Текст книги "Когда истина лжёт (СИ)"
Автор книги: W.o.l.f.r.a.m.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)
Это его «знаю» подливало масла в огонь. Нет, я была спокойнее сейчас, не такой эмоционально нестабильной. Но боюсь, что жестокость во мне только росла. Потому что с желанием оторвать ему голову появилось желание продать его органы и получить кучу бабла.
– Да ты сволочь после такого!
– Знаю.
– Да тебя расчленить мало за всё то, что ты делаешь! – ну, тут я перегнула палку, конечно, но мне полегчало хотя бы. А это в данной ситуации – чуть ли не основное действие.
– Знаю, – он отрезал кусочек мяса ножом, аристократично провёл линию предплечьем с вилкой ко рту и положил мясо. – Но тебе это не доставило никакого удовольствия. Так что акт наказания опустим. Ты ужинала?
– То есть, – меня тянуло истерически засмеяться ему в лицо, – я ехала сюда через полгорода, только чтобы услышать вот это? Или вы так своеобразно извиняетесь за причинённые неудобства?
– Я принёс тебе неудобства? – он сфокусировал взгляд на мне, словно я сказала какую-то новость, не очень интересную. – Ах, ты о том, что тебе добираться пришлось. Ну, это чисто твоя инициатива.
– А кто мне звонил и… и..!
– Я не говорил, что нуждаюсь в твоём присутствии. Ты меня неправильно поняла, – он выдержал характерную паузу, позволяя мне немножко проклясть его. – Так что, ты голодна или нет?
– Немного, – я успокаивалась, и он способствовал этому. И, кстати, даже это меня бесило.
– Продукты в холодильнике – приготовь себе что-нибудь.
– Да вы издеваетесь?! – я сильно повысила голос, взмахнув руками и мгновенно разрядив накалившуюся обстановку да и тихий ужин холостого человека.
– Конечно, – он исподлобья глянул на меня, и даже в этом тусклом свете я увидела его садистскую ухмылку. – Твоя тарелка на кухне. Поставь в микроволновку и разогрей.
– На тарелке еда хотя бы есть? Или вы мне посуду предлагаете на ужин? – процедила сквозь зубы я.
– Иди и увидишь. Что за глупые вопросы? – Егор перевёл взгляд на еду, показывая, что пока общаться он не намерен.
На кухонном столе действительно стояла тарелка с таким же куском мяса. С гарниром и пряностями. Микроволновка тоже имелась. Я сделала так, как он сказал. Настолько злой была, что думать сама вообще не могла. Подогрела, обожглась, взяла рукавом рубашки, т.к. прихваток не увидела. Поставила на стол – ближайшая горизонтальная поверхность. Тарелка со звоном стукнулась о столешницу, а я тут же коснулась пальцами уха. Мочки не хватит на все пальцы. Прыгая легко на месте от того, что пальцы болят, я увидела прихватки. Они просто были спрятаны. С их помощью донесла тарелку с едой до стола, где молча располагался Егор. Отнесла прихватки и вернулась со столовыми приборами. Так же молча и безлико села и начала есть.
Отрезая потихоньку ножом мясо и придерживая его вилкой, я опасалась коснуться кожей тарелки – она ведь ещё горячая. Иногда нож поскрипывал об эмаль посуды. Егор старался не обращать внимания на шум, исходящий от меня, но скрывать это ему с трудом удавалось.
– Вы меня только поужинать пригласили? – когда от большого куска мяса осталась половина, я задала вопрос. В это время Егор почти доел свою порцию.
– Я тебя не приглашал – ты сама пришла, – он кинул взгляд на мою вилку, которая ненароком скользнула неудачно по тарелке. – Давай называть вещи своими именами.
– Давайте, – с вызовом бросила я. – Вы позвонили мне, спровоцировали, и вот, я тут. При этом у вас стоит тарелка еды для другого человека, и вы не включили ни телевизор, ни ноутбук, чтобы что-то посмотреть. Вы настроены на беседу, а, поскольку кроме меня тут никого нет, беседовать вы, очевидно, решили со мной. Что ж, пожалуй, соглашусь.
– Недурно сказано. Умнеешь, – Егор довольно улыбнулся уголками губ, опуская взгляд в свою тарелку.
– Первая похвала? Я почти поверила вам.
– А стоило бы поверить. Тебе не хватает доверия людям, – что, простите?
– Это вы, значит, мне говорите? – я поняла, что чуть не сболтнула лишнего, и мигом сомкнула губы в нить.
– Ты даже с Кравец поссорилась, – вроде бы и ненароком сказал, а вроде и специально. Начнём с того, что начал эту трагикомедию с Кравец сам Егор. Так что здесь споры бессмысленны.
– Кравец – отдельная история, – отмахнулась я, закрывая эту тему так же быстро, как она началась. – И сейчас не её время. Так зачем вы всё-таки мне позвонили? Могли бы набрать Аню или кого-то из своих друзей. Они ведь наверняка привыкли слышать о Лене и знают, как правильно реагировать и что говорить надо.
Нет, мне действительно было невдомёк, почему я. Вернее, у меня была идея, но она настолько близка к космической, что иного варианта, кроме как спросить, нельзя допустить. Не позволять себе мечтать о Егоре и менять его реалистичный облик на фантазийный. Нельзя ни в коем случае этого допустить. Просто потом мне будет больнее в несколько раз больше. И это не шутка. Я знаю, чем заканчиваются такие односторонние отношения. Вернее, это даже не отношения. В общем, чем заканчиваются неразделённые чувства, я знаю. И не хочу испытывать это на себе. Снова.
– Они как компьютеры. Он предлагает только действие выполнить или отменить. Третьего не дано.
– А третье – это, стало быть, я? – странно звучит так.
– Что-то вроде того, – Егор отодвинул тарелку от себя, утирая уголки губ салфеткой, лежащей на коленях. – Скавронская, хочешь посмотреть фильм?
– Зачем? – у меня вырвалось быстрее, чем я успела сообразить, что прозвучало.
– Ну, – замялся Егор, забирая с собой тарелку, – то ли ты будешь готовиться к моей паре и зубрить даты, то ли посмотришь со мной фильм и отвечать завтра не будешь.
– Меня таким не купить, – фыркнула я, поднимаясь тоже на ноги с грязной посудой в руках. – Свою выгоду от сегодняшнего вечера я получу и так. А какую выгоду получите вы от просмотра этого фильма со мной?
Я была тактична и задавала вопросы полностью, чтобы избежать лишних уточнений. Практикант это просёк, поскольку раньше он избегал прямого ответа на вопрос именно посредством вот этих лазеек в самом вопросе. Теперь я умнее. Я стараюсь говорить полностью и точно.
– Посмотрю фильм, – без улыбки заявил Егор, ставя посуду в мойку.
И всего-то? Ради этого…? Ах, да, о чём это я. Практикант – у него вечно всё через пень-колоду. И да, я расстроена. Хотела услышать другое, да, Кать? Наивная. Дура. Как можно так надеяться и верить в человека? Я просто верю немножко, что он изменится и перестанет думать о своей Лене. Я хочу, чтобы он заметил меня во мне. А не Лену. Я верю в возможность этого.
– Ладно тебе, я просто подыграю твоей слабости. Успокойся и соглашайся, – Егор сказал это спокойно и открыл воду в кране, чтобы помыть посуду сразу.
Моей слабости? Какой? Подыграть? Что за подачки?! Слабость – это он про себя, что ли? Да, блин!
– Что за фильм? – чуть громче обычного спросила я с явным раздражением в голосе. Всё-таки это жутко неудобно: когда человек знает, что он тебе нравится.
– Лёгкая жизнь, – не заметив моей интонации, сказал он.
– Почему его? – я стояла рядом и смотрела, как тщательно Егор вымывал свою тарелку от жира губкой с моющим.
– У меня вызывает восхищение и интерес один персонаж.
– Какой? – моментально спрашивала я.
– Королева Марго.
Королева Марго? Марго. Маргарита Ивановна. Это же с ней он меня сравнил. Раневская и Яковлев. Дуэт. Но чёрт, это же с ней он меня сравнивал. С Раневской.
– Чем? – мне надо знать. Я просто должна это узнать. Спинным мозгом чувствую.
– Ты так спрашиваешь, будто никогда не видела этот фильм, – он поставил свою тарелку в сушку и принялся мыть руки с мылом.
– И всё-таки?
– Она олицетворяет тот тип женщин, которые светят для всех, – и тут меня поразило громом. Опять этот свет. Опять для всех. Опять то, в чём я нулевая. Да что ж такое.
– Вам такие нравятся? – с долей недовольства спросила я, пряча взгляд в свою тарелку, которую держала в руках.
– Такие нравятся всем, – как же меня взбесил его немного легкомысленный тон. Не лги мне. Не прикрывайся маской большинства. Ты так не имеешь права делать. Просто не имеешь права.
– А вам? – я теряла терпение.
– А это уже не твоё дело, Скавронская, – он ткнул пальцем в губку. – Твоё дело помыть тарелку после себя. Я не знаю, почему ты целых две минуты стоишь и ничего не делаешь.
И пока я мыла посуду, Егор искал в интернете фильм в хорошем качестве. Нет, он мне не докладывал, что делает – просто догадка. Но я слышала стук клавиш. В остальном – мне мешал шум воды. Я спокойно помыла тарелку и вилку за собой, положила их в сушку и прошла в столовую. Егора там не было – он сидел в гостиной в полумраке. Единственным источником света был экран ноутбука, который освещал пол туловища самого Егора, кусок дивана и стенку, позади него.
Практикант выглядел расслабленным. Не хмурился, не острил, не заставлял работать мозг – вместо него работал гугл. Плечи опущены, рубашка чуть складками с плеч спускалась. Чуть ссутуленный, практикант быстро перебирал пальцами по раскладке клавиатуры и щёлкал мышкой. Стоя почти в профиль к нему, я видела, как быстро бегают его зрачки, изучая информацию. Несмотря на общее состояние релакса, он всё равно занимался делом. Щурился иногда, поджимал губы, сжимал их и цокал. Каким же соблазнительным Егор выглядел в полумраке. Почти сводил меня с ума. Нет, я бы не сорвалась с места и не стала расстегивать его рубашку, запуская пальцы в волосы и лобзая его лицо. Мой предел бы в такой ситуации – робко подойти и скользнуть пальцами по скулам и легко поцеловать в щеку. Медленно, почти не дыша. В этот миг действительно для меня всё бы остановилось. Потому что я была бы рядом с человеком, с которым мне дорог каждый момент. По этой причине я стараюсь не думать о нём как о мужчине. Его реальный образ исказится моими фантазиями. Я знаю. Проходила. И больше не хочу.
Егор перевёл на меня любопытный взгляд, заставляя меня неловко стоять в дверном проёме. Ни туда, ни сюда. Он не улыбался и не злился – он выглядел заинтересованным. А это немало. Учитывая тот факт, что мною он в принципе не интересуется (да-да, давайте называть все вещи своими именами), его внимание сейчас мне было в новинку.
– Присаживайся, я сейчас подключу ноутбук к телевизору, и будет настоящий домашний кинотеатр, – он поднялся с дивана. Я сделала шаг в комнату и, обернувшись на стену, клацнула по выключателю, чтобы включить свет. Неудобно, наверное, подключать все разъёмы на ощупь. Егор всего лишь дёрнулся и глянул на меня. Если он привык подключать всю аппаратуру в полумраке, то его реакция обоснована. Или, может, он просто не любит свет дома? Эдакий домашний вампирчик. Да нет, был у него включён свет. И на улицу выходит. Вампир, пф. Что за бред? – Лучше бы сгоняла пока за попкорном в магазин, но ты уже села, так что обойдёмся.
Я сжала недовольно губы и прищурила глаза, на что Егор улыбнулся своей привычной садистской улыбкой. Я обомлела. В этой обстановке, такой домашней, тёплой и уютной даже, его садистская улыбка, которую я привыкла созерцать в лицее, выглядела какой-то слишком милой. То ли оттого, что на нём была помятая немного одежда и растрёпанные волосы, то ли оттого, что обстановка такая и никого больше нет. Я не знала, но от этой улыбки внизу живота приятно схватило нутро. Улыбка рвалась наружу – не могла сдержаться от милостей. Благо, что он не заметил, т.к. увлечён подключением штекеров. Пока практикант настраивал телевизор, находил режим и выставлял настройки под кинотеатр, я любовалась им. Волосами, ракурсами лица, шеей, сильными плечами, стройным телом и прочими прелестями, разглядывая которые непременно краснела.
– Всё, смотрим, – Егор сделал пару шагов от телевизора, приглядываясь ещё к изображению и качеству. – Пауза. Отвечу, и начнём просмотр.
Я сидела сдержанно и робко. Увидела мелькающий экран мобильного телефона, лежащего на столике у дивана. Егор поставил на паузу фильм и подошёл к телефону. Изменился в лице. Выпрямился, сжал губы, вдохнул полную грудь воздуха. Рука едва заметно дрогнула, а лицо вытянулось. Стал серьёзным, поднял брови немного, словно собирался в бой с такой подготовкой. Мне стало страшно даже, глядя на то, как он реагировал на того, кто звонил. Медленно моргнул, будто собирался с силами, сделал выдох и снова вдох.
– Да, – его голос был не холодным и не тёплым. Он просто был. Самый обычный. Но такой интонации я не слышала. Видимо, это то, что он не хотел никому показывать. Такого себя. Хотя, думаю, что каким его друзья только не видели.
В комнате повисло очень напряжённое молчание. Тишина давила на уши. Внутри у меня всё скрутило. Егор был донельзя прост и тих, но такая его стать и выражение лица меня пугали. Даже когда он показывал себя грубым и жестоким – это меня так не впечатляло, как это немое созидание. Словно готовится к прыжку. Он стоял всего лишь в метре, я смотрела на него снизу-вверх, но мне было не по себе.
– С каких пор, – послышалось из трубки, – ты включаешь свет в гостиной?
Егор никак не отреагировал. Его мимика была железобетонной. Она осталась той же, какой и была до вопроса. Никакой. Он лишь опустил взгляд в пол и развернулся, бесшумно делая шаги в сторону окна. Естественно, никого увидеть он не мог, но, похоже, и не пытался.
– Ты не один, да? – я слышала снова этот голос, и теперь он искажался в моём понимании. Был женским, не таким приятным, скрипящим. Меня рвало. Выворачивало наизнанку от этого голоса. Не то что неприятно находиться здесь, мне дышать было противно. – Выпроводи её – разговор не для лишних ушей будет. И побыстрее. Я схожу за угощением к чаю, и, когда вернусь, чтобы её не было.
Егор стоял нерушимо. Сейчас мне плевать на себя и на собственное отвращение. Мне важно то, что с ним. Это ведь она. Правда? Этот голос, этот номер телефона, эта дерзость принадлежит ей? Той яркой звёздочке твоей жизни, да? В горле стоял противный ком обиды и униженного чувства собственного достоинства. Всё это казалось мне плохо спланированным вечером.
– Это она? – я выдавила из себя только это. Для меня вообще подвиг – сказать что-то в такой ситуации. Но я сказала. Хрипло, сухо и слишком отстранённо.
Я смотрела на силуэт Егора, который до сих пор стоял у окна и держал телефон у уха, хотя она положила трубку. Ничего не изменилось в нём за минуту. Напряжённые мышцы до этого по-прежнему были в напряжении. Он не сдвинулся ни на миллиметр. А меня колотило. Меня распирало. Меня несло. Мне было душно, и я снова чувствовала себя не на своём месте. Не в то время.
– Я-я всё слышала, – с трудом проглатываю комок. Время идёт, и если он вернётся, я не знаю, что делать. – Мне уйти?
Меня трусит. До невозможности. Пытаюсь сдерживать дрожь в руках – начинают дрожать ноги. От холода. Голове и телу душно, а ступни – ледяные. Я чувствую, как внутри меня что-то кровоточит. Лучше бы я руку себе растерзала ногтями, чем это тупое ощущение чего-то зияющего внутри. Дырка. Дурацкая дырка внутри. Где-то там. Не могу понять, где. Куда бежать? Куда звонить? Кого вызывать? Что-то ведь надо делать. И Егор стоит на месте нерушимо. Статуя.
– Мне всё равно, – он говорил это так безлико, так отстранённо, так неприступно, что меня это только взбесило.
Я дошла до той кондиции, когда меня трусит почти всю. Без причин и следствий. Просто так. Даже процессы в голове такие же хаотичные и скачкообразные. Его спокойствие таким контрастом резало меня сейчас без обезболивающего. Лучше бы я сгорела заживо – меньше боли, и конец предопределен.
– Да скажи ты, наконец, что хочешь! – вспылила. Он довёл меня. Молчать больше, сдерживаться, не было мочи. – Я уйду или останусь. Могу быть твоей поддержкой, опорой или наоборот, помочь тебе помириться с ней.
– Не стоит, – ответил сразу. Да ладно?! – Ни она, ни, тем более, я не стоим твоих усилий. Оставь это.
Вот легко тебе говорить! Оставь. Ты эту свою тварь оставил? Она тебя использовала, а ты бегал за ней, как собачонка. И сейчас она позвонила, и ты тут же ведёшь себя, словно не ожидал этого. Дай-ка угадаю: ты знал, что она заявится сегодня. Может, сегодня какой-то важный день для вас, а? Ты ел кусок мяса, пил вино, фильм хочешь посмотреть. Какая же я дура, что сразу не догадалась. Идиотка тупая. Дура набитая. Неужели не ясно было..? Неясно, прикинь. Раз сразу не поняла. Господи, Кать, какая же ты предсказуемая. Он только позвонил, а ты, как уже известная собачонка, прибежала. Как и он – к ней. Ошиблась ты. Как была никем для него, так и осталась. Добро пожаловать в реальный мир, детка.
Егор. Он по-прежнему не смотрел в мою сторону. Отошёл от окна и остановился просто посреди комнаты, опустив взгляд и руку. Пальцы потирали экран телефона. Мыслительный процесс. Он думал над этой ситуацией. Или над тем, как хорошо его знает Лена. Меня почему-то не удивил тот факт, что она знает про свет в гостиной – Егор понял сразу. Меня не удивил даже тот факт, что она знает о том, что он любит полумрак. Я не задумалась об этом. А она знала. Сейчас я была просто не готова обдумывать ситуацию и анализировать её. Сейчас я была трупиком.
Внутри жгло ощущение игрушки. Я не могла успокоить свой нрав. Я и злилась на него, и жалела его, и себя порицала, и ругала эту стерву. Но успокоить жажду быть здесь не могла. Я не хотела уходить. И Егор. Он сейчас в растерянности. Взрослый, но с такими проблемами – ему нужна поддержка. Он не звонит друзьям. Видимо, такие проблемы он решает сам. И почему не звонит, не спросит совета? Видно же, что ситуация диковинная.
Вздохнул и покрутил головой. Провёл рукой по волосам и сильно зажмурился. Встряхнул головой. Собрался с силами. Какой же он всё-таки самостоятельный, сильный. Как он на себя полагается. Как надеется и верит в себя. Его дух сильнее моего. Может, поэтому он любит так преданно? Так верно идёт за тем, кто ему дорог. Завидую я Лене. И сочувствую ему. Полюбил такую тварь.
Не заметила, как встала и подошла к нему. Руки сами обняли его. Сами прижали. Сами обхватили. Вру. Я отдавала себе отчёт. Ясно и чётко. Знала, что хочу сделать. Знала, как этого добиться. Знала всё. И сделала. Я прижалась к спине Егора, слыша, как бьётся собственное сердце, и вслушивалась, чтобы услышать биение практиканта. Едва слышимое, но оно было. Прижалась щекой к плечу, развернув голову в сторону. Ничего не говорила. Тут слова были излишни. Пусть он просто знает, что я его поддерживаю, что он не один. Даже если я не пригожусь. Просто хочу, чтобы он знал, что я есть. Я – не она, я не выброшу его так.
В голове в тот момент было пусто. Крутилась мысль лишь о том, насколько мне сейчас хорошо. Я совсем не думала о том, что чувствует Егор. Эгоистичная любовь. Хотя нет, привязанность, влюблённость скорее. Это не любовь. Любовь не может быть такой горделивой. Я ещё не совсем потеряла разум. Ещё не влюбилась. Но понимать даже этого не могла. Слишком зациклена на себе и своих ощущениях.
– Ты делаешь большую ошибку, оттягивая время своего ухода, – таким же безликим тоном произнёс Егор.
– Представлюсь ученицей. Это не проблема, – с наигранным энтузиазмом заявляю я. – Хочется увидеть её реакцию. Ожидает одно, а увидит другое. Разве ты не хочешь причинить ей боль? Мы ведь похожи – вот она удивится, когда поймёт это.
Егор замер. Слова, которые он хотел сказать в ответ на предыдущие мои слова, застряли где-то в его горле. Или в голове. Но он напрягся весь. Видимо, последние слова мои ему не понравились. Даже если она решит, что Егор её разлюбил, то я, схожая с ней, нахожусь с ним рядом – ещё один козырь. Подачка. В тот момент я совсем не понимала этого. Говорила всё, что попадалось на язык. Лишь бы что, но только для того, чтобы поддержать его. Даже сущий бред.
– Я не права? – словно ни в чём не бывало, продолжаю я.
– Уходи, – он одёргивает мои руки и разворачивается спиной, не давая мне больше касаться себя. – В твоих интересах не знать её. Даже если ты… претендуешь на меня…
– Да кто сказал, что я тут из-за этого! Я хочу помочь, – снова вспылила чуть сильнее должного. Переиграла. Но он всё равно бы не поверил. Потому что теперь, зная о моих чувствах, в каждом поступке видит инициативу и выгоду.
– Твой уход будет лучшей помощью.
– Нет. Я оставлю это, но не уйду, – вылезала наружу моё детское упрямство, как у барана.
– Как считаешь нужным, – он даже не стал меня убеждать. Просто взял и обрубил всё на корню. – Но чтобы я не видел никаких слёз, если она тебя оскорбит. Утешать тебя я не побегу. И сопли вытирать тоже.
Он был серьёзен. Никогда не видела его таким. С простака он превратился в очень серьёзного человека. С таким выражением он мог бы запросто мне угрожать. И я бы поверила, что он может лишить меня жизни. Жестокий, безжалостный, взрослый. То, чего я никогда не видела во взрослых, было в нём. И это открытие мне не то, чтобы не понравилось. Оно меня испугало. И как бы я ни храбрилась, не могла унять внутреннего волнения. Дрожь, которая могла бы проявиться, угасла, когда я вспомнила, что это Егор. Егор. Человек, который мне чуть больше, чем просто учитель. Практикант. Историк. Он чуть больше, чем просто преподаватель в лицее. Чуть больше.
========== Глава 9. ==========
Наступил звёздный час.
Продолжение всем нам полюбившейся истории.
Не буду оправдываться и прочее. Вы слишком долго ждали. Могу сказать, что глава должна быть больше, но тогда она бы вышла позже. События, которые не вошли в эту главу, будут в следующей.
И ещё пару слов.
в шапке у нас обновления гифочек от Артура Госсе
и к ним добавляются ещё эти:
https://33.media.tumblr.com/b1edb82a49155fbf8d91b357d22a853d/tumblr_nili7972qk1u8zjgdo1_500.gif
https://38.media.tumblr.com/fa0100dbaf5a73471ecc3946878c2d14/tumblr_ml1z9rL8rs1rm83v1o1_500.gif
https://33.media.tumblr.com/2f47e5fba6ca7ce7b3174228884fd48c/tumblr_nbvfh0CGG81ttm9oso2_500.gif
Вставляем ссылки с адресную строку и наслаждаемся)
Приятного прочтения.
_______________________________________
Он был сволочью. И я становилась сволочью. Глядя на него, я становилась им. Все мы, когда любим, неосознанно перенимаем у объекта симпатии привычки, манеры, поступки. Со мной случилось то же самое. Я не заметила, как становилась стервозной до невозможности. Пыталась всячески скрывать, оправдывать это, но верила в свою невинность лишь я сама.
Егор ждал Лену. Я бы не удивилась, если он слышал её шаги по лестнице. Но мне нужно отдать должное, я заставила его показать себя. Не то, чтобы это целиком и полностью моя заслуга, но похвалить себя за то, что развела его, всё же стоит. И думаю, что себе он не простит такого промаха. Нет, Егор не будет корить себя или заниматься самоуничижением. Он же не женщина, в конце концов. Он спокойно проанализирует и накажет себя по всей строгости своего нрава. Уверена, я об этом даже не узнаю. И правильно: не стоит забывать, где моё место.
Я не отдавала себе отчёт, что происходит. Квартира Егора, Егор, ужин, фильм – здесь историей и не пахнет. Сомневаюсь, что Лена поймёт превратно. Если сложившееся мнение о ней в моей голове верно, то она не из тех людей, которые ставят под сомнение принадлежность своих вещей. Хотя я бы посмотрела, как кто-то, вроде этой самодостаточной по рассказам, высокомерной особы, ревновал бы своего мужчину ко мне. Это было бы весьма забавно.
Дверь преждевременно была открыта, и Егор стоял в коридоре, напротив двери, скрестив руки на груди и подпирая стену плечом. Мне же не хотелось видеть их первую встречу. Дело не в дани уважения чужим отношениям – боюсь, меня бы стошнило. Я не хочу видеть этот фарс. Я не хочу видеть искренность или лицемерие. К тому времени, как щёлкнул язычок дверной ручки, я дважды пожалела о своём поступке. Осталась, как наивная дурочка. Выдала себя с потрохами. Ну, и что? Разве я не имею права? Мы ведь можем быть только друзьями. Партнёрами. Товарищами. Он же интересуется историей, я – тоже. В тот момент я нашла бы любое оправдание. Даже если это история – предмет, которым я была сыта по горло, единственное верное связующее между нами. Единственный сильный компонент, признак стабильности. Единственное, что объединяло меня с практикантом и не требовало признаний в каких-либо чувствах.
Из коридора не доносилось никакой возни. Только стук каблуков – она сделала пару шагов и вошла в квартиру. Никакого шелеста, никаких слов, никаких звуков. Они там смотрят, что ли, друг на друга только? Выдержка давала трещину. Любопытство брало верх. Я выглянула в коридор одним глазом.
Светлая кожа, рыжеватый отблеск каштановых волос, отточенные скулы. Ровная осанка. Теплое пальто насыщенного красно-малинового цвета и зелёный шарф. Изящные движения рук. Пока она клала сумку на тумбу и снимала обувь, я внимала каждому движению её кистей. Сколь грациозно они перемещались в пространстве! Никогда не видела подобного. На чистый ковёр она ступила аккуратной ножкой в капроновых колготках. Ни маникюра, ни педикюра – её ногти и руки были в идеальном состоянии, абсолютно неброские, натуральные. Я не заметила, как прикусила от зависти губу, всё также украдкой поглядывая за происходящим в коридоре из гостиной. Первые кадры «Лёгкой жизни» так и остались висеть на экране. Благополучно забыто.
Егор стоял ко мне спиной и ничего, что отражалось на его лице, мне не было видно. Наверное, сейчас – каменное выражение. Он не знает, как реагировать. Желание быть с этим человеком проснулось так же быстро, как всплыли воспоминания из прошлого. Интересно, она всегда была такой грациозной? Наверное. Раз он ничего не говорит и не прогоняет её. Хотя как он может это сделать? Это ведь его Лена. Его. Ту, которую он до сих пор видит в других людях, угадывает её поведение в окружающих. Он не видит мир – он сравнивает его с Леной. Для него Лена – мир.
– Ну, здравствуй, – она легко улыбнулась, озарив собою коридор. И тут я заметила, как мрачен был Егор. Он стоял грозно, словно скала. Никак не двигался, даже дыхание не различалось. Может, дело в приглушенном свете, но нет. Света было достаточно.
Егор убрал руки вниз и облокотился спиной о стену, уставившись в потолок. Всем своим видом он говорил, что хочет её видеть, рад ей, но она не должна этого понять. А она поняла и играла с ним теперь. Мне было жаль практиканта. Как человека. Как парня. Как мужчину. Он устал. Эта надежда, это томление, это ожидание Лены его утомило. И, увидев её, он понял, насколько сильно устал от этого. Думаю, сейчас в его голове тысяча раз проносилась идея бросить всё это и уйти. Оставить меня и её здесь и просто уйти. От меня не так много проблем, но своим упрямством я усугубила ситуацию и затянула петлю на его шее ещё туже. Прости и попробуй понять меня. Я говорила, что это не из-за моих чувств. Я солгала. Я хотела знать, кто она, твоя бывшая. Я хотела увидеть её. Я хотела понять тебя.
– Так и будешь стоять особняком? – она спрашивала мягко, чуть насмешливо, но её голос, самый обыкновенный, выводил меня из себя. Он казался тонким или лоснящимся от лести. Будто она вылила весь пузырёк геля на свои связки, перепутав их с волосами. – Даже не обнимешь меня?
Егор молчал и не подавал признаков, что услышал. Он либо выводил её из себя, либо пытался разобраться в себе. За полтора года разлуки не удавалось, а тут бац, и удастся. Наивный. Но я верю в тебя. Ты сможешь всё.
Я вышла из комнаты на ватных ногах. Твёрдость духа исчезла в тот момент, как Лена глянула на мой профиль. Я сжималась от робости и страха. Не знаю, откуда взялось это ощущение. Я ведь не такая, так откуда у меня, Екатерины Скавронской, появился страх. Теперь мне стало страшно оттого, что я меняюсь в плохую сторону.
– Я дала мало времени? Ну, что ж, бывает, – стоило ей лицемерно улыбнуться, как ко мне вернулась сила, вся любовь к жизни и уверенность. – Не смею задерживать.
Это уже переход за границу без паспортного контроля. Егор не реагировал, окунувшись во тьму своего безрассудства, а я едва сдерживалась, чтобы не раскрыть рот. Я не в своём доме, а она здесь, наверное, частенько бывала. Так что даже аура квартиры не на моей стороне.
– Не стесняйся. Ты не первая из тех, кого я встречаю почти на пороге. Но, признаться, настолько «молоденькую» я не ожидала увидеть, – она хохотнула, скрыв свои эмоции в ладони.
Егор тяжело вздохнул, не дав мне придумать даже ответ. Его вздох был настолько громким, что Лена сочла его за ответ и уже с заинтересованностью поглядывала на него.
– Это моя ученица, – он развернул голову к ней, что-то изобразив на лице, отчего она ещё больше озарилась улыбкой.
– И ты не боишься потерять работу, встречаясь со своей ученицей у себя дома?
– Ты сказала, что пришла по делу, – спрятав руки в карманы, Егор опустил взгляд вниз. – Моя жизнь тебя не должна волновать. Раздевайся и иди на кухню.
– Нет, погоди, – уцепилась за это, как за соломинку. – Ты что, правда, встречаешься с несовершеннолетней?
– Ещё один вопрос по поводу моей жизни, и я сочту это заинтересованностью во мне как в мужчине, – он с лёгкой улыбкой глянул на стену напротив себя и расправил плечи.
Сейчас от Егора так и веяло чувством взятого реванша. Ему удалось убедить её. Поразительно. Нет, пока я не могла сказать, насколько великолепна Лена в ведении диалогов, но это, признаться, поражало: то, как она давила на него, как пыталась манипулировать им и его чувствами, как она выкрутила собственную позицию. А Егор одной фразой сделал ей комплимент, предупреждение и оскорбил. Хочу научиться этому у него. Как он это делает?
– Мне можно присутствовать? – тихо спросила я у Егора так, чтобы Лена не услышала.
– Как хочешь, – он ушёл на кухню, оставив меня с кучей сомнений. С кухни донеслись звуки воды, которая текла из-под крана в фильтр. – Кать, ты чай будешь?
– Буду, – растерянно бросила я, принимая вызов. Похоже, что Егор втягивает меня в эту ситуацию, позволяет узнать что-то, но не даёт воли. Он хочет, чтобы я шла за ним и доверяла ему. Хочет, чтобы я положилась на него и просто подыгрывала. Он ведёт эту партию. Не ты, Кать. А он. Мужчина.
Лена уже сняла верхнюю одежду и в своём деловом юбочном костюме прошествовала на кухню, не заметив меня. Она присела по привычке и откинулась на спинку стула, чуть улыбаясь всему происходящему. Или она по жизни ходит с улыбкой. Пока я не могла понять, почему она улыбается. Едва я вошла, её улыбка стала шире. Видимо, её всё-таки забавляла сложившаяся ситуация.
– Она и за столом сидеть будет? – поинтересовалась с юмором Лена, едва я присела на ближний к двери стул.
– Ты предлагаешь ей с пола есть? – холодно обронил Егор, не спеша делая чай. То чашки доставал, то заварку, то сахар. То воду с фильтра наливал в чайник.
– Как ты сказала, тебя зовут? – её интонация сменилась на деловую. То, в чём она ас. Вот, чего мне стоит опасаться.
