Текст книги "Когда истина лжёт (СИ)"

Автор книги: W.o.l.f.r.a.m.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

Мой день оставался бы спокойным и обычным, если бы не звонок Женьки. Вернее, я могла бы не ответить, сослаться на то, что мне некогда, что я до сих пор лечусь, и всё в таком роде. Но я подняла трубку и пожалела через пару часов. «Кать, можешь приехать по этому адресу? Тут нужна твоя помощь».

Вот почему? Почему я ещё тогда не задалась этим вопросом? Почему не наплевала на все просьбы и тупо не приехала? Вот не приедь – было бы замечательно. Никто бы ничего не потерял, всё было бы спокойно. Пожалуй, из-за этого момента моя жизнь в который раз немного сошла с правильной оси.

Дождь. Повышенная влажность. Тепло. Противно. Грязь. А Катерина Георгиевна выперлась в этот ужас по просьбе своей подруги. Мало того, что погода – дрянь, так и ехать в не ближний свет. Дойти до метро, доехать до остановки нужно, пересесть на другую ветку метро, выйти из подземки и ещё десять минут пешком идти к жилым кварталам. Дом расписной такой, девятиэтажный, с ветеринарной клиникой на первом этаже. Отличное описание. «Заебца», – так сказал бы Пашка, если бы слышала только я.

Приехала, вышла, дошла, нашла. Казалось, что такого тут может найти ученица одиннадцатого класса? Рядом бизнес-район. Никаких тебе огромных магазинов, супермаркетов, базаров. Это был рабочий район с офисными зданиями, стекляшками и прочей атрибутикой типичных застроек. Второй подъезд, пятый этаж, квартира направо, металлическая тёмно-коричневая дверь. Я подошла к дому, сверилась с основными отличительными чертами в виде клиники и начала подниматься по ступеням.

– Кать, ты? – кто-то окликнул из-за спины.

Абрамова. Красивая. С распущенными волосами. В кремовом пальто с шарфиком, полусапожках, джинсах. Сумка маленькая на плече и зонтик в руках с длинной ручкой. Девичий такой, импозантный очень, прозрачный. Вне лицея выглядела Оля, конечно, замечательно. Хоть сейчас на подиум. Коллекция осень 2012.

– А что ты тут делаешь? – допытывалась она, стоя рядом со мной напротив двери подъезда.

– Женька позвонила и попросила придти, – недоумённо отвечаю, пытаясь понять, что тут забыла и Оля. Мало того, что мне не сказала цель прибытия, так ещё и мне не одной быть там. Подозрительно.

– Мне тоже. Егору что-то понадобилось, – она сказала это так обыденно, словно не впервые тут по просьбе практиканта.

– В смысле? Она попросила меня приехать домой к историку? – нет, я не играю, Оль. Я действительно удивлена. Какого…? Чёрт, достали уже все эти мутки вокруг Егора. Я же морально не готова к тому, что будет в квартире. Другая обстановка – новые переживания. А что, если я не смогу сдерживаться? Что если я скажу лишнего? Блин. Блин. Блин.

– А ты что, не знала, что он тут живёт? – Оля прошла мимо меня и открыла дверь подъезда. – Я думала, ты-то в курсе должна быть.

– С чего это вдруг? – я снова кому-то что-то должна. И не надоело им говорить обо мне? Вот фантазия у людей – аж нет слов.

Поднимались мы на лифте молча, потому что, едва Абрамова раскроет рот, я её ударю. Взбесила меня эта фраза, что я должна быть в курсе, где живёт этот садист. А мёд им не положить в ротик под язычок?

Мы вдвоём стояли напротив двери, которую мне описывала Женька. Оля позвонила, легко и немного нервничая. Была уже здесь. Интересное кино получается – зажимается он со мной, а домой приходит то Женя, то Оля. Нет, я знала, что он бабник, но чтобы зажигать с несколькими ученицами – вы меня простите. Перебор. Я едва ли не подавилась собственной слюной от таких мыслей, вызвав у подруги недоумённый взгляд. Дверь открылась не сразу, и открыла её, к моему удивлению, Женька. По-хозяйски пропустила нас внутрь, сказала разуться, закрыла дверь на замок и ушла в какую-то комнату.

Квартира. Она выглядела пустоватой, но вполне хорошей. Гардероб. Несколько мужских верхних вещей. Шкаф, встроенный в стену, с мужскими ботинками для холодной погоды. На полу стояли просто три пары женских сапог. Ух ты, мы не единственные гости. Интересно.

Из кухни вышел Егор, такой же ухоженный, обаятельный. Потёртые джинсы светло-синего цвета. Не заправленная рубашка тёмно-серого цвета, чуть помятая. Без привычных часов, ботинок. Просто в носках. Осанистый, важный. Высокомерная сволочь.

– Пришли, наконец-то, – он пробежался глазами по нам с Олей. Меня даже оскорбило то, как он безвкусно осмотрел и меня, и её. Словно мы на одном уровне с ней. А ведь у нас договорённость. И я умнее по истории. Да что это за отношение такое?! – Проходите. И не ломайте ничего.

То ли он не в настроении, то ли меня всё бесит. Олька была одета шикарно. Нет, не вульгарно, а очень стильно. Такое в лицей не наденешь – лучше в театр или на свидание с очень важным человеком, которого хочешь покорить. А я что? Майка, рубашка клетчатая и джинсы. Мне никто не сказал принаряжаться и, войдя в комнату, я поняла, по какой причине.

В гостиной на диване и в кресле сидели Женька, Лара и Ксеня. Оля присела на край подлокотника дивана, а я так и осталась стоять в дверях, пытаясь понять, что за хрень тут творится. В кресле сидел Егор, а рядом за игрой в шахматы расположился мальчик, лет семи. Может, меньше. Или больше. Тёмненький и молчаливый какой-то. Он игрой был увлечен больше, чем четырьмя красивыми девушками. Вот парадокс. Не мужик, что ли, растёт. Никто не удивился моему приходу. И я не удивилась этому. Вообще мне казалось, что меня пригласили на какую-то закрытую вечеринку, куда мне дали допуск только недавно. Радует, не правда ли? Да меня это бесит!

– Это Дима, – Егор погладил по голове мальчика, и тот отвлёкся от игры, развернувшись лицом. – Мой племянник.

Сказать, что они были похожи, не скажу. Единственное сходство – цвет волос. Лицо было абсолютно другим, хотя, если очень долго сравнивать их, можно найти ещё что-то общее. Прямоугольный овал лица, пронзительные карие глаза, тонкие губы и нос с горбинкой. Скулы приспущены, и уши топорщатся. Не понравился мне взгляд этого Димы – он мелкий, а в комнате куча людей взрослых. И зачем мы вообще все тут собрались?

– И ему нужно помочь освоить кое-какой блок знаний, – продолжал практикант. – Лучше ваших кандидатур нет. Вам не отвязаться.

– Хорошо, Егор, – Женька кивнула, назвав так просто историка по имени. Я округлила глаза и закусила губу. Лару и Олю такое обращение тоже поразило. Ну, хоть я не одна такая идиотка. – Надо распределить предметы и составить график занятий. И ещё время…

– Я понимаю вашу выгоду, Егор Дмитрич, – вспомнив недавнее его выражение, подала голос я, стоя всё так же около двери. – Но нам-то что с этого?

– Прощу плохие оценки и дам возможность пересдать. Буду спрашивать вас, когда вы поднимаете руки. И не обращать внимания на аккуратное списывание, – деловито начал он. – А ты чего хотела, Скавронская? Чего-то конкретного?

– Мне мало этого. Я прекрасно сама могу зарабатывать оценки и выбивать их у вас честным путём.

– Ты нерационально тратишь свои силы. Лучше бы учила биологию, а не историю. А вместо этого сидишь и зубришь конспект. Согласись, глупо, – он улыбнулся уголками губ и пристально посмотрел на меня.

– Что вы ещё можете предложить, Егор, – пауза, – Дмитрич.

– Да ладно тебе, Кать, – запротестовала Олька. – Этого достаточно, Егор Дмитрич.

– Что ещё? – настаивала я, отчеканивая каждое слово и испепеляя взглядом практиканта.

Если честно, я не знала, по какой причине злилась. То ли от того, что тут все девчонки, или Женькино «Егор» так повлияло, или моя поездка к чёрту на куличики ради этой мелочи. Надо успокоиться. Срочно. Иначе кто-то взорвётся. Моя психика стала нестабильной, и это плохо. Прислонившись спиной к стене возле дверного проёма, слушала, как замедляется ритм сердцебиения. Всё в порядке, Скавронская. Ты не выдашь себя. Ты должна быть хитрой и аккуратной. Не позволяй Егору эксплуатировать себя. Даже с помощью племянника. Он же опять доведёт всё почти до греха. Оно тебе надо? Нет. Ну, вот и всё.

– Покормить могу ещё вас всех, – усмехнувшись, сказал он. – Только не обещаю, что вы выживете.

Девочки улыбнулись и засмеялись едва ли. Дёргали друг друга незаметно, чтобы успокоиться. Ну, и чтобы одна не красовалась впереди других. Даже Ксеня – и та. Эх, бедный Костя. Кстати, может, замутить с Костей? Раз Кравец его не ценит. Милашка-староста, харизматичный, уверенный и явно ждёт успех по жизни. Почему бы и нет?

– А конкретно тебе, Скавронская, могу купить мороженое, – опять эта хитрая садистская улыбка! Сука.

– Ничего, кроме денег, предложить не можете? – делая глубокий вдох и выдох, говорила я, чтобы успокоить бушующее внутри меня пламя протеста.

– Скажи, что ты хочешь, – серьёзный. С таким видом он, наверное, все дела решает и общается с партнёрами или друзьями по работе. Круто.

– Я не буду произносить это вслух, – скрестив руки под грудью, уставив взгляд в пол, заявила я, усмехаясь собственным двусмысленным намёкам.

Он понял. Вернее, повёл себя именно так, как я ожидала. Спрятал взгляд, и через минуту смотрел на меня искажённым выражением лица. Садист. Девочки были в замешательстве, потому что я решила сыграть в эту игру. И они, бедненькие несмышлёныши, которые хотели казаться на моём фоне лучше и унизить даже, теперь сидят, как тупенькие Буратинки. Печалька.

– Скавронская, ты меня домогаешься, что ли? – он снова вернулся в режим прежней вражды. Надеюсь, не навсегда. Я долго не выдержу. Но зато теперь моя злость получила право выхода наружу. Я могу сраться с ним, сколько хочу. Размазать по стенке его самолюбие в его же доме. Месть сладка. И мне холодно. Так что холодная месть – вдвойне сладка.

– Что вы, как я могу? Вы ведь практикант, – не перебрать бы с отрицанием, а то станет слишком видно, что я играю. – Как я могу нарушить этот запрет? Это ведь противозаконно.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – боится. Принял оборонительную позицию и не знает, чего от меня ждать. Хех, отлично.

– Жаль, что только я это понимаю, – я глянула исподлобья на всех сидящих на диване, на Женю в кресле, а затем с иронической усмешкой задержала взгляд на Егоре. И все всё прекрасно поняли. Какая же я стерва.

Минутная заминка стоила практиканту решения. Он попросил Диму выйти и помыть себе что-то из фруктов. «А мне нужно поговорить с нашими гостями».

– Достаточно разговоров. Я прошу вас о помощи и гарантирую помощь по своему предмету, – он ставился на меня, – и Скавронской тоже. А надо будет – и с другими предметами помогу. Усекла?

– Мне не нужна ваша помощь, Егор Дмитрич, – правда. Меня тут ничего не держало. Если бы я хотела увидеть вас, то просто подождала бы до завтра. А так, видеть теперь не хочу никого из ныне присутствующих. Аж от себя самой тошно. Надо было отказать Жене. Не видела бы этого парада лицемерия.

– Ну, иди тогда. Чего расселась? – разозлился. Откинулся на спинку кресла, словно я его достала . Это было моей негласной целью. Так что едва услышала, то поправила манжеты рубашки и направилась в сторону выходу. – Скавронская, чего ты хочешь?

– Вы пытаетесь меня остановить? Ну, надо же, – теперь у меня есть право издеваться. Хех, вот так тебе. Ещё раз увижу эту толпу здесь в таком составе, которая пытается тебя соблазнить, ко всему прочему, уничтожу всё, что попадётся в руки.

– Я, кажется, задал вопрос.

– А я, кажется, не давала ответа. Моё условие останется неизвестным. Как придумаю – скажу. И вы не вправе будете отказаться. Здесь столько свидетелей, – здраво и резко сказала я, почувствовав смелость. Неужели он согласится? Зачем же я ему здесь? Помочь его племяннику? И только? Пфф, бред.

– Хорошо. А теперь то, что касается всех, – Егор обвёл взглядом всех присутствующих. – Завязывайте с ухищрениями в мой адрес.

– О чём вы? – с недоумением спросила Оля, чуть поддавшись вперёд.

– Абрамова, можно подумать, я не знаю, по какой причине ты мне так часто звонишь, – практикант пристально смотрел на неё, чем заставлял Олю краснеть и прятать взгляд. – Остальные достают в интернете. Кто-то просто не даёт прохода в лицее. Да, Кравец?

– Я перестала уже! – тут же встрепенулась Ксеня, едва не подпрыгивая. Задел за живое, в общем. И я даже почувствовала радость, что он сам, плюя на такт, сказал им это в лицо.

– Да-да. Но каждый раз видеть тебя в коридоре страшно, – он шутил, но Ксеня, уверена, чуть было не поверила ему.

– А я? – разрядила обстановку, называется. Теперь всё внимание приковано ко мне. Егор рассматривал меня, долго вглядывался в лицо, пытался поймать тень лжи во взгляде, но не поймал. Её не было. Сейчас мне стало интересно, почему я и этот скоп влюблённых девочек тождественно равен.

– А ты просто бесишь меня, – он выплюнул эти слова так просто, словно вертелись на языке давно. Так вот оно что. Значит, раздражение настолько сильное, что сдерживать свой гнев вы не можете. Я рада. Нет. Я счастлива!

– Похоже, я здесь единственная, чьи чувства взаимны, – нахально усмехнувшись, я высокомерно глянула на девочек, а затем на Егора.

Вы все – букашки. Любите и тащитесь от этого урода. Юбки надели, платья, кофточки с открытыми плечами и декольте. Причёски и макияжи. Драгоценности. Господи, это же какими дурами надо быть, чтобы вести себя так. Да вы же конкурентки прямые друг другу на место в его сердце. Зачем? Не понимаю. Зачем вот так делать и красоваться всем вместе. Дружба и любовь несовместимы. Разве не очевидно?

Интересно. Я бы тоже приоделась, если бы знала? Не исключено. Дома, сидя в четырёх стенах, передумав обо всём на свете, о Егоре, Лене, отношениях, поход в гости был бы настоящей феерией. Ты бы облажалась, Скавронская. Хорошо, что тебе не сказали о том, к кому ты придёшь. Позор. Вот ты бы поставила себя в неловкое положение. Следующей была бы новость о том, что Скавронская таки-влюбилась в практиканта и даже приоделась для него. Скандал. Но с другой стороны, должны же эти слухи иметь хоть долю правды? Так почему бы долю не увеличить до 100%?

========== Глава 5. ==========

Извиняюсь за задержку главы. Начало учёбы выдалось очень насыщенным и сил на написание было немного.

Эта глава должна была выйти к 8 марта.

Дорогие мои читательницы!

Вы все маленькие женщины, которые, я надеюсь, почерпнут из моего рассказа что-то полезное для себя. Будьте счастливы, ищите своё счастье и стремитесь его обрести. Оно придёт тогда, когда вы будете готовы его принять. Поэтому не переживайте, что сейчас не самый лучший период в вашей жизни. Всё наладится обязательно. Дело в вас – изменитесь сами, и весь мир захочет измениться ради вас)

С праздником, дорогие мои маленькие девочки, девушки и женщины.

Наслаждайтесь главой, не такой большой, как всегда, но я старалась вернуть вам вкус пряности от каждых новых ситуаций в отношениях полюбившихся нам всем героев. С вас лайки и отзывы, а с меня – новая глава, в которой будет ещё больше пикантностей, которые, увы, не вошли в эту.

Приятного прочтения.)

____________________________________

Мы остались одни. Я, Егор и племянник. Трое. Не потому, что у всех срочно появились какие-то дела или родители искали. Практикант попросил меня остаться, хотя я уже больше часа пыталась смыться оттуда. От меня требовалась только история и досуг с ребёнком. И на вопрос, а почему любимый дядя не занимается этим самостоятельно, последовал ответ, вполне логичный. «Любимый дядя не успевает возиться с одной малышнёй, а затем – с другой». Само собой, про малышню он говорил тише, чтобы влюблённые девицы не услышали его слов, когда мы вдвоём отошли. Ещё обидятся. Не то чтобы мы вели себя как-то обособленно, словно у нас был роман втайне от всех. Просто мне показалось, что говорить такое вслух и громко – как-то кощунственно. Он же потом потоп из слёз не сможет остановить.

Меня удивил тот факт, что у Оли был номер телефона практиканта. То, что она звонила ему постоянно. Он отвечал. Консультировал её. Скорее это была зависть, но едва ощутимая, потому что я тут же выкинула из головы все мысли, связанные с личным пространством Егора. Даже называть его по имени было как-то неуютно, словно оно неполное. Чего-то не хватало в этом простом «Егор». И я очень надеялась, что не чувств. Нежности, заботы, переживаний. Очень хотела, чтобы недостающей частичкой было его отчество. И пока мои желания совпадали с реальностью.

Мне не нравилась идея проводить какое-то количество времени дома у практиканта. Дело в практиканте как раз. Мне не лень возиться с этим мелким, не лень даже ездить сюда. Сам факт того, что я нахожусь в убежище взрослого мужчины, с которым у меня было что-то помимо занятий историей, меня напрягал. И да, по поводу убежища. Я считаю свою комнату – убежищем от всяких недалёких типа сестры и матери. Обитель того, что нравится мне, где происходит всё так, как нравится мне, когда события происходят так, как нравится мне. Всё то, что нравится мне. Не больше и не меньше. Удобство, уют, комфорт и гармония с пространством. Вот именно это пространство я не хотела разрушать у Егора дома. Мне и так неловко, что я заняла место той Лены для него. Теперь ещё и крутиться буду чаще двух-трёх раз в неделю. Как тут не повториться тому инциденту?

Я боялась его. Боялась этого стечения обстоятельств, при котором могу запросто потерять голову. И причём, в тот момент меня не волновало абсолютно, что делают и думают другие, ищут ли меня, волнуются. Уверена, что случись что-то такое в доме практиканта, я забуду напрочь о родителях. Нет, я-то взрослая почти, нужно нести ответственность. Вот только не уверена, что, потеряв голову, вспомню о ком-нибудь ещё, кроме себя и его. Эдакий пирог с вишней, где тебя кроме пирога и вишни не волнует ничего.

Нет, я не позволю случиться чему-нибудь такому. Он всё-таки практикант, считай, учитель. Конечно, уважать я его больше от этого не стану как человека, но как того, кто даёт информацию (причём, достаточно недурно даёт), он вполне годен для уважения. Высокомерно прозвучало, но это правда – не в моих правилах уважать всякую шваль. А этот урод доказал, что, несмотря на свою отвратную сущность, предмет знает отменно и даже может его правильно подать. А это уже немало. Надо приложить колоссальные усилия, чтобы всколыхнуть наш класс полностью. Чтобы даже двоечники учили историю, нужно иметь талант от бога. Кстати, о нём. По-моему, Егор – атеист. Ни одной иконы, ни одного крестика или календаря – даже атмосфера в квартире говорит об этом. Такое ощущение, что вера для него всё равно, что история для биохимика: как бы она есть, но где-то в параллельной галактике. И им не суждено пересечься.

– Ты была не очень-то любезной, – едва историк закрыл дверь за гостями, обратился он ко мне, повернувшись. – Похоже, об осторожности ты забыла.

– Я была в меру осторожна и вежлива, – отпираться пришлось деликатно: мы же теперь товарищи.

– Ага, я видел, – он хмыкнул и прошёлся мимо меня, проходя в гостиную. – Будь во мне столько вежливости, сколько в тебе сегодня – не видать мне зачёта по практике.

– Вы педагог, а я – нет. Мне можно, – прошла вслед за ним, присела в кресло и расслабилась, оглядывая теперь в спокойной обстановке комнату для гостей.

Дима без лишних слов вошёл в комнату, держа в руках тетрадь и ручку. После сегодняшнего визита стольких людей он явно устал и теперь усваивал то количество информации, которое ему впихнули мои одноклассницы. Не завидую я ему сейчас. И как у этого маленького гнусного хитрюги получается так играть? Не так уж он и устал. Видела, как забавлялся минут десять назад с телефоном. Так что пусть не переигрывает. К слову, мы не совсем с ним поладили. Вернее, совсем не поладили, потому что я с ним играть и говорить об истории собиралась не сегодня. Позже. Поэтому я просто слушала рассказы девочек и вставляла свои комментарии, привлекая к себе внимание. Но ему, видите ли, не нравятся девочки одетые так просто, как я. Рубашки и джинсы – уже не тренд. Платья и юбки ему подавай. Маленький гадёныш.

– Как тебе девочки, Дим? – Егор коснулся головы мелкого и улыбнулся. Это не та садистская улыбка, от которой хочется бежать, пока можешь. Иначе – привяжет и всё, ты в рабстве.

– Красивые, – пауза, – и умные.

– А кто больше понравился? – допытывается с нескрываемым любопытством дядя, пытаясь поймать взгляд привередливого ребёнка.

– Оля, – пф, кто бы сомневался. Кому она не понравится в его-то возрасте? Мелкий несмышлёныш.

– А кто не понравился? – Егор усмехнулся криво, но незаметно для меня.

– Она, – Дима отвлёкся от своего занятия (калякание ручкой в тетради – теперь занятие, архиважное, между прочим) и с пренебрежением глянул на меня.

– Мой племянник. Даже здесь вкусы совпали, – садистская ухмылка плюс недобрый блеск в глазах, и я очнулась тогда, когда уже обувалась в прихожей.

– Что такое, Скавронская? Ты так чувствительна к детскому мнению? – ещё и лыбится, урод. Руки аж чешутся размазать эту усмешку. Стереть с лица.

Я испепеляла взглядом этого напыщенного мерзавца, желая уничтожить его здесь и сейчас. Но как? Увы, я не умею убивать взглядом. А было бы весьма кстати. Сделав глубокий вдох, я поджала губы и, сдерживая порыв плюнуть ядом, взяла пальто и развернулась к двери. Замок. Чёрт, в какую сторону его крутить?

Он подошёл бесшумно. Сзади. Дыхание пронеслось рядом над ухом, и меня бросило в дрожь. Я прикусила щеку, стараясь собрать рассыпавшиеся мысли воедино. Получалось не очень. Егор касался меня грудью, открывая одной рукой затвор. Пыталась запомнить, что за махинации он делает – не получилось. Слишком близко он был. Я чувствовала запах его тела, без парфюма. Истинно мужской запах. И ещё гель для душа.

Скосила немного глаза – увидела совсем рядом скулу, щеку, ухо. Чёрт, нельзя. «О чём ты только думаешь, Скавронская?». Хотела я себе возразить, но куда там. Приблизилась аккуратно к щеке, стараясь не выдать себя дыханием. Видеть он меня видел. И не должен был поворачиваться, осознавая весь апофеоз происходящего. Зрачки не бегали. Егор был спокоен. Уверена, он даже ничего не чувствовал. Просто к нему клеилась очередная барышня. Что такого? Он привык к женскому вниманию. Наверняка среди них были и такие отчаянные, как и я. Хотя с каких пор я стала отчаянной?

Он ничего не говорил. Просто стоял, позволял мне быть так близко. Его дыхание было равномерным, в отличие от моего, притихшего, сдержанного. Но мне было мало. Воздуха. Никто не сдавливал мои лёгкие: я просто боялась дышать. Если выдох будет сильно глубокий, то он сдует самого Егора. Не хотела рушить этот скользкий момент. Между моими губами и его щекой оставались считанные миллиметры. Я не целовала его: это не моя территория. Мне нельзя переходить эту границу. Можно только так. Быть рядом, но ничего не делать. Вы знаете, как это сводит с ума? Вот я чуть не сошла. Видишь, а не можешь взять. Потому что не твоё. Он не мой. Вот и всё. Спектакль окончен. Погасли свечи.

Егор повернул голову. Я не коснулась его губами, потому что была озадачена поступком. Зато он воспользовался моим замешательством. Спустя считанные секунды, на моей щеке чувствовался отпечаток его губ. А он стоял рядом, не так близко и теперь держал дистанцию. Хмурился, почти почернел. Не понравился ему мой поступок. Если честно, он мне самой не понравился. Это был импульс. Внезапно захотела ощутить Егора рядом. Так близко. Снова потерять голову на секунду. Не думать ни о чём. Просто сделать и забыть о сожалениях. Потому что я действительно хочу иногда чувствовать его рядом. Но только иногда. В остальные моменты он меня страшно бесит. Его безразличие и сволочизм – главные раздражители моей умиротворённой жизни. Я буду скучать без этого помешательства. Сколько я продержусь без него? Интересно.

Не хочу даже пробовать.

– И что это было? – в коридоре стоял Дима, озадаченный тем, что увидел. Но вот что он видел?

– Выясняли отношения, – произнёс Егор, расслабившись, и вальяжно облокотился о входную дверь. – Провожаю вот гостью.

– Странно ты её провожаешь, – мелкий говнюк. Почему этот хитрюга меня раздражает, когда я должна быть ему благодарной, что не случилось чего-то иного, и я избежала серьёзного разговора с практикантом?

– Ну, как умею, – Егор виновато улыбнулся, словно племянник поймал его на горячем. – Ты так сможешь нескоро ещё.

– Отлично. Я с такими целоваться не хочу, – он скривил лицо и ушёл в гостиную. Засранец!

Я готова была устроить тут скандал, но сдержалась. Хотя Егор заметил, как гневно я сцепила ладони и испепеляла взглядом воздух, где момент назад была голова нерадивого племянничка. Практикант посмотрел на меня, и мне стало дурно. Серьёзного разговора мне не избежать, да? А можно помощь зала? Ну, пожалуйста.

– У меня очень смышлёный племянник. Поэтому повторю за ним: и что это было? – его интонация была холодной и даже отталкивающей.

– Дожили. Вы теперь и за детьми повторяете всякую бяку? – я улыбнулась, надеясь, что этот фиговый вариант ответа прокатит. Не прокатило.

– Скавронская, объясняй, – он требовательно смотрел на меня, скрестив руки на груди.

– Можно подумать, тут нужны объяснения, – разозлилась я, сжимая пальцами края рукавов пальто.

– Они нужны мне, – выделив последнее слово, Егор насупился ещё сильнее, и я ощутила в его взгляде мощный пресс. Не люблю, когда на меня давят всеми этими штучками.

– Вам нужны – вы и ищите, – обозлилась окончательно я, показывая всем видом обиду.

– А тебе не нужны?

– Мне? Нет, – я фыркнула и демонстративно отвернула голову в сторону.

– Подумай ещё раз, – снова давит своим взглядом и станом. Сопротивляйся! Не поддавайся на провокацию.

– Подумала. Ответ не изменился.

Моё ребячество сдуло ветром, когда Егор схватил меня за запястье и с силой сжал руку. Пожалуй, в его взгляде можно было найти весь спектр негативных чувств. Меня это не оскорбляло, а, как обычно, пугало. Наверное, возникший в глазах испуг и заставил его действовать сразу, а не оттягивать.

– Зачем ты это сделала? – прошептал злобно он, стараясь выудить правду хотя бы в моих глазах.

– Мне больно, – я готова была взмолиться, чтобы прекратилась эта острая боль.

– Тебе должно быть больно – ты ведь не хочешь добровольно говорить мне правду, – он съедал мою жалкую тушку взглядом, словно изголодавшееся животное. Ничтожество. Какое же я ничтожество. Слабая, бесхарактерная, жалкая. Как мне вытерпеть эту боль? Как? Он не оставил ни одного шанса на выход, чёрный выход. Адски болит рука. Чем дальше – тем сильнее.

– Месть, – слово вырвалось, прежде чем я осознала. Вернее, вырвалось то, что крутилось на языке, остаток мыслей о мести Болонке и всем распространителям слухов.

– Какая к чёрту месть, если ты пришла ко мне мириться? – он немного ослабил хватку, и это было моим глотком воздуха.

– Вы чуть не соблазнили меня, – какими же лживыми казались мне мои собственные слова и голос. Всё такое никчёмное.

– Я, кажется, говорил тебе, что ничего не было, – он убрал руку и сделал шаг от меня. – А ты всё ещё думаешь об этом? И я предупреждал тебя, чтобы ты не приближалась ко мне. Так что не вижу ничего противозаконного. Если у тебя возникли чувства, то это не мои заботы, а твои.

– Я хотела реванша, – потирая запястье, сама себя убеждала в этих словах. – Вы так просто воспользовались моим сходством с вашей Леной, что я не успела подготовиться. Разве не очевидно.

– Лена не моя, – сразу же заявил практикант, утыкая взгляд в пол, – и вы внешне не похожи ничуть.

– Тогда почему вы тогда так сделали? – тихо, Кать, не истерии. Всё будет в порядке. Только вот это самовнушение уже нифига не самовнушает. Только бесит.

– Не твоё дело, – он прошёлся по коридору вглубь квартиры, а я, обутая, пошла за ним. – Не ходи в грязной обуви по дому, иначе убирать заставлю.

– Если уберу, вы скажете, почему тогда так поступили?

Егор остановился и развернулся ко мне лицом. Минута, другая. Он молча смотрит на меня, пытаясь угадать мои мысли. А на лице у меня – искренняя просьба. Интересно, он молчит оттого, что впервые видит искренность на лице у другого человека и просто не знает, как реагировать?

– Нет. Уходи, – он взмахнул рукой, указывая мне на дверь. – Ты уже обулась и почти оделась. Вперёд.

– Не уйду, пока вы мне не скажете, – сняв сумку с плеча, я села на пол там же, где и стояла.

– Скавронская, ты ведёшь себя, как ребёнок. В курсе? – его лицо было непроницаемо, но сарказм читался по глазам даже без слов.

– Я ребёнок. В курсе? – вторила ему я, скрещивая ноги и складывая руки под грудью.

– Ты не ребёнок уже.

– Вы всем своим поведением говорите обратное, – шах, Егор Дмитрич. Вы попались в мою ловушку. Всё-таки не такой уж вы и осторожный, раз я вас подловила на провокации.

– Ты хочешь поговорить начистоту? Как взрослые? – практикант выглядел довольно серьёзным, но это было похоже на деловое предложение. – Тогда разувайся, и идём на кухню. Но подумай сначала, хочешь ли ты услышать это или нет. Не для твоих ушей ещё подобная информация. Хочешь уйти – иди. Я тебя не держу. Детей в принципе не имею привычки задерживать, если они не на моих занятиях.

– Ладно, ваша взяла, – я покорно разуваюсь, почти не раздумывая.

Нет, меня не оскорбило, что моя провокация с ребячеством не сработала против Егора. Она сработала так, как надо. И плевать, что проиграла. Важно: я получила то, что хотела. И теперь я, разувшаяся, повесив свою верхнюю одежду обратно, с сумкой бреду вслед за историком на кухню. Дверь пришлось закрыть. Егор ставил чайник, пока я рассматривала вид из его окна. Красиво, но не сейчас. Дрянная погода всё портила.

– Слишком личное я тебе рассказывать не буду, поэтому не обольщайся, – ставя передо мной сахарницу, нарушил тишину практикант.

– Да мне и не надо.

– Я предупредил. А то знаю тебя: предупреждения как об стенку горохом, – он усмехнулся, не злобно, почти миролюбиво. – Только один я отвечать не буду. Сыграем в игру, как у тебя дома.

– Око за око?

– Да, – чайник вскипел, и я выдохнула: мы действительно будем пить чай. – Только учти, что мои вопросы будут самыми разными.

– О своих личных отношениях я тоже не собираюсь рассказывать, – педантично заявила я, поправляя растрёпанные волосы, чтобы они не лезли в рот, пока я буду пить чай. Кипяток пока что.

– Идёт, – Егор не стал класть себе сахар и предпочёл мёд, который тоже стоял на столе. – Тебе понравились мои касания в кабинете?

Удар под дых. Я едва ли не подавилась слюной, которую собиралась спокойно проглотить. Закашлялась. Неужели ему так понравилось слово «реванш»? Мстит мне за инцидент в прихожей сейчас? Или решил как-то оправдать мой вопрос, который явно пошатнёт его достоинство. Решил первым нанести удар. Джентльмен. Хотя у меня дома я первой задавала вопросы вроде. Сделаю вид, что всё так и должно быть. Паритетные отношения всё-таки. Равенство, мать его.