Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

Алсек остановился у крайних листьев Нушти – от них до Аманкайи было не более пяти шагов. Чародейка молчала. Он растерянно посмотрел на Хифинхелфа – ящер покачал головой и указал изыскателю на камень в трёх шагах от колдуньи.

«Аманкайя!» – Алсек старался думать громко и отчётливо, даже пошевелил губами. Чародейка поворачивалась вслед за ним – чуть с опозданием, но вполне уверенно… и молчала.

«Боги! Выходит, я тихо думаю. Чего не знал, того не знал…» – сдержав расстроенный вздох, Алсек шагнул к камню и едва не упал. Шнурок с амулетом-когтем зацепился за лист Нушти и выскользнул из-за пояса, увязнув в песке. Жрец прикусил язык, чтобы не помянуть никого из тёмных богов, и нагнулся за когтем.

– Алсек! – вскрикнула Аманкайя. – Как ты подошёл так незаметно?

На каменном гребне Хифинхелф насмешливо пошевелил раздвоенным языком. Алсек показал ему кулак.

– Аманкайя, ты же слышала кого-то, когда я шёл от стены к стене, – он подобрал коготь и вернул на пояс. – Ты поворачивалась за мной… Сейчас ты меня слышишь?

Колдунья прислушалась и растерянно покачала головой.

– Какой-то гремящий туман, как от реки на порогах, и больше ничего. Я слышу нескольких сытых ящериц и одну голодную, сверху очень много голосов, но все о еде, вон в той стороне – Хифинхелф, и ему весело. А тебя я не слышу. Алсек, ты думаешь, это из-за амулета?

Изыскатель положил коготь на уступ скалы, сам отошёл от него на пару шагов.

– Аманкайя, а саму эту штуку ты слышишь? – осторожно спросил он. «Если эта ерунда живая – лучше прикопать её в могильниках,» – покачал он головой. «Только неупокоенного Скарса мне ещё не хватало…»

Колдунья подняла руку, потёрла висок и пожала плечами.

– Я слышу, что ты недоволен. Но шум тоже слышен, только он стал тише. Ничего внятного, просто гул. Если это Куннаргаан, и он не ушёл в Кигээл… может, Нецис мог бы с ним поговорить?

– Да он в любом случае договорился бы, – тяжело вздохнул Алсек, подбирая амулет с камня. – Ладно, хочет гудеть – пусть гудит. А тебе пора отдохнуть.

В скалах Драконьих Рёбер были не только могильники – в жаркие дни в маленьких, но глубоких пещерках прятались сегоны. Сейчас жёлтые кошки покинули скалы, и в одной из пещер устроил кладовую Хифинхелф. Сушёный меланчин, свежие листья Нушти, копчёные фамсы, твёрдые, как палки, – припасы изыскателей приятным вкусом не отличались. Алсек кое-как нагрел воду в горшке, но кипятить её столько времени, сколько варится похлёбка, он даже не рискнул. Толчёные листья Нушти, перемешанные в горячей воде со всякой всячиной, слегка напоминали Алсеку варёных медуз – но за лучшей едой пришлось бы возвращаться на северные пастбища.

– Нецис оценил бы, – хмыкнул Алсек, разглядывая зелёную похлёбку. – Хиф, а ты уверен, что местные ящерицы несъедобны? Сегоны, вон, не травятся…

Маленькая жёлтая кошка-разведчик заглянула в ложбину, повела ушами, принюхалась к запаху полусырой зелени и растаяла в воздухе. Алсек едва успел заметить кончики её крыльев и усмехнуться про себя – сегона листьями не накормишь…

Хифинхелф недовольно шипел, отрывая колючую поросль от древней стены. Алсеку померещилось, что ящер высматривает, где бы посадить этот кустарник, и он отобрал у иприлора колючки – «на дрова сойдёт». Слежавшийся песок осыпался с уступов, изыскатель ткнул палкой в истрескавшуюся кладку – хрупкий камень поддался, открывая узкий чёрный пролом. Щель, проделанная корнями пустынных колючек, прошла на пол-локтя ниже крыши – тяжёлой каменной плиты, отчасти вмурованной в холм. Хифинхелф, примерившись, ударил заступом – щель расширилась на пару пальцев, из проёма пахнуло застарелым запахом тухлятины, и ящер вздрогнул от холода.

– Что там? Что? – Аманкайя встала на цыпочки, пытаясь заглянуть через его плечо – широкая спина иприлора закрыла и щель, и полстены.

– Сстарые коссти, – шевельнул хвостом Хифинхелф. – Несспокойные коссти. Отойди в ссторонку, тут нет ничего хорошшего.

Алсек взялся за кирку. Толстая ти-науанская кладка поддавалась с трудом – там, где корни трав не искрошили её, она осталась такой же прочной, как в день постройки, и расковырять её было не проще, чем крепостную стену Эхекатлана. После пары ударов, вырвавших из стены по небольшому камешку и щепотке пыли, жрец покачал головой и отложил кирку.

– Хиф, так мы далеко не уйдём. Где-то должны быть ещё бреши, побольше. В эту щёлку вода, может, и втекает, но выносимые кости в неё не пролезут.

– Так сскажи, где они, – сверкнул глазами иприлор. – Это единсственная башшня сс дыркой.

Аманкайя, протиснувшись к скале, заглянула в чёрный пролом и отшатнулась.

– Хэ! – Алсек схватился за голову – в глазах на мгновение потемнело. – Ради всех богов, соизмеряй силу!

– Ох! Алсек, очень больно? – встревожилась Аманкайя.

Иприлор осторожно оттеснил её от пролома, заглянул в могильник сам, приоткрыв пасть и ощупывая языком застоявшийся воздух.

– Ты сслышшишь мыссли изнутри? – вполголоса спросил он. Чародейка покачала головой.

– Только боль и отчаяние. Такие сильные, что в глазах темнеет, – прошептала она. – Хифинхелф, эти мертвецы… Они очень злы на нас?

– Им вссё равно, – махнул хвостом иприлор. – Ессли они насс не ссожрут, мы поможем им усснуть навеки. И это будет хорошшо. Алссек, ты ссобираешшься работать?

– Само собой, – кивнул тот. – Отойди от стены шагов на тридцать. Не хотел я шуметь, но придётся.

Хифинхелф щёлкнул языком, сгрёб в охапку Аманкайю и в один миг оказался на гребне холма и залёг среди скал и безлистных кустов. Алсек прислушался. Вокруг было тихо. В послеполуденный час очень немногие существа рисковали выходить под солнце, и даже куманы и анкехьо ложились наземь и зарывались брюхом в песок в поисках прохлады. Обычно такая жара накрывала берега Симту к середине лета, но в этом году всё приходило слишком рано…

Подобрать камешек, легко пролезающий в щель, было нетрудно – вокруг могильника валялось немало обломков. Алсек сжал его в кулаке и обречённо поморщился – ещё ни разу то, что он собирался наколдовать сейчас, не оставляло его без ожога.

– Ни-шэу!

Он успел просунуть камешек в пролом до того, как тот налился нестерпимым жаром – и даже успел плюхнуться на песок, прикрывая голову рукой. Обломки песчаника впились в тело – место для падения было неудачное, но упал он очень вовремя.

Тяжкий грохот раскатился по ущельям Драконьих Рёбер, сметая с гребней песок. Сквозь звон в ушах Алсек слышал, как на дюнных пастбищах заревели перепуганные куманы. Он поднялся с земли, отряхнулся от песка и поглядел на дело своих рук.

Видно, взрыв случился сразу же, едва раскалённый камень оказался в башне – испарения Квайи наполняли её снизу доверху, и под потолком их скопилось немало. Стена, и так повреждённая корнями трав, не выдержала удара. Целые глыбы выпали из плотной кладки и рухнули внутрь башни, и мелкие камешки ещё сыпались в пролом. Из дыры пахло жжёной костью. Алсек примерился к проёму – не без труда, но пролезть было можно.

– Вссегда бы так! – Хифинхелф одобрительно щёлкнул языком. Он успел спуститься с холма, Аманкайя скатилась вниз даже раньше – сразу после взрыва – и теперь вертелась вокруг башни, пытаясь протиснуться внутрь. Ящер сцапал её за плечо и оттащил в сторону.

– Алссек, где досспехи?!

– Только этой тяжести там не хватало, – отмахнулся изыскатель. – Там всё разнесено в пыль, Хиф. Кому там на меня нападать?!

– А мне можно в могильник? – Аманкайя вывернулась из лап ящера и снова стояла у башни, вглядываясь в темноту. – У Алсека плечи широкие, он тут застрянет.

– Ессли не уймётессь, я ссам полезу, – недобро оскалился иприлор. – Алссек, надевай броню. Не до ночи же нам тут возитьсся?!

Пролом и впрямь был узок – ящер слегка расширил его, но даже взрыв не смог как следует расшатать прочную кладку, и вскоре кирка и заступ оказались бесполезными. Изыскатель протиснулся внутрь, волоча за собой верёвку и привязанный к ней травяной мешок. Свет фонаря-церита взрезал могильную тьму, выхватив из неё кусок каменной стены. Там, где Алсек ожидал увидеть дно, была пустота.

– Хиф, спускай ещё! – крикнул он, подёргав верёвку. Послышалось удивлённое шипение, канат поддался, и Алсек медленно пополз в темноту, всё ниже и ниже.

«Холодно!» – поёжился он. Трудно было понять, что шуршит – его кольчуга о стену или кость о кость в зловонном мраке. Луч церита скользнул по стенам и наконец добрался до дна. Оно было на три локтя ниже, чем ожидал изыскатель.

Что-то жёсткое заскрежетало о подошву сандалии и сгинуло в темноте прежде, чем луч фонаря настиг его. Алсек посмотрел под ноги и увидел «макушку» черепа, по самые глазницы утонувшего в тёмной грязи. Рядом, разрывая ил, копошился здоровенный блестящий панцирник – чуть не в две ладони длиной.

– Зген всесильный, – выдохнул изыскатель, оглядываясь по сторонам. Река, пробегающая каждую весну по ущелью, не забывала заглянуть в башню – и замурованные здесь кости со временем рассыпались на части и перемешались с мокрым песком и тёмным илом. В грязи виднелись насквозь проржавевшие пластины, почерневшие чешуи и мелкие косточки, полуистлевшие обрывки толстой кожи. Пахло гнилыми водорослями, и панцирники копошились под ногами, не обращая внимания на чужака. Алсек поймал самого крупного, засунул в мешок и подёргал – «тащи!»

Ил и слежавшийся песок поддавались неохотно. Жрец осторожно выкопал ближайший череп, потыкал лопаткой в дно ямы – она ушла в грязь по рукоятку. Ила и песка тут накопилось немало…

– Алссек! – зашипел сверху недовольный Хифинхелф. – Верни нассекомое на мессто!

Мешок с панцирником шмякнулся на пол погребальной башни. Алсек хихикнул.

– Правда, они тут здоровенные? – крикнул он, вытряхивая существо обратно в грязь. Панцирник проворно зарылся в песок.

Почерневший, изъеденный водяными жуками череп выглядел странно – слишком длинный и узкий, сплюснутый сверху. Алсек повертел его в руках, пожал плечами – эта кость, видать, принадлежала иприлору, а может, и Гларрхна…

Луч церита скользнул по грязи, распугивая панцирников, нашарил ещё три черепа, едва выступающих из ила. Чуть подальше громоздились камни, вырванные из стены взрывом. Они упали кучно и лежали неровной грудой, и панцирники уже ползали по ним – щели между камнями показались жукам удобными норами.

Алсек бросил выкопанные кости в мешок, пощупал ил, наткнулся на несколько позвонков и прогрызенный обрывок кожаного доспеха, потом нащупал выцветшее перо и потянул за него – но тонкая жила, скреплявшая перья, рассыпалась в пыль, едва оказавшись на свету.

«Здесь копать не перекопать,» – покачал он головой, поддевая слежавшуюся грязь. «А хорошо, что взорвали вход – костям это не повредило, а мертвяки под ноги не лезут. Так, глядишь, можно будет Аманкайю сюда спустить. Пусть учится…»

То, что лежало в могильнике, сподручнее было бы засунуть в огромный мешок и промывать в быстрой реке, пока не останутся только кости и обломки доспехов – но у Алсека не было под рукой ни быстрой реки, ни медленной. Он сделал ещё несколько шагов по грязи – хвала богам, вода со времени великих дождей успела вытечь, и песок высох, не то изыскатель ещё и завяз бы здесь. Лежащий на боку длинный череп уставился на него единственной глазницей – вторую засыпало песком.

«Ещё один ящер,» – хмыкнул Алсек. «Странно! Не помню, чтобы Нерси были в союзе с иприлорами. Наверное, это кто-то из демонов – говорят, есть такие в Пурпурном Лесу…»

Гларрхна с берегов Симту от Кваанр из Пурпурного Леса можно было бы отличить по рогам. Но рога, видно, показались панцирникам или жукам-костеедам вкусными, и на черепе остались лишь маленькие обломки. Алсек, пожав плечами, принялся обкапывать череп с разных сторон – кость глубоко ушла в вязкий ил. Поддев её снизу, жрец вздрогнул от нестерпимого холода – по пальцам словно искра пробежала.

Тут и нужно было понять, к чему идёт, – но Алсек замешкался, складывая кости в мешок, а когда освободил руки и посмотрел вниз, ил уже колыхался и сочился мерцающим зелёным туманом. Что-то скрежетало и пощёлкивало в грязи, вылезало наружу, панцирники, свернувшиеся клубками, летели в разные стороны. Сдавленно охнув, изыскатель дёрнул за верёвку – «тяни быстрей!»

Хифинхелф мешкать не стал, дёрнул что было сил – и Алсек, выхваченный из-под костяных лапищ, тут же растянулся в грязи, пребольно ударившись животом о камень. Что-то цапнуло его за пояс и с силой рвануло на себя, а верёвка всё тянула наверх – ему казалось, что его сейчас порвут пополам.

Он дёрнулся, пропуская над плечом костяной коготь. Нежить, окутанная зелёными искрами, в темноте казалась огромной и бесформенной. Так оно, скорее всего, и было, – из кучи костяных обломков в разгромленном могильнике едва ли мог сложиться аккуратный скелет. Второй раз увернуться не удалось, и на предплечье Алсека сомкнулись костяные клещи. Десятки когтей заскрежетали по кольчуге, вминая стеклянные пластины в тело. «Иди к Джилану!» – изыскатель зажмурился, надеясь, что хотя бы глаза ему не выхлестнет, когда остатки мертвяка полетят во все стороны.

– Ни-шэу! – выдохнул он, наугад ткнув под ноги – а может, в сплетение корней – костяной твари, на мгновение ладонь налилась жаром, а потом Алсека подхватило упругой волной и отнесло к стене. Мелкие осколки тонкими жалами впились в руки, часть завязла в волосах, один воткнулся в щёку. Алсек тряхнул головой и почувствовал, как из-под ног уходит земля. Верёвка натянулась, и он повис над землёй, быстро поднимаясь к пролому. Сверху встревоженно шипел Хифинхелф, снизу пахло жжёной костью. Алсек открыл слезящиеся глаза, вытер лицо, посветил вниз и ухмыльнулся. То, что едва не отгрызло ему руку, сейчас лежало россыпью костяных осколков, и зелёный туман сгинул, как будто и не появлялся.

– Ай! Алсек, у тебя кровь! Кто тебя так?! – Аманкайя протиснулась к пролому, но Хифинхелф быстро отодвинул её и вытащил изыскателя наружу. Алсек мотнул головой, переступил с ноги на ногу – приступ слабости был недолгим, и спустя мгновение он выпрямился и гордо потряс мешком с черепами.

– Зген да сожжёт всех мертвяков! Пустяки, Аманкайя, это костяное крошево – не страшнее кошачьих царапин, – он вытащил из предплечья тонкий осколок и бросил в мешок.

– Хорошш, – покачал головой иприлор, с осуждением глядя на исцарапанного жреца. – А ещё не хотел надевать кольчугу!

– Да, кольчуга пригодилась, – кивнул изыскатель, отряхиваясь от песка. – А вот пояс поверх неё повязывать не стоило.

Он пощупал ушибленный живот. С пояса что-то свисало, Алсек задумчиво подобрал вещицу и охнул. Коготь Скарса чудом держался на разорванном шнурке – видно, он и зацепился за камень, пока изыскатель копался в иле…

– Зачем ты бил в упор? – сердито спросил ящер, сматывая канат. – Поднялсся бы немного. Сс такими царапинами шшутить нельзя, придётсся прижигать их. Ударил бы ссверху – оссколки не долетели бы.

– Знаю, – нахмурился Алсек. – И хотел подняться. Чуть не удавился твоей верёвкой. Смотри, что стало со шнурком! Будто эта штука нарочно намоталась на камень…

Аманкайя насторожилась, как будто что-то услышала, и жрец замолчал.

– Хссса! Куннаргаан решшил сскормить тебя нежити? – сверкнул глазами иприлор. – Ессли так, то амулету мессто на косстре Ачаккая. Такие шшутки плохо кончаютсся.

– Может, он подумал, что я хочу сбежать с поля битвы? – криво усмехнулся Алсек. – Для Скарса это было бы позором. Но зачем так плохо думать обо мне? Я лишь искал, откуда удобнее ударить. Вот если бы ты, Куннаргаан, сделал так же в полях Шуна, – остался бы в живых.

Хифинхелф сердито зашипел, оглядываясь на скалы. По ту сторону гребня раздавались встревоженные голоса – пастухи с дюнных хальп решили всё-таки узнать, что тут взрывается.

– Хссс! – иприлор подтолкнул Алсека к ближайшей расселине, сам метнулся за валун и на четырёх лапах перемахнул через гребень. Изыскатель скатился в ложбину, прижимая к груди мешок с черепами. «И правда, пора отдохнуть,» – думал он, заползая в пещерку, присыпанную кошачьей шерстью. «Завтра докопаем.»

… – И снова ты перегрелась, – заметил Хифинхелф, осторожно прикоснувшись языком к макушке Аманкайи. Она что-то пробурчала сквозь сон – дремота одолевала её, и не было сил спорить. Ящер прилепил ей на макушку размятый лист Нушти и отодвинулся, прислоняясь спиной к холодной стене пещерки – так он надеялся остыть и уснуть до того, как придёт предрассветная прохлада.

– Почтенный Шафкат, тут ещё остался сушёный фамс, – Алсек наклонился над завернувшимся в циновку магом, держа в руке пучок белесых волокон. Фамс, твёрдый, как щепка, уже не напоминал рыбу ни видом, ни запахом, и его вкус был вкусом песка и соли. Алсек бросил в рот пару волокон и поглядел на мага, ожидая ответа.

– М-м… Нет, я откажусь, – пробормотал засыпающий чародей и повернулся лицом к стене. Между ним и Аманкайей оставалось немного места для Алсека – и одна свёрнутая в трубку циновка.

– Тогда останется на утро, – кивнул изыскатель, высыпая волокна обратно в полупустую суму. Припасы подходили к концу – только воды было в избытке, и Алсек очень надеялся, что к утру с северных полей вернётся Ярра с парой вьюков еды. Кошка сгинула ещё до заката – утренняя погоня за стаей сегонов утомила её, сухое мясо надоело. «Могли бы и мы ночевать под крышей,» – вздохнул про себя Алсек. Спать на камнях и песке надоело и ему. Хвала богам, эта вылазка вскоре должна была закончиться! Кости, извлечённые из «башни панцирников» и вычищенные песчаным ветром, лежали в мешках вместе с пригоршней резных чешуй, расколотыми стеклянными кольцами и зубами неведомых зверей. Могильник снова принадлежал водяным жукам – Алсек был уверен, что ещё двадцать веков никто туда и носа не сунет. Близились к завершению и другие дела – ещё три дня назад крылатая вирка, собранная Хифинхелфом из чего попало, взлетела и помчалась на юго-запад, и если на неё не позарятся сегоны – а вкусной она не выглядит – то со дня на день она принесёт ответ. Алсеку было слегка не по себе – раньше он с Гевахелгами не переписывался и вообще встречался с ними нечасто. Хифинхелф почти уверен был, что они ничего не ответят… или что вирка без следа затеряется в их городе. Там немудрено затеряться – Алсек видел эти древние руины издалека и удивлялся только тому, как могли там жить его предки.

– Что с тобой, Алсек? – ящер приподнялся и удивлённо посмотрел на изыскателя. – Чего не спишь?

– Сейчас лягу, – прошептал жрец, а про себя усмехнулся. Давно Хифинхелф не был таким спокойным – даже шипеть перестал…

С севера тянуло цветущими кустами, Яртисом и жареным мясом, куманы лениво рявкали друг на друга, разбредаясь по загонам, скрежетали друг о друга панцири анкехьо. Алсек развернул циновку и лёг головой к выходу, глядя в темноту. У «порога» пещеры едва заметно мерцали тонкие паутинки защитного заклятия, дальше в темноте скрывались значки, вычерченные на песке Хифинхелфом – против диких зверей, чтобы защита не срабатывала зазря. В первую ночь она всё-таки полыхнула, перепугав до полусмерти кота из ближайшей хижины и всех, кто спал в пещере, теперь иприлор чертил знаки. Кроме кота, никто не совался к изыскателям ночью, а если бы не мертвяки в могильниках, Алсек не стал бы и защиту ставить. Ночью в Пустыне Ха тихо…

– Лунно сегодня, – ящер покосился на небо, где горели шесть маленьких лун, и прикрыл голову краем циновки. – Хочешь – ложись тут, с краю, я закрою тебя от света.

– Не тревожься, Хиф, – отмахнулся Алсек. – Я так, задумался немного. Плохо всё-таки, что могильник так размыло. Ни одного внятного значка на вещах – всё затёрлось. Я просил мёртвых рассказать что-нибудь, но без толку. Сюда бы Нециса…

– Броссь, – тяжело качнул головой иприлор. – Не вссе имена удаётсся прочессть. Так вссегда. А Нециссу вовссе незачем ссмотреть на вссё это. Он ведь тоже Нерсси, это были его ссородичи.

Алсек прикусил язык. Не надо было вспоминать о Нецисе – ясно же было, что Хифинхелф расстроится…

– Да будут наши глаза зоркими и во сне, – пробормотал он, приложив пальцы ко лбу. «Может, в видениях воинам легче говорить?» – без особой надежды подумал он. «Хоть бы Куннаргаан сказал что-нибудь внятное! Может, ему не понравилось в чертогах солнца?»

Открыв глаза снова, Алсек обнаружил, что солнце уже высоко – и что сам он, в тёмно-пурпурной накидке жреца, стоит на одном из гребней и держит в руке дымящуюся курильницу. Чуть поодаль, шагах в пяти, стоял ещё один жрец – тоже в пурпуре, и костяное ожерелье – «рука Владыки» – лежало на его груди. Алсек поспешно ощупал себя – костяные крючки укололи ладонь. Он вздрогнул и растерянно огляделся.

Пурпурные жрецы – не меньше десяти – выстроились в две цепи по краям ложбины, а на дне её с оружием наизготовку стояли воины, все в золотой чешуе. Они не двигались и молчали. Там, где заканчивался строй – у скальной стены, из которой выступала часть полукруглой башни – сидели четверо каменщиков, карауля небольшую брешь. В неё едва протиснулся бы человек, и два плоских камня – как раз по её форме – лежали рядом, под молчаливым присмотром строителей. Крыша башни – тяжёлая плита – уже была плотно пригнана, но ещё не скрылась под песком, и стены ещё не источил пустынный ветер.

«Боги!» – Алсек изумлённо заморгал, но видение никуда не делось. «Это же…» Он снова ощупал грудь – костяные «когти» сухо застучали. «Там же, внизу…»

Его мысли прервал скрежет металла по камню. Воины шевельнулись, направляя колдовские жезлы на то, что медленно двигалось меж колоннами, время от времени дёргаясь и замирая.

Двое Ти-Нау волокли к пролому связанного иларса в тёмной броне из крохотных чешуй. Он молча сопротивлялся, и они едва справлялись с ним. Алсек не видел его лица – лишь тронутую сединой макушку, черепа-наплечники и сверкающие золотом путы, оплетавшие тело.

«Око Згена! Они же его туда…» – Алсек покосился на пролом в стене башни и вздрогнул. Пленник ещё раз дёрнулся, едва не опрокинув обоих воинов, на нём повис ещё один, на мгновение иларс повернулся лицом к гребню – его кожа была серебристо-белой, не тронутой ни солнцем, ни раскраской. Алсек судорожно вздохнул, бросая курильницу на песок. «Нецис?!»

Четыре золотых луча сошлись на груди иларса, и он, пошатнувшись, повалился наземь. Его снова схватили. Строй смешался – те, кто должен был стоять у пролома, сунулись к пленнику, чтобы потыкать его жезлами, и тут же отшатнулись. Иларс каким-то чудом вывернулся и откатился к скале – и теперь прижался к ней спиной, пытаясь порвать путы о камень. Между ним и Алсеком стоял только один растерянный стражник.

– Хаэй! – крикнул жрец, кубарем скатываясь по откосу и повисая на плечах воина. Тот как будто вырос за несколько мгновений – недавно это был Ти-Нау, теперь Алсек цеплялся за наплечные шипы Гларрхна. Демон развернулся, пытаясь достать невидимого врага, изыскатель спрыгнул с него и бросился к скале. Нецис взглянул на него с кривой усмешкой и показал руки. Кровь текла по ним. Верёвки перетёрлись, но сияющие золотые нити всё ещё обвивали Некроманта – а значит, колдовать он не мог.

– Стой! – крикнул Алсек, поворачиваясь к страже. Вокруг него уже сомкнулось кольцо воинов, и золотые жезлы теперь были направлены на него. Запястья жреца заныли, будто он ненароком прикоснулся к раскалённым углям, искрасна-жёлтый огонь потёк по пальцам. «Сжечь их! Сжечь!» – кровь стучала в висках, и перед глазами плыл багровый туман.

– Стойте! – сказал жрец, помотав головой. Он узнал того Гларрхна, который «донёс» его до скалы, – это был Глорн. Запястья жгло нестерпимо, но Алсек спрятал руки за спину – не хватало ещё ранить его!

– Глорн, послу…

Договорить ему не дали. Он не видел, кто ударил первым, – только почувствовал жжение в груди и горле. Резкая боль пронзила тело, и он рухнул под ноги воинам. Кто-то наступил на него, тихо застонал рядом Нецис, и всё провалилось в багровый мрак.

– Хссс! – громко зашипели над головой, и на макушку Алсека опустилось что-то мокрое и холодное. – И ты перегрелсся?!

Алсек молча хватал ртом воздух. Стены пещерки, нестерпимо-яркий фонарь, смутные силуэты ящера и человека, – всё плыло и покачивалось.

– Нециса убили, – прошептал он. – Глорн убил Нециса… и… и меня.

– Хсса! – иприлор сунул Алсеку флягу с чем-то пахучим, тот глотнул и едва не поперхнулся. – Это кошшмар, ничего большше. Ты живой. Мне тоже дурь сснилассь. Это вссё луны. А я проссил завессить вход!

– Хиф! – Алсек оттолкнул флягу и вытер рот. – Убери ты своё пойло! Я уже в себе. Чего не спишь?

– Хсссса! – ящер взмахнул хвостом. – Засснёшшь тут, когда ты сстонешшь на вссю пусстыню!

– Да, снилось тебе что-то неприятное, – пробормотал сонный Шафкат. – Где-то были листья Яртиса, но в темноте я их не найду. Если найдёшь – пожуй их, сон будет спокойнее.

Маг завернулся в циновку и засопел. Алсек виновато посмотрел на него, на сонно мигающую Аманкайю и потревоженного иприлора. «Вот проклятие богов! Не буду больше говорить о мертвецах на ночь,» – покачал он головой.

В следующий раз его разбудило солнце, сбоку заглянувшее в пещеру, и он с досадой поморщился – если лучи дотянулись до циновок, значит, Око Згена поднялось высоко, а встать он хотел на рассвете!

– Уммхм, – кое-как разлепив веки, Алсек выполз наружу и потянулся, уцепившись за выступающий камень. На дне ущелья уже собрались все трое путников – Аманкайя жадно пила из фляжки, Шафкат поправлял налобную повязку и вытряхивал из волос песок и сухую траву, Хифинхелф еле слышно шипел на большую ящерицу, выползшую из норы.

– С пробуждением, почтенный жрец, – кивнул ему чародей и протянул пучок белесых волокон. – Присоединяйся к нашей трапезе. Больше, увы, ничего нет… не считая листьев Нушти и этих зверей, с которыми беседует Хифинхелф.

– Алссек, ешшь фамсса, – недовольно покосился на мага ящер. – Я пошшёл к пасстухам. Ярра обещала прилететь на рассвете, её до ссих пор нет.

– Это на неё непохоже, – нахмурился Шафкат. – Ярра не опаздывает. Может, она увидела нечто интересное в пустыне? На днях мы наблюдали, как стая сегонов преследует харсуля. Я поищу её в той стороне.

– У-ху-ху, – Алсек покачал головой. – Если Ярра погналась за харсулями, мы её долго не увидим. Я побуду здесь, кричите, если что. Аманкайя, покажи ещё раз, как ты заставляешь песок течь…

Колдунья, хмурясь, прислушивалась к чему-то неслышному для других – и даже вздрогнула от оклика.

– Что-то тревожное в небе, – прошептала она и зябко поёжилась. – Трудно собраться с мыслями.

– Зген всесильный! Должно быть, ты вчера перестаралась, – помрачнел Алсек. – Тогда садись в тень. Хиф вернётся – что-нибудь придумаем.

За гребнем хрипло взвыл треснутый рожок, а следом за воем через холм перемахнул неосёдланный куман. Хифинхелф сидел на его спине, держась только пятками. За ним из-за скалы выглянул ещё один ездовой ящер.

– Алссек, Аманкайя, лезьте ссюда! – иприлор подхватил жреца за плечо и втащил на спину кумана. – Бысстро! Шшафкат далеко?

– На такой шум быстро явится, – ответил растерянный изыскатель, поднимая с песка сестру. – Что стряслось?

– Едем на сссевер! – слова Хифинхелфа тонули в сердитом шипении. – Кошшшка ранена!

========== Глава 09. Прощание ==========

Дверной проём занавесили плотной зимней циновкой, не трепыхающейся на ветру, даже придавили края камнями, но песчаные вихри успели раскачать её, и груз откатился в сторону. Алсек снова положил булыжник на край, чтобы пыль не летела внутрь, и осторожно заглянул в комнату. Сквозь узкую щель между завесой и стеной виден был тусклый огонёк – светильник-церит на груди Хифинхелфа, его жёлтая чешуя и – там, где луч падал на низкий спальный настил – клок ярко-рыжего меха и потемневшие от сукровицы повязки. Алсек отодвинул завесу, неслышно пробираясь внутрь.

– Хшш? – еле слышно прошипел ящер, мельком глянул на пришельца и снова повернулся к неподвижной кошке. Пока Алсека не было, повязок на её теле прибавилось, и к тому же Хифинхелф успел просунуть под тело широкую длинную циновку. «Выносить надо потихоньку,» – думал про себя Алсек, подавляя дрожь – сейчас истёрзанную плоть прикрыли повязки, но жрец-то помнил, что под ними. «Вдвоём мы растрясём её. Позову людей с пастбища.»

– Всё готово, – прошептал жрец, снова встретившись взглядом с ящером. – Хиф, она выдержит дорогу?

– Алссек, я не лекарь, – покачал головой иприлор. – Ссделал, шшто мог.

Изыскатель склонился над огромной кошкой. Она давно не шевелилась – с тех пор, как её нашли на дюнах. Огненный шар, ударивший в левый бок, выжег шерсть от шеи до хвоста, превратил шкуру в багровое месиво, сочащееся сукровицей. Когда рану смачивали «Кровью Земли» и зелёным маслом, Ярра вздрагивала от боли, но глаз не открывала. Закрыты они были и сейчас. Алсек поднёс к носу кошки клочок белого пуха и обрадовался – она всё-таки дышала.

– Шшто ссмог, то ссделал, – Хифинхелф поправил край циновки и повернулся к неподвижной тени, замершей на краю настила. – Почтенный Шшафкат, мы нашшли ящера. Отнессём Ярру за ограду.

Чародей поднял голову, молча кивнул и взялся за циновку. Хифинхелф предостерегающе зашипел и махнул лапой на Алсека. Изыскатель выскочил за дверь, прикладывая ко рту ладони – не так легко было дозваться кого-нибудь на пастбище куманов, особенно сегодня, после утреннего переполоха…

Пастухи явились быстро – они, оставив в покое растревоженных куманов, стояли у ограды и разглядывали тушу некрупной самки. Её затоптали утром, когда всё стадо внезапно взбесилось и кинулось в поля, жители помчались следом, и долго ни у кого не было времени на вытаскивание мёртвого кумана из загона. Сейчас пастухи вынесли тушу во двор и столпились вокруг, отгоняя личинок да’анчи. Одним богам было ведомо, годится это мясо в пищу или уже нет, и проверять на себе никто не хотел.

Алсек покосился на небо – чуть в стороне от солнечного диска висел еле заметной чёрной точкой полуденник. Он видел падаль, но видел и людей вокруг неё – и парил, не снижаясь, выжидая, когда они отойдут.

– Если двое помогут, остальные ни к чему, – сказал изыскатель, и двое жителей, переглянувшись, пошли за ним к дому. Из-за угла выглянула Аманкайя, Алсек жестом велел ей скрыться.

Кошку вынесли во двор, к ограде, где недовольно мотал хвостом ящер-анкехьо. Бронированное существо косилось на стадо куманов – его злило их рявканье. Иногда оно само рычало – тихо, но гулко.

– Ссильно не гоните – Ярра усснула, не расстряссите её, – вполголоса давал последние указания Хифинхелф. – Ссразу от ворот – бегом к целителю, ессли главный путь закрыт – кричите сстраже, пуссть помогут занессти. Мы васс нагоним.

– Чак-чак! – погонщик постучал палкой по панцирю анкехьо, подгоняя медлительного ящера. Бронированный зверь осторожно пробирался по тропе среди грядок. На его спине, ближе к хвосту, рядом с привязанной кошкой, уместились Шафкат и Аманкайя. Чародей так и сидел неподвижно, будто превратился в камень, девушка опасливо оглядывалась по сторонам и щурилась – чужие мысли и чувства острыми иглами впивались в голову, и виски у Аманкайи ломило ещё с полудня. Да что там – даже Алсеку было не по себе рядом с раненой кошкой. От ожога тянуло чем-то странным… не Лучи, не Огонь и как будто не магия людей…