Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

Алсек, застыв на месте, смотрел, как пламя поглощает иприлоров и людей, не успевших отбежать в сторону, как Алдеры смыкают щиты и мечут поверх них молнии. Отряд, рассыпавшись, залёг за оградами, рог взревел снова – и захлебнулся воем. Пламя взметнулось над нижним ярусом, оплавляя камень и пожирая плоть. Огромный Скарс в бронзовых латах, взобравшись на крышу, с радостным рёвом вскинул лапы – и пламя поднялось ещё выше, перекинулось на соседний ярус. Двадцатка ящеров бросилась к хеску, дротики взвились в воздух – и опали пеплом, двое копейщиков с раздробленными головами скатились вниз по ярусу. Скарс плюнул огнём, и щит в руке иприлора не выдержал и раскололся. Предсмертный вопль сгорающего заживо заставил Алсека содрогнуться.

– Ни-шэу! – крикнул он, сжимая в руке нож, и тут же снизу, от обломков стены, яркий жёлтый луч настиг Скарса, и его доспехи задымились.

Хеск, наступив на поверженного иприлора, медленно, как бы нехотя, развернулся к стене.

– Ни-куэйя! – закричал жрец, направляя нож на врага. – Иди сюда, тварь!

Скарс, махнув лапой на стену (пламя взвилось на камнях, словно на угли плеснули земляного масла), повернулся к Алсеку. Огонь обступал его стеной, и дротики вспыхивали, не долетая. Молния хлестнула по броне, Скарс плюнул в ответ – и Алсек с замирающим сердцем услышал короткий вскрик за оградой.

– Сюда! – завопил он, прыгая на нижнюю крышу. – Ни-куэйя!

Луч едва не ослепил его самого, но Скарс даже не покачнулся, только презрительно оскалился и поднял лапу. Алсек запоздало шарахнулся к ограде, ища укрытия, и невольно зажмурился, но секунду спустя вздрогнул и открыл глаза. Пламя его не коснулось.

Двумя ярусами ниже, источая дым и разбрасывая искры, катались по мостовой два Скарса. Один из них, без брони и хвоста, крепко сжимал закованного в панцирь врага и дышал огнём ему в лицо, пытаясь впиться зубами в горло. Второй, всадив когти в спину напавшего, рвал его и хлестал шипастым хвостом. Первый изловчился и, широко разинув пасть, сдавил его морду, второй взвыл, и они, сметя ограду, рухнули на нижние крыши, а с них – на мостовую. Бесхвостый, не удержавшись, остался лежать, его враг упал вниз, тут же вскочил, втянул в себя воздух – и с утробным воем покачнулся и обвис на копьях, вошедших глубоко под рёбра. Четверо Алдеров держали их, и Алсеку померещилось, что пики горят белым огнём. Скарс снова завыл, пошатнулся и опрокинулся на спину.

– Кайриннег! – жрец спрыгнул на мостовую, оттуда – вниз, на крышу, моля богов, чтобы кровля выдержала. Израненный Скарс шевелился, пытаясь оттолкнуться локтями и встать, кожа на его спине висела лохмотьями, всё вокруг залито было кровью.

Алсек огляделся по сторонам и увидел земляную стену, закрывшую пролом, молнии, впивающиеся в тучу, воинов у бойниц. Разбросанные по склону тела дымились, раненые ящеры поддерживая друг друга, брели к туннелям, несколько ополченцев стаскивали тела иприлоров в пустой дом, Алдер-целитель склонился над ящером с оторванной рукой и пытался остановить кровь.

– Хиф! – крикнул Алсек и услышал из-под покосившегося дома шипение. Ящер вышел, отряхиваясь от пепла, на палице в его руках кипела, быстро испаряясь, раскалённая кровь.

– Хвала богам, – прошептал жрец и склонился над Скарсом. Тот сердито зарычал, когда пальцы изыскателя сжали края раны.

– Во имя Згена, дарителя жизни, и Чарека, хранящего твердь… – шептал тот обрывки молитв и заклятий, ощупывая спину и плечи раненого. – Кайриннег, боги великие… Ну что же ты… без доспехов… Повернись, привстань немного! Живот не зацепило?

– Аррагх! – Скарс, которому накидка Алсека накрыла нос, вычихнул облако пепла. – Уйди, знорк!

– Прости, – пробормотал жрец, просовывая руку под хеска и ощупывая его грудь. Хвала богам, там ран не было – да и те, что прошли по спине, были неглубокими, не страшнее тех, с которыми Кайриннег явился недавно в Мекьо. Алсек облегчённо вздохнул и нашарил в сумке склянку с «Кровью Земли» – «тогда помогло, и теперь поможет…»

– Фа-аррх, – выдохнул Кайриннег, разглядев с крыши поверженного Скарса. Ополченцы сгрудились вокруг, и ящеры, покинув кухню, спустились, и Алсек увидел, что к ним пробирается южанин.

– Он думал поглумиться над слабыми, – криво усмехнулся жрец. – Думал жечь их заживо, ломать им кости, разрушать дома… Да поглотит его Кигээл!

– Эрррх, – Кайриннег давно забыл о мертвеце – он смотрел на убитых ящеров. Их останки, перемешанные с обломками кирпича, на циновках несли к туннелю. Алсек склонил голову в печали.

– Зачем полезли? – спросил Скарс, оборачиваясь к нему. Его пасть была в крови, и у жреца на миг похолодело в груди, но тут же он разглядел, что у хеска выломан клык, и натекло из ранки.

– Ч-что?.. – растерянно мигнул Алсек.

– Слабые. Умерли. Зачем было лезть? – в глазах Кайриннега не было кровавого тумана, не было и насмешки.

– Они защищали свой город, Кайриннег. Своих сородичей. И ящеры, и знорки, все мы так делаем, – ответил Алсек, с трудом подбирая слова. – Хорошо, что ты помог им. Этот Скарс мог многих убить, пока его остановили бы.

– Слабые, – Кайриннег вздохнул и зашевелился, укладываясь на крыше и пряча худые лапы под подбородок. – Я пойду в твой город. Буду помогать. Вы не справляетесь.

Алсек, изумлённо мигая, смотрел на него и хотел что-то сказать, но Хифинхелф тронул его за плечо с вопросительным шипением.

– Хиф, Кайриннег ранен, – прошептал жрец. – Много крови вытекло… Мы вдвоём доведём его до пещеры? Лекаря бы найти…

– Дойдёт, – махнул рукой ящер. – Поссмотрю, шшшто с его ногами… А, мелочи, шшипами исскололо. Вроде как Сскарссы не ядовиты…

Внизу хрустели кости и лезвия – тяжёлую тушу разрезали на куски, и южанин бегал вокруг, раздавая указания, и просил дать ему нож, но все только отмахивались. Алсек, нахмурившись, встал так, чтобы закрыть склон от Кайриннега.

– Шипами? – пробормотал он и вздрогнул всем телом, вспомнив о земляных лезвиях под полом темницы. – Кайриннег! Ловушки в пещере… Как ты вышел, не поранившись?

Хеск на мгновение оскалился в усмешке.

– И маги у вас тоже слабые, – тихо сказал он и прикрыл глаза. – И я слабый. Но не настолько.

Алсек мигнул.

– Так ты… ты мог выйти, когда угодно, или убить вошедших, и ничего бы не случилось?!

– Арррх, – Скарс выдохнул две тонкие струйки дыма. – Хорошо. Тепло. Кормят. Не едят. Думай, когда я смогу умереть. Не бойся. Мелкий храбрый знорк…

Румингьяви, отогнанный от мёртвого Скарса, поднял взгляд на крышу, и его глаза округлились. С верхнего яруса послышалось изумлённое шипение, кто-то перелез через ограду и встал над Кайриннегом, глядя то на него, то на неподвижного Алсека. Изыскатель покосился на пришельца и встряхнулся.

– Кайриннег… Ты говоришь – ты пойдёшь в Эхекатлан со мной?

– Пойду, – отозвался Скарс, приоткрыв один глаз. – Ты слышал, знорк.

========== Глава 29. Горькая вода ==========

– Согва, чем ты там звенишь? – спросил Алсек, ныряя с раскалённого склона в зыбкую прохладу храма. Вчера в полдень ему казалось, что жарче не будет – у солнца не найдётся столько огня – но сегодня ещё не миновало утро, а мостовые уже готовы были расплавиться, и Алсек, ступая по ним, опасался утонуть по щиколотку в жидком камне.

Согва, вздрогнув, ссыпал медяки обратно в чашку и убрал её в нишу.

– Воины Ти-Нау на рассвете приносили пожертвования, – сказал он. – Семнадцать медных ча, всего лишь, но со вчерашними это уже сорок три, а вечером, быть может…

– Согва! – Алсек нахмурился. – Я говорил, чтобы ты вернул эти деньги? Говорил, что нельзя обирать людей?

– Я пытался, – пожал плечами младший жрец. – Больше не буду. Это обидно для воинов Ти-Нау. И я уже говорил, что не прошу у них денег.

– Тогда я сам верну их, – Алсек потянулся за чашкой. – На что тебе деньги, Согва? Что ты здесь купишь?

– Нам ещё возвращаться, почтенный Сонкойок, – лицо Согвы было невозмутимым. – А наши храмы сожжены. Нужны будут деньги на украшения, а может, и на новые стены. Я могу отдать тебе большую часть, почтенный, – например, две трети.

«Сожжены…» – повторил про себя Алсек и мотнул головой, отгоняя видения. Храм Солнца, облитый огненной жижей и дымящийся, как вулкан, снова вставал перед глазами – вместе с изуродованными телами у подножья, грудами обугленных костей и пластин брони, золотыми щитами, содранными со стен…

– Оставь себе, – махнул рукой Алсек, отворачиваясь.

Он смотрел на белёную стену, расписанную неумело, но старательно. Кто-то нарисовал реку – завитки водяных прядей, пики цветущих тростников вдоль берега, крохотных воздушных медуз и огромную стрекозу. Чуть поодаль над водой повисла витая раковина с торчащими из её боков вёслами и косым парусом.

– Красиво, – вздохнул жрец, разглядывая фреску. – Это небесные воды?

– Да, – кивнул Согва, скрывая облегчённый вздох – кажется, Сонкойок забыл о пожертвованиях, и это к лучшему. – Когда мы закончим, она будет обвивать всю комнату. А завесу за алтарём украсим бабочками.

– Зген всесильный! – покачал головой Алсек. – И ступенчатые башни на внешней стене… Только закрась солнечные диски зеленью – они у тебя вышли красными…

Согва недоумённо взглянул на него – и прикусил губу.

– Око Згена! – он помотал головой, отгоняя наваждение. – Я уже забыл, каким должно быть солнце. Как ты думаешь, почтенный Алсек, оно ещё будет… будет таким, каким должно быть?

Изыскатель молча кивнул.

Горячий ветер приподнял дверную завесу, и жрец, вдохнувший слишком глубоко, закашлялся и прикрыл ладонью рот. С улицы тянуло чем-то омерзительным – нечто, давно протухшее, пыталось гореть.

– Что за дрянь? – поморщился изыскатель, опуская завесу и придавливая её камнем. Благовонный дым тикорина расползся по комнате, но вонь всё сочилась с улицы сквозь циновку.

– Опять поджигатели что-то сотворили, – вздохнул Согва, пристраиваясь рядом с курильницей – там пахло приятнее. Алсек осторожно выглянул наружу – запах стал гуще, но ничего странного на склоне холма не было. Ничего не изменилось и у подножия – непроглядная туча упиралась в городские стены, лениво отплёвываясь на летящие в неё пучки молний, янтарный щит над холмом изредка вспыхивал, перехватив луч или огненную стрелу… Ничего не взрывалось, и никто не врывался сквозь бреши в стенах. Даже ящеры, любящие жару, попрятались в тени, только Сапфировый Дракон неспешно кружил над холмом.

За стеной послышался мерный перестук – куман неспешно брёл по мостовой, задевая камни короткими когтями. Где-то совсем рядом с храмом стук сменился досадливым пыхтением и фырканьем – всадник, остановив кумана, не торопился спешиться, но и дальше не ехал. «К нам, что ли?» – удивился Алсек, убирая камень с порога. «В такое-то время? И не жалко ему ящера?»

– Согва, далеко ты убрал навес? – тихо спросил он, надевая сандалии. По чисто выметенным циновкам в храме приятно было ходить босиком, но снаружи мостовая только что не дымилась, и Алсек решил поберечь ступни.

– Думаешь, это чародей Хифинхелф? – Согва зашуршал свёрнутыми подстилками. Алсек пожал плечами.

– У него работы много, вчера даже на закате не выбрался – навряд ли это он…

За разговором жрецы не услышали, как всадник спустился на мостовую – и Алсек, выйдя за ворота, охнул от растерянности. На улице, опираясь на спину кумана, стоял Хифинхелф. Увидев изыскателя, он шагнул к нему и пошатнулся, едва устояв на ногах. Алсек бросился к нему, крепко обхватил и чуть не упал вместе с ним. Куман сочувственно зафыркал и упёрся лбом в спину Хифинхелфа.

– Ладно вам, – пробормотал иприлор, судорожно прижав лапу к ключицам; дышал он тяжело, и голос был хриплым. – Поищи навес, Алсек. Куши… нельзя ему на солнце, ожоги будут.

– Согва! – крикнул жрец, поддерживая ослабевшего ящера на пути к двери. – Помоги!

Куши, спрятавшись в густую тень, не спешил лечь на мостовую – камни были ещё слишком горячи. Алсек оставил ему миску с водой и охапку сухого тростника – пересушенной жёлто-серой травой было впору топить очаг, но более сочной еды для куманов в Мекьо давно не осталось.

Хифинхелф устроился у стены, обвёл настороженным взглядом алтарь и нишу с черепом, принял из рук Согвы чашу с яртисовым отваром и остался так сидеть, вдыхая благовонный пар и тихо шипя. В первый раз за много дней Алсек увидел его без доспехов, без робы и рукавиц, в одной лишь длинной рубахе.

– Полить тебя? – жрец дотянулся до горшка с чистой водой. Ящер отмахнулся.

– Отчего ты не под землёй? – спросил Согва. – Почтенный Алсек думал, что тебя не отпускают из мастерской…

Иприлор слабо мотнул головой, осушил чашу, резко вдохнул и выдохнул и снова ощупал грудь.

– Всссё, – прошипел он еле слышно. – Моя работа закончиласссь. Просссти, шшшто вчера не пришшшёл – на ночь оссставили у лекаря, только вырвалссся.

– Зген всесильный! – охнул Алсек, едва не выронив кувшин. – Что случилось?! «Шмель» тебя ужалил?!

– Хссссс, – шевельнул хвостом Хифинхелф, принимаясь за вторую чашу. – Этого ещё не хватало. Говорят, я упал, где ссстоял, очнулссся уже у лекаря. Большшше мне не оживлять «шшшмелей». Вот, посссмотри…

Он приподнял рубаху и показал жрецам размашистый чёрный крест, нарисованный на животе.

– Пока не сссотрётссся – ни единого заклятия. Хшшшш… – с досадливым шипением Хифинхелф допил отвар. – Это на месссяц, не меньшшше. Не рассчитал я, Алсссек. Сссил не хватило.

– Хиф!.. – жрец, не договорив, крепко сжал плечо ящера и встряхнул его. – Куда же старейшины смотрели?!

– Война, – пожал плечами иприлор. – Ты не бойссся, Алсссек. Мы сссделали много оружия, да и у ссстены сссейчассс тихо…

Ветер засвистел в нишах, рванул дверную завесу, и по храму расплылось облако прозрачного, но зловонного дыма. Алсек поморщился и поднёс к носу измятый лист Яртиса. Что только ни горело вокруг него в этом году – даже кости и камни – но столь мерзкой вони ему ощущать ещё не приходилось.

– Что там горит, Хиф? – спросил он угрюмо. – В отстойник налили огненной жижи?

– Река горит, Алсссек, – недобро усмехнулся ящер, оскалив зубы. – Ил на дне высссох, и его подожгли. Запах гадоссстный…

– Зген всесильный! Подожгли… реку?! – Согва поднёс ладонь ко рту. Алсек зажмурился и ущипнул себя за ногу.

– Да хранит нас всех Аойген, – прошептал он. – Если кто-то здесь и остался в своём уме, то это он. Ему такое привычно.

Согва опасливо покосился на него и осуждающе покачал головой – обращаться прилюдно к богу случая не подобало, особенно почтенному жрецу Солнца.

Повисло молчание. Первым нарушил его Хифинхелф.

– Можно оссстатьссся у вассс на ночь? – нерешительно спросил он, глядя в сторону. – Поссстараюсссь не мешшшать.

– Око Згена! Конечно, ты можешь остаться, – слегка обиделся Алсек. – И я буду рад тебе. А что с твоим домом? Твой отец…

– Да нет, папашшша ни при чём, – помотал головой Хифинхелф. – Шшшулхиф, провалисссь он в Бездну! Я ссс ним разругалссся. Сссил большшше нет ссслушшшать его бред! Пусссть говорит сссам ссс сссобой, пока не оссстудит голову.

Алсек недоумённо хмыкнул.

– Шулхиф? Тот, кто не верит в могущество Солнца и Земли? – криво усмехнулся Согва. – Он продолжает упорствовать в неверии?

Иприлор сердито махнул хвостом.

– Ты всссё о сссвоём, жрец… Алсссек, а куда мне привязать Кушшши? Твои прихожане оттопчут ему хвоссст…

С улицы донеслось сонное ворчание, и ящер вскочил на ноги, хватаясь за оружие. Алсек вздрогнул и растерянно заморгал. На пороге, выставив перед собой пустые ладони, стоял Румингьяви.

– Ушш! – он укоризненно покачал головой. – Так и убить недолго! Почтенный Алсек, я за тобой. Собирайся скорее. Там твой Скарс…

Его последние слова заглушило сердитое шипение Хифинхелфа, затем за дверью взревел и затопал лапами Куши. Изыскатель, закинув на плечи дорожную суму, кинулся следом за южанином – по раскалённой мостовой, вниз по крутым лестницам, мимо опустевших домов и запечатанных лазов.

На улице перед входом в темницу, несмотря на жаркое время, собралась толпа. Алдеры и иприлоры встали полукругом, некоторые отошли к стене и смотрели на происходящее оттуда. На выходе из туннеля, наполовину в тени, наполовину на солнце, лежала багровая дымящаяся туша, над ней с копьями наперевес стояли четверо воинов-иприлоров. Чуть поодаль, у ограды яруса, сидел безоружный ящер, его одежда и чешуя были перепачканы пеплом и пылью. Сородичи помогали ему встать, а он сдавленно шипел и неуверенно переступал с ноги на ногу. В паре шагов от него стоял угрюмый Алдер в разукрашенном плаще. Хифинхелф, увидев его, тихо зашипел и толкнул Алсека в бок.

– Что с Кайриннегом?! – жрец развернулся к южанину. Тот виновато опустил взгляд.

– Пришлось обездвижить, иначе его бы закололи. Но ты не бойся, он живой. Всего две стрелы, это им нипочём.

Ящеры расступились, и Алсек опустился на мостовую рядом со Скарсом. Тот лежал вниз лицом, раскинув лапы, из пасти обильно текла пена, приоткрытые глаза казались остекленевшими. Крови нигде не было.

Над головой жреца раздалось шипение, и он посмотрел наверх. Ящеры расступились, пропуская к нему Алдера в плаще.

– Почтенный Алссек Ссонкойок? Хорошшо, шшто ты не замешшкалсся в пути, – сказал тот, смерив изыскателя хмурым взглядом. – Это твой Сскарсс?

– Он – свободный хеск, – нахмурился Алсек. – Он в плену, и я за него отвечаю. Почему на него напали?

– Хэсссс! Напали?! – оскалился один из иприлоров. Алдер в плаще испустил короткое шипение, и ящер замолчал.

– Говорят, ты насстоял на том, шштобы этому Сскарссу ссохранили жизнь… – проговорил он как бы в задумчивости. – Сстранное решшение. И, боюссь, преждевременное. Этот иприлор – уважаемый Халишшхелф из ссоюза Кьо, и он едва осстался жив. Этот Сскарсс напал на него и убил бы, ессли бы сстража его не осстановила. Хвала богам, шшто Халишшхелф не получил кровавых ран, и шшто его коссти целы!

Алсек содрогнулся. Не мигая, он смотрел на потрёпанного и шипящего иприлора – тот ощупывал ободранный локоть и сердито скалился.

– Напал? – пробормотал жрец, переводя взгляд на неподвижного Скарса. – Но он же… у него нет лап! Он не мог…

– Поэтому почтенный Халишшхелф оссталсся в живых, – сказал предводитель ящеров, глядя на хеска с отвращением и страхом. – Напрассно ты сстоишшь так близко к крассной твари. Шшто ему сстоит на тебя кинутьсся?

– Ну-у, – нахмурился Румингьяви, выбираясь из толпы. – Сейчас-то бояться нечего.

Алсек снова взглянул на Халишхелфа и побагровел от стыда.

– Как это вышло, почтенный хранитель воды? – спросил он. – Боги! Кайриннег… я и подумать не мог, что он…

– Ссскарсссы! – щёлкнул языком потрёпанный ящер. – Я только принёсс ему воды. Зачем эту тварь тут держат? Ждут, пока она перебьёт вессь ярусс?!

– А я отлучился на пару мгновений, – вздохнул Румингьяви. – Нет, так не пойдёт. Я не могу вечно за ним смотреть…

Ящеры с копьями переглянулись.

– Вссё яссно, – махнул хвостом Алдер-предводитель. – Едва ли сстарейшшины будут сспорить. Это ссущество сследовало бы предать ссмерти…

Алсек вздрогнул и встал между ним и Скарсом.

– Что?! Он защищал город! Разве вы не помните, как он бросился на…

– Сcкарсcам вcсё равно, кого убивать, – угрюмо пробормотал один из ящеров. – Никого он не защищал.

– И поэтому мы проявим милоссердие, – кивнул предводитель. – Ему ссохранят жизнь. Но закован он будет надёжно. И давно надо было так ссделать. Сскарсс – не пушшисстый ссегон…

Жёлтая кошка на крыше навострила огромные уши. Копейщики сомкнули кольцо вокруг Кайриннега, Алсека оттеснили. Хифинхелф сцапал его за плечо и вытащил из растущей толпы.

– Напасссть на хранителя воды! – ящер испустил гневное шипение. – И ты ещё заботилссся о нём! Прав был Румингьяви – ссснять ссс него шшшкуру, и дело ссс концом…

Алсек хмурился и молчал, вслед за Хифинхелфом поднимаясь по залитому солнцем склону. Все туннели были плотно закрыты от пыли и горячего ветра – даже ящер не сразу нашёл, куда спрятаться от солнечного огня. В сумрачной норе Алсек опустился на камни и тяжело вздохнул.

– Кайриннег… Он пообещал защищать город, а я… я ведь поверил ему. Эх-хе, храни нас всех Аойген… Зачем было кидаться на мирного ящера?!

– Хэсссс… – пожал плечами Хифинхелф. – На то он и Сскарсс. Хорошшо хоть, огнём не плюнул, не то от Халишшхелфа пыли не оссталоссь бы. Там, в пещерах, проще просстого поднять огненный вихрь…

Алсек вздрогнул всем телом и замер, устремив на ящера немигающий взгляд. Хифинхелф растерянно зашипел.

– Верно, Хиф, – еле слышно проговорил жрец, сжимая кулаки. – Он не дышал огнём! И не призывал ни Огонь, ни Землю! Зген всесильный… Он что, не хотел убивать?!

– Может, не уссспел, – нахмурился иприлор. – Хотя… ты прав, ссстранно это. Интересссно, шшшто он сссам сссказал бы насссчёт всссего этого…

– Спросим, – Алсек рывком поднялся на ноги. – Спустимся к нему и спросим. Что-то здесь не так, Хиф…

Когда они окольным путём добрались до темницы, Алсек не сразу узнал туннель – его словно вырыли заново. Стены сблизились, потолок стал ниже и ощетинился острыми каменными гребнями. Там, где раньше был пологий спуск за изгородью земляных шипов, сейчас путь преграждала почти сплошная стена. Шипы, торчащие из стен и пола, врастали друг в друга, оставляя крошечные просветы. Два больших проёма, оставленных у самой земли, были закрыты – в них стояли чаши для воды и еды, закреплённые в прорезях решётки. Поверх камня едва заметно мерцала синевато-белесая печать Молнии.

– Хэссссс… Они поссстаралисссь, шшшто тут ссскажешшшь, – Хифинхелф опёрся о решётку, заглянул в просвет и щёлкнул языком. – На нём теперь лучиссстые оковы. Сссмотри, Алсссек…

Кайриннег лежал на земле неподвижно, только бока вздымались и опадали в такт тяжёлому дыханию. Поверх красной чешуи свивались кольцами золотые путы. Скарс не шевелился, не пытался стереть с морды засохшую пену, даже не смотрел в сторону решётки. Алсек покачал головой.

– Ссстранно, – заметил Хифинхелф, выдвигая чашу с водой из ниши – слегка, только чтобы посмотреть, не опустела ли она. – Он к воде не прикоссснулссся. Я посссле этой южной отравы отпитьссся не мог.

– Да уж помню, – покосился на него Алсек. – И надо же было тебе тогда трогать стрелки… Хэ! Хиф! Не трогай воду!

Он опустился на пол, склонился к чаше, очень осторожно коснулся её пальцем и поднёс его к губам – и сплюнул.

– Шшшто?! – вскинулся Хифинхелф, и Румингьяви, до того незаметной тенью скрывавшийся в нише, вскочил и быстрым шагом подошёл к изыскателям. Алсек даже не взглянул на него.

– Хвала богам, что он пить не стал! – выдохнул жрец, с отвращением глядя на воду. – Эта чаша под благословением Джаскара!

– Хэсссссс?! – Хифинхелф ударил хвостом по стене, едва не опрокинув чашу. – Алсссек, ты уверен?

– Это точно, Хиф, – прошептал изыскатель, вытирая губы. – Принёс ему воды – так сказал тот ящер?! Джилан пожри его кишки!

– Ушшш! – всплеснул руками Румингьяви. – Не ругайся, почтенный жрец.

– Это… ты шшшто-то путаешшшь, Алсссек, – прошипел Хифинхелф, пригибаясь к земле. – Халишшшхелф – из сссоюза Кьо! Он не мог превратитьссся…

– Как и Чагвар, воин Вегмийи, – еле слышно откликнулся Алсек и рывком вытащил чашу из-под решётки. Вода выплеснулась на камень и ручьём побежала на улицу. Румингьяви укоризненно хмыкнул.

– Хиф, найди чистой воды! – велел жрец, снимая с пояса нож и прикасаясь лезвием к краям чаши. – Да сгорит в небесном огне вся скверна! Почтеннейший Гвайясамин, пребывающий в доме солнца, услышь меня! Пусть эта чаша и эта вода будут благословлены твоим именем, именами почтенного Гванкара и могучего Куннаргаана, воина солнца, – и всесильного Згена, дарителя жизни…

Полная чаша со скрежетом проскользнула под решёткой и замерла, не расплескав ни капли. Кайриннег молча поднялся, подошёл к ней и сел рядом. Алсек слышал, как он быстро лакает, фыркает, утирая морду, и снова склоняется к воде.

– Румингьяви, ты можешь поднять решётки? – тихо спросил жрец. – Пропусти меня к Кайриннегу.

Южанин покачал головой.

– Старейшины запрещают.

– Он не нападёт, если его не трогать! – сверкнул глазами Алсек. – Я только посмотрю, всё ли с ним в порядке.

– Отсюда смотри, – буркнул Румингьяви. – Это Скарс, и презлющий.

Жрец подошёл к решётке, навалился на прутья, охнул, когда белые искры обожгли ему руки.

– Кайриннег! Чего от тебя хотел жёлтый ящер? Зачем он приходил?

Хеск поднял голову от чаши, посмотрел на Алсека. В его глазах колыхалось пламя.

– Звал обратно, – буркнул он. – Глупый ящер, вещь Манчи.

Алсек стиснул зубы.

– И ты… что ты ответил, Кайриннег? – тихо спросил он. Скарс фыркнул.

– Я остаюсь. Я обещал, – он выдохнул облако дыма и снова наклонился к воде. – Змея не сожрёт меня.

Жрец повернулся к Румингьяви. Южанин нахмурился и сложил руки на груди.

– Пока не скажут старейшины, будет сидеть там, – пробурчал он. – Ты что, Скарсу веришь?!

– Хсссссс! – Хифинхелф хлестнул хвостом по стенам, зашипел от боли, зацепив печать Молнии. – Халишшшхелф – хранитель Кьо! Шшшто вы всссе несссёте?! Он никогда не ссстал бы…

Алсек молча взглянул ему в глаза, и ящер осёкся.

– Кайриннег не лжёт, – тихо сказал жрец.

– Но… у Халишшшхелфа есссть тень! – мотнул головой иприлор. – Ты сссам её видел! И глаза у него…

– Глупый ящер, – оскалился Кайриннег, выпрямляясь во весь рост. – Не взял огонь. Всё равно умрёт. Все они умрут.

– Фссссс?! – развернулся к нему Хифинхелф. Алсек схватил ящера за плечо.

– Кайриннег не о тебе говорит! Халишхелф… он не принял огонь Тзангола, его не поймать по жёлтым глазам! Зген всесильный, что ему могли пообещать?!

Скарс тяжело вздохнул, пригладил перепончатые уши – они задели потолок и сложились косо – и сел на пол, не сводя взгляда с Алсека. Тот шикнул на ящера и южанина, ожидая, что хеск что-нибудь скажет, но тот молчал.

– Пойду к ссстарейшшшинам, – зашевелился Хифинхелф. – Есссли это всссё правда, то храни нассс всссех Аойген…

Кто-то удивлённо зашипел у выхода – прохожий наткнулся на вытекшую из пещеры воду. Алсек нахмурился.

– Пойдём, Хиф. Румингьяви, ты слышал, что тут говорилось – ты подтвердишь наши слова? Кайриннег, ты не будешь молчать, если… если я попрошу тебя ответить на вопросы старейшин?

– Фарррх… Я отвечу, – проворчал хеск.

Хифинхелф махнул хвостом.

– Но кто поверит Ссскарсссу?!

Алсек вышел из тени, жмурясь и прикрывая глаза ладонью – он уже всерьёз боялся ослепнуть, таким свирепым стал за последние дни солнечный свет. Замерев, он стоял у входа в подземелье, пока изумлённое шипение и впившиеся в плечо когти не заставили его дёрнуться и открыть глаза.

– Хшшшш! – Хифинхелф крепче сжал его руку, не замечая, что раздирает кожу. – Сссмотри!

Внизу, за опоясавшей холм стеной, тучи колыхались и на глазах таяли, утекая прочь от города. Несколько мгновений – и завеса вокруг Мекьо рассеялась. Ни шатров, ни сверкающих щитов, ни золотых знамён, – лишь обугленные, раскрошенные в щебень руины застенья, жалкие пеньки, оставшиеся от пышных кустов, и растерянный Войкс, припавший к земле и широко разевающий пасть. Молния сорвалась с башни, но угасла, не дотянувшись до туч – они отошли далеко, и те, кто под ними прятался, могли теперь не бояться ни заклятий, ни камней, ни стрел.

Над тучами, едва не касаясь их крылом, пролетел тяжёлый тонакоатль, брошенный им луч чиркнул по краю янтарного щита, и небо над Мекьо на мгновение вспыхнуло золотом.

– Зген да не оставит нас! – выдохнул Алсек, протягивая руку к солнцу. – Что с ними, Хиф? Почему они отступили?

– Флинссс их разберёт! – махнул хвостом ящер. – И катисссь они всссе к Флинсссу!

Уходя прочь от небесного огня, в прохладные норы, где смрад горящего ила не выжигал лёгкие, Алсек то и дело оглядывался на застенье, но тучи не возвращались, и никто не высовывался из-под них. Манча Хурин Кеснек увёл войска, и над стенами Мекьо повисла тишина.

Снова на свет Алсек вышел в двух шагах от приземистого дома, расписанного птицами и ящерками. Недалеко от входа, как и прежде, на столбе висело расписание купален, и здесь же были привешены четыре туго скрученных свитка. Медные чешуи, пришитые к ним, на ветру зазвенели бы, но воздух был недвижен. Хифинхелф, проходя мимо, склонил голову в печали.

За плотной завесой «дома старейшин» кто-то гневно шипел, и слышен был шорох трескучих искр, но Алсек, махнув рукой, влетел в комнату – и остановился, едва не налетев на красного Алдера. Тот не шелохнулся – ему было не до пришельцев; и те, кто его слушал, даже не покосились на чужака.

– Хссссс! Я уверен в сссвоих сссловах так же, как в цвете сссвоей чешшшуи! – оскалился Алдер, и искры с новой силой затрещали на его рогах. Голос показался жрецу знакомым.

– Хэссс! Разве мы говорим о цвете твоей чешшшуи?! – Метхалф с яруса солеваров смотрел недобро. – Ты обвиняешшшь уважаемого Халишшшхелфа в таких вещах, и всссе твои доказательссства – лишшшь ссслова?! Клянусссь Куэсссальцином…

– Шшшулхиф?! – сверкнул глазами Хифинхелф, замирая на пороге. – Фсссссс…

– Так иссспытай его, почтеннейшшший, – ответил, скрипнув зубами, Шулхиф. – Вызови и ссспроссси. Не дожидайссся, пока вссся вода Мекьо ссстанет отравой!

– Оссстуди сссвою кровь, Шшшулхиф, – Гескин с яруса огневиков шипела чуть тише, но и её слова нелегко было разобрать. – У хранителей Кьо сссейчассс тяжёлые дни. Мы не ссстанем тревожить их из-за безумных обвинений, тем более шшшто ни одного доказательссства…

– Око Згена! – Алсек шагнул вперёд, становясь плечом к плечу с Шулхифом. Красный ящер изумлённо зашипел.

– Обвинения вовсе не безумны, и боги в том свидетели, – проговорил, задыхаясь от волнения, жрец. – Пленный Скарс, Кайриннег, говорил сегодня с Халишхелфом, и он подтвердит каждое из моих слов. Тот, кто был честным хранителем источников, стал предателем, слугой Кровавого Солнца. Он подговаривал Кайриннега поджечь город изнутри, он влил в его воду ицин, освященный именем Тзангола, – и я, и Хифинхелф, и Румингьяви это видели! Позовите Халишхелфа, позовите Кайриннега и Румингьяви, пусть предатель ответит за свои дела и замыслы!

Ящеры переглянулись. Стражник, до того неподвижно стоявший у стены, зашевелился, встревоженно шипя.

– Ты, жрец Ти-Нау… Ты видел, как кто-то пыталссся отравить пленника? – медленно проговорил Метхалф. – Видел сссвоими глазами?

Алсек мотнул головой.

– Я видел эту воду – и видел осквернённую чашу. Об остальном я знаю от Кайриннега.

– От Ссскарссса, сссвирепого убийцы? – Гескин оскалила острые зубы. – От бесссчессстной твари, мучителя кошшшек и пленных? Ссс каких пор его ссслова доссстойны доверия?!

Алсек растерянно мигнул.

– Я знаю, кем он был! Но он дал слово… и он не лжёт! Это в самом деле так, почтенные старейшины!

– Хифинхелф из сссоюза Белохвоссстых, ссскажи, шшшто было подмешшшано в воду? – Метхалф перевёл взгляд на молчаливого иприлора. Тот переступил с ноги на ногу и покачал головой.

– Я не знаю. На вид это была проссстая вода, и пахла она, как обычно. Алсссек иссспугалссся чего-то и вылил её, и я не ссстал ссс ним ссспорить. Но сссам я ничего не заметил.