Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

– Н-не знаю, – покачал головой жрец, вытирая рукавом лицо. – Хиф, ты… ты точно живой? Я видел, как тебя убивали…

– Хсс?! – ящер высунул язык. – Всссё-таки напекло голову. Сссожги меня Кеоссс! Сссиди сссмирно…

Отбрыкаться от пригоршни воды на макушку и козырька из согнутой пополам циновки Алсеку не удалось, он едва уговорил Хифинхелфа не поднимать шум и не тревожить поселенцев. Когда ящер немного успокоился и лёг обратно, настороженно глядя на человека, тот вспомнил сон и нахмурился. Видение было таким отчётливым, таким ярким, – Алсек до сих пор чувствовал жжение в запястьях, ноющую боль в животе и «разбитом» носу.

– Приснится же такая пакость, – покачал он головой. – Прости, что напугал.

– Уймиссь, – ящер положил ладонь ему на лоб, прижимая человека к циновкам. – Вы, Ти-Нау, когда-нибудь доиграетессь сс месстным ссолнцем – а ты уже доигралсся. Ун ба-та, ун ба-та…

По коже Алсека побежали мурашки, тело мелко затряслось, – Магия Жизни ускорила течение крови, но размягчила плоть, и изыскатель с блаженной улыбкой провалился обратно в сон. В этот раз он не видел ничего.

…Они стояли на краю пустоши, в тени голых песчаниковых скал, источенных ветром, но так и не поросших мхом. Странная чёрная корка виднелась в расщелинах и нишах искрошенного камня, но Алсек поостерёгся бы называть это растением. Последнее пастбище харсулей, непригодное даже для самых неприхотливых куманов, осталось позади, всадники уже не могли разглядеть ни блестящих панцирей огнистого червя, заменивших межевые камни, ни пёстрых тонконогих харсулей, ни пастушьих шатров за песчаниковой грядой. Под ногами похрустывала красноватая истрескавшаяся земля. Алсек подозревал, что она всегда такая – никакой дождь не заставит траву вырасти на обожжённой глине, а эту глину сам Зген обжигал много веков подряд.

– Хсс, – Хифинхелф недовольно косился на небо. Белесая плошка небосвода казалась чистой – даже полуденники куда-то попрятались – но зоркий иприлор видел смутную рябь и знал, что за ней кроется.

– Хэ! Хватит уже плясать! – Алсек сердито дёрнул поводья. Куман был чем-то недоволен – мотал головой, переступал с лапы на лапу, махал хвостом, выгибал шею. Второй ящер – Куши – стоял смирно, только часто высовывал язык – что-то не нравилось и ему.

– Они боятсся, – сказал Хифинхелф, спешиваясь и принимая поводья обоих куманов. – Колдуй, Алссек, я подержу их.

Жрец оглянулся на пастбища харсулей, убедился, что никто его не видит, и вскинул руки к солнцу, стараясь не приглядываться к раскалённому диску – всё равно, кроме рези в глазах и тяжести в голове, никакого толку.

– О Зген, даритель жизни, проливающий свет на мир живых! – его голос дрогнул. – Укрой нас среди бликов и отсветов, укрой там, где огонь танцует с тенью, – там, где свет застит глаза, подобно мраку!

Тонкие жёлтые нити протянулись по его ладоням, доползли до локтей и сгинули. Он прикрыл глаза, дожидаясь, пока красные сполохи погаснут, потом резко развернулся и взглянул на Хифинхелфа. На миг ему стало жутко – ящер исчез вместе с куманами, и Алсек висел в воздухе, нелепо расставив ноги, а вокруг простиралась красная земля, и солнечные блики сплетались с тенями рассыпающихся скал. Потом он мигнул и рассмеялся.

– Получилоссь! – Хифинхелф смотрел на него во все глаза, приоткрыв пасть, и не сразу встретился с ним взглядом. – И хорошшо получилоссь. Теперь – на воссток?

– Едем, – кивнул Алсек, забирая у него поводья. – Чак-чак!

…Солнце поднималось всё выше, и тени медленно укорачивались. Ноша куманов стала легче на четыре бурдюка – даже привычных к жаре ящеров пустынный зной терзал, иссушал, как саму землю вокруг, и они на вечерних привалах пили жадно, помногу, лизали уже опустевшие мехи и жалобно косились на седоков.

– Кто-нибудь показался? – тихо спросил Алсек у Хифинхелфа, вглядывающегося в горизонт. Ящер покачал головой.

– Никого нет, – сказал он, сам себе с трудом веря. – Ни кошшек, ни полуденников, одни небессные змеи, и те выссоко. Ночью говорил сс ящерицами, но от них пользы мало. Только просстейшшие знаки…

– Но что-то же они рассказали! – Алсек хлопнул себя ладонью по бедру. Обычно пустынные зверьки людям под ноги не лезли, напротив, разбегались от малейшего шума и прятались по щелям, а от целой армии, топочущей и лязгающей, они должны были зарыться в огненные недра… но даже из щелей многое видно. Теперь найти бы того, кто умеет говорить…

– Они повторяли одно и то же, – Хифинхелф издал свист, переходящий в шипение. – Сстрах и огонь. Обычно их легко приманить, но тут я едва их дождалсся. Сскормил им полприманки, но без толку.

– Хиф, ты мяса не жалей, – нахмурился Алсек. – Для них мы его и привезли. Странно, что кошки попрятались. Столько дней уже прошло, и вокруг тихо, а рассветные странники до сих пор не слетелись.

– Их не обманешшь, – шевельнул хвостом иприлор. – Я бы ссам отссюда ссбежал подальшше. Очень сскверный запах…

Он немигающими глазами смотрел на восток. В знойном мареве над красной землёй поднимались едва заметные отсюда стены громадной крепости.

– Скоро выйдем к западным каналам, – сказал Алсек сам себе – тишина давила ему на уши. – А от них будет видна Уангайя. Мне тоже не по себе, Хифинхелф. Видишь, я даже в кольчугу влез.

Стеклянная рубаха непривычной тяжестью прижимала его к седлу. Он надел её поверх накидки, по совету Хифинхелфа обернул плечи и грудь плащом, но всё равно доспех мешался везде, где только мог.

В молчании они выехали на призрачную, будто из земли прорезавшуюся дорогу. Впереди виднелись очертания полевых хижин, фамсовых башен с сорванными навесами, тускло блестела вода в каналах… и повсюду расстилался пепел.

– Око Згена! – Алсек прижал ладонь ко рту. Выжженные поля тянулись с двух сторон от дороги, и нигде не видно было ни единой живой травинки. Почерневшие стебли повалились, обугленные пеньки остались торчать, уже с трудом можно было понять, что здесь росло. Хифинхелф остановил кумана, опасливо огляделся и громко зашипел, указывая на порог хижины.

Этот дом был выстроен из глины на каменных подпорках и от огня лишь почернел, но не покосился. Пепел сгоревших растений укрывал его. У порога на земле скорчились, цепляясь друг за друга, два обугленных тела. Из-под ссохшейся чёрной плоти проступили кости, вскипевшая кровь разорвала кожу, лиц не осталось вовсе, – Алсек с трудом понял, что они были людьми, а не хесками или вовсе йиннэн.

– Сстрелы, – ящер приглядывался к стенам дома. – Сследы вижу, а наконечники вынули. Вссё унессли. Они не сспешшили…

– Бережливые воины Чакоти, – Алсека передёрнуло. – Эти мёртвые… Я не вижу пластин брони. С них содрали всё?

– Хссс, – ящер подтолкнул кумана поближе к убитым, но тот затряс головой и попятился. – Они маленькие для воинов, Алссек. У них не было никаких пласстин. Не надо сстоять тут. Я чую впереди много такого.

– Око Згена! – Алсек поёжился и пришпорил кумана. Горький запах гари выедал глаза, обжигал горло, – и жрец чуял, что горели тут не только растения.

Путь по выжженному полю показался изыскателю бесконечно долгим. Он достал связку цветных нитей и отмечал всё увиденное узелками, – и золотую ленту на древке, воткнутом в землю у развороченной башенки, и выгоревшие до самых корней гряды с земляными клубнями, и разодранный в клочья обгоревший труп на дороге – куманы перешагнули через него с величайшей осторожностью – и груды битых горшков и плошек в пустом доме. Алсек решился войти в одну из хижин, долго разглядывал потёки оплавленного камня на стенах, посмотрел на угли внутри и расколотую посуду – и вздрогнул, увидев на куче пепла след широкой когтистой ступни.

– Сскарсс, – пригнувшись к седлу, прошипел Хифинхелф, и его глаза налились кровью.

Глубокий водоносный канал, ещё недавно питавший всё поле, теперь растекался по выгоревшим грядам. Плиты, крепившие его стенки, кто-то выворотил, на мокрой земле Алсек увидел ещё несколько широких следов, а рядом с ними – следы сандалий. Обугленных костей рядом не было – и жрец сдавленно охнул.

– Люди и Скарсы рядом! Хиф, ты видишь?!

– Пуссть, – дёрнул хвостом иприлор. – Лишшь бы нам рядом не оказатьсся.

Он влез на стену фамсовой башни – внутри ещё осталась вода, и ящер запустил внутрь куманов, чтобы они напились, но ни одной рыбы видно не было – и долго смотрел на крепость. Древняя твердыня Гвайны была уже совсем рядом – ещё четверть Акена, и путники добрались бы до её ворот.

– Что там, Хиф? – Алсек тоже смотрел на стены и уговаривал кумана встать на цыпочки, но тот лишь фыркал и мотал головой. – Я вижу жёлтые блики у входа и наверху, во взломанной нише…

– Хссс… Это знамёна, – отозвался иприлор. – Я вижу коссти у ворот… много косстей, вссе обожжены. Ворота выломаны, всся сстена разворочена и оплавлена. Тут вссё пропахло ссмертью, Алссек, я не чую ничего живого.

Жрец смотрел на крепость, щурился и недоумённо пожимал плечами. Он видел едва заметные красноватые и жёлтые блики у ворот, на стенах, в чёрном провале входа, – и ни за что он не решился бы до них дотронуться. Кто-то, уходя, запечатал крепость, запечатал каждую нишу и каждый пролом, – огненные отблески перекатывались по всей громаде. У кого-то было много силы и много времени, чтобы поставить испепеляющую печать на каждый лаз. Алсек был почти уверен, что половину чар накладывали не люди. Он не понимал одного – зачем они это сделали.

– Хиф, ты видишь? – повернулся он к ящеру. – Весь Шун опечатан и замурован чародейством! Снаружи, Хиф, не изнутри! Зачем?! Они взяли его уже, почему они там не остались – и зачем они всё зачаровали?!

– Хссс, – ящер осторожно сполз по стене и тихим свистом подозвал кумана. – Кого-то не хотели впусстить – или выпусстить. Ессли бы я чуял хоть что-то живое, Алссек, я ссказал бы, что вессь Шшун ссейчасс там, в крепоссти. Люди Джаскара знали, чего боятсся. Может быть, Ильюэ сспусстилсся вниз, к реке…

– Говорят, тут всё изрыто ходами ещё со времён Гвайны, – Алсек посмотрел под ноги, будто ожидая увидеть ворота в подземное убежище. – Хорошо, если спустился. Но сквозь такие печати мы не пролезем.

– Нам тут и близко не подойти, – покачал головой иприлор. – Алссек, поищи промежуток в печатях. Я закину внутрь летающий глаз, ему шширокие ворота не нужны.

Они свернули с мощёной дороги, поехали прямиком по вытоптанному и выгоревшему полю. Алсек думал, что воины Джаскара не иначе как лишились рассудка. Зачем жечь поля, ломать каналы и башни, если эта земля – уже твоя?! Разве что Скарсы, дорвавшись до беззащитной местности, решили разнести всё в прах – ведь нет ничего, что не приводило бы их в ярость, а человеку, даже Ханан Кеснеку, не заставить их уняться…

Тихий заунывный вой донёсся с севера, едва различимая серая тень мелькнула среди обгоревших домов. Алсек натянул поводья и прислушался. Существо снова подало голос, ему ответили с востока, из-за покинутой крепости.

– Хаэ-эй! – изыскатель сложил руки воронкой, чтобы «тени» наверняка его услышали, и охнул, когда лапа иприлора опустилась ему на плечо.

– Тишше, – сверкнул глазами Хифинхелф. – Это Войкссы, ты их только отпугнёшшь. Посстой сспокойно…

Он порылся в поясной суме, поднёс ко рту расщеплённую трубку, похожую на изломанный и обугленный обломок кости. Негромкий протяжный вой пролетел над полями, но никто на него не откликнулся. Там, где Алсек вроде бы видел серую тень, уже ничего не было.

– Войксы людей не едят, – пробормотал себе под нос Алсек, расстроенный бегством «собеседников» – Войксы, если верить сказаниям, могли бы ответить не намёками и не дёрганьем хвоста, а вполне внятной и понятной хесской речью. – Кто-то из Скарсов отсюда живым не ушёл – вот падальщики и собираются. Хиф, позови их ещё раз.

– Бесс толку, – отмахнулся ящер. – Сс ними вссегда так. Видимо, манок неправильный.

Он повертел в руках костяную дудку и небрежно бросил её обратно в суму.

За разговором Алсек забыл о поводьях – и через несколько мгновений оказался свисающим с куманьего бока и едва не вывихнул себе обе ноги, запутавшись в стременах. Полосатый ящер, дёргая передними лапами, пятился назад и сдавленно рычал. Хифинхелф перехватил повод, за шиворот вздёрнул Алсека обратно в седло и громко, с присвистом зашипел, глядя на что-то под лапами кумана. Изыскатель потёр лодыжку, посмотрел туда же – и охнул, одним прыжком вылетая из седла и склоняясь над ярко-жёлтым пятном, перемазанным сажей.

Это был сегон – маленькая ушастая кошка с нелепо вывернутыми крыльями, нанизанная на две боевых стрелы, одна из которых приколотила её к земле. Алсек потянул за древко и поднял трупик, спугнув толстую личинку да’анчи. Красный падальщик, перебирая щетинками, проворно уполз в ближайшую нору. Он успел прогрызть в мёртвой кошке немаленькую дыру, не пощадила её и жара, – Алсек, неосторожно потревоживший мертвечину, поспешно отвернулся, борясь с тошнотой.

– Рассветный сстранник, – склонив голову, прошелестел иприлор. Он тоже спешился, в руках у него была тонкая циновка.

– Давай ссюда, – ящер отобрал кошку у изыскателя, завернул в подстилку вместе со стрелами и прикрепил к седлу. – Яссно теперь, почему их не видно и не сслышшно. Они ссюда не сскоро вернутсся. Ты видел сстрелы? Его не Сскарссы убили, им лук ни к чему. Воины Джасскара, исспепели их Куэссальцин…

– Зген всесильный! – Алсека передёрнуло. – Но зачем, Хиф?! Сегон-то кому помешал?!

– Флинсс их разберёт, – махнул хвостом иприлор. – Я бы ссказал – сслучайная ссмерть, но две сстрелы – сслишшком много для сслучайноссти.

«Убивать сегонов… О таком я даже легенд не слышал!» – поёжился изыскатель, возвращаясь в седло. Сверху он видел за развороченной земляной грядой – здесь, должно быть, были посажены земляные клубни, а теперь их завалило пеплом – ещё одну кучку жёлтого меха. Её огонь затронул сильнее – только хвост указывал на то, что обугленные останки были когда-то живым сегоном.

– Хсссс, – иприлор пощупал воздух языком и покачал головой. – Сс той сстороны пахнет мёртвым полуденником. А там разлилассь кровь демона, и её уже пыталиссь сслизать. И я по-прежнему не чую ничего живого. Куда ехать дальшше?

Им недалеко оставалось до северной границы шунских полей – полноводные каналы уже превратились в тонкие оросительные канавки, впереди невнятной тёмной грудой лежали стащенные в одно место дохлые куманы. На телах копошились личинки да’анчи, но их было немного – один-два года назад такая падаль уже к концу первого дня покрылась бы сплошным алым ковром из летучих падальщиков…

– Чак! – Алсек поторопил заупрямившегося кумана. – Мы рядом с воротами Уангайи. Унай видел, как они дымились, но… Убежище Гвайны – это много очень глубоких ходов и странных вещей. И если даже Скарсы спустились туда… я слышал, что оттуда есть прямая дорога в крепость. Может, мы найдём её – или тех, кто там спрятался. Чак-чак!

– Хссс, – качнул головой иприлор. – Я тоже такое сслышшал. Но вот вашши обычаи… Алссек! Разве вы не убиваете вссех, кто сспусскаетсся в Уангайю? Даже Нецисс там едва не погиб.

– Сейчас некому убивать, Хиф, – отмахнулся изыскатель. – Если Уангайю сдали, значит, живых воинов там не осталось. И некому обвинить нас во вторжении. Мы только посмотрим, нет ли там живых. И…

Он судорожно вздохнул.

– Книги, Хиф. Книги Уангайи. Скарсы – свирепые безумные твари, с них станется всё сжечь. Если хоть что-то уцелело, оно не должно там лежать. Я увезу с собой столько, сколько поднимет куман.

– Хссс! – Хифинхелф нагнал изыскателя и попытался перехватить поводья. – Нашшёл время мародёрсствовать! Ссейчасс влетишшь с размаху в ловушшку!

– У меня есть глаза, Хиф, – снова отмахнулся Алсек. – Мы только посмотрим, нет ли там живых… и остались ли целые книги. Вернее всего, Джаскар увёз из Уангайи всё, до чего добрался, но если он совсем обезумел, или Скарсы перестали ему подчиняться…

Он вздрогнул.

– Хиф, тут есть живые?

…Кровь запеклась на иссушенной, твёрдой как камень глине, потоки огня оплавили камни, в пузырящуюся стеклянистую массу насыпался пепел. Хифинхелф долго смотрел на тронутую огнём дорогу, преграждая путь Алсеку, и наконец с громким шипением спешился и хлопнул кумана по шее.

– Им туда нельзя, – он указал на дорогу. Разбитые стеклянные купола больших пузырей торчали во все стороны острыми хрупкими гранями. Алсек посмотрел на свои сандалии и поёжился.

Отогнав куманов в тень древней стены, путники долго наматывали на ноги обрывки циновок и истрёпанных шкур. Солнце уже клонилось к закату, но небесный огонь ещё оставался ярким – и стекло вспыхивало и искрилось, раскалываясь и осыпаясь на тропу. По вскипевшему и остывшему камню Алсек медленно подбирался к чёрному пролому.

Ворота Уангайи издали казались узкой и глубокой прорезью в красноватом холме – только приглядевшись, можно было различить впереди слегка выдвинутые из стен каменные плиты. Если верить легендам, когда-то они были покрыты золотыми пластинами. Сейчас Алсек видел только почерневший камень с потёками стекла. Можно было подумать, что этот ход прорезали в сухой глине обычного холма, но его склоны были необычайно ровными, и ничего не росло на них.

В этих воротах, издалека похожих на тонкую чёрную расщелину, не застряла бы и четвёрка куманов, идущих бок о бок – и Алсек, ныряя в проём меж обугленными створками, показался себе маленьким, как крыса в дверях человечьего дома. Он достал светильник. Луч скользнул по отполированным каменным плитам стен. Что-то хрустнуло под ногой. Изыскатель вздрогнул, посветил вниз.

– Хссс, – зашелестело за плечом. Иприлор оттеснил Алсека от прохода, осторожно перешагнул через растёрзанное обгоревшее тело, встал там, где коридор расширялся, и посветил вокруг.

– Зген всесильный, – выдохнул Алсек, глядя на чёрные кости.

Позднее, когда расширение осталось позади, он осмелился посмотреть на пол ещё раз, пересчитать черепа. Убитых было не так много, как показалось ему сначала, – один полный десяток, но их тела раздирали на части и разбрасывали со странным остервенением, будто хотели выстлать коридоры костяным ковром.

– Хссс, – прошипел Хифинхелф, протягивая руку и преграждая Алсеку путь. – Оружие досстань. Тут кто-то ессть.

– Хвала богам! – прошептал изыскатель. – Далеко?

Иприлор не ответил.

Каменный коридор через десять шагов оборвался, в свете фонарей-церитов заблестело гладкое светло-серое стекло стен. Лучи заскользили по полу, путаясь в зеленоватой с подпалинами «шерсти» – странный покров, похожий на тонкий мох или низенькую траву, устилал пол. Алсек ступил на него с опаской, ожидая, что нити зашевелятся и обовьют его ноги, но волокна остались неподвижными.

– Что это, Хиф? – изыскатель наклонился, потянул одну «травинку» и с удивлением уставился на порезанный палец. Зелёное волокно не поддавалось.

– Мы этого не сстроили, – покосился на него ящер, принюхиваясь к затхлому воздуху подземелья.

Здесь было до странности душно – ни ветерка, будто все щели кто-то закупорил, и незнакомый запах невидимым облаком висел в коридорах. Что-то похожее Алсек чуял, когда взбирался на могильник, разбитый молнией, – так пахло так же резко и странно, чем-то неживым, но горячим.

С потолка посыпались хлопья сажи. Алсек посветил туда и увидел на высоком плоском своде полукруглые стеклянные «глаза», огромные, выпуклые, подёрнувшиеся чёрной плёнкой. Изыскатель открыл было рот, но вовремя прикусил язык. Сквозь закопчённое стекло сочился тусклый синеватый свет, – это были не глаза, а всего лишь огромные светильники. За стеклянными куполами блестел металл.

– Уангайя, – зачарованно выдохнул Алсек, разглядывая стены из тусклого стекла. – Хифинхелф, ты знаешь, сколько всему этому лет?

– Да помню я эти россказни, – сердито покосился на него ящер. Он что-то чуял, и это беспокоило его сильнее, чем возраст древнего убежища. Эти стены, хвала богам, пережили гибель мира, – и на голову они не упадут, сколько бы Скарсов ни плевалось в них огнём. А вот чужой запах…

Алсек сделал ещё несколько шагов. Тёмный зал казался бесконечным. Зелёный «мох» шелестел под ногами. Выгоревшие пятна на нём блестели вскипевшим стеклом. Луч наткнулся на обугленный череп и метнулся в сторону. Ярким пятном мелькнула личинка да’анчи, потревоженная светом.

– Как твои предки тут дышшали? – Хифинхелф открыл пасть, шумно вдохнул и покачал головой. – Воздух не движетсся.

Алсек пожал плечами. Говорили, что вся надземная Уангайя – крохотная часть того, что до сих пор лежит под землёй, невообразимого лабиринта из древнего стеклянистого камня – рилкара, из стекла и стали. Там жило столько людей, сколько не уместится во всём Эхекатлане, там для них были еда, вода и воздух, хотя ни одна травинка никогда не выросла бы на здешних камнях. Алсек думал иногда, как это могло выглядеть, представлял себе рукотворные реки, сверкающие хрустальные водоводы и чаши, неживой золотисто-белесый свет, такой же яркий, как наверху. Но здесь, вокруг него, не было ни водоводов, ни рек, ни света… ни даже воздуха, пригодного для дыхания. А ведь он ещё не под землёй! «И верно – как они жили тут?!» – Алсек снова пожал плечами и направил луч церита на дальнюю стену. «Там должны быть ещё ворота… Храни нас Аойген!»

Впереди на два десятка локтей вверх громоздилась груда обломков, спёкшихся воедино от страшного жара, почерневших и покорёженных. Вывороченные из стен обломки рилкаровых плит, разбитые камни, многоцветные осколки и ошмётки, стальные пластины и металлические черви в оплывшей легкоплавкой обмотке, – всё сплавилось в непроходимый завал, сверху, как пруд ряской, подёрнувшийся мерцающими алыми разводами. Колдовские печати покрывали его сверху донизу, тускло поблескивали во тьме и угрожающе вспыхивали, едва луч фонаря прикасался к ним. Если по ту сторону груды и были когда-то ворота, сейчас о них не стоило и вспоминать.

«Боги! Кто же это сотво…» – Алсек прервал мысль на полуслове и вскинул руку, вспыхнувшую золотом. Луч церита выхватил из тьмы что-то огромное, красно-чёрное, ощетинившееся шипами. Теперь, когда волокно под ногами перестало шелестеть, а кольчуга Алсека – брякать, он слышал чужое дыхание – тяжёлое, сдавленное, прерывистое…

– Ссскарссс! – Хифинхелф бросился в темноту, окутываясь желтовато-зелёным сиянием. Алсек вскинул руку, надеясь, что солнце над Уангайей ещё не закатилось.

– Ни-эшайя!

Вихрь золотистых сгустков света взметнулся к потолку, ослепительная вспышка залила древнюю залу и отразилась от блестящих стен. Алсек еле успел зажмуриться.

– Хссс! – сердито зашипел из темноты иприлор. Что-то грузное зашевелилось на горе обломков, и они захрустели. Ящер коротко присвистнул и окликнул изыскателя, ошарашенно мотающего головой.

– Алсссек! Иди сссюда!

Жрец провёл ладонью по обожжённым глазам. «К Джилану такие стены!» – поморщился он. «Чем я думал-то, когда запускал вспышку?!»

– Хиф, ты живой? – спросил он на всякий случай, почти на ощупь пробираясь к стене. После золотых сполохов всё плыло перед глазами, красные пятна летали вокруг. Остатки свечения медленно таяли под стеклянным сводом залы.

Алсек замер в десяти шагах от Хифинхелфа, сжимая в ладони рукоять палицы. Здесь действительно был Скарс – и жрец не мог понять, почему иприлор, склонившийся над ним, ещё жив.

– Хссс, – ящер опустился на корточки, дотрагиваясь до красной чешуйчатой шкуры. Тяжёлая лапа Скарса дрогнула, но не поднялась с ковра обломков. Алсек осторожно приблизился ещё на шаг – и, не сдержавшись, помянул Джилана.

Слышал бы его в этот миг верховный жрец – дело не обошлось бы малым взысканием! Упоминать имя бога-разрушителя, несущего тлен и гниль, покровителя богомерзких Нерси?! Да, почтеннейший Гвайясамин был бы очень недоволен… хотя, кто знает, что сказал бы сам Гвайясамин, увидев то, что увидел Алсек?

Огромное чешуйчатое существо распласталось, раскинув лапы, среди битого камня и обугленных костей. Его тёмно-красная шкура была покрыта пятнами крови и хлопьями пепла, прилипшими к чешуе. Чёрные шипы, проросшие на плечах, были изломаны, руки от локтей выгибались под неестественными углами, и шкура на месте изгиба полопалась и сочилась сукровицей, – кто-то с чудовищной силой вывернул хеску суставы, и его кости треснули. Обломанные древки нескольких стрел торчали из лап и груди, но самая страшная рана зияла в правом боку.

– Хссс, – Хифинхелф дотронулся до её окровавленных краёв, и Скарс дёрнулся с судорожным вздохом, но с места не двинулся. Его бок был разворочен, будто его драли стальными когтями, из дыры виднелись обрывки внутренностей.

– Это не люди, – прошептал жрец, глядя на изувеченное, но ещё живое существо. Иприлор согласно кивнул.

– Люди не стали бы вырывать печень заживо, – еле слышно пробормотал жрец, склоняясь над истёрзанным телом. Голова Скарса была запрокинута, широкие перепончатые уши едва заметно вздрагивали – он слышал шаги и голоса, но не видел уже ничего. Там, где когда-то были глаза, протянулись рваные раны – морда хеска была располосована от уха до уха теми же страшными когтями, что вырвали ему внутренности. Чёрная пена – кровь, смешанная с сажей – сочилась изо рта и ноздрей при каждом выдохе.

– Кто его так? – шёпотом спросил Алсек, судорожно вспоминая, что ему рассказывали об устройстве Скарсов. Мучения этого существа следовало прекратить, и как можно скорее.

Иприлор опустился на пол рядом с демоном и дотронулся до его виска. Хеск медленно повернул голову, перепонки ушей зашевелились, становясь торчком. Хифинхелф вытянул руку, глядя на Скарса сквозь «вилку» из широко расставленных пальцев. Короткие когти ящера сверкнули зеленью.

– Фаррх, – кровь изо рта хеска потекла сильнее. – Зноррх-ха?

– Да, – Алсек старался говорить твёрдо, скрывая дрожь. – Я знорк. Не бойся. Кто бы ты ни был, скоро твои страдания закончатся.

Скарс повернул голову на звук. Ему тяжело было шевелиться, он и дышал-то с трудом. Алсек стиснул зубы.

– Фаррх… Они веррх…ррнутся. Джейхррх…горрх… они безумны, все они… фарргррх… – Скарс сглотнул кровь и оскалился. – Уходите, зноррх-ха… уходите…

Алсек отшатнулся, поудобнее перехватывая палицу, но демон не двигался, только тяжело дышал и хрипел. Иприлор косо глянул на жреца и прикоснулся к окровавленному лбу Скарса.

– К’чин та иц-ну, к’чин иц-ну, – монотонно шептал он, склонившись так низко, что почти уткнулся носом в красную чешую. – К’чин та иц-ну, к’чин иц-ну…

Алсек изумлённо мигнул. Скарс оцепенел. Теперь он дышал тише, но ровнее, и испарина уже не сочилась из-под чешуи всякий раз, когда его грудь вздымалась.

– Хиф, что ты делаешь? – еле слышно спросил жрец. – Ты что, хочешь его вылечить?!

– Хссс… Не получитсся, Алссек, – качнул головой иприлор, внимательно глядя на Скарса. – Всся грудь изнутри ссожжена, ему недолго оссталоссь. Попытаюссь унять боль.

– Хиф! – Алсека передёрнуло. – Ты же видел, что они здесь творили! Нашёл, на что тратить силы…

– Хссс, – ящер придвинулся к нему вплотную, так, что едва не касался языком его уха. – Его не люди ссожгли изнутри. Ему доссталоссь от ссвоих же. Это сстранно. К тому же – он видел, шшто тут было. Других ссвидетелей мы не найдём. Ссейчасс ему сстанет легче. Расспросси его, о чём усспеешшь.

Алсек изумлённо мигнул. «Досталось от своих же?! Храни нас Аойген…» – он посмотрел на раны Скарса и вздрогнул.

– Ты слышишь меня? – тихо спросил он, опускаясь на гору обломков рядом со Скарсом. Перепончатое ухо шевельнулось.

– Ты не напал на нас. Почему?

Из горла Скарса вырвалось глухое рычание, кровь выступила на губах чёрными пузырями.

– Арррх… Я мёртв, зноррха. Джейгорр… он сжёг меня. Он безумен… и весь отррхрряд… они все… – Скарс застонал, и Хифинхелф зашипел, повторяя заклинание раз за разом. – Соверрхр… шенно безумны. Они всё крушили, всё подррххряд… Фарррх… всё… хотел удеррхрржать… Джейгорр… он веррхррнётся, зноррха… он убьёт всех, кого увидит… они все… все…

Он замолчал. Иприлор достал обрывок ветоши, попытался вытереть кровь, но Скарс дёрнулся, и ящер убрал руку.

– Я понял, – тихо отозвался жрец. – Джейгор был вождём твоего отряда? Вы сжигали тут всё, что находили, по его приказу? Ты хотел удержать других от буйства, но тебя изранили и бросили здесь умирать? И Джейгор… Где он сейчас? Куда ушёл отряд?

– Хссс, – предостерегающе зашипел Хифинхелф, отодвигая Алсека от Скарса.

– Фарррх… Все в горроде зноррха, – голова хеска повернулась набок – он будто силился увидеть тех, с кем говорил. – Все в горроде Джаскаррхра… у солнечной змеи, в её логове… фаррх… я говорю, зноррха, эта тварь скоро выжжет им всем мозги.

Он выплюнул сгусток крови, и его речь стала более внятной. Хифинхелф ненадолго отпустил его – заклинание пока действовало.

– Солнечная змея? – Алсек вздрогнул. – Постой, огненный воин. Ты видел её сам? Прямо в городе Джаскара?

– Фррх, – Скарс выдохнул немного чёрного дыма. – Видел, зноррха. Он думает – солнечный змей в его руках… аррх, зноррха, он дурак, этот ваш вождь… убейте его, если жить не надоело…

Он шевельнул лапой, перебитый сустав захрустел, и хеск взревел от боли. Хифинхелф, оттолкнув Алсека, снова сдавил Скарсу виски. Тот выдохнул шар багрового дыма.

– Тзангол, – прошептал жрец – ему очень хотелось ущипнуть себя и убедиться, что всё это – не дурной сон. – Тзангол, Кровавое Солнце, в самом деле живёт в Чакоти… и Скарсы подчиняются его приказам. Огненный во…

– Арррх, – демон оскалился. – Куннаргаан. Моё имя – Куннаргаан. У них всех… фаррарррх… жёлтый огонь в глазницах и в крови. Они радуются… дураки… змей сжигает их и скоро сожжёт. Эти зноррха… они умные, они ушли… далеко ушли, через нору в огне… они будут жить… Уходите от змея, зноррха. Вы знаете, где нора. Нора в жёлтом свете… знаете, где она… фаррх…

Огромное тело вздрогнуло. Испарина снова выступила из-под темнеющих чешуй.

– К’чин ба-та! – выдохнул иприлор, прижимая палец к шее хеска, и сам пошатнулся – отток жизненной силы вызывал дрожь и слабость в лапах.

– Ушли? Ты о людях Шуна? – Алсек, забывшись, схватил Скарса за плечо и тут же отдёрнул руку. – Ты говоришь… Они ушли в жёлтый огонь? По дороге Гвайны?!

– Арррх, – перепончатое ухо развернулось и тут же схлопнулось. – Зноррха… бегите или убейте змея, иначе тут будет только пепел… везде тут – пепел и кости. Деррхрр… житесь подальше от них всех… от логова змея… там смеррхр…

Он запрокинул голову, хрипя и задыхаясь. Хифинхелф, пошатываясь, склонился над ним, повернул морду Скарса к себе.

– Алсссек! – язык ящера тревожно трепетал. – Вссё, большше проку не будет. Отпуссти его!

– Что?.. – изыскатель судорожно сглотнул.

– Пусссть он умрёт бысстро, – ящер махнул хвостом, сердито глядя на жреца. – Ну шшто ты всстал?!

Куннаргаан глухо застонал. Под ногами Алсека из тёмной крови и едко пахнущей испарины уже собралась лужа.