Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)

Он замолчал и закрыл глаза, но жёлтый свет долго ещё плескался из-под век. Алсек отвернулся, сдерживая дрожь, и подошёл к обугленным костям Чагвара, стягивая на ходу рубаху и прикидывая, как выбраться из тяжёлой кольчуги.

Одежда поджигателя превратилась в пепел, даже толстая кожа доспехов прогорела насквозь и рассыпалась на глазах, обнажая разрозненные кованые пластины и сбрасывая золотые чешуи. Обуглился и пояс, только почерневшая клешня виднелась среди костей. Алсек подобрал её и прижал к груди.

– Я принёс вам воды, – беспомощно бормотал Шафкат у разломанной клетки. Сегоны, сбившиеся в плотный шар, громко и сердито на него шипели. Йиннэн, заключённая в золотое кольцо, молча лакала воду.

– Вам бы лучше лететь на Колючие Холмы, – тихо сказал изыскатель, подходя к шару. – Тут скоро будет очень шумно.

Где-то наверху лязгнули петли, и луч белого света пронизал темноту, упав на самое дно лестничного колодца. И сразу же заверещали мегины, загрохотали по крыше сапоги стражи, зазвенело оружие и зашипело пламя.

Сегоны переглянулись, прижимая уши и поводя крыльями. Йиннэн подняла голову от чаши.

– Ррассветные стрранники говоррят, что останутся, чтобы подтверрдить вину того, кто дерржал нас в плену. Пока он не наказан, они останутся и будут говоррить с прравителем зноррков. Буду говоррить и я.

Комментарий к Глава 15. Поджигатель

Скрытность, пленники и сгорающая плоть.

========== Глава 16. Ящер ==========

– А, Сонкойок. Заходи, – Кегар скосил один глаз на дверь и приветственно пощёлкал хвостовой клешнёй. Он замешкался перед выходом, придирчиво осматривая пластины и чешуи доспехов. Всё было в исправности, и осёдланный куман ждал у крыльца. Его лапы, обутые в хуллаковые «сапоги», сияли белизной, кожаный панцирь покрывал грудь и бока, тонкая синяя лента – знак почтения к Великому Змею Небесных Вод – обвивала шею. Кегар незаметно подал ему знак стоять смирно и ждать и затянул на своём плече пепельно-серую повязку.

– Что слышно в городе? – тихо спросил Алсек, перешагнув порог. – Стало ли спокойнее?

– Десятью поджигателями меньше… Будем считать, что стало, – кивнул стражник. – Что с твоими соседями? Надеюсь, ты не будешь их прятать, если дойдёт до дела.

Алсек покачал головой.

– Почтеннейший Гвайясамин считает, что они очищены, и ничего плохого больше не будет. Руки у Шафката уже не болят, и глаза не светятся. А Ксарна и Гвайнаиси… Сахик не успел ничего с ними сделать. Но если что-то случится, я скажу вам сразу же.

– Будем надеяться, знорк, – хмыкнул хеск, поправляя серую ленту. – Если бы ещё удалось допросить хоть кого-нибудь из той десятки…

Алсек понурился.

– Ладно, Сонкойок. То, что они мертвы, всем только на пользу, – Кегар легонько хлопнул его по плечу и вышел за дверь. – Поговори с Глорном, он уже проснулся.

На втором этаже длинного дома, вытянувшегося от башни до башни вдоль городской стены, было прохладно и сумрачно, одиноко мерцал белый церит, ставни были закрыты наглухо, чтобы не впустить внутрь удушливый зной. Почти всю комнату занимали лежаки, отстоящие друг от друга не более чем на шаг. Вдоль стены протянулся ряд сундуков, у одного из них стоял Гларрхна и разглядывал разложенные на крышке доспехи.

– Хаэй, Сонкойок, – он повернулся к Алсеку и приветственно помахал чешуйчатой лапой. – Иди сюда.

– Зря ты, Глорн, так рано встал, – нахмурился жрец, разглядывая следы подживших ран на плечах и груди демона. – Разве это не вредно?

– Хэ-э, – протянул хеск, наморщив нос и показав клыки. – Бока неделями отлёживать – вот что вредно. Иди, посмотри, что у меня тут. Ты стеклянную рубаху взял?

Изыскатель кивнул, осторожно, чтобы не звякнуло, положил на кровать тяжёлый свёрток и покосился на раненого. Свежий ожог на груди – светло-розовое пятно, ещё не затянувшееся чешуёй – уже не бинтовали и не смачивали зелёным маслом, и Глорн не обращал на него внимания. А вот ходил он с трудом – и время от времени вздыхал и сжимал в ладони почерневшую хвостовую клешню – вернее, то, что от неё осталось. Она, вычищенная и высушенная, висела теперь у его пояса рядом с петлями для оружия.

– Примерь, – Глорн протянул ему длинную рубаху из простёганного мелнока толщиной с палец, и Алсек удивлённо мигнул.

– Глорн! Я же говорил – я не воин, на что мне поддоспешник?

– Надевать под доспехи, само собой, – фыркнул стражник. – Был моим, да порезали. Подогнал под знорка, тебе должен быть впору. Влезай, посмотрю со стороны…

На мелноке ещё заметны были пятна сажи и мелкие капли крови, впитавшиеся в полотно – его содрали с Глорна в плену, изорвали едва ли не в клочья, но почему-то не выкинули и не спалили. Алсек послушно влез в толстую рубаху и едва успел проморгаться, как сверху на него натянули стеклянную кольчугу и развернули, придерживая за плечо. Глорн наклонился над ним и придирчиво его осматривал – и при каждом повороте одобрительно хмыкал.

– Так и носи, – сказал он, отпустив жреца, и отступил, незаметно – как ему казалось – опираясь на сундук. Но Алсек это увидел, как и пелену усталости в глазах хеска – и, поспешно вынырнув из доспехов, заторопился прочь.

– Спасибо за эту штуку, Глорн, – усмехнулся он. – Я, правда, не знаю, на что она мне, но ты, как видно, старался. Возьми – тут финики и плоды Нушти, только что из пустыни.

Гларрхна запустил лапу в узелок, набил пасть фруктами и с довольным видом растянулся на кровати. Он один остался в казарме – и Алсек думал, что все соплеменники завидуют сейчас Глорну, избавленному от тяжёлых и жарких доспехов, беготни по раскалённым улицам и непрерывных ссор и свар, требующих вмешательства, на каждом углу.

– Ладно, Глорн. Ты отдыхай, я пойду, – сказал изыскатель, пряча потяжелевший свёрток за пазуху. – Тебе что-нибудь ещё нужно?

– Да нет, тут всего довольно, – отмахнулся стражник. – Разве что новый хвост.

Алсек вздохнул.

– Я придумаю что-нибудь, Глорн, – пообещал он. – Хифинхелф скоро приедет, мы найдём, как тебе помочь. Должен быть какой-то способ…

– Хэ-э… – протянул бесхвостый хеск, поворачиваясь набок. – Иди, Сонкойок. Зови, если что затеешь.

Изыскатель шёл по переулкам, то и дело уступая дорогу куманам в праздничных лентах и обходя заторы – анкехьо, нагруженные тростником, и носильщики с корзинами, полными листьев Нушти, бочонками ицина и огромными плодами Меланчина, то и дело застревали на узких улочках, перегораживая их намертво. Каждый двор был увешан сохнущей одеждой, отовсюду пахло мылом, горячим маринадом, печёными листьями Нушти и отваром Яртиса. С Западной Улицы слышались деловитые возгласы, треск и громкий шорох – над мостовой сооружали длиннейшие навесы, на перекрёстках вязали из тростника помосты, строили оградки для торговых и водяных постов. Среди пёстрых одежд жителей Алсек видел алые накидки жрецов – и всякий раз проворно отступал в тень, а однажды даже взобрался на крышу. На спуске его и поймали, цепко схватив за плечо.

– Алсек Сонкойок! Вот где тебя носит, – покачал головой угрюмый жрец. – Вот тебе помощник, Куйюкуси.

– Хвала богам! – широко ухмыльнулся тот, хватая изыскателя за руку. – Пойдём, Алсек. Надо развесить виселки и крутилки, потом доклеим пузыри, и останутся только стенные дудки. Ты чего утром к храму не пришёл?

До самого вечера Алсек бродил по переулкам, развешивая плетёнки из крашеной травы на все выступы и торчащие штыри, что остались от прошлогоднего праздника. До летающих пузырей дело так и не дошло.

– С утра доклеим, – махнул рукой Куйюкуси, присаживаясь на край чьей-то крыши и глядя на алый закат. – Ты пойдёшь пускать пузыри с обрыва? Я уже присматривал место…

Он искоса глянул на Алсека, будто хотел что-то сказать, но не решался. Изыскатель пожал плечами.

– Я уж не помню, когда в последний раз был у обрыва. Что там с рекой? За всю Кутиску не пролилась ни одна капля, и Хиф пишет, что у них в верховьях дождей не было…

– Нет у нас реки, – буркнул Куйюкуси. – Русло налито грязью, воды чуть-чуть, и та еле движется. Я слышал, будто к востоку от Джэйкето высохла даже грязь. Почтеннейший Гвайясамин ходит хмурый, как зимнее небо, и говорят… говорят, что пора отправлять посланца к Великому Змею.

Алсек вздрогнул, растерянно замигал, заглянул в глаза жрецу, надеясь, что тот шутит.

– Великая река Симту пересохла?! Зген всесильный… Что теперь будет с полями?!

– Говорят, что Змей в гневе, – прошептал Куйюкуси, оглядываясь на переулок. – Отчего бы? Ни весной, ни летом мы не делали ничего непотребного… А богомерзкие поджигатели уже мертвы, все, до единого. Почему Змей злится?

– Кто сказал, что повелитель вод злится? – насторожился Алсек. – Почтеннейший Гвайясамин? Или Гванкар? Ты сам это слышал?

Куйюкуси пожал плечами.

– Кто-то сказал, кто-то услышал. Ты видишь, что с небом? С него вместо воды течёт пламя. Джэйкето теперь в руках Джаскара Ханан Кеснека, и там остановилась вода. А если наш город перейдёт к нему, тут иссохнут даже Водяные Змеи.

Изыскатель поёжился и украдкой покосился на жёлоб водовода, прикрытый тростниковым навесом, – есть ли ещё там вода?

– Джаскар сюда не торопится, – пожал он плечами, стараясь не смотреть Куйюкуси в глаза. – Может, его страшат наши воины, наши медные башни… Но странно, что он не ищет воду для своих земель. Как же там созреет урожай?..

Уже затемно Алсек вернулся домой, тихо отодвинул дверную завесу – но его заметили заранее, и ставни на всех окнах приоткрылись.

– Почтенный жрец! – Гвайнаиси выглянула во двор, едва не перевалившись через подоконник. – Ты был у воителя Глорна? Он не умер от кровавого огня?

– Не бойся, он жив, – усмехнулся Алсек. – Глорн – могучий воин, никаким огнём его не возьмёшь. Спи спокойно, Гвайнаиси, никакие поджигатели сюда не проберутся.

В комнате наверху горел свет – по обе стороны завесы-перегородки никто ещё не помышлял о сне.

– Мрря? – покосилась на жреца большая крылатая кошка. Она разлеглась на циновке, раскинув по полу крылья, – жара и её допекла.

– Всё хорошо, Койлор, – кивнул ей Алсек. – Ты выбиралась куда-нибудь?

– Не дальше соседних кррыш, – махнула крылом кошка. – Тут, в горроде, жаррче, чем в серрдце пустыни. Весь полдень я прросидела в воде и ничуть не остыла.

Она говорила негромко, вполглаза приглядывая за Шафкатом. Почтенный чародей как будто не замечал ничего вокруг – он склонился над свитком, до конца исписанным с одной стороны и на три четверти – с другой, и задумчиво покусывал перо.

– Можешь полетать ночью, – тихо сказал изыскатель. – Скоро небо остынет.

Аманкайя тоже не спала – сидела у закрытого окна, и над её ладонью медленно плавали в воздухе мелкие камешки.

– Почему ты ушёл в старой накидке? – спросила она, увидев Алсека.

– Не хотел хвалиться, – отозвался он, расстилая на крышке короба поддоспешник и стеклянную броню. – Надену на праздник.

– Хоган говорил сегодня с другим воином, а за дверью было слышно, – сказала Аманкайя, разглядывая камешки. – Как будто кого-то принесут в жертву в День Хелана. Ты ничего такого не слышал?

Алсек почувствовал невесомую ледяную лапу на загривке и вздрогнул.

– Великая жертва на День Хелана? Ты ничего не спутала, Аманкайя? Завтра дойду до храма, узнаю наверняка…

«Зген всесильный! Давно такого не было,» – он поёжился. «Пожалуй, с самой Волны. Даже в том году обошлось…»

Его мысли прервал шум во дворе. Чьи-то когти простучали по мостовой, затрещала дверная завеса, сердито рявкнул, влетев во двор, куман, и снова захрустел тростник. Кто-то быстро поднимался по лестнице.

– Хаэй! – Алсек, схватив палицу, вскинул свободную руку и выгнул пальцы, готовясь к удару.

– Хсссс! – отозвались по ту сторону завесы, и шипение легко перекрыло удивлённые возгласы Шафката и Койлор. – Алсссек, потишшше!

– Хиф?! – изыскатель отшвырнул оружие и сжал ящера в объятиях. Тот изумлённо фыркнул, крепко обхватил Алсека за плечи и украдкой пощупал языком его лоб – не перегрелся ли знорк за день?

– Хифинхелф! – Аманкайя похлопала иприлора по чешуйчатой лапе. – Откуда ты примчался среди ночи?!

– А, пока выбралсся из торговых дворов… – махнул рукой Хифинхелф, отпустив Алсека, и сбросил с плеча дорожную суму. – Думал усспеть до заката, но где там! Сскажи, давно сстража западных ворот такая ссердитая?

– Все Гларрхна сейчас такие, – виновато вздохнул Алсек. – Эрсега убили, Глорна покалечили, не с чего тут радоваться. Я же посылал тебе письмо…

Ящер щёлкнул языком и вытряхнул из складок пояса пучок цветных нитей, привязанный к тростинке.

– Посссылал, да, – кивнул он, встряхивая плетёнку. – Из-за него я и приехал. Кто из васс прочитает мне, что тут написссано?

Алсек растерянно замигал и вполголоса помянул бога смерти.

– Хиф! Я ведь помнил, что ты этого языка не знаешь… Видно, я не в себе был, когда отправлял его.

– Я так и понял, – кивнул Хифинхелф. – И решшил, что дело ссерьёзное. У насс там тоже не до весселья, но… Значит, уже до ссмертей дошшло? Рассказывай…

Они долго сидели в полумраке, при тусклом сиянии узкой кромки церита – почти весь кристалл прикрыли колпаком, чтобы не разбудить Шафката. Хифинхелф шипел и расхаживал по комнате, задумчиво помахивая хвостом, и Алсек даже не пытался за него подёргать.

– Сстало быть, поджигатели Джасскара… Сстранно вашш верховный правитель захватывает влассть, – покачал он головой, останавливаясь у окна. – А войсска он ещё не поссылал? Вы ссейчасс сс ним граничите. Ничего не сслышшно из Джэйкето, из Кешштена?

– Всё тихо, Хиф, – отозвался изыскатель, чуть приподнимая колпак над сияющим кристаллом. – Ни гонцов, ни воинов, ни заклятий. Может быть, Джаскар и Явар Эйна уже заключили мир?.. Только одно тревожит меня – река…

– По вссему течению вода отсступает, – шевельнул хвостом ящер. – Иногда в Год Каринкайесс обнажалиссь первые два Камня Жары, ссейчасс вссе шшессть на ссушше, и ил под ними твёрже гранита. Подобной зассухи сстарейшшины не помнят сс тех времён, когда мы рыли норы в речных обрывах. Но шштобы река вовссе перессохла… Я хочу на это взглянуть.

– Завтра же на рассвете, – пообещал изыскатель. – Выберемся к восточным башням, нас пустят глянуть со стены. Всё-таки хорошо, Хиф, что ты пришёл на праздник! Тебя тут очень не хватало…

Они покинули дом ещё затемно, едва начали тускнеть звёзды, – Алсек знал, что очень скоро горизонт заалеет, в Храме Солнца заговорят дождевые барабаны, и жреца, не успеет он и пары шагов по улице пройти, отловят и приставят к делу. В сумерках, хвала богам, по городу бродили только ночные стражники и крылатые коты…

– Очень много жреческой работы в эти дни, – вполголоса сетовал он, пробираясь переулками к северо-восточной стене. – Иной раз поесть некогда – и совершенно нет сил на размышления. Ты, Хифинхелф, из Мекьо узнал в тысячу раз больше, чем я – отсюда.

– Не то шштобы я узнал много, – негромко зашипел иприлор, косясь на закрытые ставни. – Ссмотрел, сслушшал, удивлялсся…

– Те три пожара в Мекьо, – Алсек приостановился, посмотрел ящеру в глаза. – Вы нашли виновных? Это те же… слуги солнечного змея?

– Хсссс, – Хифинхелф отвёл взгляд. – Пока не сспрашивай об этом, Алссек. Неохота это всспоминать. Ессть вещи поинтересснее. Вот это, например, одна ящерица принессла в дом Макула. Прочтёшшь?

Бахрома цветных нитей свисала с полосы толстого велата. Алсек притронулся к ним и вздрогнул, растерянно поглядел на Хифинхелфа.

– Они и почтенному Макулу предлагали стать убийцей?! Ох, надеюсь, он достойно ответил! Неужели и это письмо послал Сахик Хурин Кеснек? Знать бы, кто такой этот Гедимин Кет, что слуги Джаскара так его невзлюбили…

– Хэссс, – сощурился иприлор, затаскивая изыскателя в глухой переулок подальше от патруля. – А вот это интерессно, Алссек. Почтенный Макул и его ученики в защите не нуждаютсся, сскорее надо бы защищать того, кому хватит дури к ним полезть. А вот то, шшто я сслышшал о Гедимине… Это очень интерессно. До васс не доходят вессти из Чакоти? Может, у Шшафката ессть там ссоратники по гильдии…

– Их казнили, Хиф, – нахмурился жрец. – Некому передавать нам вести из Чакоти.

– Хсссс, – покачал головой ящер. – Сскверно. Один человек гильдии, Кетмон из Тенны, пришшёл к нам однажды вечером. Ссейчасс он почти оправилсся от ран, но тогда на него ссмотреть было сстрашшно. И вот он рассказывал очень сстранное… Хссс! Ссилы и сславы воинам Гларрхна!

– А, Сонкойок и его товарищ, – угрюмо взглянул на него с башни хеск с лихорадочно горящими глазами. – И ночью не находите покоя?..

На стену их не пустили – стражники были не в духе, но узкий лаз в одной из башен приоткрылся для них, и Алсек выбрался на обрывистый берег, к выступам крошащегося песчаника, поросшим жёлтой травой. Где-то внизу, в стороне, осталась крутая дорога к переправе, здесь же скала уходила отвесно вниз чуть ли не на полсотни локтей. Выветренные каменные ступени потрескивали под ногами, угрожая обвалом, и очень скоро даже отважный иприлор остановился и всеми четыремя лапами вцепился в обрыв.

– Хсссс! – прошипел он, преграждая Алсеку путь. – Сссожги меня Кеоссс! Вот это сссушшшь…

Долго ещё он молчал, глядя вниз. Алые лучи рассвета разливались по жёлтым уступам – и чёрной жиже, покрывающей дно. Там, где когда-то колыхались волны широкой могучей реки, сейчас застыла тёмная гладь вязкого ила, и полусгнившие стебли тростников и обломки разбитых плотов торчали из неё. Крохотными оконцами блестели лужи мутной воды. У берегов ил высох, и его изрезали трещины. До ближайшей лужи по дну пришлось бы пройти двадцать-тридцать шагов от тех камней, над которыми весь прошлый год текла вода. Эти валуны – Камни Жары – поднимались над рекой в дни сильнейших засух, сейчас же вода отступила далеко от их подножий. Хифинхелф молчал, тяжело дышал и смотрел на реку, и Алсеку мерещилось, что он сдерживает рыдания.

– Великая река земли ушла, – пробормотал жрец, чувствуя, как по спине бегут мурашки. – Симту покинула русло. Ни один плот больше не ляжет на её волны, ни одна лодка не проплывёт от берега к берегу. Если это не божественная кара, Хиф, то я не знаю, что ещё подумать…

– Хшшш, – с трудом выдохнул ящер, медленно отступая от обрыва. – Поссреди руссла ещё ессть течение. Там река в дессять шшагов шшириной… за ней я видел ещё одну. Тут Ссимту ещё пытаетсся течь, но надолго ей ссил не хватит. Шшто говорят вашши жрецы? Куда утекли небессные реки?

Изыскатель покачал головой. У него не было сил смотреть ящеру в глаза. «Теперь ясно, почему решили принести великую жертву,» – думал он, закрывая за собой лаз в стене башни. «Что, во имя всех богов, творится с этим миром?!»

– Хиф, – тронул он иприлора за лапу, когда каменные двери башни закрылись за его спиной, и недовольные взгляды стражников больше его не тревожили. – Что же ты слышал от почтенного Кетмона? Шафкат очень обрадуется, что он жив… но что он сказал, что ты так удивился?

– Если Шшафкат захочет, я пошшлю к Кетмону ящерицу, – замедлил шаг Хифинхелф. – Думаю, он тоже порадуетсся. Он – добрый чародей… как и вссе из Гильдии Крылатых. Он был в плену в Чакоти – и он видел, как однажды в полдень над городом всстало чёрное облако. Вссе сстены тогда дрогнули, а мосстовые вздыбились. Кто-то сс неба нанёсс Тзанголу удар – и разметал его нору, взломал крышшу храма, разнёсс вдребезги многие башшни дома Джасскара. Взрыв такой ссилы… Я не знаю, сс чем ссравнить его. Может быть, сс пробуждением вулкана… или сс Применением.

Он помедлил, прежде чем произнести это слово, – даже иприлору было не по себе. Алсек, забыв о приличиях, громко и протяжно свистнул.

– Каменные башни разрушились?! И подземный храм тоже… Зген всесильный! Кто-то из богов пришёл сразиться с Тзанголом?!

– Хсссса, – мотнул головой Хифинхелф. – Если бы так, Алсссек… Тогда вссе нашши беды закончилиссь бы. Кетмон не знает, шшто взорвалоссь, но вссе люди и демоны Джасскара были напуганы, а ссолнце стало таким злым, что ссвет выжигал на коже отметины. Говорят, шшто… шшто Тзангол получил раны, и шшто это был не божесственный удар. Это Сстарое Оружие… Оружие в руках ссармата. Этот Гедимин Кет, тот, кто ранил ссолнечного змея… Джасскар хочет заживо вырвать ему ссердце, и это предссказуемо, но… хотел бы я когда-нибудь сс ним всстретитьсся!

Алсек, растерянно мигая, смотрел на иприлора – глаза ящера горели восторгом, и он ни на миг не сомневался в своих словах – и жрец не знал, верить ему или нет.

– Если только это правда… – медленно проговорил он, глядя на кроваво-алый рассвет. – Если в силах смертного, каким бы сильным он ни был, нанести рану божеству… Да, я знаю, отчего Джаскар так злится. Пусть бы он никогда не нашёл себе наёмника!

Он сжал пальцы в кулаки, едва не проткнув ладони ногтями до крови.

– Хиф! Где может жить Гедимин? – умоляюще посмотрел он на ящера. – Если бы найти его, попросить помощи… Если он знает, как убивать богов, – мы с ним избавились бы от Кровавого Солнца! А там, глядишь, и дожди вернулись бы…

– Ссарматы живут на западе, – вздохнул Хифинхелф, опустив ладонь Алсеку на плечо. – Так далеко, шшто дракон не долетит, на полях незримого ссвета. Тзангол проведёт туда ссвоих воинов, а у насс такого ссоюзника нет. Очень жаль, Алссек… Придётсся нам ссамим шшто-нибудь придумать.

Алсек вздрогнул от стука ставен прямо над головой, что-то дробно простучало по крыше – а потом здоровенный булыжник пролетел у плеча Хифинхелфа, на полпальца разминувшись с его головой.

– Пошёл вон, поганый ящер! – крикнули с крыши, второй камень свистнул мимо, ударился в стену и отлетел к ногам иприлора. Ящер вскинул руку, выгнув пальцы так, словно обхватил округлый плод.

– Тик’ба чиу! – бросил он, и Алсек с холодеющим сердцем едва успел повиснуть на его руке. Тут же он осел на мостовую, чувствуя, как кровь колотится в ушах и вот-вот хлынет наружу, разорвав череп. Вокруг колыхалась багровая тьма, наполненная криками ужаса и стонами.

– Стража! – кричал кто-то. – Тут убийца!

– Алсссек, вссставай! – чешуйчатая лапа схватила его за плечо, но изыскатель и на четвереньки встать не смог бы. – Алсссек, ты живой?!

Жрец помотал головой. За алым туманом уже маячили силуэты – ящер, склонившийся над ним, три слабо шевелящихся тела на мостовой, тени на крыше… и красные блики рассвета на броне троих стражников. Они вышли из переулка – двое Ти-Нау и один Гларрхна – и на руках хеска сверкнуло текучее золотое пламя.

– Алсссек, зачем же ты влез под руку?! – лапа иприлора едва заметно дрожала. – Смотри на меня, не закрывай глаза! Ты дыши, Алсек, скоро бу… Хсссс!

Золотистые огненные ленты обвили его с ног до головы, и Хифинхелф замер, растерянно глядя на чародейские путы – и на магический жезл, направленный ему в грудь.

– На крыше раненые! – крикнули из окна. – Помогите, ради богов, не стойте на месте!

Трое, зацепленные заклятием Хифинхелфа, опомнились быстрее, чем Алсек. Один из них остался сидеть, держась за голову, другой испуганно ощупывал себя, третий встал на краю крыши, горящими глазами глядя на ящера.

– Крови нет? Сильно ушибся? – вполголоса спросил Гларрхна и протянул Алсеку руку. – Что здесь было?

– Проклятая ящерица хотела убить меня! – крикнул человек с крыши. – Всех нас, всех, кто тут есть! Чужак ударил нас чарами!

– Что?! – вскинулся Алсек. – Как ты смеешь обвинять Хифа?! Эти трое кидали в нас камнями, едва не разбили Хифу голову!

– Хссс! – ящер сердито сверкнул глазами. – Да развяжите же меня, я не сссбегу!

Воин Ти-Нау отступил на шаг, слегка опустил жезл, но второй поднял руку, призывая к бдительности.

– Маг Жизни? – покосился на ящера хеск и повернулся к оглушённым прохожим. Они уже поднялись на ноги, и к ним присоединились все, кто повыскакивал на улицу из соседних домов. Трое с крыши не спешили спускаться.

– Серьёзно раненных нет, – сказал Гларрхна, окинув беглым взглядом улицу и крыши. – Ушибы и временная потеря сил… Иприлор, куда попали камни?

Ящер махнул хвостом, указывая на булыжники. Они так и валялись на мостовой – стража удерживала жителей на расстоянии, не давая им все затоптать.

– Тебя не задело? – Гларрхна внимательно осмотрел его с головы до ног и даже зашёл за спину. – Увернулся?

– Он напал на нас! – крикнул человек с крыши, подступая к самому краю. – Он, этот ящер, хотел убить нас! Мой брат и сейчас еле дышит! Воины Эхекатлана, чего же вы ждёте?! Почему преступник не наказан?!

– Вот Вайнегова Бездна, – Гларрхна покосился на крышу и перевёл взгляд на Хифинхелфа. – Ты был в своём праве, но ты не ранен, а вот им досталось. Готовь кошель… и потерпи немного, сейчас не развяжу. Хаэй! Вы, пострадавшие от чар, – вы живы и можете говорить?

«Ах ты ж, Джиланово отродье…» – Алсек поморщился. «Ещё и плати им… Хорошо хоть, Хиф никого не убил! Зря он сразу за смертельные чары взялся, хватило бы с них замедления или спячки…»

– Был замысел убийства, – вполголоса сказал воин Ти-Нау, глядя на сполохи меж зубцов магического жезла. – Этот житель говорит правду, если бы ящер не промахнулся, тут было бы три трупа. Шаргил, ты слышишь?

Гларрхна кивнул, глядя на жителей. Те – все трое – подошли к краю крыши.

– Мы уже говорим с тобой, могучий Шаргил, – сказал первый, почтительно склонив голову. – Разве стража не должна защищать нас от злобных колдунов?

– Вас никто не тронет, – отозвался Гларрхна. – Говорите без опаски. Какую плату вы хотите получить за раны и испуг?

Трое переглянулись, растерянно мигая, и снова склонились над переулком.

– Плату?! Поганый ящер убивает людей – и ты только возьмёшь с него деньги?!

– Преступной твари надо дать плетей! – поддержал его второй, всё ещё ощупывающий свою голову. – Так наказывают злонамеренных магов. Могучий Шаргил, разве ты не помнишь законы?

Гларрхна тяжело вздохнул, посмотрел на воинов-людей. Те переглянулись и едва заметно кивнули.

– Закон таков, – сказал один из них и нерешительно покосился на Хифинхелфа. – Разве что… Хаэй! Вы напали первыми – и кому тут давать плетей? Назови цену, горожанин, если она невелика – ты её получишь.

– Мне не нужны деньги этой твари! – житель побагровел и сжал кулаки. – Не хочу от неё ни монетки! Прогоните её по улице плетьми – и пусть она убирается!

– Вот же Вайнегова Бездна, – пробормотал Шаргил. – Хаэй! Так ты сам отказался от платы? Стало быть, говорить больше не о чем.

Он протянул руку к плечу иприлора, подцепляя когтем что-то невидимое, и жёлтые ленты начали тускнеть. Жители, кольцом окружившие стражников, недовольно загудели.

– Могучий воин, он ранил семерых, – сказал один из горожан, придвигаясь к Шаргилу. – Он должен быть наказан по закону!

Ти-Нау снова переглянулись, один отцепил от пояса свёрнутую кожаную плеть и протянул хеску. Тот изумлённо рявкнул.

– Шаргил, мы же соблюдаем законы, а не нарушаем, – покачал головой стражник. – Исполни свой долг – и покончим с этим.

– Ты сдурел?! – Гларрхна отдёрнул лапу. – Я не буду его избивать!

– Тут полчетверти собралось, – стражник покосился на жителей. – И их желание законно. Хаэй! Вы, люди Эхекатлана! Ящер, ранивший семерых, будет наказан сейчас – и уйдёт без малейших препятствий!

– Один удар, – буркнул Шаргил, разматывая плеть. – И ни одним больше. А ну, расступитесь!

Жители отхлынули к стенам, освобождая дорогу всаднику на кумане. Тот очень спешил, и Алсек краем глаза едва успел увидеть храмовые знаки на упряжи.

– Стой тихо, – велел Шаргил ящеру, рывком разворачивая его к себе спиной. Стражники уже стянули с иприлора рубаху. Один встал рядом с Алсеком, угрожающе покачивая двузубым жезлом.

Шаргил придержал руку, ударил не со всей силы – и всё же чешуя вздыбилась там, где по спине иприлора прошла плеть, и кожа под ней побагровела. Хифинхелф не издал ни звука, только едва заметно покачнулся. Гларрхна, поморщившись, бросил воину Ти-Нау плеть и жестом велел жителям уйти с дороги. Алсек подобрал вещи Хифинхелфа и крепко сжал его лапу. Ящер молчал и разглядывал мостовую – и ни слова не сказал, пока не сел к очагу во дворе квартала переписчиков.

– Хиф, тебе полегче? – спросил Алсек, смачивая комок пуха «Кровью Земли» и прикладывая к багровой полосе. Крови на спине ящера не было, и чешуи не отвалились, но смотреть на рубец было страшно.

– Пусстяки, зарасстёт, – отмахнулся Хифинхелф.

– Довольно сурово у вас наказывают за чародейство, – покачал головой Шафкат и помешал палочкой в котелке, где вместе с листьями Орлиса и Нушти кипели волокна сушёного мяса. – Потише, Койлор, тут горячо.

– Урр, – кошка растянулась на прохладной земле в тени навеса и вполглаза следила за котелком. Шерсть прикрыла шрамы и ссадины на её лапах и крыльях, почти незаметно уже было, что Койлор недавно вышла из плена – только её уши беспокойно поворачивались на каждый шорох.

– Скверная это мода – кидаться камнями, – нахмурился Ксарна. – Я видел в молодости, как один житель пытался украсть накидки, и ему перебили булыжником ногу. Но больше его не били, ждали стражу. Видел, как отгоняли камнями гиен…

Он пожал плечами и зябко поёжился. Алсек вытер со лба испарину – солнце поднималось всё выше, и горячие реки света растекались по городу – и вяло удивился про себя, где Ксарна успел замёрзнуть.

Хифинхелф вздрогнул, уронив примочку, и вскочил на ноги.

– Шшто это?!

Глухой надрывный рёв пронёсся над двором и умолк, но тут же повторился – и Алсек поднялся, сдерживая дрожь.

– Это в Ачаккае, – пробормотал он. – Созывают жителей. Что-то важное будет сказано…

– Хссс? – Хифинхелф, едва не порвав старую рубаху, натянул её на мокрую спину. – Надо посслушшать!

Пока они добирались до Ачаккая, рог успел взреветь ещё трижды – и Алсек, выйдя из переулка, увидел плотную стену спин и толпу на каждой крыше.

– Хшш, – махнул хвостом иприлор и подтянулся на руках, пристраиваясь на самой кромке ограды. – Лезь ссюда, Алссек. Умесстимсся.

– Алсек Сонкойок! – охнули наверху. – Двигайся влево, я сдвинусь вправо. Хаэй, почтенный жрец, поднимайся к нам!

– Благодарю, – прошептал изыскатель, взбираясь на козырёк. – Хиф, ты не свалишься?

Рог заревел ещё раз и долго не умолкал, и, когда Гларрхна, вставший за оградой Ачаккая, опустил его, над Пепельной Четвертью повисла томительная тишина.

«Гванкар?!» – Алсек изумлённо мигнул, узнав того, кто стоял рядом с воином-Гларрхна из храмовой стражи. «И… Рука Владыки на его груди!»

Костяное ожерелье негромко зашелестело, когда старший жрец шагнул вперёд и поднял над головой жертвенный нож. Солнце тускло блеснуло на тёмном лезвии.

– Я, жрец Храма Солнца, Гванкар Мениа, принёс недобрые вести, – негромко начал он, но услышали, кажется, даже небесные змеи. – Дни Аймурайчи прошли, и дни Кутиски минули, и все обряды были исполнены, но Великий Змей Небесных Вод не одарил нас дождём, и воды Симту вот-вот иссякнут. Один из Эхекатлана, достойнейший, в День Хелана отправится вестником к Великому Змею и приведёт нам воду – или узнает, что вызвало гнев великого бога, и расскажет об этом нам. В Храме Солнца мы будем ждать его. Тот, кто хочет быть посланником на берега небесной реки, пусть войдёт в храм до Дня Хелана, в Зале Зелёных Перьев мы встретим его.