Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

– Этот колдун – не иначе как поджигатель, а его дру… – речь жителя прервалась на полуслове. Кто-то рывком оттащил его от окна и сердито захлопнул ставни. Патрульный-Гларрхна покосился на Алсека, едва заметно ему кивнул и побрёл обратно к перекрёстку.

– Зген всесильный, – вздохнул Майгва, жестом приглашая Алсека войти во двор, и закрыл окно.

На пороге дома он внимательно посмотрел на жреца, коротко вздохнул и обнял его.

– Алсек! Я не верил, что ты приедешь. И Хифинхелф тоже тут, и даже… Аманкайя, ты сильно устала с дороги? Такая страшная жара везде… Идите за мной, у меня есть вода, холодные отвары…

Куман недовольно посмотрел на охапку сухой травы – она высохла до того, как была срезана, и даже полосатым ящерам непросто было прожевать её. Хифинхелф поставил перед ним бадью с водой, успокаивающе похлопал кумана по боку и вслед за Алсеком пошёл в комнату Майгвы.

Она была не так уж велика – трое одиноких алхимиков делили этот дом между собой, пока закон не позволял им жениться – но Майгва надеялся, что через три года запрет с него снимут. Алсек покосился на стёганое одеяло из мелнока, небольшую резную скамью на трёх седоков и причудливо выгнутую подставку под церит – украшенный резьбой рог харсуля. Похоже, алхимикам в Кештене жилось недурно…

– Тебя не обижают тут? – спросил Алсек, заталкивая дорожные тюки под стол. Хифинхелф пристроился на скамье, снял тростниковую накидку с макушки и облегчённо вздохнул. Майгва обрызгал ему плечи и спину холодной водой и подсел к Алсеку, прихватив кувшин с настойкой Яртиса.

– Тут хорошо, – вздохнул он, разливая настой по чашкам. – Наставники мной довольны, жалование платят исправно. Правда, сейчас тут неспокойно, много работы… Я слышал, и у вас беда с поджигателями?

– Этой дряни везде полно, – покачал головой жрец. – А что за дела у тебя с кварталом резчиков? Неужели ты и дома опыты ставишь?

– Храни меня Чарек! Это запрещено, Алсек, – усмехнулся Майгва. – Нет у меня с ними никаких дел. Тут в последние недели что-то странное в воздухе – многие косо смотрят на чужеземцев. Я, похоже, к ним причислен.

– Зген всесильный! Какой же ты чужеземец?! – возмутился Алсек и сам же себя одёрнул – на чужеземцев путным жителям тоже кидаться не подобало.

Майгва пожал плечами.

– Мы и впрямь не так уж долго живём в стране Кеснек. Дед – первый, кто взял родовое имя Ти-Нау… – его голос дрогнул.

– Он – достойнейший из Ти-Нау, – убеждённо сказал изыскатель, сжимая руку алхимика. – Он говорил с Великим Змеем Небесных Вод и принёс нам вести из дома дождей. И он порадуется, когда бред, вызванный жарой и засухой, уйдёт из всех наших голов.

– Ты говорил с ним перед уходом? – тихо спросил Майгва. – Как он ушёл?

– Без малейшего страха, – ответил, ничуть не колеблясь, Алсек. – Он просил не тревожиться о нём. Он не хотел бы, чтобы кто-то горевал о нём, – он ушёл по своей воле, и он сделал то, что намеревался сделать.

Майгва вздохнул и поднялся со скамьи.

– На моей стене теперь знак дождя… Когда мне дадут собственный дом, я нарисую его и там. Вы, должно быть, голодны с дороги? Очаг остыл, но разгорится он быстро…

К тому времени, как земляные клубни испеклись, а вяленое мясо было поделено между путниками, во двор спустился ещё один алхимик. В разговор он не вмешивался, тихо сидел поодаль, длинной палкой вороша угольки в очаге.

– Зелье роста костей? – Майгва покачал головой. – Не в этом месяце, Алсек. Я был бы рад помочь, но… С тех пор, как мы граничим с землями самозванца, даже «Кровь Земли» запретили выносить из дома зелий. Мы варим множество эликсиров исцеления и боевых смесей, иногда по нескольку дней не отходим от котлов, но всё сваренное остаётся на складе.

– Рост костей? – зашевелился незнакомый алхимик. – Что ты мелешь, Майгва?! Ты такого варить не умеешь, и я не умею. Это же нерсийские рецепты, нам их и понюхать не дают.

– Ну, отчего же? – пожал плечами пришелец из Эхекатлана. – Почтеннейшая Тамайя позапрошлой осенью разобрала такое зелье по крупице и сварила подобное. И она говорит, что ничего сложного в этом нет – если ей дадут время и травы, она повторит опыт.

– Явар Эйна Ханан Кеснек такого не допустит, – покачал головой алхимик. – Только ему и заботы, что удовлетворять любопытство Тамайи. Ты, Майгва, многовато её слушаешь…

– Кого и слушать, как не наставников? – хмыкнул младший из Льянки. – Через три года, если повезёт, пойду под её руку – тогда и посмотрим, кто в Орине лучший алхимик. А пока, Алсек, прости – ничем помочь не могу.

– Это не страшно, Майгва, – вздохнул изыскатель. – А не скажешь ли, как найти почтеннейшую Тамайю?

– Конечно, – слегка приободрился алхимик. – Всего четыре поворота от нас. Она из рода…

Густая чёрная тень упала на него, и он вздрогнул и поднял взгляд. Два огромных мегина, поднимая пыль, опустились во двор. Один, придавленный к земле весом закованного в броню стражника-Гларрхна, сел без единого писка, второй, без седока, долго хлопал крыльями и возмущённо пищал, порываясь взлететь. Гларрхна спрыгнул на землю и кивнул алхимикам.

– Собирайтесь, оба. Вас ждут в доме зелий. Прямо сейчас.

Майгва растерянно мигнул.

– Алсек, я вернусь к утру. Циновки в кладовой, можешь взять одеяло.

– Лети и не беспокойся, – кивнул изыскатель. – Зген всесильный! Знать не хочу, чего вы ночью наготовите.

Гларрхна смерил его задумчивым взглядом.

– Вы, трое, сведущи в алхимии?

– Нет, – покачал головой Алсек. – А ты, могучий воин, не знаешь, как найти почтеннейшую Тамайю?

– Тамайя Кхаса? В дом зелий тебя не пустят, путник, – нахмурился Гларрхна. – Тут сейчас не до чужеземцев. Ты не тот чудак, о котором предупреждал Кегар из Эхекатлана?

– Это я, – усмехнулся Алсек. – И всё же, могучий воин, передай почтенной Тамайе Кхасе эти нити…

– Сперва придётся передать их Вегмийе, – вздохнул хеск. – Подожди со своими делами, путник. Сейчас тут неспокойно. Мне кажется, дело идёт к…

– Мы готовы, – сказал Майгва, устраиваясь в седле. Гларрхна замолчал и направился к своей мыши.

– Тамайя Кхаса, – прошептал изыскатель, провожая взглядом улетающих мегинов. – Может, на обратном пути у нас будет больше времени, а в Кештене наступит покой. Он ведь чего-то опасается, этот Гларрхна. Тут все чего-то опасаются…

– Будешшь тут опассатьсся, – недовольно вильнул хвостом Хифинхелф. – Видел, ссколько знорков на сстенах? Половина – ополченцы, вчера влезшшие в досспехи. А патрульных рассмотрел? То же ссамое. Вашш правитель ссобирает войсско. Надеюссь, он не опоздал сс этим…

– Думаешь, Джаскар нападёт на Кештен? – Алсек поёжился. – Надо нам торопиться, Хиф. Выступим до рассвета…

Циновок в кладовой Майгвы было много, путники настелили их в четыре слоя и всё равно долго ворочались, пытаясь устроиться поудобнее.

– Аманкайя, ложиссь тут, – Хифинхелф похлопал лапой по ложу рядом с собой. – Тут не так жарко, я буду осстужать тебя.

– Мне тут хорошо, Хиф. Спи спокойно, – отозвалась Аманкайя из-за спины Алсека, подсовывая под голову свёрнутую накидку.

– Хссс, – ящер приподнялся на локте. – Разве ссо мной тебе неудобно? Вссегда в дороге ты сспала на моей груди.

– У тебя чешуя колется, Хиф, – буркнула колдунья. – Полей себя водой, быстрее заснёшь.

– Хсссс, – Хифинхелф покачал головой и перевернулся на другой бок. – Колетсся? Впервые сслышшу. Зря, я бы тряпкой прикрылсся…

– Хиф, спи, – вздохнул Алсек. – Вставать нам рано.

Он украдкой пощупал макушку Аманкайи. Жаром не тянуло.

Несколько мгновений спустя под рукой Алсека захрустел полупрозрачный гравий. Здесь повсюду был битый рилкар, и никто не додумался собирать его, – такое увидишь только во сне!

Совсем рядом слышен был звон оружия, кто-то кричал от страха, шипел плавящийся камень. Жрец вскочил и увидел четверых странников, прижатых к скале тройкой жёлтых ящеров. Лишь у одного человека была стреляющая трубка, ещё один вооружился дубиной из странного пятнистого дерева, двое безоружных прятались за спинами защитников.

– Хаэй! – крикнул Алсек, выпрямляясь во весь рост и вскидывая руку к солнцу. Знакомое жжение поползло по запястью.

– Хшшш! – один из ящеров отступил на шаг и схватил свободной лапой дротик.

– Стой! – раскалённый сияющий сгусток сорвался с ладони жреца и упал ящерам под ноги. Чешуйчатые воины зашипели от боли, но не отступили, хотя жидкий огонь и осколки стекла впились в их лапы. Дротик впился в плечо изыскателя, но он не почувствовал боли.

– Уходите, и вас не тронут! – крикнул Алсек и сделал шаг вперёд. Воин у скалы с усталым вздохом опустил оружие, второй покосился на пришельца с подозрением. Иприлоры переглянулись и молча бросились на врагов. Алсек и глазом не успел моргнуть, как оказался лицом к лицу с разъярённым ящером – и в последний миг перехватил копьё. Оно скользнуло выше, чем метил иприлор, кровь потекла по щеке изыскателя, ящер бросил оружие и схватил жреца за горло.

– Ни-шэу, – прохрипел тот, толкая противника в грудь. Запахло палёным. Хватка чешуйчатых лап на миг ослабла, и Алсек схватил ящера за руки.

– Хиф, очнись! – крикнул он, глядя в горящие глаза. – Я, Алсек, тут! Что ты творишь?!

– Хссссс, – иприлор оскалился. – Хсссс! Уйди сс дороги, иначе умрёшшь!

– Хиф! – Алсек стиснул зубы и наступил ящеру на лапу – так сильно, как только мог. Тот молча укусил его за плечо, да так, что хрустнула кость.

– Хиф, сожги тебя Кеос, – прохрипел жрец, чувствуя, как обвисает плетью рука. – Очнись!

Его пальцы сжались на запястье иприлора, и шкура под ними вспухла и побагровела, по ладони жреца потекла кровь. Ледяная волна ударила изыскателя в спину, захлестнув с головой, и он вскочил, хватая ртом воздух. Под ногами были циновки дома Майгвы, целый и невредимый Хифинхелф сидел рядом, раскрыв пасть и тяжело дыша, чуть поодаль с пустым горшком в руках стояла Аманкайя и молча смотрела на них.

– Ох ты, щупальца Джилана, – пробормотал изыскатель, вытирая лицо, и посмотрел на свои ладони. «Прокушенное» плечо немедленно отозвалось болью. Иприлор молчал, ощупывал грудь и запястья и шумно дышал.

– Хиф, тебе не следует нападать на беззащитных, – Алсек тронул его за плечо, и ящер вздрогнул. – Я никогда бы тебя не тронул, но следить за таким – выше моих сил. Что тебе сделали эти люди?

– Фсссс! – ящер оскалился, и в его глазах сверкнул знакомый свирепый огонь. – Не знаешшь, так молчи! Шшто ты вечно лезешшь, куда не проссят?!

– Я из Айгената, Хиф, – Алсек оглянулся в поисках ещё одного сосуда с водой, но ничего не нашёл. – И ты тоже. И ты никогда не обижал мирных людей. Очнись уже, Хиф! У тебя в глазах вся ярость Кровавого Солнца…

Хифинхелф вздрогнул, замотал головой.

– Дурной ссон, – пробормотал он. – Проссто дурной ссон… Алссек, я…

Он встретился взглядом с Аманкайей, и она попятилась. Ящер вздрогнул ещё раз, прижал руку к груди.

– Аманкайя, ты… боишшьсся меня?! Боишшшьссся?! Хэссс…

Он протянул ей руку. Аманкайя отступила ещё на шаг. Алсек встал между ней и ящером, не сводя глаз с Хифинхелфа.

– Я в жизни бы не посссмел тебя тронуть! – иприлор попытался подняться, но покачнулся и снова сел на циновку. – Я бы ссскорее позволил сссебя убить! Не пугайссся…

– Тише, Хиф, – Алсек положил руку ему на плечо. – Мы выезжаем до рассвета. Ложись, постарайся заснуть. Ничего плохого не случилось. Пусть эта ночь будет мирной…

…Песок похрустывал под лапами кумана. Полоса земли между владениями Кештена и Джэйкето, поросшая чахлой гезой, окончательно пожелтела, и редкие кочки объеденной травы уже не сдерживали пустынную пыль. Мостовую на полпальца занесло песком, он струился меж кустов гезы и пожухших мерфин, засыпая трещины в твёрдой, как камень, земле.

– Хшш, – прошипел Хифинхелф, слегка натянув поводья. Куман резко остановился, припав к земле, и Алсек едва не свалился на обочину.

– Пахнет жжёной косстью, – язык иприлора мелко дрожал, ощупывая горячий воздух. – Пора надевать досспехи.

«Джилан бы побрал жару,» – Алсек с тоской покосился на раскалённое небо. «Тут безо всяких Скарсов сваришься в броне…»

Он вытряхнул из дорожных тюков туго свёрнутый поддоспешник и упрятанную в него стеклянную кольчугу.

– Жаль, у Кушши нет досспехов, – покачал головой Хифинхелф, затягивая последние ремешки.

– Хоть кому-то повезло, – вздохнул Алсек, поправляя звенящий подол. – Аманкайя, прячься за нас, если что. Для тебя броня слишком тяжела. Хиф, лезь под навес, я спрячу всех нас под мороком…

У придорожного столба – красного валуна высотой в пять локтей, испещрённого знаками Кельки и Шулани – куман замедлил шаг и встревоженно зафыркал. Изыскатель посмотрел на землю и вздрогнул. Подножие столба было выложено обугленными до черноты черепами.

– Хссс! – Хифинхелф указал на тёмно-красное пятно на столбе – отпечаток огромной когтистой лапы. – Сскарссы!

Больше он не говорил ничего, только сдавленно шипел и скалился, пока полосатый ящер бежал по присыпанной песком дороге. Вдоль обочин раскинулись засеянные хальпы… вернее, местность, бывшая когда-то засеянными хальпами, теперь же – иссохшие гряды и канавы, засыпанные пылью. Ни ботвы прошлого урожая, ни новых ростков, ни дикой травы, – лишь обломки кустов и пни вырубленных мерфин и Олеандров тянулись слева и справа от путников, и густой запах гари висел над ними.

Невдалеке завыл демон-падальщик, другой ответил ему с дальнего берега Симту. Куман фыркнул и мотнул головой. Алсек настороженно огляделся по сторонам, зажигая на ладони жёлтый огонь. Ни единого существа не было вокруг, даже чайки покинули берега, и ящерицы не шуршали в пыли. Чуть в стороне от дороги чернели стены хижины – балки, поддерживающие кровлю, рухнули, соломенная крыша провалилась и догорела внутри дома, и даже стены слегка покосились от страшного жара. Хифинхелф втянул воздух и сердито зашипел.

– Это земля Джаскара, – прошептал изыскатель. – Почему он не засеял поля?

На краю обрыва виднелись обугленные остатки водоподъёмника – толстые брёвна-опоры, обломки ворота. Рядом лежал выеденный изнутри панцирь анкехьо, и гиены копошились вокруг, не обращая внимания на людей.

– Хиф, тут есть живые? – шёпотом спросил Алсек, оглядываясь по сторонам. Ящер кивнул на гиен.

– А люди? – нахмурился жрец, удержавшись от желания ткнуть иприлора кулаком под рёбра.

– Я шшто-то чую, Алссек, – качнул головой Хифинхелф. – Тишше…

Издалека донёсся прерывистый гул, скрип и плеск. Куман, учуяв воду, всхрапнул и переступил с лапы на лапу. Хифинхелф придержал поводья и потянулся за палицей.

– Там неладно, – прошептала Аманкайя, вжимаясь в седло.

– Я вижу зелёные ростки, – Алсек привстал в стременах, опираясь на плечо иприлора. – Вижу дом под крышей.

– Видишшь крассную чешшую? – покосился на него Хифинхелф.

– Нет, – отозвался жрец. – Вижу жёлтый блеск и бадью, поднятую из колодца. И много засаженных гряд.

Скрип раздался снова, и вновь заплескалась вода. На занесённых песком полях зашевелились полосатые тени – куманы паслись там, выщипывая последние листья гезы. Почуяв сородича, они уставились на него, но тут же снова опустили морды. Хифинхелф еле слышно зашипел.

– Что ты чуешь? – насторожился Алсек.

– Сстрах, – выдохнул иприлор. – Сстрах и кровь.

Больше он ничего не говорил, только сердито шипел, если кто-то из его спутников открывал рот. Куши, замедлив шаг и размеренно помахивая хвостом, бесшумно ступал по мостовой, выбирая плиты, не присыпанные песком. Алсек смотрел на колодец и хижину – и тех, кто собрался вокруг.

Тут были люди – больше десятка, в запылённых рваных накидках, почерневшие от пыли и высушенные солнцем. Пятеро вытягивали из колодца бадью, собранную из остатков водоподъёмника и чересчур большую для столь скудного источника. Четверо ждали, пока она будет поднята, чтобы палками направить поток в наспех вырытые канавки между грядами. Остальные копали землю чуть в стороне, поднимая новую грядку. Трое воинов в бронзовой броне следили за ними, и Алсек увидел, приглядевшись, что никто из стражников не отбрасывает тени – только жёлтый свет дрожит под их ногами.

– Ва-а! – послышалось из-за грядок, на краю обрыва, и на земляной гребень взлетело огромное жёлто-белесое насекомое. Кольчатая броня блестела на солнце, сведённые вместе лезвия на лапах замерли, прижав к панцирю что-то пёстрое.

– Хэ-э? – воин вскинул копьё, поворачиваясь к пришельцу.

– Хэ, – тот оскалился, показав мелкие, часто посаженные зубы в безгубой пасти. Эта тварь была не насекомым, хоть на её хвосте и сверкало скорпионье жало. Алсек узнал её – и сжал кулаки. «Айкурт!»

Хвостатый демон отвёл в сторону лезвия, и пойманное существо свалилось на землю. Оно попыталось встать, но «мечи» Айкурта нависли над ним. Селяне, забыв о бадье и мотыгах, застыли на месте.

– Шулья! – вскрикнул один из них, шагнул вперёд, но воин ударил его древком в грудь, и он отступил, хрипя и кашляя.

– Хэ-э, – протянул Айкурт, ударом хвоста сбивая пленника наземь. Тот попытался ударить демона, но лишь охнул от боли, разбив костяшки о броню. Айкурт поставил лапу ему на спину.

– Всем смотреть! – крикнул воин, поворачиваясь к жителям. – Вы, падаль, молчать и смотреть!

Куман шевельнулся, переступив с лапы на лапу, и Алсек увидел, как Хифинхелф крадётся к колодцу. Он сжал пальцы в кулак и повернул руку так, чтобы ладонь была направлена Айкурту в грудь. «Хоть бы прожечь с одного удара…»

– Она хотела сбежать, – медленно проговорил Айкурт, немигающим взглядом пронизывая жителей. – Но не сбежит никто.

Лезвие стремительно пошло к земле, но золотая вспышка, расколовшая броню хеска, отбросила его в сторону, и переломленная лапа упала в пыль. Демон развернулся, бросая наугад россыпь обжигающих искр. Напуганный куман рявкнул, подпрыгнул и рванулся вперёд, сбросив седока.

– Тик’ба ун-ну! – услышал изыскатель, поднимаясь на ноги. Хифинхелф стоял на обочине, в одной руке сжимал палицу, вторую направил на лежащих в пыли людей. Чуть поодаль на разорванном пополам теле Айкурта топтался, рыча, куман. В его седле, зажмурившись и вцепившись в поводья, едва удерживалась Аманкайя.

– Алссек, бысстро ссюда! – Хифинхелф в два прыжка добрался до поверженного воина, развернул вяло шевелящееся тело лицом вверх. – Ссмотри!

Глаза стражника были залиты жёлтым огнём. Он шевельнул пальцами, и красный огонь зажёгся на его руке, но ударить он не успел – ящер прошептал что-то, и Ти-Нау, захрипев, обмяк.

– Все ли живы? – Алсек, сдерживая дрожь, склонился над упавшими пленниками, протянул им руки. Кто-то уже сам поднялся на четвереньки. Всех шатало от слабости.

– Хэ-э, – выдохнули за спиной Алсека. – Сверкающие воины и боевой ящер! Властитель Ильюэ прислал вас, да?!

Та, кого хотел убить Айкурт, сидела в луже его крови и пыталась отломить одно из лезвий. Её горящий взгляд был устремлён на Алсека.

– Шулья? – Аманкайя, не обращая внимания на кровь и слизь, спрыгнула на землю, подхватила пленницу под руки. – Держись за меня! Чего хотела эта саранча с жалом? Как они посмели так обращаться с вами?!

– Воины Ильюэ, – прошептала Шулья, обнимая колдунью, и заплакала навзрыд. Алсек смущённо уткнулся взглядом в землю, но громкий хруст заставил его вздрогнуть и обернуться. Хифинхелф стоял над бездыханным воином, держа в лапе палицу, измазанную белесой жижей. Она дымилась, быстро превращаясь в чёрный пар, а тело, извергая дым, корчилось и обугливалось.

– Так его! – недобро оскалился один из жителей. Остальные, склонившись над бадьёй, черпали воду и жадно пили. Аманкайя провела к колодцу Шулью и помогла ей умыться. Куман, презрительно рявкнув, отпихнул лапой истоптанное тело Айкурта и потопал к хозяину.

– Хсссс… – Хифинхелф отвязал от седла пустой бурдюк, сунул его в руки селянину, который показался ему самым крепким. – Чан-ти ба-та!

Разведя в сторону пальцы, он указал двумя руками на людей у колодца. Алсек, слегка задетый «крылом» заклятия, почувствовал, что слабость и страх отступают.

– Вы – люди Джаскара? – спросил он жителей. – Вы из Джэйкето? Отчего стража так жестока к вам?

– Джаскар! – ближайшие поселенцы заскрипели зубами. – Самозванец, убийца и грабитель! Посмотри вокруг, воин. Тут были поля Джэйкето. Теперь тут пустыня. А ещё немного – наши кости были бы зарыты в песок. Не говори ничего о Джаскаре!

Те, к кому силы вернулись раньше, уже выносили из хижины сушёное мясо и меланчин, наполняли водой бурдюки. Тела убитых догорели, превратившись в россыпь чёрных потрескавшихся костей, – даже черепа, не выдержав напирающего изнутри пара, полопались с сухим треском. Алсек покосился на них, на отломанные от лап Айкурта лезвия в руках жителей, и только покачал головой.

– Тут нельзя осставатьсся, – Хифинхелф вертел головой, и его язык трепетал в приоткрытой пасти. – Ни ссекунды лишшней! Бегите на запад как можно бысстрее!

– Зген, даритель жизни, да укроет твой сияющий плащ этих людей, рождённых на твоей земле, от глаз предателей и убийц! – выкрикнул Алсек, запрокинув голову. На горизонте к востоку от колодца уже темнели крохотные точки.

– Спасайтесь и вы! – крикнула в ответ Шулья, ныряя в толпу. Несколько мгновений спустя уже и сам Алсек не мог разглядеть, где убегающие селяне, а где тени от клочьев травы и струящегося песка.

– Хссс! – Хифинхелф рывком затащил его в седло. – Уходим, бысстро!

Куман в два прыжка вылетел из-за ограды и помчался по дороге навстречу клину полуденников. За ними, чуть отставая, неслись мегины.

– Тик’ба ун-ну, к’ца та ун-ну! – Хифинхелф протянул руку к летящей стае, и гигантские нетопыри дрогнули в воздухе и захлопали крыльями, пытаясь удержать высоту. Куман прыгнул, пробежал немного на четырёх лапах, едва не растеряв седоков, и поскакал дальше. Багряный луч наугад чиркнул по мостовой, оплавив камень, но между ним и хвостом Куши уже было тридцать шагов – и Алсек, мотаясь в седле, облегчённо вздохнул.

Куман замедлил бег, когда из-за гряд едва можно было разглядеть крышу хижины и стаю крылатых воинов, кружащую над ней. Лучи больше не сверкали, и Алсек утёр пот со лба – так или иначе, солнечный морок спрятал беглецов, и если боги будут с ними, они доберутся до ворот Кештена живыми.

– Насс не нашшли, – огляделся по сторонам Хифинхелф. – Надо отдохнуть.

Они залегли на заброшенном поле, в тени гряд. Алсек, ощупав перекопанную землю, нашёл пару десятков мелких клубней – их копали в спешке, а обновить гряды и посадить новые семена уже не успели. Хифинхелф разглядывал лапы кумана и по капле вливал в него силы. Аманкайя потирала висок и пыталась отдышаться.

– Им нелегко пришлось в плену, – негромко сказал изыскатель, кивнув на западную дорогу. – Хорошо, что мы нашли их.

Колдунья кивнула.

– Я слышала то, что с ними… тут было очень много дурного, Алсек, – еле слышно сказала она. – Хиф хорошо сделал, что убил стражников. Это были испорченные люди, совсем испорченные… тем, что в их крови.

– Кровавое Солнце, – кивнул Алсек, прижимая её к себе. – Их уже и почтеннейший Гвайясамин не очистил бы от скверны. И всё же, Хиф… Они были уже не страшны ни нам, ни пленникам. Ни к чему было убивать беззащитных.

– Фсссс! – оскалился иприлор. – Где ты увидел беззащитных? Пропуссти я ссекунду – и ты понял бы, для кого они не сстрашшны. Жаль, нам не оссвободить вссех…

– Мы попробуем, Хиф, – сказал изыскатель без особой уверенности. – Я не ждал от Джаскара столь скверного обращения со своей землёй. Он плохой правитель, и он недостоин зваться Сапа Кеснеком. Но на том берегу реки нам нужно быть осторожнее…

Тут, напротив набережных и причалов Хекоу, ещё три месяца назад была пристань для множества плотов, кораблей и лодок, – каменные дома складов тянулись вдоль берега, между ними башней в три этажа высился постоялый двор. Пламя вылизало его стены, флаги Хекоу посрывали с окон, ставни и завесы обратились в золу – и Алсек с содроганием заметил в груде углей россыпь позвонков и обломки рёбер. Тело, разорванное в клочья, давно обглодали дочиста, но среди складов ещё прятались гиены, а на крыше Алсек увидел притаившегося Войкса. Падальщик провожал их недобрым взглядом, а когда они прошли, поднял голову и завыл.

– Он говорит, что мы умрём? – вздрогнула Аманкайя.

– Мы для него не еда, хоть бы двадцать раз умерли, – усмехнулся иприлор. – Он чует кровь демонов. Может, от Кушши ещё пахнет тем Айкуртом?

Обрыв тут был ниже, чем под Эхекатланом, и за многие сотни лет в нём прорезали широкие ступени и пологие спуски для повозок, но засуха обнажила скалы и уступы там, где раньше проплывали, не задевая их, корабли. Хифинхелф спешился, сделал несколько шагов по окаменевшему илу и махнул рукой – «слезайте!»

– Великая сушь, – прошептал жрец, пробуя ногой потрескавшуюся засохшую грязь. Из ила торчали обломки тростника, полуистлевшие ветки, кое-где белели рыбьи кости и расколотые створки раковин. Поодаль, «на глубине», виднелись зарытые в грязный песок моллюски размером с кумана, и исходящее от них зловоние заставило Алсека прикрыть нос.

– Под ноги ссмотри – могут быть зыбуны, – прошептал иприлор, пробираясь меж грядами ила. Волны ушедшей реки оставили на них отпечаток, – ил так и засох нетронутым, и гребни вздымались под ногами путников. Куман через несколько шагов опустился на четыре лапы и неохотно побрёл за Хифинхелфом.

«Симту, великая река земли…» – Алсек судорожно вздохнул. Слева и справа, насколько он мог видеть, от полноводного потока не осталось даже лужицы. Перья чайки, завязшей в иле и заеденной личинками да’анчи, белели в грязи.

– Ничего, Алссек. Великий Змей не допусстит, шштобы руссло оссталось ссухим, – прошептал Хифинхелф, обернувшись. – Но ссколько рыбы тут задохнулоссь, хэсссс…

«Река, питающая всю страну…» – Алсек посмотрел на восток и содрогнулся. «Если здесь нет воды, то что доходит до восточной окраины?!»

С северного берега доносился перестук и хруст, пахло кузнечной гарью и известковой пылью. Алсек, приложив ко лбу ладонь, видел множество мелких фигурок на пологом берегу, панцирных ящеров, нагруженных брёвнами, полуразобранные остовы кораблей и растаскиваемые на части плоты. Крылатые стражи кружили над пристанью, один, завидев чужаков, отлетел к югу и сделал над ними круг. Изыскатель стиснул зубы и пожалел, что снял броню.

– Мы – мирные странники, – прошипел Хифинхелф и выпрямился в седле. Он помахал летучему стражнику, тот, помедлив, качнул золотым жезлом, и мегин повернул к северу, не найдя в чужаках угрозы.

– Мирные странники, пришедшие поклониться великому богу солнца, – кивнул Алсек, поправив красную накидку.

– Зачем мы едем в Хекоу? – спросила Аманкайя. В её глазах плескался ужас.

– Узнать, что там, – ответил изыскатель. – Не бойся, мы не пойдём в крепость. Ты продашь немного фиников в застенье, мы переночуем и поговорим с жителями. Больше, чем на ночь, тут задерживаться ни к чему.

– Ты не боишься поджигателей? – еле слышно спросила колдунья.

– Не будут же они жечь всё подряд в своём городе, – хмыкнул Алсек. – Говорят, даже Скарсы у себя дома строят жилища и заботятся о слабых.

– Такие Сскарссы до нашших месст не доходят, – махнул хвостом иприлор. – Нам досстаютсся ошшалевшшие и бешшеные. А теперь – мэшшу! Поищем ночлег…

Комментарий к Глава 18. Южный берег

Пожарища, алхимики и люди Джаскара.

========== Глава 19. Земли Змея ==========

Куман неспешно пробирался переулками застенья, обходя разбросанные повсюду груды тростника и обломков древесины, отрубленных ветвей и распиленных стволов, едко пахнущих листьев мерфины и засохших багровых и розовых лепестков Олеандра. Несколько тощих ящеров волокли самую большую груду к воротам, вереница носильщиков тянулась за ними, а за ней, лениво помахивая лезвиями на суставчатых лапах, шли двое Айкуртов. Алсек с каменным лицом проехал мимо, не зная, видят его пустынные демоны или нет. Он надеялся, что солнечный полог ещё не растаял.

– Хссс, – Хифинхелф разглядывал зыбкую зелёную стену, окружившую крепость, и тонущие в зарослях дома. – Зачем тут поссадили тросстник?

– Откуда у них вода? – зашевелилась в седле Аманкайя, оглядываясь по сторонам.

– Хекоу – большой город, тут даже в застенье есть водоводы, – сказал жрец, глядя сквозь зелёные ограды на каменную крепость. Золотые пластины по-прежнему горели на её стенах и окружали ворота, и за бойницами сверкали щитки доспехов и наконечники копий.

– Я не вижу тут Гларрхна, – прошептала Аманкайя, привставая в стременах. – Ни одного из них. Только Айкурты и… это, должно быть, Существа Сиркеса?

– Они, – кивнул Хифинхелф, разглядывая утробно ревущее создание, погребённое под грудой олеандровых веток. – Помню, раньшше этот город охраняли воины-Ингейна – у них ссвоя броня, прочные ссиние пласстины по вссему телу. Помнишшь их, Алссек?

– Ингейна? Из Чундэ? – слегка оживился жрец. – Да, славные воины. Представляю, каково им видеть Айкуртов на пристани Хекоу…

– Боюссь, некому уже их видеть, – шевельнул хвостом иприлор. – Нет ссиней чешшуи на сстенах…

Аманкайя вздрогнула и вжалась в спину Алсека.

– Здессь осстановимсся? – иприлор натянул поводья, рассматривая обнесённые оградами дома. Тут, в застенье, здания не сливались в кварталы – стояли поодаль друг от друга в кольце небольших грядок, пышных кустов и старательно выращенных деревьев. Сейчас ни того, ни другого не осталось, одни пни торчали из земли, а над ними пытались сомкнуть ветви раскидистые «деревца» Сафлы. Они поднимались на пять локтей над землёй, и влага, как видно, всё же доходила до их корней – на ветвях виднелись крошечные бутоны, и листья не выглядели жухлыми.

Куман, фыркая от резкого запаха помятой листвы, перебрался через невысокую ограду и втиснулся под навес над водяной чашей. Хифинхелф отвёл его морду от ледяной воды и помочил ему нос тёплой влагой из бурдюка. Куши недовольно рыкнул.

– Хаэй! – Алсек, подойдя к двери, посмотрел на плотно закрытые ставни и нагнулся за камешком. – Почтенные жители Хекоу!

Дом молчал, и от давно погасшего очага тянуло холодом, но чаша у стены была полна до краёв – кто-то открыл трубу водовода на рассвете, и кто-то намеревался сюда вернуться.

– Может, они уехали? – со слабой надеждой спросила Аманкайя, неохотно выбираясь из седла.

– Тем лучшше, – буркнул Хифинхелф. – Но мессто жилое.

– Не видел я такого, чтобы все уходили из большого дома, – покачал головой Алсек. – Старик, или ребёнок, или хозяйка – кто-то должен был остаться. Может, задремал? Хиф, подожди тут…

Он сбросил морок и поднял ладони к небу в благодарственном жесте. «Надеюсь, так я жителей не напугаю. Им и так, должно быть, жутко…»

– Алсек, я тоже пойду, – прошептала Аманкайя, прикасаясь к его руке. Жрец нахмурился.

– Лучше бы тебе остаться с Хифинхелфом. Он защитит тебя, если что…

Алсек вошёл под шуршащую завесу и ещё раз окликнул селян. Никто не отозвался, и полумрак лестничного колодца показался изыскателю густой, непроницаемой мглой.