Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

– Тут очень скверно, Древний Владыка. Того и гляди, земля расплавится, – прошептал он. – Огонь уже льётся с неба, все травы иссохли, полгода нет дождей. Тут живёт злая тварь, готовая весь мир выжечь, и ей тут не место. Ты всегда наводил на таких страх, гонял их, как гадких гиен, что же теперь ты отвернулся от нас? Ты же создал эту землю, отчего ты забыл о ней?

Каменный нож с тихим звоном упал на пол, разбросав угли. Пламя поднялось в последний раз и потухло, и дым заполнил комнату, медленно развеиваясь. Порезанную руку жгло изнутри, Алсек посмотрел на плечо, ожидая, что кровь взметнётся алым паром. Аманкайя зажмурилась, крепко сжимая голову ладонями. Хифинхелф приподнялся, сверкая глазами.

– Алсссек, посссмотри на меня!

– Хиф, тише, – мотнул головой изыскатель. – Я… я не слышу его. Я ничего не чувствую, кроме солнечного жара… кроме жжения под кожей!

Он обхватил левой ладонью правое запястье. Ему казалось, что кожа сейчас лопнет, извергая дым из разрыва.

– Никто не пришёл, – прошептала Аманкайя, глядя на угли. – Даже младший из живущих в огне, даже…

– Хэссссс! – когти Хифинхелфа заскрежетали по оплавленному камню. Его глаза горели недобрым огнём.

– Куда ты завёл нассс, жрец? Шшшто это за нора, в которой даже гром не уссслышшшать?! – ящер хлестнул хвостом по стене. – Это ловушшшка?

– Хиф… – выдохнул изумлённый Алсек, разжимая пальцы, и посмотрел на ящера, пытаясь подобрать слова – но скрежет за спиной заставил его вскочить на ноги и схватиться за оружие. Что-то тёплое, покрытое чешуёй, коснулось его плеча, и жрец ударил наотмашь, в свободной ладони готовя смертельный луч. Солнце покинуло небеса, но сейчас второе сияло за его спиной, и сила клокотала в крови, разрывая жилы.

Большая тяжёлая тень шарахнулась, испуганно рявкнув, палица скользнула по чешуе и ударилась о стену. Хифинхелф молча бросился вперёд и до хруста вывернул Алсеку руку, второй ладонью вцепляясь в плечо так, что когти заскрежетали по кольчуге.

– Хиф! – Алсек вскрикнул от боли и упал на колени, пытаясь высвободить руку. Зубы ящера сомкнулись, на полногтя разминувшись с шеей изыскателя.

– Хэсссссс… – иприлор рванул выскользающую «добычу» на себя, и Алсек изловчился и наступил ему на лапу, всей тяжестью надавив на тонкие расставленные пальцы. Хватка иприлора на миг ослабла, Алсек шарахнулся к воротам, прикрываясь палицей. Сзади что-то хрипло рявкнуло.

– Хэссссс! – Хифинхелф вскинул руку, золото и зелень сверкнули на его пальцах. За спиной ящера, в коридоре, кто-то отрывисто отдавал приказы, топотали сапоги и скрежетали когти, золотом вспыхивали чародейские жезлы.

– Хиф! – Алсек шагнул вперёд, дрожащими руками поднимая палицу. В глазах ящера горел свирепый огонь.

– Тик’ба… – выплюнул иприлор – и пошатнулся, оседая на пол. Голову Алсека на миг сковал тяжкий обруч, в ушах зазвенело. Хифинхелф ещё раз качнулся, вскинул лапы, потянулся к шее изыскателя – и обмяк, заваливаясь набок. Алсек подхватил его и едва не упал сам. Впереди что-то вспыхнуло, в лицо изыскателю дохнуло жаром, тяжёлое тело иприлора дёрнулось, запахло палёным.

– Бежим! – выдохнул жрец, проталкивая Аманкайю в коридор за своей спиной. – Ни-куэйя!

Несколько жёлтых вспышек слились в одну, камень зашипел, оплавляясь, что-то зубастое цапнуло Алсека за плечо и подкинуло в воздух. Он, не выпуская из рук неподвижное тело ящера, шмякнулся на загривок ревущего кумана, в его бока вцепились тонкие пальцы, Аманкайя за спиной испуганно пискнула.

– Куши?! – Алсек нащупал свисающий повод и ударил пятками по бокам кумана. Как он до сих пор не вылетел из седла, изыскатель не понимал, что вокруг – не видел: обмякший, навалившийся на него всей тяжестью Хифинхелф закрывал обзор. Кое-как сбросив его на спину кумана, изыскатель крепко сдавил ногами бока скакуна и наугад метнул луч, целясь в яркие вспышки. Церит-светильник взорвался, засыпав площадь осколками. Пучок лучей впился в бок кумана, опалив Алсеку лодыжку.

– Стой! – вскрикнула Аманкайя. Куши, не разбирая дороги, летел навстречу Существам Сиркеса – двое ждали его у ворот, третий – на стене. Лучи метались над площадью, большая часть пролетала мимо, но некоторые задевали кумана – и он ничего не видел от боли и страха.

– Бей! – завопил Алсек, вскидывая руку. – Ни-шэу!

Существо Сиркеса взвыло, хватаясь за обожжённый нос. У Алсека снова зазвенело в ушах, двое демонов сердито фыркнули и бросились наперерез куману. За ними уже бежали Ти-Нау. Дротик ударился о кольчугу жреца и отскочил, второй скользнул вдоль макушки, и Алсеку почудилось, что его голова сейчас оторвётся. Хифинхелф шевельнулся, развёл в стороны дрожащие лапы.

– Тик’ба чиу, – прошептал он и снова обмяк.

Куман оттолкнулся от бездыханного тела демона и взлетел на стену, перепрыгнул на зубцы и без единого звука упал вниз. Алсек подхватил оброненные поводья и снова пришпорил ящера. «У ворот я видел лестницу,» – промелькнувшая мысль была чёткой и ясной, холодной, как воды подземных озёр. «Мы под мороком. Переживём прыжок со стены – будут бить наугад, повезёт – уйдём. Не оставь нас, Воин-Кот!»

Комментарий к Глава 19. Земли Змея

Город «под рукой» Тзангола, огонь и страх.

========== Глава 20. Побег ==========

Куман пошатнулся и упал набок, едва не придавив седоков, и распластался в тени обгоревших стен. Его бока тяжело вздымались, глаза закатились.

– Куши! – Аманкайя мешком свалилась в пыль, с трудом поднялась, отвязала от седла тяжёлый бурдюк. Капли воды оросили бок ящера, он судорожно дёрнул лапой.

– Не надо, – мотнул головой Алсек, отбирая бурдюк и укладывая в тень стены. – Он опомнится. Там Хиф… помоги поднять его!

Циновка, прикрученная к седлу, попала под луч и развалилась на две обугленные части. Алсек бросил её в пыль, как мог, расправил и повернулся к неподвижному телу в белесой броне. Из спины Хифинхелфа, на ладонь ниже лопатки, торчало тростниковое древко.

– Зген всесильный… – выдохнула Аманкайя, рывком переворачивая иприлора набок. Алсек бросился на помощь. Кое-как, подперев камнями, они пристроили тело на циновке, вытянули вперёд обмякшие руки. Хуллаковая броня покрылась белыми пятнами, из-под неё тянуло палёным, два кровавых пятна – на спине и груди – чернели на пластинах. Дротик впился в щель и прошёл между рёбер, проткнув ящера насквозь.

– Хиф, боги великие… Хиф… – Алсек обхватил иприлора за плечи, прислушался к тяжёлому дыханию. – Потерпи, мы вытащим эту стрелу. Скоро боль уйдёт. Аманкайя, помоги расстегнуть доспехи! Склянки наши уцелели?

Ремни и заклёпки поддавались с трудом, они обуглились и затвердели, и кожа, почерневшая от жара, скрипела, но никак не разрезалась. Поддоспешник пришлось распороть – вверх и вниз от раны, содрать по частям. Местами его прожгло насквозь, он отделялся вместе с обрывками красной ткани и отпавшими чешуями. Багровые пятна с белесыми пузырями протянулись по спине ящера – он прикрыл Алсека от лучей, а его броня не защитила. Изыскатель судорожно вздохнул, собирая обрывки рубахи и оглядываясь в поисках воды.

– Хиф, отпусти, – Аманкайя пыталась разжать пальцы иприлора, намертво вцепившиеся в оружие. Он не выронил палицу – ни в святилище Тзангола, ни во время безумной скачки по переулкам, крышам и городским стенам. Алсек приложил мокрые лоскуты к ожогам и вынул из сумки осколок обсидиана.

Нож Глорна треснул надвое от удара о камень, но оставшийся скол был очень острым и почти чистым. «Прокалить бы…» – Алсек похлопал по сумке в поисках кей-руды, но вспомнил, что обе крупицы остались там, на месте неудавшегося ритуала.

Он ощупал наконечник дротика – плоское остриё пробило мышцы и кожу, но в полёте развернулось и застряло между рёбер, самым кончиком выглядывая наружу.

– Аманкайя, смотри за ним, – прошептал изыскатель, взглядом намечая надрезы. – Эту штуку придётся протолкнуть до конца, чтобы наконечник вышел из груди. Хифу будет очень больно. Сможешь оглушить его ещё раз?

Колдунья молча кивнула и всхлипнула.

– Хвала богам, ты без сознания, – пробормотал жрец, глядя в помутневшие глаза иприлора. – Хвала богам. Теперь держись, Хиф.

Алсек не видел, насколько глубоки надрезы – луч церита едва разгонял темноту, а крови было много, но вроде бы за рёбра лезвие не проникло. Стиснув зубы, он взялся за дротик и развернул его – и надавил на рукоять, проталкивая наконечник по проложенному пути. Ящер захрипел, кровавая пена закапала на землю. Короткая вспышка пережгла древко, и Алсек вырвал окровавленную деревяшку. Наконечник упал на циновку, весь в пузырящейся светлой крови. Хифинхелф с присвистом выдохнул и застонал, когтями царапая подстилку.

– Держи! – Алсек прижал тряпку, пропитанную «Кровью Земли», к открывшейся ране, придавил её сверху ладонью Аманкайи, второй клочок приложил к спине иприлора. Полоса сухой травы легла поверх, плотно обхватывая грудь ящера, чудом не оборвалась, но Алсек повязал сверху ещё несколько. Хифинхелф закашлялся, сплёвывая кровавую пену. Алсек и Аманкайя приподняли его, прислонили спиной к стене.

– Воды бы достать, – колдунья вытирала окровавленную морду иприлора мокрой тряпицей. – Он очень горячий. Какая жаркая ночь…

– Я поищу колодец, – кивнул Алсек.

Куман с трудом поднялся, на четырёх лапах подполз к раненому хозяину и хотел ткнуться мордой в его грудь, но изыскатель отстранил ящера.

– Кушшши, – прохрипел Хифинхелф. Муть в его глазах почти развеялась. Он прижал ладонь к перевязанной ране и мучительно закашлялся.

– Кушшши…

– Он тут, Хиф, – Алсек взял лапу иприлора и положил на голову кумана. Ездовой ящер тяжело вздохнул.

– Кхэсссса… – иприлор откинулся на стену полуразрушенной хижины и вздрогнул от боли – ожоги, даже смоченные зелёным маслом, давали о себе знать. – Кто тут… кто тут ещё?

– Хиф, это я, Алсек, – изыскатель посветил себе в лицо фонариком. – И Аманкайя здесь. Мы будем рядом. Что сделать, чтобы уменьшить твою боль?

– Алсссек, – иприлор тяжело зашевелился, протянул к нему дрожащую лапу. – Лучшшше бы ты бросссил меня. Я зассслужил сссмерть.

– Нет, – мотнул головой изыскатель, сжимая чешуйчатую лапу двумя ладонями. – Нет, Хиф. Держись, я принесу тебе воды. Рана затянется, если жар в крови не помешает ей.

– Вассс из-за меня сссхватят, – прохрипел ящер, пытаясь оттолкнуться свободной лапой от земли и встать. – Уходите…

– Только вместе с тобой, – ответил Алсек и поднялся на ноги. – Не вздумай умереть!

Им всё же пришлось выйти из укрытия – вокруг не было ни одного колодца, а бурдюк с водой быстро опустел. Хифинхелф метался в жару. Кое-как его подняли на спину кумана. Алсек держал его всю дорогу – иприлора качало во все стороны, и кровь сочилась из-под повязки.

На их счастье, тут было много брошенных домов – вся южная обочина опустела, и пыль занесла гряды и оросительные канавки, и полусожжённые хижины пастухов так никто и не отстроил – на песчаных пастбищах не могли найти себе пищу даже дикие харсули. Куши, освобождённый от поклажи, переступил с лапы на лапу, оглянулся на посаженного у стены Хифинхелфа и утопал в пустыню. Что он там нашёл, Алсек так и не узнал, но вернулся куман к полудню, переползая от дюны к дюне, и забился в развалины дома, будто понимал, что надо скрываться.

– Вот вода, – изыскатель опустил на пол два полных бурдюка. – Сейчас меня никто не видел, но от рассвета до заката нам лучше не выходить. Хиф, что с тобой?

Раненый иприлор упорно пытался встать, хотя каждое движение отзывалось в его груди хрипом и вызывало кровотечение.

– Кушшши ранен, – прохрипел он.

– Я посмотрю, Хиф, – Алсек навалился на иприлора, усаживая его обратно на циновку. – Это ожоги, они неглубокие.

Ящер пристально следил за Алсеком, пока не убедился, что все раны кумана перевязаны, и питья ему хватает, а потом свесил голову набок – и больше не говорил ни слова, ни тем днём, ни следующей ночью, проведённой в пути. На второй день изыскатель, задремавший в тени развалин, проснулся от шороха и увидел, как Хифинхелф, опираясь на кумана, с трудом переставляет ноги. Его шатало, он наваливался на Куши всей тяжестью, и куман сносил это молча. Алсек подхватил иприлора под руку, ящер раздражённо зашипел, но сил отмахнуться у него не было.

– Мы не бросим тебя, Хиф, – заверил изыскатель, помогая иприлору вернуться на ложе после прогулки. – Что бы Тзангол ни сделал с тобой, мы тебя не бросим.

– Хсссса, – тяжело вздохнул Хифинхелф. – Это от меня отвернулссся Куэсссальцин. Лучшшше бы вы меня убили.

– У Древнего Владыки были причины не приходить к нам, – покачал головой Алсек. – Тут ему виднее. Не тревожься из-за него, Хиф. Мы пробрались туда, куда не пройти ни одному войску, и добыли драгоценный трофей – такого никто не держал в руках!

– Хсссс… – отмахнулся ящер и облокотился на спину кумана, устало склоняя голову на грудь. – Мы шшшли не за этим. Есссли у меня пожелтеют глаза… пообещай мне, Алсссек – тогда ты меня убьёшшшь.

– У Шафката были жёлтые глаза, но я не позволил ему умереть, – нахмурился жрец. – И тебе, Хифинхелф, не позволю. Мы не верили друг другу там, в доме Тзангола, ждали друг от друга удара, и Всеогнистый отверг нас. Если мы будем убивать друг друга – кто нам поможет?..

Когда путники окольными тропами добрались до восточных ворот Кештена, Хифинхелф уже уверенно сидел в седле, только сдавленно шипел, спешиваясь. Алсек косился на новые шрамы, на укоротившийся подол накидки и качал головой – едва ли верховный жрец обрадуется, узрев младшего в таком виде… Куши, как всё время казалось иприлору, похудел на скудном пустынном корме, но ожоги заживали быстро, оставляя на шкуре лишь желтоватые проплешины, лишённые чешуи.

– Добрались, – еле слышно выдохнул Алсек, глядя на золотые щиты на стенах Кештена и ширококрылых тонакоатлей в небе над ним. У ворот никого не было – с востока давно не приходили торговцы, все, кто ещё отваживался приглядывать за иссохшими полями, ушли из города рано утром, и большие ворота закрылись, оставив узкий, на одного человека, проход.

– Куши не пролезет, – невесело усмехнулся Алсек, потрепав ящера по шее. Куман фыркнул.

– Кушши ссовссем отощал, – покачал головой Хифинхелф, негромким шипением направляя кумана к воротам. – В любую щель проссочитсся.

Алсек привстал в стременах, чтобы окликнуть стражей в надвратной башне, и наткнулся взглядом на ровную череду золотых зубцов. На воротах стояли воины Вегмийи, и единственный Гларрхна, закованный в бронзу и иноземное стекло, сидел у огромного надвратного камнемёта. В последний раз Алсек видел такие орудия в год Волны – и сейчас, несмотря на жару, по его спине побежали холодные мурашки.

– Ящер! – крикнул кто-то на стене, и створки ворот глухо лязгнули, смыкаясь. – Стой!

Куман остановился и замахал хвостом, переступая с лапы на лапу. Хифинхелф зашипел на него – такая тряска отдавалась в костях и у тех, кто никаких ран не получил.

– Поворачивай! – сказал воин, направляя на иприлора двузубый жезл.

– Хаэй! – Алсек схватил за плечо зашипевшего Хифинхелфа и удивлённо мигнул. – Мы – мирные путники, ищущие ночлега и еды. Разве мы похожи на осаждающее войско?

Гларрхна у камнемёта криво ухмыльнулся, привстал, чтобы лучше разглядеть пришельцев, но возглас предводителя стражи заставил его вернуться на место. Лица Ти-Нау окаменели.

– Ступайте в застенье, чужаки, – сказал один из Вегмийи. – Ящерам в городе не место. А лучше – валите в пустыню!

– Хссссса… – иприлор сжал кулаки. Алсек крепче схватился за его плечо и дёрнул поводья кумана.

– Что случилось в великом Кештене? – спросил жрец как можно более мирно. – Какая беда? Наш друг, почтенный Майгва Льянки, живёт тут, мы приехали к нему в гости. Могу я отправить ему ящерицу?

Ти-Нау переглянулись.

– Льянки? – предводитель покосился на воина-хеска, тот едва заметно кивнул. – Алхимик Майгва? Все алхимики в доме зелий сейчас, он не выйдет, чтобы подтвердить ваши слова. Ступайте в застенье! Нам недосуг за вами следить.

– Поганый ящер! – скрипнул зубами кто-то на стене, Алсек взглянул туда и увидел ополченца в набитых травой доспехах и новеньком шлеме. Кто-то из Вегмийи качнул в его сторону жезлом, и новобранец послушно шагнул в сторону от бойницы.

– Хэсссс?! – Хифинхелф раздражённо передёрнул плечами. Куман наконец послушался повода и побежал по запылённой мостовой застенья, обходя крепость извилистыми южными переулками.

Вода с реки сюда не доходила и в дни половодий, и на южные хальпы давно вывели трубы от городского водовода – и сейчас только эти земли и тонули в зелени, когда всё остальное пожухло и покрылось пылью. Зацветающая Сарка поднялась густым лесом, кусты Сафлы багровели от бесчисленных ягод, ботва земляных клубней темнела и курчавилась, и огромные листья Меланчина бросали тень на мостовые, вползая на крыши домов. Алсек остановил кумана у стены, дотянулся до ставней и осторожно постучал.

– Уходи! – ответили ему из распахнувшегося окна. Житель с мотыгой наперевес сердито сверкал глазами.

– Чарек да благословит этот дом, – склонил голову Алсек. – Мы, трое путников, ищем, где переночевать.

– Ящер?! – селянин нахмурился. – Поджигатель?! Хаэ-э-эй, стра-а-ажа!

– Тише, почтенный! – покачал головой Алсек. – Нет тут никаких поджигателей. Мой друг ранен, изнемогает от боли – ты откажешь ему в помощи?!

– Видели мы таких раненых, – угрюмо пробормотал житель, разглядывая жёлтую чешую Хифинхелфа и белесые пятна голой кожи. – Один такой устроил в Шумной Четверти… А, катитесь вы в пустыню!

Из окна вылетела пригоршня земляных клубней и раскатилась по мостовой. Окно захлопнулось.

– Пусть боги подарят вам мир, – вздохнула Аманкайя, подбирая клубни, и вновь вернулась в седло. – Хиф, ты держись, нам только драки не хватало…

– Хэсссс, – мотнул головой иприлор. – Шшто он нёсс? Шшто сстрясслоссь сс моим ссородичем?!

Из другого дома в них метнули камень – по счастью, не прицельно, и он пролетел мимо кумана и ударился о соседнюю ограду. Ставни третьего не открылись вовсе, а за поворотом путников встретил сердитый патруль и послал в пустыню.

– Храни нас даритель жизни! Что тут творится? – удивлённо мигнул Алсек. – Где нам, мирным путникам, заночевать, если все тут нас боятся?

– У башшни, – махнул хвостом иприлор. – На земле у башшни, пуссть сстража видит, шшто мы ничего не поджигаем!

– Зген всесильный, – вздохнул Алсек. – Тебе, Хиф, сейчас только на земле валяться.

Им разрешили встать на краю меланчинового поля, поставить навес из живых листьев. Владелец поля, приглядевшись к чужакам, вынес им пару циновок и кусок сырого меланчина, но в дом не пустил и смотрел с опаской, не выпуская дубинку из руки.

– Одни беды от чужеземцев, – пробормотал он, опуская дверную завесу. Алсек покачал головой.

– Боги всем нам в помощь… Садись, Хиф, мы разберём тюки. Готовься пока к перевязке.

– Хсссс, вот возни вам ссо мной, – шевельнул хвостом иприлор, заглядывая под повязки. – Не трать ссилы, Алссек. Узнай лучшше у сстражи, шшто тут было сс ящерами…

Разбирая тюки, жрец наткнулся на мерцающий жёлтым свёрток и потуже завернул его в обрывки циновок. Горячее щупальце лежало неподвижно, как дохлая змея, но Алсек не удивился бы, если бы оно зашевелилось.

– Что-то надо делать с этой штукой, – вздохнул он. – Скверно от неё пахнет.

– Лишшь бы не поползла в город, когда мы засснём, – нахмурился Хифинхелф. – Я бы за ней приссматривал. Будем ссменятьсся на сстраже, я всстану первым.

– Я сменю тебя через пол-Акена, – кивнул Алсек. – Смотри, разбуди меня! Тебе спать сейчас нужно, а не караулить.

Хифинхелф разбудил его через два Акена, вытряхнув из залитых багровым сиянием пустошей с разбросанными повсюду костями и обломками рилкара, и жрец долго мотал головой, вспоминая, на каком он свете. Уже на исходе ночи он, проваливаясь обратно в сон, услышал тяжкий скрежет и гул и вскинулся, зажигая на ладони золотой свет. Запястье немедленно обожгло, Алсек повернулся к лагерю и увидел жёлтое сияние с багряными проблесками. Ладонь Хифинхелфа лежала на смятом свёртке, во сне ящер сдвинул обёртки, и свет пробился наружу. Алсек осторожно поднял его руку, засунул щупальце под пустые тюки и прошёлся вдоль обочины, разгоняя дремоту.

– Хшшшш! – свирепо зашипел ящер, сжимая кулаки и перекатываясь на другой бок. – Ты не Алссек, не ссмей… Нет! Ха-а, вссё равно… Хэсссс!

Он с силой ударил себя кулаком в грудь и вскочил, шатаясь из стороны в сторону. Алсек еле успел подхватить его.

– Пусссть, – прошептал иприлор, оседая обратно на циновку и ощупывая рёбра. – Лучшшше сссмерть… Ты видел это, Алсссек? Ты был там?

– Щупальце светилось, Хиф, – изыскатель опустился следом, не решаясь выпустить лапы ящера. – Оно нагнало тебе дурные сны. Ты убил кого-то?

– Только ссебя, – оскалил зубы иприлор. – Надо завернуть эту пакоссть покрепче.

Ворота снова заскрежетали. Теперь проснулась и Аманкайя, села на циновке, сонно мигая. Из приокрывшегося проёма медленно выбирались люди, волоча за собой заплечные мешки и вязанки дров. Впереди шёл немолодой мужчина в зелёном хельском халате, за ним – двое юношей, одетых как Ти-Нау, следом подросток вывел под руку женщину в пёстрой накидке, ещё одна девушка вышла за ними, держа за руки детей. Опустив ношу наземь, все они остановились у ворот и повернулись к стене. Кто-то судорожно вздохнул.

– Назад! – крикнули с башни. – Десять шагов назад!

– Шшто там ещё? – вскинулся Хифинхелф, подбирая с вороха вещей палицу.

– Тише, Хиф, – Алсек посмотрел сквозь растопыренные пальцы на восходящее солнце. – О Зген, даритель жизни, дай мне силу сплести свет с тенью…

Ворота громыхнули, закрываясь наглухо. Наверху взревел рог.

– Вы, Ансар и Дафна из рода Мичик, и все ваши потомки и родичи отныне изгнаны из Кештена и с земель Кештена! – объявил страж с надвратной башни. – Такова воля Явар Эйны Ханан Кеснека, и такой она останется! Вы, род Мичик, вольны выбирать себе любой путь вдаль от этих ворот, но если вернётесь в Кештен, вас постигнет смерть!

– Хсссс! – махнул хвостом Хифинхелф. – Шшто за новоссти?!

– Он из хелов, – прошептала Аманкайя, вглядываясь в потемневшие от горя лица. – А она – синдалийка… наполовину, а может, и больше. Чей род носит имя Мичик? Кто там Ти-Нау?

– Кто бы ни был, – нахмурился Алсек. – С ними скверно обошлись. Хаэй! Почтенный Ансар! Что сделали с твоим родом?

Хел покосился на жреца, удивлённо мигнул, глядя на истрёпанную накидку и свежие шрамы на руках и ногах, потом перевёл взгляд на ящера. Семейство Мичик разбирало и делило между собой поклажу, готовясь к долгому переходу.

– Нам не до разговоров, почтенный жрец, – ответил житель, поднимая свою суму. – Ты водишься с ящером-изгнанником? Пожелай тогда нам найти себе дом. Здесь нас не хотят больше видеть.

– Пусть боги будут благосклонны к вам в любой земле, – склонил голову Алсек. – Вам нужна помощь в пути? Мы едем в Эхекатлан, и поклажи у нас почти нет.

Куши, услышав слово «поклажа», сердито зашипел. Ещё громче он зашипел, когда его увешали со всех сторон пожитками семьи Мичик. Алсек спешился и повёл его в поводу, Хифинхелфу велел сидеть в седле и не спускаться до привала. Там, где раньше ехал жрец, уместились двое младших из семейства Мичик. Взгляды со стены обжигали Алсеку спину, но он не оборачивался, пока башни Кештена не скрылись за горизонтом, и не потянулись орошаемые поля. Воды в канавках заметно прибавилось – где-то нашли ещё один родник.

– Мне нечего сказать, почтенный жрец, – угрюмо качнул головой Ансар, устраиваясь на привал на обочине. – Мы ничего дурного не сделали. Я ещё ребёнком уехал из Кеми, Дафна родилась тут, но для Ти-Нау мы – опасные чужаки. Был пожар в Шумной Четверти… двое поджигателей – навмениец и ящер – были схвачены, остальных убили. Их казнили сразу же, но с тех пор нам нет покоя. Никому из хелов и синдалийцев сейчас нет покоя.

– Ящер был поджигателем?! – сверкнул глазами Хифинхелф, и все шарахнулись от него. – Шшто ссделали сс другими иприлорами? Шшто сс ними?

– Их изгнали тем же вечером, – с опаской глянул на него Ансар. – Я не знаю… кажется, их не убивали.

– Фссссс… – иприлор махнул хвостом и отвернулся. Больше он ничего не говорил в тот день, и в его глазах залёг мрак.

«Не ко времени мы ушли из Эхекатлана,» – качал головой Алсек, разглядывая изжелта-багряное небо. «Что-то нас там встретит…»

Комментарий к Глава 20. Побег

Тяжёлые раны, сухая земля, встревоженный город.

========== Глава 21. Трофей ==========

– Хаэ-эй! – окликнули Алсека со второго этажа привратной башни, когда он пробирался под сводами и лестницами, пытаясь стать невидимкой. За ним на цыпочках крался Хифинхелф, ведя в поводу кумана. Аманкайя проскользнула первой, и её пёстрая накидка мелькнула в дверном проёме и скрылась за ближайшим поворотом – стража и ухом не повела в её сторону.

У воинов Эхекатлана были гости поинтереснее – целое семейство хелов-переселенцев из Кештена, и все из башен, как надеялся Алсек, сбежались к воротам – посмотреть на жителей, изгнанных ни за что во время сбора ополчения. Но кто-то в привратной крепости остался – и на голову жрецу шмякнулся обрезок велата с привязанными к нему цветными нитями. На толстом листке желтел солнечный диск – знак храма, и Алсек, ещё не прикоснувшись к узелкам письма, привычно поёжился.

– Хаэй, Сонкойок! Почтенный Гвайясамин просил передать, – сказал сверху Маг Солнца. Алсек, не останавливаясь, махнул рукой.

– Да хранят его боги!

Хифинхелф за его спиной сдавленно фыркнул.

Солнце ещё только выбиралось из-за горизонта, и мрак отступал перед багровыми лучами, метельщики стремились убрать с улиц пустынную пыль, ночные патрули уступали место дневным, и полуденники неохотно расправляли крылья и оглашали город гортанными воплями. Ветер дул с реки и нёс с собой густой запах гниющих водорослей и тухлой рыбы и вопли разбуженных чаек. «Всё по-прежнему,» – вздохнул про себя Алсек, ныряя за угол и опасливо выглядывая в переулок – ему померещилась за домом красная накидка жреца.

Площадь Солнца он обходил десятой дорогой, петляя в лабиринте Золотой Четверти под сдержанные смешки Хифинхелфа. Аманкайя в конце концов выразительно вздохнула и ткнула ящера пальцем под рёбра – «уймись уже!» Алсек не стремился его урезонить – он даже рад был, что Хифинхелф так развеселился. Таким его очень давно не видели – чуть ли не с тех пор, как он уехал в Мекьо навстречу огню…

В квартале переписчиков было тихо. Из дома Льянки слышался перестук плошек и плеск воды, с крыши свисал хвост спящей крылатой кошки. Алсек выгреб из очага остывшую золу и принялся укладывать нарубленную траву и сухие листья. Куман лёг у водяной чаши и время от времени пытался сунуть в неё нос, но Хифинхелф молча отстранял его морду.

– Куда нам идти теперь? – спросила Аманкайя, вытряхнув из накидки пустынную пыль. Она клубами взвилась в воздух, и кошка на крыше громко чихнула и заглянула в колодец двора, навострив уши.

– В дом намесстника, должно быть, – Хифинхелф вылил себе на голову плошку воды, встряхнулся и извлёк из сумки светящийся свёрток. Сколько бы циновок и тряпья ни наматывали на него, он не отбрасывал тени – только золотистое сияние растекалось от него по земле.

– У насс сс ссобой куссок ссолнечного змея, – недобро усмехнулся ящер. – Нехудо бы разделить его на чассти – одна для храма, одна для почтенного Даакеха. Может, по этому кусску умные знорки поймут, чем пронять ссамого змея.

Алсек мигнул.

– Хиф, это очень толковая мысль, – кивнул он. – Этот обрывок надо изучить как следует. И первыми за это возьмёмся мы, Айгенат. Жаль, что Нециса здесь нет, и что почтеннейшие алхимики так сильно заняты, и что Х’са… Да боги с ними! Что могло бы навредить такой твари, как Тзангол?

– Нишшшто, – махнул хвостом Хифинхелф. – Ты думаешшь осставить эту шштуку ссебе? Вот это негодная мыссль, Алссек. Никуда не годная!

– Не навсегда, – покачал головой изыскатель. – Может статься, в этот же полдень я отнесу её на алтарь Куэсальцина. Возможно, там он лучше её разглядит.

– Хссссс! Тебе уже не жалко сстен Эхекатлана? – щёлкнул языком иприлор. – Пусстая и опассная затея, но… Я не осставлю тебя, Алссек. Сс такими шштуками лучшше возитьсся в пусстыне. Южный ссклон Пессчаной Улитки ссгодитсся.

В западные ворота они просачивались, под завязку нагруженные водой и снедью, и куман сердито фыркал под тяжёлой ношей. Хифинхелф посадил в седло Аманкайю, сам вместе с Алсеком пошёл рядом – так быстро, как только мог идти. Жрец, махнув рукой на все приличия, накинул на свой маленький отряд солнечный морок. «Ох и разозлится почтеннейший Гвайясамин!» – вздыхал он, пробираясь меж высокими грядами и прячась под листом Меланчина.

С Песчаной Улитки хорошо было смотреть на поля Эхекатлана – и Алсек, присев на крышку древнего могильника, глядел и качал головой. То, что посеяли по весне, исправно приносило плоды – пряности от солнечного жара и безводья лишь становились острее; а вот ботву Меланчинов и земляных клубней тронула желтизна. Вода ещё не иссякших колодцев и мокрый ил Симту наполняли оросительные канавки, но их было мало – и гряды, засеянные после Аймурайчи, едва покрылись чахлыми ростками. На земляные клубни ещё была надежда, а вот Сарка иссыхала на корню. Многие башни фамсов были открыты – воду из них разобрали на полив, выживших рыб переселили в городские садки.

– Ни фамссов, ни зерна, – ударил хвостом о камень Хифинхелф. – Довольно на вссё это любоватьсся.

Смахнув пыль с крышки могильника, ящер вытряхнул на неё мерцающее щупальце, и оно легло, свернувшись кольцами. Три локтя в длину, толщиной с указательный палец, слегка приплюснутое с одного конца, на другом – оборванное точно по стыку панцирных конец… Алсек протянул к нему руку и тут же её отдёрнул.

– Не усслышшал бы насс его владелец, – покачал головой Хифинхелф. – Раньшше времени…

Он поддел щупальце ножом, расправляя его во всю длину. Ящеру было не по себе, да и Алсек чувствовал знакомое жжение в запястьях и текущий под кожей жар, и сердце снова забилось часто и гулко. «Древний Владыка, хранитель тверди…» – начал было он про себя, но сам же оборвал мысль. «Не услышит. Мы, Айгенат, были раньше единым целым, теперь же… Таких вздорных изыскателей Куэсальцин слушать не будет.»

– Тут ессть бронза, камень, сстекло и коссть, – Хифинхелф порылся в поясной суме и к палице, обсидиановому лезвию, домашнему ножу Аманкайи и увесистому булыжнику добавил расколотый мосол. – Ессть вода и ессть хашшт…

– И ицин, – хмыкнул Алсек, помахав фляжкой, недавно висевшей у иприлора на поясе. Ящер возмущённо зашипел.

– Хиф, не злись – что, если это сработает? – усмехнулся изыскатель. – Я ещё припас соль и гашёную известь.

– Ладно, весселиссь, – махнул лапой ящер. – Прежде попробуем разделить щупальце…