Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Изыскатель повернулся к ящеру.

– Хиф! Разве ты не…

Короткая жёлтая вспышка прервала их спор. На циновке у ног Метхалфа сгустился шар золотистого огня, стремительно превратившийся в пустынную кошку. Она встала на задние лапы, передними царапая иприлору поножи, и выпустила из пасти летучую ящерку. Та попыталась взлететь, но лишь бессильно дёрнула крылом. Кошка, махнув хвостом, подобрала её и взлетела на плечо Метхалфа. Ящер с растерянным шипением подставил ладонь, и ящерица шмякнулась на неё поверх туго свёрнутого папирусного свитка, перемазанного сажей и кровью.

– Хссссс?! – Гескин отобрала у Метхалфа свиток, развернула – и с громким шипением повернулась к стражнику. Тот, кивнув, стрелой вылетел из дома, и над холмом взревел тревожный медный рог.

– Что… – Алсек, едва не сбитый с ног, шарахнулся к стене.

– Сссимту, – выдохнул Метхалф, отбирая свиток у Гескин. – Река исссякла в иссстоках!

– Хэсссс?! – вскинулся Хифинхелф, забыв обо всём. – Шшшто ссс Тенной и её ссстражами?!

– Тенна захвачена, – бросила Гескин, выбегая из дома вслед за стражником. Пустынная кошка, прижав к голове широкие уши, кинулась следом.

Алсек зажмурился на мгновение. В ушах шумело.

– Тенна… – прошептал Хифинхелф, хватаясь за стену. – Тенна… Сссожги меня Кеоссс! Как они туда прошшшли?!

– Теперь это неважно, – безжизненным голосом проговорил Метхалф, прижимая к груди свиток. – Сссимту умерла. Угораздило же меня до этого дожить…

Алсек испуганно взглянул на него, но старейшина, качнув головой, заговорил снова – и ни тени мертвящего оцепенения не было в его глазах.

– Видишшшь, почтенный жрец, у нассс много дел, и будет ещё большшше. Нет времени на ерунду. Ты, о Шшшулхиф, ссступай в массстерссскую, и ты, о Сссонкойок, возвращайссся к алтарю. Исссполняйте вашшш долг, большшшего мы не ждём.

Он направился к выходу, но у самой двери остановился и взглянул на Алсека.

– Твоя забота о пленном Ссскарсссе… Это очень благородно, о Сссонкойок, но всссё же будь осссторожен. Это опасссное сссоздание.

У дальней стены опустевшего дома шевельнулась тень, новый стражник выбрался из потайного хода и встал у двери, равнодушно глядя на чужаков. Шулхиф непрестанно шипел, пытался что-то сказать, но не получалось. Изыскатель зажмурился, потряс головой – без толку, мысли так и метались стадом напуганных куманов.

– Хиф… – начал он, повернувшись к стене, и тут же прикусил язык. Иприлор медленно сползал на пол, сдирая когтями побелку.

Шулхиф успел подхватить его, развернул к Алсеку лицом. Ящер слабо дёрнулся и осел на пол, едва не повалив помощника. Его глаза помутнели, язык бессильно свисал из пасти.

– Хиф! – Алсек выплеснул всё из фляжки ему на голову, тронул шею – Хифинхелф дёрнулся и закашлялся.

– В груди жжёт, – прохрипел он. – Дайте всссстать…

– Сссовсссем загоняли, – буркнул Шулхиф, языком ощупывая затылок и макушку иприлора. – Говорил же лекарь – сссиди тихо!

– Позвать подмогу? – забеспокоился стражник. Хифинхелф мотнул головой.

– Уйди, я вссстану!

– Вссставай, – Шулхиф подставил плечо. Алсек придерживал тяжёлое, норовящее обмякнуть тело с другой стороны, пока Хифинхелф не выпрямился на ослабших ногах.

– Хэссс… – он всей тяжестью навалился на плечи помощников. – Хэссссс…

– Не шшшипи в ушшши, – махнул хвостом Шулхиф. – Жрец, куда его тащить?

– В храм, – не раздумывая, ответил Алсек. – У нас есть яртисовый отвар. Хиф просто устал, там он отдохнёт. Поможешь довести?

– Сссамо сссобой, – отозвался красный ящер. – Хэсссс… Сссмотри, не принессси его в жертву! Это не по нашшшим законам.

Хифинхелф попытался ткнуть его кулаком в плечо, но дрожащая рука не слушалась.

Путь по Склонам Одиночек показался жрецу бесконечным. Горячие ступени только что не дымились под ногами, и Алсек уверен был, что подошвы сандалий обугливаются, но запах гари незаметен из-за пропитавшего всё вокруг смрада со стороны реки.

– А ссскоро высссохнет и западное русссло, – еле слышно бурчал Шулхиф. – Хвала богам, шшшто я не рыба!

Где-то на склонах грохотали, отодвигаясь, тяжёлые камни, огромные тени с рёвом скользили по небу, уносясь на запад. Алсек остановился, посмотрел наверх. Драконы над холмом собирались в стаю.

– Они освободят Тенну, – прошептал он, поудобнее перехватывая руку Хифинхелфа. – И река вернётся в русло. Не мог же Джаскар незаметно провести по пустыне полвойска! Видно, правители Тенны поддались на его уговоры и открыли ворота…

– Хссссс, – Шулхиф недобро косился на небо. – Зря они улетают всссе сссразу! Тенна Тенной, но и нам нужна помощь!

– Манча отступил, – качнул головой Алсек. – Может, они успеют вернуться, пока он набирается сил.

На пороге храма стоял Согва и зачарованно смотрел на пролетающих драконов. В руках он держал череп «почтенного предка», и глаза-кругляшки мертвеца тоже устремлены были на западное небо. Куши, почуяв пришельцев, зафыркал, и жрец вздрогнул и повернулся к Алсеку.

– Око Згена! Что стряслось?!

Куши долго пытался пролезть в двери храма, как ни отгоняли его и Согва, и Шулхиф, и лишь сердитое шипение Хифинхелфа выгнало кумана обратно под навес. Ящер улёгся на мостовую, вытянув шею, и устремил немигающий взгляд на иприлора.

– Оттопчут тебе шшшею, – фыркнул на него Шулхиф, потянулся к поводьям, но Куши так рявкнул, что Алдер шарахнулся и больше к нему не подходил.

Хифинхелф лёг на циновки в дальней комнате, у остывшего очага, взял у Алсека чашу с яртисовым отваром, но до рта не донёс – ослабшие руки так дрожали, что питьё вылилось на рубаху. Алсек поймал чашу, хотел напоить иприлора, но тот сердито зашипел и отвернулся к стене.

– Не тревожься ни о чём, Хиф, – Алсек похлопал его по руке. – Это просто жара, усталость и волнение. Два дня в покое – и силы к тебе вернутся.

– Хэсссс, – шевельнул хвостом иприлор. – Хссссс… Я ещё доберусссь до них, Алсссек. Выйду из города и найду Манчу… и перегрызу ему горло, пусссть бы меня там же и сссожгли!

– И я пойду с тобой, – прошептал жрец, склоняясь над ящером. – А что до Халишхелфа – я найду его сам и узнаю всё. Скажи, где он живёт?

– Хшшш… – Хифинхелф едва заметно качнул головой.

– Не бойся! – Алсек протянул ему чашу с отваром. – Вот, выпей… Вовсе незачем бояться. Если Халишхелф – честный житель, никто ему слова плохого не скажет. А если он замыслил недоброе… Хиф, неужели ты тогда пожалеешь о нём?!

– Чессстный житель… – фыркнул за спиной Алсека Шулхиф. – Да отрежьте мне хвоссст, есссли это так!

– Халишшшхелф… он из хранителей Кьо, – еле слышно проговорил Хифинхелф – волнение отбирало у него последние силы, Алсек видел, как дрожат его пальцы. – И он там… у ссскважин. Никто, кроме хранителей, не найдёт туда дороги… Это ссскрытое месссто. Забудь о нём, Алсссек…

– Но ты же был там, Хиф. Укажи мне дорогу! – Алсек с надеждой посмотрел на ящера, тот отвёл взгляд.

– Нет, Алсссек. Я поклялссся… – глаза Хифинхелфа помутнели. Шулхиф схватил Алсека за плечо и оттащил от ложа.

– Оссставь, не мучай его! Он не ссскажет, – красный ящер помотал головой, разбрасывая трескучие искры.

– Я… – начал было Алсек, но прикусил язык и склонил голову в печали. – Прости, Хифинхелф. Я не заговорю больше об этом.

– Шли бы вы за дверь, почтеннейшие, – сверкнул глазами Согва, придвигаясь к неподвижному ящеру. – Ваши разговоры и мертвеца встревожат!

Шулхиф кивнул и, не оглядываясь, выбрался из маленькой комнаты. Обходя алтарь, он настороженно принюхивался и косился на Алсека.

– Ишшшь ты, ссстёкла… Это здесссь вырывают сссердца и рассскалывают черепа? Я думал, кровь должна оссставатьссся…

– Здесь никого не приносили в жертву, – покачал головой Алсек. – И не принесут. Не надо распространять о моём народе скверные слухи. Скажи лучше, ты никогда не спускался…

– К руссслу Кьо? Нет, разумеетссся, – махнул хвостом Шулхиф. – Туда никого не пуссскают. Я даже ссс Хсссинхефой говорил… Хсссс!

Алсек угрюмо кивнул.

– Похоже, к Халишхелфу не подобраться. Не караулить же его у темницы!

– Хэсссс… Да не пойдёт он туда ссснова, – щёлкнул языком Шулхиф. – Ссскарссс его ссславно напугал. Ладно, жрец, пойду я. Есссли шшшто узнаю – пришшшлю ящерку.

========== Глава 30. Рассвет ==========

– Хсссс! Кушши, броссь циновку! – зашипел Хифинхелф, порываясь встать. Ящер фыркнул, выпустил край подстилки из пасти и спрятал голову за угол. Занавесь упала, отделяя раскалённую добела улицу от прохладной «пещеры» храма, и тут же снова раздался хруст – Куши лениво жевал край свисающей циновки.

– Хиф, лежи смирно! – Алсек зачерпнул пригоршню яртисовой настойки и вылил Хифинхелфу на спину. Тот недовольно зашипел.

– Алссек, хватит уже осстужать меня! Я тут сскоро оцепенею.

– Это на пользу, Хиф, – Алсек вручил ему полупустую чашу. – Теперь посиди тихо. В груди больше не жжёт?

– Хэсссс… – ящер глубоко вдохнул, задержал дыхание и покачал головой. – Притихло вроде.

– Сегодня далеко не ходи, – нахмурился жрец. – Особенно после полудня. Зген всесильный! И впрямь, что ли, корабль солнца опускается на берег Симту?

– Похоже на то, – кивнул ящер. – Интерессно, где ссядет – на ссевере или на юге?

Согва отвлёкся от рисования большой пёстрой бабочки на дальней стене, повернулся к Хифинхелфу и укоризненно посмотрел на него.

– Твои слова и усмешки показывают, что к великому Солнцу ты относишься без уважения. Почтенный Алсек, отчего ты слушаешь такие речи и не пресекаешь их?

– Хэссссс… – Хифинхелф хлопнул себя по груди и высунул язык. Алсек молча показал ему кулак.

– Никто не насмехается над богами, Согва. Не тревожься. Ты не перестарался с бабочками? Из-за них не рассмотреть сам корабль.

Младший жрец отошёл от стены, разглядывая недорисованную фреску. То, что должно было изображать корабль великого Солнца, и впрямь было облеплено стаей бабочек – так, что лишь шипы на корабле-ракушке торчали из-под крыльев, а воины Солнца, стоящие на палубе, вовсе спрятались.

– В этом году многие погибли ради славы великого Солнца, – сказал Согва, глядя на стену. – Бабочек меньше, чем нужно, просто они очень большие. Мельче не получается.

Ещё хуже, чем мелкие бабочки, у Согвы получались раковины из южных морей – круглобокие, витые и покрытые иглами, потому что видел он их только на рисунке из священной книги – именно так выглядел солнечный корабль, и именно этот рисунок Согва пытался перенести на стену храма. Алсек видел однажды такую ракушку в чужих руках, видел и её мелких собратьев , даже сам трогал их, и фрески из Покоев Бабочек помнил наизусть… но, взглянув на стену, только тихо вздохнул и промолчал.

– Ничего, Ссогва. Крассиво. Это проссто затмение, – сказал Хифинхелф, поднимаясь с циновки. – Кушши!.. Алссек, у него ещё ссено оссталоссь? Он ессть хочет.

Алсек заглянул в корзины у стены и покачал головой.

– Есть немного. Я вынесу, Хиф, сиди спокойно.

– Ссвести бы его вниз, к кормушшкам, – ящер выглянул за дверь и наклонился, чтобы погладить кумана по шее. – Алссек, ты вссё равно пойдёшшь к Кайриннегу. Может, осседлаешшь Кушши? Пуссть разомнётсся и поесст.

Он выбрался из дома и присел у стены, и Куши положил голову ему на колени. Согва, взглянув на это, хмыкнул и потрогал свежий шрам на ноге – ему с куманом поладить не удавалось.

Алсек вышел следом и вынес корзину, опустил за собой завесу – снаружи, окутывая холм от подножия до вершины, висел невидимый, но зловонный дым. Сегодня, как и вчера, ветер уже не прилетал с реки, но и из пустыни не дуло, и вонь горящего ила недвижным облаком повисла над городом. «А ведь скоро и верховья загорятся,» – подумал жрец, и ему стало тошно. «Воды в русле который день нет. Ещё немного посохнет – и ветер снова оживёт, и придётся нам зарываться под холм вместе с Саламандрами…»

Из окрестных хижин не доносилось ни шороха, и дверные завесы были сняты и запрятаны подальше. Те из воинов Ти-Нау, кто не охранял сейчас стену, ушли от жары в жилые туннели ящеров – дневной зной был уже так силён, что терпеть его не могли даже они, и глиняные стены от него не спасали. Уйти предлагали и Алсеку, но его не тянуло под землю – он спал ночью, когда небесный огонь не лился на холм.

– Хэссссс… – Хифинхелф недобрым взглядом смотрел на солнце, прикрывался ладонью, ждал, пока в глазах прояснится, и снова рассматривал багрово-янтарный диск, что-то прикидывая в уме. – Алссек… А ведь твои жрецы должны знать, шшто на уме у Згена. Они там живут, и им виднее, куда летит этот огненный шшар. Мне вот кажетсся, шшто он сс каждым днём расспухает.

– Да нет, Хиф. Ты бы поберёг глаза, – покачал головой Алсек. – Это красные блики и сияния в небе, от них кажется, будто солнце растёт.

– Хссссс, – ящер поднялся и положил лапу Алсеку на плечо. – Я говорю – Гвайяссамин и вссе прочие должны знать, шшто там творитсся. И шшто творитсся здессь, оттуда тоже виднее. Ты сслышшал шшто-нибудь сс запада?

Алсек мигнул.

– Ты же знаешь, Хиф – твои ящерки не вернулись, – он махнул рукой на чёрные тучи, клубящиеся поодаль от стены, но всё же опоясавшие город неразрывным кольцом. – Тут дракон не пролетит, не то что отия. Мне думается, у ушедших всё хорошо, но…

Он пожал плечами, стараясь не смотреть Хифинхелфу в глаза.

– Думаетссся… – махнул хвостом ящер. – Сспросси. Сспросси у живущих на ссолнце! Ессли они не знают, то кто знает?! Сспросси, шшто там сс Аманкайей, и где Нецисс, и удалоссь ли отбить Тенну! Ты же умеешшь говорить сс богами…

Алсек растерянно замигал и попытался снять руку иприлора со своего плеча, пока когти не проткнули кожу.

– Хиф, они ведь умерли. Думаешь, они помнят, кто такая Аманкайя?

– Фссссс! – иприлор раздражённо пожал плечами. – А есссли они всссё забыли, ссс чего ты перед ними поссстоянно извиняешшшьссся?! И зачем вы приносссите жертвы сссущессству, которое о вассс давно забыло?!

Изыскатель молча смотрел на ящера, подбирая слова, но так и не нашёл в голове ничего вразумительного.

– Хорошо, – кивнул он. – Я спрошу их. Иди под крышу, Хиф, пока чешуя не слезла…

Алсеку не доводилось раньше самому ездить верхом по лестницам и террасам Мекьо, и он опасался, что ящер запнётся о какую-нибудь ступеньку, но нет – куман стрелой летел вниз по склону, ловко перепрыгивая через ограды и отталкиваясь от прочных крыш, и редкие прохожие только усмехались, глядя вслед. Едва ли не на последнем ярусе Алсек подобрал поводья, указывая куману, где нужный загон, и ящер согласно рыкнул и в два прыжка влетел под тростниковый навес. Сородичи встретили его сердитым рычанием, но через ограду не полезли.

– Ну ты и скачешь, – покачал головой сторож и шлёпнул Куши по хвосту, направляя к полупустой кормушке. – Ноги-то целы?

– Он хотел размяться, – пожал плечами Алсек. – Залежался без дела.

Сперва он принял сторожа за синего Алдера в доспехах, но, приглядевшись, понял, что броня у него своя, приросшая к телу. Это был хеск-Ингейна, пришелец из Пустыни Аша.

– Это вроде Куши, ящер Хифинхелфа? – присмотрелся к куману Ингейна. – Я думал, он никому не доверяет своего зверя. Посмотрю, чтобы он ни с кем не сцепился. Морда у него нахальная.

Куши, не глядя на сородичей, уткнулся в кормушку – зерно пополам с травой всё же было вкуснее старых циновок – только его хвост мерно раскачивался из стороны в сторону, и задние лапы напрягались, будто он готовился к прыжку. Алсек окликнул его – куман приподнял голову, тихо рыкнул и вернулся к еде.

– Я за ним вернусь, – пообещал жрец, неохотно выбираясь из-под навеса. – Сюда камни не долетают? Крыша тонкая…

– С камнемётами драконы разобрались, – отмахнулся Ингейна. – А огонь остаётся на щите. Хорошая вещь, быстро отвадила полуденников. Вы, Ти-Нау, её здесь поставили?

– Это дар Згена, – ответил Алсек, глядя в землю. – Хорошо, что тут безопасно. Я быстро вернусь.

Янтарный щит дважды вспыхнул над ним, пока он поднимался по склону к кухне и снова спускался к упрятанному в стене входу в подземелье. Несколько тёмных точек виднелось в небесах – полуденники не сводили глаз с города – и кто-то из них лениво метнул пару лучей, так и не долетевших до цели. Алсек придирчиво осматривал прозрачный купол, останавливаясь при каждой вспышке, и тихо вздыхал. «Тонок он, конечно,» – покачал головой жрец, ныряя под землю. «И с чего ему быть крепким? У воинов кровь я брать не могу, в жертву принести некого, а мы с Согвой, видимо, сил щиту не прибавляем. Поймать, что ли, ворону или крысу… Хотя нет, лучше не злить дарителя жизни, за такие жертвы он на месте сожжёт!»

Минуя последний поворот, Алсек услышал сердитый голос Румингьяви и даже замедлил шаг от удивления. Сколько он ни заглядывал сюда раньше, южанин не раскрывал рта по собственной воле – разве что отвечая на вопрос Алсека или кого-нибудь ещё из пришельцев. С Кайриннегом он не говорил и, когда гостей не было, тихо сидел, перебирая стрелы, или бродил по туннелям, погружённый в свои мысли.

– Иди ты! – фыркнул на кого-то невидимый за поворотом Румингьяви. – Я-то при чём? Иди и вяжись к Алсеку. Это он с тобой носится. По мне, так сразу снять бы с тебя шкуру – и никаких бед, и сплошная польза.

– Хаэй! – негромко, чтобы не будить эхо, окликнул его изыскатель. Южанин, вздрогнув, отступил от светящейся решётки в тень. Только заклятия и освещали пещеру; Алсек недоумевал, как Румингьяви, покидая это мрачное пристанище, не слепнет от небесного огня.

– Силы! – коротко поприветствовал его южанин, присаживаясь на уступ у стены. – Скажи ему, чтобы не висел на решётке. Камни уже расходятся.

– Фаррх, – отозвался Скарс, выдыхая сквозь прутья облако дыма и пепла. Он и впрямь висел на решётке – поднял лапы над головой и развёл локти, грудью навалился на срастающиеся каменные прутья и так лежал, не замечая, как по шкуре бродят белесые искры-паучки.

«Око Згена!» – Алсек, присмотревшись, тихо хмыкнул. «Да ему же приятно! Шкура толстая… наверное, зудит от пепла. Его бы в купальню… и тереть чем ни попадя, пока чешуя не заблестит. Интересно, по камням он катается?»

– Кайриннег, ты бы сдвинулся, – сказал жрец, опуская на пол тюки с припасами. – Решётка треснет – Румингьяви позовёт стражу. А они не будут спрашивать, что у тебя чешется.

– Эррх, – Скарс неохотно отошёл от решётки и сел на пол, наблюдая за Алсеком. Тот подвинул к себе пустые чаши, вытряхнул всё до крошки из тюка с жирной кашей и принялся крошить на дно водяного сосуда листья Яртиса. Скарс, учуяв резкий запах, недовольно фыркнул.

– Опять меня травишь? – он отвернулся, показывая, как ему отвратителен Яртис.

– Это не яд, Кайриннег, – спокойно ответил Алсек, выливая воду в чашу. Листья всплыли, и жрец посмотрел на них с подозрением – выловит их Скарс или всё-таки проглотит?

– Это противоядие. Ты здесь, под землёй, но солнечный змей может и сюда пробраться. Тот ящер… он сторожит все воды Мекьо, и я не знаю, что он в них льёт.

Со вздохом Алсек вернул чаши на место. Скарс отпил немного, шевельнул перепончатыми ушами и снова поднял тяжёлый взгляд на жреца.

– Скоро дождь?

– Что?! – изумлённо мигнул Алсек. – Какой дождь?

– С неба, – фыркнул Скарс. – Там ходят тучи. Я их отсюда чую. Надоело. Так скоро дождь?

Изыскатель покачал головой. «Скорее бы война кончилась! Скарсы и так с головой не дружат, а если он ещё тут посидит – совсем разум потеряет…»

– Нет там туч, Кайриннег. Небо белое, как серебряная плошка, – вздохнул он. – За четыре месяца ни капли не упало.

Скарс тихо зарычал, но с места не двинулся.

– Не хочешь – не говори, – он снова склонился над чашей. Алсек смотрел сквозь решётку, как он опирается руками о пол. Недавно отросшие ладони, пока ещё тонкие и слабые, без пальцев выглядели престранно. Шипы на предплечьях уже прорезались, и первые чешуи покрыли белесо-розовую шкуру. Отрастал и хвост – тонкий, хрупкий на вид хребет скрылся под мышцами, и Алсек думал, что скоро появятся и все положенные иглы, зубцы и лезвия.

– Кайриннег, – тихо окликнул его изыскатель. – В твоей стране… там, где живут всё Скарсы… кем ты там был? Чем занимался?

– Копал, – буркнул Скарс, не отрываясь от миски. За спиной Алсека, не сдержавшись, хихикнул Румингьяви. Кайриннег на долю секунды замер, приподнялся, потом очень медленно опустил голову и вернулся к еде. Алсек развернулся и смерил южанина гневным взглядом, тот виновато развёл руками.

– Копал? – переспросил жрец, повернувшись к Скарсу. – А что? Ты прокладывал путь воде? Или возводил гряды и земляные валы? Или, может, добывал руду, или соль, или самоцветы? Расскажи…

Кайриннег сделал вид, что ничего не слышит. Алсек покачал головой, снова метнул гневный взгляд на южанина и замолчал, выбирая более удачный вопрос.

– А в Чакоти, в доме солнечного змея? Ты был стражем святилища, и ты был дружен с Анкувилькой, верховным жрецом… Что он сделал, когда… когда тебя изгнали? Он вступился за тебя?

Скарс посмотрел на него, и в глазах хеска Алсек не увидел ничего, кроме бушующего пламени.

– Он хотел отдать меня змею, – ответил Кайриннег и добавил, склоняясь над чашей:

– Змей отказался.

Румингьяви зашевелился в темноте, но прикусил язык, не дожидаясь, пока Алсек на него прикрикнет.

– Это хорошо, – тихо сказал изыскатель. – Если бы и твоя сила досталась ему…

Кайриннег фыркнул, выдохнув облако искр. Казалось, он уже насытился, но что-то удерживало его у решёток, и Алсек решился задать ещё один вопрос.

– Скажи, Кайриннег, что ты спросил у Румингьяви? Он – воин, и он не очень разговорчив. Может, я отвечу тебе?

– Фаррагх, – Скарс смерил жреца пылающим взглядом. – Я говорил о крови. Ваши боги пьют её. Так говорил Анкувилька. Ты не хочешь отдать им мою жизнь. Мою кровь они возьмут?

Изыскатель мигнул.

– Кровь? Ты говоришь о подношениях крови? – переспросил он. Скарс, разозлённый его непонятливостью, выдохнул багровый дым, и искры посыпались в чашу с водой, шипя и угасая на дне.

– Возьмут? – повторил он, выпрямляясь во весь рост и наваливаясь на решётку. Толстые каменные стержни жалобно затрещали, молнии засверкали, обжигая Скарса, но он не шелохнулся.

«Зген всесильный! Отчего он так хочет умереть?!» – Алсек едва удержался, чтобы не вылететь из пещеры стрелой, но из-под полога страха сверкнула другая мысль, и жрец замер на месте. «Кровь… Щит небесного огня! Он точно станет прочнее, если… Да что же я стою столбом?!»

– Да, – кивнул он, запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом со Скарсом. – Зген, властитель небесного огня, даритель жизни, возьмёт малую долю крови. Ты – могучий воин, ты сделаешь его сильнее, и он вольёт эту силу в небесный щит. Так ты защитишь этот город от ударов с неба.

– Арра-агх, – выдохнул Кайриннег, плотнее прижимаясь к решётке. – Бери. Жёлтая кожа – тоньше.

Изыскатель судорожно сглотнул и запустил руку в поясную суму – там, завёрнутые в лист, лежали тонкие стеклянные проколки и клочья тальхумового пуха. Румингьяви, сверкая жёлтыми глазами, подошёл ближе и смотрел, не мигая, как Алсек надрезает шкуру на животе Скарса, и как тёмная кровь пропитывает пух на палочке, поднесённый к ранке.

– Во имя дарителя жизни, пересекающего небо от края до края, – еле слышно говорил Алсек, подняв свободную руку к своду пещеры. – Кровь, наполненная силой огненного воина, да вольётся в небесные жилы, да станет щит солнечного пламени прочнее кованой бронзы, крепче гранитных скал… Да вернётся свет новой кровью, да поддержит он могучего воина, и да будет даритель жизни благосклонен к нему…

Алсек бережно завернул окровавленный пух в листья и убрал в суму вслед за проколкой. Румингьяви шумно вздохнул – до того он стоял, затаив дыхание.

– Да не оставят тебя боги, Кайриннег, – склонил голову жрец. – Твой дар непременно будет принят. Я… я обращусь к Згену на закате и спрошу его о разных вещах. Есть что-то, о чём хотел бы узнать ты? Я передам это в точности.

Кайриннег отодвинулся от решётки, зацепился ухом за потолок и сердито фыркнул, усаживаясь на пол.

– Спроси, когда я умру.

Алсек стиснул зубы, медленно кивнул и пошёл к выходу. Румингьяви ухватил его за плечо уже на пороге, в двух шагах от залитой солнцем террасы.

– Хэ-э! Я думал, ты наконец его прирежешь. Зря не сделал! Ты видел? Он даже не дрогнул!

– Зачем же воину дёргаться из-за маленькой царапины? – пожал плечами Алсек. – Он почтителен к богам, и это хорошо. Я ему зла не желаю. А вот ты, Румингьяви, обошёлся с ним скверно. Что смешного было в его словах?!

– Ушш! – Румингьяви отступил, показывая пустые ладони. – Ты видел, чтобы Скарс копал землю? Чтобы Скарс хоть что-то делал?! Они только жгут и ломают, и убивают всех, радуясь крови. Он смешно соврал, и я смеялся. А ты веришь ему?

Алсек отмахнулся и вышел на солнце. Небо, раскалённое добела, низко нависало над городом. Нигде не было ни облачка.

«Дождь? Тучи?» – изыскатель пожал плечами и побрёл вниз по склону. «Чего только Скарсу ни примерещится…»

Куши зарычал и попятился, когда Алсек подошёл к нему, и рявкнул, когда жрец взялся за поводья, и долго пытался заглянуть себе за спину, взбираясь по лестницам Мекьо. «Чует кровь,» – покачал головой изыскатель, кое-как его успокоив. «Чует, что я прикасался к Скарсу… Храни нас всех Аойген! Даже не знаю, как я поведу Кайриннега в Эхекатлан. Не убили бы по дороге…»

До заката Алсека никто не тревожил, не слишком докучали и на закате. Он стоял у алтаря, озарённого багровым небесным огнём, и смотрел, как сгорает в курильнице пропитанный кровью пух. Кто-то осторожно заглядывал в дверь, отходил, уступая очередь другому, вешал на стену нити-послания, – Алсек не оборачивался. Тихо, еле слышно он говорил, обращаясь к живущим в доме солнца, чувствовал теплые волокна на лице и руках и старался без страха отвечать на задумчивый взгляд с небес. Даже Согва отошёл в сторону и молча благословлял воинов Ти-Нау благовонным дымом и брызгами священного ицина. За стеной сдавленно рычал потревоженный Куши, и Хифинхелф негромким шипением успокаивал его, – ящер ни на секунду не задерживался в храме, когда наступал рассвет, закат или полдень, какой бы страшной ни была жара снаружи, и как бы его ни уговаривали Алсек и Согва…

– И мы увидим небесную реку вскипающей на твоём пути, и твой корабль, и золотые щиты на нём, – Алсек отступил на шаг, склоняя голову. – И ты, сияющий, увидишь мир ярким, юным и полным жизни…

Стекляшки на алтаре потускнели, только его западная грань ещё светилась алым. Ти-Нау неслышно расходились. На пороге храма стоял укутанный в листья горшок – кто-то принёс еды, рядом лежал узелок с сухими листьями. Над узелком, с любопытством разглядывая расписные стены и трещину в потолке, стояла Чами.

– Да будет Зген к вам благосклонен! – усмехнулась она, входя в храм. – Я слышала твои слова, Алсек. Ты говоришь красиво и правильно, и твои речи радуют богов.

– Хсссс, – Хифинхелф проскользнул за её спиной, отмахиваясь от кумана. – Не по ссебе мне от вашших ритуалов. Шшто нового у почтенного Макула?

– Передышка, – Чами повернулась к стене, разглядывая бабочек и солнечный корабль. – Воины Джаскара отступили, нам теперь их не достать… Один Румингьяви всегда при деле. Кровь, которую ты, Алсек, сжигал тут, – та кровь, которую дал пленный Скарс?

– Да, это его жертва, – кивнул изыскатель. – Надеюсь, дарителю жизни она была приятна.

– Это всё-таки странно, – покачала головой Чами. – То, что Скарс так почитает дарителя жизни. Румингьяви говорит – он даже хотел бы войти в дом солнца, предлагал себя в жертву… Это правда?

Алсек кивнул.

– Странно, – вздохнула Чами. – Как ты внушил ему такое почтение к богам? Я говорила сегодня с ним – рассказывала ему о Згене, и о Чареке, и о Великом Змее… Знаешь, он слушал с великим вниманием.

Хифинхелф насмешливо высунул язык.

– Ссамо ссобой. Он же не мог оплевать тебя огнём. Пришшлоссь сслушшать.

– А вот тебе, Хифуш, почтения к богам недостаёт, – нахмурилась Чами. – Даже Скарс тебя обогнал. Ты что-то задумываешь, воин Айгената? Уже знаешь, куда выберешься, когда силы вернутся? Румингьяви просится с тобой, и я тоже пойду.

– Хэсссс! – ящер даже вздрогнул от неожиданности. – Куда?! Я тихо ссижу здессь, и ссидеть мне ещё долго. Как говорит пленный Сскарсс – «сслабая дохлая ящерица». Хсссс!

– Не говорил он такого, – нахмурился изыскатель. – Хиф ничего не задумывает, Чами. Мы только исполняем свой долг в этом городе. Хорошо, что ты не пугаешься Кайриннега, и что он тебя слушает. Он не говорил ничего о себе?

– Отмалчивался… как и вы с Хифушем, – фыркнула Чами. – Сразу видно, вы с ним поладите. Ну и боги с вами, нагоню вас, когда будете вылезать за стены. Незаметно не пройдёте. Силы и славы!

Хихикнув, она вышла за дверь и уронила за собой тростниковую завесу. Алсек покачал головой, Хифинхелф снова высунул язык.

– Охота же вам обоим ссо Сскарссом болтать…

– Уймись, Хиф, – нахмурился Алсек. – В землях Скарсов он копал шахты, искал красные камни, добывал священную сталь. Может, ему ещё найдётся полезное дело – здесь или в его стране…

– Хэсссс! Сскарссы не копают, – покачал головой ящер. – Добывал ссталь! Сскажи ещё – поднимал из-под земли реку! Хссссс… так и вижу, как эта крассная тушша ссобирает подъёмники в сскважинах Кьо! Чего только ни усслышшишшь в эти дни…

Он долго ещё насмешливо шипел, устраиваясь на циновках, но Алсек не слушал. Он смотрел на догорающие стружки в курильнице и думал, что следовало ему самому рассказать Кайриннегу о богах и о том, как их почитают.

Сон его был спокоен, смутные видения мелькали, не тревожа и не пугая, но Алсек и не ждал кошмара – сновидения, насланные Кровавым Солнцем, давно его оставили. Он думал, пробуждаясь, что отогнал их вовсе не яртисовый отвар – должно быть, Тзангол увидел, что от Алсека ему не будет проку, и намерен сожрать его без жалости, а еде морочить голову незачем…

Тёплый луч коснулся его лица, и он зашевелился, медленно всплывая из дрёмы. «Рассвет? Как я проспал его?» – мысли путались, как небесные змеи, свившиеся в один большой клубок. Луч дотянулся до век, и Алсек нехотя открыл глаза – и едва удержался от изумлённого вопля.

Рядом, на циновке, сидел Гвайясамин, и огненные перья сверкали в его волосах, а золотая налобная повязка горела так ярко, что Алсек сощурился. Орёл с широко распростёртыми крыльями сиял на груди, обжигая взор, пламенные сердолики и кроваво-алые гранаты перемигивались на драгоценной накидке, а серебристый плащ переливался золотом и зеленью, как полупрозрачная дымка над восходящим солнцем. Свет, золотой, зеленоватый, перламутровый и янтарный, разливался по комнате, – даже в полдень она не бывала так ярко озарена. Гвайясамин смерил Алсека внимательным взглядом и показал ему пустую ладонь.

Изыскатель ошалело замигал, вскинулся, оглядел комнату – Хифинхелф и Согва спокойно спали по углам, и свет ничуть не мешал им. Алсек протянул руку к плечу ящера, но ладонь налилась тяжестью и жаром, и рука поневоле опустилась. Изыскатель снова мигнул.