Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

– Вайнег их поймёт, – пожал плечами стражник. – Но чем-то эти балки полили. Вроде земляного масла, но сильнее, так, что водой не погасишь. Это я чую. А магия – по твоей части, жрец. Будешь дальше смотреть?

– Не на что, – нахмурился Алсек. – Летим в город.

Его ссадили прямо на крыше дома, и стражник улетел к наместнику, унося с собой короткое послание на обрывке велата. Алсек отряхнул подол от сажи, с досадой посмотрел на перепачканные руки. Дни Кутиски ещё длились, Великий Змей как будто и не собирался посылать дождь иссохшей земле, – мытьё оставалось под запретом. Изыскатель тяжело вздохнул – богов он уважал, но некоторые обряды были уж больно тяжелы.

Краем глаза он увидел внизу, во дворе, красную вспышку. Мгновение спустя, когда Алсек на животе подполз к ограде и выглянул из-за неё, сверкнула вторая. Над неразожжённым очагом стоял с закрытыми глазами Шафкат. Его била дрожь. Перед ним, держа его за запястья, замер Сахик – Алсек узнал его и с затылка, и очень пожалел, что отпустил стражника. Чуть поодаль сидел на резной трубе водовода Ксарна Льянки и разглядывал свою ладонь. К его спине жалась перепуганная Гвайнаиси. Она бы убежала в дом, но дед держал её за руку.

– Вот огонь, что сильнее любого огня, – нараспев проговорил Сахик, и Шафкат опустил голову, стискивая зубы и морщась. – Вот испепеляющее пламя, вот солнце, восходящее в крови! Ты, отмеченный Кровавым Солнцем, назовёшь ли его по имени? Кому ты служишь?

– Тзанголу, – еле слышно выдавил из себя Шафкат и зажмурился. Сахик отпустил его, положил руку ему на спину, заставил наклониться к очагу.

– Зажги огонь, – приказал он.

Шафкат положил трясущиеся руки на поленья, неловким движением смахнув растопку, и Алсек вздрогнул и захотел немедленно провалиться в подвал, а лучше – к подземным притокам Янамайу. Дрова вспыхнули разом, и столб огня взметнулся на три локтя вверх, осыпав двор алыми искрами.

– Этой силы тебе хватит, воин Сапа Кеснека, – кивнул Сахик. – Привыкай к ней. Завтра утром я буду в городе. Если боль не утихнет, приходи.

– Х-хорошо, – пробормотал Шафкат, потирая запястья. Алсек долгим недобрым взглядом проводил Сахика до ворот, метнулся к другому краю крыши – и увидел пустые переулки. Гость растворился в воздухе.

Алсек успел спуститься в комнату раньше, чем туда поднялся измученный Шафкат. Чародей ввалился в дверь, едва не сорвав плетёную завесу, рухнул на постель и застонал, побелевшими пальцами вцепившись в запястья. Изыскатель отодвинул полог, с горшком воды в руках наклонился над магом.

– Почтенный Шафкат, тебе нехорошо?

– Э-эш-ш… – маг прижал руки к груди. Алсек видел, что по коже поверх вен протянулись багряные полосы. Очень осторожно он прикоснулся к красноте. Шафкат отдёрнул руки, жёлтое пламя плеснулось в его глазах, пальцы разжались и снова скрючились, будто он хотел вцепиться Алсеку в горло.

– Опусти в воду! – изыскатель протянул ему горшок. – Принести зелёного масла?

Шафкат заглянул ему в глаза, мигнул, плеснул воды на запястья и облегчённо вздохнул.

– Масла? Нет, это излишне, – его голос почти выровнялся. – Спасибо, Алсек. Я был неосторожен. Ярра…

Он криво усмехнулся.

– Ярра всегда меня в этом упрекала. Йиннэн… они очень честные.

Он ещё раз намочил руки и кивнул на изорванный клок папируса на полу.

– Прошу, дай мне этот лист.

– Держи, – Алсек подобрал обрывки. На них ещё можно было различить знаки Шулани, кажется, упоминались какие-то имена… и слово «казнь».

– У тебя беда, почтенный Шафкат? – осторожно спросил он. Чародей судорожно вздохнул.

– Письмо из Хекоу… Это Кетмон, ему удалось бежать, остальных убили. Монкут, Токта… Их приговорили к сожжению, как изменников. Они из Гильдии… Там больше нет никого, в Хекоу, в Джэйкето… Кетмон бежал. Он был жив… может, жив и теперь. Их сожгли, Алсек. Сожгли…

«Людей Гильдии?!» – Алсеку было что сказать, но он успел прикусить язык. «Должно быть, они пытались защитить кошек… Вот такой у нас теперь Сапа Кеснек, храни меня Аойген! Добрый и справедливый властитель…»

– Видимо, они нарушили законы Сапа Кеснека, – склонил он голову. – Джаскар не стал бы казнить их ни за что.

Глаза Шафката полыхнули свирепым пламенем, и Алсек думал, что теперь маг точно схватит его за горло, но он только покачал головой.

– Мы всегда соблюдаем законы городов, в которые приходим, – еле слышно сказал он. – Их оговорили. Если бы знать, кто…

Алсек нахмурился.

– Великому властителю виднее, кто чего заслуживает, – он наклонился, чтобы заглянуть Шафкату в глаза. – Ты сказал уже почтенному Сахику, где скрывается беглый преступник Кетмон? Если он ушёл от правосудия, его надлежит схватить и отдать страже. Ты ведь сделал это уже?

Чародей стиснул зубы, судорожно схватился за покрасневшее предплечье.

– Кетмон – не преступник.

– Тогда ему нечего бояться, – криво усмехнулся жрец. – И он может вернуться под руку Сапа Кеснека. Где он прячется?

– Алс-сек, – процедил Шафкат, уставившись в пол. – При всём почтении – это не твоя забота.

Он замолчал и прижал руки к груди. Повисла тишина, и очень долго ничто не нарушало её.

Аманкайя вернулась перед закатом и растянулась на ложе, зажмурив усталые глаза. Алсек, не задавая лишних вопросов, приготовил примочки и долго сидел рядом.

– Ты видела Глорна? – тихо спросил он, когда колдунья открыла глаза. – Мне бы поговорить с ним…

– Его второй день нет, – покачала головой Аманкайя. – В коридор поставили Хогана. Он говорит, что Глорн приболел.

– Око Згена! Вот это плохо, – поцокал языком Алсек. – И где он? Лежит в доме стражи?

– Ты же знаешь Хогана, – пожала плечами колдунья. – Из него слова не вытянешь. Может, мне навестить Глорна? Ты ведь с Кегаром снова в ссоре…

– Да не ссорился я с ним, – поморщился изыскатель. – А ты не тревожься, Аманкайя. В дом стражи меня пустят.

При последних отблесках заката он поднялся на крышу и долго стоял там, глядя на звёзды и принюхиваясь к ветру. На небе, светлом от множества лун, не было ни облачка, и гроза не ворочалась за горизонтом, и ни одна молния не сверкнула на краю неба.

«А ведь черпалки до воды уже не достают,» – хмуро подумал он, опускаясь на жёсткие циновки. «На поля льют ил, а скоро и он затвердеет. В верховьях нет дождей, похоже, что и подземные озёра пересыхают. Интересно, где сейчас Великий Змей Небесных Вод, и отчего он забыл о нас…»

Алсек нащупал в складках пояса несколько тонких шипов Ицны – обычно этими иглами штопали одежду, но сейчас был другой случай.

– С Кеттом, Великим Змеем Небесных Вод, я хотел бы говорить, – прошептал он, вонзая иглу в палец. Капля крови упала вниз, на мостовую.

– Ты, повелитель рек на земле и в небесах, спрятал от нас дожди. Скажи, где они…

Он просыпался трижды в эту ночь – то болел палец, то огнём наливались запястья. Уже перед рассветом он в последний раз сомкнул глаза и увидел красные скалы в потёках расплавленного стекла, разбросанные белесые и желтоватые глыбы и гиену, волокущую в зубах чешуйчатую жёлтую руку.

Он подхватил камень, замахнулся, и зверь с утробным рычанием попятился. Двое его сородичей отбирали друг у друга истёрзанное тело иприлора. Алсек подошёл, скользнул взглядом по уцелевшей голове. Вместо одного глаза у ящера была чёрная обугленная дырка – череп прожгло насквозь.

Изыскатель отступил, уткнулся взглядом в землю. Гиена, укравшая руку, остановилась поодаль, принялась грызть добычу. Алсек поморщился.

Чья-то длинная тень мелькнула на склоне – тень двуногого существа, и изыскатель встрепенулся.

– Хаэй! – крикнул он, поднеся ладони ко рту, и вздрогнул, увидев свои руки. Он снова был одет в тусклые серо-зелёные лохмотья, заштопанные чем попало, и дорожная сума на лямках из тягучих жгутов болталась за спиной.

«Выжженная рана…» – Алсек медленно опустил руку к поясу, нащупывая холодную сталь. «Это не наше оружие…»

Выступ на знакомой стальной трубке привычно лёг под палец. Тонкий зелёный луч впился в камень и погас, оставив оплавленную дырку.

Воздух едва заметно дрогнул, и Алсек отшатнулся – и дротик просвистел мимо, выбив искры из валуна. Изыскатель развернулся, вскинул оружие – позади никого не было, только солнечные блики дробились на обломках рилкара.

– Хаэй! – крикнул он, прижимаясь к скале. «Вроде бы прилетело оттуда… И спрятаться там негде!»

Второй дротик на полногтя разминулся с его рукой, чиркнул по поясу и воткнулся в землю. Алсек нажал на выступ стальной трубки, махнул ей перед собой. Луч рассёк воздух, что-то громко зашипело, среди мелких камешков появилась борозда. Она тянулась к Алсеку, и он запоздало вскрикнул, когда невидимый клинок разрубил ему ногу.

«Он прячется в бликах!» – изыскатель стиснул зубы. Воздух снова задрожал, невидимое лезвие ударилось о подставленную трубку и пролетело мимо Алсека, он развернул оружие туда, где заканчивалась борозда, и выстрелил в россыпь световых пятен.

Клинок на необычайно длинной рукояти – не то копьё, не то меч – зазвенел о камни, мёртвая рука разжалась и упала наземь. Блики отхлынули, оставив перед Алсеком неподвижное чешуйчатое тело. Иприлор лежал, уткнувшись мордой в землю, в его спине чуть пониже шеи чернела дымящаяся дыра. Алсек потянулся к нему, дотронулся до головы – она слегка повернулась, застывшими глазами уставившись на жреца.

– У тебя лицо Хифа, – одними губами проговорил тот. – Если я знаю Хифа, ты должен знать меня. Почему ты нападаешь?

Звон в ушах становился всё громче, Алсек потянулся к перебитой голени и вскрикнул – что-то острое впилось в ладонь. Красная пустыня сгинула, из тумана выплыла кромка крыши, за ней – очертания соседнего дома и шляпа прохожего, спешащего по переулку. Вдалеке шаркали мётлами последние уборщики, алый небесный свет лился на мостовые, Око Згена щурилось из-за горизонта, и восток дышал жаром.

– Почему Хиф был там? – еле слышно пробормотал изыскатель. Его мутило, голова будто налилась свинцом. Он протёр глаза, ущипнул себя пару раз. Ясность рассудка не спешила возвращаться.

«То, что спрятано солнцем, невидимо,» – подумал он, щурясь на багровый диск. «Я сам так делал. И если это спрятано солнцем…»

Он сжал кулаки так, что костяшки побелели.

«Вот что делает Сахик!» – он вскочил было, но снова сел на циновки. «И другие, те, кто прячется среди бела дня… Они же брали силу от солнца!»

Алсек повернулся лицом к востоку, медленно, с опаской протянул руку к восходящему светилу. Его цвет внушал опасения, но всё же это было Око Згена, а Алсек оставался его жрецом.

– О даритель жизни, проливающий свет на мир живых! – он говорил еле слышно, и его голос дрожал. – Там, где свет играет с тенью, дай мне острое зрение, проложи мне светлую тропу – и пусть свет отделится от тьмы…

Он провёл ладонью по лицу, будто умываясь светом. Тёплый ветер коснулся век, и глаза защипало. Когда Алсек проморгался, всё вокруг было по-прежнему, только на земле у дворового очага горел едва заметный рубиновый огонёк.

«Глаз,» – изыскатель скрипнул зубами, в один прыжок спустился на землю и прихлопнул свечение ладонью.

– Айя-ири-ичин! – выдохнул он, и едва заметное жжение в костях сказало ему, что больше никто не следит за его двором.

– Хвала Згену, дарителю жизни! – прошептал изыскатель, прижимая ладонь к груди. – Да будет мой взор острым, когда пелена отблесков меня укроет!

Он приложил ладонь к стене и на миг увидел, как пальцы сливаются с камнем.

Тихо, стараясь, чтобы ни кольчуга, ни палица не брякали на ходу, изыскатель вышел за ворота. Карта, вычерченная Глорном, ещё багровела на его руке, и он отсчитывал повороты и искал настенные знаки. «Вот так и приходится лезть не в своё дело,» – с досадой вздохнул он, минуя последние кварталы. «Не оставь меня, Аойген, повелитель случая…»

По улицам Шумной Четверти уже разносился неясный гул множества голосов – торговля начиналась затемно, при свете церитов, сейчас же, после рассвета, на базаре было не протолкнуться. Алсек только успевал уворачиваться от нагруженных куманов, обходить стороной анкехьо, перегородившего переулок, или прижиматься к стене, пропуская прохожих. Несколько раз он пробежал мимо стражников, однажды даже нарочно остановился перед ними, – хески смотрели сквозь него.

«Так и есть,» – мрачно кивнул он, – «именно это и делает Сахик, чтоб ему не видеть света!»

Красные огоньки чародейских глаз сверкнули перед ним, и он отдёрнул руку от дверной завесы. Багровые «глазки» облепили арку со всех сторон.

«Боишься?» – криво ухмыльнулся Алсек, цепляясь пальцами за крохотный уступ на стене. «Значит, есть чего бояться.»

Уступов было немного, изыскатель едва успел ухватиться за край крыши, прежде чем нога соскользнула с едва заметной опоры, кое-как перевалился через ограду – и едва не полетел обратно на мостовую. На него, оскалив острые зубы, смотрела большая чёрная морда.

«Тьма!» – Алсек сел на крышу, ошеломлённо мигнул. Огромная летучая мышь встряхнулась, попыталась хлопнуть крыльями, но ничего не вышло – они были перетянуты ремнями. Опираясь на их кончики и переваливаясь с боку на бок на коротких лапах, мегин отошёл от человека и лёг на камень. Прочная верёвка тянулась от его ошейника к кольцу, вмурованному в крышку люка.

– Тшш, – Алсек протянул руку к голове мегина – мышь снова оскалилась и угрожающе приподняла крылья. Крышка брякнула, снизу донёсся еле слышный, но очень недовольный голос.

«Укусить-то не укусит…» – Алсек с сомнением посмотрел на морду мегина, стянутую ремнями. «Но тут мне не спуститься! Интересно, все четыре дома принадлежат Сахику?»

Внизу зашелестела завеса, потом вторая, мелькнула чья-то шляпа. Изыскатель распластался над аркой ворот, на крыше короткого коридора меж домами, глядя во двор.

– Здесь ли почтенный Сахик? – негромко спросил Шафкат, выбравшись из-под арки. Из-под мантии чародея виднелись кромки травяных повязок – он перебинтовал обе руки.

– Проходи, Шафкат, – раздался ещё один знакомый голос. У двери стоял воин Вегмийи, и его броня даже в тени полыхала золотом и багрянцем.

– Ты уже нашёл применение своей новой силе? – спросил воин, положив ладонь на плечо колдуну, и Шафкат от его прикосновения ссутулился ещё сильнее.

– Руки жжёт, – буркнул он. – У тебя так же было, Чагвар?

– Вы, хелы, слишком хрупки для солнечного огня, – едва заметно усмехнулся тот. – Мы – сыновья солнца, этот огонь всегда был у нас в крови. Идём, воин Тзангола. Сахик разберёт, что с тобой.

Завеса снова зашелестела, и голоса утихли. Алсек с трудом разжал пальцы, посмотрел на разодранную до крови ладонь и покачал головой. «Один из Вегмийи служит Джаскару… Воин Вегмийи предал свой город! А я знал ведь, что с ним что-то не так…»

Он посмотрел на летучую мышь – она улеглась на люк, намертво перегородив проход – и повернулся к соседнему дому. «Спущусь там. Воин Вегмийи – это для меня слишком сложно.»

Алсек едва не прищемил пальцы, стараясь опустить крышку помягче, но кольчуга предательски зазвенела, и он замер на месте, прижавшись к стене. Погружённая во мрак лестница спускалась вниз, к площадке между надвратным коридором и комнатой верхнего этажа, и уходила дальше, в темноту первого этажа, к выходу во двор. Там виднелись полоски дневного света, здесь же только мерцал на стене у завесы багровый «глаз». Изыскатель принюхался и зажал нос – незнакомый резкий запах расползался по лестнице. Он сходен был с вонью кипящего земляного масла, горящей плоти… и той жижи, что сочилась со шкуры умирающего Скарса. Алсек медленно подобрался к завесе и чуть отодвинул её, заглядывая внутрь.

Там было не намного светлее, чем снаружи: всего один маленький церит мерцал под колпаком закопчённого красного стекла. Его свет падал на два смутных силуэта – один размеренно толок что-то в ступке, второй то и дело запускал туда ложку, нюхал добытое и плескал в сосуд некую жижу из непрозрачных бутылей.

– Скоро там? – под потолком, на высокой скамье, шевельнулась третья тень. Она склонилась над огромной бочкой со странными трубками, торчащими из дыр в боках. Как показалось в полумраке Алсеку, этот сосуд был вытесан из камня, и именно из отверстий в нём исходили и жар, и зловоние.

– Почти готово, – откликнулся один из алхимиков. – Кипит?

– С рассвета кипит. Шевелитесь! Уснули вы оба, что ли?! – тень спрыгнула со скамьи, оттолкнула его от ступки, принюхалась и отшатнулась.

– Тупицы! – Алсек услышал громкий треск, и один из алхимиков отступил, потирая затылок.

Содержимое двух бутылей со стола полетело в ступку, тень быстро размешала его и сплюнула на пол.

– Дура! – теперь уже тень получила подзатыльник. Каменная бочка пыхнула жаром, и все трое попятились.

– Рванёт. Солнцем клянусь, рванёт, – пробормотал третий алхимик, до сих пор молчавший.

– Где Чагвар?! – женщина, обмотанная странными поблескивающими полотнами, ударила пустой бутылью по столу. Там, как видно, лежала бронзовая пластина, – от оглушительного звона Алсек шарахнулся, выронив край завесы.

Он успел вжаться в стену, пропуская воина Вегмийи. Тот с тяжёлым вздохом откинул завесу и встал на пороге.

– Ну чего?

– Гаситель нужен, – алхимик потряс перед ним пустой фляжкой.

– Самим никак? – покачал головой Чагвар.

– Жижа кипит, не видишь, что ли? – взвизгнул другой, взбираясь на скамью и заглядывая в бочку. – Иди, иди, что ты встал?!

Бочка глухо забурлила, и из трубок полезли чёрные пузыри. Двое алхимиков шарахнулись к стенам, завеса опустилась за Чагваром и тут же снова поднялась. Воин вышел, сжимая в ладони что-то блестящее, на запястье у него висела пустая фляжка.

«Что за дрянь тут варят?» – Алсек поморщился и неслышно отполз от двери. Чагвар шагал быстро, изыскатель едва не выдал себя звоном брони, пока нагнал его. Когда он остановился, стараясь не пыхтеть воину в затылок, тот стоял у поднятой дверной завесы и нащупывал что-то на стене. Алсек изумлённо мигнул – в проёме белела перетянутая крест-накрест золотыми светящимися лентами каменная плита.

«Двери прямо как у наместника,» – покачал он головой, наблюдая за плитой, со скрежетом ползущей вверх. «Что за кладовая там, что её нужно так запирать?!»

Он боялся, что Чагвар опустит плиту за собой, но воин оставил дверь открытой, и Алсек тихо проскользнул в узкий проём.

В кладовой вовсе не было церитов, но что-то мерцало по углам золотистым светом, и изыскатель скрипнул зубами, когда увидел, что это.

Сначала он увидел клетку – большую тростниковую клетку посреди комнаты, сплошь обвитую сияющими лентами и окружённую алыми колдовскими печатями. В клетке сидели, лежали и свисали с прутьев сегоны – десятка два, не меньше, и темница была им тесна – они прижались друг к другу, не в силах даже расправить крылья. Кто-то царапал прутья решётки, кто-то пристальным злым взглядом следил за Чагваром, кто-то лежал недвижно под грудой мохнатых тел.

Поодаль, в углу, жёлтые ленты свивались в длинный мерцающий клубок, освещая грязно-белый мех на связанных крыльях. Большая йиннэн лежала на брюхе, за все четыре лапы привязанная к толстым жердям. Завидев пришельца, она шевельнулась и зарычала, и свет упал на вторую кошку – на лапу, бессильно растянувшуюся на полу. Жёлтые ленты на втором теле уже погасли, и оно не шелохнулось ни от звука шагов, ни от света. Чагвар подошёл к ней, опустил пониже фонарь-церит, вполголоса помянул тёмных богов и отвесил кошке пинка. Тело слегка повернулось и упало обратно.

«Шафкат!» – Алсек зажал рот ладонью, чтобы не заорать в голос. «Ты, мирный маг, видел это?!»

Что-то ещё зашевелилось и тихо зарычало, и жрец обернулся – и, едва не задохнувшись от волнения, отступил к стене. Чагвар прошёл в полулокте от него и остановился перед существом, растянутым на двух столбах.

На нём было много магических пут – они, как стая змей, обвили его руки и ноги поверх крепко затянутых ремней. Рослого демона-Гларрхна нелегко было удержать – его прикрутили к столбам так, что путы врезались в чешую. Руки, у локтей привязанные к опорам, над головой были скреплены широким ремнём, обвитым вокруг потолочной балки. Чагвар протянул руку и намотал на ладонь второй его конец.

– Ты ещё жив, Глорн? – воин с силой потянул за ремень, и связанный глухо зарычал от боли.

– Хорошо, – Чагвар провёл пальцем по плечу хеска и приставил к коже гранёное лезвие. – Ты нам ещё пригодишься.

Узкий клинок вошёл в плечо по рукоять. Глорн стиснул зубы, напряг все мышцы, пытаясь порвать путы, – но ремни были слишком крепкими. Из отверстия, прорезанного в рукояти, тонкой струйкой потекла кровь, и Чагвар пристроил к нему горлышко фляги. Алсек видел теперь, что и руки, и ноги хеска покрыты поджившими ранками и потёками крови.

– Арррх… Эту штуку ещё загонят тебе в глотку, Чагвар, – Глорн снова рванулся – и обмяк, бессильно скалясь. – И глубоко загонят…

Воин Вегмийи широко ухмыльнулся и поднял руку. Красный огонь вспыхнул на его ладони.

– Эта надежда греет тебя, Глорн? – спросил он с насмешкой, прижимая горящую руку к груди хеска – туда, где виднелся шрам от старой раны, похожий на след десятипалой лапы. Чешуя Гларрхна задымилась, он стиснул зубы и запрокинул голову. Алсек, крепко сжав в ладони рукоять палицы, на полшага придвинулся к Чагвару.

– Арррах… Чагвар, я увижу твою смерть! – Глорн, не выдержав боли, захрипел, из зажмуренных глаз покатились слёзы.

– Да ну? – усмехнулся воин Вегмийи и мягко развернулся на пятках, вскидывая горящую ладонь – но огненный шар погас, не взлетев. Палица Алсека, просвистев мимо затылка, с треском опустилась на шею, раздробила челюсть и сломала хребет, и Чагвар без единого звука упал к ногам жреца, забрызгав его накидку кровью. Алсек ударил ещё раз, и череп предателя раскололся. Тело дёрнулось и замерло, и повисла тишина – только слышно было тяжёлое дыхание Глорна. Он смотрел на мертвеца, оскалив зубы в свирепой усмешке.

– Глорн! – дрожащей рукой прицепив палицу к поясу, жрец кинулся к пленнику. – Это я, Алсек Сонкойок. Я сейчас развяжу тебя!

– Алсек, – стражник, щурясь от боли, повернул голову. – Хороший удар…

Ремни, заскорузлые от крови, поддавались с трудом. Изыскатель думал пережечь путы, но вовремя остановился, разглядев их – они были сделаны не из кожи, а из негорючего хуллака. Алсек в спешке едва не сломал лезвие, но через несколько мгновений руки Глорна были свободны, и он со сдавленным рыком опустил их и нагнулся, чтобы когтями поддеть ремни на щиколотках. Они поддались быстрее.

– Постой! – Алсек мягко оттолкнул его к столбам. – Только не шевелись, Глорн, эти заклятия…

– Ладно, – стражник выдернул из своего плеча гранёное лезвие и переломил его. Кровь ещё стекала по руке, но Глорн не обращал на неё внимания.

– Айя-ири-ичин, – прошептал изыскатель, прикоснувшись к красной чешуе. – И да будет взор острым, чтобы рассечь наваждение…

Его трясло, и он только надеялся, что Глорн этого не заметит. Теперь, когда все путы упали, он видел самое страшное увечье – у хеска не было хвоста. Его отрезали под корень, рана до сих пор кровоточила при движении… и Алсек, бросив взгляд на мёртвого Чагвара, увидел красный чешуйчатый ремень на его поясе – и большую клешню с зубцами, свисающую с ремня рядом с ножнами для гранёного кинжала.

– Вайнегова Бездна… – Глорн изумлённо мигнул, мотнул головой – и едва ли не бегом кинулся к закованным кошкам. Его повело в сторону, и он сел на камень, чудом не расшибившись. Алсек обхватил его за плечи, но тут же понял, что не приподнимет хеска и на полногтя.

– Брось, – оттолкнул его стражник. – Я встану. Помоги им. С-сахик, пожри его Бездна…

Он кое-как поднялся на четвереньки, дотянулся до скованной кошки, и она зашевелилась, глядя на него с робкой надеждой.

– Сейчас, Глорн. Сейчас… – Алсек принялся резать ремни. Лезвие чиркнуло по камню и едва не раскололось.

– Нет, – стражник схватил его за руку, и жрец зашипел от боли. – Снимай чары!

– Х-хорошо, – Алсек снял с пояса палицу, сунул ему в лапы. – Глорн, этот Чагвар тут не один. Держи…

– Хэ, – оскалился Глорн, наматывая ремни на пальцы. Хуллак с треском лопнул, и мгновение спустя жёлтый свет погас, но кошка не встала, только её лапы судорожно дёрнулись.

– Мя! – кто-то из сегонов навалился на решётку, неотрывно глядя на Алсека. – Мя-а!

– Ма-ау, – отозвалась йиннэн. Её бока тяжело вздымались.

– Дай ей воды! – рявкнул Глорн, сердито глядя на изыскателя.

Чьё-то горячее дыхание опалило спину жреца, он развернулся, вскинул руку – и сдавленно охнул. Пол, забрызганный кровью Чагвара, шипел и дымился, труп корчился, и струйки пара пробивались из ран. Ещё секунда – и кожа начала чернеть и лопаться, обугливаясь на костях, как на раскалённых угольях.

– Зген всесильный… – выдохнул жрец, роняя флягу. Глорн с сердитым рычанием поймал её, вылил немного воды в пасть кошке и допил остатки.

– Помоги! – повернулся он к Алсеку. Клетка затрещала под его лапами, прутья полопались. Изыскатель с трудом отвёл взгляд от трупа, сгорающего без огня, и протянул руку к колдовскому свету. Золотое сияние втянулось в его ладонь, жжением разлилось по запястью, и он прикрыл глаза, переводя дух. Маленькие кошки градом посыпались на него, перепрыгивая через голову, наступая на плечи, и золотым шаром окружили белую йиннэн. Она села, неуверенно развернула крылья.

– Улетайте, – прошептал изыскатель, в тревоге оглядываясь на лестницу. – Кто-то идёт!

Кошки переглянулись, шевеля ушами. Йиннэн сложила крылья и припала к земле – но Алсек видел, что прыгнуть она не сможет. Он выпрямился, баюкая в ладонях раскалённый сгусток света. Глорн прижался к стене у проёма, переложил палицу в левую руку.

– Воитель Чагвар! – послышался негромкий оклик. На пороге, растерянно вглядываясь в темноту, стоял Шафкат, и его запястья горели багровым огнём.

– Почтенный Шафкат! – Алсек шагнул к нему и понял, что чародей не видит в комнате ничего – даже его самого, хотя смотрит прямо ему в лицо. – Глорн, стой!

– Что? – колдун удивлённо мигнул, протянул руку, ощупывая мрак. – Кто тут, и отчего так темно?

Он сделал ещё шаг, теперь Глорну даже сходить с места не понадобилось бы, чтобы размозжить ему череп. Алсек умоляюще глянул на стражника и протянул руку к проёму.

– Именем и во славу Згена, дарителя жизни, да развеются все мороки!

Воздух над головой жреца отяжелел и рухнул на него мешком булыжников, в ушах зазвенело. Шафкат на пороге изумленно заморгал, поднёс руку к глазам и охнул.

– Алсек! Ты… Эти кошки… Что здесь случилось?

– Лучше убить, – буркнул Глорн, пристально глядя на колдуна. Шафкат вздрогнул и повернулся к стражнику.

– Воитель Глорн? Эти раны… Тут было сражение? Отчего ты так смотришь на меня? Я чем-то вызвал твой гнев?

Гларрхна тихо зарычал. Изыскатель проворно шагнул вперёд, надеясь, что успеет схватить его за руку.

– Сахик Хурин Кеснек держал в плену их всех. Воин Чагвар запытал до смерти одного йиннэн, второй еле жив. Глорн чудом от него спасся. Видишь, как подручные Сахика его изувечили? Подойди сюда, почтенный Шафкат, посмотри на дело рук своих друзей…

Чародей вздрогнул.

– Запытал до… Но это же не…

– Ты спускался сюда раньше, почтенный Шафкат? – перебил его Алсек, с трудом сдерживая золотой огонь, выплёскивающийся на пальцы. – Ты видел эти путы и клетки, видел, как Глорну выворачивали суставы?

Шафкат судорожно сглотнул. Жёлтое пламя металось в его зрачках, то ярко вспыхивая, то затухая. Он протянул руку к стражнику и хотел что-то сказать, но не успел.

– Айю-куэйя! – гневный вопль пронёсся по кладовой. Чародея отшвырнули к стене, и в проём шагнули двое с золотым пламенем в глазницах. Алсек, застывший на месте, видел, как Глорн двинулся вперёд, преграждая путь испепеляющему свету, и тут же схватился за грудь и с глухим стоном упал на колени.

– Айю-уатай! – Алсек развёл пальцы и собрал их щепотью, изжелта-белое сияние поднялось в проёме и распалось на искры. Сахик смахнул их и с ухмылкой сделал шаг вперёд. Глорн зашевелился на полу, хотел вскочить, но лишь поднял дрожащую руку. Сахик перевёл взгляд на стражника, подбросил сгусток алого света на ладони – и схватился за горло, хрипя и булькая. За его спиной второй лазутчик Джаскара выпучил глаза и захрипел.

– Туу-эйи! – выдохнул Шафкат, разведя руки. Кончики его пальцев касались одежд поджигателей. Алсек сверкнул глазами и снова вскинул руку.

– Айю-уатай! – крикнул он, в два прыжка пролетев мимо Глорна и схватив полупридушенного Сахика за шиворот. Жёлтые ленты сорвались с его пальцев и на миг заполонили коридор – а ещё мгновение спустя поджигатель замер, обвитый ими, как змеями.

– Колдун, отпусти их! – рявкнул Глорн, поднимаясь на ноги. В ладони он держал окровавленные ремни, забытые Алсеком у столбов.

– Отпусти, они нужны живыми! – он оттолкнул Шафката, заломил руки второму поджигателю и крепко скрутил его хуллаковыми ремнями. Житель не сопротивлялся – только жалобно хрипел и таращил глаза.

– Алсек, уйди! – Глорн вырвал Сахика из рук изыскателя и бросил вниз лицом на пол. Поджигатель рванулся, но было уже поздно – хеск затянул ремни так туго, что они врезались в тело.

– Почтенный Шафкат! – Алсек помог чародею подняться. Тот потянулся к ушибленному боку и поморщился.

– Кошки, – прошептал он. – Алсек, ради всех богов, принеси воды! Вайнег знает, сколько их не поили…

– Мойка, – Глорн сорвал дверную завесу за лестницей, швырнул в темноту пучок лучей – они отразились от мокрых боков умывального чана. – Займись кошками, колдун. Алсек, гляди в оба, с этих выродков глаз не спускай! Я пойду на крышу, позову подмогу.

– Глорн, ты ранен, – напомнил изыскатель, с содроганием глядя на кровоточащий обрубок хвоста. – Ты один справишься? Наверху трое этих…

– Знаю по именам, – отмахнулся демон. – Без Сахика и Чагвара – ничто. А ты…

Он пальцем оттянул вниз ворот рубахи Алсека и потрогал стеклянную чешую кольчуги. Уши изыскателя побагровели.

– Сними и вываляй в саже, – Глорн кивнул на обугленные останки Чагвара. – Я скажу, что ты снял с него.

– Ох ты… Спасибо, Глорн, – кое-как выдавил из себя Алсек. – Но как ты заме…

– Видно же, – усмехнулся хеск. – Осторожно тут. Я быстро.

Сахик зашевелился, попытался встать, но только судорожно дёрнулся в путах. Его пристальный взгляд остановился на Алсеке, и жрецу стало не по себе.

– Глорн! Открой люк настежь, впусти сюда свет! – крикнул он вслед стражнику. Тот кивнул на бегу, придерживаясь рукой за стену, – без хвоста его покачивало из стороны в сторону.

– Свет? – ухмыльнулся поджигатель, с презрением глядя на жреца. – Зачем свет мертвецам? Вы все мертвы уже, гниющая слизь. Ждите огня с небес…

– Молчи! – Алсеку очень хотелось сплюнуть. – Скоро наговоришься со стражей.

– А-а, стража… – Сахик поморщился. – Железо против солнечного огня… Скоро не будет ни тебя, ничтожный жрец, ни стражи. Когда пламя потечёт с неба, ты пожалеешь, что не склонился передо мной.