Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

Он посмотрел под ноги и вздрогнул, увидев в размякшей грязи размытый отпечаток длинной ступни с широко расставленными пальцами. Посмотрел на себя – ноги, покрытые коркой грязи и засохшей крови, рваная обгоревшая накидка, измазанная илом кольчуга, окровавленный нож у пояса – широкое лезвие блестящего камня – и оборванный шнурок рядом с ним… Запоздало схватился за бедро – без толку, амулет сгинул, оставив бесполезный обрывок ремешка. Алсек покачал головой и поморщился – бесчисленные ожоги и ссадины напомнили о себе.

«Ну хоть дротик в спину не поймал,» – вздохнул он и, прихрамывая, поплёлся к пещерам.

Алсек обошёл их все не раз, по многим узким ходам прополз на четвереньках, а то и на брюхе – и теперь без усилий вспоминал повороты, тупики и развилки. Мерцающую изумрудную паутину, затянувшую туннель, он рассёк ножом – она вспыхнула яркой зеленью и лопнула, оставив от себя мурашки на коже и едва заметную слабость в руке, сжимающей нож. Алсек, подбросив на ладони светящийся шарик, закатил его за угол – и вздрогнул от сердитого шипения над головой. Тут же чешуйчатая лапа схватила его за шиворот и втащила в незнакомую, но просторную нишу. Световой шарик лежал на её полу, выхватывая из мрака чёрную от сажи броню, грязно-жёлтую чешую и багровые лапы и загривок того, кто спал у стены, на голых камнях. Спящий недовольно рыкнул, повернулся к Алсеку спиной и накрыл голову лапой.

– Алсссек?! – изумлённо зашипел жёлтый ящер и тут же помянул Джилана – изыскатель обнял его слишком крепко.

– Хиф! Я тебя всюду искал! – жрец на мгновение выпустил его и тут же снова повис на нём. – Как ты ушёл? Тебя не ранили?

– Хсссс, – махнул хвостом Хифинхелф, прижимая к себе Алсека. – Просссто ушшшёл – пешшшком. А вот как ты сссюда попал? Ты же уходил на Реку… Где Аманкайя? Не ссс тобой?

– Я остался, – качнул головой жрец. – Все ушли, а я закрыл ворота. Думал, кому-то ещё нужна помощь… Аманкайя на Реке теперь, и щупальце у неё. Ильюэ и Гедимин разберутся дальше без нас. Ты видел живых, Хиф? Воины Медной Крепости… ты с ними был?

– Хсссс… Ну да, ссс ними, – Хифинхелф отпустил Алсека и повернулся к дремлющему воину. – Я был рядом ссс Кегаром, когда Ссскарссс взломал ссстену. Нассс было шшшессстеро… Ссстоган, проссснисссь!

– К Вайнегу, – пробормотал Гларрхна, утыкаясь носом в стену.

– Стоган, силы тебе и славы! – облегчённо вздохнул Алсек, признав стражника из Медной Крепости. – А другие? Где они, Хиф? Или они…

– Давно прошшшли по ходам, сссидят теперь в Мекьо, на чиссстых циновках, и вода рядом, – недовольно зашипел иприлор. – А я жду, пока Ссстоган выссспитссся. Проссснисссь, говорю! Вдвоём мы тебя дотащим.

– Да ну вас, – пробормотал Стоган, переворачиваясь на спину и ошалелым взглядом обводя пришельца. – Жрец?! Я думал, вас всех убили…

– Вайнег бы их побрал, – поморщился Алсек. – И с пославшим их, и с их вождями! Ты не помнишь меня, Стоган?

– А… Сонкойок, друг ящера, – кивнул Гларрхна, с трудом поднимаясь на ноги. – Помню, что ж не помнить. И тебе досталось…

– Всем досталось, Стоган, – вздохнул Алсек и поморщился от боли. – Почтеннейший Гвайясамин умер у меня на руках… Хиф, у тебя не осталось листьев Яртиса?

– Всссё сссъели, – покачал головой иприлор, роясь в сумке и заглядывая под наручи. – Ни зелий, ни лиссстьев. Алсссек, сссадисссь и показывай, куда тебя ранили.

– Это мелкие ожоги, Хиф, – отмахнулся жрец. – Выходил из города по горящим костям. А Куннаргаан ушёл куда-то вместе со своим когтем, от него помощи теперь не дождёшься.

Иприлор резко выпрямился и приоткрыл пасть, судорожно втягивая воздух. Его взгляд остановился на поясе Алсека – на каменном ноже и оборванном шнурке рядом с ним.

– Почтеннейший Гвайясамин убил Джейгора, – сказал жрец, потрогав бесполезный шнурок. – Я был там… Должно быть, Куннаргаан увидел мёртвого врага и счёл, что долги заплачены. Хиф, ты чего?

– Какой ссстранный нож, – иприлор протянул руку к лезвию и тут же отдёрнул. – Он ведь для жертвоприношшшений, так? И ты, Алсссек, теперь…

– Хиф! – изыскатель прикрыл лезвие ладонью. – Это нож почтеннейшего Гванкара. Я не могу бросить его валяться в грязи. Не бойся, я не вырежу сердце никому из живущих в Мекьо!

– Хэссссс, – махнул хвостом ящер. – Хсссса… Чего ни уссслышшшишшшь в поссследнее время в нашшших краях… Шшшто же, почтенный ссстаршшший жрец, поможешшшь мне довесссти раненого до города? Ссстоган, ты ссслышшшал ссслова Алсссека? Будем надеятьссся, он сссдержит обещание…

– Ты, наверное, и в Кигээле будешь веселиться, – покачал головой Стоган. – Не надо меня вести. Иди вперёд, показывай дорогу, тут у вас сам Вайнег заблудится!..

Их перехватили быстро – не прошло и четверти Акена, как Алсека схватили за плечи, а к шее прикоснулось холодное лезвие.

– Шшшсссин! – сердито зашипел Хифинхелф. – Шшшто ты тыкаешшшь в меня сссвоим копьецом? Глаза потерял?

Белый трескучий факел поднялся к потолку, и Алсек зажмурился от ударившего в глаза света.

– Хифинхелф? Не мертвяк, не призрак?! Хэссссс! – изумлённо смотрел на ящера синий чешуйчатый Алдер. Белые искры сыпались с его рогов, трещали на оплечье, стекали по сапогам.

– Силы и славы почтенным ящерам, – шагнул вперёд Алсек, почувствовав, что лезвие с его шеи убрали. – Я – Алсек Сонкойок из Эхекатлана.

– Я Стоган, – буркнул воин-Гларрхна, показывая пустые ладони. – Хватит трещать в уши.

– Хссссс, – широко ухмыльнулся Алдер. – Беженцы из Эхекатлана? Вам ссильно повезло, путники, вы очень вовремя оттуда вырвалиссь. Вссе из васс могут идти? Тогда не отсставайте.

Хифинхелф отобрал у одного из иприлоров-стражников пучок стеблей Яртиса и разделил между Алсеком и Стоганом, последний черешок сунул в пасть сам и быстро пошёл по расширившемуся туннелю – тут уже ни к чему было ползти. Темноту разгоняли белые искры, рассыпанные Алдером по полу – они быстро гасли, но Алсек успевал разглядеть каждый выступ и разлом под ногами. Туннель больше не вилял – шёл вперёд и вперёд, то расширяясь, то сужаясь, пока не упёрся в переплетение огромных гранёных шипов. Они росли отовсюду – из стен, из пола, с потолка – и скрещивались, врастая друг в друга. Один из иприлоров шагнул вперёд, громко щёлкнул языком, и каменные «ворота» медленно, со скрежетом, открылись, чтобы через несколько мгновений закрыться за пришельцами. «Вот и Мекьо,» – на миг сердце Алсека замерло в груди. «Вот мы и здесь…»

Засохшая кровь и грязь отмывались неохотно – Алсеку мерещилось, что он, как змея, выползает из старой шкуры. Ожоги, вспыхнувшие было болью от прикосновения мыльной воды, теперь унялись, и выходить из тёплой каменной чаши не хотелось. Хифинхелф выбрался на подогретый помост раньше и теперь прикладывал к поджившим ранам примочки. Пахло зелёным маслом, куманьим жиром и размятыми листьями Яртиса.

Их оставили вдвоём в пещере с неровными стенами, низким сводом и едва-едва освещающим комнатушку шаром церитовой крошки в углу. За шаром в стене зиял пролом, за которым что-то плескалось, и однажды Алсек увидел краем глаза, как мохнатая белая лапа просунулась в дыру, взяла склянку из ниши и втянулась обратно.

– Хиф, там кто-то живёт, – прошептал он, кивая на лаз.

– Агва, – отозвался яшер. – Не трогай их, Алссек. Им там сспокойнее.

Жрец изумлённо мигнул. «Агва, водяные демоны?! Те, кто живёт на дне Симту?! Зген всесильный! А Речных Драконов у них тут нет?»

– Тут не злятся на нас, Хиф? – с опаской покосился он на узкий тёмный ход, ведущий из пещеры-купальни в неизвестность. – Куда увели Стогана?

– Он ранен, нужен насстоящий лекарь, – ящер обернул обожжённую ногу сухими листьями и попробовал на неё наступить. – Туда и увели. Нам рады, Алссек, не ссомневайсся. Тут не хватают путников и не приноссят их в жертву.

– Хиф! – уши Алсека побагровели. – Когда ты вытрясешь из головы эту чушь?!

Хифинхелф осторожно постучал когтем по рукояти жертвенного ножа. Лезвие так и лежало на помосте, рядом с вещами Алсека, кое-как отмытыми от крови и сажи. Иприлоры, не разбираясь, покидали твёрдое на помост, а мягкое – в стиральный чан, оставив на краю помоста две чистые набедренные повязки для гостей; к ножу никто не прикоснулся, он так и лежал там, куда упал, и Алсек немного опасался, что он скатится на край и разобьётся.

– Этой шштукой ведь не рыбу чисстят, – прищёлкнул языком иприлор. – Говоришшь, верховный жрец умер у тебя на руках? А он точно умер, а, почтеннейшший? Шшто ему, ссброссившшему по сступеням тыссячу тел, сстоило приссвоить ещё одно? Это ты, Алссек, ссмотришшь ссейчасс на меня, или васс там двое?

– Хиф! – Алсек, не выдержав, вскочил, и вода с шумом выплеснулась на пол пещеры. – Не смей наговаривать на ушедшего к богам! Я не знаю, что тут у вас плетут, но…

Негромкое шипение за спиной прервало его речь. Изыскатель поспешно шмыгнул за чашу и утянул к себе набедренную повязку. На пороге стоял рослый иприлор в длинной, ничем не украшенной робе, и множество бронзовых браслетов обхватывало его лапы.

– Фелешш! – Хифинхелф спрыгнул с помоста и с силой ударил его по плечам. – Папашша!

– Хшшшши, – шевельнул хвостом ящер и хлопнул сородича по спине. – Хифушш донёсс ссвой хвосст до нашших пещер. Вернулсся! Кеосс меня ссожги!

Они сжали друг друга в объятиях, и смущённый Алсек спрятался за чашей, поспешно завязывая набедренную повязку. Выстиранная багровая накидка уже почти высохла – её расстелили на горячих камнях – и жрец с сожалением смотрел на прорехи. Видно, не суждено ему, посланцу Эхекатлана в городе ящеров, выглядеть достойно… Он посмотрел на тускло поблескивающую кольчугу, содрогнулся и потёр ноющую ключицу. «Разве что снова в бой,» – покачал головой жрец, застёгивая пояс и со вздохом цепляя к петлям каменный нож – «не испугались бы, а то если послушать Хифа – к городам Ти-Нау и близко не подойдёшь…». «Бедные мои кости! И Глорн ещё ухмылялся – лёгкая, мол, кольчужка, легче пера соколиного…»

– Ссилы и сславы тебе, почтенный жрец Ссолнца, – Феленхелф приветственно помахал лапой. Второй он прижимал к себе Хифинхелфа и время от времени трогал его нос языком.

– И тебе, уважаемый солевар, силы и славы, – кивнул Алсек, подходя к ящерам. – Наше появление не растревожило вас?

– Не бесспокойсся, Алссек, – отмахнулся Феленхелф. – Тут и без васс ессть о чём тревожитьсся. Сспассибо, шшто привёл Хифушша живым, – у васс там, говорят, была та ещё заваруха…

– Будет тебе, – Хифинхелф наконец вывернулся из объятий сородича и махнул хвостом. – Сскажи, шшто с Кушши? Можно его увидеть?

– Хссссс! – покачал головой иприлор. – Ты не меняешшься. Можно, ссамо ссобой. Я попроссил привессти его – тут он, на яруссе литейщиков. А сскажи мне, Хифушш, когда ты в посследний раз ел?

Алсек тут же почувствовал пустоту в животе – будто все потроха усохли и намотались на хребет. Он сглотнул набежавшую слюну.

– Не помню, – пожал плечами Хифинхелф. – Алссек точно голоден. Отведёшшь насс в дом Белохвосстых?

– Хэсссс! – невесело усмехнулся Феленхелф. – Помнишшь ещё нашш дом? Куда там, нашш повар давно в ополчении…

«Давно я тут не был,» – думал Алсек, пробираясь по ярусам огромного холма вслед за ящерами. Он кое-что помнил ещё с последнего своего путешествия в Мекьо, – изрытую гору, изрезанную террасами и обвитую улицами, лепящиеся друг к другу дома из небрежно отёсанных глыб, занавешенные входы – не то зданий, не то пещер – и узкие оконца-бойницы. Лестница сменяла лестницу, широкие пологие ступени переходили в высокие, крутые, взмывающие прямо к вершине. Куда-то пропали чаны с крыш, и циновки в дверях почернели от пахучей пропитки, на краях террас вздыбились зубчатые ограды. Хифинхелф едва успевал приветствовать встречных воинов – казалось, весь город облачился в доспехи, каждый ярус обзавёлся камнемётом, баллистой или вовсе странным орудием, Алсеку напоминавшим поваленное дерево с ветвями и корнями. Четвероногие ящерицы – детёныши иприлоров и Алдеров, едва отличимые от крупных зверьков – больше не сновали по улицам, перемахивая с крыши на крышу, и дым не валил из каждой норы и пещеры, только далеко внизу ещё слышался мерный грохот и лязг. И многие дома были затронуты огнём…

– Цеха сстоят, – вздохнул Феленхелф, указывая на едва различимые среди прочих строений округлые трубы. – Так хорошшо сстоят, шшто вода на сстоках сснова побелела. Ракушшечники расстащили ссвои ссадки по пещерам – теперь, мол, и без них чиссто…

– Хссссс, – помахал хвостом Хифинхелф. – Век бы такого не сслышшать. А шшто нашша ссоль? Шшахта не опусстела?

Что-то тяжко загрохотало в глубинах холма, и от вершины отделился огромный тёмно-синий дракон. Бесшумно, без дыма и рёва, он расправил крылья и сделал круг над горой. Ещё двое ярко-золотистых, полыхая на солнце каждой пластиной брони, пристроились к нему с двух сторон, и вся тройка умчалась на восток. Алсек невольно пригнулся, когда их тень на миг накрыла его.

– Хшшш, – оскалился Хифинхелф. – Кушшши! Не бойссся, я тебя в обиду не дам!

Куман, припавший к земле, неохотно поднял голову, фыркнул и затрусил рядом с хозяином, даже не покосившись на небо.

– Воины Короля Элмада, – криво усмехнулся старший иприлор. – Не бесспокойсся, Алссек, горожанам от них никакого вреда. А вот воином Джасскара я быть не хотел бы. Ссоль? Ты на меня поссмотри, Хиф. Видишшь ссоль на моей чешшуе?

– Ясссно, – махнул хвостом ящер. – Яссснее некуда. Значит, уже месссяц, как…

– Вссе тут, Хиф. Никто никуда не ходит, – вздохнул Феленхелф. – Вссе мы, и вссё засстенье, и вессь Эхекатлан… Давно в нашших краях не бродило сстолько знорков.

– Хватило бы пищи, – помрачнел Алсек, глядя вниз. Там у новенькой баллисты сгрудились ополченцы – двое ящеров, шестеро Ти-Нау в эхекатланской броне и один Гларрхна, сильно припадающий на левую ногу. «Ну, хоть хвост у него на месте!» – вздохнул Алсек.

– Хэссссс! Вы, Ти-Нау, запассливые, – отмахнулся Феленхелф. – У насс тут четверть урожая Икатлана – и от Эхекатлана перепало не меньшше. А воины нам ссейчасс нужны. Джасскар ведь сскоро ссообразит, шшто сс Икатланом нечиссто… Хаэй! Тут двое голодных сстранников!

– Силы и славы жрецу Солнца! – откликнулся коренастый Алдер в переднике, выглянувший на миг из пещеры, откуда пахло горящим жиром и жгучим порошком камти. – И тебе того же, Хифинхелф. На раздачу иди, вон тот котёл только вскрыли – на всех хватит.

– Хсссс, – Хифинхелф высунул язык, обнюхивая горячий ветер. – Хорошшее варево! Идём, Алссек. Кушши, ты у сстены ложиссь, там тень…

Феленхелф, позвенев на прощание браслетами, скрылся в одной из ниш – там, в недрах холма, тоже переплетались улицы, и Алсек всегда удивлялся, как иприлоры не путаются в них без карты на каждом углу. Жрец и ящер, дуя на обожжённые пальцы, уселись на каменную скамью и поставили рядом с собой причудливые чашки о трёх лапах. Варёного зерна в каждой было с горкой, и кипящим жиром их полили щедро, – Алсек надеялся, что внизу, под кашей, найдётся и кусочек мяса.

– Вот, ложку не взял, – вздохнул он, поддевая снедь обрывком лепёшки. – Хоть с ножа ешь. Хиф, а вы языки так не обжигаете?

– Хэсссс, – криво ухмыльнулся ящер, покосившись на каменный нож. – Так ты не сспешши, Алссек, дай жиру осстыть. Нельзя на еду кидатьсся… Хсссс! Ты видишшшь?!

Сначала жрецу показалось, что Хифинхелф указывает на связку черепов на столбе, и он поёжился, разглядывая обугленные, будто взорванные изнутри, кости. «И тут были поджигатели,» – подумал он, отводя взгляд. «Даже у ящеров…»

– Да не там! На дальней скамье! – толкнул его в плечо Хифинхелф. – Хсссс! Там же Чами из Икатлана!

– Чами?! – Алсек, забыв о еде, вскочил с места. – Хаэ-эй! Чами Хурин Кеснек!

– Хэсссс, – укоризненно покачал головой ящер, подобрал обе миски и неспешно нагнал жреца у дальней скамьи.

– Алсек Сонкойок?! Храни нас всех даритель жизни, тебя как сюда занесло?! – изумлённо мигнула девушка в длинной жёлтой накидке, закрываясь от изыскателя мисками с горячей едой. – Ты что, прямо из Эхекатлана? А что на поясе? Ох ты, Око Згена и всё, что оно видит! Так ты теперь старший жрец?! Ох, видеть бы мне лицо Гвайясамина, когда он тебя благословлял… Хаэй! Почтеннейший Макул! Смотри, кто тут!

– Вижу, и преотлично, – сдержанный голос прозвучал не в ушах – где-то под сводами черепа. – Вижу также, что и Алсек Сонкойок, и Хифинхелф изранены и устали. Не надо никуда бегать, друзья мои. Садитесь и ешьте. И ты, Чами, ешь. От того, что твой желудок пуст, враги не уйдут из Икатлана.

Со столба, плавно перебирая в воздухе тремя тонкими щупальцами, спускался плоский узорчатый диск, на краях которого сверкали маленькие круглые глазки. Он повис над скамьёй, раскинув нитчатые «лапы», и Алсек почтительно склонил голову.

– Силы и славы тебе, чародей Макул. Мира пожелать не могу – на то воля богов…

Некоторое время они ели в молчании – Хифинхелф поддевал пищу длинным языком, Алсек одолжил у Чами костяную ложку, Макул, казалось, не прикасался к еде вовсе, но его миска стремительно пустела. Куманий жир, пропитавший крупяное месиво, улёгся в животе тяжёлым комком, и Алсека потянуло бы в дремоту, но любопытство сжигало его изнутри посильнее солнечного огня.

– Почтенный Макул, – заговорил он, едва проглотив последнюю толику зерна, – тут ты, и тут Чами, но где же Раласк и Румингьяви? Живы ли они?

Узорный диск качнулся в воздухе.

– Раласк где-то здесь, в ополчении, – вздохнула Чами. – Мы сами видим его нечасто. Пока что в добром здравии – пока Джаскару морочат голову Гевахелги и воины Элмада, и до нас он не добрался.

– Гевахелги?! Вайден воюет за нас?! – вскинулся Хифинхелф. Макул свернул и развернул щупальца, взгляд его бесчисленных глаз не выражал ничего.

– Да, и так можно сказать, – кивнула Чами. – Двое Гевахелгов засели сейчас в Икатлане. Никого из людей там нет уже месяц, жители на Реке… хвала Ильюэ Ханан Кеснеку, вот уж кто потомок Гвайны не на словах, а на деле… воины – в Келту… но видел бы ты сотканный Гевахелгами морок! Даже тонакоатли поверили…

Алсек мигнул.

– Двое Гевахелгов – вся армия Икатлана?! И туда Джаскар бросил самых сильных магов? Самого Манчу, разрушителя башен?! На двоих Гевахелгов и их войско миражей?!

Хифинхелф хрюкнул в миску, едва не забрызгав всех жиром.

– Да поможет им Туманный Страж, – пробормотал он. – Вот так умеют договариваться драконы. Без Короля Элмада никто в Вайдене и усами не шевельнул бы в нашу сторону…

Алсек помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок.

– И вы все ушли, и Ильюэ проложил дорогу мирным людям, а воины защищают теперь западную границу? И вы не сражались со Скарсами и людьми в чешуе Скарса?!

– Румингьяви очень возмущался, – вздохнула Чами. – Как он только нас ни называл. Вот сейчас натыкала бы его носом в развалины Эхекатлана!

– Хватит, дева Хурин Кеснек, – качнулся в воздухе Макул. – Злые слова ему не помогут. Жив он сейчас или нет – последние дни он провёл достойно воина Ти-Нау…

Алсек снова мигнул.

– Где сейчас Румингьяви? Он ведь не остался в…

– Так и было, – шевельнул щупальцами Макул. – Он в Икатлане. Проводил нас до пещерного города и повернул назад. Больше я не видел его и не слышал.

– А я говорила – надо искать его! – поморщилась Чами. – Взять Раласка, прикрыться солнечным пологом…

– Ты давала слово старейшинам Мекьо? – в голосе Макула зазвенела сталь. – Клятвы не для того, чтобы нарушать их. Мы слишком много говорим о наших делах. А ведь Алсек и Хифинхелф только что пришли из Эхекатлана. Отчего мы не спросим их об осаде и славных сражениях?

Хифинхелф незаметно ущипнул Алсека, и тот толкнул его в бок в ответ.

Только после заката им удалось поговорить без посторонних ушей – на краю террасы, у зубчатой стены, проросшей из камня по слову Мага Земли, когда дневная стража уступила место ночной. Куши не хватило места в доме, куда поселили беженцев, – там и без него было тесно, зато никто не спросил, куда уходят ящер и Ти-Нау, – лишь бы место с собой не унесли…

Тяжёлая панцирная тень скользнула по звёздному небу – Алсек мог лишь угадывать её движения по ветру, поднятому крыльями. Другой дракон вылетел навстречу.

– Ссменяютсся, – махнул хвостом Хифинхелф. – Сстроят Джасскару огненную дорогу. Как твоя ладонь?

– Уже не болит, – Алсек сорвал повязку, помахал рукой, попробовал сжать пальцы в кулак. – Хоть снова в бой. Хорошие целители у вас, в Мекьо.

– Хэсссс… Это не целители, – покачал головой ящер. – Так бысстро заживать не должно. Может, Куннаргаан вссё ещё за тобой приглядывает?

– Зачем бы? – пожал плечами Алсек. – Его убийца мёртв, все долги оплачены. Впрочем… это ведь ожог от священного ножа. Он, наверное, признал меня владельцем…

– Превоссходно, – щёлкнул языком иприлор. – Сстало быть, почтенный сстаршший жрец… Шшто ты надумал?

– Нечего тут думать, – нахмурился Алсек. – Мы ещё не давали присягу Мекьо, и старейшины ничего не поручили нам. Мы вольны идти, куда нам захочется. Ты уговоришь стражу выпустить нас из города?

– Это нессложно, – кивнул Хифинхелф. – Хэсссс! Румингьяви обидится, шшто мы мешшаем ему запассать Сскарссов впрок, но ничего – небоссь, он уже наохотилсся на ссто лет вперёд…

Куши поднял голову, подозрительно вглядываясь во мрак. Запах драконов и куманьего жира тревожил его. Хифинхелф похлопал ящера по спине.

– Только для сскороссти, Кушши. Дратьсся не засставим…

…Наверху, над обрывом, солнце отражалось от золотых пластин, и свет водопадом лился вниз по скалам, а следом катился оглушающий грохот – огненные шары градом сыпались на камень, и стены трескались и крошились под их ударами. Куши сопел и фыркал, мотая головой, и после каждого шага оглядывался на оставшиеся далеко позади пещеры.

– Хссссс, – Хифинхелф остановился и отпустил поводья. Ящер попятился, вопросительно рыкнул.

– Иди назад, Кушши. Иди к пещерам, – прошептал иприлор и отвернулся. Короткие когти застучали по камням, и всё стихло. Алсек посмотрел куману вслед – ящер без оглядки убегал вдоль высохшей реки, прячась в тени обрыва.

– Лишшь бы драконы не увидели, – пробормотал Хифинхелф и скользнул взглядом по обрыву, высматривая тропу. – Ты ходил когда-нибудь в Икатлан? Не через главные ворота?

– Шутишь? – невесело усмехнулся Алсек. – Так им и нужны чужаки на тайных тропах… Но если этот город строил тот же народ, что и Эхекатлан… Вон там, в башне над обрывом, должна быть дверца.

– Дверца за каменными плитами? – махнул хвостом иприлор. – Разве шшто шштука у тебя на пояссе сспособна их разрезать!

Люди Икатлана ждали нападения со всех сторон – и Алсек только помянул про себя Джилана, увидев, что осталось от северного спуска. Огрызки раздробленных ступеней качались под ногами, крохотные уступы выскальзывали из пальцев, – одним лишь детёнышам иприлоров был бы удобен такой подъём!

– Хэссссс… – прошипел Хифинхелф, выползая на верхний уступ и ложась на камень. Прямо над ним, укрывая его тенью, нависала клыкастая каменная челюсть. Алсек протиснулся под арку вслед за ним, направил свет в пасть окаменевшего дракона и покачал головой – луч отразился от каменной кладки.

– Надо найти живых, Хиф, – прошептал жрец, выглядывая из-под драконьего клыка. – Стражи Икатлана должны открыть нам. Я постараюсь их уговорить.

Он слышал с южных окраин треск пламени и звон лопающегося камня, грохот взрывов и гневные вопли, но тут, на северной стене, стояла мертвенная тишь. Алсек стряхнул сухую травинку с кольчуги и взял в руку священный нож. Хифинхелф опасливо зашипел.

– Хаэ-эй! – крикнул он, выходя на открытое место. – Силы и славы стражам Икатлана!

Тихий треск послышался наверху, и ливень дротиков и лучей обрушился на берег. Боль пронзила тело Алсека, он с тихим стоном повалился наземь и только успел почувствовать, как Хифинхелф за руку утаскивает его в укрытие.

Он думал, что откроет глаза в бескрайних болотах Кигээла, на настиле из гниющих костей, но нет – под ним был холодный камень, а вокруг пахло гарью, и склонившийся над ним в тревоге ящер вовсе не похож был на Флинса, переписчика умерших.

– Алсссек! Ссскажи шшшто-нибудь, – Хифинхелф лизнул его лоб. Изыскатель удивлённо мигнул и потрогал шею, а потом – щёку и макушку. Он ожидал боли, вязкой жижи на пальцах, но не нашёл и маленькой царапины.

– Хиф, ты видел? Они стреляли… как я остался в живых?! – Алсек сел, ощупал плечи и грудь и в недоумении взглянул на ящера. Тот щёлкнул языком.

– Ни единой ранки, Алсссек. Ни у тебя, ни у меня. А лапа у меня болела – сссам видел, как её проткнуло насссквозь!

Жрец мигнул.

– Морок, – прошептал он, глядя на полыхающие золотым огнём стены. – Воины-видения. Мы правильно идём, Хиф. Гевахелги там, за стенами. А вот есть ли эти стены…

– Думаешшь, вессь Икатлан… – начал и не договорил Хифинхелф. Ударив хвостом о камень, он вылетел из укрытия и принялся ощупывать каменную кладку. Дождь дротиков и камней посыпался ему на голову, и он, шипя от боли, метнулся в укрытие.

– Хэсссс! Для видений они сслишшком больно дерутсся! – оскалился он, тщательно ощупывая свои бока и лапы. – Алссек, попросси ссвоих богов развеять морок – иначе мы не прорвёмсся!

Изыскатель покачал головой, щурясь на солнце из-под драконьего клыка. Чёрные точки кружили в небесах, но ни один луч не касался городских стен. Тонакоатли не видели врагов…

– Не так это просто, Хиф, – пробормотал он, переводя взгляд на иссиня-чёрное лезвие ножа и поглаживая тёплую рукоять. – Морок Гевахелгов живёт не в глазах…

– Фссссс! – иприлор со свистом выдохнул воздух. – Шшшто это ты затеваешшшь?

– Хочу спросить совета, – прошептал жрец и, повернувшись спиной к стенам, шагнул на залитый солнцем обрыв. Тут же в спину словно вонзился десяток стрел, и Алсек едва устоял на ногах. Щурясь от боли, он поднял лицо к солнцу.

Багряный туман на распухающем диске вихрился и отползал к краям – Око Згена вглядывалось в землю, и Алсек чувствовал на себе неспокойный ищущий взгляд.

– Хвала дарителю жизни, – прошептал он, чувствуя, как в спину впивается смертоносный луч. – Я вижу вас, ушедшие в дом солнца, – почтеннейший Гванкар, почтеннейший Гвайясамин, я смотрю на вас и говорю с вами.

Невидимое пламя лизнуло его плечо, и он едва заставил себя смотреть вверх и не оборачиваться ни на миг.

– Ничто не могло затуманить твой взор, почтеннейший Гванкар, – голос Алсека дрогнул. – Даже время не было преградой для него. Будь милосерден к нам, о живущий в доме солнца. Дай нам сил пройти сквозь морок!

Взгляд солнечного ока скользнул по нему и, не останавливаясь, уклонился на запад. Алсек растерянно мигнул. Он не чувствовал ничего, кроме резкой вспыхивающей боли в спине. Что-то громыхнуло сзади, острые осколки впились в кожу. Изыскатель пошатнулся и осел на землю. Что-то блестело на боку, и Алсек скосил один глаз – и растерянно мигнул. Блик солнца дрожал на лезвии ножа – и, взглянув на него, жрец почувствовал, как быстро отступает боль.

– Почтеннейший Гванкар? – Алсек сжал рукоять, поднимая нож над головой, повернулся к стенам Икатлана, неотрывно глядя на солнечный блик. Ни могучих стен, ни золотой чешуи на них, ни воинов за бойницами, ни нацеленных на него баллист, – ничего не было, лишь почерневший искрошенный камень, обугленная просевшая башня над воротами и трещина, расколовшая надвое одну из её стен – так, что в расселину мог протиснуться воин в доспехах.

– Хиф! – Алсек на миг отвёл взгляд от лезвия, и тут же камень едва не размозжил ему голову. Сквозь искры в глазах он уставился на солнечный блик.

– Шшшто ссс тобой? – иприлор высунулся из драконьей пасти и тут же отпрянул назад. – Как ты можешшшь там ссстоять?!

– Иди сюда, становись за моей спиной и гляди на лезвие! – Алсек поднял нож выше, чтобы солнечный блик вспыхнул ярче. – Почтеннейший Гванкар здесь, и он укажет нам дорогу.

– Хссссс… – недоверчиво оскалился ящер, но из-под арки выбрался. Взглянув на лезвие, он громко зашипел.

– Брешшшь! Алсссек, тут есссть проход!

– Я вижу, Хиф, – кивнул жрец, ощупывая свободной рукой пролом. – Я пойду вперёд. Едва ли тут живут только призраки…

В башне пахло кровью и жжёной костью, гарью и земляным маслом, и Алсек почувствовал холод в груди – будто он снова вернулся в умирающий Эхекатлан, к горящему храму… Что-то блеснуло у стены, он остановился – и вздрогнул всем телом, сообразив, что едва не наступил на испепеляющую печать. Она держалась на «нитях», закреплённых малыми печатями на стенах башни. Алсек опустился на колени, поддевая нить каменным лезвием и шёпотом призывая на помощь Згена и Аойгена. Блик всё ещё дрожал на чёрном камне, и видения обходили жреца стороной.

– Крепко им досссталосссь, – прошипел Хифинхелф, ныряя вслед за Алсеком в переулок и косясь на обгоревшие дома. Гореть тут было нечему, но огненная жижа сама себе была и топливом, и пламенем, и от страшного жара камень спёкся и стеклянно заблестел, покрывшись пузырями. Алсек не смотрел под ноги, на ощупь отодвигая в сторону сухо шелестящие кости и звенящие пластины брони.

– Хэсссс! – глянув на небо, Хифинхелф толкнул Алсека в тень здания и сам прыгнул следом. Ярчайший луч впился в мостовую на том месте, где они только что стояли. С разочарованным воплем тонакоатль развернулся в небе и снова превратился в точку на краю солнечного диска.

– Надо прятатьссся, – укоризненно напомнил Алсеку ящер. – Этих тварей полно небо.

Жрец хотел ответить, но замер на месте, оцепенев, – прямо на него из стены смотрели выпученные глаза. Камень шевельнулся, неуловимо меняя форму, и взметнул над головой Алсека костяные крючья. То, что было домом, превратилось в огромную нежить – десятки полуистлевших тел, сросшихся воедино, и слизь, покрывающая кости. Слабый зеленоватый свет дрожал над ней.

– Хиф! – Алсек толкнул ящера в сторону, вскинул руку, присел, пропуская костяной хлыст над головой.

– Ни-куэйя!

Луч пролетел сквозь брешь в гниющих костях. Тварь даже не дрогнула. Когтистая лапа взлетела в воздух – и столкнулась с палицей в руках Хифинхелфа. Кости затрещали, ящер зашипел от натуги, – удар был так силён, что едва не повалил его. Алсек шарахнулся в сторону, потянулся за осколком камня на мостовой – и плиты с громким чавканьем затянули его руку по локоть. Невидимые острые зубцы ряд за рядом впились в кожу. Изыскатель рванулся в сторону, вскинулся на клёкот за спиной, выставил перед собой руку с ножом – и зажмурился от яркого блеска. Луч дрожал на острие, и чудовища распадались, превращаясь в пёстрый туман. Сквозь дымку проступали стены в пятнах гари, окна с выдранными ставнями, чьё-то истёрзанное тело и две личинки да’анчи, сосредоточенно сдирающие мясо с костей.

– Хиф! – Алсек бросился к ящеру. Тот пятился, держа двумя руками палицу и глядя в пустоту. Изыскатель встал перед ним, поднял нож ещё выше, и Хифинхелф замотал головой и наконец расслабил напряжённые лапы.