Текст книги "Пустой мир. Сестры (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)
Продолжая размышлять по этому поводу, она направилась прямиком к Колну, местному перекупщику, одному из самых надежных во всем Тортуке, который занимался скупкой трофеев любого происхождения, не задавал лишних вопросов и не заламывал цены. В последнее время он закрепился на самой городской окраине, в полуразрушенном подвале еще докатаклизменного здания, за которым начинались уже совсем дикие пустоши. Даже идти к нему требовалось через уже заброшенные участки, где порой попадались даже мелкие мутанты, боявшиеся людей чуть ли не больше, чем сами нагоняли страху, а вокруг были только россыпи каменных и бетонных обломков с торчащими из куч строительного мусора кусками арматуры, обтянутыми белым лишаем, едва заметно светившимся в темноте.
Свет фонаря в руке отбрасывал довольно причудливые тени, заставлявшие лишний раз опасаться нападения, но здесь он был жизненно важен, только так можно найти указатели, показывающие правильную дорогу. Это были небольшие белые круги со светоотражателями, расставленные через равные промежутки вдоль тропинки, тянущейся сквозь развалины до самого укрытия Колна. Сам же он вне пределов своей базы практически не показывался. Да и редко когда лично вел дела, предпочитая общаться через своих посредников.
– Стой, кто идет! – она услышала голос, шедший откуда-то сверху, и уже привычно остановилась, хорошо знакомая со всей процедурой. Колн, как и любой проживший достаточно времени в пустошах и не оставшийся там на прокорм падальщикам, никогда не верил людям на слово и всегда перестраховывался. Охрана встречала его клиентов еще на подходе. Надо было быть уверенным, что они случайно не пронесут ничего недозволенного или же не пропустят загипнотизированного смертника. Волчок остановилась, не выключая фонарь, и подняла руки вверх, оставаясь стоять на видном месте, чтобы не вызывать лишних подозрений. В Тортуке сначала стреляли, а потом уже начинали сомневаться.
– Я с товаром к Колну, – громко объявила она о своих намерениях. – Купля-продажа, ничего больше. Оружие и снаряжение, можете посмотреть… – даже в темноте она уже засекла двоих. Одного выдавали едва видимые в темноте окуляры прибора ночного зрения, предательски поблескивавшие зеленым примерно на уровне второго этажа метрах в сорока от нее, а второй выдал себя, задев шаткий камешек в стене. Звук его падения сразу определил местоположение охранника метрах в пятидесяти метрах с противоположной стороны.
– Волчок, ты? – из темноты на свет ее собственного фонаря вышел третий охранник, даже не думавший скрываться. Тяжелая панцирная броня едва слышно шипела сервоприводами при каждом движении, пока он пробирался по неровным камням, заваливавшим проход. – С чем на этот раз?
– Как обычно, Норт, – девушка пожала плечами, – то, что поснимала с тел. Эти ребята явно не очень ладили с оружием и случайно перестреляли друг друга, пока я мимо проходила. Ну, случайность, сам понимаешь…
– У тебя все время одни случайности, – покачал головой Норт, опуская оружие и жестом приказывая своим подчиненным сделать то же самое. – Человек тринадцать раз на нож упал – случайно, получил пулю в голову – опять случайно…
– Норт, ты меня знаешь, я и мухи не обижу, – Волчок пожала плечами, – и вообще я добрая и пацифист.
– Не дай Небеса мне с такими пацифистами ближе познакомиться, – Норт усмехнулся под маской противогаза. – Ладно, правила ты помнишь, Колн у себя. Я передам, тебя пропустят.
Волчок кивнула и, поправив рюкзак на плечах, пошла дальше. Вход в укрытие Колна был хорошо расчищен от обломков, и к самым дверям шла прямая дорожка, утыкавшаяся в запертый гермозатвор, с уже облупившейся краской и местами начинавший ржаветь. Яркие фонари над входом освещали расчищенную площадку с парой автоматических пулеметных дотов, сразу же взявших девушку на прицел, но тут же отвернувших стволы, получив сигнал подтверждения. В такие моменты Волчок всегда напрягалась, поскольку в Пустошах никогда и ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.
– Ну, так что, открывать будете? – поинтересовалась девушка, подходя к гермозатвору и помахав в окуляр камеры наблюдения. – Давайте быстрее, здесь все-таки довольно прохладно.
Ворота все равно отреагировали с задержкой, громко затрещав включившейся гидравликой и скрежетом металла. Старый и уже изношенный механизм поддался не сразу, но, все-таки плюнув ржавчиной и машинным маслом, убрал запирающие элементы. Дверь постепенно сдвинулась в сторону, открыв небольшой проход, где, в лучшем случае, могли пройти два человека, пригнув голову и внимательно глядя себе под ноги.
Длинный и темный пятнадцатиметровый тоннель постепенно спускался вниз по решетчатым ступенькам, под которыми уже скопился толстый слой грязи. Освещения тут практически не было, за исключением парочки еще работающих аварийных ламп красного оттенка, но пользы от них все равно не было, приходилось светить под ноги своим фонарем, чтобы случайно не оступиться на крутых ступеньках.
В конце была еще одна дверь из толстого листа железа и с маленьким смотровым окошком. Когда Волчок подошла ближе, окошко открылось, и на нее посмотрел чей-то радужный глаз, убедившись, что гость только один и держит оружие в кобуре, а не в руках. Окошко закрылось, но в следующую секунду громыхнул замок, и дверь распахнулась, пропуская ее внутрь.
С той стороны стоял крупный охранник из расы паучьих, но из-за длительной эволюции получивший некий гуманоидный облик с четырьмя ногами и двумя руками. Своим крупным телом он перегораживал фактически весь проход, но подвинулся в сторону, приветственно щелкая жвалами. Волчок жалела, что кроме тяжелой панцирной брони он не носил еще и шлем с закрытым забралом, на его мохнатую морду с пучками черных глаз и двумя парами жвал нельзя было смотреть без содрогания.
Колн осел здесь давно и прочно, подмяв под себя большую часть оптовой торговли оружием в Тортуке, и его убежище было ярким тому примером. Длинный и широкий коридор, выложенный металлическими листами и с решетчатым полом, по обе стороны которого шли однотипные закрытые двери, где располагались склады с оружием и боеприпасами, стрельбища, ремонтные мастерские и сервисные помещения.
Волчок без задержки шла мимо, уже немного знакомая с планировкой этого убежища, направляясь сразу в торговую комнату. Таких у Колна здесь было несколько, в зависимости от того, какой клиент к нему приходил, и насколько серьезные с ним намечалась торговые отношения. Для таких розничных клиентов, как Волчок, было отведено отдельное помещение, совсем небольшое и с парой металлических столов, где можно было разложить весь принесенный товар, а заодно и сразу закупиться тем, что просили на обмен.
Денежные отношения в поселках уровня Тортука развиты были весьма слабо, никаких устоявшихся денежных знаков здесь и в помине не было, а использовавшиеся при оценке денежные курсы ближайших крупных городов могли очень сильно отличаться друг от друга, так что чаще всего торговля происходила путем обмена.
У входа в комнату, открытую специально для нее, уже стояло двое вооруженных дроидов, но вот внутри еще никого не было, что тоже не удивительно, поскольку Колн любил заставить своих клиентов подождать, чтобы потом легче было сбивать цену. При всем своем либеральном и добром отношении к клиентам, будучи одним из немногих торговцев, не пытавшихся обманывать или разводить своих клиентов на совершенно нереальные суммы, Колн все же был необычайно жаден, трясясь буквально за каждый проданный без лишней выгоды патрон.
Дожидаясь его представителя, Волчок спокойно разложила на столах все трофейное вооружение и снаряжение, собранное с тел работорговцев, и качалась на стоявшем здесь стуле, стараясь хоть как-то убить лишнее время.
– Какие люди! Давненько ты у меня не появлялась! – мягкий елейный голос сразу заставил напрячься. В этот раз почему-то Колн лично пришел с ней торговаться, что само по себе не могло не вызывать опасений.
Внешне этот торговец выглядел даже мило. Невысокого роста толстячок всегда с идеально чистым и гладко выбритым лицом, в белоснежном манжете и всегда зализанной прической. Опасения такой человек просто не мог вызывать, но в действительности, это был один из тех немногих людей в Тортуке, с которым боялись ссориться даже Горци. Обширные связи и знакомства Колна позволяли ему делать все, что только его душе угодно, не опасаясь ни наказания, ни возмездия. А подброшенные на центральные площади головы тех, кто все-таки решил с ним поссориться, были лишним тому подтверждением.
– Все как-то дела не позволяли, – пожала Волчок плечами. Лично разговаривать с Колном она не любила, этот человек уже пару раз давал ей понять, что знает, кто она на самом деле такая. И ему нужно сделать всего лишь один звонок, чтобы ее отрезанная голова украсила чью-то стену с трофеями. Не делал он этого лишь потому, что живая была гораздо интереснее, чем мертвая.
– Как всегда, в делах, не так ли? – растянулся в довольной улыбке Колн. – Труженица ты наша. Слышала последние новости? У работорговцев побег, рабы разбежались как тараканы, сейчас по всем кварталам их ловят. И ты ко мне приходишь с трофейным вооружением, взятым непонятно откуда, в то время как наши любители торговать живой человечинкой уже жалуются, что потеряли на наших добропорядочных улочках несколько человек. Волчок, ну скажи мне, простому торговцу, что я сейчас должен думать?
– Что все это случайность, – с самым невинным видом пожала плечами Волчок. – Колн, ты же меня знаешь, я же живого человека и пальцем не трону. Даже такого плохого дядечку, как работорговец… – она улыбнулась максимально мило, стараясь изобразить из себя само олицетворение добродетели.
– Вот потому я тебя и спрашиваю, – улыбка сползла с лица Колна. – Потому что это были люди Горлодера, а с этим психом я не хочу связываться, потому что у него логика отсутствует даже в зачаточном состоянии. Ни законы, ни договоренности для него не значат ничего. И это значит, что я перед ним гол как сокол. Представь, что будет, если этот маньяк пронюхает, будто я торгую оружием, снятым с его людей? Я, конечно, готов на многое, но все же уменя нет желания смотреть, как он наматывает себе на руку мои кишки. Так что отвечай, откуда стволы?
– А тебе не все равно? – Волчок напряглась, чувствуя, что разговор идет совсем не так, как обычно. Колн не был настроен ни на дружелюбный разговор, ни на вообще какую-либо торговлю. Прибытие Горлодера напрягло всех, даже тех, кто к нему никакого отношения не имел. У его банды вполне хватило бы сил если не взять весь Тортук штурмом, то учинить в его пригородах такую бойню, что помнить о ней будут еще несколько поколений. И Колн боялся этого, поскольку Горлодеру действительно было все равно, как и кто сможет потом ему отомстить, этот псих был рад любой драке.
– Не все равно! – рявкнул Колн и стукнул кулачком по столу. – Как ты думаешь, если я сейчас пробью номера этих стволов, они совпадут с теми, что Горлодер выставил как пропавшие? И знаешь, сколько он обещал за тех, кто помогает беглым рабам или поднял руку на его людей?
– Много? – как бы без особого интереса поинтересовалась Волчок, сделав Колну глазки, но тот ответил все тем же холодным взглядом.
– Достаточно, что даже я задумался, а не сдать ли тебя прямо сейчас с рук на руки людям Горлодера и получить эту весьма кругленькую сумму, – прошипел он сквозь зубы так серьезно, что Волчок бессознательно потянулась к рукоятке пистолета в кобуре на поясе. Только торговец, разгоняя собравшееся напряжение, моментально усмехнулся. – Хотя ты меня знаешь, я же тебя и пальцем не трону. Во всяком случае, пока ты будешь такой же послушной девочкой, как и обычно.
Он попытался взять ее пальцами за подбородок, но Волчок отклонилась назад, и его рука схватила только пустой воздух.
– А теперь к делу, – Волчок тоже сменила тон на деловой. – Чего ты хочешь, раз сам ко мне пришел? В трусы залезть не дам, предупреждаю сразу.
– А жаль, я бы не против, – лицо Колна на секунду скривила похотливая улыбка, но он быстро снова взял себя под контроль. – Я не знаю, чего ты хочешь, но сам не хочу никаких проблем с Горлодером. Поэтому это все, – он окинул взглядом разложенный товар, – мои люди отнесут ему, скажут, сняли с трупа одного придурка, который пытался мне их продать. А ты отсюда уйдешь так же тихо и спокойно, как и пришла. Договорились?
– Нет, не договорились, – покачала головой Волчок. – Хочешь меня по миру пустить? Сколько ты мне дашь за все это?
– Твою жизнь я тебе дам за это! – скривился в ухмылке перекупщик. – Гарантию дам, что ты выйдешь отсюда целой и свободной, а не связанной прямиком к Горлодеру, – он сделал многозначительную паузу, – Попытаешься выйти отсюда с товаром, я все-таки решу, что вознаграждение за твою милую головку достаточное, чтобы забыть о нашей тесной дружбе. Попытаешься достать свою пушку, мои охранники отреагируют. Попытаешься сбыть товар другому торговцу, он, не задумываясь, сдаст тебя работорговцам. Так что тебе очень повезло, что ты сразу ко мне пришла.
Волчок возмущенно выдохнула, но пока что, как ни крути, он кругом оказался прав, а вот она сама крупно ошиблась, решив, что работорговцы не имеют такого серьезного влияния в Тортуке. Горлодер одним своим присутствием всех поставил на уши, если даже Колн начал вести себя подобным образом.
– И да, – снова скривившись в усмешке, словно вспомнив о чем-то, напомнил Колн, – будешь мне еще должна… Скажем, за то, что я никому не сообщу, что ты во все это ввязалась.
– Колн, ты совсем? – Волчок даже привстала, все еще не веря, что этот торговец, отличавшийся на фоне остальных честностью, и с которым у них были далеко не самые плохие отношения, мог вести себя подобным образом. И именно в этот момент она услышала слишком хорошо знакомый щелчок снимаемого с предохранителя оружия и гудящий звук направляющего канала рельсовой винтовки.
– Не думай, что мне это очень приятно, – спокойным и холодным тоном произнес торговец, глядя прямо ей в глаза, – только я, как и все остальные, очень хочу жить. Мое существование здесь меня вполне устраивает, и появление психа, решившего посмотреть какого цвета мои кишки, меня совершенно не устраивает.
– Понятно… – протянула Волчок, снова усаживаясь на свое место. – Все-таки гнида ты порядочная…
– Сочту за комплимент, – торговец даже отвесил что-то вроде шутовского поклона. – Охрана тебя проводит. И помни еще одно. Этого разговора…
– Не было, – завершила повисшую в воздухе фразу Волчок, когда в комнату вошло двое вооруженных охранников, жестом показавших ей подниматься.
– О том, как должок отрабатывать, я сообщу отдельно, – еще раз улыбнулся Колн, и наемница почувствовала себя так, словно ее хлыстом огрели, но отвечать не стала, только молча кивнула.
Больше здесь делать было нечего, охранники не жестко, но уверенно подталкивая в спину, вывели ее наружу, оставшись с внутренней стороны гермозатвора, громко лязгнувшего у нее за спиной. Выругавшись сквозь зубы, Волчок поправила сползающие лямки уже пустого рюкзака и неторопливо направилась обратно в город, проклиная и себя, и столь неудачно сложившийся день.
Вот почему не стоит иметь хоть какие-то дела с работорговцами. Эти парни словно генерируют вокруг себя проблемную атмосферу, когда одна неприятность буквально наползает на другую. И любой, кто в это сунется, сразу получит только гору забот, от которых и избавляться толком не получается. Против воли Волчок подумала, что вообще не стоило влезать во все это, не было бы тогда никаких проблем, а теперь оказалась выброшенной на улицу, да еще и с долгами. Как восстанавливать отношения с Колном, еще надо представить, а деньги нужны были прямо сейчас. Небольшой аварийный запас на подобный случай у нее имелся, но теперь у нее еще раненая на руках.
От этой мысли Волчок снова ругнулась. Может быть, лучше было бы бросить ее там, но почему-то она не решилась оставить эту рабыню умирать. Наверное, что-то человеческое в ней еще оставалось.
Наемница глубоко вздохнула и все-таки осмотрелась по сторонам. Со всеми накатившими на нее раздумьями она постепенно дошла до окраин пригородной застройки Тортука, оказавшись на одной из полупустых улиц, забитых сделанными из мусора хибарами, тянущимися к земле. Здесь были одни из самых бедных и одновременно самых опасных районов, поскольку за тем, кто или что приходило сюда из диких пустошей, никто и никогда не следил. Местные защищались, кто, как и чем умел. А изодранные хищниками тела на окраинах, не были такими уж удивительными находками. Банды плохо вооруженной шпаны, обирающие прохожих, тоже не были какой-то редкостью, но обычно боялись нападать на хорошо вооруженных наемников вроде Волчка, с первого взгляда отличая таких по имеющемуся снаряжению.
Девушка уверенно шла по стоптанной в грязь дорожке, вьющейся между хибарами и отдававшейся неприятным чавканьем под сапогами при каждом шаге. Оставшиеся следы в грязи моментально наполняла неприятного желтоватого оттенка жидкость, и не хотелось думать, что это, и почему ее здесь так много.
У стенок игралась какая-то малышня, грязная и чумазая, с лицами, замотанными какими-то тряпками или вовсе без них, с уже заметными следами мутаций и дрейфа генов, и раздувшимися от голода животами, но все равно веселая и счастливая своей жизнью. На них всем было плевать, и в первую очередь самим родителям, если те вообще еще были живы. Волчок знала, что до совершеннолетия в лучшем случае доживет один из десяти, а остальные останутся здесь же, в грязи и отбросах гнилых улочек гнилого поселка, как и многие до них и, скорее всего, тех, кто позже будет здесь точно так же бегать.
Наемница прошла примерно знакомыми улочками, где неплохо знали ее и то, что связываться с ней себе дороже. А потому местная шпана, сначала отмечавшая появление богато одетого по местным нормам человека, через несколько секунд теряла интерес, вспоминая, что с наемницей конфликтовать не стоит. Не считая нужным обращать на них внимание, Волчок вышла к центральным улицам, где уже ютились торговые лавки мелких перекупщиков, а так же всевозможные заведения, считавшие своим долгом положить себе в карман часть денег проезжающих через Тортук путешественников и торговцев.
На небольших прилавках находились развалы патронов и энергетических батарей, детали снаряжения, в основном такого состояния, что даже Волчок побоялась бы их использовать, но пользующиеся спросом у местных. Здесь же торговали колбасой из мяса разводимых толстоносов, одеждой из их же кожи, толстой и грубой, но отлично подходящей для покроя легких и надежных защитных костюмов.
– Подходи, путник, задешево отдаю, – приставали дельцы, потрясая своим товаром перед прохожими. – Смотри, карабин какой, почти новый, от сердца отрываю, но отдам всего за двадцатку.
Самой надежной валютой в Тортуке считались штампованные металлические пластинки, какими пользовались караванщики, но в обороте их было очень мало. Зато имелся строгий курс, по которому уже и велась меновая торговля. Заряженная батарея для лазерной винтовки – пять единиц, полный магазин патронов для пулевого автомата – три единицы, десяток патронов за пластинку. Защитный костюм – сорок пластинок или восемь заряженных батарей, а можно отсыпать четыре сотни патронов, если договоришься. Торговля шла не то, чтобы бойко, но торговцы здесь как-то барахтались, забавно грызясь друг с другом за удачные места или покупателей.
– Эй, наемник, тебе понравится, смотри, какой ремень хороший, задешево отдам, – к ней привязался какой-то босоногий отрепыш с кустарным респиратором на лице и большими противопылевыми очками. На вид он был на пару лет младше нее, а Волчок сама не отличалась большим возрастом, но только судьба у него сложилась не так удачно, и вынужден был заглядывать в глаза всем проходившим, пытаясь продать грубо сплетенные ремни из кожи толстоносов в надежде, что это кто-то все-таки купит.
– Отвали, – бросила Волчок через плечо, не замедляя шага, но торговец оказался настойчивым, не желая так быстро отказываться от потенциального клиента.
– Вот только оцените, эти ремни могут огромный вес выдержать и совсем не растянуться, – его большой минус был в заискивающей навязчивости, а у наемницы и так настроение было хуже некуда. Видя, что торговец никак не хочет успокаиваться, она спокойно, но точно ударила локтем ему в лицо, даже не повернувшись, чтобы прицелиться. Навязчивый продавец полетел на землю с разбитым носом и очками, подавившись собственными словами. Весь его товар одновременно с этим посыпался с лотка в грязь, под ноги остальным прохожим.
Никто не отреагировал на произошедшее, торговцы и дальше кричали и суетились, не желая совать нос не в свое дело. На его месте мог оказаться любой из них, подобное здесь было нормой. Кто-то даже пнул неудачно свалившегося мальчишку, чтобы не путался под ногами. Волчок не остановилась, чтобы посмотреть на результат своих действий и что-то исправить. Этот торговец сам виноват, а у нее есть сейчас совсем другие заботы. В первую очередь, надо было навестить еще одного знакомого.
Таверна «Старлей», находившаяся на небольшой грязной площади, где собирались развозчики со своими небольшими колясками, запряженными ездовыми ящерами или рикши, готовые на собственном горбу довести клиента до нужного места. Они обычно пользовались спросом среди приезжающих в Тортук торговцев или пассажиров караванов, останавливающихся на окраинах пригородов и не желающих месить грязь трущоб, чтобы подобраться к самим городским воротам. В свободное время, когда клиентов не было, они собирались на этой площади, оставляя свои коляски и разбредаясь по кабакам и тавернам, пропивая свою немногочисленную выручку.
«Старлей» была одним из таких же прибежищ всевозможного пригородного сброда, начиная от разбойников, промышляющих на торговых путях и не гнушающихся никаким заработком, и заканчивая мастерами караванов, предпочитавшими заключать важные сделки в подобных местах, не привлекая лишнего внимания. В таких тавернах можно найти кого угодно, особенно, если знать, как искать, но Волчок в настоящий момент нужна была работа, а если быть точнее, деньги, которые за нее можно получить.
Как всегда, дверь держалась на одной петле и честном слове, постоянно выбиваемая из-за периодически возникающих здесь драк, поскольку собиравшийся здесь контингент решать проблемы словами не любил и не умел, обычно сразу хватаясь за ножи и размахивая кулаками по поводу и без. Волчок осторожно ее приоткрыла и вошла внутрь, вызвав включение системы очистки, обрызгавшей ее защитный костюм реактивом, нейтрализующим большинство вредных веществ, оседающих с пылью на верхней одежде. Несмотря на творившееся в зале безобразие, которое никто даже не пытался контролировать, пока оно не вытекало в очередную драку и выяснение отношений, за чистотой здесь тщательно следили, не допуская заражения воздуха и интерьера.
Внутри столпились торговцы, путешественники, забредшие сюда, охранники караванов, бойцы местных группировок. Тут же собрались представители самых различных рас, мутанты и гибриды, которые не могли найти себе пристанища где-то еще, либо пересекающие пустоши по каким-то своим делам и просто здесь задержавшиеся на некоторое время. Тортук был хорош тем, что тут не было никогда и никаких предрассудков против любой разумной расы, и рады были любому гостю, лишь бы он платил. На его улицах все решает исключительно личная выучка и готовность сражаться, а не какие-то признаки, по которым людей делят на «правильных» и «неправильных».
Волчок здесь была уже не первый раз, но большинство посетителей здесь никогда прежде не видела, исключение составляли только несколько постоянных гостей из местных, которые здесь скорее работали, чем отдыхали. Сутенеры, профессиональные игроки в кости, представители кланов наемников, скупщики краденого и им подобные, взимающие свою долю денег с карманов путешественников. Некоторые ее даже узнавали и приветственно кивали наемнице, на что отвечала такими же сухими кивками. В другое время, может, и задержалась бы у кого-нибудь, но сейчас у нее была конкретная цель.
За барной стойкой, как всегда, бармен и одновременно владелец заведения, дородный и бородатый торрос. Как ни удивительно, но ближайшими родственниками этих существ в древе эволюции являются толстоносы, чье мясо является одним из самых популярных на рынке. Говорят, что и мясо торросов по вкусу тоже не сильно отличается, но на лично Волчок этого оценить пока не успела. Да и не пишло бы ей в голову пробовать на вкус Гарзеля, которому она была обязана несколькими удачными контрактами.
– Привет, Волчок! – добродушно усмехнувшись, помахал ей рукой бармен. – Ты погоди, присядь пока, я через минуту… – не успела она и рот открыть, как он, схватив несколько ближайших пустых пивных кружек, отвернулся к выставленным за спиной ромбовидным бочонкам. Девушка только усмехнулась и села на ближайший свободный стул, наконец-то стащила с лица резиновую маску противогаза, повесив ее на лямку рюкзака.
Торросы внешне выглядели очень своеобразно, даже самые худые и стройные из них казались толстяками на фоне многих других рас. Толстые, с отвисшими слоями жира по бокам и морщинистым пятаком на пол-лица, из-под которого торчали небольшие хищно загнутые клыки. Но, несмотря на такой необычный вид, он как-то умудрялся выглядеть добродушно в своем заляпанном некогда белом переднике, надетом прямо на голое тело. Может быть потому, что Волчок его давно знала и не ожидала от него ничего неприятного.
– Дела, вижу, хорошо идут? – поинтересовалась она, когда Гарзель вернулся к ней, держа в руках пару кружек с грибным пивом. Оставив пока работу на своих официанток, он остановился возле наемницы, решив прерваться на пару минут и передохнуть от постоянной беготни.
– Да пока вертимся, – бармен пожал плечами и сделал большой глоток из своей кружки, моментально опустошив ее наполовину, – хлебни пива, свежее, только сегодня доставили, а то на тебе лица нет.
– Ага, вот сегодня дела и не пошли, – Волчок глотнула из своей кружки и согласно кивнула, пиво действительно было отменным. – Какие-нибудь новости есть?
– А новостей хоть отбавляй, – Гарзель растянул улыбку на всю морду, из-за чего стало казаться, будто ему щеки разодрали абордажными кошками. – Весь Тортук трясется от того, что у каравана работорговцев побег. Зная твое к ним отношение, думаю, будешь рада. Поймали многих, но тел двадцать или около того разбежалось. Всеми командует тот псих, Горлодер, и за каждого пойманного сбежавшего раба обещает кругленькую сумму, что-то вроде сорока тысяч кредитов… представляешь?
Волчок присвистнула. Это были даже не большие деньги. Это были громадные деньги для Тортука, большинство местных обитателей даже во сне такую сумму не видели. За сорок тысяч тарраторских кредитов можно было купить квартиру в домах за крепостными стенами города. И, естественно, за такие деньги за сбежавшими рабами по всему Тортуку начнется настоящая охота, и, что не менее важно, охотники сами будут резать друг друга, только подумав о том, что кто-то напал на след одного из рабов.
– Да, такие дела, – кивнул Гарзель, – уже все с ума сходят. Говорят, парочку уже поймали, правда, живыми не взяли. И этот Горлодер с ума сходит, обещает все пригороды собственноручно прошерстить… Вот весело будет…
– А силенок у него хватит? – Волчок внутренне напряглась, но внешне старалась оставаться спокойной. – Не думаю, что все будут рады, если каждый приезжающий будет устанавливать здесь свои правила.
– Горци уже сказали, что Горлодер может засунуть себе свое возмущение так глубоко, насколько сил хватит. А если что, то они еще и пнуть могут пару раз, чтобы дальше вошло, – бармен до конца опустошил свою кружку и убрал ее под прилавок. – Если он не может сам уследить за своим товаром, то город за это отвечать не намерен. Местные же банды тоже не сплоховали, уже положили нескольких особо наглых его подчиненных. Пока так и стоим… Ладно, это все мелочи на самом деле, лучше давай рассказывай, зачем решила навестить старика? – Гарзель намеренно громко закряхтел и потянулся рукой к тому месту, где должна быть поясница, скрытая за толстыми жировыми складками.
– Ну, я как всегда, мне нужна работа, – пожала плечами Волчок, посмотрев в свою кружку, где еще плескались остатки пива, и опрокинув в себя все это одним глотком, – А лучше тебя я не знаю никого, кто может работу подобрать.
– К гильдейцам обратиться не хочешь? – Гарзель кивнул головой в сторону нескольких наемников с нашивками одной из гильдий, имевших представительство в Тортуке. – У них наверняка есть работа для такой сорвиголовы, как ты.
– Гарзель, ты же меня знаешь, – покачала головой Волчок, – я с гильдейцами не хочу иметь отношений по вполне понятным причинам.
– Помню, помню, – тот сразу сдал назад, разводя руками, – анонимность и все дела. Я просто предложил, но так и мне хорошо, свой процентик никогда не помешает.
– Вот и отлично, – она только усмехнулась, – слушай, можно мне еще кружку…
– Да запросто, – кивнул Гарзель, – я запишу в счет будущего дела. И все-таки, что ты такая хмурная? У тебя обычно это бывает только в двух случаях. Либо ты на деле мало народу положила, либо дело сорвалось…
– Колн кинул, – решила пожаловаться Волчок. Гарзель был не тем человеком, который будет распускать сплетни, тем более, столь опасные. Перекупщики всегда очень дорожили своей репутацией, и за распускание о себе любимом нелицеприятных слухов вполне могли и пристрелить, чтобы лишний раз напомнить всем, с кем не стоит шутить.
– Да ну? – Гарзель даже выдохнул, но кружку все же поставил прямо перед наемницей, – Колн? Он же вроде как честный, да и не слышал я никогда о подобном.
– Я тоже не слышала, до сегодняшнего дня– она пожала плечами, – только его тоже Горлодер прижал, трясется аж весь, а у меня стволы действительно не самыми чистыми были…
– Так, понятно, – бармену не нужно было даже дослушивать до конца, чтобы понять самую суть. – Вот этого я и боялся, Волчок. Ты же вроде умная, а порой ведешь себя, как последняя дура. Надо было тебе этих работорговцев валить? Одно дело бы где-нибудь за городом, все на дикарей бы без проблем свалила, а здесь же уже не отвертишься. Сильно тебя Колн прижал?
– Сказал, что должна ему буду за молчание, – она даже сплюнула, – бессрочный кредит, короче. Так что теперь я в проблемах по самые уши. И потому мне нужна работа, пока еще с голоду не померла. Выручай по старой дружбе, ты же можешь? – она посмотрела на него чуть ли не с мольбой, и бармен только вздохнул.
