Текст книги "Пустой мир. Сестры (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)
– А почему ты уверена, что мы сами не заражены? – поинтересовалась Волчок, но в этом вопросе попыталась скрыть не только свое банальное любопытство, но и страх перед тем, что не понимала. Может быть, они действительно несли в себе заразу, о которой даже не подозревали, но Энтри только покачала головой, рассеивая возникшие подозрения.
– Вы есть пахнуть совсем иначе, – ответила девушка, расширив ноздри, словно действительно пытаясь втянуть ее запах. – Вы пахнуть жизнь, тело, страх, оружие, но не пахнуть Тень. Тень пахнуть… Тень. Сложно объяснение. Надо знать. Тень пахнул смерть. Безумие. Голод. Тень не умеет прятки. Тень голод всегда. Ты не есть боятся, если Тень есть в тебе раньше, я убил тебя в тот же секунду.
– Логичное объяснение, – усмехнулась Волчок, – и, главное, ободряющее. Ты следила за лагерем, чтобы узнать, что эта ваша Тень такое или чтобы защитить от нее, мне вот что интересно… – она чуть повернула руль, обходя очередное препятствие в виде рухнувшей секции здания, перегораживающей почти весь проход, и машина резко ушла в сторону, от чего все в салоне покачнулись. Снова выровняв траекторию, наемница вздохнула. – В любом случае, охранник из тебя неважный получился, раз мы прошли, даже не заметив тебя.
– Я ждал и смотрел, – ответила Энтри, пожав плечами. – Я не защищал людей, который сами идет на смерть. Ты видел, что там. Ты сама понимал лишь тогда, когда увидел. Стал бы ты слушал мутант до?
– Справедливо, – кивнула Волчок, – каждый заботится о себе. Один из законов выживания, да?
– Ты это знал, – продолжила Энтри, – ты с самого начала знал, на что шел. Люди и смерть всегда вместе.
Волчок кивнула, снова скорректировав курс, как указала лучница при очередном повороте. Здесь когда-то было большое общественное здание, истинное назначение которого вряд ли бы смог определить кто-нибудь из ныне живущих, но вот в его монументальности и помпезности сомневаться не приходилось. Тройные ряды колонн поддерживали несколько поставленных друг на друга ярусов, каждый из которых был не меньше сотни метров в высоту. Высокие и широкие окна, в проемы которых без особых проблем мог зайти даже небольшой воздушный транспорт, давно лишись стекол, и только редкие грязные осколки торчали в разные стороны из остатков рам.
Здание раскололось практически пополам, просев под собственным весом, так что в том месте, где прежде находились огромные входные двери, теперь зиял темный провал трещины, разрушившей створки. Упавшие куски металлических, покрывали толстые наслоения оксидов, из-под которых еще виднелись остатки красивой резьбы, когда-то их украшавшей. Старая гранитная лестница, уводившая наверх к дверям, тоже оказалась расколотой, обнажая многочисленные служебные помещения, размещенные ближе к фундаменту здания, насквозь прогнившему и изъеденному кислотами. Вся конструкция держалась исключительно на упрямстве, и могла развалиться окончательно в любой момент, Волчок не без страха въезжала под эти истрескавшиеся своды.
Технические помещения минусовых уровней здания и первые этажи были затоплены, так что амфибия, гудя водометным двигателем, медленно вплывала в большой зал, вероятно, бывший когда-то бальным. Если пофантазировать, можно было представить грандиозный прием – яркий свет, музыка, столы с изысканными угощениями, дамы в вечерних платьях, господа в строгих фраках, неспешные светские беседы и танцы. Время и Болота ничего и никого не щадили и теперь от некогда шикарной внутренней отделки залов, занимавших десятки квадратных метров, ничего не осталось, голые несущие стены щерились ржавой арматурой, с потолков свисали куски подвесных конструкций, вместо зеркально-блестящего пола колыхалась вонючая маслянистая жижа с утопающими в ней разбитыми пролетами бывшей парадной лестницы. Гостями на этом балу были темнота, тлен и запустение. Гулкое эхо от шума двигателя их транспорта, кажущегося ореховой скорлупкой в огромном зале, еще больше усиливало мрачное впечатление от этого мертвого величия.
– Здесь осторожно, – предупредила Энтри, даже приподняв руку, указывая, чтобы наемница вела машину еще тише. – Место есть старый и очень опасный. Машина должен идти медленный, если ты не желать беда.
Волчок напряженно кивнула и крепче вцепилась здоровой рукой в руль, осторожно продвигаясь среди обломков. Во внутренних помещениях разрушения были гораздо больше – местами обвалились целые участки потолка, а проломы достигали нескольких этажей, так что внизу образовывались непроходимые торосы из обломков.
– Здесь дальше пешком, – указала Энтри на очередной поворот, где машина уже не могла пройти сквозь нагромождения каменных и бетонных обломков. Заехав на относительно чистый участок, Волчок послушно остановила машину и посмотрела на своего проводника.
– Мы едва сможем идти пешком, так что сейчас важно, насколько далеко твое племя, – честно призналась она, обернувшись на свою напарницу, сидевшую в пассажирском кресле с закрытыми глазами и безмятежным видом. Вероятно, так на нее повлияло обезболивающее, отправив в глубокий сон.
– Нет. Мы есть встретим, – ответила Энтри, спокойно надевая свою маску и затягивая шнуровку. – Мы есть обнаружить охотники. Не бойся. Охотники есть знать я. Знать и людей. Не бойся.
– Вот еще, бояться! – цыкнула Волчок, но все равно проверила свое вооружение и методично перезарядила пистолеты и сменила в них батареи. Потом точно такую же операцию повторила и с винтовкой. – Однако есть понятие осторожность, и вот от него я отказываться не собираюсь ни при каких условиях. Сейчас разбужу Рейвен…
Ее напарница проснулась практически сразу, от первого же касания, сразу выхватив из кобуры пистолет уже отработанным до рефлекса движением, но когда окончательно пришла в себя и сообразила, что держит на прицеле собственную подругу, перевела дыхание и убрала оружие. За время сна под действием лекарств и биогеля рана несколько затянулась, но каждый шаг все равно давался с большим трудом, через стон и сжатые зубы, так что из амфибии пришлось выбираться с посторонней помощью.
Небольшая тропинка тут действительно была, проложенная мутантами между обломков, залитая кислотными топями до уровня чуть ниже колен, так что пришлось снова брести в этой вязкой жиже, сковывающей шаги. Волчок заставила напарницу опереться на себя, несмотря на то, что у самой нога начинала ныть при каждом шаге, а лучница шла чуть впереди, указывая тонким лучом фонаря дорогу. Нормально ориентироваться здесь не получалось, путь проходил через настоящий лабиринт каменных россыпей и кислотных оксидов, но у Энтри были какие-то свои только ей известные и понятные ориентиры. Охотница только время от времени останавливалась и начинала елозить пучком света по обломкам, что-то отыскивая, а потом спокойно двигалась дальше.
Как и ожидала наемница, вскоре они вышли к полуразрушенной стене, за которой открывалась старая лифтовая шахта. Из-за того, что трещина, идущая сверху, заканчивалась выше уровня топей, шахта оставалась не залитой, уходя глубоко вниз. Поселения мутантов обычно очень хорошо скрывались, поскольку таких средств защиты от окружающей среды, как у организаций, ведущих здесь добычу полезных ресурсов, у них не было, а открытые поселения слишком часто становились объектами нападений диких тварей, работорговцев и налетчиков. Поэтому большинство племен жили в маленьких деревушках где-то в глубине развалин, к тому же часто разделенные на несколько независимых друг от друга поселений, чтобы в случае неожиданного нападения племя не было обречено на уничтожение сразу.
Однако спуститься в шахту им не дали. Из темноты раздался предупредительный свист, а над головой загорелось сразу несколько факелов, от чего девушкам, на время пешего перехода переключившим визоры шлемов на режим ночного зрения, пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть.
Энтри замахала руками и что-то принялась торопливо объяснять на своем наречии. Рейвен даже вроде улавливала знакомые звуки и интонации в ее фразах, но смысл все равно оставался непонятным, поскольку слова из этих звуков складывались совершенно непроизносимые. Вероятнее всего, это наречение было одним из результатов деградации и смешения языков в Болотах, где переплелись сотни различных диалектов, как еще используемых, так и давно вымерших. Общие языки, используемые повсеместно, облегчали общение, но в племенах мутантов и дикарей порой всплывали и прежде никогда и никому не знакомые наречия, основанные зачастую сразу на нескольких языках, ни один из которых уже не сохранился в чистом виде.
Лучница говорила быстро, а остальные охранники, которых девушки даже не видели за пятнами света от фонарей, ей что-то отвечали, но не так уверенно. Вероятно, Энтри действительно считалась одним из опытных воинов, раз ей подчинялись другие, и Волчок даже невольно подумала, что могло случиться, пожелай лучница их убить. С несколькими противниками они, быть может, еще бы и справились, но точно не с целым племенем. Наконец, свет потух так же неожиданно, как и появился, а их проводница просто кивнула головой на проход в шахту лифта.
– Пошли, – велела она все тем же спокойным тоном. – Охрана знает. Охрана не трогает. Не надо бояться.
– А тут никто и не боится, – заметила Волчок, помогая Рейвен залезть внутрь шахты. Здесь была только старая железная лестница из скоб, вбитых в стену, и спуск с поврежденной ногой мог стать проблемой для ее напарницы, но ловко заскочившая внутрь Энтри, цепляясь за трещины в стенах голыми пальцами, которые заканчивались короткими, но хищно загнутыми когтями, отцепила с противоположной стены что-то вроде альпинистского пояса с уходившей куда-то наверх металлической цепью. Перескочив к Рейвен, она закрепила его на девушке, и со страховкой спускаться стало гораздо легче. Сама Энтри шла последней, оставаясь над ними и контролируя ситуацию и наблюдая, чтобы Рейвен не сорвалась. Волчок спускалась, шипя от боли в раненой руке, но держалась, тем более что введенные лекарства подействовали, и рана болела не так сильно.
Внизу их тоже уже ждали воины племени. Им пришлось спуститься примерно на четыре уровня, но двери на все предыдущие были намертво заблокированы, а у той, что вела к поселению, горел самый настоящий костер из каких-то обломков, почти не дававших дыма. Несколько воинов племени в похожих масках, только раскрашенных в синий и белый цвета, встретили их направленными дулами винтовок, но убрали оружие, как только увидели Энтри.
– Идти за мной, – велела лучница, перекинувшись парой фраз с охранниками, а потом махнула девушкам рукой, направляясь дальше в узкие технические коридоры, проложенные в подвальных помещениях этого здания.
Узкий длинный коридор дальше разветвлялся, расходясь по небольшим и маленьким комнаткам, где когда-то было установлено оборудование, необходимое для нормальной работы всего комплекса наверху, но теперь весь этот уровень, почему-то не затопленный Болотами, занимало племя мутантов. Тесные помещения освещались примитивными, но яркими лампочками накаливания, подвешенными на проводах, пропущенных под низкими потолками, дымили костры, разложенные прямо на полу, едва слышно работала вытяжка вентиляции, не успевающая очищать душный и сизый от дыма воздух, все свободное пространство было заставлено предметами повседневного быта. Лежанки, развешанное на веревках для сушки тряпье, примитивные металлические печки с уходившими куда-то вверх закопченными трубами, груды тряпья и тяжелый въедливый запах, обычный спутник подобных поселений. Пахло грязью, потом и экскрементами. Пахло людьми.
Все, что можно было демонтировать и разобрать, местные дикари давно растащили, оставив только отдельные торчащие из стен детали, которые сочли бесполезными для себя. Между ними были натянуты тенты и простыни, разделявшие и так небольшие помещения на совсем крошечные закутки, где жили целые семьи; бегали маленькие дети, о чем-то шептались старики. Жизнь продолжалась даже в таких условиях. Здоровых и чистых людей не было, местные в большинстве своем выглядели как жуткие пародии с искореженными мутациями лицами, лишними конечностями и затянутыми бельмами глазами, обезображенные опухолями, с увеличенными зобами, обесцвеченной, частично хитинизированной кожей или гипертрофированными органами. Дети, которые попадались на глаза, выглядели чуть лучше, вероятно, их гены постепенно стабилизировались с каждым поколением, возвращаясь к жизнеспособным формам.
Энтри вела девушек на нижние уровни через узкие коридоры, где едва получалось разминуться со встречными. Миновав лабиринт коридоров, они подошли к закрытым стальным дверям, подернутым ржавчиной. Сделав жест остановиться, лучница постучала и замерла, ожидая реакции, но с другой стороны отреагировали не сразу. Когда Энтри уже собиралась постучать еще раз, створки с громким скрежетом разъехались в стороны, открывая проход, и им навстречу, кутаясь в длинное и теплое покрывало, вышел тот, кого Энтри и называла шаманом. Девушки удивились, в отличие от остальных обитателей племени, выглядел он как совершенно обычный чистый человек. Высокий старик с очень морщинистым лицом и длинной плохо расчесанной бородой, небольшая сутулость и сухой кашель были скорее следствием возраста, чем мутаций. Он окинул гостей внимательным живым взглядом и спросил:
– Так, Энтри, и кого ты привела? – и прежде, чем лучница успела ответить, спохватился. – Да что же это я старый… проходите, нечего на пороге стоять…
Внутри жилище шамана больше напоминало лавку старьевщика, в которой причудливым образом уживались дистилляционные аппараты, собранные из старых трубок и цилиндров, медицинские инструменты и аппаратура разной степени изношенности и амулеты из костей животных, подвешенные под потолком. Были и вполне современные приборы, скорее всего, выменянные племенем у торговцев, бережно закрытые чехлами и аккуратно расставленные на полках.
– Они есть ранен, – сказала Энтри, указывая на девушек. – Я сказал, шаман есть помощь. Они видел Тень, они нужен нам…
– Тень эта ваша, – вздохнул старик. – Как только эти корпоранты засуетились, вас всех словно муха какая ужалила. Ладно, – он улыбнулся наемницам, – снимайте шлемы, здесь воздух вполне пригоден для дыхания. Одна из врачебных клятв гласит, что мы должны оказывать помощь всем, кто в ней нуждается, даже если видим этих людей впервые. Вы пока присаживайтесь, устраивайтесь, исходя из того, что я вижу, вы здесь задержитесь на некоторое время…
========== Глава 14. Дикари ==========
Глава 14. Дикари
«Никогда не позволяйте вашим ушам поверить в то, чего не видели ваши глаза» Омар Хайям.
– Так, давайте разбираться, что же у вас произошло, – вздохнул шаман, оглядывая наемниц с чисто профессиональным интересом, пока девушки, отложив в сторону оружие так, чтобы можно было его снова схватить в любой момент, аккуратно снимали защитные костюмы. После прогулок по Болотам и всего пережитого пахло от них соответствующе, но поняли они это только сняв маски противогазов. Человек тоже оценил аромат, демонстративно натянув на лицо хирургическую маску, но это, судя по выражению его лица, особо не спасало. – Видимо, приключения ваши были весьма интересными…
– Пришлось повозиться, – без жесткой опоры сапога попытка наступить на поврежденную ногу для наемницы окончилась вспышкой острой боли и, простонав сквозь зубы, Волчок поспешила присесть на край стола, – вот это называется «не везет»…
– Нет, это называется халатным отношением к собственному здоровью и банальным правилам безопасности, – тяжело вздохнув, уточнил старик тоном уставшего родителя, с сожалением снял теплый плед с плеч и отложил его в сторону, – однако вам, как я вижу, подобные вещи говорить бесполезно. Так что давай посмотрим, что у тебя с ногой. А твоя подруга пока немного подождет. Энтри, ты не поможешь мне? Ногу надо подержать на весу и ровно… – охотница стояла у дверей, плечом опершись на стену. Услышав просьбу шамана, лучница кивнула и помогла приподнять ногу наемницы, чтобы тот отсканировал ее ручным рентгеном.
– Вы ведь не отсюда родом? – Рейвен задала вопрос, вертевшийся на языке с момента, как они вошли сюда. Она подняла взгляд от раны на ноге – без снаряжения, закрывавшего расплывшееся по комбинезону пятно крови, та выглядела еще страшнее – на доктора, он на секунду замер. – И говорите на чистом языке, а не как остальные…
– Да? А я думал, что успел совсем остатки своей цивилизованности растерять, – усмехнулся шаман, возвращаясь к монитору медицинского набора полевой хирургии, чтобы проверить результаты сканирования, – однако раз вы говорите, что это еще заметно, то придумывать всякие слезные истории я не буду. Только повременим с рассказом, у твоей подруги перелом костей голени, но ничего страшного, смещения и осколков нет, разрывов тоже и сустав целый… И, конечно, все залили биогелем, чтобы быстрее зажило… Ох, уж эти ваши полевые практики, напортачите столько, что потом за несколько лет не исправить, – покачав головой, он снова повернулся к девушкам. – Так, я могу помочь, но у нас здесь все-таки не муниципальная поликлиника, вопрос с медикаментами и аппаратурой всегда стоит ребром. Лекарства в наших условиях ценятся гораздо выше человеческих жизней, которые надо спасать. Если я на вас сейчас потрачу кучу нанитов, то потом может не хватить на кого-нибудь из воинов племени.
– У нас есть, чем заплатить, – кивнула наемница, поняв, к чему этот человек клонит, – боеприпасы, полевые аптечки и запчасти. Около вашего поселка целый катер стоит с полной загрузкой для небольших вылазок в Болото.
– Тогда вопросов больше нет, – хлопнув в ладоши, кивнул знахарь. – На ноги вас поставим, даю честное слово.
– Как долго идти лечение? – поинтересовалась Энтри. – Они нужен сейчас. Знание есть очень важно.
– Вы с этой вашей Тенью носитесь все как угорелые уже вторую неделю. Один день можете подождать без особых проблем, – не глядя отмахнулся от нее шаман, закачивая в хирургический пистолет дозу медицинских нанитов. Основное отличие подобного оборудования от стандартных инъекторов было в длинной подвижной игле, позволяющей вводить лекарство прямо в место повреждения и тонко настраивать дозировку, чтобы обеспечить лучший результат лечения. Подключив прибор к полевой станции, старик сам для себя уточнил: – Думаю, семипроцентного раствора вполне будет достаточно. Еще не хватало допустить вспышки роста… Так… Сейчас будет немного больно! – заявил он довольным тоном, поворачиваясь к пациентке с инъектором в руке.
Ввод тонкой хирургической иглы в распухшее место перелома действительно был весьма болезненной процедурой, но именно такой способ обеспечивал наиболее быстрое выздоровление, поэтому Волчку только и оставалось, что терпеть, сжав зубы. Наниты, запрограммированные на восстановление кости, уже имели определенный заряд строительного материала, а в случае необходимости могли сами выступать в таком же качестве, затягивая обнаруженную трещину, конечно, без соответствующей анестезии это тоже весьма болезненно, но все же не сравнится с болью от перелома.
– Процесс восстановления займет где-то около двух часов, – сообщил врач, сверившись со своими часами, – может быть и дольше, потому как ты накачалась всеми препаратами из аптечки, какие только нашла. Но, надеюсь, конфликтовать друг с другом базы нанитов не будут. До окончания этого процесса руку трогать не буду, у меня база только одна, еще алгоритмы напутают… Таак, а тут у нас что? – протянул он, поворачиваясь к Рейвен. – Пулевое ранение? Навылет? Просто великолепно…
– Я уже помогать, – сообщила Энтри, – лекарство кровь остановить.
– Опять порошки твои? – вздохнул старик обреченно. – Я даже не знаю ругать тебя или хвалить. Кровь ты, конечно, остановила, но из-за этого ногу придется оперировать…
– Оперировать? – удивилась Рейвен. – Уже вроде затягиваться все начало…
– Вот поэтому оперировать надо сейчас, пока все еще до конца не затянулось, – ответил шаман, почесав свою растрепанную бородку. – То, что она тебе дала, делается из толченых панцирей местных тварей, получается что-то вроде невероятно едкой присыпки. Обычно ее используют для того, чтобы продезинфицировать или прижечь внешние ранения или химические ожоги, чтобы не причиняли боли. Отлично останавливает кровотечение… И закупоривает большинство сосудов. Вкупе с биогелем, будь он неладен, рана-то затянется, но кровеносная система так и не восстановится, поэтому в итоге ногу придется ампутировать, – развел шаман руками. – Дикари! Сколько им не объясняй, все равно делают по-своему. Так что, если не хочешь операцию, у меня есть пила, можем сразу ампутацию устроить.
– Нет, лучше оперировать, – поспешно кивнула Рейвен, не желая остаться без ноги, но, вспомнив где находится, засомневалась, – только вот… я не совсем уверена, что здесь есть все необходимое… все-таки…
– А вот здесь ты меня даже обижаешь! – со смехом ответил местный эскулап, демонстративно пригрозив пальцем. – Человек с должными умениями может сделать все правильно даже в пещере с палкой и каменным топором. А свое дело я знаю!
– Шаман есть хорошо, – подтвердила его слова Энтри, кивнув. – Шаман спасал много воины и много люди племени, он всегда помогал. Шаман возвращал мертвый и спасал, кого спасать нельзя…
– Мертвых возвращал? – удивилась Рейвен, внимательно посмотрев на старика, но тот снова вздохнул с видом утомленного глупостью отпрысков родителя.
– Они вам еще и не такое расскажут, если их послушать, – отмахнулся он, вытаскивая из-под стойки свинцовый ящик, со скрежетом передвигая его по каменному полу. Устало выдохнув и тяжело распрямившись, он потер поясницу и закончил начатую фразу: – Мировоззрение на самом примитивном уровне, все, что не могут понять сразу, стараются объяснять магией… Энтри, только не обижайся на мое бурчание, – покосился он на лучницу, но девушка снова прислонившаяся спиной к стене, только прикрыла глаза и кивнула, показав, что в порядке. Врач тоже кивнул ей в ответ и открыл ящик, откуда достал несколько кейсов с маркировкой и пломбами военной медицины, – никаких мертвых, естественно, я возвращать или воскрешать не умею. Просто несколько раз приходилось оперировать раненых, находящихся в коме или бессознательном состоянии. У местных же все просто определяется, если человек не орет от боли, а просто лежит, значит, помер… И вся проблема. А я его обратно в сознание возвращаю, и начинается эта религиозная истерия… Энтри, помоги девушке, – велел он лучнице, взял кейсы и направился в соседнюю комнату.
Рейвен, оставив Волчка, вытянувшую ноги и сидевшую с таким видом, словно ее пытают, при помощи лучницы поднялась и как-то доковыляла до второй комнаты, отделенной от остального зала ширмой из старой заляпанной кровью ткани. За ней было что-то, напоминающее операционную, только Рейвен вспомнила сравнение самого шамана с каменной пещерой. Очень простое помещение с голыми бетонными стенами и пластиковыми шкафчиками на них, разных размеров и сделанных явно вручную. Операционный стол представлял собой обычные пластитековые листы на металлическом каркасе, уложенные на бетонное основание. Единственными настоящими медицинскими предметами были: большая операционная лампа, горевшая ярким белым светом, и чистые покрывала из полимерной ткани, закрывавшие примитивное место для пациента.
– Уж простите, обустраиваться пришлось в самых жестких условиях, – пожал врач плечами, поскольку выражение легкого шока на лице Рейвен читалось слишком легко, – однако, как говорил мой учитель, гораздо важнее, что у хирурга в голове, а все остальное он устроить сможет. Под моим ножом еще никто не умирал…
– Очень на это надеюсь, – кивнула девушка, пока Энтри помогала ей улечься на операционный стол, – не хотелось бы стать первой в списке…
– На моей репутации это тоже сказалось бы, – задумчиво кивнул врач, распаковывая кейсы и раскладывая медицинские инструменты. – Не волнуйся, операция достаточно простая. Удалить остатки активного биогеля, вычистить раны и раскупорить сосуды, после чего все нормально сшить. Работы немного даже по полевым меркам… Начнем с обезболивающего. Общую анестезию я тебе делать не буду, слишком много лекарства понадобится, поэтому обойдемся спинальной, ты будешь в сознании, но ничего не почувствуешь… Если зрелище будет неприятным, можешь отвернуться, – еще раз добродушно улыбнувшись, сообщил доктор. Рейвен, которой ничего другого не оставалось, вздохнула и кивнула. Ожидая, пока начнет действовать анестезия, он обработал ногу антисептиком и накрыл стерильной салфеткой, оставив открытым только операционное поле. Проверил чувствительность, засек время на часах, и операция началась.
Кем бы этот человек ни был, но хирургом он был первоклассным, даже в подобных условиях сумев не только оборудовать себе вполне функциональное рабочее место, но и явно обладая огромным талантом к этому делу. Поначалу с опаской наблюдая за его руками, Рейвен постепенно успокоилась и подумала, что хирургу такого уровня место в центральных городских больницах для представителей высших слоев общества. Он работал быстро, четкими выверенными движениями, успевая при этом раздавать указания «подай и принеси» Энтри, спрашивать Рейвен о самочувствии и о себе рассказывать, оказавшись на редкость болтливым человеком. Пока шла операция, он не замолкал ни на минуту, вероятно, искренне радуясь общению с человеком, равным ему, которому не нужно, как ребенку, упрощать фразы и объяснять их значение.
Оказалось, что зовут его Ассар Нокди, и он действительно не имеет никакого прямого отношения к этому племени, оказавшись у них случайно. Причиной всему были его жажда наживы и поиск легких денег. Родом из весьма обеспеченной семьи, получил два высших медицинских образования, имел частную практику, но ввязался в незаконный оборот наркотиков и в один момент все потерял. Синтезировать новые типы наркотиков в собственной лаборатории, используя в качестве основы современные обезболивающие средства казалось ему куда более интересным и прибыльным делом, чем ежедневные приемы, операции и обходы. Дела шли в гору, пока в итоге не оказалось, что своими наработками и сбытом уже готовой продукции через подпольных дельцов перешел дорогу нескольким весьма влиятельным преступным организациям, каждая из которых решила, что пора успокоить активного новичка.
В этом столкновении ему не помогли ни семья, узнавшая чем он занимается и отвернувшаяся от него, ни закон. Потерял все, что имел и едва ускользнул от расправы, на последние деньги выкупив место в конвое, отправляющимся по маршруту чуть ли не через весь сектор. За городскими стенами его преследователи уже не имели никакой власти, но он быстро понял, как заблуждался, надеясь на спасение, поскольку Пустоши оказались местом куда более жестоким и опасным, чем то, откуда сбежал. Конвой, не успевший пройти и четверти пути, уничтожили налетчики, безжалостно вырезав почти всех. Ему чудом удалось спастись, благодаря умениям хирурга, успешно прооперировав нескольких раненых налетчиков. Его оставили в банде в качестве врача, пока самих налетчиков не перебила сводная группа искателей, нанятых главой небольшого анклава по соседству, которому надоели постоянно терроризирующие торговые пути разбойники. Ему снова повезло, поскольку пленников искатели не трогали, а опытные врачи, которые в полевых условиях могут помочь с тяжелыми ранениями, всегда нужны, поэтому искатели взяли его с собой.
Таким образом Ассар попал на Болота с группой, решившей попытать счастья, но, к его большому сожалению, безуспешно. Искателей уничтожили местные твари, перебив и сожрав практически всех, выжить удалось только нескольким бойцам, но без необходимого снаряжения и оружия, утерянного в бою, шансов продержаться в Болотах у них не было. В итоге уцелевшие бросили Ассара, как самого неподготовленного и слабого бойца, заботясь о собственном выживании.
Его, уже умирающего, подобрали охотники этого племени, посчитав заблудившимся работником из шестого лагеря, но когда правда открылась, то Ассару удалось их убедить не бросать его снова в Болотах. Лекарь из него был гораздо лучше, чем тот старый сумасшедший в цветастом костюме, который из всех врачебных практик знал только благовония и жутковатые пляски с бубном, якобы изгоняющие из больных злых духов. Пользуясь тем, что племя торговало с проходящими через Болота караванами, он уговорил дикарей выменять все необходимое для врачебной практики и теперь помогал не только этому племени, но еще и нескольким соседним. Вот только местные тоже понимали, какое сокровище, как он сам выразился, оказалось у них в руках, а потому стерегли и никуда не выпускали без сопровождения, так что возможности вернуться к благам цивилизации у Ассара не было. Новым домом для него стали эти древние подземные казематы, а новой семьей – племя мутантов.
– Такая вот история о благородном человеке, потерпевшим крах из-за собственной жадности! – голос Ассара под маской звучал глухо, Рейвен послышалась в нем горькая усмешка. Девушка не смотрела на работу хирурга, она не чувствовала ни боли, ни прикосновений, только слышала голос врача и звук медицинских инструментов. Вздохнув, он потянулся за инъектором с биогелем, чтобы залить швы и наложить повязку. – Не знаю, как на эту ситуацию смотрите вы, но я очень рад, что вы попали сюда. Хоть последними новостями поделитесь со стариком, что там в мире происходит…
– Нет время, – отрицательно покачала головой Энтри. – Надо знать о Тень. Нет времени пустой разговор.
– Ну вот так всегда! – возмутился Ассар. – Времени у вас вечно нет. А на эту Тень дурацкую сразу нашлось!
– Тень есть угроза, – невозмутимо заметила Энтри, вероятно, привычная к эмоциональным перепадам так называемого шамана племени. За обманчиво легким отношением ко всему происходящему Ассар прятал собственное разочарование и глухое отчаяние человека, вынужденного смириться со своим нынешним положением. Оказавшись буквально на дне, среди мутантов и далеко от тех условий, к которым привык, потеряв все, что имел и к чему стремился, Ассар даже винить никого не мог, кроме себя самого и собственной глупости. И потому просто старался ни о чем не думать, на любой серьезный вопрос реагируя с показной легкостью и улыбкой, но Рейвен чуть ли не с самого начала их диалога заметила, что глаза у врача остаются спокойными и серьезными, словно смеется совершенно другой человек. Девушка сама была такой, жизнь научила ее контролировать и прятать внешние проявления эмоций, чувств и мыслей – сослуживцы частенько говорили, мол, трудно понять, что на самом деле творится у нее на душе – потому сразу и почувствовала игру.
