Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 47 страниц)

Проснулась я около восьми. Рюзаки сидел в той же позе, что и когда я заснула, – возникает вопрос: он хоть шевелился ночью, за исключением щелчков по клаве?.. Я выскреблась из-под одеяла, взяла одежду, бросила детективу: «Утро тебе, человечище», – и, дождавшись едва заметного кивка лохматой головушки, ломанулась в ванную. Настроение было на нуле. Но я знала, как его себе поднять! Надо было просто «поднять» Ниара. С дивана. Тогда и настроение следом за ним верх поползет. С такими радужными планами я, умывшись и переодевшись, гордой ланью проскакала на кухню и начала готовить завтрак. Радовать эти огрызки от Антоновки кулинарными изысками мне было «за подло», как бы выразились российские аналоги Мэлло, а потому я попросту наваяла гренки с сыром, салат из моркови, яблок, сметаны и сахара, а так же пожарила бекон и сварила нашим английским «не друзьям» по яйцу. Ягами, кстати, тоже каким-то макаром затесался в список «англичан», ибо яиц я сварила шесть. А вот себе и Греллю я такого удовольствия не доставила – мы с ней не очень любим завтраки в английском стиле, а потому нам двоим в качестве бонуса я решила несколько позже попросту сделать гоголь-моголь – те же яйца, но гораздо вкуснее. А гении обойдутся… без колбасных обрезков.

Покончив с готовкой, я поскакала повышать себе настроение – будить спящую снежинку.

– «Спят усталые игрушки, книжки спят»! – возвестила я на всю комнату, и плевать мне было, что в комнате напротив дрыхла мафия. Она меня ненавидит – я ее не уважаю. – А Найт спать не будет, ибо он не книжка и даже не игрушка, к тому же он уже отдохнул! Подъем, жертва транквилизатора! Хоре спать!

Ниар укутался в одеяло с головой и, кажется, заткнул уши. Нет, так не пойдет… Я резко дернула одеяло, и Вата остался без укрытия. Он таки спал в пижаме, которую вчера «на глазок» купил Дживас, и, надо сказать, глазомер у мафиозо оказался отменный. Впрочем, как же иначе? В играх и стрельбе ой как важно умение определять расстояние между предметами на глаз. И, кстати, мне не показалось – Ниар и правда закрывал уши ладонями. Я усмехнулась, склонилась над Ватой и начала щекотать его шею прядью собственных волос. Ривер щекотки явно не боялся, но ему было неприятно, и он от меня отмахнулся, причем заехал локтем мне по моське. По этой наглой хитрой моське, ага… Ай-яй-яй, Белоснежка! Ты берешь пример со злой мачехи-блондинки?

– Вставай, моя пышка, – хихикнула я, но Ниар не повелся. Ах, так? Ну все. Держись.

Я разъярилась и решила Ниара попросту вывести из себя – тогда он точно встанет. А потому ухватила подол его милой бежевой (прикиньте, роскошь какая! Сама выбирала, не хотела опять его в снеговика превращать) рубашки и потянула ее вверх. А у Ниара, оказывается, очень бледная кожа. Почти белая. Хотя чего я ожидала? Он же на солнце совсем не бывает – все башни строит! (Наболело, да…) Вооружившись прядью собственных волос, я склонилась над спиной Снежного Мальчика и начала его щекотать, да еще и дуть на бледную кожу. Ниар подскочил на месте и чуть не заехал мне пяткой в нос. Вот это он брыкается!

– С ума сошла?! – возмущение! Да! Я это сделала! Музей мадам Тюссо потерял один из экземпляров!

– А что такого? – я сделала самую невинную мордочку, какую только могла.

– Ты что творишь?! – о, а Ниар и не думает успокаиваться – он злится. Живем! – Ты меня раздела! Ты извращенка?!

– Ой, не строй тут оскорбленную невинность, – фыркнула я. – Еще скажи мне сейчас, что твою голую спинку не видел никто, кроме няни Хол и воспитательниц Вамми-хауса!

– Не твое дело!

О как! Это интересно…

– Найтик, – тоном Мисы-Мисы пропела я, – а у тебя были девушки? А ты с ними целовался? Обнимался? А вы заходили дальше любования на твои монументы из кубиков?

– Да пошла ты! – ого. Он в ярости. Довести Вату… Как так? Что за зверский ООС? Хотя его тоже понять можно. Зашвырнула судьба-злодейка из теплого штаба СПК в непонятную враждебную халупу, отняли дитятко от груди мамочки, пардон, от заботливых рук помощницы, и запихнули к злобствующей язве моровой, так эта язва еще и достает его ежедневно, спать нормально не дает, а сегодня и вовсе домогалась! Кошмар, бедный детектив N. Не завидую его судьбе! Но менять ничего не буду. Мне нравится его доводить…

– Ши-ши-ши, – рассмеялась я смехом Бельфегора из «Реборна». – Ты малость перенапрягаешь голосовые связки. Орите тише, дорогой мой, и люди к Вам потянутся!

– Ты больная, – он начал успокаиваться. Ну как же так?

– Нет, я здорова, как лошадь, а ты? Здоров? Уверен? Вы предохранялись?

– Да иди ты!

В меня полетела подушка, а Ниар вскочил и зло на меня уставился. Хомячок в ярости – страшный зверь, бойтесь его! А то укусит за мягкое место…

– Не-а, не пойду, мне и тут хорошо, рядом с моей белой каллой.

– Ты мной восхищаешься? – съязвил N, вспоминая язык цветов.

– А то! Твоя невинность умиляет!

И вот тут Вату прорвало.

– Впервые в жизни согласен с Мэлло, – зло прошипел он. В этот момент дверь напротив отворилась, и кто-то вышел, но мне было неинтересно: я внимала откровениям гениального сыщика. – Если бы ты умерла, было бы куда проще.

– И ты был бы рад? – усмехнулась я. Странно, но мне почему-то совсем не больно от того, что Ниар меня ненавидит настолько, что готов согласиться с Мэлло в том, что меня надо убить…

– Да! Если бы ты умерла, было бы хорошо!

– Заткнись, тупая Вата! – презрительный голос, полный злости и раздражения. С какого перепоя Мэлло в нашу разборку вмешивается?

Я удивленно обернулась к двери. Михаэль стоял в коридоре, одетый в эпичную водолазку с «Веселым Роджером», черные классические брюки, перетянутые ремнем с пряжкой в виде черепа, и обутый в свои любимые армейские берцы. В одной руке он держал шоколадку, а в другой – свою обычную одежду, причем руки были опущены и расслаблены. Впрочем, не только руки – все тело парня находилось в состоянии покоя, но это был ложный покой, затишье перед бурей. Любой опытный боец скажет, что из такого вот состояния обычно делают смертельные броски кобры…

– Тебе-то что? – вид Михаэля, что удивительно, Вату мгновенно успокоил. Наверное, он напомнил ему о том Ниаре, которого знают, как безэмоциональный компьютер для поимки преступников.

– Не смей говорить, что она должна сдохнуть, – прошипел Кэль.

– У тебя на эти слова монополия? – съязвила я.

– Да, – хмыкнул Шоколадный Принц. – Надо поговорить, иди на кухню.

– Не командуй мной, ты, Агент Паранойя! – возмутилась я, но Мэлло уже свалил в направлении, указанном им ранее. И что делать? Ладно, Вату я разбудила, настроение улучшилось. Пойду убью его общением с нервным мафиози…

Зайдя на кухню, я обнаружила Мэлло, сидевшего у окна в глубокой задумчивости. Что это с ним? А где же злость, ненависть? Ай, да ладно, чего я напрягаюсь? Стоит мне рот открыть, и они вернутся.

– Ну, и чего тебе надобно, старче? – вопросила я, поджигая газ на плите. Чайник успел остыть, пока я возилась со Снежинкой.

– Почему ты плакала?

Так, я не понял! Ты Дживас, косплеящий мою Шоколадную Фею, что ли? Что за на фиг?

– Помирать боялась, – отмахнулась я, а Кэль нахмурился.

– Скажи правду.

– Тебе какая разница? – ощетинилась я. – Ты меня ненавидишь? Вот и ненавидь дальше. А я продолжу плеваться ядом и язвить. Все останутся «при своих».

– Нет, – о, сказал, как отрезал… – Ответь.

– А почему я тебе подчиняться должна? – возмутилась я, нарезая овощной салат. Ясен фиг, никто помидоры-огурцы на завтрак есть не будет, но что-то мне не охота на Мэлло смотреть, особенно во время такой «задушевной беседы». Чего он пристал? Из-за спора с Майлом? Гады. Я им не игрушка.

– Ты мне и так достаточно крови попортила, так здесь говорят, кажется, – хмыкнул Кэль. Одно то, что он на меня не орал, ввергало меня в ступор, а тут… А тут он еще и заинтересовался моей жизнью. Вот если бы он со мной в первый же день так разговаривал, я бы до сих пор была той булькающей от удовольствия лужицей кавая, что явилась миру, когда ему явился Кэль. Но сейчас время упущено – поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Я повторно на те же грабли не наступлю и от маленькой приятности в благодушное настроение не приду, а то мало ли, меня решат опять катком в стенку закатать?

– Я тебе кровь попортила, а ты из меня ее выпил, вампирюга, – парировала я, припоминая вчерашний разговор с Майлом о «Сумерках». – Так что мы квиты.

– Нет уж, – Михаэль резко подался вперед и, схватив меня за руку, вырвал из нее нож. Он собирается меня резать? Решил закосплеить ВВ? Ну вот, я же говорила: не стоило расслабляться, и была права…

– Отстань, а, – вяло попросила я. – Давай я разрешу ваш спор: я не от того, что испугалась смерти, выставила себя идиоткой. Дживас выиграл, передай ему от меня волшебный пендель в качестве приза, с пожеланиями: «Фрейду от благодарных пациентов». Но я не собираюсь выворачивать душу перед не пойми кем, свалившимся мне как снег на голову и дважды чуть не убившим. Иди на фиг, Кэль, ты мне не друг, не сват, не брат и даже не хороший знакомый. Ты меня ненавидишь? Продолжай в том же духе.

– Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидел и жаждал твоей смерти? – вопросил Мэлло, глядя мне прямо в глаза. Лезвие ножа коснулось моей щеки, а в сапфировых провалах читался лишь немой вопрос. Ненависти там не было. Что же Майл ему такого наговорил? Что он мне напоминает бывшего возлюбленного? Тогда он ошибся. Но почему Шоколадный Принц ему поверил? Может, и правда Дживас имеет на него огромное влияние? Я бы не удивилась… Но тогда непонятно, почему они в тот день погибли.

– Нет, я не хочу этого, – устало ответила я. – Но и подстраиваться под тебя, угождать тебе, бегать на цырлочках, чтобы ты смилостивился и меня не ненавидел, не собираюсь. Мне просто плевать. Как говорит Майл, мне пофиг, ясно?

– Не верю, – хмыкнул мафиози. – Интуиция подсказывает, что тебе больно от моей ненависти, а интуиции своей я всегда доверяю.

– Ну вот и спроси у нее, почему я вчера себя так вела, – фыркнула я. – А теперь отдай нож, а то останешься без овощного салата.

– Я не собираюсь его есть.

– Да пофиг.

Мэлло усмехнулся и отдал мне нож.

– А вы похожи, – бросил он, садясь обратно на диван. – Оба пофигисты внешне, переживающие все очень глубоко внутри, принимающие все близко к сердцу, но делающие вид, что вам на все плевать. Вот только он надел маску апатичного лентяя, а ты – экзальтированной сумасшедшей.

– Спасибо за комплимент, – мило улыбнулась я и похлопала ресницами. Тоже мне, пай-девочка… – «Экзальтированная сумасшедшая» – очень мне подходит. А на Майла я всегда была похожа, я в курсе. Потому я его и косплеила.

– Его? – ого, а морда лица нашего биг-босса явно вытянулась от удивления!

– Ага. У меня и костюм сохранился. Могу показать, – пожала плечами я. – Хотя ты же не любишь косплей. Ну, разве что наряжаться в костюм женщины-кошки…

– Я ношу его, потому что он удобен, – поморщился Мэлло. Ого, и он даже не плюнул в меня ядом Курары? Как же так?..

– Удобно в облегающих кожаных брюках и жилетке? Шутишь? – фыркнула я.

– Это смотря чем занимаешься, – хмыкнул Кэль, складывая руки на груди. – В них удобно драться, а еще это резко выделяло меня из общества моих серых и унылых подчиненных.

– Ты хотел внимания? И кто же из нас экзальтированный? – усмехнулась я.

– Это не способ привлечь внимание. Но… – Мэлло поморщился и замолчал. Он явно не хотел открывать мне свои секреты. Только вот все и без слов ясно было.

– Тебе было пятнадцать, а кто будет уважать паренька, одетого в строгую черную водолазку и классические брюки, даже если он гений в мире мафии? – закончила за него я, и по выражению его лица (он словно тарелку кислых щей унюхал) поняла, что попала в точку. – И ты решил, что надо выделяться, надо стать ярким. Запоминающимся. Готичным и мрачным, но, в то же время, учитывая твою худобу и внешнюю неспортивность, абсолютно ложную, кстати, костюм должен был сделать акцент на том, что ты якобы «слабый». То есть он должен был одновременно и расслабить собеседника, и в то же время внушать некоторые опасения и подозрения, мысли а-ля: «Что у этого парня на уме? Невозможно угадать». Ты всегда был эксцентричен, а тут уж решил оторваться по полной. И вот результат.

Михаэль хмыкнул.

– И кто тут вещал про Фрейда?

– Ой, нет! Фрейд – это Майл, – отмахнулась я. – А я – так, всего лишь Бегтерев.

– Скромно, – фыркнул Шоколадный Принц.

– А то! Я вообще сама скромность!

– Тогда надень его.

– Чего?! – я опешила. Он же не хочет, чтобы я…

– Надень костюм Майла, мне интересно, – подтвердил мои опасения Мэлло. – Хотя, думаю, двоих упрямых геймеров-философов я не выдержу.

– Ты меня пугаешь, Мэлло… – пробормотала я. – С тобой все хорошо? Температуры нет? А глюков? А вы ночью не скурили ничего? А то мало ли…

– Нет, – усмехнулся Кэль, – я в норме. Топай давай.

Я почесала макушку, быстро дострогала последний помидор (покойся с миром, о Томат, мы больше не «Фруктовый сад»), и почапала в спальню. «А он впервые Мэтта при мне „Майлом” назвал», – отрешенно подумала я, зарываясь в необъятный шкаф в поисках косплея геймера с алым авто… Правда, машины у меня нет, но обойдемся и одной приставкой.

Выудив все, что было необходимо, я направилась в ванну, но меня жестоко обломали – там плескался Кэль. Промаявшись под дверью минут десять, я была осчастливлена появлением распаренного и довольного жизнью мафиози. Я вам говорила, что вода бодрит и успокаивает?

– Ну? – вопросил он, вытирая шевелюру полотенцем с котятами. О да, это я ему такое выбрала. «От большой любви-с», – как говорится… – Почему не переоделась?

Нахал… Но я уже и не возмущаюсь. Почти.

– А где б я это сделала? В моей спальне панда загрызает гранит науки и исследует информацию о непонятных мне вещах под названиями «кармические законы», «пространственно-временной континуум» и «мировой баланс», в зале злобствующая Вата наверняка снова косплеит кокон бабочки, а в спальне моих родителей, задымленной и провонявшей табаком, храпака дает гениальный геймер с непонятной склонностью к психоанализу. В ванной же смывало пот, грязь и остатки совести блондинистое шоколадное чудовище, загрызшее за сутки мой недельный запас вкусностей. И где мне переодеваться?

Я думала, нелестное сравнение вызовет родные моему сердцу вопли и злость, но меня жестоко обломали – Мэлло лишь поморщился, махнул на дверь ванной и, заявив: «Вали, переодевайся», – почапал в спальню моих предков. Эх, мама, знала бы ты, что на твоей кровати два парня спят, тебя бы Кондратий хватил. Но ты на Гоа. Так что все, что ни делается, к лучшему, и твоя любовь к странным местам отдыха по нескольку месяцев тоже…

Я заползла в ванную, после чего долго и упорно наряжалась. Нет, надеть джинсы, полосатую черно-красную водолазку и сапоги с кучей декоративных ремешков (и это в плюс тридцать – бедный Майл… И бедная я) – не проблема. Очки я тоже нацепила быстро. Но вот парик пришлось присобачивать на невидимки, и это заняло довольно много времени. Зато теперь я – копия Дживаса, ибо в этот косплей вбухано столько же денег, сколько в подаренный мне вчера Юлей костюм Скуало. Одни сапоги (настоящие, не косплейные, которые рвутся через час носки) чего стоят! Ну и прибавьте к этому то, что я вошла в образ.

Итак, из ванны выпала копия дрыхнущего Дживаса и поплелась на кухню. Вяло порывшись в холодильнике, я надыбала яблоко и уселась загрызать его в полном одиночестве. Хотя нет, вру. Компанию мне составляла приставка, купленная давным-давно, еще до моей карьеры косплей-маньяка. Ну да, люблю я компьютерные игры, и что? Особенно шутеры и RPG. А что за чудо стратегии и симуляторы космических кораблей! Ммм… Но сейчас я резалась в шикарную RPG – «Final fantasy 4», и была на седьмом небе от счастья. Правда, «недолго музыка играла, недолго мучился народ»: на кухню заявился мой ласковый мерзавец. Вот сегодня этого Шоколадного Зайца и впрямь можно было назвать ласковым, по сравнению с первой нашей встречей-то! Но не будем о грустном.

– Ого, – хмыкнул Кэль.

– Садись, – вяло бросила я, не отрываясь от игры, и едва заметно кивнула на диван у окна. Странно, но Мэлло послушался, уселся на диван, закинул ногу на ногу так, что на колене левой ноги лежала щиколотка правой, раскинул руки по спинке дивана и уставился на меня. Я тебе что, картина Пикассо, что ли, с таким удивлением меня разглядывать? Да еще и с иронией. Но я была Дживасом, а значит, мне все было глобально пофиг. Минуту сидим. Другую. Тишина, и мертвые с косами стоят.

– А почему играешь без звука? – вдруг вопросил Кэль.

– Игра дурацкая, – соврала я, не поднимая головы. На самом деле я просто не хотела будить Мэтта. Странно, но утром, вопя: «Вата, подъем!» – мне на такие мелочи было наплевать, а вот сейчас мне его будить не хотелось.

Вот только Мэлло почему-то вдруг вздрогнул и удивленно на меня посмотрел. Точнее, еще более удивленно, чем до этого. А следующая его фраза меня просто добила:

– Почему ты меня тогда вынес из этого гребаного дома, Майл?

Значит, я была права. Значит, жизнь Кэлю спас Дживас, но остался шрам, и этого Майл себе простить не может… Но почему Мэлло задал мне этот вопрос? Это проверка? Он хочет уяснить, понимаю ли я их – и Мэтта, и его? Похоже, от моего ответа зависит очень многое…

– Потому что на тебя, Михаэль, мне не пофиг, – ответила я, не отрываясь от приставки, а затем подняла глаза и, встретившись взглядом с Мэлло, добавила: – Дружбу не приобретешь, не завоюешь и не выпросишь. Ее надо заслужить. А я не хочу терять того, кто заслужил право видеть мои эмоции.

Мэлло побледнел. Что это с ним? Но мне почему-то не страшно и даже не грустно – я просто вернулась к PSP и продолжила игру, а тишину прорезал голос Михаэля Кэля:

– Тогда этот шрам – свидетельство наших заслуг.

Я бы вздрогнула, если бы была собой. Но я была совсем не я, а значит…

– Заметано, – бросила я и усмехнулась фирменной ухмылкой Дживаса, а затем, бросив взгляд на Мэлло, добавила: – Этого мы точно не забудем.

Я вернулась к игре, а на кухне воцарилась тишина, нарушаемая щелчками кнопок и оревом из моих мыслей. Я прямо-таки вопила в душе, да так, что мне казалось, будто даже молча сидящий с закрытыми глазами Кэль может их услышать.

«Что за на фиг?! – думала я. – Мэлло, какого черта? Это что было?! Я что, сейчас сказала что-то похожее на то, что говорил Дживас? Мама миа! Да быть того не может! Неужто мы с ним и правда настолько похожи?! Да ладно! И вообще, я что, стала сейчас практически свидетелем вашего разговора после той злополучной ночи, когда ты себя подорвал?! Кошмааар… Мэлло, харе лезгинку на моих нервах плясать! То ты не разрешаешь себя „Михаэль” называть, то убить пытаешься, то просто тихо, а то и громко ненавидишь, а то ты вдруг пускаешь меня в настолько личные и грустные воспоминания, что я бы разревелась, если бы могла! Ты что творишь, Кэль?! А ну, верни мне свою ненависть: она привычнее! Я „добренького” тебя боюсь больше, чем злого, слышишь?!»

Вот так я «орала» на Михаэля, а он сидел с закрытыми глазами, скрестив руки на груди и вытянув ноги. Протянул ласты, тоже мне! Отдавят ведь! Хотя кто? Все спят… и один медведь работает. Эх, Мэлло, Мэлло, ты мои нервы в балалайку превратил. Не стыдно? Как ты мог… Но Мэлло стыдно не было – он о чем-то сосредоточенно думал, и мне казалось, что если я на него посмотрю, то увижу, как у него в мозгу шестеренки вращаются: со скрипом, словно новые башмаки на примерке…

За окном давно сияло солнце, и порывы теплого летнего ветра играли малахитово-зеленой листвой деревьев. Облака лениво плыли по серому небосводу, явно намекая на приближение дождя. Отлично, сегодня еще и гроза, кажется, будет… У меня и так проблем хватает, а на улице то же, что и у меня в душе. Зашибись! Никакого разнообразия! Все как в армии – одинаково!

Неожиданно на кухню заползло полосатое существо, до ужаса напоминавшее меня. Точнее, это я его напоминала, ну да не суть. И существо это, офанарело на меня уставившись, вопросило:

– Какого чёрта?!

– И тебе «здравствуй», – флегматично ответила я.

– До свидания! Ты с какого перепугу так вырядилась? Зачем?!

А Дживас-то в возмущении… Неужто ему не наплевать? А почему? Боится, Мэлло отобью? Зря боится. Хотя, учитывая его фразочки… Не, все равно не отобью.

– Так получилось, – пожала плечами я.

– Это из-за меня, – вдруг подал голос Кэль. Я не ослышалась? – Я сказал, чтобы она так оделась.

«Сказал»? Ну, хорошо хоть не «приказал»…

– Ты?.. – Дживас опешил. Походу, он вообще в трансе… Правда, на лице эмоции читались плохо. Кстати, он таки снял жилетку и надел новую черно-красную кофту, так что мы с ним вообще братья-близнецы. Ну, может не совсем «братья», но близнецы точно.

– Да, я, – кивнул Кэль, вставая, и Дживас просочился на диван, где только что сидела Шоколадка, но ближе к углу, а рядом с ним умостырилось вышеозначенное кондитерское изделие.

– Зачем? – емкий вопрос, Майл! Поддерживаю!

– Так надо было.

А вот ответ расплывчатый слишком. Никакой конкретики…

– Ты спятил? Зачем тебе ее под меня одевать? Это же бред первостатейный!

– Согласен полностью, – усмехнулась я, а Мэтт поморщился – уж слишком усмешка была на его обычную ухмылку похожа…

– Майл, вспомни, что ты сам мне вчера сказал, и поймешь, – поморщился Мэлло.

– Да, я говорил… Но не до такой же степени?

– Что за тайны Мадридского Двора? – вмешалась я. – О чем это вы там болтали?

– О тебе, – фыркнул Дживас.

– Я уже понял, что не о подтяжках Чарли Чаплина, – фыркнула я. – Ты чего ему наговорил, что он подобрел?

Мэлло поморщился, а Дживас закатил глаза. Исчерпывающий ответ, скажу я вам! Но от продолжения допроса парней спас звонок в дверь. Одинарный, спокойный, без стука и пинков. С чего бы это? Кто мог прийти ко мне в гости и позвонить без попытки выломать дверь? Это точно не Юля…

====== 15) «Куда пойдем мы с Пятачком?» или «Наполеоновские планы» ======

Когда в дверь позвонили, я подумала, что сейчас мне будут кранты-винты-веники, потому что вернулись родители. Но потом вспомнила, что они никогда раньше не приезжали до конца отпуска, а потому отмела мысль о том, что это заявились с утра пораньше и вежливо ломятся в собственную хатку мои предки. Кстати, они когда домой приходят, всегда звонят. Им что, лень ключи доставать? Риторический вопрос.

Я подняла пятую точку с дивана, вырубила PSP и с выражением лица, гласившим: «Приперлись, ну и пофиг», – потопала открывать. «Кого несет?» – подумала я и распахнула дверь. На пороге стоял Кира, сложив руки на груди и глядя на лестницу. О как. С чего бы?

– Проходи, – бросила я и пошла обратно на кухню. Ягами удивленно на меня воззрился, захлопнул дверь и, догнав меня, вопросил:

– Это еще зачем?

– А тебе не все равно? – пожала плечами я и упала на диван. Когда я косплеила Мэтта, я получила первое место в конкурсе, но тогда я не падала – я садилась. А вот теперь, познакомившись с самим Дживасом и узнав о его привычках, я стала играть его вообще «на ура», ибо Лайт на меня удивленно воззрился, Мэтт закатил глаза, а Мэлло усмехнулся. Да, товарищи, такая вот оценка куда выше оценок жюри и первого места на фестивале.

Но спокойно посидеть мне не дали: раздалась трель звонка, и я, пребывая в глубокой печали относительно того, что пришлось мотаться к двери дважды, поплелась открывать ее Юльке. В том, что это была она, сомнений быть не могло – только она так трезвонит, сопровождая «мелодию звонка» пинками в дверь.

Когда Юля меня увидела, подъезд огласил вопль раненой бегемотихи:

– Как так?!

– А что? – пофигистично вопросила я. Кстати, на стоявшего рядом с Юлей Бейонда мой вид не произвел абсолютно никакого впечатления.

– «Что»? Ты спрашиваешь: «Что»? – возмутилась Юля. – Ты косплеишь, а я нет!

А, ну точно. Она сегодня в черной футболке с белой надписью «Death note» и в черных джинсах, а я тут Мэтта изображаю…

– Так переоденься, – флегматично пожала плечами я.

– Ааа, ты в этом образе слишком спокойная, за это я его и не люблю! – взвыла Грелля. – Пошли глянем сначала на вас двоих, рядышком!

С этими словами она потащила меня на кухню, Бейонд же зарулил в зал. Интересно, он решил разбудить Вату? Я должна увидеть это! Но не могу – Юлю я не оставлю…

– Так, вставай, – скомандовала она Дживасу, и тот удивленно на нее воззрился.

– С чего бы?

Законный вопрос, Мэтт.

– С того, что я хочу это увидеть! – какой ответ! Юля, как всегда, сама логика… – Вставай, говорю! Ну позязя… – да, если «логика» не срабатывает, женщина переходит к выканючиванию желаемого. Но вот на Мэтта это вряд ли подействует.

– Не-а, – хмыкнул Дживас и вернулся к игре. Что ж, ожидаемо… И Юля тоже этого ждала, а потому состроила просительную моську и в упор воззрилась на меня. Я не могу ей отказать… Тем более ее взгляд явно говорил: «Я не могу с мафией общаться: они психи. Давай ты». Ага, это Мэтт-то псих! А у тебя под боком два маньяка – они так, погулять вышли, да? Но Юле я отказать не могу, повторюсь, а потому я флегматично глянула на Дживаса и сказала:

– Да ладно, она же не отстанет, проще пять минут помучиться, чем час слушать стоны.

Мэтт фыркнул и выполз-таки из-за стола. Когда он подошел ко мне, и мы посмотрели на Юльку, квартиру, дом, да и всю улицу, наверное, огласил зычный вопль моей яойнутой подруги:

– Дааа! Это селфцест!!!

Я в трансе, Мэтт в трансе, остальные в трансе, а Юля счастлива. Как человеку мало для счастья нужно – всего-то оживший анимешный перс и его двойник для селфцеста. Печально сие…

– М-да, – на большее меня не хватило.

– Точно, – поддержал меня Майл.

Пока Юля вещала на всю вселенную о том, как это прекрасно – воочию узрить такое чудо, как селфцест Мэтта, да еще и с самим Мэттом в главной роли, мы с Дживасом обменялись многозначительными взглядами, и он пошел на Север… Точнее, он пошел на свое законное место (простите, но Шерхана из «Маугли», никаким боком к аниме не относящегося, я тоже люблю, вот такая я странная анимешница). Эпично рухнув на диван, Майл номер раз погрузился в игру, а Майл номер два, переступив через канон, налил всем чаю и, рухнув не менее эпично, чем оригинал, на стул, погрузился в другую игру. Послышалась приглушенная стрельба: Мэтт часто играл со звуком, но делал его очень тихим, почти незаметным, однако в тишине его всегда было слышно довольно отчетливо. Вот только наши вопли безумных носорогов, конечно же, заглушили бы и более громкие звуки, нежели этот комариный писк, а потому обычно его никто не слышал.

И тут на кухню заявился Бейонд, а за ним неохотно плелся Ниар в своей бежевой пижамке со шмотками наперевес. Кстати, о шмотках: а почему Мэлло с утра таскал свой кожаный (чуть не сказала латексный) костюмчик в руках? Куда он его дел? В стирку бросил, что ли?.. Это мне придется стирать его косплей для садо-мазо?!

Ниар скрылся в ванной, а ВВ зарулил на кухню и пристроился на стульчике. Скромно как – с мафией рядом сидеть не хочет… Намек маньяка был понят, и Мэлло с Мэттом пересели на свои законные места: Михаэль – в угол, Майл – с краешку, но на этот раз около стены. Я же снова закатила глаза и почапала разогревать бекон. Нет, надо вводить расписание, право слово! А то они то в восемь утра просыпаются, то в десять не растолкаешь. А еда-то стынет!

Раскидав хавчик по тарелкам, я пошлепала в спальню – отлавливать дикого бамбукового мишку, не любящего спать. Я за эти двое суток еще ни разу не видела, что бы он хотя бы кимарил, не то, что спал, храпя, как и положено настоящему мужику, только слезшему с пальмы…

L сидел за компом (где ж еще?) и что-то печатал.

– Как успехи? – бодро вопросила я панду. Панда не ответил мне, качая головой… Что-то песня вспомнилась… про ясень… А если говорить точнее, L едва заметно кивнул, что я расценила как: «Все зашибись, дела идут в гору!» О да, фантазия анимешника…

– Тогда топай завтракать: я сюда еду не понесу, – категорично заявила я. – Чай пей сколько влезет за монитором, но бекон я сюда не попру.

L встал и флегматично на меня посмотрел.

– А почему вышла из образа? – вскинул бровь он, да так по-Малфоевски вскинул, что мне аж смешно стало.

– А ты когда-нибудь видел Дживаса, поджаривающего бекон на толпу голодных мужиков и двух анимешниц? – усмехнулась я. – Вот и я не видела. И даже представить не могу. Потому пришлось ненадолго вырулить из образа.

L кивнул и побрел на кухню: плечи опущены, голова наклонена, осанка как у гуся шея… Но он же гений, так зачем ему осанка? Риторический вопрос. Я поплелась следом за гусиком, а Рюзаки, вымыв ласты, уселся на свое место и заявил:

– За паспортами надо идти в полицию.

Повисла тишина. О да, если они с Ниаром еще могут там с чистой совестью появиться, то остальные точно пролетают как фанеры над Парижем. Впрочем, они умеют притворяться, а посему будем надеяться на лучшее… ожидая худшего. Хотя меня сейчас больше другой вопрос интересовал:

– А какое имя выбрал Мэлло? – да, я таки спросила, что хотела, ура мне. А то меня тот вопрос со вчерашнего вечера терзает.

– Он оставил свою фамилию, – выдал мафиози с потрохами L, – а имя думал взять «Менно», но потом решил оставить «Мэлло».

– Недалеко от своей кликухи ушел в фантазиях, – фыркнула я, жуя бекон.

– Ты из образа вышла, – прокомментировал мое поведение Дживас.

– Ясен фиг, – пожала плечами я. – Сам подумай: ты бы стал этой ораве готовить? – Майл усмехнулся. Ответ был предельно ясен. – Вот то-то и оно. Так что я пока вне образа. Вот пойдем на улицу – опять стану… твоей копией.

– Ура! – Грелля похлопала в ладоши. А, ну да, у каждого свои маленькие радости… Я же призадумалась над словами Рюзаки и наконец решилась высказать свои сомнения:

– Но ведь «Менно», в отличие от «Мэлло», и правда существующее немецкое имя. Означает: «Сила».

– А ты знаешь немецкий? – вопросил Михаэль таким тоном, словно ни за что бы в это не поверил.

– Не-а, – я отрицательно покачала головой. – И рядом не валялась. Но одно время увлекалась антропонимикой, наукой о происхождением имен и фамилий, вот и запомнила… Мой чердак памяти безнадежно захламлен!

Я печально вздохнула и развела руками.

– Зато мы учим японский! – встряла Грелля. – Лайтик, помнишь, я тебе вечером читала на японском? Хорошо ведь получилось?

Ягами многозначительно пожал плечами, что Юля интерпретировала (вслух, конечно, про себя-то она совсем другое озвучила, я уверена) как: «Я шикарно говорю по-японски». А вот я подумала, что этим он хочет сказать: «Ты меня достала, но пока нужна мне, и я подыгрываю».

– Ага, и нашим преподом скоро будет сам величайший детектив всех времен и народов, – печально сказала я, опираясь щекой о ладонь. Хотелось впасть в депрессию (минут на десять) и спеть пару блатных песен… Но я сдержалась. Мэтт, поющий шансон, – это перебор, даже если я не в образе.