Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 47 страниц)

– Да ничего ты не понимаешь, – выдохнул он и прижал меня к себе. Захотелось разрыдаться, и я попыталась его отпихнуть, но разница в физической силе была слишком значительна, все же я – это приемы рукопашного боя и кен-до, а моя анорексичная тушка без них спортивному Дживасу не противник.

– Пусти, ну пусти, – бормотала я, а он вместо этого только крепче меня обнял и сказал то, что заставило меня застыть, как мраморное изваяние.

– Не пущу. Я не хотел тебе этого говорить: думал, ты любишь Михаэля, хотя видел, что ты уже давно перестала смотреть на него как раньше, и понимал, что мне придется уйти. Но я не могу молчать. Нам будет очень больно, но я эгоист, ты же знаешь. И потому я все равно это скажу. Я… – он запнулся, а я удивленно на него воззрилась, но он сказал нечто совсем непонятное: – Сними с меня очки.

Я удивленно вскинула брови, но стянула с него гогглы и уронила их прямо на асфальт. Зеленые глаза геймера были на удивление яркими, глубокими, сияющими. Я тонула в них, а он вдруг сказал:

– Ты мне нравишься. И я не хочу уходить, не сказав тебе об этом.

Горло перехватило. Я всхлипнула. Было больно, до ужаса больно, хотелось выть на луну, как волку голодной зимой, и я поняла, что больше не могу держаться – просто не было сил. Почему Энма-чо хотят отнять у меня то, что даровали?! Зачем они все это затеяли?!

– Не плачь, – прошептал Майл и осторожно коснулся моих щек кончиками пальцев, стирая соленые дорожки, расчертившие их. – Не плачь, не надо.

Я всхлипнула и уткнулась носом в его грудь, мелко вздрагивая и шмыгая носом. Дживас обнял меня и начал осторожно гладить по волосам, а я окончательно расклеилась и расплакалась. Впервые за столько лет я позволила себе пролить слезы. Наверно, я полная идиотка… Нарушила данное самой себе слово: никогда ни из-за кого не рыдать. Но сил держаться не было. С тех пор, как я дала себе это обещание, у меня были стрессы и похлеще, чем потеря друга или уход того, кто мне нравился, но Майл был больше чем просто друг, и он мне не просто «нравился». Я его любила. По-настоящему, всем сердцем и всей душой. Но я должна была его отпустить и смириться, потому что мне не позволят быть с ним. Его заберут…

Я судорожно цеплялась за его кофту, а он тихо шептал, повторяя, как мантру: «Не надо, не плачь», – и это заставляло меня рыдать еще сильнее – не из чувства противоречия, просто я понимала, что ему тоже больно, и это не позволяло мне успокоиться. Наконец я начала приходить в себя, истерика утихла, и я крепко обняла Дживаса.

– Хотя бы недолго, Майл, – прошептала я, всхлипывая. – Хотя бы недолго, можно?..

– Тебе будет еще больнее, – пробормотал он неохотно.

– Ну и что? – грустно улыбнулась я, глотая слезы. – Зато мы будем вместе. Я хотя бы узнаю, что значит «быть счастливой»…

– Ты не веришь, что встретишь кого-то после того, как…

Он замолчал, а я покачала головой, отстраняясь от него и глядя на асфальт.

– Не верю.

Он тяжело вздохнул и снова притянул меня к себе.

– Я эгоист, – наконец сказал он. – И если ты согласна быть со мной, даже зная, что я должен уйти, я не отпущу тебя.

Я обняла это полосатое недоразумение и грустно улыбнулась, прошептав:

– Спасибо…

Дживас не ответил, только осторожно гладил меня по волосам и думал о чем-то своем. А я прислушивалась к его сердцебиению, странно учащенному, совсем не такому, как обычно, но сливавшемуся с моим собственным, и ловила его дыхание, мерное и глубокое, успокаивающее… Было так хорошо и спокойно, что хотелось остановить этот миг навечно. Но время – штука жестокая. Мимо нас прошла женщина лет пятидесяти с мопсом на поводке и на весь переулок высказалась:

– Молодежь пошла! Обжимаются по углам! Как не стыдно только, совсем совесть потеряли!

Я вздрогнула и попыталась отстраниться от Майла, но тот только фыркнул и, прижав меня обратно, тихо спросил:

– А не пофиг?

Я улыбнулась и, обняв его за шею, кивнула:

– Пофиг.

Он довольно улыбнулся и, когда бурчащая себе под нос нелицеприятные характеристики в наш адрес и в адрес молодежи в целом собачница скрылась за углом, осторожно стер с моих губ кровь кончиками пальцев.

– И зачем было кусать губы? – спросил он.

– Чтобы заглушить боль душевную болью физической и не расплакаться, – тяжко вздохнула я, отводя взгляд.

– И почему ты раньше не плакала? – осторожно спросил он, словно боясь, что я не отвечу. Поздно, Дживас. Раз украл мою сердечную мышцу, принимай и весь груз, что на ней лежит…

– Потому что я дала себе слово никогда больше не плакать, – пожала плечами я и прижалась щекой к груди геймера. – У меня был…

Я запнулась и в ужасе посмотрела на Майла. Тот удивленно вскинул брови, а я прошептала:

– L! Если я расскажу, он исчезнет!

Дживас нахмурился и коротко кивнул.

– Не рассказывай. Он нам нужен.

Я поморщилась, понимая, что L для Майла ничего не значит, и его уход – тоже, но он ему необходим, а потому Майл не хочет, чтобы Рюзаки исчез. Вот только сожалений его возвращение в мир Мейфу у Дживаса явно не вызовет.

– Тебе плевать на L? – осторожно спросила я.

– Я бы не сказал, – пожал плечам геймер. – Но ужаса тот факт, что он должен уйти, у меня не вызывает. Да, нас не прессинговали, как первое поколение, но жить под давлением такого авторитета – не лучшее, что может быть. Многие срывались, а я во избежание этого ушел в игры и технику, решив, что никогда не стану его преемником, даже если меня выберут. Потому учился усердно, но без энтузиазма: ничем помимо того, что нам преподавали, за исключением техники, не интересовался. Так было проще: у L не было бы повода выбрать меня в наследники, а я не жаждал этого титула и не строил планов о поимке преступников. Я мечтал о компьютерной фирме и спокойной жизни. Не вышло…

Я осторожно провела ладонью по его щеке и сказала:

– Зато ты помог другу. Если бы не ты, вряд ли бы у него получилось захватить Такаду, а Ниар бы не смог в этом случае разоблачить Киру.

– Ты преувеличиваешь мою значимость, – фыркнул Майл. – Михаэль и сам мог справиться, просто я знал, что это очень рискованно, и если бы он погиб, а я даже не попытался ему помочь, я бы себе этого не простил.

– Но почему ты не продумал план отхода? – едва слышно спросила я. В зеленых глазах не было ни раздражения, ни возмущения – только глухая, монотонная, беспросветная тоска, а потому я все же решилась задать этот вопрос…

– Я продумал, – ответил Дживас. Как-то обреченно, но на удивление спокойно. – Но у Такады было больше охраны, чем мы предполагали: существовал резерв, который Хол от нас скрыла. По идее, он должен был быть отправлен ею за Михаэлем, но она направила его наперерез мне. Я учитывал такую возможность, и план отхода у меня был, но они перекрыли дорогу до того, как я добрался до автострады – там они не сумели бы меня догнать, вот только по городу движение замедляется, и у них было преимущество. Я не учел одного: на соседней улице произошла авария, и поток машин был перенаправлен на ту улицу, по которой ехал я. Это замедлило мою машину, и в результате охрана Такады успела перекрыть трассу. Хотя, если честно, я этого не ожидал. Я допускал, что Хол предаст нас, но не хотел в это верить до самого конца…

Я вздрогнула. В памяти вспыхнули картины того, как грудь Майла пронзали пули, как кровь растекалась по серой жилетке, как из его губ падала сигарета…

– Ну перестань, – пробормотал он, снова вытирая мои щеки, и я поняла, что опять расплакалась, на этот раз, к счастью, без истерики.

– Прости, просто вспомнила… – пробормотала я.

– Понимаю, – грустно усмехнулся он. – А ты вспомни другие кадры. И вообще, зачем что-то вспоминать, когда рядом с тобой оригинал?

– Это да, – улыбнулась я и посмотрела ему в глаза. Он тоже улыбался, даже еще более грустно, чем я, и я понимала, что ему тоже очень больно, но он держится, а потому я кивнула и решила, что больше не буду плакать. Не из-за обещания – ради него. Ради того, чтобы не причинять ему еще больше боли…

– Я буду сильной, Майл, – прошептала я, и он кивнул:

– Вот и молодец. Идем, нас Михаэль, наверное, заждался.

– Ммм… Прости, – пробормотала я, ткнувшись носом в полосатую кофту.

– Да ладно, я все понимаю, – хмыкнул он. – К тому же, в результате ты досталась мне, а не ему, так что я не ревную.

– Дааа? – протянула я и дала ему щелбан. – Обидел няшу! Няше, может, тоже хочется Шекспировских страстей?

– Правда, что ли? – скептически выгнул бровь Дживас, и я рассмеялась.

– Не-а. Вру. И ты это знаешь.

– Знаю, – усмехнулся он, поднял с асфальта гогглы, взял меня за руку и потащил к выходу из переулка. – Но учти: я хоть и лемур, хоть и апатичное создание, но на ревность способен, хоть и не тяну на Отелло.

– Ну да, на мавра не похож, слишком бледный, – съязвила я, а Дживас только фыркнул в ответ.

Михаэль обнаружился недалеко от того дома, за которым мы прятались – как раз у соседнего переулка. Майл шепнул: «А сейчас приготовься, он начнет вещать: „Я же говорил!” – и прочее, прочее», – а я усмехнулась и кивнула. Неужто Мэлло видел, что Мэтт мне нравится? Да ладно! Как же он не разглядел, что сам мне нравился? Временная слепота, или он просто решил поверить мне и на собственную интуицию внимания не обращал? А может, это Дживас его убеждал не думать о подобном? Тоже вариант, причем наиболее вероятный – он же знал, что этот истерик в крайности опять впадет…

Мы подошли к Кэлю, нервно бегавшему туда-сюда по тротуару, и тот, мгновенно углядев, что мы держимся за руки, расплылся в довольной улыбке.

– Ну? Я тебе говорил? – выдал он сразу же, и Дживас закатил глаза.

– Да, ты гений, – фыркнул он, и я усмехнулась, а Михаэль продолжил свою тираду:

– А ты мне еще, помнится, говорил, что я заблуждаюсь, и что ты к ней ничего не чувствуешь, – я нахмурилась, но Мэлло меня огорошил следующим высказыванием: – А когда я припер тебя к стенке после вчерашней сцены на площади, ты мне что сказал?

Дживас поморщился и неохотно озвучил фразу, прозвучавшую в тот день целиком:

– «Она и правда наш друг. А мы с тобой два слепых идиота. Вот только если ты ошибаешься, и нравишься ей ты, а не я, я вам мешать не хочу».

– Блин, Майл! – возмутилась я. – Твое самопожертвование – это вообще!..

– Я ему то же самое сказал, – пожал плечами Михаэль. – Если бы я влюбился так, как это чудо в перьях, я бы боролся до конца. Даже если бы объект мечтаний нравился ему. И не потому, что я такая сволочь, просто я считаю, что если двое мужчин влюбились в одну женщину, она имеет право выбора, и решать ей, а не им – не стоит сбегать в кусты и говорить: «Я тебе уступаю дорогу». А что, если это ее несчастной сделает?

Майл вновь закатил глаза и напялил очки.

– Идемте уже, демагоги, – фыркнул он и последовал своему совету – ломанулся в сторону нашего дома так, что только пятки засверкали.

– Стоять, лемур! – крикнула я и ломанулась следом.

– Мы опять играем в догонялки? – усмехнулся Кэль, спокойно следуя за нами и безнадежно при этом отставая.

POV Юли.

– Бейонд! Бейондыще! – орала я, плетясь за монстром жизни моей, превращавшим ее в радужную сказку, и мечтая о тихом и спокойном вечере, а не о турпоходах по городу. Куда его несет, а главное, зачем? Ладно б мы реально гуляли – нет, он прется в сторону парка. Чего я там не видела? Смерть свою от падения со ржавых качелей? – Стоять, самурай европеидной расы! Куда ты меня тащишь насильно – ты колым не заплатил! Верни, откуда спер!

– Насильно? – холодно бросил ВВ, резко останавливаясь, но не оборачиваясь. Я в него аж чуть не врезалась… – Ты идешь за мной сама, вряд ли имеет место насилие над личностью.

Вот ведь бяка! А самое обидное – он прав. Бёздей потопал дальше, а я, уперев руки в боки, заявила:

– А если я дальше не пойду?

– Тогда я вынужден буду применить силу, – безразлично бросил этот гадик. Хоть бы пояснил, чего прется в эту глушь! А то все скрытничает… С тяжким вздохом я поплелась следом, ибо Бейонд Бёздей шутить не привык, а значит, быть мне мешком во второй раз, ежели я за ним не пойду…

– О, мрак очей моих, скажи хоть, чего тебе там надобно, а? А то прусь, аки лань к обрыву, и не ведаю, что под ним речка-переплюйка, и я вряд ли выживу, ежели белку-летягу закосплею, – бухтела я.

Бейонд меня ответом не удостоил, и лишь придя на Манину любимую полянку, обернулся, поднял лапки кверху, а вернее, на уровень груди, накачанной груди, кстати, но это я отвлеклась, подбери слюнки, Юлёк, не до этого сейчас, и заявил:

– Бей.

К чему бы это? У нас опять день психологической помощи? Да не стоит, я в относительной норме, ибо раз за дело взялся мой любимый маньяк, ото всех останутся рожки да ножки, и то, если останутся: мы ж можем останки в ванной с серной кислотой уничтожить. Или кости не уничтожатся? Тогда в цемент и на дно реки, бугага!

– Зафига? – удивленно вопросила я. – Я вроде не так переживаю, чтоб меня из транса выводить путем мазохистичного самопожертвования…

– Ты хотела научиться драться – учись, – выдал ВВ. Да ладно? А как же обещание меня, несчастную, защищать? Но грех не воспользоваться предложением… Вот только с чего он вдруг такой добренький стал?

– Знаешь, Бёздеюшка, – протянула я, – я вчера артик в сети откопала, который меня в транс вогнал: ты, да с ангельскими крылышками. Ты что, решил его закосплеить и милахой побыть? Откуда такая любовь к ближнему, а? Ты ведь не склонен…

И тут Бёздей рванулся ко мне, а в следующий миг схватил меня за горло правой рукой, не сильно, но все же чувствительно – синяков не останется, но впечатление, что он меня от земли оторвать пытался, создавалось. Мне не было страшно, но красные глаза, смотревшие мне прямо в душу, полные какого-то странного беспокойства и злости, несколько выбивали из колеи. Что я такого сказала? Чего он так разнервничался?..

– Ты не понимаешь? – процедил он едва слышно. – Я «не склонен» к помощи ближнему, но твоей подруге помогаю, потому что понимаю ее. Когда она берет меч, я ясно вижу то, за что ее стоит уважать, потому и решил помочь ей. И я смогу за себя постоять, но ты… Ты не способна защититься, если тебя атакуют. А я не смогу быть рядом двадцать четыре часа в сутки, к сожалению… Потому возьми себя в руки и дай мне сделать твою физическую силу равной духовной. Поняла?

– Бейонд… – на большее меня не хватило. Эта лапа обо мне заботится… В своей маньячной манере, награждая синяком на шее, хотя вряд ли он появится, но как же это чертовски приятно!

Я подняла правую руку и осторожно коснулась кончиками пальцев бледной, почти прозрачной кожи его щеки. Какая же я дура была, раз считала, что все предают, а мужики – последние твари на планете… Он не такой. Он правда любит меня. Ведь правда? Я хочу верить в это. Пусть я дура, но…

– Спасибо, – прошептала я, и поймала слабую улыбку маньяка моего сердца. Он закрыл глаза и прижался щекой к моей ладони, а я зарылась в жесткие пряди пальцами левой руки и едва слышно прошептала:

– Знаешь, я в тебя верю. Я верю, что ты справишься, слышишь? Ты не проиграешь, я знаю.

– Мы справимся, – усмехнулся Бёздей и, схватив меня за пояс резко притянул к себе. – Мы. Поняла?

– Ага. Теперь только так, – улыбнулась я и осторожно коснулась губами губ моего кавайного параноика. Хотя, может, он и не параноик вовсе, раз решил изменить приоритеты?..

Бейонд целовал меня нежно, но одновременно с тем порывисто, словно боялся не успеть, не запомнить каждое мгновение и потерять их навсегда… Я же зарывалась пальцами в его волосы и мечтала лишь об одном: чтобы время замерло. Ты ведь не уйдешь, да? Не оставишь меня одну снова?.. Ладони Бёздея, большие и холодные, дарящие огонь и срывающие тормоза, скользили по моей спине, а нежные губы и властный язык настойчиво заставляли подчиниться и полностью отдаться его власти. «Люблю…» – единственная мысль, а губы сжигает вкус джема и пьянящей не хуже игристого вина страсти. Но Бейонд отстранился и, сжигая меня пронзительным, но нежным взглядом алых глаз сказал:

– Тренировка.

Он отошел, а я, схватившись за голову, пыталась унять шум в ушах и бешеное сердцебиение. Садюга! Укушу! Довел девушку до состояния «Я мороженка под солнцем – слизывайте, а то утеку и испарюсь», и слинял! Хотя правильно. А то мало ли до чего меня мое заболевание сердечной мышцы под названием «любовь ака шизуха» доведет… А мне как-то не охота с ума сходить. И кидаться на парня, учитывая, что мы встречаемся всего-ничего, тоже. Принципам своим я не изменю, даже учитывая степень помешательства на этом маньячном любителе варенья, не путать с Карлсоном. Я не какая-то там… Хосе-Мария-Перес-Фернандо-де-Лаура Имхотеповна из мексиканского сериала, чтобы в горизонталь впадать, чуть мужик на горизонте замаячит. Нет уж, я его еще помучаю, бугага! Прям как он меня вот сейчас… Ибо добрый и нежный взгляд Бейонда Бёздея – это мое личное наказание, похуже двойной дозы аминазина. Я ж в травушку-муравушку от него превращаюсь! Блинский блин, дожила…

– Бей, – вывел меня из состояния то ли самобичевания, то ли самокопания, то ли «саможаления» голос маньячелло, и я, фыркнув и показав ему язык, заявила:

– Потом не жалуйся!

– Проходили. У тебя слабый удар, – усмехнулся Бейонд. – С ним ты и вооружившись вазой череп не проломишь.

– Тогда я возьму кочергу, мухаха! И потекут мозги, вперемешку с осколками черепной коробочки по обоине! – объявила я и шандарахнула сэнсэю по ладони.

– Слабо и неверно, – заявил он и начал расписывать, что именно было «неверно». А я что? Я ничего. Я говорила, что из меня боец, как из Леди Гаги – Монсерат Кабалье! Хотя вот ради ВВ я в лепешку расшибусь, но ситуацию исправлю. Я знаю, он меня защитит, но и тряпкой быть не хочу, так что научиться драться – отличная идея. А посему… да пребудет со мной сила и убеждения Дарта Вейдера! «Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать. Если ты не схоронился – упокою, как пить дать!» Понеслась, залетная! Хук справа и апперкот! Хотя вряд ли прогресс будет скоро, но я очень постараюсь! И не надо так снисходительно усмехаться! Я упрямая, и тебе еще только предстоит степень моего упрямства выяснить. Ты еще меня бояться будешь, мой кавайный расчленитель тушек, когда поймешь, какая я настырная, ши-ши-ши!..

Конец POV Юли.

Мы с Майлом добрались до дома первыми – Мэлло отстал и затерялся где-то в городских джунглях. А ведь из него плохой Тарзан: еще случится что…

– Зря мы, наверное, его оставили, – пробормотала я.

– Волнуешься? – фыркнул Дживас, прислоняясь спиной к стене. Его что, ножки не держат, раз он вечно подпорку ищет? Риторический вопрос. – Не беспокойся, с ним все нормально будет.

– А если он во что-нибудь вляпается? – нахмурилась я. – Зная его характер, я не удивлюсь.

– Да ладно тебе, поверь в него, – усмехнулся геймер, прикуривая. – Он способен мыслить здраво и не кидаться на первого встречного, высказавшего нелестное мнение о его внешнем виде.

– А что, бывало, что кидался? – озадачилась я.

– Бывало, но только когда ситуация позволяла, – пожал плечами Майл.

– И ты хочешь, чтобы я не нервничала?! – возмутилась я.

– Бери с меня пример, – пожал плечами он. Ну да, тоже верно. Если его лучший друг не волнуется, то и мне не стоит… Но совсем не беспокоиться я не могла, и не только из-за Мэлло, кстати. Меня терзал вопрос: что же за задание дала дитя Энма-чо Дживасу, но спросить его об этом я не решалась. Вот только, заметив мое состояние, местный Фрейд в полосочку вопросил:

– И что случилось?

Я растерялась, но, собравшись с духом, выпалила:

– Что за задание тебе дали?

Мэтт нахмурился, а затем пояснил:

– Ты должна выступить на том вечере, причем засчитано будет только полное выступление: ты должна спеть песню от начала и до конца.

– Песню? – опешила я. – Я им что, Призрак Оперы? Лучано Паваротти? Монсерат Кабалье? Что за на фиг?!

– Не ко мне вопрос, – развела руками эта пакость в полосочку и ехидно усмехнулась.

– А чего ты лыбишься, аки крокодил, хромую лань у водопоя узревший? – подозрительно спросила я.

– Потому что, по условиям шинигами, я должен при этом присутствовать, – ответил Мистер Откровенность. Что это на него нашло? Правду тоннами на меня выливает! – А я давно хотел это услышать.

Я фыркнула и отвернулась. Не хватало еще, чтоб он узрел, что я – вишенка, красная-прекрасная! Обойдется без колбасных обрезков… Помыкавшись еще немного и успокоившись, я уселась на лавочку. Делать было нечего, меня загрызала скука, как далматин любимый мячик. Я начала лениво чертить носком туфли-лодочки на земле зигзаги, но тут рядом со мной приземлился Дживас и протянул приставку. Да ладно, он серьезно?

– Правда, что ли? – скептически вопросила я.

– А есть сомнения? – фыркнул он, и я взяла-таки PSP. Оказалось, что она забита шутерами, но я нашла и RPG, в которую тут же начала резаться, причем герой мой махал мечом, как Карлсон пропеллером. Это я в реале умею с катаной обращаться, а вот в играх… печаль-беда. Майл сначала молчал, но потом не выдержал подобного беспредела с моей стороны и начал тяжко вздыхать, мученическим тоном комментировать мои действия и давать советы. Я сначала терпела, а потом не выдержала и возмутилась:

– Да ну на фиг! Играй сам, раз тебя так бесит, как я играю!

– Меня не бесит – я просто рационализирую процесс, – фыркнул он.

– Ага, логист доморощенный! Вот бери и сам играй.

Дживас пожал плечами и взял приставку. Он продолжил похождения моего героя и рубал врагов на макароны так ловко, что я невольно восхитилась: четкие, продуманные взмахи меча, ни одного лишнего шага или поворота! Вот это уровень… Захотелось тоже научиться так играть, но я ограничилась лишь восторженными воплями в стиле «Мочи гадов!» и «Вперед, за Родину!» Дживас откровенно надо мной ржал, зная, что все равно победит, и не понимая, чего я так переживаю, когда нашему герою доставалось от врагов-завистников, но я игрок очень эмоциональный и всегда воплю, когда играю, или когда играет Юля, вот и сейчас я не могла молчать и очень переживала за протагониста и ведущего его геймера. Вот за таким занятием нас и застал Мэлло, подкравшийся к лавочке со спины и положивший руки нам на плечи. Майл не прореагировал, а я испуганно вздрогнула, и тело среагировало быстрее, чем я успела сообразить, что делаю: я резко развернулась и, вскочив, вывернула Кэлю руку. Он возмущенно заорал: «Ты что творишь?!» – а я, отпустив его, растерянно пробормотала:

– Извини… Я не ожидала… Я просто не думала, что это ты, и инстинктивно среагировала.

– Ладно уж, – фыркнул Мэлло, разминая плечо, и вопросил: – Какого черта было так нестись? Куда опоздать боялись, на сеанс игры в приставку?

– «Aetate fruere, mobili cursu fugit», – пожала плечами я.

– «Пользуйся жизнью, она так быстротечна», – очень глубокомысленно, – фыркнул он. – А если бы вы шли спокойно, вы бы, вроде как, и не жили, а жизнь в мониторе игр сосредоточена.

– Нет, она сосредоточена в стремлении двигаться вперед, – философски заметила я, и мы всей гурьбой пошлепали к подъезду.

Доскребясь до второго этажа, я открыла нашу дверь, и мы порулили на кухню. Время было позднее, но спать никто не собирался: народ жаждал хлеба и зрелищ. Я ломанулась готовить по-быстренькому скромный ужин, а эти деятели отправились рассказывать L и Ниару (последнему – исключительно за компанию) о задании Мэтта. L, что любопытно, не исчез, хотя Майлу я верила всей душой, а это значило лишь одно: Энма-чо нужны были доказательства – я должна была рассказать Дживасу о своих тайнах. И это безмерно радовало: я могла молчать, и L бы не исчез, а значит, мы могли бороться с Кирой вместе с нашим местным Царем. Вскоре мафия прискреблась на кухню и застала меня за жаркой картошки.

– Ну все, теперь колитесь, – заявила я, перемешивая ломтики овоща, бурно реагирующего на йод. – Что вы выяснили?

Дживас пожал плечами и врубил какую-то фиговину, которую еще при прощании с L отдал ему. Через пару минут шастанья по кухне и сканирования местности, он заявил, что жучков нет, и отправился обследовать оставшиеся помещения, причем мою спальню, как я поняла, он уже осмотрел.

– Тогда вещай, – позволила я Михаэлю заняться просветительской работой, и он, поморщившись и усевшись на свое законное место у стеночки, начал рассказывать мне, до чего они договорились.

Оказывается, Кира не связывался с Ионовым с компов Васи, что было неудивительно, но возникал вопрос: тогда откуда он это делал? И ответ Майл таки нашел, прошерстив компы самого мафиози местного розлива. Оказывается, Кира с ним связывался из разных интернет-кафе, и переписка тут же удалялась без возможности восстановления, а потому узнать содержание разговоров этих заговорщиков нам не удалось. Однако Дживас выяснил, по каким сайтам бродил Ягами с компов Васи и показал их Рюзаки. Он сказал, что Лайт и правда интересуется вопросом связи с загробным миром, и заявил, что они тоже должны попытаться связаться с Энма-чо, если Киру выпроводить в загробный мир не удастся. Еще Майл наладил доступ к компам Ионова с моего компьютера и привязал сигнал от жучков в его машинах туда же. Короче говоря, на все сто выполнил запланированное. А еще ему удалось выяснить, что банки были ограблены совсем не с Васиных компов, а с машинок одной девицы, тоже хакерши, давно и прочно соперничавшей с Васяткой. Я подумала, что Кира ее просто охмурил, но Мэлло сказал, что это только предстоит выяснить, и объяснил, что L поручил ему с этой мамзель побеседовать. Я волновалась: учитывая темперамент арийца, задача была трудновыполнима, но Михаэль меня успокоил словами: «Вспомни визит к твоему дяде». Я тяжко вздохнула и поняла, что он прав, и мне стоит в него поверить.

Вскоре ужин был готов, и я позвала остальных спиногрызов сей коммуналки. Быстренько поужинав и пожелав всем присутствовавшим «спокойной ночи», я поскреблась в душ, а потом ломанулась в спальню, причем при выходе из ванны услышала удивленный вопрос Кэля, адресованный Дживасу: «И ты ей даже спокойной ночи не пожелаешь? На ночь глядя не поцелуешь?» – на что мой лемуристый собрат флегматично ответил: «Нет», – и сим закрыл лавочку беседы. L что-то печатал, а я легла спать и по привычке, без надежды на ответ, бросила:

– Спокойной ночи, L.

– Спокойной ночи, – прозвучал голос панды-сана, и я удивленно на него воззрилась, а затем разулыбалась, завернулась в одеяло и мгновенно заснула.

====== 29) «Два дебила – это сила», а Шоколадка хорошо стреляет... ======

Комментарий к 29) «Два дебила – это сила», а Шоколадка хорошо стреляет... Примечание Автора: За сцену на кухне Автор приносит отдельные извинения тем фанатам Мэлло и Ниара, которые не верят, что она возможна…

Встала я ни свет ни заря: аж в пять утра. Все еще дрыхли без задних ног, включая моего личного глючного медведя. Впервые в жизни я узрела спящего L и тут же умилилась – это было наикавайнейшее зрелище! Он все так же сидел в кресле, но уже не на пятках, а на пятой точке, облокотившись на спинку и согнув ноги в коленях. Его руки были сложены на животе, а нос Рюзаки забавно морщил, словно его во сне щекотали. Да и вообще, детектив во сне выглядел таким беззащитным, милым и нисколько не грозным и не гениальным, что я аж укаваилась и подумала, что не зря в аниме такую сцену не включили: весь образ нашей ледышке бы поломали. Понимая, что стоит мне встать, и Рюзаки тут же проснется, я блаженно валялась и думала о том, что приготовить на завтрак, как провести день, что задумали Кира и Ионов, и правду ли сказал вчера Дживас: его вечернее заявление Кэлю одновременно и радовало, и напрягало: если он не поперся меня лобзать перед сном, осознавая мои морально-этические завихрения в мозгу – это одно, но учитывая тон, коим его короткое «нет» было сказано, мне в голову приходили совсем другие мысли. Вот только я стойко гнала их прочь – я не мямля и не рохля, поддаваться панике. Поживем – увидим по его поведению, что он имел в виду…

Наконец Рюзаки завозился в кресле и, открыв глаза, смачно зевнул. Я усмехнулась и возвестила:

– Утречко, L! А ты, когда спишь, прямо милаха!

Рюзаки сонно на меня воззрился и выдал:

– А ты когда спишь, бубнишь под нос что-то непонятное, если тебе снится кошмар.

Это мстя такая? Вот не ожидала! L, а не в тебя ли наш Принц Зефир такой любитель отмщения и прочих радостей жизни, а? Вы не родичи? Я рассмеялась и, пожелав детективу хорошего дня, поскреблась в ванную. После помывки я пошлепала на кухню – пробовать написать юмористический рассказ, а L юркнул в душ. О как, оказывается, он спецом старается не принимать душ после того, как я встану? А почему? Или он всегда банные процедуры принимает только спросонья, а не два раза в день, как все остальные, потому я этого и не вижу? Впрочем, какая разница? Да никакой.

Попытки что-то написать продлились аж до половины седьмого утра, но толку не было, и я решила что-нибудь приготовить Мэлло и Майлу на завтрак, точнее, что-нибудь вкусненькое – они, вроде, с вечера собирались дохомячить остатки торта, внаглую отвоеванные у L. Поразмыслив, я решила их озадачить и приготовила печеные яблоки, фаршированные творогом с изюмом. Вспомнился «Реборн», Фран и его шапка-яблоко, а также эпичный возглас мальчонки после взрыва, сопровождаемый ощупыванием шапки: «Печеное яблочко»… Но Остапа снова понесло, вернемся к нашим баранам. Яблоки я выудила из духовки за пару минут до того, как в ванну прошлепал сонный Кэль. Он на меня даже не глянул: вот что с мафией делает недосып – они вежливость теряют! Вскоре он выплыл из душа, и я имела счастье лицезреть нашего готичного Императора в классическом костюме, вот только без пиджака. Ну и правильно, не при плюс тридцати напяливать пиджаки и прочую теплую одежку! Странно, но в этот раз вид Кэля в классике бурных восторгов не вызвал – я просто подумала, что ему очень идет, и зря он раньше не носил подобное.

– Йо, человечище! – улыбнулась я мафиози, а он, зевнув, ответствовал:

– Вроде того…

– Михаэль, ты уверен, что все будет в порядке? – осторожно спросила я усаживающегося на свое законное место истерика, боясь очередного вопля: «Какого черта ты в меня не веришь?!» – и прочих радостей жизни. Но их, к счастью, не последовало: он лишь пожал плечами и ответил:

– Естественно.

И тут на кухню заплыл Дживас в костюме без пиджака и гогглах. Я офанарело на него уставилась и вопросила:

– Ты что, и на работе в них ходишь?

– И тебе доброе утро, – фыркнул он, но все же соизволил пояснить: – Я снимаю их перед офисом. Просто не люблю, когда мне в глаза смотрят – это раздражает. Знаешь, как говорят: «Глаза – зеркало души»? Вот я и не хочу никому душу показывать.

– Ясно, – пробормотала я, а Дживас, зевнув, свалил на помывку.

Когда он вернулся, я уже раскидала яблоки по тарелкам и даже успела позвать L на завтрак, а потому мы ждали только Майла. Вот только повторно он заплыл на кухню уже без очков, что вогнало меня в еще больший шок, чем его явление из спальни в них. В ответ на мой удивленный взгляд он лишь пожал плечами и уселся рядом с ехидно хихикавшим Михаэлем, после чего тот получил смачный тычок в бок и разразился длинной тирадой о том, что любовь – страшная штука, которая заставляет ленивых геймеров напрячь лапку в локте и снять очки. Мэтт флегматично жевал яблоки и всячески делал вид, что не слушает друга, L было глобально на нас начхать, и он был занят выцарапыванием сладкого творога из чуть менее сладкого фрукта, я же фыркала, слушая высказывания Кэля, и пилила яблоки на части, в то время как сам мафиози попросту разрезал их напополам и теперь ждал, когда фруктины остынут. Наконец терпение Дживаса лопнуло, и он заявил, обращаясь к другу: