Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 47 страниц)

– И много исправлять? – пригорюнилась я.

– Нет, – пожал плечами Ниар, – что удивительно, учитывая предыдущий фик. Там твой язык был ужасен.

– И не спорю, – хмыкнула я. – Это была не моя идея, и я писала через силу.

– Оно и видно: ничего общего с данным текстом, в котором я нашел лишь три места, которые нужно исправить.

Ниар забегал пальцами по клавиатуре, и вскоре я стала обладательницей фика о Ниаре, отбеченного этим самым Ниаром. Офигеть не встать! Кому расскажи – не поверят…

– Спасибо, – тепло улыбнулась я и взъерошила волосы Найта. Что-то я к нему начинаю как к младшему братику относиться – это не к добру… Соберись, Маня! Это же Вата! Зефирка, Царь-Несмеян! Бесполезно… Он вогнал меня в дичайший кавай своей светлой, чистой и доброй, немного робкой и неумелой, но очень искренней улыбкой. «Спасите наши души!» – как говорится… Ниар обернулся и удивленно на меня воззрился.

– Да это я так, – неопределенно махнула рукой я. – Извини, если тебе неприятно.

– Да я не против… – пробормотал Ривер. – Просто непривычно.

– Ясно… А можно я тебя наедине по имени звать буду? – во я обнаглела! Хотя, как говорится: «Пока дают, надо брать».

– Хорошо, – пожал плечами Ривер.

– Супер, Найт! – просияла я. – Но я тогда побегу, а то народ точно в трансе будет.

Я ломанулась к выходу из комнаты, но в дверях обернулась и спросила:

– Ты потому и попросил L в паспорте указать «Ниар Ривер», а не «Найт Ривер», что не хочешь, как и Михаэль, людей близко подпускать, а от имени отказался, как я и думала?

Детектив кивнул, грустно на меня посмотрел, и я подумала, что когда он показывает то, что у него в душе, он просто чудо…

– Ты чудо, Найт, – искренне сказала я, поймала офигевший взгляд хомячка-недоальбиноса и свалила куда подальше. Не хватало мне еще, чтобы и Ниар решил, что я в него влюбилась! А то начнутся еще гонения и с этой стороны… Что ж мне тогда, с Бейондом дружбу налаживать, что ли?

Я ускакала в свою бобровую хатку, а Ниар принялся за исправление остальных моих фиков – об этом я узнала на следующее утро, когда обнаружила исправления, перекинутые в мой компьютер. Только вот исходники сохранить он не озаботился, хакер беспринципный!

====== 20) Планы «темной стороны» и пироги для «светлой» ======

Вернувшись домой, я возопила:

– Врой, мусор! Я в печали и иду спать, так что катитесь к себе и пните баиньки эту белую зефирку, ладно?

– Не ладно! – обижено выдала Юля, тут же появляясь рядом со мной. Тоже мне, выросла из-под земли… – Пошли секретничать!

Я закатила глаза и поплелась в зал, Мэтт и Мэлло уже общались в спальне моих предков, и я периодически слышала вопли Кэля: «Да, представь себе, ты был прав!!!» Ясно, значит, Дживас предсказывал такое развитие событий. Прозорливый он – жуть. У него с Вангой связей родственных не наблюдалось?

– Ну и? – вопросила Юля, закрывая дверь.

Я снова закатила глаза и выложила ей на блюдечке с голубой каемочкой историю примирения с двумя анимешными сладкими принцами. Не в смысле «они так прекрасны, что я слюной захлебываюсь», а в смысле «Принц Шоколад и Принц Зефир», ежели кто не понял. Юлька захлопала в ладоши и заявила:

– Тогда, может, поменяемся? L – мне, Ниара – тебе?

Я призадумалась. Вату я раньше терпеть не могла, и, учитывая, что при всем этом он будет той же ледышкой, общаться с ним часто мне не очень хотелось. Но вот то, что он собирался показать мне себя настоящего, душу грело, и это перевешивало минусы от его ледяной хари в присутствии остальных. В конце концов, можно будет с ним и наедине побольше общаться…

– Ладно, – кивнула я. – Бартер.

– Равноценный обмен! – усмехнулась Юля. – Я Ниара тоже терпеть не могу, но согласилась взять, поскольку ты его не переваривала. Ведь это он Кирушку убил, гад.

Мне стало стыдно. И правда, как я забыла, что именно Ривер виноват в смерти Лайта? Хотя, что странно, мафия Юльку всегда бесила в сто раз больше Ваты, потому как, цитирую: «Предатели – это худшие из людей!» – а Юлька считала, что Кэль Мэтта предал. Я была не согласна, и мы подолгу спорили, но к консенсусу так и не пришли, естественно, так что я как-то упустила из виду тот факт, что Ниара Юлька не любила куда больше, чем L, и взяла на себя заботу о нем исключительно из любви ко мне.

– Спасибо, Ююююль, – проканючила я, и подруга, усмехнувшись, потрепала меня по голове, совсем как я Ниара полчаса назад.

– Как говорит твой Мэтт: «Да пофиг». Я ж не растаяла от того, что с Ватой поболтала, – пожала плечами Юля. – Но зато сейчас я планирую пообщаться с Бейондом на тему «Как нам его обратно побыстрее сплавить», ибо он сказал, что было в речи дитя Энма-чо нечто любопытное.

– Расскажешь с утра? Не охота до вечера ждать, – проклянчила я.

– Ясен фиг, – хмыкнула Юля и удалилась на кухню, созывать свой мини-гарем маньяков, психопатов, убивцев коварных…

Когда они свалили в туман, я зевнула и поскреблась в душ. Юля, Юля, как ты там?..

POV Юли.

Я решила, что надо бы поговорить с Бейондом как можно быстрее. Если он скрывает информацию от остальных, не факт, что скроет от меня. Напротив, отказавшись от помощи прочих гениев, он обрек себя на принятие помощи от нисколько не гениального Грелля Сатклиффа. Он же – Юлия Римских. О да, у меня звучная фамилия… Но это все лирика, вернемся к нашим баранам. Пока Лайт принимал душ, думая, вероятно, о захвате этого мира – да, я не питаю иллюзий по поводу того, что Кира не захочет возвращаться в мир мертвых, но я постараюсь его туда сплавить ради своего собственного спокойствия и жизни нервных клеток моего Себастьянчика – я прошла в зал, где обычно спал Бёздей, и уселась на диван. С ним я обычно веду себя довольно строго – почти не устраивая шоу. Я такая в душе, и рада, что он меня такой принимает…

– Бейонд, расскажешь, что к чему? – спросила я Бёздея, читавшего газету. Он еще днем просил меня накупить всю эту макулатуру и сейчас в ускоренном темпе ее изучал. И зачем ему эти продукты вырубки лесов, если есть интернет? Вопрос риторический, ибо Бёздей редко отвечает на подобные «глупые» высказывания…

– Думаю, да, – кивнул убийца, откладывая газету. Странно, но он почему-то, в отличие от моего Лайтика, с самой первой нашей встречи пытался докопаться до моей души и увидеть, какая я на самом деле, что меня дико бесило и до сих пор бесит. Кошмар! Маньяк лезет мне в душу – спасите-помогите, убивают! Хотя нет, не убивают. Хуже.

– Вещай, – усмехнулась я, забираясь на диван с ногами и глядя на восседавшего в кресле, как на троне, Бейонда. Хоть Себастьянчик и говорит, что L – Царь, думаю, ВВ куда внушительнее выглядит. Впрочем, если с Кирушкой сравнить… Но меня вновь увело не в ту степь.

– Когда я направлялся в здание паспортного стола, – начал-таки вещать убивец, – появилась странная женщина.

«Тебе ли о странностях говорить, человек с глазами белого кролика?» – мысленно прокомментировала я его повествование.

– Она сказала мне вот что: «Бейонд Бёздей, я та, кто принес тебя сюда, ты не сможешь вернуться в свой мир, если не выполнишь задание мира Мейфу».

«Баян, товарищи…»

– Я спросил, с чего она вообще решила, будто я собираюсь возвращаться.

«С того, что за L ты хоть в самое пекло».

– А она ответила, что у меня на то свои причины, и она о них осведомлена, но есть и еще кое-что. После смерти души умерших доставляют в мир Мейфу, а избранные души отправляют в «мир вечного счастья» – в то время, когда человек был поистине счастлив.

«Что, правда? Это я когда накроюсь медным тазом, окажусь пятилетней дурочкой, верящей всем и вся и мечтающей о поездке на море, как о манне небесной? Спасите-помогите, я хочу жить!» – мысленно возмутилась я.

– Потому она предложила мне два варианта: остаться в этом мире на определенный срок, который не был озвучен, а после смерти попасть в мир Мейфу, причем «мира вечного счастья» я смогу достичь, лишь если хорошие деяния перевесят плохие вдвое, что для них – сильно завышенный запрос, который я вряд ли смогу выполнить; либо я должен буду выполнить их задание, тогда они отправят меня в тот самый «мир счастья».

«Подманили, гады, сыграли на слабостях маньяка, не умеющего держать под контролем темную сторону силы!»

– Я спросил, что же это за задание, и дитя Энма-чо ответила, что я должен, цитирую: «Вернуть Марию Алексееву в спорт. Если она запишется в свою старую школу кен-до, ты вернешься в мир Мейфу и будешь отправлен в „мир вечного счастья”, но она должна записаться туда с намерением и впрямь продолжать занятия, а не обмануть нас. Если в душе ее не будет искренности, ты не вернешься». Я сказал, что ее не заставить захотеть вернуться в спорт.

«Истину глаголешь, гражданин почти-альбинос. Это из разряда „очевидное-невероятное”. Очевидно, что не захочет, невероятно, чтобы захотела…» – с сожалением подумала я.

– Но мне сказали, что ее желание и не требуется. Необходим лишь факт возвращения в ту самую школу. Я спросил, почему именно та школа.

«Лучше б тебе не знать, честное слово. Целее будешь. И плевать, что ты и сам убийца».

– А мне сказали, что, узнав это, я получу дополнительный козырь, но это лишь мои проблемы, и помощи от Энма-чо я не получу. Также та женщина пояснила, что без помощи тех, кто рядом, мне не обойтись, нужно лишь выбрать верного союзника.

– И ты выбрал меня, – я не спрашиваю, я констатирую факт. Ведь Бёздей скорее удавится, чем будет работать в команде с L. Вам кажется, что я слишком саркастична и чрезмерно много язвлю? Простите великодушно, такая уж я в душе. И если веду себя как Миса-Миса, это не значит, что я и внутри такая. «Темная сторона» есть у каждого, разве нет? Хотя я не притворяюсь – я правда люблю веселье, и с Себастьянчиком я та, кто я есть – вечно смеющаяся девочка-обрадушек. Но только она знает, что за этим скрыто нечто большее, и только при ней, когда я шучу, шутки становятся саркастичными, поскольку другие люди часто воспринимают мои шутки как оскорбления. Глупость какая, больно надо мне оскорблять тех, с кем я знакома постольку-поскольку. Оскорблять надо тех, кто тебя оскорбил, не более. Над остальными я просто прикалываюсь.

– А ты против? – хмыкнул Бёздей.

– Ни в коем разе, – пожала плечами я, – но мне придется предупредить тебя: я подругу «сдавать» не собираюсь. Хочешь выяснить, почему она ушла из спорта, – копайся в ее прошлом сам. Здесь я тебе не помощник.

– Я и не сомневался в этом, – заявил Бёздей, сверля меня взглядом своих красных лампочек Ильича. – Я бы перестал уважать тебя, если бы ты предала подругу ради того, чтобы избавиться от меня.

– Отлично, мы друг друга поняли, – подвела итог я, показав Бёздею большой палец. – Я тоже хочу, чтобы она вернулась в спорт, потому как только меч делает ее сильной. Так что я буду капать ей на мозги в стиле: «А иначе наш кровопийца не свалит домой и попереубивает половину наших соседей за то, что они громко хлопают дверьми по утрам», – а ты уж придумывай остальную стратегию – я в деле.

При чем тут соседи, спросите вы. При том, что Бёздей, в отличие от L, любит поспать. Но ложится он далеко за полночь, а встает самым последним в этой уютной обители зла, простите мне мой французский. Наши же соседи с третьего, четвертого и первого этажей имеют нехорошую привычку, уходя на работу, дубасить дверьми о косяки так, что я поражаюсь, как еще они эти косяки не выломали, применяя избытки силушки богатырской. Соответственно, маньяк с чутким слухом пробуждается и смотрит в сторону двери таким взглядом, словно мечтает разорвать соседей на сотни маленьких «соседушек», которые банально не смогут создать звуковую волну, что долетит до его нежных ушных раковин.

– Меня это устраивает, – кинул Бейонд. Как замечательно: мы с серийным убийцей понимаем друг друга с полуслова! Вот бы мне и с Лайтиком такое взаимопонимание… Все же он мне нравится. Как парень, в смысле. Хотя я, как и Себастьянчик, мечтаю спровадить даже его – не место в этом мире давно умершим анимешкам… – Тогда вот мой план…

Пока Бейонд вещал, а я делала мысленные пометочки, из ванны выплыл освежившийся Лайтик и прошествовал в нашу залу совещаний. ВВ резко замолчал – ясно, значит, Кира, хоть и на темной стороне обитающий, в число его доверенных лиц не входит. Что ж, понимаю… но за что же ты, Бёздей, обрек меня на сокрытие такой важной информации как «мир счастья» от Лайтика?! Точно ты садист!

Поймав мой злой взгляд, ВВ усмехнулся и пожал плечами, а я закатила глаза и спросила:

– Лайтик, ты ведь простишь меня, если я ничего не расскажу о задании этой мерзопакости? А то он может сделать с твоим Грелльчиком что-то очень нехорошее.

– Легко, – подтвердила мои слова «мерзопакость».

– Неважно, – пожал плечами Лайт. – Это явно связано с той девчонкой, большего мне знать и не надо.

Опять он ее «девчонка» называет… Ну ведь просила же! Хотя горбатого могила исправит, а осознание собственного превосходства над простыми смертными из Киры не вышибла и та самая пресловутая могила. Видимо, горб исправить проще: время, червячки, гниение – «делов-то»! А вот с характером сложнее…

– И ты не думаешь, что надо что-то сделать, чтобы получить задание? – протянула я. Так думал L – он еще на кухне вещал, пока Ниар тут подрабатывал бетой на полставки, что, видимо, Бёздею задание дали после того, как в разговоре с Себастьянчиком всплыла тема этого самого задания.

– Ты же не глупа, понимаешь, что я не собираюсь возвращаться, – усмехнулся Кира. Кто бы сомневался!

– Зря, – хмыкнул маньяк. Ого, Бёздей, что же это за время было, раз ты туда так рвешься? Я умру от любопытства. Хотя нет, поживу еще. Вдруг узнаю ответ?

– Если тебе понравилось проигрывать, мне это было несколько неприятно, – съязвил Лайт, усаживаясь на диван рядом со мной. Прекрасно: теперь я могу видеть сразу двух параноиков, не вертя головой. Я попала в сказку. Ну, или в психушку, что вернее.

– Я проиграл не ему, а той девице, – безразлично ответил Бёздей. – L меня не победил, а значит, этот проигрыш мне не важен. Так же, как мне не важно то, что меня убил ты – это тоже не проигрыш. Это мелочи жизни, на которые мне плевать. Потому повторюсь: я собираюсь вернуться, а ты еще пожалеешь, что хочешь отказаться от этого.

– Это угроза? – усмехнулся Лайт. Ему только эффекта фотовспышки на глазах не хватало для достижения того самого анимешного эффекта под названием «Я суперзлодей». Как же я люблю те кадры! Пересмотреть, что ли? Или купить Кире алые линзы?..

– Нет, – хмыкнул Бейонд. – Просто тебе понравился бы «приз», даруемый по возвращении.

– Что за «приз»? – нахмурился Кира. Какие мы меркантильные…

– Узнаешь в свое время, – пожал плечами Бейонд, возвращаясь к своей пачке макулатуры. – Когда придет дитя Энма-чо, ты все поймешь. Но она и впрямь не придет, если ты не будешь разговаривать с подругой нашей домовладелицы.

О как, меня записали в миссис Хадсон. Учти, Холмс, я тебе трубку табаком набивать не буду, а за игру на скрипке в час ночи могу и по шее накостылять, не посмотрю, что гений, детектив, да еще и маньяк. Почему детектив? Так потому что Холмс…

– И общение с дитя Энма-чо не накладывает обязательств? – Лайтик, как же я люблю твою недоверчивость! Так бы и расцеловала! Но я продолжаю сидеть на диване, забравшись на него с ногами, и молча взирать на выяснение отношений двух гениальных убийц.

– Ни в коей мере.

– Почему я должен тебе верить?

– Ты никому ничего не должен. Просто мне нет смысла лгать на этот счет.

– А если ты хочешь избавиться от меня, чтобы получить этот дом и Юлю в полное свое распоряжение? – ого, он ревнует к Бёздею место проживания? На свой счет я не заблуждаюсь – меня он приплел исключительно из нежелания выслушивать обиженные стоны из моих уст. Не дождешься, Лайтик. Ты же так и не понял, что стонать искренне я не могу, а предъявлять претензии – не мой стиль. Я «всегда на позитиве», даже если кругом негатив. Так жить проще.

– А я должен для этого от тебя избавляться? – усмехнулся Бейонд. Какие мы пафосные, сил нет. Ты что думаешь, раз откопал мою душу, то я тебя в нее пустила? И не мечтай. Ты не герой моего романа, хоть и серийный убийца. Мне цели Киры по очищению мира куда ближе, чем месть тому, кто, в общем-то, и не виноват в том, что все первое поколение «детишек дома Вамми» косили под одну гребенку и заставляли его копировать. L тут ни сном ни духом, так что не стоит мстить ему – тогда бы уж стоило выбрать объектом «праведного гнева» Ватари… Но ведь это и не месть была, скорее всего… Эх, не хочу об этом думать!

– Если вы здесь по вечерам секретничаете, это не значит, что она разделяет твои идеалы, – прав ты, Кира. Ой, прав!

– А мне это и не нужно, – ухмыльнулся Бёздей. – Главное, я ее понимаю.

– Закрыли тему, граждане, – поморщилась я, – а то вы на личности переходите! Лайтик, пойдем лучше поболтаем, а он пусть дальше свои газеты штудирует!

– Хорошо, – кивнул Ягами с победоносным видом и потопал в кухню.

Нет, Лайт, ты не сейчас победил, а давно – когда объявил войну преступности и сказал, что очистишь от нее мир. Мне слишком близка эта идея, чтобы я отказалась от нее в пользу отмщения за первое поколение детей дома Вамми, уж простите мне мою бездушность.

Бёздей зарылся в печатную продукцию, а я поспешила в кухню. Итак, на повестке дня целый час разговоров о том, что такое справедливость, – наконец-то я смогу отдохнуть душой! А завтра надо будет рассказать обо всем Себастьянчику. Надеюсь, она хорошо выспится…

Конец POV Юли.

***

Проснулась я ни свет ни заря: аж в семь утра! Кошмар какой… Это на меня что, вчерашние «мирись, мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я начну стреляться» так подействовали, что ли? Эх, а мне ведь сегодня не обломится веселая побудка моей личной медицинской принадлежности… Нет, обидно! Меня лишают «самого дорогого»: ненависти Кэля и приколов над Ниаром! А ведь я к ним уже привыкла… Опять поругаться с ними, что ли? Нет, все же их дружба мне важнее, чем все остальное… Даже важнее привычек.

– Привет, L, – зевнув, заявила я. Ответа не последовало, как и вчера вечером не последовало реакции на мое «спокойной ночи, L». Кажись, я первые и последние фразы дня говорю себе самой, а не местному «мистеру-Бессонница». – L, ты вообще когда-нибудь спишь?

О да, сей вопрос меня терзает уже давно!

– Я дремал пару часов этой ночью.

Ого, меня аж ответом удостоили!

– И где? Прямо в кресле, что ли?

Я сплю, конечно, очень крепко, но если бы он шастал по дому, а точнее, рядом с моей койкой, я услышала бы…

– Да, – кивнул L. Коротко, ясно, дальнейшие расспросы не требуются.

– Как в анекдоте, – поморщилась я и выдала: – «Рюзаки: Сегодня поспал… вернее, не совсем спал, а так, ждущий режим…

Лайт: Дремал, что ли?

Рюзаки: Точно!»

Реакции не последовало. Ну, я ее и не ждала: L у нас панда, пардон, парень с абсолютным отсутствием чувства юмора. Или он, как и Ниар, его хорошо заныкал, но если у Ниара оно в язвительности проявляется, у Рюзаки его вообще не видно. Я тяжело вздохнула, выскреблась из-под теплого пухового одеяла и пошла в душ. Теплая водичка, пушистое полотенце и Наполеоновские планы на день – что еще нужно для отличного начала утра? Разве что небольшой прикол по отношению к врагу, но таковых пока не предвидится, ибо я попросту лишилась объекта издевок: Ниар из врага вдруг превратился в друга. Нет, это громко сказано, конечно, но он уже точно не жаждет моей смерти. Вот, тенденция! Те, кто говорят, что хотят меня убить, потом предлагают мне дружбу. Пойти, что ль, Бейонда довести? Хотя нет, тот говорить ничего не станет: прирежет меня потихоря, и все… Тогда уж ни о какой дружбе речи не будет.

Я начала готовить завтрак и решила заморочиться: раз уж на часах всего семь двадцать, можно сварганить тесто и испечь-таки моим глюказоидам пирожки. Как там в «Реборне» было? «Реальные иллюзии». Вот: дезнотовцы – реальные иллюзии! Бугага, Ананасовая Фея, я раскрыла секрет: это все твоих рук дело, а сам ты тайно подрабатываешь в Энма-чо! Если кто не в курсе, Ананасовой Феей обзывали сильнейшего иллюзиониста в «Реборне», ага…

Через час творожное тесто было готово, и я начала лепить пирожки, а еще через полчаса кухню начали заполнять непередаваемые ни словом, ни жестом ароматы. Обожаю выпечку – это лучшее блюдо, что придумал человек! За одно это ему нужно сказать: «Спасибо, что эволюционировал!» Дождавшись, пока испечется первая партия, с мясом и с капустой, и загрузив на противень вторую, сладкую – с творогом и просто с сахаром, перетертым с маргарином, я решила, что пора будить народ, а то эти пирожки хоть и не черствеют, хоть и вкусны даже холодными, в горячем виде все же куда более приятны. С такими мыслями я ломанулась в зал с твердым намерением разбудить Ниара, но застыла на пороге. И как мне его будить? Вежливо? Да он фиг встанет! Да и не обидится ли он, если я его вообще будить начну? Ой, ну и ладно: обидится – его проблемы! Главное, правильно начать! Я сбегала на кухню и приперла в зал пирожок с капустой. Усевшись в изголовье дивана рядом с Ниаром, я подсунула булочку ему под нос и проворковала:

– Найт, вставай! А то пироги остынут, и придется тебе жевать их ледяными, а ты же не хочешь лишить себя пышущей жаром ароматной сдобы?

Ниар повел носом и чихнул. О как, он от пирожков с капустой чихает. Аллергия, что ли? Да нет, недавно солянку за обе щеки схомячил…

– Найт, вставааай, – проканючила я, снова подсунув парню под нос булку. Ривер почесал вышеозначенный нос, поморщился и приоткрыл глаза.

– Я спать хочу…

Ну кто бы сомневался!

– А я хочу, чтобы ты поел нормальные, горячие, причем не разогретые, а только что выуженные из духовки пирожки, – фыркнула я. – О тебе же забочусь-то!

– Заботишься? – пробормотал Ривер и потер кулаками глаза. Все, я лужица кавая, булькающая и не подлежащая восстановлению. Чёрт, и почему он такой милый, когда не придуривается, а?

– Ладно уж… – смилостивился Ниар, цапнул пирожок и принялся вгрызаться в него, как саблезубый тигр в свежеубиенную лань.

– А вкусно… – пробормотал он, доедая последний кусок.

Ого, меня, а точнее, мою готовку, впервые похвалил кто-то из этих неблагодарных бандерлогов! Все, Ниар, ты мой кумир!

– Спасибо, – просияла я и заявила: – Вот ты не представляешь, как я ждала, чтобы хоть кто-нибудь кроме Юльки это сказал!

– А что, не говорили? – удивился Ривер и зевнул, переворачиваясь на спину. Он вообще вставать собирается?

– Не-а, – пожала плечами я. – Отцу не нравится, он предпочитает стряпню дипломированных поваров, а мама – та вообще считает, что от моей стряпни она толстеет. Ну а больше я никого и не угощала.

– А уроки домоводства?

Наивный ты, Ривер!

– Мы же не в Японии, – фыркнула я.

– Знаю, но во многих гимназиях есть подобное, а в учебной программе России есть курс кулинарии для девочек.

Да, гении – они во всем гении… L, у тебя соперник появился – Принц Зефир тоже хочет знать все на свете!

– И что? – хмыкнула я. – Мы готовили, конечно, но никто этого не пробовал. Мы не относили свою стряпню парням на оценку, а утаскивали ее домой и пробовали исключительно сами, а учительница оценивала все «на глазок».

«Прямо как Дживас тебе пижаму покупал», – добавила мысленно я.

– Зря, – снова зевнул Ривер, – потому что вкусно.

– Обделили мы моих одноклассников, – хихикнула я и начала канючить: – Ну вставай, Найт! Мне же еще мафию и Грелля с маньяками будить!

– Не хочу, – поморщился Ниар. – Я люблю полежать с утра.

– Бяка ты, – вздохнула я. – А если я уйду, ты заснешь?

– Да.

Ну кто бы сомневался!

– Точно бяка, – фыркнула я, закатила глаза и облокотилась локтем правой руки о спинку дивана, чуть поодаль от макушки Ниара. Интересно, а почему у него волосы белые?

– Найт, а ведь это не краска? – озвучила я свои мысли.

– Нет, – пожал плечами Зефирчик, отчаянно борясь со сном и кутаясь в одеяло.

– Но ведь ты не альбинос – глаза у тебя черные. Тогда почему?

– Пигментация, – вяло отозвался парень. Ого, его так разморило, что он даже лекцию читать не хочет! А мне все равно интересно. Только вот почему-то, глядя на эту сонную харю, меня и саму в сон потянуло…

Чтобы отвлечься, да и просто потому, что мне было интересно, такие же волосы у Ниара жесткие на ощупь, как седина, или мягче, я начала свободной левой рукой перебирать белокурые пряди. Ривер вздрогнул и удивленно на меня воззрился. Ого, вот как его будить-то надо было!

– Да мне просто интересно… – начала было я.

– Не седина ли это, – закончил он. Какой догадливый… Ну, гений, что ж поделать: думает даже тогда, когда не надо.

– Ага, – кивнула я.

– Ну и?

– Не седина.

– Они у меня с рождения такие, – кивнул Найт. – Могу потом пояснить, почему.

– На уровне хромосом? – без энтузиазма отозвалась я, и Ниар кивнул. – Не, тогда я откажусь. В чем, в чем, а в точных науках я не сильна.

– Ты же была отличницей, – прищурился Ривер.

– И что? – хмыкнула я. – Это не значит, что я разбираюсь в химии выше школьного уровня.

– Я на школьном поясню, – вот он упертый… Ладно, сдамся, доставлю ему удовольствие.

– Хорошо, – я подняла лапки кверху, прекратив трепать шевелюру Снежинки-куна, и тот проводил мои ласты немного расстроенным взглядом. С чего бы это? Он так соскучился по обнимашкам и прочим нежностям, что даже на мои телячьи нежности согласен? А как же Хол?..

– Тогда вечером я тебе поясню, – с готовностью заявил он, и я подумала, что ему надо было не в корректоры топать, а в репетиторы.

– Найт, а ты учителем стать не хочешь? – выдала я. А еще говорят, «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Я что, вечно подшофе, что ли?

– Нет, это прерогатива L – преподавать… – поморщился Зефирка-кун. Эх, что-то мне его даже Ватой обзывать уже не охота! Только ласково – Зефирчиком…

– Как знаешь, – хмыкнула я и встала, – а теперь подъем. Пироги ждать не будут.

– Ладно… – поморщился Ниар и выполз из своего одеялообразного укрытия, в которое чуть ли не с носом закопался. Он что, в такую жару мерзнет? У него проблемы со здоровьем? Анемия? Что за на фиг? Я-то под пуховым одеялом сплю потому, что под ним как раз таки не жарко, что удивительно. Хотя, если вспомнить физику, то и не удивительно вовсе…

Гений протопал в душ, а я – выуживать вторую порцию пирогов и загружать третью – снова сладкую, ведь сладости наши гении любят куда больше, чем мясо, а ведь здоровые мужики (насчет Ниара сомневаюсь), должны же любить бифштекс с кровью! А они: варенье, шоколад, дыня… так, последнее не из этой оперы. Я загрузила противень пирогами с джемом и с шоколадом (о да, и такое бывает – этот рецепт я давным-давно натырила в интернете), и со спокойной совестью отправилась будить того, кому и предназначались последние кулинарные изыски. Постучавшись в спальню мафии, я возвестила:

– Народ, встаем и дуем завтракать, а то тупо все съедим я, L и Ниар! Михаэль, ты же не хочешь отдавать Вате свои пирожки с шоколадом, правда?

За дверью послышалось недовольное ворчание, а затем довольно громкая ругань Кэля. Подумав, что мавр сделал свое дело – мавр может уходить, и не желая нарываться на неприятности в виде злющего от недосыпа мафиози, я ломанулась к Юле, позвонила в дверь, как и ожидалось, ответа не получила, а потому вновь нажала на звонок, и в этот раз, что удивительно, дверь распахнулась. Вот только на пороге стоял не сонный шинигами, а злющий недо-шинигами с алыми глазами. Ой, мама… Я, кажется, разбудила Бейонда…

Он молчит, я молчу, а в голове моей всплывает: «А вообще-то не хватало к той морде лица, с которой ты дверь открыл, вопля: „Врой, мусор, на сколько частей мне тебя порезать, прежде чем убить?!” И тема „порезать” в твоем амплуа, и вопль подходящий». Я когда паникую, всегда всякий бред в голову лезет – это у меня безусловный рефлекс: как дыхание, глотание и язвительность, ага…

– Что? – наконец выдал ВВ.

– Эм… – и куда вся моя болтливость делась? – Я там пирожков напекла, если не поторопитесь, все остынет, станет невкусным, и вы втроем останетесь голодными.

– Понял.

Бах! Дверь захлопнули прямо перед моим носом. Шикарно, ну шикарно просто! Как не стыдно, Бёздей? А я еще думала, что у тебя манеры зашкаливают, раз ты башмаки при входе всегда снимаешь. Наивная!

Я вернулась домой, оставив дверь открытой – все равно вряд ли к нам вломятся грабители, а вот тащиться открывать минут через десять мне просто лень. Да даже если и вломятся: у меня в хате два мафиози только что разбуженных и целый почти-каратист, ну, или какое там боевое искусство еще L практикует? А мы с моим братиком-Зефиркой запремся в ванной: я – чтобы спрятаться от мафиози и не попасться им под горячую руку, а Ниар – чтобы отпаивать меня пустырником, корвалолом, валидолом, валерианой, а если придется, то и откачивать нашатырем – вдруг Кэль в ванную ломиться начнет? В том, что Ниар меня и впрямь будет отпаивать, я почему-то была уверена. Уж слишком он на меня сегодня утром смотрел… как бы поточнее выразиться? Даже не доверчиво, а просто – с верой. Вот поверил он в меня, а мне приятно. Я ведь вечером вспомнила еще одну строчку из того фанфика, которую он не зачитал вслух, но которая его явно тоже за живое задела. «И пусть люди считают меня пустым сосудом, бездушным манекеном, Ватой, в конце концов. Главное, они не смогут наполнить этот сосуд тьмой ненависти, и я все же останусь белым в душе. Практически белым, потому что я не люблю черный цвет, но он там все же есть. И этот цвет, отражающийся в моих глазах, – моя боль». Вот за эту-то фразу Ниар меня и принял, как мне кажется…

Я вломилась на кухню и застала там пускавшего слюни на пироги с капустой Ривера. Дживас обнаружился здесь же – сонный и раздраженный. По шуму воды в ванной я поняла, что Михаэль был сплавлен на принятие водных процедур, чтобы в прямом и переносном смысле охладиться – Дживас-то поспокойнее будет, переживет побудку в девять утра… Нет, ну неужели они в мафии до одиннадцати спали?!

– Утро, Майл, – бросила я и поспешила достать из духовки пироги. К сожалению, рановато: они еще не испеклись, а потому были умостырены обратно – доходить до кондиции…

– И тебе, – пробурчал Дживас, недовольно дымя сигаретой. – Чего в такую рань будить было?

– «Рань»? – возмутилась я. – Да я вообще в семь утра встала!

– «Я не сплю – пусть и остальные мучаются», – фыркнула эта полосатая гадость.

– Типа того, – хмыкнула я, – а если серьезно, я испекла пироги и не хотела, чтобы вы потом жевали их холодными.

– Можно было разогреть.

– Они были бы не такими вкусными.

– Можно было начать готовить позже.

– Ага. И, конечно, завтракать в двенадцать – наилучший вариант!

Едкий дым заставлял слезы наворачиваться на глаза, а горло сводило спазмами.

– Найт, пожалуйста, я тебя очень прошу: открой это долбанное окно! – взмолилась я, начиная взбивать гоголь-моголь: о нем меня вчера еще попросил Рюзаки. Вот уж точно человеку наплевать, кто и что о нем подумает, и он готов «унизиться» и попросить у того, кого не уважает, то, что ему нужно… Мэлло бы на его месте в жизни так не поступил. Он вообще склонен к преувеличениям и считает, что если он кого-то о чем-то попросит, то мир с ног на голову перевернется.