Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 47 страниц)

====== 1) День Рождения анимешника скучным не бывает ======

Ненавижу лето! Жара, духота, пыль, кондиционеры не спасают, на улицу выйдешь – расплавишься, как кусочек сыра в микроволновке. И на пляж идти смысла нет: толкаться, как селедка в бочке, можно и в трамвае – чего для этого раздеваться и светить голым пузом? Свободного места все равно не найдешь, а плавать в мутной воде, опасаясь наступить на осколок пивной бутылки, – не самое приятное занятие. В лягушатнике купаться – только нервы портить, а заплывать за буйки в поисках чистой, не замутненной отдыхающими воды, – мечта идиотки, ибо я не умею плавать и никогда не научусь. Я боюсь воды. Ну, как боюсь… В ванной не утону, потеряв сознание от ужаса, но в речку могу зайти лишь по пояс. Короче говоря, лето – это не мое. И плевать на то, что летом можно отдохнуть от учебы.

Кстати, я закончила второй курс факультета психологии родимого педа. И учиться люблю, хоть мне и говорят, что я совсем свихнулась – от жизни ведь надо брать все! А я что, не беру, что ли? Хожу с подругой в кино, парк развлечений, иногда даже на пляж забредаю (точнее, меня приводят как агнца на заклание под мои заунывные речи о конце света, который настанет, если я перегреюсь или порежу конечность в процессе омовения). Я даже в кафешки и клубы изредка наведываюсь все с той же подругой. Зовут ее Юля, и она – единственный человек в этом мире, который не считает меня странной. Наверное, потому что сама не лучше. Но это так, к слову. Нет, а что плохого в любви к учебе и классическим произведениям? Почему читать Гарри Поттера почетно, а Вольтера – «фи, прошлый век!» Тогда уж не прошлый, а позапозапрошлый, дорогие мои. Но это, опять же, к слову. Впрочем, увлечение Гюго и Байроном не превратило меня в принцессу, сидящую у окна высокой башни и вяло нюхающую герань в томительном ожидании рыцаря. Я люблю рок, онлайн игры и аниме. И кстати, последнее у меня стоит на первом месте, задвинув в дальний угол томик Пушкина и учебник по психологии. О да, я отаку. Сумасшедшее существо, помешанное на двухмерных рисованных персонажах. Смешно, право слово: двадцать лет, а все как ребенок! Но что поделать? Аниме я увлекаюсь уже четыре года, а подсадила меня на него все та же Юлька.

Хотите знать, как дело было? Не хотите? Так куда ж вы денетесь с подводной лодки? Значится, дело было так: четыре года назад она переехала в нашу глухомань из Москвы и поселилась в моем доме. Скажу больше: в квартире напротив. Мы друг друга невзлюбили сразу: ботаник и сумасшедшая девица с кислотно-зелеными волосами, напяливающая на голову обруч с кошачьими ушками – что у нас могло быть общего? Но кое-что все же было. Учеба. Юлька обожает психологию как и я, причем тоже отличница. Правда, есть одно «но»: она не проводит вечера за книгой – она вопит на весь дом, глядя в монитор компьютера: «Наруто! Ты дебил! Тебе не стать Хокаге! Потому что уровень твоего IQ как у новорожденного! Ты не сможешь вернуть Саске в Коноху! Потому что у тебя мозгов не хватит!»

Кто такой Наруто и почему Саске не хочет возвращаться в Коноху я узнала, когда услышала сию тираду в три часа ночи и была пнута родителями на лестничную площадку – успокаивать соседку. Фактически, Юля живет одна, поскольку родители ее не видят смысла возвращаться после работы из Москвы в пригород, так что ночные посиделки для нее не были редкостью. Но ведь и совесть надо иметь – чего орать-то, как лепрекон, у которого золото конфисковали?

Я позвонила, постучала, подолбилась в дверь, и минут через десять анимешница выползла из квартиры. Пять минут – и это зеленоволосое чудо-юдо уговорило меня посмотреть первую серию Наруто. Я отбрыкивалась, честно. Но разве можно отбрыкаться от отаку? Риторический вопрос. Аниме мне не понравилось, но Юля, мгновенно оценив ситуацию, порылась в залежах дисков и пафосно изрекла:

– Раз любишь шевелить мозгами, зацени лучший аниме-детектив!

И на мониторе появилась загадочная надпись «Death Note». Надо сказать, что той ночью домой я не вернулась, и в школу мы с Юлей потопали не выспавшиеся, но счастливые. Одно было плохо: я была на стороне L, она же перешла на темную сторону силы и заявила, что Кира – спаситель человечества.

С тех пор мы регулярно смотрели новинки и классику аниме, затариваясь чипсами, кофе и шоколадом и запираясь в пустой Юлькиной квартире. Моим родителям было откровенно наплевать на то, что я не ночую дома: они знали, что я в квартире напротив, и не особо волновались. Да они вообще редко обо мне волнуются, и Слава Богу! Потому как иметь свободу действий – это предел мечтаний любого трезвомыслящего подростка. А мне было шестнадцать, и я была непьющей. Короче говоря, время шло, и постепенно я превратилась в копию Юли. Нет, я не крашу волосы в странные цвета и не напоминаю окружающим пучок сельдерея с громкоговорителем в горле, но это и не главное. А вот косплеить, кстати, я люблю. А что? Внешность позволяет: рост – метр шестьдесят пять; волосы до плеч, светло-русые, но парик мне в помощь; худючность зашкаливает, а анимешки все как один – анорексики, разве что Тоторо – привлекательная пушистая биомасса, но его я косплеить не стану, даже если моя мама скажет, что иначе не позволит мне после института уехать в Москву, потому как косплеить серый пушистый комок – это мечта Юли. А с ней лучше в таких вопросах не пересекаться: она способна на многое, и на то, чтобы потратить на пошив костюма, превосходящего твой, все выданные предками на месячное питание деньги, тоже.

Одно «но» присутствует в мирной жизни двух полоумных отаку: мы с ней по разные стороны баррикад. Я за Сьюгентоу – она за Шинку (вспоминаем «Розен Мейден»), я за Лелуша – она за Сузаку (вспоминаем «Код Гиасс»), я за Итачи – она за Саске (вспоминаем и тут же забываем «Наруто». О да, она до сих пор заставляет меня смотреть каждую новую серию. Как заставляет? Просто. Пинком и криком: «Вроой! Мусор, если ты сейчас же не посмотришь со мной новую серию, тебя ждет камикорос!» Вспоминаем «Учитель-мафиози Реборн», ага. Хотя можно и забыть – тут уж кому как. Кто отважился больше пятидесяти серий посмотреть, те не забудут. Кто не пережил культурного шока в самом начале – тем страшно вспоминать). Но главное, мы до сих пор воюем из-за того, кто же умнее: L или Кира. Юля заявляет, что Кира, ибо L накрылся медным тазом первым. Я не согласна: Лайт имени Лоулиетта сам так и не узнал – всю грязную работу выполнила Рэм. В чем его заслуга? В том, что шинигами любила Мису? Тут уж ему просто повезло. Я же утверждаю, что L умнее: Кира никогда не смог бы его убить, если бы детектив сам к нему не заявился – в штаб с улицы не попадают. А вот он как раз Лайтушку вычислил, умничка такая. Сколько он там процентов по сусекам наскреб? Пять? Но ведь наскреб! Ну а уж догадаться про тетради было просто невозможно. Короче говоря, мы ругаемся, спорим, но к консенсусу прийти не можем, ибо мы просто живем по разные стороны баррикад. Фанаты ведь своего мнения никогда не меняют, и переубеждать их бесполезно.

Вот только я не фанатка L. Я вообще ни от кого не фанатею. Нелюбимого героя могу назвать сразу, причем из любого аниме, а вот выбрать самого-самого, лучшего и незабвенного, не могу. О да, я не однолюб: мне нравятся многие кавайные и не очень персонажи. Вот и в «Тетради» я тихо ненавижу Киру и чуть меньше – Ниара, а люблю L, Мэлло и Мэтта, и плевать, что последний промаячил на экране минут пять от силы – он все равно «милашка», «кавайка» и все прочие эпитеты, которыми его обзывают на сообществах «Тетради». И фиг вы меня убедите в обратном. Впрочем, я натура привередливая и минусы могу найти даже у любимчиков (о да, в своем глазу бревна не вижу, в чужом соломинку откопаю, как говорится). Вот только предъявить претензии некому – мало того, что они анимешки, так они еще и скопытившиеся анимешки. А создавать зомби ради высказывания пары упреков… ой, Остапа понесло. Хотя говорят же, что у отаку хорошая фантазия… вот только хорошая ли? Ведь если вспомнить мою подругу, понимаешь, что фантазия у нее не плохая даже – она больная на всю голову. К примеру, на прошлый мой день рождения Юля подарила мне костюм Альфонса Элрика из «Цельнометаллического алхимика» и заявила: «Врой, мусор! Я потратила время и деньги: будь благодарна, напяливай, и потопали на улицу! А то вызову из мира Мейфу фиолетовоокую няшку, и он схомячит все твои нехилые запасы одуванчикового варенья». В результате, опасаясь не столько нашествия шинигами, падкого на сладенькое, сколько расстроенного взгляда лучшей подруги, я целый день бродила по городу в рыцарских доспехах в сопровождении «брата Эдварда». Да, себе эта мелкая зараза умудрилась костюмчик сварганить нормальный, а мне вот в летнем кафе даже мороженое не обломилось, ибо мне было стыдно снять с чайника кастрюлю (пардон, рыцарский шлем) – ведь за столиком напротив Он сидел в пол-оборота, весь в лучах ночного… то есть дневного света. Простите, вспомнился «Фристайл». Он – это мой декан, а потому мне не хотелось светиться и показывать человеку, который меня, можно сказать, уважал, что я… рыцарские доспехи с вживленной в них душой маленького мальчика. Юльке-то плевать на подобное, она в нормальном костюме была, да и привыкли к ее чудачествам у нас, а вот мне все еще стыдно. Наверное, я еще не совсем свихнувшийся отаку – только наполовину. Хотя, думаю, декан понял, кто прятался в латах: все же кроме меня у зеленоволосой анимешницы друзей нет.

Но это все лирика, потому как сегодня на календаре первое июля, а это значит лишь одно: я скоро вновь познаю разрушительную силу фантазии Истинного Отаку. Ведь сегодня мой день рождения: мне исполняется двадцать, я становлюсь старой развалиной. Сдайте меня в музей древности, ну, или антропологии – тоже вариант.

Я обреченно смотрела на дверь и ждала, когда раздастся трель звонка. Ждала с ужасом и предвкушением: да, за этот год я приблизилась к образу отаку, плюющего на мнение окружающих «несчастных» людей, не знающих, кто такой Макото Шинкай. Хотя у них свое счастье, у нас свое, и нам друг друга не понять, как не понять любителю реслинга фаната Плисецкой и «Лебединого озера».

Итак, подходил к концу девятый час первого дня второго месяца лета, и я думала, что подходит к концу моя спокойная и тихая жизнь: раздалась настоящая очередь из сигналов дверного звонка, сопровождаемая ударами в дверь. Явилась, не запылилась… Я открыла дверь и обомлела. Вместо пучка салата на пороге стояла свекла. Красная-прекрасная, бордовая даже! И я шокировано вопросила:

– Быть не может. Ты Карин из «Наруто»?!

– Фига с два угадала, – фыркнула Юля. – Я Грелль Сатклифф из «Темного дворецкого».

Ну да, как же я сразу не догадалась? Очки-то явно из мира мертвых, а не из какого-то мира ниндзя… Я закатила глаза и впустила подругу в квартиру. Она ниже меня, правда, всего на пять сантиметров, чуть пухлее и, как говорили парни в школе, «аппетитнее»: ну правильно, у нее третий размер груди и бедра настоящей женщины, а не мои «еле-еле первый» и тушка непонятного андрогенного существа – никаких тебе округлостей, одни углы. Генетический код меня подвел, да. А Юлю, напротив, осчастливил: глаза зеленые (в противовес моим серым), губки бантиком, бровки домиком. Симпатяшка, если не учитывать цвет длинных, до пояса, волос. Сейчас на «Грелле» красовалась черная футболка с надписью кроваво-алым «I LOVE YAOI» и черные потертые джинсы с кучей цепочек, а это значило лишь одно – мы сегодня не косплеим. Ура, я спасена. Ведь если костюм мне делает Юлия, мне каюк…

– С днем варения, мусор! – радостно сообщила «Грелль», сверкая идеальным прикусом страшного сна корыстного дантиста.

– Спасибо, Ваше Вашество, – я склонилась в поклоне «а-ля Себастьян» и вопросила: – И что за подарок приготовил мне сам жнец с бензопилой?

– Какой ты корыстный, Себастьянчик, – проворковал «Грелль». – Ну да ладно. Есть подарок. Собирайся.

– Всегда готов, – хмыкнула я, и Юля пулей вылетела на лестничную клетку.

– Фиг ли стоишь тогда? Поскакали! – эти слова растворились в тиши подъезда, а я подумала, что у анимешника день рождения мирным не бывает. И оказалась права.

Городок у нас не очень большой, но и не три дома на двух улицах: есть парк, кинотеатры, музеи, вот только потащила меня двинутая отаку почему-то в мемориальный парк. С чего бы? Хотя, может, неподалеку выставка какая? Там ведь музей недалеко… Но это было бы нонсенсом: Юля музеями интересовалась «постольку поскольку», а уж краеведческими – никогда в жизни.

Алая надпись о любви к голубой луне замелькала между деревьями и памятниками. Что моя подруга искала в густых зарослях кустарника, я понять не могла, но через пять минут после того, как она скрылась в «чаще», раздался победный вопль бабуина, одержавшего верх над человеком путем меткого метания в него кокоса. Юля выпала из зарослей – исцарапанная, помятая, с листьями в алой шевелюре, но счастливая.

– Вот! – она протянула мне странного вида коробочку и заявила: – Я вчера нашла на сайте наших городских анимешников запись, что здесь спрячут карту к мечте. Она твоя! Я разгадала очень-очень сложный шифр и получила указания к месту, где зарыта карта.

– Ну ты даешь, спасибо! – усмехнулась я и открыла небольшую черную коробочку с серебристым черепом на крышке. Внутри оказалась карта, но не обычная – это была схема канализации города, причем у одного из люков стоял жирный красный крест. Сориентировавшись по GPS, мы ломанулись к искомому месту. Всегда мечтала поиграть в «остров сокровищ» – бойтесь мечтать, мечты иногда сбываются…

Через полчаса мы были уже у канализационного люка.

– И что делать? – вопросила я шинигами.

– Без понятия, – развела руками любительница яоя. – Давай-ка поищем рычаг и вскроем люк.

– Ага, и нам намылят шеи дворники, – фыркнула я. Люк находился во дворе жилого дома, и незамеченными мы остаться не могли.

– Да плевать, – отмахнулась Юля. – В конце концов, один раз живем. А мыло мы потом с шей соберем и в баночку сложим. На черный день. Вдруг ядерный грибок накроет? Мыльные фабрики закроются.

– Тебе не до мыла тогда будет, – фыркнула я.

– А шинигами ядерная атака по барабану, – пожал плечами «Грелль». – Равно как и демонам, мой Себастьянчик.

Я закатила глаза и поплелась искать дубинку. Да, у Юли была странная привычка: заболев каким-то аниме, она начинала звать меня именем персонажа, в которого был влюблен ее любимый герой, но, учитывая ее любовь к Боре Моисееву и голубой луне, она перевирала каноны, подстраивая их под свое видение, так что долгое время я была «Элюшкой», после чего последовала серия различных мужских имен, не прекращающаяся до сих пор. А у меня ведь и свое имя есть, родное. Русское и, что удивительно (хотя почему удивительно-то? Юлька мне мозги напрочь замусорила уже), имя это женское. Маша. Ну, или просто Мария. Как в мыльной опере.

Найдя дубинку, Юля с вороватым блеском в глазах позвала меня к люку и совершила акт вандализма, вскрыв канализацию.

– «На нас дохнуло ветром с помойки», – прокомментировала я аромат затхлости, исходивший из колодца. – И что дальше?

– Не знаю, – растерялась «Греллюшка». Но что-то делать нам не пришлось, ибо к люку подошла дама с собачкой, а точнее, леди бальзаковского возраста с чихуа-хуа на поводочке, после чего мы были обруганы и облаяны. Нас заставили водрузить крышку на место, но я заметила, что с внутренней стороны железной «копеечки» гулливеровского размера что-то написано.

– «Onegai shimasu, приди из мира Мейфу, дитя Энма-чо, преодолев расстояние и запреты Джу-о-чо! Makeru mon ka!» – прочла я и впала в ступор. «Пожалуйста» и «я никогда не сдамся» на японском – что за бред?

Резкий порыв ледяного ветра водрузил крышку люка на место, а из переулка во двор зашла высокая женщина, выглядевшая более чем странно: на ней красовались болотно-зеленое платье в крупный белый горох и вельветовая жилетка песочного цвета, а венчался этот модный беспредел лисьим хвостом на шее. Это боа? А у дамы крыша уехала далеко, или ее еще можно догнать?

Дама непонятного возраста, но явно не младше пятидесяти, худая как палка (я и то по сравнению с ней бройлер), подошла к нам вплотную и, игнорируя вопрос собачницы: «Женщина, Вы кто?» – впилась в меня холодным взглядом. Честного говоря, по коже побежал табун диких и необъезженных мурашек: глаза у женщины были абсолютно черные – без радужки, один зрачок, а взгляд заставлял задуматься, нет ли у меня незаконченных дел, и не стану ли я подобием Каспера, но менее дружелюбным, минут эдак через пять.

– Кого ты хочешь видеть? – спросила женщина хриплым грудным голосом.

– В смысле? – опешила я.

– Назови любой мир, и сон станет явью.

– Вааай! Кавай! – проверещала Юля. – «Дворецкого», «Дворецкого» проси! Себастьянчик, Греллюшка, они нам приснятся!

– Вы что, издеваетесь? – испугано спросила я. Да уж, храбростью я никогда не отличалась и всего потустороннего боюсь до одури.

– Нет, – отчеканила дама с лисой на шее. Бедный зверек… – Назови мир.

«Была не была, лишь бы дамочка отвязалась», – подумала я и ответила-таки маньячной особе:

– «Тетрадь смерти»!

– Нууу, – взвыл мой личный красноволосый кошмар, а тетя-палка выдала:

– Да будет так! У каждого будет задание, и лишь выполнив его, они вернутся назад!

– Чего? – опешила я, но женщина развернулась на каблуках туфлей-лодочек и быстро зашагала прочь со двора. Я кинулась за ней, но почему-то догнать не могла. Казалось, что «дитя Энма-чо» летела, не касаясь земли ногами, хотя усердно их переставляла. Как только она скрылась за поворотом, я поняла, что искать ее бесполезно. Она уже далеко.

– В мой мир пришла мистика, – пробормотала я и вернулась к Юле – выслушивать получасовую отповедь на тему: «С друзьями так не поступают».

– Греллюшка, успокойся, – взвыла я через тридцать минут нытья и обвинений в мой адрес. – Ну ты же любишь Ягами – он тебе приснится. Радуйся.

– Тоже верно, – просияла Юля, и мы решили возвращаться домой.

Но не все так просто, как кажется: подойдя к родной пятиэтажке (мы с Юлей живем на втором этаже, кстати), мы заметили в кустах странное белое пятно. Любопытство сгубило кошку, Варвару из поговорки и анимешницу – я полезла в заросли шиповника, которые ЖЭК упорно отказывался вырубать.

Мама миа… Я шокированно замерла. В кустах на корточках сидел парень лет двадцати пяти в старых потертых джинсах, видавшей виды белой застиранной водолазке и стоптанных кедах. На голове парня было самое настоящее воронье гнездо, хуже, чем у незабвенного Гарри Поттера, вот только очков у него не было – у него были глаза несчастной поддатой панды, ищущей в мире справедливость во время ее отпуска. Черные тени явно не были фингалами, да и за косметику их принять было невозможно – он просто мало спал. Он косплеит L? Или… Странная мысль постучалась в виски, но дверь я ей не открыла. Я не псих – никого нет дома… Это не может быть сам L! Ну правда! Ведь правда?..

– Что, косплеишь? – усмехнулась я, глядя на псевдо-L. – А фигли в кустах заныкался? Засада на Киру?

– Россия, – выдал парень с мягким английским акцентом.

– Не Япония точно, – кивнула я. – А ты, часом, не больной, не припадочный, ась? А то не охота с тобой возиться – мне Грелля хватает.

И тут за моей спиной появился вышеозначенный шинигами. Печально сие, ибо она сейчас точно озвучит мысль, которую я упорно пинаю с задворков собственного разума.

– Ты чего там застряла? – раздался звонкий голос за моей спиной, и Юля окончательно вломилась в заросли. – Ой, мама… Элюшка!!! Любимый!

Вопли «Грелля», когда-то косплеившего Ягами Лайта, огласили округу и спугнули с лавочки мирно гревших пузо под доброжелательным июльским солнцем котов.

– Вы кто? – нахмурился парень, и глаза его, черные, пустые, затягивающие, цепко уставились на мою подругу.

– Так, спокойно, без фанатизма, – сказала я подруге, хватая ее за руки. А то они у нее загребущие – еще полезет обниматься! А L у нас парень с характером… Вряд ли он ударит девушку, но хорошего не жди точно. И пусть это лишь косплеер, лучше не рисковать.

– Ты не психуй, Греллюшка, – начала увещевать я подругу, но меня жестоко обломали:

– Сама не психуй! – возопила отаку. – Я же… я же его из сотни людей узнаю!

«А как узнаешь, если в трехмерном обличье не видела ни разу?» – мысленно съязвила я.

– Он чууудо!

«Да? А помнится, он был твоим не любимым героем… за исключением яойных дозинси».

– Он же детектив! Величайший детектив мира!

«А Киру не поймал, сама говорила».

– Он же чудо что такое!!!

«А вот с этим согласна…»

– Спокуха, – наконец подала голос я, вытягивая подругу из кустов чуть ли не за уши. – Он лишь косплеер. Как ты!

– Неправда! – бушевала жертва яоя. – Его прислало дитя Энма-чо!

– Ага, а я внучка Зверева от Маши Малиновской, – фыркнула я. – Ну подошла к нам полоумная старушенция – чего ты паришься?

– А ты сама сказала: мне Лайтик приснится! – надула губки Юлишенция.

– Ой, ну он и приснится! – отмахнулась я, упорно таща подругу к подъезду. Псевдо-L выполз из укрытия и удивленно за нами наблюдал, грызя ноготь. Ноготь большого пальца правой руки… Ааа! Мысли, прочь! «А вдруг он и правда L?» Ну вот. Я их, мысли эти, в окно, а они в дверь. Как не стыдно?!

– Как приснится, если бабка – бред?

– А тебе каждую ночь яой снится!

– Не каждую! Иногда мне снится юри!

– Дожили!

– Давно дожили!

Нашу перепалку прервал псевдо-L. Он подошел к подъезду и апатично-деловитым тоном вопросил:

– Откуда вы знаете о Ягами Лайте и обо мне? – Хмуриться парень умел. Так же, как и эпично загрызать ни в чем неповинный ноготь. Он даже сутулился, как L! И мою уверенность это несколько поколебало.

– Хм… Вопрос! – выдала я, неожиданно для самой себя. – Ответишь быстро – отвечу про Ягами.

«Детектив» поморщился, но слегка пожал плечами, и я расшифровала это как: «Вещай, дитятко, а я решу, будет ли мое царское Вашество тебе отвечать». Я тяжело вздохнула и воспроизвела старую логическую задачку:

– За бортом стоящего на якоре океанского лайнера в полночь вода была на четыре метра ниже иллюминаторов и поднималась на полметpa в час. Если эта скорость удваивается каждый час, то за какое время вода достигнет иллюминаторов?

– С чего она вообще должна их достигнуть? – поморщился L. – Лайнер поднимается вместе с уровнем моря. Вы меня за идиота держите?

«Не сдавайся, Маня! Это было слишком просто!» – истерически крикнула я сама себе и загадала следующую задачку:

– А если мы имеем бочонок пива и две кружки по три и пять пинт…

– Я соглашался на один вопрос! – перебил меня парень. Хо-хо, не на того нарвался, кучерявый!

– Как налить в кружки ровно по одной пинте пива? – закончила я вопрос.

– Наполним кружку «один» и кружку «два», остатки выльем из бочки, – выдал парень, не задумавшись ни на секунду. – Кружка «один» объемом три пинты, кружка «два» – пять пинт. Выльем кружку «один» и кружку «два» в бочку, итого восемь пинт в бочке. Из бочки в кружку «один» – три пинты; из кружки «один» в кружку «два» – три пинты; из бочки в кружку «один» – три пинты; из кружки «один» в кружку «два» – пять пинт; остаток в кружке «один» – одна пинта. Из кружки «два» в бочку – семь пинт; из кружки «один» в кружку «два» – одна пинта; из бочки в кружку «один» – три пинты; итого в бочке четыре пинты. Из кружки «один» выпиваем все; из бочки в кружку «один» – три пинты; остаток в бочке – одна пинта. Все из кружки «один» выпиваем; из бочки в кружку «один» – одна пинта; плюс в кружке «два» – одна пинта. К чему эти детские вопросы?

Юля завизжала от радости. А вот я… я зависла. Причем конкретно так. Шестеренки в мозгах работать отказывались, ибо я отказывалась принимать… реальность. Да, реальность. Потому что если ты не гений, сходу такую задачку решить просто нереально.

– L? – едва обретя способность говорить, ошалело пробормотала я. «Блин, он ведь даже не задумался ни на секунду!» – набатом звенело в голове, пока я в упор разглядывала парня, правда, теперь уже совсем другими глазами. Нет, ну правда, косплей слишком шикарен, чтобы быть косплеем – сколько же не спать надо было, чтоб такие «очки панды» под глазищами нарисовались? А акцент? Тоже фиг скосплеишь – я английский неплохо знаю, но такого акцента даже у преподов в универе не слышала. Да уж… То ли я сошла с ума, то ли нас чем-то накачали…

– Юля… – пробормотала я. – А нас та тетя ничем не уколола? Не прыснула на нас ничем?

– Ооох! – простонал «Греллюшка». – Чего ты такая недоверчивая? Реальный он, реальный! – и она таки попыталась ткнуть в величайшего детектива всех времен и народов, а теперь еще и миров, пальцем. Вот только L плавно «вытек» с траектории нападения и слинял Юльке за спину.

– Видишь? Он уворачивается! – слабо возмутилась я. – Значит, он глюк!

– Я не галлюцинация! – возмутилось гениальное видение и само осторожно ткнуло меня пальцем в плечо.

– Ах ты ж японская лапша «Ролтон»! – завопила я на всю вселенную. – Ты чего меня пальцем тыкаешь, дитя полей, огородов и компьютерных технологий?!

Да, я истерю. А вы бы не истерили, если бы вам на голову свалился анимешный персонаж, да еще и трехмерный, да еще и тыкающий вас пальцами?! Если он глюк, то слишком реален… А вот Юля ржет. Ей все пофиг. Да ей вообще всегда все пофиг. Счастливый человек – умеет верить в чудо… Эх, и мне поверить, что ли? Для разнообразия…

– Что за истерики? – нахмурился L. Ну да, L… А мне уже и наплевать…

– Уйди, глюк, я не в затяг, – отмахнулась я от величайшего детектива современности и решила, что с ума по одиночке сходят, а не табунами, а мы с Юлькой уже толпа, и если L – глюк, то нас накачали наркотой. Но почему у нас одинаковое видение? Логика помахала ручкой и свалила в теплые страны на ПМЖ. Противная… Ну да ладно. Если у меня поселится сам L, логика мне не понадобится. Он мне ее заменит. А что? Надо же с «подарка Энмы-чо на день варенья» хоть что-то стребовать? С паршивой овцы хоть шерсти клок, как говорится… И если он реален (мамочки, впервые в жизни мечтаю, чтобы реальность оказалась глюком), то я его раскручу по полной… Или нет.

– Вы обещали пояснить, что здесь происходит, – нахмурился L.

– Поясняю! – пожала плечами я и вяло поведала новоприбывшему: – Мы с Юлей знаем о тебе все, потому как ты продукт бессонных ночей и больной фантазии Цугуми Обы и Такеши Обаты. Короче говоря, о тебе есть манга, аниме, лайт-новеллы, игры и фильмы. Серия «Тетрадь Смерти». Ты трехмерная ожившая анимешка. Вот так.

Что за бред я несу? Да уж. Я в прострации, L усиленно соображает, того и гляди из ушей пар пойдет, а Юлька ржет. Ну да, ей же пофиг. Она же у меня самородок: даже когда в одиннадцатом классе в конце года устроили незапланированную контрольную, и бровью не повела, а вместо подготовки смотрела аниме. А чего готовиться, можно же у «Элюшки» списать… Хотя, думаю, сейчас это мне придется на нее полагаться, а не наоборот. Ибо я не нарик и к глюказоидам такого масштаба не привыкла, а у Юльки фантазия всегда была отменная.

– Хм… – Рюзаки нахмурился, и я буквально видела, как у него в голове мелькают проценты вероятности. Ну я же говорила, что у отаку хорошая фантазия, правда?

– Короче говоря, вот тебе факты, – решила я добить гения. А что? Я мучаюсь, пусть и он помучается. – Ты охотишься на Киру, твой партнер – Ватари, основатель детского дома «Вамми-хаус», преемников ты выбрал исходя из принципа «кто не задаст вопрос», и ими стали Ниар и Мэлло. Ты любишь сладкое, исчисляешь все в процентах, подозреваешь, что Киры целых две штуки, и что первый – это Ягами Лайт, а второй – Амане Миса.

– У вас есть тетради? – с ходу вопросил L. Ну да, кто о чем, а лысый о расческе.

– Нет, мы не можем тебя убить, – тяжело вздохнула я. Дожила – с глюками общаюсь… – Ну, если только под автобус толкнем. Но мы не убийцы. Я вообще за тебя и твою команду. Хотя я все еще думаю, что ты глюк, и нас с Юлей просто чем-то накачали.

– А Вы? – обратился вежливый детектив к беспардонной анимешнице.

– А я за Киру! – гордо отрапортовала Юля, и L нахмурился еще больше.

– Не волнуйся, мы с ней дружим, хоть и по разные стороны баррикад, – «обрадовала» я свою несчастную панду. – Она тебя не сдаст, даже если здесь сам Кира появится – мы с ней любимым героям друг друга гадости никогда не сделаем. Ну, если только по мелочи.

– О дааа, – расплылась в улыбке маньяка-садиста «а-ля Бельфегор» моя подруга.

– Хорошо, я вам поверю, но мне нужны доказательства, – заявил L. Недоверчивый какой! Ну и ладно, а я не обиделась.

– А что последнее ты помнишь? – спросила его я. Любопытно же, что уж…

– Смерть, – безразлично бросил детектив, и мне резко расхотелось смеяться. Жаль его. Он ведь видел усмешку Лайта… Но есть и плюс: он точно знает, что Ягами – это Кира. Живем! Ну, до психушки дотянем точно. Или до наркодиспансера…

– Тогда, думаю, ничего плохого не будет, если ты посмотришь аниме, – пожала плечами я и махнула рукой на наш дом. А куда ж еще его девать? Он хоть и глюк, но свой, родной… Да и вообще на меня какая-то апатия накатила… – Мы там живем. Пойдешь с нами или бомжевать будешь?

– С вами.

Ну кто бы сомневался? А тон-то какой безразличный. Прям король мира. Но, чувак, здесь нет Ватари, и дыньку тебе на кусочки резать никто не будет. Перетопчешься. Сам порежешь, если я соизволю ее купить. Денег-то у тебя все равно нет, а значит, ты повис на моей шее дохлым грузом. Хорошо, что у меня батя – бизнесмен, а маманя – журналистка. Кстати, о них: они вчера свалили на Гоа, любоваться редкими растениями, белым песком и папуасами, на целых два месяца. Так что пока живем. И разрешаем жить бомжующему гению. До тех пор, пока действие наркоты не испарится, ага…

====== 2) Здравствуй, глюк номер два... ======

Через час Рюзаки – L повелел называть его именно так – сидел в моем компьютерном кресле на корточках, пялился в мой компьютер, просматривая очередную серию аниме (угадайте какого? Молодцы!) и жевал приготовленную мной шарлотку, запивая ее зеленым чаем из моей же кружки, ибо кружка у меня была огромная, а нашему сладкоежке нужно было много, очень много чая. Простите, я сказала чая? Ну что вы, я ошиблась. Патоки. Ибо он умудрился всыпать туда полсахарницы! Как он не толстеет, а? Хотя мне-то какая разница? Я такая же: обмен веществ нарушен, жуй конфеты пачками – жира не наберешь. Мечта любой девушки. Только больной желудок не особо радует. А вот Юля вечно сидит на диетах, дабы сохранить свои формы в первозданном варианте, и потому с завистью смотрела на поглотителя патоки и яблочного пирога. А он, кажись, ушел в астрал и вывесил табличку: «Я офф, ищите после смерти: раньше все равно буду занят».