Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 47 страниц)

Я кивнула, переваривая слова личного психотерапевта, и пошла назад – в комнату ожидания. Бёздей хмуро на меня воззрился, но не проронил ни слова – какой понятливый… Вскоре вернулся купидоша и радостно заявил, глядя на меня:

– Я победил!

– Поздравляю, – кивнула я и приготовилась топать на заклание. Кстати, противник Смертина не пришел, и мне это крайне не понравилось – либо он ранен, либо…

Дверь отворилась, и я вместе со своим противником потопала на убой. Встав перед знакомыми черными воротами, я почувствовала, как паника накрывает с головой, а потому закрыла глаза и вспомнила образы, которые вспоминала в прошлый раз. Какой из них даровал мне силы для победы? В памяти вспыхнули сияющие, добрые зеленые глаза. Сердце болезненно сжалось, но я вспомнила слова Ионова: «Защити его. Не дай исчезнуть». Я кивнула своим воспоминаниям и улыбнулась глазам Дживаса, которого несмотря ни на что продолжала любить всем сердцем. И пусть для него я ничего не значу, он мне дорог, и я буду биться ради него. Паника отступила и была безжалостно засунута в задний карман брюк – я выиграю. Я сосредоточилась, глубоко вздохнула, распахнула глаза и тут услышала слова ведущего:

– …и мы приглашаем на Арену Темную Королеву!

====== 35) Арена, неожиданности за авторством Бейонда Бёздея и превратности судьбы ======

– …И мы приглашаем на Арену Темную Королеву!

Я выдохнула, отказываясь от собственной истерики и ужаса, и шагнула на Арену. Противник уже ждал меня, и я, поклонившись трибунам и боссу, четко произнесла свое постоянное приветствие ему:

– Ave Caesar, imperator, morituri te salutant.

Раздались аплодисменты: я была единственным бойцом, который отдавал дань уважения начальству, и это всегда вызывало у этой шизанутой толпы искателей адреналина нездоровый восторг. Видать, хотят, чтобы и их гастарбайтеры тоже их до уровня Римского императора превозносили…

Я провела ритуал и встала, глядя на парня лет двадцати в синих хакама и кендоги. А глаза у него серые, блеклые и совсем не интересные – не то, что у Бёздея, в те аж смотреть страшно! А тут просто злость, но никакого подавления врага морально, и не в цвете радужки дело… Раздался удар гонга, и этот деятель с места в карьер ломанулся в атаку. Это еще что такое?

Удары он наносил четкие и ритмичные, а я спокойно и уверено отбивала их, прощупывая его стиль боя. Нет, дорогуша, завлечь меня в ловушку тебе не удастся. Не на того напал… Я уворачивалась, вытекая с траектории удара его катаны и стараясь зайти ему за спину. Вернее, делая вид, что стремлюсь к этому. Правее, еще правее, двигаться, не стоять на месте! Шаг, еще шаг, главное, завлечь его в свою ловушку, обойдя его собственную. Увернуться, шаг назад, блок. Атаковать и вновь начать движение по кругу. Снова атаковать серией ударов и опять уйти в оборону. Еще ближе, но не прессинговать… Полунамеки, полутона, маскировать обманный маневр другими, сбить его со своей истинной цели… Да! Он попался: перешел к защите флангов и открыл ноги. Мгновенный выпад, и сталь рассекает воздух. Деревянные половицы окрашиваются в алый. Стон раненого и вопли с трибун. Все. Сегодня он уже не встанет…

Я одним ударом выбила из рук противника катану и отошла к ней. Раздался удар гонга. Правильно, как иначе, когда у парня нога травмирована? Меня затрясло, подкрадывалась истерика, я поклонилась трибунам и свалила на фиг, а в спину мне донеслось:

– Что ж ты по ногам-то бьешь, тварь?! Я теперь сражаться не смогу!

Фигней-то не страдай, батенька! Я сухожилия не задела. Отлежишься пару недель и заживет твоя нога: будешь и бегать, и прыгать, и мечом махать, как мельница крыльями… Подумаешь, немного крови потерял… Крови. Мне стало плохо, и я прислонилась плечом к стене. Меня всю трясло, и тут я почувствовала холодные ладони на своих плечах. Меня отклеили от стены и куда-то повели, а знакомый голос успокаивающе вещал:

– Ты победила. Ты защитила себя и тех, кто тебе дорог. Ты не дала осквернить их образ, они поддержали тебя, и ты не проиграла. Не сомневайся, они всегда будут давать тебе силы. Верь в них.

Мы заползли в кабинет Ионова, и я рухнула на диван, а он, сняв плащ и маску, как и в прошлый раз протянул мне стакан валерианы и пустырник, но на этот раз аж четыре таблетки. Я цепко схватила медикаментозную помощь растительного происхождения и залпом осушила стакан. Меня трясло, и Ионов, усевшись рядом со мной на диванчик, осторожно обнял меня и прижал к себе. Помогало плохо, и он начал вещать что-то о том, что сила человека в его душе, а не в его мускулах. Я была полностью согласна, и под его мерную болтовню наконец-таки успокоилась. Образ падающей на пол крови исчез из моих мыслей. Стало тепло, уютно и вообще не так уж плохо. Я слабо улыбнулась, пробормотав: «Спасибо», – и отлепилась от работодателя.

– Не за что, – улыбнулся он и отпустил меня, бросив взгляд на настенные часы. – Хочешь посмотреть бой своего товарища?

– А Бейонд еще не выступал? – опешила я.

– Скорее всего, нет, – ответил Ионов.

– Веди, Сусанин, – усмехнулась я, и он, напялив камуфляж, пошлепал в свою ложу.

Бой Бёздея только начался, и когда мы зарулили в вип-ложу и уселись на соседние кресла, бойцы еще даже не обнажили клинки. Я во все глаза смотрела на Бёздея и всеми фибрами души желала ему победы. Первым не выдержал (причем именно не выдержал, и это было заметно) противник нашего с Юлькой бога смерти. Он ломанулся в атаку, от которой Бёздей эффектно увернулся, мгновенно нанося удар. Арену оглашал звон стали, а я, впервые глядя на бой из зрительского зала, испытывала дичайший дискомфорт. «Только бы он его не вынудил убить! Победи красиво, Бейонд!» – проносилось в голове, и Бёздей, кажись, моими мыслями проникся. Он сделал молниеносный выпад, катана пронзила бок его оппонента, и я вскочила, вцепившись в парапет руками. Зал взревел, но я тут же поняла, что противник Шинигами жив и в относительном порядке – он даже сознание не потерял, а только ляпнулся на пол и выронил меч. Бейонд одним движением ноги отправил катану к краю арены и приставил меч к горлу побежденного. Раздался удар гонга, а Арену охватили вопли: «Убей, убей, убей!» Да, на моих первых выступлениях такое тоже постоянно бывало, но потом, к счастью, эти шизики поняли, что я не убийца. Бейонд маньячно усмехнулся, убрал катану в ножны и отошел от побежденного. В глазах его жажды убийства не было, потому я и перестала волноваться о судьбе его противника, как только поняла, что тот отделался ранением. По залу прокатился вздох разочарования, а Бёздей свалил в туман. Я довольно улыбнулась и, кивнув Ионову, пошла вниз. Зарулив в местную раздевалку, я ломанулась к Бейонду.

– Это было супер! – возопила я, подскочив к маньяку. Хотелось его обнять и сказать, что Юльке до безобразия повезло, но я держалась. Мало ли, настучит еще по макушке… – Ты его совсем не сильно ранил, и вообще, это было просто потрясающе!

– А ты из-за чего больше переживала: из-за моего теоретически возможного проигрыша, или из-за того, что я мог его убить? – вопросил маньяк безразличным тоном, вот только глаза его как-то нехорошо сверкнули. Это вопрос с подвохом, Бёздей?

– Если выбирать из этих двух вариантов, то я больше волновалась за то, как бы ты его не кокнул, – честно ответила я. – Но вообще я не об этом больше переживала.

– А о чем? – вскинул бровь маньяк, не ожидавший подобного поворота событий.

– Я волновалась о том, что этот тип мог начать «играть нечестно», и ты бы захотел его убить, – призналась я, нахмурившись. – Я знаю, ты без причины не убиваешь, вот я и волновалась о том, чтобы он тебе эту причину не дал.

– Ясно, – усмехнулся Бёздей. Кажется, мой ответ его очень удивил, но в то же время порадовал… – Меня отвозят люди моего нанимателя, тебя подождать?

Вау… Что за дикий ООС маньяка-расчленителя? Он мне не только помогает, но еще и подождать готов!

– Если можно, – улыбнулась я и порулила переодеваться. Хорошо Бёздею – он вон прямо в «домашнем» мечиком машет, ему не надо по десять раз одежку менять. Впрочем, в нашей одежде куда удобнее…

– Слушай, а тебе так удобно драться? – спросила я Бездея из кабинки. – Может, стоит хакама прикупить? Ты в чем раньше сражался?

– Я могу драться в чем угодно, – о, надо же, мне даже ответили, – но в хакама и впрямь удобнее. С первой зарплаты я собираюсь купить их.

Ого, Бёздей, оказывается, заботится и о том, чтобы у Юльки проблем с родичами не было… Молодец он.

– Повезло ей, – заявила я, выруливая из кабинки. – И тебе, кстати, тоже.

Маньячелло лишь плечиками пожал и пошуршал на выход. Я пошлепала за ним, и мы разделились на парковке: он потопал к «Мерсу» своего биг-босса, а я – к «Alfa Romeo» своего. О да, после боев Ионов всегда подвозил меня самолично. Вот на заклание меня могли и его подручные зашвырнуть, а домой меня доставляло всегда Его Мрачнейшество собственной персоной.

Я заползла в готичный салон, где пока отсутствовал Лешик-свет-Ионович, и на меня обрушилась лавина вопросов, исходившая от Юли:

– Ты как? В норме? Я видела, этот гад тебя затащил на трибуну. Да как он мог? С твоим-то отношением к этим…

– Я сама попросила, – перебила я Греллю, вогнав ту в жесткий афиг. Она даже рот на полуслове как открыла, так и не закрыла, и ошизело так на меня уставилась. Спокуха, Юлькин, меня инопланетяне не подменяли! Вроде бы…

– Просто дрался Бейонд, – пояснила я. – А я не могла пропустить его бой. Алексей предложил посмотреть, и я согласилась, потому что переживала за Бёздея.

– Ааа, – протянула Юля и разулыбалась. – Вы молодцы! Оба! Классно он, да? Как шандарахнул – я аж испугалась, а потом смотрю – нет, живой парниша!

– Я тоже испугалась, но потом вкурила, что все в норме, и успокоилась. Молодец он, – кивнула я.

– Не то слово, – довольно покивала Грелля. – Я ж говорила: все будет чики-пуки!

– И, как всегда, была права, – улыбнулась я.

Тут в салон заполз мой наниматель, водила врубил музыку Паганини, и машинка плавно покатилась на просторы Родины из недр земли. У меня начался «отходняк» от собственного стресса и от переживаний о Бейондыче, и я, откинувшись на спинку сидения, сама не заметила, как задремала. Четыре таблетки пустырника и валериана, плюс нервы – не фунт изюма таки, вот я и вырубилась. Прочухалась я от того, что кто-то осторожно тряс меня за плечо: совсем не сильно и как-то даже, можно сказать, нежно.

– Просыпайся, – уловил мой неадекватный мозг голос моего мучителя. Я разлепила глаза и офанарело уставилась на Ионова. За время сна без сновидений ко мне вернулось возмущение и злость на эту пакость, а потому, обнаружив, что кимарила я у него на плече, я аж взбесилась и, заявив: «Чтоб тебе ночью ангелочки и розовые слоники приснились», – вырулила из машины.

– А тебе сна без сновидений, моя Королева, – донесся до меня голос этой пакости. Нет, спасибо, конечно, за такое пожелание, но вслух я тебе не отвечу – обойдешься казенными харчами…

Грелля обнаружилась неподалеку – она, скрестив на груди руки, наслаждалась дивными переливами ароматов бензина в ночном воздухе и хмурилась.

– Я на этой гадости заснула! – возмущенно заявила я, подойдя к подруге и ткнув пальцем в отъезжающую «Alfa Romeo».

– О, ты в адеквате! – просияла Юлишенция. – Слава ананасам! Ёлки, я уже и не надеялась, что хоть раз после боя смогу тебя в здравом уме и трезвой памяти застать!

– Эм… ну… – я стушевалась, а Грелля фыркнула и, заявив: «Да ладно, не парься, все свои», – обняла меня одной лапкой и пошла к подъезду.

Мы слышали, как к дому подрулила машина – по ходу, джип с анимешками – но значения этому не придали и поднялись ко мне. Зарулив в хату, я первым делом принялась чистить катану, и на меня тут же навалились горестные думы, а Юля пошлепала варить макароны голодающим гениям. Так как дверь мы оставили открытой, то вломившимся анимешкам, так же, как и последовавшей лавине воплей Кэля в стиле: «Это не бои, это дурдом!» – никто не удивился. Впрочем, я все же вяло спросила у Ривера, фиг ли наша Шоколадка так разошлась, а он пояснил, что в третьем бою имело место сильное ранение, так что мечника утащили на носилках врачи, и Ниар даже думал, что была вероятность того, что этот тип не очнется, а первый бой закончился ранением, приведшем к госпитализации пострадавшего без опасности для жизни. Я тяжко вздохнула и сказала, что такое бывает довольно часто, правда, не на соревнованиях, а в договорных боях, Кэль же возмущенно заявил, что в третьем бою ранение было нанесено после удара гонга. Это было странно, ибо обычно на соревнованиях такое происходило все же довольно редко, но я лишь пожала плечами и позволила мафиози выпустить пар, вопя во всю Ивановскую о несправедливости бытия и о наглости граждан, этот мир населяющих. И это – крутой мафиози, а! Офигеть не встать! Все же у Кэля и впрямь зашкаливает чувство справедливости…

Ниар же поздравил меня с победой и заявил, что я отлично сражалась, а Майл уполз к L – шушукаться о делах житейских. ВВ прошуршал в хату так тихо, что его никто и не заметил, вернее, никто не обратился к нему, и я поняла, что Юлька сделала ему ключи не только от своей хаты, но и от моей. Молодец она, а я вот своим «светлосторонним» гаврикам никак железяки не подгоню… Да и не понадобится уже, наверное: все же скоро приедут мои предки с островов своей мечты, налюбовавшись на пигмеев или папуасов – фиг их знает, что за население на Гоа, у меня плохо с географией…

Поужинали мы довольно мирно и вскоре разошлись по спальням, причем Юля весь вечер кидала на Бёздея восхищенные взгляды и разве что булькающей от передоза укаваенности лужицей не растекалась. Эк на нее повлиял его бой-то! Повезло Бейондычу… Он, кстати, никак на ее поведение не реагировал, но явно был доволен – это по глазам читалось.

Угнездившись в кровати, я подумала, что зря злилась на L: он привык быть осторожным, так что не стоило на него обижаться, ведь Ионов хоть и гад, но прав: защита себя и тех, кто тебе дорог – самое главное, а L как раз таки пытался защититься и защитить своих товарищей.

– Спокойной ночи, L, – тепло сказала я, и через пару секунд тишины услышала чуть удивленное:

– Ты снова со мной общаешься?

Стало как-то стыдно, и я покаянно заявила:

– Извини. Я Юле верю и обиделась из-за того, что ты ее способной на предательство считал. Но сегодня одна пакость сказала мне, что защита дорогих тебе людей – это самое главное, и я поняла, что была неправа: ты просто пытался защитить Ниара, Мэлло и Мэтта.

– И тебя, – ни с того ни с сего выдал Рюзаки, и я удивленно на него воззрилась.

– Меня? – переспросила я, выскребаясь из одеяльного кокона.

– Да, – кивнул L, отрываясь от монитора и глядя мне в глаза. – Ты хороший друг, и ты первая, кто принял меня и остальных со всеми нашими… странностями. Ты не злишься на взрывного Мэлло, растормошила закрывшегося Ниара, заставила Мэтта, которого никогда ничего не волновало, кроме помощи Мэлло, захотеть помочь кому-то еще, заинтересоваться не только тем, что интересно его другу. Да и меня, если честно, кроме Ватари никто никогда не принимал: в доме Вамми я был изгоем из-за того, что другие дети должны были на меня равняться, а потом мне самому стало неинтересно общение с людьми. Я даже с Ватари почти не говорил – исключительно о расследованиях. Однако вы с твоей подругой сумели показать мне, что и я могу быть понят окружающими, и я вам за это благодарен.

– Эээ… – на большее меня не хватило. С чего такая откровенность? К тому же, мы раньше и не общались особо: он мне объяснял, как юзать комп, да как с врагами себя вести, ну и иногда болтали о литературе, философии и прочей лабуде… Стоп. «Болтали». Вот именно… Я улыбнулась и заявила:

– Ты хороший человек, L, не забывай об этом. Не только мы с Юлей способны тебя принять.

Рюзаки кивнул, и я откинулась на подушки, а он вдруг сказал:

– Спокойной ночи, Маша.

– Спокойной ночи, L, – ответила я, довольно улыбаясь, и провалилась в сон.

POV Юли.

И-ха! Бейонд победил! Я не просто счастлива – я ошизенно счастлива, потому что он не просто победил – он красиво победил и даже не кокнул это жалкое травоядное, что с ним пыталось тягаться! Какое же он у меня чудо! Просто ни в сказке сказать, ни пером описать! Бейонд, я никогда не верила, что ты можешь проиграть, но как же радостно, что ты победил именно так!

Мы с моим маньячелло, проявившим чудеса лояльности по отношению к противнику, заползли домой, и я ломанулась на кухню – заваривать ВВ чай. Он же поскребся в ванную – отмокать после трудовых, и не только, подвигов. Вскоре его светофорные глазищи осветили кухню, и я, начхав на то, что выкладывала на блюдце малиновое варенье, еще с осени заготовленное Себастьянчиком, кинулась Бёздею на шею.

– Ты его тааак победил! – огласил вселенную мой счастливый вопль. – Так красиво, я просто в кавае! И ладно, я знала, что ты выиграешь – не мог не выиграть, но как же это было круто! Я сначала испугалась, а потом гляжу – он даже в сознании! Бейонд, ты нечто!

– А ты боялась, что я его убью? – нахмурился мой немного истеричный на тему того, что он, в общем-то, и не маньяк, любимый серийный убийца, обнимая меня, непутевую, за талию.

– Не-а, – честно ответила я, глядя в его краснючие глазищи. – Я не волновалась – я знаю, что ты убьешь, только если тебя выбесят. Вот и волновалась, чтоб этот параноик, на тебя меч поднявший, дрался честно.

– Хм, – ой, блин, как многозначительно!

Я крепко обняла ВВ за шею и уткнулась носом в его плечо. Большие холодные ладони заскользили по моей спине, и я довольно заурчала. Кошка прям… Во что он меня превращает? В няшное создание, любящее вечера в обнимку на диване? О да. И, что странно, мне это нравится…

– Знаешь, – вдруг прошептал Бейонд мне на ухо, – я решил, что в этом мире начну жизнь с чистого листа. Я не хочу повторять то, что привело к довольно плачевному результату. Убить – для меня это совсем не сложно. Но я знаю, к чему все это приводит. И не хочу повторять пройденное.

– Не хочешь наступать на одни грабли дважды? – уточнила я ехидно, растекаясь булькающей от передоза укаваенности лужицей.

– Да, – кивнул Бёздей.

– Значит, ты не убьешь без острой необходимости? – снова уточнила я, на этот раз без язвительности и глядя в глаза моему шинигами.

– Да, – снова кивнул он, и я, крепко его обняв, уткнулась носом в шею моего маньяка, перешедшего, кажись, на чуть более светлую сторону силы. Стоять, Бейонд, ни шагу дальше! Вернее, только вместе со мной – «в ногу»…

– Похоже, ты счастлива, – съязвил Бёздей.

– Да, – честно призналась я. – Нет, я понимаю, что ты гений и от полиции отбрыкался бы, но… Не знаю, для меня убийство ради защиты или ради высокой цели оправдано, а вот просто «на эмоциях» или из корысти – это я не признаю.

– Из корысти я и не убивал, – хмыкнул Бейонд, зарываясь носом в мои волосы. Приятно-то как…

– Знаю, – ответила я. – Но ты на боях убивал, поддавшись эмоциям. Так что я рада, что ты этого здесь не повторишь.

– Не повторю, – кивнул ВВ, и тут до меня дошло…

– Ты! Пакость! – возмущенно завопила я, отпрыгнув от этой бяки и уперев руки в бока. – И ты мне лапшу на уши вешал, когда на бой с Себастьянчиком шел?

Бейонд маньячно ухмыльнулся и в долю секунды оказался рядом со мной. Схватив меня за запястья и заведя их мне за спину, он склонился над моей наглой харей и прошептал, с безумной ухмылкой, кою я просто обожаю:

– Я тебе лишь говорил, что не сверну со своего Пути Меча. Не больше. Я не говорил, что нанесу последний удар, помнишь?

В голосе его сквозило ехидство, и меня охватило возмущение, но оно тут же испарилось, как гелий из воздушного шарика, пробитого клювом хамоватой вороны. Он ведь и впрямь не собирался кокать Маню, а по его поведению я давно должна была понять, что он тоже, как и остальные пришлые, считает ее своим другом, и то, что я этого не поняла, уже на моей совести. К тому же, он не издевался надо мной, а шутил. А юмор у него еще чернее моего, так что все логично. Ненавижу это слово, да. Зато люблю своего логика!

– Бяка ты, – беззлобно фыркнула я. О да, я никогда не сдаюсь!

– Знаю, – усмехнулся Бейонд и порывисто поцеловал меня.

Его ладони заскользили по моей спине, а я зарылась пальцами в его волосы, отчаянно не желая, чтобы эти секунды истекали. Губы Бейонда нежно, но безумно страстно целовали мои собственные, и я отвечала ему, отдавая всю свою любовь, все свои чувства… Кончик горячего языка коснулся моей верхней губы, и, подчиняясь настойчивой просьбе, я приоткрыла губы, а Бейонд углубил поцелуй. Секунды, минуты, часы – застывшая вечность. Два сердца бились как одно, а дыхание, прерывистое, обжигающее, сливалось, соединяя нас навечно.

– Люблю тебя, – прошептала я, когда мой любимый маньяк отстранился.

– Знаю, – усмехнулся он и снова накрыл мои губы своими.

Идиллию прервал так некстати подавший голос свисток чайника. Я закатила глаза и отстранилась от Бёздея, а он, чмокнув меня в чуть припухшие губы, отпустил меня из стального захвата и вырубил газ на плите. Я начала разливать чай, а ВВ уселся на свое излюбленное место напротив двери, и вскоре я превращала его чай в не пойми что, которое он до безобразия любил. Что странно, я недавно ради эксперимента и сама решила попробовать выпить сладкого чаю, но, ясен фиг, не той бурды, что бухает он, и, что интересно, мне понравилось. Точно он меня превращает в непонятно что… Размешав сахар в его чашке и подвинув ее ему, я уселась рядом с ним и начала портить, ну, или улучшать, свой напиток тем же путем, но применяя меньшую концентрацию портящего вещества.

– Бейонд, как думаешь, – протянула я, помешивая сахар в собственной чашке, – у нас много времени?

– Ты знаешь – я не собираюсь сдаваться, – нахмурился мой маньяк, потягивая патоку.

– Знаю, – улыбнулась я. – Ты вообще никогда не сдаешься, и это самая моя любимая в тебе черта. А хотя нет, вру, вторая.

– И какая же первая? – безразлично вопросил Бейонд, впрочем, не скрывая интереса во взгляде.

– А первое, дорогой мой Бейонд Бёздей, что меня в тебе манит, как кошку валерьяна, – усмехнулась я, глядя в чашку, – это то, что, не смотря ни на что, ты до безобразия понимающий и – не бей меня тапком по челу – добрый. А главное, ты не способен на предательство.

– То есть тебя притягивают мои «чудесные» душевные качества, – подвел итог Бёздей.

– Ты «чудесные» зря так язвительно произнес, – усмехнулась я. – Хотя, знаешь, любят не «за что», а «вопреки», как гласит пословица. Так что я тебя не за это люблю, а просто потому, что люблю.

– И я этому рад, – пожал плечами ВВ, присуседиваясь к своей чашке.

– А ты ту фигню расшифровал? – вопросила я, переводя разговор в другое русло. А то я что-то как-то резко начинаю смущаться…

– Да, – кивнул ВВ. – Но это ничего нового нам не дает. По сути, там зашифрована часть той фразы, что привела нас в этот мир. «Я никогда не сдамся!» И хотя это и впрямь нового ничего не дает, но на размышления наталкивает, согласись?

– И что это значит? – протянула я, не втупляя в ситуацию.

– Мы не должны сдаваться, – апатично пожал плечами ВВ.

– Думаешь, это значит, что выход есть? – нахмурилась я, глядя на спокойно бухавшего патоку Бейонда.

– Выход есть всегда, – усмехнулся он немного грустно. – Только он не всегда приемлем.

Я тяжко вздохнула и заявила:

– Ты придумаешь, что нам делать, я уверена.

– Надеюсь на это, – пожал плечами Бёздей.

– А я верю, – улыбнулась я.

Повисла тишина, понятная и ничуть не раздражавшая, а минут через десять я поняла, что начинаю зевать. Бейонд тут же заметил сие несправедливое отношение к обделенной моей сонной тушкой кровати, усмехнулся, взял меня за руку и потащил в мою же собственную спальню – этой самой кровати в дар. Возле двери в комнату он чмокнул меня в губы и прошептал:

– И пусть тебе приснится суд средневековой инквизиции.

– Над кем? – озадачилась я.

– Хм. Над моим «ученичком» Николаем, – маньячно сверкнув глазами, заявил ВВ. – Запомни, хоть я и решил начать жизнь с чистого листа, бросать на тебя такие взгляды я никому не позволю. А суды инквизиции не всегда заканчивали дело смертной казнью. Можно ведь и иначе поступить.

– Ты… ревнуешь?! – офигела я. Сон как рукой сняло, и я, радостно завизжав, повисла на шее Бейонда.

– Он не сможет забрать тебя у меня, – уверенно ответил ВВ. – Но мне его поведение крайне неприятно. А потому, если он что-то предпримет, я не позволю тебе носить апельсины в больницу, где он будет залечивать множественные переломы рук и ног.

– А я и не понесу, – фыркнула я. – Больно мне нужны всякие придурки бесчувственные, когда у меня есть мой единственный и неповторимый человек с глазами шинигами, который для меня – все!

– Вот и правильно, – усмехнулся Бейонд, нежно коснулся губами моей щеки и пошел в гостиную – одаривать диван свиданием со своей готовящейся ко сну тушкой.

– Спокойной ночи, Бейонд! – провопила я, довольно улыбаясь. ВВ замер и, не оборачиваясь, четко произнес.

– Глаза шинигами – зло. Но иногда и добро. Ты будешь жить очень долго, как и твоя подруга. Жаль, я не вижу свою дату смерти и дату смерти тех, кто прибыл вместе со мной.

– Бейонд… – пробормотала я ошалело.

– Спокойной ночи, – ответил он на полградуса теплее, и я поняла, что он улыбается.

– И тебе, – улыбнулась я в ответ, и мой маньяк отправился к себе. Я тяжко вздохнула и поскреблась в спальню, подумав, что хочу, чтобы его срок жизни совпадал с моим, потому что жизнь без Бейонда для меня уже просто невозможна… Любовь – зло, похлеще глаз шинигами, но она так приятна! И в этом ее главное зло. А может, и добро – кто знает?..

Конец POV Юли.

Утро воскресения не предвещало ничего ужасного, но и прекрасного тоже. Мне приснился кошмар, я с трудом умылась, за завтраком L заявил, что Кира проявляет странную активность: от своей подруги он съехал в тот же день, как мы его чуть не поймали, и о нем не было ни слуху ни духу, а тут – прислал ей длиннющее письмо с указаниями: «Пойди туда, незнамо куда», – и прочая, прочая. Нас всех это вогнало в жесткий афиг, и первая мысль, всех посетившая, была: «Ловушка», – хотя, может, и не всех, но мы с Юлей, рассказавшей мне о том, что значили слова на табличке, точно подумали именно об этом. Рюзаки раздал народу указульки, и мне досталась неприятная обязанность поболтать с Ионовым и выяснить, не связывался ли с ним Кирушка. Я позвонила своему вражине, но он ответил, что Ягами после неудачной операции пропал, и известий о нем не было, хотя, вообще-то, Ионов Лайта и не искал. Я попросила его все же разыскать, но мой работодатель заявил, что результат не гарантирует, и если Кирыч зашухарился, не засветившись, его не найти до тех пор, пока он не проявится. Я попросила его хотя бы попробовать и получила в ответ всего одно слово: «Естественно». На этом моя деятельность была свернута, и весь день гении шлялись по своим делам, включая Ниара, который давно сдал своей шизанутой редакторше как перевод, так и собственный детективный роман, который, кстати, я прочла на одном дыхании и просто-таки запойно – настолько это было шикарно. Он явно убил в себе Конан-Дойля вместе с Агатой Кристи, а жаль…

Вечером прискакал Мэлло, и мы пошли в тир: одной мне почему-то выходить на улицу эти истерики не разрешали, и целый день мы потеряли. Кстати, я уже неплохо стреляла навскидку, слава моим тренировкам по кен-до и неплохому глазомеру, данному от природы. Грелля почесала с нами, и весь вечер я изничтожала уточек из боевого пистолета, она – из травматики, а Кэль, которому до этого пару дней как уже было откровенно скучно на наших занятиях, ибо не на кого было изливать потоки критики, нашел себе благодарного слушателя в лице Юлишенции, которая конструктивную критику всегда воспринимала адекватно и старалась исправиться всеми силами. Домой мы вернулись уставшие, но довольные, и тут же получили от L нехилый такой волшебный пендель – он заявил, что Киру нашел Ионов, который прислал на мой комп видеозапись того, как Ками несостоявшегося мира заплывает в старый дом на краю города. Дом этот был внесен в список «на снос», а потому жильцов давно расселили, и именно туда заныкался наш Ками-сама без определенного места жительства. Мне показалось странным, что его так быстро нашли, и что он вообще выходил, но письмо Ионова прояснило ситуацию: он звонил Кире и просил связаться с ним через сеть, и тот шлялся в интернет-кафе. Кстати, их с мафиози переписку L прошерстил, и оказалось, что Кира кинул предъяву на тему: «Ты меня таки сдал», – на что Ионов ответствовал: «Пункта о неразглашении твоих запросов и неоказания помощи твоим врагам в нашем договоре не значилось». Однако Ионов, «как честный человек», предлагал «компенсацию» в виде некоторой денежной суммы, на что Лайтушка ответил, что будет лучше, если он выполнит небольшую просьбу, заключавшуюся в том, что Смертин, чемпион Ионова, должен был выполнить небольшое задание нашего Ками-самы. Ясен фиг, Ягами клялся и божился, что сам Смертин не пострадает, а озвучивать просьбу через сеть Лайт отказался. Я тут же позвонила Ионову – «поблагодарить за видео», и спросила, как ему удалось выманить Киру из логова, на что он мне ответил предельно честно, хотя это ни о чем не говорило – он мог догадываться, что его переписку читают. Также он пояснил, что просьба Лайта показалась ему очень странной: Смертин должен был вызвонить Бёздея, пригласить того на неофициальный бой в определенное место (мол, чемпиону ВВ не откажет, возжелав победить сильного противника), но сам туда приходить не должен был. Зато туда должны были быть направлены двое «охранников» Ионова, с инструкцией «во всем слушаться Ягами». L велел передать Алексей-свет-Леонидовичу, что мы согласны на подобное, и я поспешила выполнить указульку гениального бамбукового мишки.

Ниар вместе с Юлей свалили куда подальше, Мэтт проверил нашу халупу на наличие посторонних предметов в стиле «бомба, жучки и прочее, прочее», но таковых не оказалось, и мы все вместе, за исключением Бейонда, порулили по указанному Ионовым адресу, причем меня сначала брать не хотели, но потом сошлись на том, что опытный боец не помешает, и я, в сопровождении катаны, была зачислена в отряд. Мы прибыли на место, то бишь на заросший кустарником пустырь, еще до того, как купидоша позвонил Бейонду, оставленному нами дома, так сказать, «на телефоне», и имели сомнительное счастье, рассредоточившись, сидеть в этих самых кустах и ожидать его появления. К счастью, ждать пришлось не очень долго, и вскоре появились двое громил: как я поняла, это были далеко не лучшие люди Ионова, что внушало оптимизм. А сразу после этого ночную мглу озарили красные глаза маньяка, правда, это я утрирую, но все же… Мы напряглись: Бейонд, как и мы, был в противогазе и с оружием в руках, но ожидать можно было чего угодно. Даже то, что пустырь мы сразу по приходу осмотрели так тщательно, что могли каждую травинку по памяти описать, не давало повода расслабляться. Ну, мало ли, Кира ядерную бомбу на эту полянку направит, в самом деле?.. Хотя сарказм тут не уместен. Короче говоря, когда пришел Бейонд, мы были огорошены тем, что никто не появился, а «звонок другу», она же Юля, с незарегистрированного на нас номера показал, что они с Ривером в полном порядке – шляются по людной даже ночью центральной площади города. Я позвонила Ионову, однако тот не ответил, и я занервничала, а L ни с того ни с сего заявил, что уж о ком, о ком, а о нем переживать не следует.