Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 47 страниц)

– Ты хочешь, чтобы мы ушли? – хмыкнул Майл, быстро приходя в себя.

– Нет, солнце, – усмехнулась я. – Я мечтаю о том, чтобы вы исчезли и оставили меня в тишине и покое с моими книгами! Но мне вас тупо жаль, и у меня есть чувство ответственности, потому я не могу выгнать бомжевать людей, которые оказались в незнакомом мире по моей вине, даже учитывая, что эти люди меня за человека не считают! Все ясно, все разъяснила? Тогда на выбор: либо бомжевать, либо мыть посуду. Вот только непонятно, когда вы получите «задания» и что нужно для их выполнения. Ты, Майл, человек практичный, не импульсивный, в отличие от своего друга, вот и скажи, перевесить должна глупая гордость а-ля «у раковины место бабы, а не меня, гордого оленя», или здравый смысл, орущий: «А на улице-то ночь!»

Дживас посмотрел мне в глаза, усмехнулся и заявил:

– А я не олень. Я лемур. Ленивый зверь. Но если мне приходится выбирать между помывкой одной тарелки и крупными неприятностями, я просто вымою эту несчастную посудину и с чистой совестью лягу спать в теплую постельку.

Ого, а вот этого я не ожидала. Если честно, в глубине души у меня еще теплилась надежда, что они все свалят в туман… Хотя, если бы они ушли, меня бы, как собака кость, начала загрызать совесть, так что спасибо Майлу – хоть его ухода на моей совести не будет.

Поймав мой растерянный взгляд, Дживас победно ухмыльнулся и двинулся к раковине.

– Так, народ, – вяло сказала я. – В этом доме правил немного. Главное, уважаем друг друга, и будет у нас мир. Я ж не скотина какая – я вам готовить буду, стирка и уборка тоже на мне. Но давайте проявлять друг к другу хоть каплю уважения и не грузить абсолютно все на женские плечи. Нет, мне не сложно помыть за вами посуду. И нет, это не попытка показать «кто тут босс», ибо босс у нас тут один – босс мафии. Вот только мафиози здесь, кроме Мэтта, нет – командовать некем. Это всего лишь попытка достучаться до вас со словами: «Взаимоуважение – вещь полезная». Я вот ни капли не уважаю нашего самозваного Ками, но не собираюсь ни гадости ему делать, ни мелко пакостить. Ну, разве что язвить буду. Так милости прошу – язвите. Но раз вы в гостях, проявите хоть каплю уважения к хозяину дома. Всем заранее спасибо. Юля, если ты будешь мыть за них посуду, ты знаешь, что будет.

С этими словами я швырнула подруге ключи от ее квартиры и свалила в туман, а точнее, ушла в комнату родителей и зарылась в их шкаф в попытке отыскать хоть что-то подходящее на роль пижам для этих анорексиков. Получалось плохо: папа у меня – мужчина ростом под два метра (и в кого я такой лепрекон только?) и с нехилой такой мускулатурой. Так что этим доходягам анимешным его шмотки, как скрипке – футляр от контрабаса. Мои вещи тоже не подойдут – они таки все (даже Ниар, что обидно) выше меня. А мамины вещи давать – не смешно. Она у меня настоящая леди, женственная и утонченная, потому спит исключительно в полупрозрачных пеньюарах, а спортивных костюмов не носила никогда. Ну, разве что в школе на уроке физкультуры. Но то – дела давно минувших дней, предания старины глубокой. Нет, я не на ее возраст намекаю, а на то, что после школы (о которой она мне даже не рассказывала) она ни разу не надевала ничего «неэлегантного и неженственного» и всю жизнь косплеила принцессу. И в кого только я такая пофигистка? Никогда не крашусь (разве что для косплея), ношу классические брючные костюмы или спортивные штаны с футболками, на которых нарисованы анимешные герои… Я не женственна абсолютно, но меня это не напрягает. А зачем? Мужиков совращать? А оно мне надо? Мне тупо лень. Я говорила, что я как черепаха? Так вот, я поскромничала. Я тот же самый лемур, и даже с ветки не упаду после собственной кончины.

Поковырявшись в шкафу еще минут десять, я таки нашла более-менее приемлемые вещи, но, похоже, завтра мне прямая дорога на рынок за шмотьем для этой «последней кагорты». Эх, денежки мои… мне вас не очень-то жалко, ибо я не скупердяйка, но вот родители меня за лишние траты не похвалят. Они-то как раз иногда напоминают скупых рыцарей, ибо папа говорит, что «если не экономить, растранжиришь все до копейки». Я его называю жмотом, а он отмахивается и говорит, что они просто экономны. Не знаю, кто прав. Наверное, Золотая Середина, которую поймать очень сложно…

Раскидав шмотье по койко-местам, я вернулась на кухню. L поглощал конфеты из вазочки, запивая их чаем (похоже в него была вбухана вторая половина опустошенной еще днем сахарницы), Бейонд не отставал от Рюзаки – его чай вообще был похож на патоку. Ниар флегматично накручивал белый локон на палец и строил из конфет башенку – вот ведь архитектор недоученный… Мэлло зло хрустел шоколадкой. Так, похоже, Юля сдала ему мой неприкосновенный запас, который я нахомячила для просмотра аниме на неделю вперед. Ну и ладно, может, хоть любимое лакомство его заткнет? Мэтт резался в приставку и курил. Вот ведь гад… И почему его сигареты с игрушкой не исчезли, как пистолет Кэлля? Аж обидно. Может, потому что у Мэлло пистолета при себе в момент смерти не было?.. Так, не о том я думаю, не о том. Кира же что-то обсуждал с глупо хихикающей Греллькой, на которую косился рубиноокий Шабранигдо, пардон, занесло – всего лишь маньяк. До повелителя тьмы Бейонду, к счастью, далеко.

– Ну что, я вам раскидала вещи по кроватям, – задумчиво сказала я. – Сегодня придется спать в них, уж извините, ибо больше ничего нет на таких… стройных мальчиков, – да, я достойно заменила слово «анорексики»! И с сарказмом, и не оскорбительно. А вот Мэлло поморщился. Оскорбился-таки. Но он вообще холерик… – А завтра я схожу на рынок и куплю вам нормальные вещи. Кстати, если хотите, можете пойти со мной. Надо же вам с городом знакомиться…

– Я буду искать информацию об этом мире в интернете, – поспешил отказаться L.

– Я тоже, – присоединился к нему еще один затворник, на этот раз беловолосый.

– Я с тобой! – возопила Юля. – Лайтик, давай сходим! Я покажу тебе много интересных мест! Например, полицейский участок, суд…

– Хорошо, – улыбнулся Кира одной из своих самых очаровательных улыбок, и Греллька растеклась булькающей от удовольствия лужицей. Эх, женская натура…

Бейонд и Мэлло промолчали, а Мэтт заявил:

– Мне лень.

Ну а чего я ожидала? Похоже, мне придется топать в компании Киры. Да, несостоявшийся Ками – не лучшая компания, и я бы с куда большим удовольствием сходила на рынок одна, но обижать Юлю неохота.

– Тогда всем спать, а то время позднее, – скомандовала я. – Юль, Лайт повис на тебе мертвым грузом – ему я шмотки на ночь не искала.

– Не проблема, – отмахнулась Греллюшка и встала. – Лайтик, пойдем скорее!

Кира кивнул и двинулся к выходу, а Грелля замешкалась и, поправив прическу и футболку, обратилась к Бейонду:

– А вы не хотите пойти с нами, мистер Бёздей? – голос все той же глупышки, но вот глаза изменились. Хорошо, что все были заняты своими делами, и на нее кроме меня и ВВ никто не смотрел… Черт, о чем я? Плохо, что и ВВ на нее все же смотрел! – Я ложусь поздно, в отличие от моей подруги, и мы сможем поговорить. А здесь Рюзаки – вряд ли Вам так хочется с ним в одной комнате спать, правда?

Бёздей призадумался, а затем коротко кивнул и встал.

– Так. Стоп. Я не поняла, – возмутилась я и потащила хихикающую подругу в спальню. Хлопнув дверью, я зашипела:

– С ума сошла? Он же маньяк! Один Ягами тебя не защитит! Тем более без тетради!

– Спокуха, – хмыкнула Юля. – Ты психолог или где?

– Я будущий психолог! – фыркнула я. – А сейчас у меня мозги перегрелись, как процессор без кулера, и не варят!

– Оно и видно, – хихикнула Грелля. – Сама подумай – смысл Бейонду нас убивать? Он человек логики и не подвержен всплескам эмоций, как настоящие маньяки. Если честно, Кира таки больше маньяк, чем ВВ.

Доля правды в словах Юли была. Ведь Киру можно было отнести к типу «мессия», довольно часто встречающемуся среди серийных убийц, правда, они чаще – дезорганизованные асоциальные, а вот он был организованным несоциальным типом, что было несколько странно, но ведь прецеденты не являются аксиомой. Так что все возможно. А еще у него случались вспышки ярости, бывали срывы, как у всех маньяков. У Бейонда же их не было. Он даже самими убийствами не наслаждался: так, убивал с пофигистичным выражением лица, словно по обязанности, а пытал чисто из научного интереса. Пытки присущи организованному типу маньяков, а осквернение тел – дезорганизованному, и в этом еще одно явное несоответствие психологического портрета Бёздея. Вряд ли он был маньяком в прямом смысле этого слова. Да, у него был паранойяльный бред на тему: «Я должен превзойти L любым способом, бугага!» – но это чудо бугагайского королевства всего лишь добивалось поставленной цели и абсолютно не получало наслаждения от убийств. Так что Бейонда и впрямь сложно назвать маньяком. Разве что у него паранойяльный синдром был, не более.

– Ну, пока L в той же ситуации, что и Бейонд, – нахмурилась я, – а значит, ВВ попытается его превзойти, то есть вернуться назад быстрее, чем он, ведь Рюзаки говорит, что его главная задача – вернуться в свой мир. Правда, я его не понимаю: он же мертв…

– Он вещал что-то про баланс, кармические законы и прочую ерунду, которой обчитался, когда узнал о тетрадях, – хмыкнула Юля. – Так что ты права: ВВ решит во чтобы то ни стало попасть домой первым, а значит, ему понадобится наша помощь, и он это понимает. Ты ему неинтересна, а вот я успела заинтриговать, так что, думаю, учитывая, что он у меня на втором месте после Лайта в списке любимчиков из «Тетради Смерти», будет логично, если я продолжу его «окучивать», а ты займешься L, Мэлло и Мэттом. А насчет ночи не волнуйся: Бейонд не псих и не кинется меня расчленять во сне, я уверена.

– Мне бы твою уверенность, – поморщилась я.

– Просто поверь в меня, – улыбнулась Юля.

– В тебя я верю, – вздохнула я. – А вот в нашего гениального убийцу…

– Вот, уже лучше, – хихикнула Грелля, – он уже не маньяк, а убийца. Лед тронулся…

– …господа присяжные заседатели, – закончила я знаменитую фразу Оси Бендера за подругу. – Ладно, забирай себе своего неприродного альбиноса с темными волосами. Мне не жалко. У меня своих проблемных типов хватает.

– Это да, – хмыкнула Юля. – Хотя с Мэттом ты нашла общий язык.

– Не знаю, – поморщилась я. – Он в тот раз выиграл, хоть и помыл посуду. Кстати, а кто ее домывал?

– Ну, Мэтт вымыл две тарелки, за себя и за Мэлло, причем тот его даже не просил – Майл просто помыл их, сел обратно и бросил Кэлю: «Успокойся, твоя гордость не пострадала».

– Вот язва, – усмехнулась я.

– Ага, – кивнула Юля и продолжила рассказ: – Потом встал Бейонд и быстро вымыл свою тарелку. Я поняла, что остальные все еще в раздумьях и начала ныть: «Лайтик, я не могу помочь, прости-прости, ведь если я ее расстрою, нас ждет камикорос, а я так не хочу, чтобы она тебя выгоняла! Я тебя обязательно пущу к себе, но ее помощь нам понадобится, чтобы отправить вас назад, ну пожалуйста, ну помой тарелочку!» Кира сдался и тарелку вымыл – думаю, он просто понимает, что ему невыгодно сейчас отсюда уходить. Потом молча то же проделал L, кстати, советую за ним посуду перемыть, – мы с Юлей синхронно хмыкнули – другого я и не ожидала. – Ну а Ниар пробурчал: «Еще и условия ставит», – и помыл тарелку последним, причем только после того, как L на него так посмотрел, что я думала, он в нем дыру прожжет размером с футбольный мяч.

– О да, наш прЫнц похлеще Расиэля по самомнению будет, – фыркнула я, вспоминая Принца из «Реборна».

– А то! – хихикнула Юля и тут же посерьезнела: – Ты прости, но я ему твой фик читала, потому что если бы прочла свой, он бы на меня обиделся, а лезть в инет времени не было.

– Да ничего, – отмахнулась я. – Зато эта Вата не на мне висит, так что это даже плюс – он будет сторониться меня и потянется к тебе, несмотря на твою дружбу с Кирой. К тому же, он уже знает, какой ты можешь быть хитрой и изобретательной.

– Ну да, но уважением он явно не проникся, – развела руками Юля.

– Печаль-беда, – хмыкнула я, и моя подруга, натянув на лицо выражение «я косплею Мису-Мису», ломанулась к двери с воплем: «Лайтик, прости-прости, она меня задержала!» Ну вот, опять на меня всех барбосиков повесили. Но я не против, в принципе…

====== 8) Утро вечера мудренее! ======

Комментарий к 8) Утро вечера мудренее! Примечание Автора: Простите, дорогие Читатели! ООС Ниара настолько страшен, что я сама в шоке… Но я уже не могу писать иначе, в этом фике он для меня именно такой – с налетом эмоций. Мне стыдно, но таким он мне нравится больше…

Как только за Юлей и ее убийцами захлопнулась входная дверь, я взяла спортивный костюм и отправилась в ванную. Горячая вода привела меня в состояние умиротворения и апатии, а потому выползла из душа я вполне себе в мирном настроении. Но долго находиться в состоянии покоя атом не может, если на него влияют другие атомы. А на меня повлияли. L сидел на кухне за моим ноутбуком и в наглую поедал мое одуванчиковое варенье! За каких-то двадцать минут, что я плескалась в душе, он успел схомячить половину трехлитровой банки! Как там говорил Хибари Кёя?..

– Камикорос!!! – заорала я и ломанулась к детективу. Он подобного не ожидал, и я успела выхватить у него из рук банку. – Какого фига, Рюзаки? Без спроса брать чужие…

– Припасы? – перебил меня он. – Кажется, Вы говорили чувствовать себя как дома.

– Во-первых, хватит мне «выкать», – фыркнула я, – а во-вторых, надо все же понимать разницу между домом и гостями!

– А тебе варенья жалко?

Ох ты ж панда апатичная! Даже язвит без тени сарказма в голосе!

– Нет! Варенья мне не жалко! – фыркнула я. – Но я цветочки, из которых оно сделано, две недели каждый день собирала, руки были потом черные! Спросить можно было? Ты ж, блин, полбанки умял!

– Там еще целая полка таких банок.

– Да! Целая полка! Но это не значит, что можно все хапать без спроса! Где твои манеры, великий детектив?!

– А твои, будущий психолог?

Парировал, гад. Я пихнула банку ему в руки и заявила:

– Обслюнявил – доедай. А остальные банки не трогай. Ладно? Я ведь не для себя его варила. Это варенье моя мама очень любит. Она из моей стряпни только его ест.

L удивленно на меня посмотрел (впрочем, удивление выражалось лишь во взгляде, и то едва заметно) и коротко кивнул.

– Я тебе завтра чего-нибудь другое куплю, лады? – примирительно спросила я.

– Хорошо, – снова кивнул L и вернулся к ноутбуку.

– А ты ложиться спать не собираешься? – спросила я, зная ответ.

– Нет, – пожал плечами детектив, со скоростью света бегая пальцами по клавиатуре.

– Здесь инет медленный, если хочешь, можешь поработать в моей комнате, – великодушно предложила я. – Все равно я сплю, как убитая, меня танком не разбудишь.

– Это удобно, учитывая твой пол? – флегматично поинтересовался L. Вау, какая вежливость…

– Удобно, – хмыкнула я. – Все равно я сплю в спортивном костюме, да и не храплю, стесняться мне нечего.

Рюзаки коротко кивнул, еще пару секунд помучил мою машинку и, выключив ее, ломанулся к другой моей машинке, оставив уборку первой на меня. Я говорила что-то про вежливость? Забудьте.

Спрятав ноут в чемоданчик, я поспешила в зал, где он обычно хранился. Вот только там меня ждал настоящий шок, похлеще уничтоженного варенья. Ниар собрал с полок все книги, и теперь в центре комнаты (надувные матрасы были перетянуты в угол) возвышалась высоченная Пизанская башня из творений великих писателей. Я замерла на пороге, боясь своим слоновьим топотом вызвать землетрясение и устроить-таки этому юному Барромини Последний День Помпеи, только не лавой и даже не полицейскими, а классической литературой.

– Ниар, – прошептала я, придя в себя и на цыпочках подкрадываясь к сидевшему спиной к коридору гению. – Фиг ли ты устроил? Спать ложись!

– Ложись сама, – отшил меня Ривер. Во нахал. – И можешь не шептать, я строю на совесть.

– А если Мэлло спит? – хмыкнула я.

– Это не мешало тебе кричать пять минут назад, – апатично съязвила Вата.

– Ну и ладно, – хмыкнула я и начала расставлять книги по полкам. – Так и быть, куплю тебе завтра белый паззл, но книги, будь добр, не трогай. Здесь много антиквариата.

– Здесь нет ничего ценного, – не преминул сказать очередную гадость Ривер.

– Кому как, – пожала плечами я. – L сейчас ищет информацию об этом мире, а ты бы ложился спать: ты не он, бодрствовать по неделе не умеешь.

– Ты мне приказываешь?

Ох, Ривер, у тебя, хоть тебе и восемнадцать, похоже, переходный возраст еще не закончился…

– Да не ложись, мне-то что? – фыркнула я, поставив на полку последнюю книгу и ловя раздраженный взгляд Ваты. О как, я на него положительно влияю – эмоции появляются! – Только не начинай тут строительство Великой Китайской Стены – ты потом все равно ничего не уберешь, а мне твои городушки разбирать лень. А ведь они с утра кого-нибудь завалят.

– Я качественно строю.

Повторяемся, дитятко. Как говорится, «баян».

– И что? – хмыкнула я. – Если Мэлло налетит на твою Пизанскую Башню, ее не спасет даже укрепление железобетоном.

На это Риверу ответить было нечего. Хотя, думаю, он бы придумал ответ, но почему-то решил промолчать. Наверное, не хотел делать врагу комплимент, говоря, что он не слепой и «башню» бы увидел.

– Короче, захочешь спать – я кинула на диван бермуды отца и его футболку, – сказала я и зевнула, сдувая один из матрасов.

– Я должен это надеть? – о, а вот и презрение в голосе. Семимильными шагами движемся, товарищ! Хотя, может, это мне только показалось…

– Ну, можешь спать голым или в своей одежде, – хмыкнула я. – Мне как-то все равно. Но дрыхнуть в повседневной одежке неудобно. Хотя, учитывая, что ты одеваешься в пижаму, думаю, сойдет.

Ниар поморщился, но от его комментария меня спасло появление в комнате злого Мэлло. Простите, я сказала «спасло»?.. Начинаю задумываться о своих умственных способностях…

– Какого чёрта?! – возопил Кэль, швырнув в меня футболку и спортивные штаны моего папеньки.

– А что? – я перехватила вещи на лету и осмотрела. – Штаны новые, еще с биркой, футболка ношеная, но только после стирки. Что не так?

– Какого чёрта я должен надевать какие-то обноски?

– О да, шмотье из бутика – обноски, – фыркнула я.

– Это с чужого плеча!

– А твой гардероб из мира мертвых с тобой не телепортировался, – съязвила я, и Кэль, обложив меня десятиэтажным матом на английском, вперемешку с немецким, свалил в туман. Зато из тумана, то есть из спальни моих родителей, выплыл Мэтт.

– Что, тоже пришел возмутиться на обноски? – фыркнула я. Но Дживас лишь пожал плечами, забрал у меня шмотки Кэля и, дымя сигаретой, пошел затуманивать туман (как я люблю тавтологии!), в который удалился его друг, сизым табачным дымом. Похоже, L и Мэтт оценивают ситуацию гораздо трезвее остальных. Ну и Бейонда запишем в их компанию – ситуация с тарелкой ясно показала, что он на все пойдет, чтобы свалить отсюда быстрее Рюзаки, а значит, будет относительно лоялен. Зря я истерила в отношении него. Надеюсь…

Тяжело вздохнув, закатив глаза и проигнорировав абсолютно безразличный взгляд Ваты, я скрутила несостоявшиеся нары, пардон, ложе Бейонда и спрятала в чехол. Взяв его же несостоявшуюся «пижаму», я потопала к комнате родителей и постучалась.

– Что еще? – рявкнул Кэль.

Я открыла дверь и вошла. Резкий запах табака тут же перехватил дыхание и на глаза выступили слезы. Я чуть не закашлялась, но сдержалась и, пройдя к одному из шкафов, убрала туда надувной матрас, а затем положила футболку и бермуды в соседний с ним комод. Мафиози же стояли по разные стороны родительской кровати, большой, двуспальной, заправленной темно-синим покрывалом, которая располагалась прямо напротив двери и упиралась изголовьем в нехилое такое окошко. Так почему же это окно не соизволили открыть, чтобы не задымлять помещение?! Кстати сказать, помещение, наиболее «захламленное» мебелью в этой квартире: в зале шкафы вообще отсутствуют, а в моей комнате таковой имеется в единственном экземпляре, здесь же их была целая куча.

– Вы спать будете? – осторожно спросила я, опасаясь очередной вспышки гнева Кэля.

– Допустим, а что? – хмыкнул Дживас. – Интересуешься, яойно мы будем спать или по-дружески?

– Совсем плохой? – выпучила я на него глаза.

– Ну так с Ватой ты уже Мэлло «свела» в своем «творчестве», – съязвил геймер.

– Я не яойщица, – тяжело вздохнула я. – А яой пишу только по заявкам. К тому же, у меня самой есть лучшая подруга – так что, у нас с ней юри, что ли? Что за бред?

– Тогда нечего всякую хрень про меня писать! – возмутился Кэль.

– Слушай, не вопи, – поморщилась я. – Тот рассказ меня попросили написать, потому там и рейтинг НЦ-17. А про вас с Мэттом, – я поморщилась, – я тоже писала. Но рейтинг там всегда был низкий, и никаких сцен там не было. А все потому, что я просто не вижу вас как пару. Как лучших друзей – да. Но не более. Только если читатель просит, я пишу яой. А особенно, если просит Юля. Правда, она просила исключительно Лайт/L. Разобрались?

– Разобрались, – ответил Дживас все еще недовольным тоном. А я рискнула попросить его о важном:

– Майл, если не трудно, можешь курить на лестнице? Или хотя бы проветри перед сном, ладно? – я уже не знала, как мне с ними разговаривать, а потому, забив на все, вернулась к своей вечной апатии. – А то у меня горло перехватывает от табака.

Он пожал плечами, что сложно было расценивать как ответ, и я ушла к себе. Сил не осталось. Хотелось зарыться в подушку носом, увидеть во сне тетю в боа из лисы и устроить ей камикорос. Хотя какая «божественная кара» подействует на шинигами? Риторический вопрос. Я плюхнулась на кровать, свернулась клубочком и натянула одеяло до самых ушей. L продолжал работать на компьютере, даже не глядя на меня, и то, что он печатал в темноте, довольствуясь лишь светом от монитора, безумно радовало.

– Спокойной ночи, L, – пробормотала я. Ответа, ясен фиг, не последовало – не царское это дело, холопам сладких снов желать. А то желания у царей казенные – отчитываться перед боярами придется… С такими мыслями я погрузилась в глубокий крепкий сон. Ну а что? Побольше понервничаешь – покрепче поспишь. Если вообще заснуть сумеешь…

Проснулась я почему-то рано, в семь утра. Обычно я люблю поспать, но этим утром мне не спалось – словно нехорошее предчувствие распинало, в надежде на мою понятливость… А что, я понятливая – я встала и поспешила узнать у все еще что-то печатавшего на компе L, не произошло ли чего ночью. Оказалось, произошло. Пока я дрыхла, как Спящая Красавица в окружении гномов, два гнома успели поскандалить, а точнее, Ниар и Мэлло разругались вдрызг. Ниар к подобному был не склонен и по большей части молчал, но Мэлло, который просто был зол на весь мир (или, вернее сказать, на все миры) и жаждал крови и воплей, добился их. Правда, все же обошлось без крови, но он вдоволь наорался на апатично строившего из книг башню Ривера. «Вот гаденыш, – зло подумала я. – Просила ведь его не строить из книг ничего!»

– Спасибо, Рю, – кивнула я.

– Что за сокращение? – уточнил L традиционно-апатичным тоном, в котором все же улавливались нотки недовольства.

– Ну, мне нравится тебя «L» звать, а Рюзаки – слишком длинно. К тому же, это японское имя, а ты европеец. Несостыковочка.

– Тогда зови L, – смилостивился Царь. – Это лучше, чем «Рю».

– А то, – хихикнула я и, довольная первой победой, ломанулась умываться.

Судя по тишине, остальные еще дрыхли без задних ног, а значит, у меня было преимущество. Я приняла душ, переоделась в черные брюки и белую блузку и поспешила на кухню – готовить завтрак. Одарив сладким чаем Его Сияющее Сиятельство, не соизволившее оторвать царственную пятую точку, пардон, царственные пятки (сидел-то L на корточках) от кресла, я напекла блинов, поджарила фарш, сообразила какую-то сладкую байду из творога, сметаны и сахара и, поставив все это на стол вместе с красной икрой, ломанулась в зал. Белая макушка торчала из-под серого одеяла, больше от Ниара ни кусочка не наблюдалось. Я бы умилилась над тем, что он спит как котенок, свернувшись в клубочек, если бы не одно «но»! Эта мерзопакость опять построила башню из отцовских раритетных и антикварных книг! Вчера я бы устроила скандал, но за ночь я успокоилась и смирилась с неизбежным – мне с этими троглодитами жить, а значит, надо искать консенсус. Выгнать-то всегда успею…

Я быстро, стараясь не разбудить эту белую гадость, расставила книги по полкам, после чего, довольная плодами трудов своих, негромко сказала:

– Найт, вставай, уже утро.

Мне никто не ответил. Он не привык к звуку собственного имени?

– Ниар, утро на дворе. Подъем!

Ноль реакции – кило презрения. Он там не помер?

– Ривер! Подъем! – я повысила голос с шепота до вполне себе обычных дневных интонаций. И снова ни ответа, ни привета. Серьезно, он там не скопытился ненароком?..

– Вата! – рявкнула я. – А ну, живо поднял задницу с дивана!

О, подействовало! Ниар завозился, выпутываясь из-под одеяла, и… затих. Он ведь и не выпутывался вовсе – напротив, он лишь сильнее в это самое одеяло завернулся. Вот нахал! «Она сказала мне „нахал”, а я ей ручкой помахал», – подумала я и стянула с Ваты одеяло. Он таки переоделся в папины шмотки после душа, и теперь его худющие ноги-спички торчали из широченных бермуд, а тощее анорексичное тело было надежно спрятано в огроменной футболке. «Его в этой одежке не найти – он в ней заблудился», – мысленно съехидничала я и подумала, что Вате можно пижаму не покупать – пусть услаждает мой взор сим «великолепием». А что, надо же мне хоть иногда смеяться? А то с этими психами, пардон, гениями, я и сама скоро психом (к сожалению, именно психом) стану.

Ниар поморщился от холода и попытался нащупать одеяло.

– Хол, холодно, – пробормотал он во сне.

О! Я так и знала! Это она сделала из тебя копию Расиэля, обделенную эмоциями, да, принц недоделанный?

– Подъем, Ниар! – скомандовала я и потрясла парня за плечо. Дверь напротив хлопнула, но я даже не посмотрела, кто оттуда вырулил – мне было не до того. Ниар разлепил глаза и, увидев, кто его разбудил, чуть не застонал от разочарования. Ну, по крайней мере, он свои гляделки закатил с таким мученическим видом, что я подумала: апатия ему присуща явно не всегда. А уж спросонок он и вовсе сама эмоциональность по сравнению с вечером.

– Что, думал, сон? – хмыкнула я. – Я тоже на это надеялась. Но проснулась, а у меня под боком твой сэмпай. Вставай давай, а то там блины остынут скоро.

– Отстань, я сплю, – выдал Ниар и, отобрав у меня одеяло, продолжил косплеить гусеницу в коконе. Прячешься от реальности? Обломись…

– Чувак, так не пойдет, – хмыкнула я. – Блины остынут.

– Иди к Мэлло приставай.

– Не-а, для этого у меня есть ты, – хохотнула я.

– Боишься, что он тебя ударит, – апатично съязвил Ривер. Вот как можно говорить саркастичные вещи пофигистичным тоном, а? Он же как будто энциклопедию зачитывает! – Думаешь, что раз он мафиози, то может причинить тебе боль, потому боишься его, а раз я из СПК, то не подниму на тебя руку и меня не стоит опасаться.

– А что, поднимешь? – притворно ужаснулась я и склонилась над ухом Ривера. – Ты меня ударить хочешь? Плохой мальчик. Плохой! Надо было добавить в фанфик БДСМ, раз ты такое любишь!

Ниар подскочил, как ошпаренный, и зло на меня посмотрел. Бугага, два-один в мою пользу. Я его подняла, да еще и отомстила за книги.

– Вставай, Найт, а то блины и правда остынут, – хихикнула я и ушла на кухню в самом что ни на есть шикарном настроении. Ну а что? Правильно говорят: сделал гадость – себе радость…

На кухне у окна обнаружился дымящий сигаретой Дживас при полном параде – в жилетке, очках и с PSP наперевес. Я снова чуть не закашлялась и поспешила открыть окно.

– Утро! – поприветствовала я его и получила в обратку едва заметный кивок.

– Тебе в жилетке не жарко? – удивленно спросила я, поджигая на плите газ. – Тридцать градусов, а она теплая…

– Жарко, – пожал плечами Дживас. – Но я не могу ее снять.

– Почему? – озадачилась я.

– Потому что она отчего-то в норме, чего не скажешь о водолазке.

– Чего? – я не тормоз, мне просто вместо крови при рождении тормозной жидкости налили.

– Того, – фыркнул Майл. – Она в дырках.

– Почему? – опешила я. Да, похоже, мне и «жидкость» не долили…

Он посмотрел на меня, как на безнадежную идиотку, и тут до меня дошло.

– Погоди, но почему тогда жилетка в норме? – озадачилась я, а Майл лишь пожал плечами и вернулся к игре. – Слушай, это не дело. Давай зашью?

– Нет, – коротко и ясно.

– Не хочешь, чтобы Мэлло видел? – понимающе спросила я. О, прогресс – кажись, тормозная жидкость превращается в кровь, и я перестаю тупить.

Мэтт кивнул, и я тяжело вздохнула, усаживаясь на стул напротив него.

– Понимаю, – грустно сказала я. – Тогда давай я тебе куплю новую водолазку? Или футболку: сейчас жарень дикая, длинные рукава – пытка средневековых инквизиторов.

– Не пойму я, то ли ты круглая дура, то ли довольно умная, – задумчивым тоном выдал нечто странное Мэтт.

– Я безнадежная идиотка, и это не лечится, – отмахнулась я. – Ну так что насчет кофты?

– Ну, купи.

– А что купить?

– Водолазку.

– Так жарко.

– Да пофиг.

– И то верно.

Почему-то рядом с Дживасом на меня накатывала апатия. Видать, это он так дурно на меня влияет, заставляя поддаваться пофигизму. Лень заразна, граждане, и безразличие ко всему – тоже. Остерегайтесь разносчиков сей инфекции – лемуров! О, кстати, Мэтт на лемура еще и полосочками похож, хе-хе.

– А какой у тебя размер? – вдруг спросила я. Не на глазок же брать…

– Без понятия.

– А как одежку покупаешь?

– Да на глазок.

Логика, ау! Нет ответа. Кто там про «глазок» только что думал?

– И что делать? Я на глазок не куплю.

– Ну и не покупай.

Пофигизм – великая вещь. Я уже хотела было сказать: «Ну и не куплю», – но вдруг увидела, что по шее Дживаса стекает капля пота, и мне пришлось больно себя пнуть, героически напрягая лапку в коленном суставе, и начать уламывать геймера пойти со мной на рынок.

– Не пойдет, – поморщилась я. – Тебе же жарко. Пойдем со мной на рынок, сам купишь.

– Не хочу.

Нет, это кому вообще надо? Мне или ему?

– Тебе на себя настолько наплевать?

Тишина. Молчание – знак согласия, но что-то мне подсказывает, что не все так просто.

– Не хочешь оставлять Мэлло одного?

Короткий кивок. О, прогресс.

– А если взять его с собой? – поймав саркастичный взгляд Дживаса, я поспешила уточнить: – Ну есть же что-то, что может его заинтересовать! У нас вот шоколадная фабрика в городе есть – это поможет его вытащить на улицу?

– Мы вчера обсуждали дальнейшие действия, – нехотя ответил Мэтт. – Он планирует пройтись по городу, посмотреть, что да как, но с тобой он идти не хочет.