Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц)

Я кинула взгляд на часы и, отметив, что двадцать минут прошли, начала делать из мяса лепешечки размером с ладонь и кидать их на сковороду, намазав маслом с двух сторон.

– Бейонд, – простонала Грелля, – а ты не можешь подраться с ней не…

– Нет, не могу, – что-то Греллю сегодня все перебивают, а она это ой как не любит… – Я не собираюсь отступать от своего Пути ради…

– Ой, да кто на твой «Путь» зарится, – фыркнула Юля, отомстив обидчику и в свою очередь перебив его. Молодец, что… – Вы могли бы отточить какое-нибудь движение, а не биться! Тренировку устроить! Ты же тренером будешь, а как учить детей, если ты не можешь не расчленить их во время занятия? Что за извращенный взгляд на метод обучения? Так к тебе родители деток не поведут – разве что неродные, которым у приемных наследство захапать охота!

Черный юмор твой столь черен, Юля, что мне аж страшно, а не смешно… Правда жизни, что уж говорить?

– Я не собираюсь драться с учениками, – поморщился Бёздей, – а значит, никого не убью. Я вообще не собираюсь скрещивать с ними мечи.

– А без этого никуда, – развела руками Юля. – Придется! Потому как иначе ты их ничему не научишь. Все только через боль, синяки, шишки и пинки под зад: по-другому народ не поймёт, проверено походами на тренировки Себастьянчика.

– Но ведь они тренируются на бамбуковых мечах, – сверкнул маньячной улыбкой Бейонд.

Вот зараза. Выкрутился! Нет, я против спарринга, но не хочу, чтобы Юлька проиграла в споре какому-то серийному убийце…

– И что? – фыркнула она. – Сразись с Себастьянчиком на деревянных мечах – у нее имеются.

Мы с ВВ переглянулись и синхронно поморщились. Он – от того, что не хотел упускать отличный шанс мне отомстить, а я – потому что, напротив, вообще не хотела драться. Не только с ним – в принципе… Но, как говорится, куда ж деваться?

– А ты знаешь, что и деревянным мечом можно убить? – подал голос наш недо-Ками. Я не понял! Ягами, это мстя? – Миямото Мусаси ввел в кен-до понятие боккена как вполне реального боевого оружия.

Бёздей вновь поморщился. Он что, реально думал, что я об этом забуду? Наивный!

– И что? – усмехнулась Грелля. – У нее и бамбуковые мечи имеются, наравне с субурито.

– Ты пользуешься субурито? – вскинул бровь маньяк, а его более массовый коллега пригорюнился. Видать, очень уж ему насолить мне хотелось, ну, или скорее не мне, а Грелле и Бейонду…

– А ты удивлен? – хмыкнула моя подруга, я же, обжарив первую порцию лепешек, начала ваять вторую, кивнув Бёздею.

– Обычно женщины используют дзёси боккен – он легче тренировочного, – озвучил очевидное ВВ.

– Зато тренировочный боккен субурито наиболее полно имитирует настоящую катану, – пояснила я.

– Тоже верно, – хмыкнул Бёздей. – Ладно, на чем будем сражаться: на субурито или на бамбуковых иллюзиях меча?

О, какое пренебрежение! Но он прав… Хотя быть проткнутой собственным боккеном мне не охота. Пускай презирает, выберу… И тут я поймала взгляд Юльки. Она строила щенячьи глазки и так просительно улыбалась, что я сдалась и, закатив глаза, выдала:

– Субурито…

Грелля просияла, а маньяк довольно кивнул, Лайтик же фыркнул, словно говоря: «Тоже мне, самоубийца».

– Они правы, – усмехнулась Юля, мельком глянув на свое недо-божество. – Ходить по краю в сотню раз интереснее, чем сидеть в тепле с кружкой какао и греть пятки у камина.

Бейонд удивленно посмотрел на нее, но промолчал, а Кира заявил, что «край» нужен лишь тогда, когда необходимо идти над пропастью. В остальное же время лучше чувствовать под ногами твердую землю. Юля спорить со своим кумиром не хотела, а потому махнула рукой и, одним глотком допив чай, повелела мне:

– Добавки, мусор, а то заставлю косплеить Леди Гагу во дворе, и половина нашего дома завтра переедет под мелодию Моцарта на кладбище!

Я хмыкнула, налила подруге чаю и начала варить кукурузу для салата. Хорошо, что Майл мне этот рецепт надыбал, а то я бы приготовила совсем другое блюдо: о подобном я слышала впервые…

– Все настолько плохо? – вскинул бровь Юлькин Ками, явно имея в виду мой «талант» певицы.

– Да нет, – призадумалась Грелля. – Но когда мы поем, мертвых из могилы поднять можем… Кстати, Себа, мы с тобой в твой день рождения не пели, нет?

Я рассмеялась и отрицательно покачала головой, а Юлька хмыкнула и добавила:

– А косплей Леди Гаги не переживут обильно населяющие нашу халупу старушенции и леди, обожающие гламур, Перис Хилтон и вынос мозга под названием «Санта-Барбара и розовые сопли Хуан-Хосе-Педро Де Ля Муэрто». У них культурный шок будет. Ну и прибавь нехилый такой голосок, который мы приглушать умеем только когда поем колыбельные дохлым хомячкам, они же – народ из клуба кен-до во время клубных поездок. Мы ж даже из «Титаника» песню так орем, что соседи с четвертого этажа однажды не поленились оторвать от кресел, косплеивших троны, свои афедроны и явились пред наши светлы очи в тот момент, когда мы с Себастьянчиком стояли на краю моей кровати, косплея героев «Титаника». Кстати, Роза у нас парнем была, и пели мы сей шедевр на громкости, достаточной для оповещения стадиона о финале матча.

– Кстати, время было без десяти одиннадцать, так что мы отмазались, – хихикнула я, а Мистер «Смерть От Сердечного Приступа» удивленно посмотрел на Юльку. Та развела руками, пожала плечами и покаянно покачала головой, словно говоря: «Был такой грешок, и, скорее всего, еще подобный будет, так чего скрывать? Лучше сразу предупредить!»

Слушая Юлькины откровения и предаваясь ностальгии, я успела накромсать лук и сладкий перец, а когда сварилась кукуруза, смешала все это богатство с майонезом, посолила, нехило так полила лимонным соком и добавила сахар. Бедные сербы, как они это едят? Хотя нет. Бедные мы! Сербы-то привычные… Выложив это безобразие на листья салата каждому в отдельную тарелку и украсив дольками яиц, помидора и нарезанной петрушкой, я радостно выдохнула и заявила:

– Все, отмучилась!

– Не-а, – флегматично заявила Юля. – Этот праздник желудка язвенника, мечтающего об ухудшении, оставь мафиози – пусть страдают, а я без нормального, а не острого, как шпилька Бритни Спирс, ужина не выживу. Гарнир-то хоть нормальный сделай!

Я усмехнулась, пожала Греллю лапку, кивнула и, быстро почистив картошку, пожарила нормальный, не грозивший превратить нас в огнедышащих драконов, хавчик. Юлька и Лайт в это время обсуждали Миямото Мусаси и его «Книгу «Пяти Колец», а Бейонд вставлял свои веские комментарии, с которыми Грелля в основном соглашалась, причем, зная ее, могу с уверенностью сказать, что не из вежливости. Лайту же Юлькины мысли импонировали, и он с удовольствием вещал о том, что книга эта – крайне любопытное произведение, и из нее можно почерпнуть немало знаний о тактике, применимой не только к боям, но и к повседневной жизни.

Я раскидала хавчик по тарелкам и отправилась на убой, а точнее, звать Дживаса отведать и оценить мою стряпню. Мафиози обнаружились у себя (где ж им еще быть?), причем Мэтт сидел на кровати, не скинув свои ужасающе жаркие сапоги, а Михаэль мерил шагами комнату.

– Ребята, я там… – начала было я, но Кэль схватил меня за руку, втащил в комнату и впечатал в шкаф у правой стеночки, эпично хлопнув дверью. Мама, меня, кажется, опять убивают! Спаси, Мэтт! Стоп. С каких это пор Дживас заделался моей мамочкой? А Кэль тогда папочка, учитывая место их ночлега? Опять меня повело не туда…

– Ты сдружилась с Ватой? – зло сверля меня взглядом, вопросил Михаэль. Это ревность, батенька? Я бы съязвила, да ссориться с тобой в тысячный раз неохота – у Майла такое выражение харизмы, что фиг он меня спасет…

– Как бы поточнее выразиться, – нахмурилась я, стараясь не морщиться, что было сложновато, учитывая силищу, с которой этот недо-Шварцнегер сжимал мои предплечья. – Он прочел мои рассказы, они ему понравились, он сказал, что я его понимаю, и мы зарыли топор войны.

– И раскурили трубку мира, – съязвил Дживас и, выудив из-под подушки приставку, погрузился в компьютерную реальность.

– Нет, он не курит, кажется, – хмыкнула я и, получив от биг-боса злой взгляд, нервно сглотнула. «Шутки кончились, остались одни кошмары», – пролетело в голове… – Михаэль, если он твой враг, это не значит, что я должна ненавидеть его и всеми силами изводить. В конце концов, Ниар хоть и тот еще «подарочек», но он, по крайней мере, ни разу не пытался меня придушить, закатать в стенку или просто наградить синяком побольше. Ничего глобально ужасного, окромя мелких пакостей, он мне не делал, так за что мне его ненавидеть? Я с ним не соперничаю, это твоя прерогатива. И вставать на твою сторону, равно как и на его, в ваших баталиях я не собираюсь. Разбирайтесь сами, а я буду дружить с вами обоими: отдельно с тобой, отдельно с ним, и пересекаться в этом я не собираюсь.

– Значит, я тебе делал глобальные гадости, и потому ты, не собирающаяся пересекаться в этих своих сердечных привязанностях, сегодня болела за Вату, да? – зло выплюнул Кэль.

– В какой-то мере да, – предельно честно ответила я и почувствовала, как руки Михаэля сжались еще сильнее… Блин… – Однако лишь в какой-то мере. Так как по большей части я болела за него по другой причине.

– По какой? – процедил Мэлло.

– Он буквально за пять минут до этого с помощью шахмат отвадил от меня Кольку, – призналась я. – Ясен фиг, я была ему благодарна. Плюс в его «матче» с Колькой я за него болела – ясное дело, спроэцировалась и продолжила его поддерживать. Я бы вообще ни за кого болеть не стала, и вас обоих одинаково бы поздравила, если бы не это.

– Я же говорил, – подал голос Дживас, не отрываясь от игры. Он прямо само понимание! Где ж ты был, доктор Фрейд, пять минут назад, и почему этого полоумного Вилли Вонку от меня не оттаскиваешь, раз все понимаешь?!

– Ладно, – холодно бросил Кэль, отпуская меня из своего стального захвата. Я говорила, что они роботы? У меня есть подтверждение в виде кучи фингалов… – Но если ты встанешь на сторону этой Ваты…

– Не утруждайся, Михаэль, – перебила я его, потирая предплечья. – Я не собираюсь вставать ни на чью сторону. И… извини за то, что так поступила. Правда извини.

Честно говоря, извинялась я на полном серьезе, что со мной бывает довольно редко. Я правда понимаю, с чего Кэль так разозлился, и не обижаюсь на очередную попытку сделать из меня рисунок для обоев… Ну, или гравюру на шкаф в данном случае. Я была неправа, а ошибки надо признавать… и искупать.

– Ладно, – поморщился мафиози, и я, тепло улыбнувшись, сообщила:

– Тогда нечего сидеть в клубах дыма! Майл, открывай окно и потопали пробовать твою плескавицу! Впрочем, не уверена, что она у меня получилась… – последнее предложение я пробормотала себе под нос, но Дживас услышал, усмехнулся и заявил:

– Если не получилась, будешь готовить каждый день до тех пор, пока она идеальной не станет.

– А ты садииист! – протянула я, с ужасом понимая, что он сейчас серьезен. – Похлеще Михаэля!

– В тихом омуте, – усмехнулся Кэль, а пловец в очках, но без бассейна, лишь коротко пожал плечами, встал с кровати и потопал на кухню. Я ломанулась следом, возопив на всю хату: «L, Ниар, хавчик ждать не будет – плесенью покроется», – а Мэлло, поморщившись, побрел за мной.

====== 22) Полиция, вопросы дружбы и звоночек из прошлого ======

Вечер прошел на удивление мирно: Майл сказал, что плескавицу я умудрилась не испортить, да и салат в принципе тоже, что для меня было верхом похвалы от этого скрытного лемура. Юлька же, опять войдя в образ Мисы-Мисы, вещала, что на сытый желудок гулять вредно и «сия драконовская радость» не уляжется в наших желудках, если мы решим «пройтись». Я так поняла, что она просто объелась своей любимой жареной картошкой (о да, на втором месте после суши у русской девушки Грелли стояла именно она), и теперь ей было лень тащиться на улицу, да еще и переживать за меня во время боя с серийным убийцей на довольно-таки опасных мечах. Я с Юлькой была согласна, Кира тоже не возражал: он вообще рад был бы никогда со мной более чем парой слов не перекидываться, а вот Бейонд, жаждавший свалить из этого мира как можно скорее (а главное, вперед Рюзаки), заявлял, что ничего с нами не случится, и требовал пойти на прогулку. В конце концов Юлька вспомнила, что мы живем в демократическом государстве, и путем голосования было решено, что Бёздей остается без свежего воздуха и попытки покрошить меня на макароны деревяшкой. Он не расстроился – он разозлился, но мы с Юлькой решили, что вряд ли нам это грозит серьезными неприятностями: Грелля с ним неплохо ладила, а я ему для задания нужна. После ужина народ разбрелся, кто куда: мафия отправилась, захватив мой ноутбук, бороздить просторы всемирной паутины, L вернулся к компу, Юлька потопала к себе – переваривать обильный ужин за просмотром очередной серии «Наруто» (меня эта участь обошла стороной, так как я клятвенно пообещала глянуть ее перед сном самостоятельно), маньяки же поскреблись за своей домовладелицей, а может, и еще куда: в штабе врагов их, ясен фиг, ничто не держало, и я не в курсе, куда они потопали, слиняв от нас. Что интересно, парни уже без напоминания мыли за собой посуду, и только моя Бабочка-шоколадница все еще играла в обиженную гордость, отказываясь пачкать ручки чистящим средством. Он что, боится нежную кожу раздражением испортить? Не стоит, я юзаю моющее средство с алоэ-вера, и даже Его Сиятельству такая напасть не грозит…

Я надеялась на тихий вечер с книгой в зубах, но Зефирка-кун прервал мои мечтания во время уборки со стола и, притащив тетрадь, ручку и свою вредность, заявил:

– А теперь я поясню про альбиносов.

Я мысленно взвыла, но, не желая обижать Ривера, послушно плюхнулась на диван у окна рядом с ним и начала внимать его откровениям, сопровождаемым огроменными химическими формулами и вычислениями. Странно, но я и правда все понимала, хотя вот уже два года как о химии вспоминала, лишь глядя на упаковки чипсов и список их составляющих. То ли Ривер был хорошим учителем, то ли просто материал был интересный, но когда он закончил, я еще долго выясняла мелкие подробности, причем, что интересно, краем сознания отметила, что уровень его пояснения давным-давно вышел за рамки школьной программы. Мой белоснежный профессор в пижаме как раз вбивал в мозг нерадивой студентки какую-то сложную ерунду относительно наследственности, строча в тетради мелким, убористым почерком длиннющую химическую формулу, а я тыкала пальцем в предыдущую формулу, заявляя: «Найт, ну я еще вот в это не вкурила!» – и повисая на левой руке своего мучителя, пардон, учителя, когда на кухню вломилась смерть моя. Хотя нет, пока еще не смерть – всего лишь камикорос, а конкретнее: Шоколадная Фея, которая из относительно мирной превратилась в дико злую, стоило лишь ей узреть, что я правой рукой обнимаю левую ласту её вечного противника. Я тут же отползла от Ниара, не желая становиться еще большим трупом, чем мои «гости», и вопросила:

– Тебе чайку налить?

В данной ситуации я даже не знала, звать мне мафиози по имени или не нарываться и назвать «Мэлло», что тоже могло его спровоцировать, вроде как «мы ж друзья, а ты меня так зовешь» и бла, бла, бла…

– Обойдусь, – процедил Михаэль, глотнул водички из-под крана и утек восвояси. Я пригорюнилась, а Вата (о да, опять он у меня медицинская принадлежность) хитро так вопросил:

– Значит, он тебе все же нравится?

– Нет, но и обижать его я не хочу, – расстроенно покачала головой я. – Хороший он, хоть и нервный. Но это уже не его вина. Жизнь у него просто сложная.

– А у кого она легкая? – апатично вопросил Ривер.

– Да ни у кого, – вздохнула я. – Но согласись, учитывая его характер и то, что недавно по его вине погиб единственный дорогой ему человек, его понять можно. Я бы тоже на его месте от каждой мелочи психовала.

– Да он всегда таким был, – пожал плечами Ниар.

– Не скажи, – нахмурилась я. – Он всегда был холериком, но не думаю, что он когда-нибудь был не собран. А сейчас он как раз не знает, куда себя деть, и переживает из-за каждой мелочи.

– Да, это верно, – пробормотал Ривер. – Тогда налей ему чаю и отнеси шоколадку. Думаю, это его успокоит.

– И ты не обидишься? – удивилась я. – Он же…

– Я никогда не считал Мэлло врагом, – поморщился Найт.

– Я и не говорила этого, – фыркнула я. – Ты его и соперником-то считал, как мне кажется, только в учебе, хотя не думаю, что это для тебя было важно. Но ведь он – тот, из-за кого ты отрекся от собственных эмоций.

– Ну и что? – пожал плечами Ривер, не глядя на меня. – Я давно простил его. Он всего лишь показал мне, что нельзя открываться людям, и я благодарен за урок. Я не считал его другом, но и врагом он мне не был. Скорее, он неотъемлемая часть моего прошлого, которую я очень уважаю.

Я слабо улыбнулась:

– И ценишь.

Найт удивленно посмотрел мне в глаза, и уголки его губ дрогнули. В сем спазме я вновь различила улыбку, добрую и чистую, как первый снег, и улыбнулась в ответ.

– Ты понимаешь, – тихо сказал Ривер, и я, взъерошив его волосы и подумав, что он и правда чудо, ответила:

– Ты молодец, Найт.

Он кивнул, а я поспешила налить злобствующему гению и его апатичному товарищу по чашке чая, выудила из шкафа плитку горького немецкого шоколада и отправилась услаждать ею этого самого гения, а также по возможности приводить его в состояние относительного покоя.

Постучавшись, я вломилась к мафиози, которые о чем-то беседовали, рассевшись на койке моих предков, причем у Дживаса, как всегда, была маска глобального спокойствия на месте моськи лица, а Мэлло явно злился.

– Вот, ребят, я вам чайку принесла, – завила я, сияя страшным сном дантиста, мечтающего увеличить практику.

– Что ж ты Вату бросила? – съязвил Кэль. – Вы там так хорошо обнимались!

– А ты ревнуешь? – съязвила я в ответ, поставив чашки на комод и сгрузив на него же шоколадку.

– Чего?! – возмутился Кэль, а Майл фыркнул. Кажись, он боссу только что то же самое говорил…

– Того, – хмыкнула я. – Ведешь себя как Отелло. Даже душить пытался. И если тебя это успокоит, поясню: мы с Ниаром не обнимались – он всего лишь объяснял мне какую-то лабуду о наследственности. Короче, на формулах расписывал, почему у него волосы белые, а глаза не красные.

– А ты сейчас перед ним оправдываешься, заметила? – влез с комментарием Майл. – Прямо супруги!

– Иди на фиг, Дживас! – синхронно возопили мы с Кэлем, тут же вскочившим с кровати, и в лемура полетели подушка и шоколадка. Последнюю он поймал на лету, а первую отбил правой рукой, так и не соизволив подняться с койки.

– Зараза, – фыркнула я.

– Какое единодушие! – протянул Мэтт, не обращая внимания на нашу с Кэлем ярость.

– Михаэль, – протянула я, – скажи, ты ведь мафиози – трупы прятать умеешь, да?

– Ну, если ты мне поподробнее расскажешь о городе… – нехорошо усмехнулся Кэль, поднимая с пола отбитую Дживасом подушку. Тот удивленно посмотрел на друга, затем на меня и, отметив одинаковые маньячные улыбки в стиле Бейонда Бёздея, расплывшиеся на наших харях, выдал:

– Какое единодушие: перед общим врагом и противники объединяются, а уж муж и жена…

– Мочи его, – едва слышно скомандовала я и ломанулась к Дживасу.

Кэлю мой «приказ» был не нужен: он кинулся душить друга подушкой еще раньше меня. Дживас отбивался, но я вывернула ему руки специальным захватом, и Михаэль таки сумел прижать постельную принадлежность к харе наглого геймера. Тот вырываться не стал: просто протянул в сторону, где находился Мэлло, трофейную шоколадку и закинул ногу на ногу, согнув нижнюю в колене.

– Это подкуп должностного лица при исполнении обязанностей, – заявила я, пытаясь отобрать у геймера шоколадку. Фигушки: он в нее вцепился, как Пустой в жертву («Блич» вспомнили? А, уже забыли? Молодцы…)

– Да ладно, я же мафиози, – хмыкнул Мэлло. – Согласен на взятку, если ты прекратишь называть нас мужем и женой.

Мэтт помахал вкусняшкой в знак согласия, и Мэлло ее у него конфисковал. Странно, но Дживас отпустил плитку в тот самый момент, как ее коснулся Кэль, причем коснулся едва-едва, а ведь подушка геймеру весь обзор закрывала. Вот что значит «мыслить на одной волне», вот что значит «лучшие друзья». Хотя чего я удивляюсь? У нас с Юлькой та же фигня, многие даже спрашивают, не двойняшки ли мы (не путать с близняшками).

Михаэль уселся рядом с другом и начал раскупоривать добычу, а Майл выбрался из-под подушки, забытой и одинокой, и по тому, что моська у него была краснющая, как Греллькины волосы, я поняла, что Мэлло его не просто «слегка придушил», а делал это на полном серьезе. Нет, ясен фиг, кокать друга он не собирался, но чувства меры, похоже, тоже не знал, а потому лишил геймера воздуха на корню. Мужики, блин! Экстрим остатки мозгов отбил! Я возвела глаза к потолку и открыла окно, награждая наглого провокатора потоком свежего, незагаженного никотином воздуха.

– Какая забота, – усмехнулся он хрипло и поправил перекосившиеся очки.

– Не о тебе, – парировала я. – Просто не хочу сидеть в газовой камере. Я тебе не шизик из «Полицейской академии», фанатеющий от подобных издевательств над своими легкими.

– Ааа, ясно. А я думал, тебе Михаэля жалко: ему же тоже терпеть приходится…

– Тебя мало придушили? – вскинул бровь Кэль, хрустнув шоколадкой и покосившись на друга.

– Так я обещание держу, – пожал плечами Дживас, – и теми страшными и ужасными словами вас не называю.

– Рано ты, босс, у этого зека взятку взял, – протянула я, подавая Кэлю чашку с котенком. – Можно было его сначала кокнуть, а потом забрать добычу.

– Тоже верно, – кивнул мафиози. – В следующий раз так и поступлю, а ты готовь карту водоемов, строек, лесопилок и лесополос.

– А лесопилок зачем? – удивилась я и получила «в награду» два взгляда, нелестно оценивавших мои умственные способности.

– Тебе с подробностями, чтобы на ночь кошмары снились? – криво усмехнулся Майл.

– Ну, превратить труп в кашу – идея, конечно, интересная, – пожала плечами я, – но ведь улики останутся! А что, если какой-нибудь дотошный следователь обследует лесопилку на следы крови?

– Тоже верно, – протянул Мэлло. – Но обычно им это в голову не приходит.

– И зря, – фыркнула я, облокачиваясь спиной о шкаф, в который меня недавно чуть не вживили.

– Это уж кому как, – пожал плечами ставший мирным (по отношению ко мне, по крайней мере) Кэль.

– Но лучше не рисковать, – кивнула я. – Обойдемся стройками и речками.

– Ладно, – снизошел до согласия со мной биг-босс, а Майл фыркнул:

– Вы шкуру неубитого медведя-то не делите! Я защищаться, может, буду?

– Не-а, тебе будет тупо лень, – съязвила я, а Кэль добавил:

– Плюс, хоть ты и отлично дерешься, с нами двумя тебе не справиться. А беретты ты лишился, как и я.

– И не лень тебе будет меня убивать? – вопросил у меня Дживас, подкладывая под спину подушку и умостыриваясь на кровати полусидя-полулежа.

– Не-а, – пожала плечами я, отлипая от шкафа. А упав на койку у геймера в ногах и облокотившись на заведенные за спину руки, добавила: – Чтоб ты глупости говорить перестал, преодолею себя.

– Как я тебя достал! – хмыкнул лемур.

– О да, – кивнула черепаха.

Мы дружно рассмеялись, причем смеялся даже Кэль, в голос, и я отметила, что он может быть «своим в доску», если уберет пафос и маньячные закидоны, а вот Дживас смеялся абсолютно беззвучно, в отличие от нас с Мэлло, и это говорило о том, что ему не до состояния «я сейчас от веселья под стол упаду» смешно. Ну да ладно, его проблемы. Главное, я с Кэлем помирилась.

– Держи, горе ты мое луковое! – фыркнула я, отсмеявшись и подавая Майлу чашку с подстывшим чаем.

– О, награда за труды праведные, – съехидничал он, прихлебывая едва теплый напиток. – Остыл, зараза…

– Чем богаты, – развела руками я. – Плюс, каков труд, такова и награда.

– Чем тебе труд-то не понравился? – съязвил геймер.

– Тем самым, за что твою харю, друг мой ситный, сделали похожей на свеклу.

– Зато какой эффект!

– Тоже верно.

Мэлло закатил глаза, продолжая хрустеть шоколадкой и заваливаясь на койку, как Дживас, а я упала обратно на свое законное место и вопросила:

– Ну что, ребята, сходим завтра в полицию?

– Хм, мы довольно многое уже выяснили, – нахмурился Михаэль. Блин, опять это его вечное: «Я сам с усам!» – Ты уверена, что взлом баз многое не показал?

– Стопроцентно, – фыркнула я.

– А твой дядя точно будет с нами общаться? – подозрительно спросил он.

– Он у меня майор, – пожала плечами я, – взяток борзыми щенками никогда не брал и брать не будет. Но он меня до фанатизма обожает, я ему как дочь. У него своих детей нет, а до моего семилетия мы с родителями жили у него, пока батя на ноги в бизнесе становился. Так что если я скажу, что мне это дико интересно, а вы – мои друзья старые, причем ты, Михаэль, собираешься работать начальником охраны, думаю, он расскажет.

– Я не против твоим другом побыть, – с какой-то кривой усмешкой заявил Майл.

Что-то мне как-то обидно и неприятно…

– А мы не друзья? – нахмурилась я, отворачиваясь от мафиози и начиная пристально разглядывать дверцу шкафа.

– Как-то не было случая ими стать. Да и повода тоже, – ответила эта зараза, причем таким тоном, словно была рада этому факту и менять ничего не собиралась.

– А, ну и то верно, – усмехнулась я. А почему мне, интересно, так нехорошо? Что-то горло сдавливает и сердце колет… – Ты как всегда прав, Дживас. Ты ж у нас гений. Ладно, Михаэль, я пойду у L выцыганю твое досье? Надо ж почитать, что дяде о тебе вещать?

– Хорошо, – кивнул Кэль, и я поспешила свалить из этой гадской комнаты. Впрочем, комната-то не виновата, что в неё два гада поселились, вечно мне больно делающие…

– Идиот, – услышала я из-за двери флегматичное заявление Мэлло в адрес друга и поспешила к Рюзаки.

Выклянчив у панды-куна фальшивое досье Мэлло и Мэтта, я вернулась к Риверу, спокойненько попивавшему чай и строившему башенки из конфет.

– Найт, пошли собирать паззл, – заявила я с порога.

– Он тебя обидел? – нахмурился Ниар, не прекращая возводить монумент.

– Не-а, мне просто Дживас сказал, что мы с ним не друзья, причем жутким тоном, а я почему-то обиделась на правду, хоть это и нелогично, – разоткровенничалась я. – Ну так что? Пособираем паззл?

– Конечно, – кивнул Найт, одним глотком осушил чашку (представьте себе – наш прЫнц сам себя обслужил и не развалился) и пошаркал в зал.

Остаток вечера я пыталась, сидя на полу, собрать один из двух абсолютно белых паззлов Ривера, а тот со скоростью пулемета собирал, разбирал и снова собирал второй. Часов в девять я начала зевать, вспомнила, что где-то у меня валялись старые конструкторы «Лего», совершила набег на кладовку и, вручив Найту пять конструкторов и десять мозаик с разным количеством деталей, свалила в душ. Освежившись, я забрела в зал и, найдя Ривера за сбором двенадцати паззлов одновременно, сказала:

– Спасибо, Найт. Ты и правда чудо.

Он удивленно на меня воззрился, а я, потрепав этого Церителли по мягким вихрам, умотала баиньки – восстанавливать невосстанавливающиеся нервные клетки. Хотя кто-то где-то говорил, что их яблоки восстанавливают. Так вот почему Рюук все время тыблочки хомячил, с Лайтом наобщавшись! Нервишки подлатывал! Надо бы завтра затариться… Плюхнувшись на койку, я бросила: «Спокойной ночи, L», – и, не дожидаясь ответа, которого, впрочем, вообще не последовало, завалилась баиньки, забыв об обещании посмотреть очередную серию саги о ниндзя.

Проснулась я, как и вчера, в семь утра. Довели – я стала «жаворонком». А ведь была «сова» на все сто: согласная лечь под утро, а встать после двенадцати. И разбудить меня в выходной могла только Грелля: она включала на мобильном гимн Намимори и грозно так говорила: «Не встанешь – камикорос, травоядное!» Да, Глава Дисциплинарного Комитета, обещающий забить вас до смерти – идеальный стимул к пробуждению, а потому я вскакивала и неслась в душ. Вот и сейчас я тоже шла по тому же адресу, но вяло и неохотно. Устала я ото всей этой нервотрепки… Умывшись и приготовив этим оккупантам завтрак в виде творога с ягодами и сметаной, взбитого с сахаром, выложенного в форму на толстый слой печенья и замороженного в морозилке, я уселась за ноут на кухне – смотреть вышедшую вчера серию «Наруто», благо я о ней вспомнила, а то Юлька бы меня точно на фарш покрошила. Серия мне не понравилась, и я с тяжким вздохом взяла томик Байрона. Английский язык, прекрасные рифмы, дивный слог – это успокаивало и приводило в благодушное настроение. Именно в таком состоянии меня и застиг звонок мобильного. Номер был незнакомый, и я удивленно ответила.

– Ну здравствуй, – раздался на том конце знакомый мужской голос, который я не хотела слышать больше никогда в жизни. – Надо бы поговорить.

Я впала в ступор. Слышать этого человека я не хотела, говорить с ним – тем более. «Я больше не твоя марионетка. Ты уже сломал мою жизнь, хочешь доломать остатки?» – пронеслось в голове.

– Не звони мне, – холодно бросила я и нажала на отбой. Настроение тут же махнуло ручкой и унеслось в далекие дали: в гости к пессимизму. Телефон снова зазвонил, и я, нахмурившись и сбросив звонок, внесла этот номер в черный список. Через полчаса мобильный снова зазвонил – на этот раз номер был иной. Я закатила глаза и потопала в спальню. Помнится, я собиралась заюзать L как «мозговой центр»? Вот отличный шанс: пусть оплачивает кормежку, гигабайты траффика и тонны глюкозы спасением от телефонных маньяков.

– L, будь другом, помоги, а? – проканючила я, протягивая ему мобильник. – Можешь сделать, чтобы мне с незнакомых номеров не могли дозвониться?

Рюзаки на меня чуть удивленно посмотрел, а затем вопросил:

– Вообще ни с каких?

– Ага. Можно сделать так, чтобы мне дозвониться могли только те номера, которые в телефонной книге есть? – я с техникой не дружу абсолютно, а посему сама такую операцию провести была не в состоянии. Вот и пришлось заюзать гения. А что ему, жалко, что ли? Он же столько сахара за эти дни смамонил, что наверняка мозги трещат от необходимости логикой блеснуть!

Рюзаки кивнул, взял мой мобильный, потыкал пальцем в сенсорный экран, затем покопался в сети, не возвращая мне трубку, и, наконец, снова поковырявшись в телефоне, вернул мне его.

– Все? – озадачилась я. Операция заняла лишь пару минут.

– Да, – коротко кивнул Рюзаки, и я просияла.

– Спасибо, L, век не забуду! Спас от маньяков телефонных!

Лоулиетт кивнул, и я поскакала на кухню. Настроение было ужасное, но я держалась – не хватало еще этим недо-Фрейдам демонстрировать тоску, печаль и глобальный пессимизм! Нет, я человек оптимистичный: даже если все хуже некуда, продолжаю улыбаться. Впрочем, это не оптимизм – это попытка к нему приблизится. Но что-то меня на философию потянуло! Надо бы развеяться… Я уселась за комп и врубила мозговыносящее аниме «Азуманга Дайо». Как только кот в первый раз тяпнул девочку за руку, мою хату огласил мой же дикий ржач, который, правда, никого не разбудил. Ну правильно, мафия, небось, и под звуки выстрелов дрыхнуть умудрялась, а Ниар… тот вообще герой. Он спать не может, лишь когда его извращенки атакуют. А так он у нас прямо спящая красавица какая-то…