Текст книги "Нашествие гениев (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 47 страниц)

====== 25) Сорвалась... или «Надумав женский нрав смирить, простись с покоем!» ======

Комментарий к 25) Сорвалась... или «Надумав женский нрав смирить, простись с покоем!» Примечание Автора: объект посещения из данной главы существует в реальности так же, как и «Музей Пастилы». Приятного прочтения!

Встав около девяти утра, я обнаружила нехилую пропажу: мафиози дома не было, равно как и их вражины, Ривера. На вопрос: «А где эти деятели?» – L пожал плечами и сказал, что они ушли на работу. Вот блин, а я ведь и забыла, что со среды Мэтт приступает к несению трудовой повинности! Вата же пошлепал, как оказалось, выяснять, почему его перевод велели несколько переделать редакторы. Он получил задание еще при устройстве на работу и выполнил уже довольно большой объем, но редакторов что-то не устроило, и он решил лично разобраться, что не так. Я как-то волновалась: он ведь не умеет с людьми общаться, но L сказал, что он справится, и я решила не нервничать: яблок нет, а без них нервные клетки не восстанавливаются. Правда, получалось плохо… Мэлло же, как оказалось, с утра позвонили и сказали, что он принят, после чего наша Шоколадка свалила на место службы. Сам же L приступал к работе только со следующей недели, как раз, когда наш нынешний препод нас покидал, а потому я осталась с роботом-куном одна. Печаль-тоска! Но я решила сделать вид, что его просто нет, и потопала готовить завтрак для Юльки, будущего препода (надо же задобрить?), себя любимой и, возможно, Бейонда. Кира же мог умотать к Васе, а мог и припереться – шансы были пятьдесят на пятьдесят… В результате, я напекла блинов и уселась читать Ниаровскую подборку, а около одиннадцати пришли Юля и ее маньяк. Один-единственный. На вопрос: «А где божественная сущность с темными мыслями?» – Юлька фыркнула и пояснила, что Лайт, оказывается, устроился в то же издательство, что и Ниар, только дизайнером, причем именно вчера вечером, а сегодня у него должен был быть первый рабочий день, и он утек на службу еще ранним утром, о чем гласила записка следующего содержания, выполненная каллиграфическим почерком: «Сим сообщаю, что ушел на работу. Ягами Лайт». Марти Сью есть Марти Сью, даже почерк у него не как у врача, что только аптекарь спьяну разберет, а как у писца древнего Рима… Бейонд же, сверкая глазищами цвета заката, заявил, что я просто обязана с ним вечером потренироваться. Я согласилась, и мы мирно уселись завтракать, но меня не покидало волнение за Ниара, лишь усилившееся, когда я узнала, что он будет работать в одном месте со своим свежеубиенным врагом. В результате я поделилась тревогами с Юлей, и она предложила сходить в редакцию: все равно заняться нам было нечем. Я радостно согласилась, а Бёздей сказал, что пойдет в клуб кен-до на собеседование. L же было на нас глобально начхать – он, как оказалось, взломал сайт Министерства Внутренних Дел, надыбал информацию о каком-то маньяке и пытался его вычислить, поглощая сладкое со скоростью белки, точащей орех. Я подумала, что моим запасам кранты, а если так пойдет и дальше, то и деньгам, но ограничивать его не стала – как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы матери плешь не проедало. А L такую попытку сделал, сказав, что я все же должна научиться плавать. Ага, «щаз»! «А в рот тебе не плюнуть жеваной морковкой», как говорят в народе? Разбежался, хоть за подтяжки к холодильнику привязывай! Впрочем, я как раз и привязала, позволив хомячить сладкое, меня не трогая…

В результате, позавтракав, мы с Юлей ломанулись в издательство, которое находилось довольно далеко – рядом с центральной больницей города, что символично… Подойдя к высокому девятиэтажному серому зданию, мы без труда опознали нужную нам дверь по ярко-алой табличке с названием издательства, выполненном золотистыми буквами, и ломанулись на поиски. Юля искала своего маньяка, я – свою кавайную няшу со склонностью к проеданию плеши на моих сединах. Благо, по редакции можно было свободно шастать: охранника на входе не оказалось (слава Российскому кавардаку!), ибо он куда-то умотал, а в коридорах сновали такие толпы, что вряд ли кто-то бы обратил внимания на скромную девушку в черных брюках и классической белой офисной блузе. Юлька, ясен фиг, выделялась куда сильнее, хоть и надела черную плиссированную юбку и кофточку с рукавами-фонариками бежевого цвета. Прям пай-школьница… Вот только красные волосы не спрячешь. Но я о ней не волновалась: этот ходячий позитив прошибет лбом любую стену, а потому я судорожно искала редакторский отдел. Он нашелся довольно быстро, а обнаружить в нем белое пятно этой серой жизни оказалось и вовсе не сложно. Ниар сидел на кресле, явно отчаянно мечтая сползти на пол, и холодно смотрел на дамочку лет сорока в строгом сером костюме с пиджаком, застегнутым на все пуговицы, и это при тридцати градусах жары. Ее переносицу венчали учительские очки в прямоугольной оправе, а макушку украшал пучок, причем блеклые русые волосы с ранней сединой были стянуты так сильно, что я удивлялась, как у нее еще кожа не треснула. Она что-то выговаривала Риверу учительским тоном, но наш Мистер Ледышка на это никак не реагировал. Вспомнились серии об СПК… Я ломанулась к ним и встала у окошка так, что слышимость была отличная, но я не мешала своим присутствием беседующим. По огроменной комнате народу шастало довольно много, и на меня никто внимания не обращал, стол тети-училки находился недалеко от моего пункта дислокации, в крайнем правом ряду себе подобных, причем всего я насчитала четыре ряда по пять столов в каждом. Ничего себе, сколько редакторов! А я думала, это маленькое издательство… Ниар сделал вид, что меня не заметил, что мне было только на руку, и я прислушалась.

– …Вы внушаете читателям свою точку зрения, в то время как автор имел ввиду несколько иное! Это неприемлемо – менять в детективе мелкие подробности! Вы детализировали картину преступления, в то время как автор намеренно этого не сделал! Он не уточнял, каким ножом были нанесены удары и под каким углом, не говорил, на каком расстоянии от здания нашли тело убитой! Для чего? Для того, чтобы читатель не сумел догадаться о том, убийством или самоубийством являлось падение с высоты, и какого роста был человек, нанесший удар ножом! Вы же все это в текст добавили, тем самым лишив читателя интриги! Это неприемлемо! Объяснитесь?

– Преступление раскрывает детектив полиции, обладающий данной информацией, – апатично заявил Ривер. – Он знает, что человека выбросили из окна и какая сила была приложена. Он знает рост и примерный вес человека, нанесшего удар ножом. И он говорит об этом, как только приступает к расследованию, то есть в следующей главе. Не имеет смысла скрывать данную информацию: читатель должен хоть немного самостоятельно думать во время чтения, иначе сам смысл написания детектива исчезает.

Браво, Найт! Так ее! Молодец, поддерживаю!

– И все же автор умолчал о данных подробностях! Значит, в его планы они не входили. Вы же проявили недопустимую самонадеянность, изменив текст по своему усмотрению! Автору это не понравилось бы!

– Вас больше волнует отношение автора, нежели целостность текстового повествования, – апатично выдал Ривер. Ну ты крут, брат! Я еще не видела, как он язвит другим людям, и вот дождалась. Это шедеврально! Он так флегматичен, что не хватает его пижамки, штаба и доминошек, и будет сцена: «Ниар опускает Киру после потери тем Тетради смерти в пользу Мэлло». И все это так пофигистично сказано, что просто слов нет! Одни эмоции.

– Автор должен одобрить текст! Конечно, мы беспокоимся об этом! – возмутилась мадам с пучком. – Вы должны переделать данный вариант текста, и это не обсуждается!

О, а вот сейчас я прям ясно представляю, как Ривер ехидно подумал: «Фиг ли ты тогда мне мозг полощешь уже два часа?» Ну, может, и не такими словами, но смысл явно такой… Однако вежливый Ниар промолчал, буравя училку пристальным взглядом черных глаз, и та поежилась, отводя взгляд. Да, чувак, ты ее сделал!

– И все же переделайте, – собравшись, выдала эта фурия. – Иначе я вынуждена буду ставить вопрос вашей профпригодности. Вы абсолютно ничего не понимаете в детективах! Беритесь лучше за то, что способны перевести!

Дамочка, это такая попытка самозащиты? Вроде как «лучшая защита – это нападение», что ли? Да Ривер же… А, ну да. Откуда ей знать, что перед ней великий детектив?

– Вы не способны написать нормальный текст детективного жанра! – продолжала самоутверждаться «училка», сто лет не отводившая взгляд. А тут – отвела, да еще от чьих глаз? Ребенка, сопливого парнишки недо-альбиноса! Ай-яй-яй, как же ей обидно-то… – Вы вообще ничего не добьетесь, если будете коверкать текст-исходник! Вы бездарность в детективном жанре! Идите писать научные трактаты по криминалистике!

И вот тут я не выдержала. Ниар сидел на кресле аки Принц на троне и так пофигистично смотрел на эту мымру, что создавалось впечатление, будто ее для него вообще не существует, но я так не могу, я человек взрывной, и за своих товарищей порву кого угодно.

– Да что бы Вы понимали! – возмущенно воскликнула я. – Он в детективах разбирается лучше, чем Вы в коррекции! Он Вам хоть сам детектив напишет, да такой, что продажи будут как у Устиновой, хоть перевод сделает так, что все в момент раскупят!

– Вы еще кто?! – возмутилась редакторша.

Хотелось сказать: «Конь в пальто», – но я сдержалась.

– Тот, кто знает, на что он способен! Это Вы ничего не понимаете, если устроили этот балаган! – фыркнула я, и приготовилась отразить атаку воинствующей училки, но ее перебил Ниар, вопросив у меня:

– Что ты здесь делаешь?

– Пришла за Кирой, – ответила я, зная, что мадам-злюка воспримет псевдоним серийного убийцы как имя одной из сотрудниц. Почему бы не запутать дамочку, право слово?

Ниар нахмурился, но не ответил, а эта крокодилка возопила:

– Сюда нельзя приводить посторонних! Ривер, уберите ее.

– Я вам что, стул или галоша, чтобы меня «убирать»? – фыркнула я. – Я к Кире пришла, так что не стоит на Ниара это сваливать. И вообще, я-то уйду, но он уйдет со мной! Или дайте нормального, адекватного человека для конструктивного диалога!

– Не стоит, – апатично возвестил Найт. – Я понял претензии и ухожу.

С этими словами он встал, но дамочка его перехватила, подскочив следом и возопив:

– Мы не договорили!

– Договорили, – холодно бросил Ривер, пожимая плечами, и собрался уходить, как вдруг она выдала:

– Если способен писать, что же сам не пишет? Хорошо! Если он сумеет написать свой собственный детективный роман, и редакционная коллегия решит, что он теоретически пригоден для публикации, мы уломаем автора внести изменения в текст! Согласны?

– Нет, – флегматично ответил Ниар. – Мне это неинтересно.

Обломааал! Ривер, ты прям Мистер Обломингус номер два! Номер один – наш Шоколадный Фей…

– Тогда я ставлю вопрос о Вашей профпригодности, – быстро придя в себя, объявила гарпия местного бомжарника, и я подумала, что мой характер – зло для окружающих…

– Я напишу, – безразлично ответил Найт, после пятисекундного молчания. – Однако я не собираюсь заключать сделок. Не Вам решать, увольнять меня или нет. Это вне Вашей компетенции.

Не дожидаясь ее ответа, Ниар ломанулся к выходу, а я поспешила следом, волнуясь о том, как же он будет писать роман, ведь он прежде таким не занимался… Выпав на улицу, я поймала Ривера под локоть и осторожно сказала:

– Найт, извини… Я не думала, что так получится. Прости…

– Ничего, – флегматично возвестил мой зефирный Принц. – Я напишу. Это не проблема.

– Но… – я хотела было сказать, что он не писал раньше, а значит, ему может быть тяжело, но потом подумала, что во-первых, Ниар – гений, а во-вторых, если он умудряется переводы делать, значит, и что-то свое написать сможет, благо, фантазия у него есть. В результате я окончательно растерялась и впала в уныние. Ну вот, хотела его подбодрить, а в результате своим мрачным видом только вгоняла в депрессию. Впрочем, Ривер к депрессиям склонен не был, а потому, поймав мой расстроенный и виноватый взгляд, блуждающий по пыльному асфальту, подошел ко мне и едва заметно, краешками губ улыбнулся.

– Все в порядке, – сказал он, положив ладони мне на плечи. – Не волнуйся. Мне… мне было приятно, что ты так поступила. Знаешь, в Доме Вамми воспитатели никогда за нас не заступались перед коллегами, а друзей у меня не было. А потом… в СПК все только выполняли мои указания, веря в мою непогрешимость. И защищать меня, собственно, было не от кого. Так что… спасибо.

Я удивленно воззрилась на Ниара, ловя его теплую улыбку и довольный взгляд, и улыбнулась в ответ. От сердца сразу отлегло, хотелось обнять Ривера и сказать, что все будет хорошо, потому что он больше не один. Но вместо этого я потрепала его по голове и сказала:

– Тебе спасибо, Найт.

Он кивнул, и мы протопали к лавочке, заныканной ЖЭКом в глубине двора под высоким тополем. Не самое удачное соседство, кстати: в период облетания тополиного пуха на этой лавочке сидеть – не самое радостное занятие… Но тополь давал спасительную тень, а при жаре это главное. В результате мы с Зефирчиком приземлились на лавочку, и он спросил:

– При чем тут Кира?

– А он устроился сюда дизайнером, – поведала страшную тайну я. – Знаешь, это странно – он последнее время постоянно от Юльки ныкается. И не рассказывает о своих планах. Она только вчера вечером узнала, что он нашел работу. А у него сегодня уже первый рабочий день…

– Неудивительно, – пожал плечами детектив. – Это же Ягами. А он никому не доверяет.

– Да, но это минус, – тяжко вздохнула я. – Мы так не сможем понять, что у него за задание.

– L просил меня поговорить с тобой, узнать подробнее о том разговоре, что произошел между вами на озере. Он надеется, что ты еще что-нибудь вспомнишь.

– Да я же уже вам рассказывала, – простонала я, закатывая глаза. – Не было ничего особенного! Сидела, болтала с Васькой о том, какой сайт хочет вскрыть наш недо-Ками и можно ли оттуда инфу притырить, и вдруг приперлась дитя Энма-чо.

– Хорошо, – кивнул Ниар и внезапно спросил: – Ты мне доверяешь?

– Это тут при чем? – опешила я.

– Ты знаешь, что психологи используют методику когнетивного допроса и расслабления для вызова воспоминаний из подсознания?

Я призадумалась. Конечно, я об этом знала, и это не было гипнозом, но почему-то мне это на себе испытывать не хотелось… Возвращаться в день, когда чуть не утонула моя лучшая подруга – не самое приятное времяпрепровождение. Пока я хмурилась и кусала губы, Ниар осторожно положил свою ладонь на мою и спокойно сказал:

– Я понимаю, ты не хочешь вспоминать такой день. У меня не было друзей, и мне не понять, что значит чуть не потерять близкого человека, но это важно. Если ты не вспомнишь, мы не сможем понять, чего добивается Кира. А ведь если он останется здесь, а все мы уйдем, он может устроить в этом мире хаос.

Я поморщилась. Ривер был прав… Но я такая эгоистка! Мне все же не хотелось вспоминать…

– Я буду рядом, – прошептал Ниар, слегка сжав мою ладонь, и я сдалась.

– Ладно, – кивнула я и закрыла глаза, облокачиваясь на спинку лавочки. – Начинай.

Я попыталась успокоиться, слушая голос Зефирного Принца, и вернуться воспоминаниями в тот злополучный день, но сначала получалось плохо. Можно сказать, вообще не получалось. Однако через какое-то время я все же сумела успокоиться и выполнила указания Ривера.

– Дыши ровно и глубоко. Ты в безопасности, Юля тоже. Вспомни тот день, когда вы поехали на озеро. Запахи, ощущения. Ты сидишь на берегу, она в машине. Она спит. Она в безопасности и ты тоже. Солнце припекает очень сильно. Жарко. Ветра почти нет. Трава такая мягкая, земля очень теплая, прогретая. Ты смотришь на траву. Вспомни. Рядом с тобой есть кто-то еще?

– Да, рядом сидит Вася, мы болтаем о компьютерах, – ответила я, детально вспоминая наш разговор. – Подходит Кира. Он недоволен. Он не хочет, чтобы я знала о его планах.

– Хорошо, – кивнул Найт. – Дыши ровнее, все хорошо. Продвинемся немного дальше. Ты спрашиваешь Васю о том, возможно ли скопировать информацию…

Я вспомнила этот момент и последовавшую за ним реакцию Ягами.

– Он недоволен. Он не хочет, чтобы Вася рассказал мне о его находке. Он заранее убедил Васю не говорить мне ничего, внушив ему, что его могут посадить за кражу интеллектуальной собственности. «Почем опиум для народа?» «Раздаю бесплатно, в целях знакомства народа с правилами поведения в Новом Мире». Вася не понял, о чем мы, и спросил, я ответила: «О своем, о вечном». Вася же сказал, что вечное – это вскрытие сайтов. Мне стало смешно, я же не умею их вскрывать… – картины прошлого отчетливо вставали перед глазами. Сердце билось ровно и размеренно, теплая ладонь Ривера на моих пальцах успокаивала. Я вспоминала тот день, словно вернулась в него… – Я сказала, что не умею этого делать, а Кира, фактически, сказал, что я идиотка. Мне стало совсем смешно, и я ответила, что мне оно не надо, а было бы надо – я бы научилась. «Что-что, а учиться я умею». Но Кира не поверил и усмехнулся…

«Ягами Лайт, это твое задание!» – вспыхнули в моей памяти слова странной шинигами с полным отсутствием вкуса и знаний о моде мира смертных. Я распахнула глаза и уставилась на Ниара.

– Что ты вспомнила? – тут же спросил мой доморощенный психолог.

– Я поняла! – воскликнула я, вскакивая. – Энма-чо тогда сказала: «Это твое задание, Ягами Лайт!» Значит, она хочет, чтобы я научилась пользоваться компами, ломать сайты!

Возмущению моему не было предела. Это меня что, в преступники записать хотят, что ли?

– И больше ничего? – нахмурился Ниар.

– Нет, потом я вскочила и оглохла, – покачала головой я, падая обратно на лавочку. Хорошо, она надежная, такой трюк выдерживает, а то мы бы вместе с Зефиркой навернулись…

– Понятно, – еще больше нахмурился Ниар, явно что-то просчитывая. Я в тишине сидеть была не намерена, да и любопытство взяло верх, а потому спросила:

– И что думаешь?

– Задание, вероятнее всего, связано с вычислительной техникой, – неохотно выдал тайну мадридского двора Ривер. – Но вот что именно ты должна сделать, не ясно. Логическая цепь такова: «Я не умею вскрывать сайты» – «Дура» – «Если бы хотела, научилась бы» – «Это задание». Но вряд ли Энма-чо хотят, чтобы ты стала преступницей.

– Вот меня это тоже смущает, – поморщилась я.

– Однако мы все равно должны начать учить тебя пользоваться компьютером. Думаю, лучше всего будет, если этим займется L.

Я поникла. Он меня и так на курсах муштровать будет, а теперь еще и дома… Лучше бы меня сам Ниар учил, право слово! Но он будет занят переводом и написанием своего романа, а значит, придется смириться. Все же если за дело возьмется Мэлло, я тупо взвою, а Мэтт работает с восьми утра до пяти вечера – времени на учебу будет совсем мало. О Бейонде речь вообще идти не может: у него свои заботы – как меня в клуб затащить, да на колбасу после этого покрошить…

– Ладно, – поморщившись, кивнула я, и тут из здания выплыла Юля. Она явно была чем-то расстроена, и я тут же кинулась к ней, наплевав на заморочки с заданием недо-божества.

– Солнце, что стряслось? – спросила я, поймав подругу за руку и вглядываясь ей в глаза. – Опять Кира?

– Он разозлился, что я пришла, – тяжело вздохнула Юля. – Блин, Маш, я не хочу, чтобы он мне нравился!

А вот это был явно крик души. Юлька уткнулась лбом мне в плечо и начала расстроено бурчать о том, какая Ягами скотинка, и как она его хочет отправить в мир Мэйфу без права попасть в «мир счастья», а я осторожно гладила ее по спине, успокаивая. Наконец, Юля пришла в себя и сказала, что постарается больше не думать об «этом огрызке от кислого яблока с червивой сердцевиной», как она сама выразилась. Я кивнула и сказала, что поддержу ее в любом случае, но считаю, что она права, а сама подумала, что было бы в сто раз лучше, если бы ей понравился Бейонд, а не этот отмороженный параноик… Все же Бёздея я за последнее время начала уважать. Не только за то, что он Греллю спас, просто мне был понятен его Путь Меча, его философия. Да и он доказал, что умеет быть неплохим товарищем, а потому я думала, что он в сто раз лучше маньяка с манией величия, но не вобьешь же свои мысли в голову другого человека, тем более, влюбленного человека. Наконец Юля пришла в относительную норму, тяжко вздохнула, и мы пошли к Ниару, все еще восседавшему на лавочке. Тот апатично поздоровался с Греллей, и мы пошлепали домой, по пути забредя в магазин игрушек, где я сделала Ривера счастливым обладателем трех новеньких белых паззлов и десяти коробок домино с условием, что на ночь он свои завалы будет разгребать сам. Принцу убираться не хотелось, но он все же согласился, и, как мне показалось, начал просчитывать варианты того, как припахать к уборке меня, несчастную. Но я стойкая! И ленивая. А потому ему это все равно не удастся, бугага!

Притопали домой мы нагруженные продуктами (вернее, нагружен был только Ривер, ибо я внаглую спихнула на него все четыре сумки с хавчиком) и прочей ерундой, которую тащила я. Юля же от сумок была освобождена мной лично, ибо три паззла, салфетки и домино – не тяжесть, сама донесу, а остальное донесет Ривер, ибо он хоть и восемнадцатилетний, но мужик, да к тому же мужик, как оказалось, очень сильный, чего не скажешь по его виду. Кэль и то с его анорексичностью выглядит сильнее. Наверное, это из-за того, что Ниар смотрится как подросток, ну да ладно. Короче говоря, мы добрались до дома и тут же утекли на курсы, бросив Ниара на растерзание Рюзаки. Ничего, пускай сам перед руководством о проделанной операции по извлечению воспоминаний отчитывается. Эх, и чего я не Джонни Мнемоник? Крик души…

Вернулись домой мы уже вечером, и, пока я готовила ужин, L сообщил о своем согласии с тем, что учить меня должен именно он, а также заявил, что составит мне расписание. Я мысленно взвыла, но куда ж деваться с подводной лодки? А потому сдалась на милость глючной панды. Сварив борщ и налепив вареников, я вернулась к чтению юмористических рассказов, а Юля в это время смотрела на своем планшете аниме «Хеллсинг» – оно ее успокаивало. В результате, около шести притопал Мэтт и, не заходя на кухню, ломанулся переодеваться. Вот уж точно человека бесит формальная одежда… А через полчаса возвратился и Кэль, поступивший точно так же, как и его друг. В результате зрелищем неканонных Мэлло и Мэтта нас не порадовали, но нам с Юлькой было как-то пофиг – мы были по уши в делах. В семь мы сели ужинать, не дожидаясь Бейонда, который возвратился ровно через пять минут после начала приема пищи. Оказалось, что его приняли в клуб, и после этого он бродил по городу. Зачем – он не пояснил, но я надеялась, что Юлька из него это вытрясет: у них ведь отношения стабилизировались… Мэтт за ужином пояснил, что офисы – это зло, а дресс-код – пытка, и Мэлло с ним был согласен, но его работа была далеко не такой занудной, как у Майла, и он остался доволен всем, за исключением костюма, без которого на работе ему появляться не светило. Мы тоже поделились свежими новостями, и после ужина L начал втирать мне основы программирования. Что интересно, у меня получалось не отстать от хода его размышлений, как хромому от чемпиона мира по марафонскому бегу, и я примерно понимала, о чем он вещал. Вывод: L прирожденный преподаватель! А значит, я зря на него наезжала. Одно расстраивало – его безэмоциональность. Но это были мелочи: в деловых отношениях эмоции только мешают, а L оказался еще и очень терпеливым и непонятные моменты разжевывал, как беззубому сухарик. В результате, спать я легла около двенадцати, выжатая, как лимон, но с головой, отяжеленной новыми и абсолютно бесполезными для меня знаниями. Ну, может, хоть Киру удастся выпнуть из этого мира – другая польза от них мне и не нужна…

Дни поползли размеренно и неторопливо, аки улитки, одурманенные средством от насекомых. Я, следуя распорядку дня, заботливо напечатанному моим не менее одурманенным бамбуковым медведем и присобаченному на стену, вставала в восемь утра, причем будил меня этот самый Мишка Гамми, и шлепала готовить этим троглодитам завтрак. Мэтт и Мэлло к тому времени уже успевали свалить в туман, то бишь по местам службы, перехватив хавчик, приготовленный мной с вечера. Сварганив что попроще (о да, я перестала печь им пирожки и блинчики, начав готовить кашу и молочную вермишель. L говорил, что это полезно, а Найт – что это не так вкусно, но на вкусняшки мне просто не выделили времени), и рулила будить Ниара. Пожевав, Зефирка-кун сваливал трудиться за моим ноутом, а я топала в спальню – учиться юзать железного друга хакеров, бухгалтеров и любителей Твиттеровского трёпа. Короче говоря, до обеда я мучила комп, потом готовила супчик няшным гениям и чуть менее няшным анимешницам, а когда приползала Юля, мы вчетвером поглощали обед, и я садилась за написание рассказов. Грелля мне в этом активно помогала, но исключительно оценкой идей: Ривер ей запретил придумывать сюжеты и шутки, равно как не делал этого и сам, ведь Энма-чо предупредили, что я должна написать рассказ именно сама, без постороннего вмешательства. Около пяти я начинала готовить ужин, и вот тут-то отрывалась по полной: лазанья, сербская кухня, в которой я прямо-таки спецом стала, немецкая кухня, в которой я разбиралась чуть меньше из-за ее разнообразия, но стремилась к большему, и десерты всех видов и подвидов специально для L. Пироги, запеканки, печенья – чего я только не готовила, разнообразные соленья-тушенья тоже встречались, а потому довольны были все. Не забывала я и про Юлю, а потому готовила также суши и жареную картошку.

Месяц с момента прибытия гениальных няшек пролетел незаметно, а Михаэль и Майл так и не получили заданий, что расстраивало. И это при том, что после ужина я проводила время как раз с мафиози – L настоял на том, чтобы мы гуляли каждый вечер и общались. С одной стороны, он хотел, чтобы парни наконец получили здания, а с другой, ему тупо надо было выполнить свое, и он надеялся, что я откроюсь одному из бандюганов. Надежды его оказались напрасными: я с ними неплохо ладила и очень к ним привязалась, но открыть душу и сердце не могла. Михаэль мне был симпатичен, но не более. Я не любила его – это была лишь поверхностная симпатия. Я поняла это, когда осознала, что сердце при его появлении у меня чаще не бьется. С Мэттом же мы общались очень ровно, спокойно и без взрывов, не так, как с этим холеричным истериком, который периодически закатывал мне скандалы (отчасти, думаю, именно это и не давало мне в него втюрится по самое «не балуйся»), но о дружбе речь тоже не шла – мы понимали друг друга, но к разговорам по душам не стремились. Он вообще был дико скрытным. Очень часто в наших загулах к нам присоединялся Бёздей, который притаскивал мои же боккены, и мы вчетвером шли на полянку в парке, мою любимую, которую я не так давно выщипывала после избиения младенца, то бишь знакомства моей ладони со щекой Кэля с приложением силы и ускорения. Мы тренировались, причем на равных: он учил меня своим коронным приемам, а я его – своим, и при этом, что странно, азарт не уходил – мы все так же бились до конца, и я знала: если ошибусь, Бёздей меня как минимум не очень серьезно ранит. Однако слово «убьет» в моем мозгу всплывало все реже – он почему-то начал меняться. Глядя на меня и Юльку, он уже не сверкал, как «Ауди» фарами на повороте, своими красными глазюками, и намеков на скорую нашу кончину тоже не делал. С Юлькой они вообще поладили. Он уматывал на работу, как и Кира, с утра пораньше, причем в первую смену тренировки по будням длились с девяти до одиннадцати. Потом новоявленный тренер кен-до шастал по городу – как доложила разведка, он опытным путем выяснял все о нашем многострадальном городе и изучал каждую подворотню. На вопрос: «Для чего?» – ВВ отвечал, что никогда не знаешь, что может пригодится. По-началу нам это не нравилось, и мы думали, что он попросту собирается опять начать одиссею с выпендрежем перед L, но все было не так – он и впрямь не собирался никого убивать, а просто изучал город «на всякий пожарный». Потом он шлепал на занятия, проводимые во вторую смену – с трех до пяти, и после этого возвращался домой, ужинал у меня и топал к себе, причем все чаще перед сном болтал с Юлей о чем-то своем, маньячном, а может, и не очень. Кира, кстати, тоже ужинал с нами, но вот чем он занимался в течении дня никто не знал. Он часто бывал у Васятки, и тот предоставлял нам список сайтов, посещаемых Кирой, причем список этот настораживал – маньячелло умудрился вскрыть базу данных Министерства Внутренних Дел, ФСБ и далее по списку. Это напрягало, но сделать мы ничего не могли. Впрочем, L явно что-то удумал, но вот что – не признавался, и я знала лишь, что он проверяет те сайты, куда шлындрал Кира, как только я ему о них сообщала. Ягами вообще практически перестал общаться с нами и только ужинал в моей хатке, мило так улыбаясь, а по вечерам общался с Юлей на темы, их объединявшие. И хоть L и уговорил Греллю пересказывать ему эти разговоры в подробностях (до сих пор удивляюсь, как ему это удалось), понять, что у Лайта на уме, у него вряд ли получалось.

Кстати, по истечении месяца пребывания в нашем мире анимешных глюказоидов я уже уверено владела компом, могла вскрыть довольно сложный сайт, и ту самую базу данных, о который мы с Васянчиком говорили на озере, я уже взламывала, но Кира не исчез, а это значило лишь, что не это было его заданием. L много раз пытался с ним поговорить, но Лайт плавно вытекал с линии допроса и уводил разговор в сторону, тонко намекая, что о задании своем он не скажет и под пыткой. Плавать я, ясное дело, учиться отказалась, и Рюзаки это расстраивало, а вот остальным было глыбко начхать. В рассказах прогресса особого тоже не было – меня это уже начинало бесить, и потому перед сном я вымещала злость на бумаге, а точнее, с помощью двоичной системы счисления, и, с ненавистью дубася по ни в чем неповинным кнопкам ноута, писала мрачнейшие фики, которые всегда заканчивались трагично. Ривер бетил каждый из них и, как оказалось, наш светлый гений имеет довольно-таки темные мысли: он не любил юмор, зато любил драмы. Однажды он даже попросил меня написать рассказ на тему «Мысли серийного убийцы перед суицидом», что я с радостью сделала. О да, не удивляйтесь, маньяки тоже иногда совершают самоубийства, ведь, как ни странно, некоторым из них свойственны душевные терзания. Вот так вот мы и жили, не тужили, и депрессовал вместе со мной только L – он хотел отправить всех назад, но ничего не получалось, а Величайший из Глючных Панд проигрывать не любил… Огорчало меня лишь одно – через месяц должны были вернуться мои родители, и что делать с анимешками после этого мы не знали. Родители Юли наведывались за это время дважды и, к счастью, на маньяков не натыкались, а одежку их не видели – они просто заскакивали домой на пять минут, узнавали, как у Грелли дела, вручали ей деньги и сваливали в туман, из которого появились. Кстати, такое поведение для них было нормой жизни, так что удивление оно вызывало лишь у наших пришельцев, но пояснять его мы с Юлькой отказались. Ибо не фиг, как говорится…