Текст книги "Хор тысячелетий (СИ)"

Автор книги: romaletta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 48 страниц)

– Ну-ну, Гарри, – Лен похлопал мальчика по спине и осторожно поставил на землю. – Я вижу, что ты в полном порядке и с учебой у тебя все хорошо. Я познакомился с твоим деканом, он очень умный и рассудительный волшебник, мы быстро нашли общий язык. Он знал твоих родителей, ты в курсе? И даже мог бы быть твоим отцом, кстати, – Лен подмигнул Гарри. – Я сейчас перекинусь обратно, холодно. Следуй за мной, у меня чуть дальше по тропе схрон с одеждой.

Гарри побежал следом за трусившим по тропе белым волком. После того, как фигура в черном балахоне куда-то делась, лес снова стал выглядеть вполне дружелюбно.

====== Глава 11. Мантия-невидимка ======

Разговор с Леном только еще больше расстроил Гарри. Выходило, что Ролар, погрязнув в делах поместья, которые были им оставлены на попечение многочисленных отпрысков (Орсана, как и полагалось порядочной жене, с удовольствием одарила дорогого супруга четырьмя сыновьями и двумя дочерьми) и благополучно ими запущены до весьма плачевного состояния, никак не успевал появиться в Велибрии на Рождество, а сам Советник обязан был отбыть вместе с Повелительницей в деловое путешествие в Леск: путь неблизкий. Огорченный мальчик долго не хотел отпускать приемного родителя, и тот пообещал, что сразу после возвращения из путешествия непременно навестит Гарри. Каникулы же Поттеру предстояло провести в школе.

Лен отпускал Гарри обратно в школу с тяжелым сердцем. То существо, которое он так вовремя отогнал от Гарри в лесу, совершенно явно не было миролюбивым привидением. Обрывки мыслей, которые удалось уловить Повелителю, были на удивление противоречивы. На мгновенье у Лена даже закралось подозрение, что его органы чувств играют с ним злую шутку: сущностей было словно две в одном теле. Разбираться было некогда: как только фигура в балахоне поняла, с кем имеет дело, она сразу же исчезла – вероятнее всего трансгрессировала или что-то в этом роде. Оставалось только надеяться, что Альбус знает что делает и что Гарри нужен этому интригану живым. Под защитой Дамблдора мальчику ничего не угрожало, это Лен знал наверняка: являясь Хранителем Кендры, Альбус был самым сильным магом в Британии. Но резоны его были не вполне прозрачны, а кровь Повелительницы, которая текла в его жилах, не позволяла другим вампирам читать его. Оставалось только гадать, что на уме у директора Хогвартса и какую игру он затеял. Впрочем, поговорив с деканом Снейпом, Лен остался доволен его намерениями в отношении Гарри и немного успокоился.

Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти, и Хагриду пришлось основательно повозиться, прежде чем они снова смогли летать.

Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно, и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам. Нет, в Общей гостиной, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь.

Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снейпа, которые проходили в подземелье. Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним. В эти дни Гарри особенно сильно злился на то, что не может поехать домой на каникулы: варить давно известные ему зелья мальчик вполне мог и в более комфортных условиях под присмотром Травницы. Профессор Снейп же делал вид, что не замечает изнывающего от скуки Поттера. Ситуация усугублялась тем, что все однокурсники Гарри, и даже Гермиона с Невиллом, уезжали из школы на каникулы. Гарри, конечно, не боялся одиночества: в конце концов, в Хогвартсе была обширная библиотека... Но тем не менее Гарри так сильно ждал Рождества в компании своих близких, что перспектива провести его в полном одиночестве в Хогвартсе угнетала молодого волшебника.

– Что случилось, Гарри? – спросил как-то Блейз, когда они вошли в украшенный огромными елями, увешанными золотыми шарами, Большой зал. – Ты с каждым днем становишься все более печальным.

– Я не еду домой на Рождество, – сказал Гарри, как ему казалось, равнодушно, но Блейз очень серьезно посмотрел ему в глаза, и Гарри прочитал в миндалевидных глазах итальянца беспокойство. – Да ты не волнуйся, я тут почитаю... я люблю читать. Да и дома все равно делать нечего...

– Если хочешь, я останусь в школе на каникулы, – предложил Блейз.

– Спасибо за заботу, но не стоит. Я вполне в состоянии развлечь себя самостоятельно, – Гарри улыбнулся. – Я просто соскучился по... отцу.

Блейз кивнул и надолго замолчал.

Проснувшись рождественским утром, Гарри обнаружил в изножье кровати несколько свертков с подарками. Гарри быстро распаковал верхний сверток. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы – скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. Гарри поднес ее к губам и извлек из нее звук, похожий на уханье совы.

Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петунья», – было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе – более щедрый подарок придумать было сложно.

– Очень приятно, – прокомментировал Гарри.

Подарок от Лена был традиционно прагматичным: набор новых перьев и кожаная куртка тонкой выделки с короткой пояснительной запиской, что отец волнуется за продуваемую школьную форму для квиддича, поэтому рекомендует Гарри надевать эту куртку под форменную мантию. Гарри улыбнулся, прижав к лицу вкусно пахнущую кожей вещицу, и позволил себе немного повспоминать о приемном родителе.

В следующем подарке было сладкое – большая коробка «шоколадных лягушек», присланная Гермионой.

Ролар прислал Гарри книгу по восточным единоборствам. Сопроводительного письма не было, и мальчик несколько приуныл. Однако бережно перелистав страницы увесистого тома, он с победным гиканьем обнаружил засунутую между страницами фотографию. Это был обычный маггловский снимок, не колдография, но зато на нем был сам Ролар на фоне его поместья в окружении детей: самый младший из них был раза в два старше Гарри, старший выглядел старше отца: вампиру внешне было едва за тридцать, хотя на самом деле возраст его приближался к третьей сотне лет. На обратной стороне фотографии рукой наставника было написано: “С Рождеством, малыш! Будь внимательным и упорным, и результат не заставит себя ждать!” Несколько раз перечитав эти слова, мальчик поставил фотографию на тумбочку возле кровати и осмотрелся.

Оставался еще один сверток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый, и неторопливо развернул бумагу.

Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. Уже смутно догадываясь, что это за вещь, Гарри набросил мантию на плечи – и тело его исчезло. Гарри снял мантию-невидимку (а это была именно она) и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками – такого Гарри еще никогда не видел.

“Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества.”

Подписи не было. Гарри изучал странную записку, написанную неизвестно кем. Рассудив, что единственным взрослым волшебником, которому он может доверять, был профессор Снейп, Гарри аккуратно сложил записку и мантию, привел себя в порядок и направился прямиком в покои декана: благо, у него заранее был заготовлен подарок для преподавателя.

Северус Снейп ненавидел Рождество. Патологически одинокий человек, после смерти Лили Снейп возненавидел Рождество пуще прежнего: раньше он всегда получал от нее в подарок какой-то ничего не значащий для других, но неимоверно важный, драгоценный для него самого пустячок, который зачастую оказывался единственным его подарком. Сейчас же он каждое Рождество ненавидел хотя бы за то, что Лили больше не присылает ему зачарованное перо или трансфигурированные из ягод боярышника запонки... Каждое рождественское утро он менялся в случае необходимости с кем-то из профессоров, если выпадала его очередь дежурить в замке, и планомерно надирался огневиски, не вставая с постели весь день.

Однако в этом году запланированную “культурную программу” профессора грубо прервали стуком в дверь. Настойчивым стуком. Отчаянным стуком. Чертыхаясь, Снейп набросил на плечи халат и вышел в гостиную. Отворив дверь заклинанием, зельевар остановился на пороге, подавившись заготовленной гневной тирадой. Из коридора на него смотрели изумрудные глаза Лили. Немного отойдя от первого шока, Снейп сообразил, что глаза были все же не ее, а ее сына, который, в общем-то, уже полгода учится у него на факультете, расшатывая и без того слабую нервную систему преподавателя. С трудом взяв себя в руки, Снейп сделал приглашающий жест и, буркнув “Входите, Поттер”, поспешил к бару. В горле предательски пересохло. Опрокинув в себя стакан огневиски, профессор снова повернулся к Гарри.

– С Рождеством, сэр, – Гарри протянул ему небольшой сверток, в котором угадывалась продолговатая коробочка.

Поколебавшись несколько секунд (Гарри продолжал совершенно серьезно смотреть на него своими невозможными изумрудными глазищами, которые так странно было видеть на лице Джеймса), Снейп принял подарок и, развернув его, обнаружил внутри футляр с золотым пером гоблинской работы: вещь была безусловно дорогая и очень изысканная.

– Зачем? – спросил совершенно сбитый с толку Снейп. Он до сих пор не придумал для себя линию поведения с этим необычным во всех отношениях студентом.

– Сегодня же Рождество, сэр, – Гарри улыбнулся, – на Рождество принято дарить подарки. Мой приемный отец – Повелитель. Несмотря на то, что сейчас он не управляет своей Долиной, он не может себе позволить делать дешевые подарки. Я надеюсь, что Вы не сочтете за бестактность с моей стороны это объяснение, сэр, – Гарри поклонился. – Мне хотелось сделать Вам приятное. Я посоветовался с Леном, и он не позволил мне зачаровать обычное перо... я хотел...

Снейп расхохотался. Гарри замолчал и изумленно на него посмотрел: он впервые видел смеющегося декана.

– Спасибо, Гарри. Твой приемный отец основательно покопался в моей голове, не так ли?

– Он не может иначе. Для него это то же самое, что видеть и слышать, – пожал плечами мальчик. – Сэр, Вы позволите мне задать вопрос?

– Что-то случилось? – Снейп посерьезнел. – Садись, пожалуйста, – профессор указал мальчику на одно из кресел.

– Да. Сегодня утром я получил вот такой подарок, – Гарри протянул профессору сверток с мантией-невидимкой, – к нему прилагалась сопроводительная записка без подписи. Я не очень понимаю...

– Можно мне взглянуть на записку?.. – Снейп рассмотрел мантию, сделал над ней несколько пассов и вернул Гарри, мальчик отдал ему клочок пергамента. Профессор нахмурился. – Что бы ты хотел узнать?..

– Кто прислал мне это?

– Директор Дамблдор, я полагаю. На мантии есть следящие чары, но в целом она безопасна. Снимать чары пока не советую: директор начал свою игру, и лучше ему пока не знать, что мы в курсе ее начала.

====== Глава 12. Зеркало Еиналеж ======

Рождественский пир показался Гарри несколько нарочитым. Поскольку в школе осталось совсем мало студентов, факультетские столы убрали, и теперь все они, вместе с преподавателями, сидели за одним большим столом в центре зала, пышно украшенного к Рождеству. С потолка сыпался волшебный снег, а сияние свечей отражалось в золотистых шарах, украшавших ели. Поскольку все друзья Гарри разъехались по домам, мальчик решил сесть рядом с близнецами Уизли. И, честно говоря, ни секунды об этом не жалел. Фред и Джордж, одетые в совершенно одинаковые свитера, как всегда развлекали окружающих, то и дело взрывая волшебные хлопушки и производя огромное количество шума.

Несколько раз Гарри ловил на себе пристальный взгляд ярко-голубых глаз директора Дамблдора, но делал вид, что ничего не заметил и страшно увлечен очередной проделкой близнецов Уизли. Из-за стола Гарри поднялся одним из первых и, пожелав всем счастливого Рождества, удалился к себе. Снейп еще оставался за столом.

Спустившись в подземелья, Гарри зашел в непривычно пустую спальню. Присев на край кровати, он достал из-под мантии реар и сжал его в ладони. Камушек был горячий. Сна не было ни в одном глазу, и Гарри, перебрав еще раз все подарки, снова наткнулся на мантию-невидимку. Она вызывала в нем какие-то смешанные чувства. Мантия принадлежала его отцу... теперь же она стала инструментом в чужой игре. Гарри попытался представить, как бы он повел себя, если бы не было в его жизни Лена, если бы он остался с Дурслями. Вероятно, он бы испытывал благоговение перед неизвестным благодетелем, который отдал ему вещь, принадлежавшую его отцу. Теперь же Гарри было интересно, откуда вообще у Дамблдора его семейная реликвия?..

Мантия была прекрасна. Мальчик снова и снова пропускал ее ткань сквозь пальцы: казалось, что от артефакта исходит волна магии, как от природного источника. Не удержавшись, Гарри снова надел мантию. Постояв немного перед зеркалом и понаблюдав, как его руки и голова исчезают и появляются в воздухе, Гарри решился на прогулку по замку.

Пройдя по подземельям, Гарри вышел на лестницу, ведущую в холл, и чуть не столкнулся с собственным деканом. Думая, что его никто не видит, Снейп болезненно морщился и придерживал рукой мантию напротив бедра. Будучи в изрядном подпитии, профессор что-то бормотал сквозь зубы. Поравнявшись с ним, Гарри сумел разобрать что-то вроде “чертова трехголовая псина”. Мальчику стало любопытно. Цербер?.. В Хогвартсе?.. Или это просто фигура речи?..

Мальчик продолжил свой путь. В первую очередь, с учетом последних обстоятельств, он решил исследовать тот коридор, который студентам запретил посещать директор еще на приветственном пиру в начале учебного года. Беспрепятственно пройдя по пустынным обледеневшим коридорам школы, Гарри подошел к двери на третьем этаже. В нос ему ударил отчетливый запах псины. Гарри прислушался. Судя по всему, за дверью находилось огромное животное: его смрадное дыхание и шуршание жесткой шкуры по каменному полу было хорошо слышно Гарри. Мальчик подергал дверь – заперто. Из-за двери раздался рык. Гарри усмехнулся и, наведя палочку на замок, прошептал “Алохомора!”. Щелчок. Потянув дверь на себя, Гарри заглянул внутрь. Безусловно, будь Поттер просто мальчиком, он бы очень сильно испугался: на него смотрел гигантский трехголовый пес. И не просто смотрел. Скалил зубы на всех своих трех мордах и утробно рычал. Кровь Хранителя дала себя знать неожиданно для самого Гарри: он вздернул верхнюю губу и зарычал на пса в ответ. Прежде, чем абсурдность ситуации достигла его мозга, Гарри с огромным удивлением увидел, как гигантский пес сник, прижал уши и завилял куцым хвостом.

При этом цербер слегка попятился, и Гарри увидел, что под лапами пса находится крышка какого-то люка. Не обнаружив более ничего интересного в этом участке коридора, Гарри снова закрыл дверь и продолжил свою прогулку.

Оставшись на каникулы в одиночестве, Гарри много времени проводил в библиотеке. А вечерами он возвращался в спальню, надевал свою мантию-невидимку и отправлялся на прогулку по Хогвартсу. Ему нравилось исследовать закоулки замка, порой он находил в них нечто необычное. Пару раз ему попадалась странная женщина, похожая на гигантскую стрекозу: огромные очки, неимоверное количество бус и браслетов, многочисленные шали и стойкий запах кулинарного хереса. Женщина прятала бутылки. Пару раз Гарри натыкался на уединившихся старшекурсников. Девушки почему-то всегда странно попискивали, словно придавленные в мышеловке мыши. Гарри старался поскорее уйти подальше, чтобы не слышать всего этого.

Однажды во время вечерней прогулки мальчик набрел на самозабвенно целующихся капитанов квиддичных команд Гриффиндора и Слизерина. Гарри замер. Забыв, как дышать, он какое-то время наблюдал за парнями. Но когда Маркус начал расстегивать на Оливере форменные брюки, Гарри будто бы окатили ледяной водой. Зажмурившись, мальчик попятился и неожиданно для самого себя ввалился в какое-то помещение.

Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвел глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонен предмет, выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.

Это было красивое зеркало высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». Зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всем остальном. Гарри медленно направился к зеркалу, желая заглянуть в него и убедиться, что он невидим.

Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся крик. Гарри резко отвернулся от зеркала. Ему показалось, что он увидел в зеркале не только себя, но и... Однако комната была пуста. И Гарри, все еще тяжело дыша, медленно повернулся обратно к зеркалу.

Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояло отражение Ролара. Гарри снова обернулся – разумеется, позади него никого не было. Или, может, он тоже был невидим? Может, это была комната, населенная невидимками, а хитрость зеркала в том и состояла, что в нем отражались все, неважно, видимы они или нет? “Да нет, что за бред”, – мысленно одернул сам себя Гарри и снова повернулся к зеркалу.

На этот раз он заметил, что выглядит в зеркале совсем не так, как на самом деле. Гарри Поттер, смотрящий на него с гладкой холодной поверхности, был на несколько лет старше, выше ростом и имел стройную спортивную фигуру. Ролар же совершенно не изменился. Он обнимал Гарри за плечи и ласково улыбался. Постояв так несколько минут, вампир сильнее прижал Гарри-из-зеркала к себе, а юноша счастливо улыбнулся и накрыл его руки своими. Гарри жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, опершись ладонями, словно надеясь, что провалится насквозь и окажется рядом с ними. Его переполнило очень странное, не испытанное доселе чувство – радость, смешанная с ужасной грустью.

Он не знал, сколько времени простоял у зеркала. Люди в зеркале не исчезали, а он смотрел и смотрел на них, пока не услышал приведший его в чувство отдаленный шум. Гарри не мог рисковать – ему нельзя было больше здесь оставаться, ему надо было вернуться в спальню, чтобы на следующий день иметь возможность прийти сюда снова.

Следующей ночью он отыскал комнату с зеркалом гораздо быстрее, чем накануне. Гарри не шел, а буквально летел, чтобы побыстрее оказаться у зеркала. Хоть он и осознавал, что производит слишком много шума, ему было все равно, тем более что на пути ему так никто и не попался.

Ролар снова стоял у него за спиной и улыбался ему. В этот раз он не только притянул Гарри-из-зеркала к себе, но ласково коснулся губами его щеки. Гарри опустился на пол перед зеркалом, говоря себе, что придет сюда завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и…

Сегодня он собирался остаться здесь на всю ночь. И ничто не могло помешать ему просидеть здесь до утра. Ничто и никто.

Кроме…

– Итак, ты снова здесь, Гарри?

Гарри почувствовал, как его внутренности превратились в лед. Он медленно оглянулся. На одной из стоявших у стены парт сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. Получалось, что Гарри прошел прямо мимо него и не заметил профессора, потому что слишком торопился увидеть Ролара.

– Я… Я не видел вас, сэр, – пробормотал он.

– Странно, каким близоруким делает человека невидимость, – произнес Дамблдор, и Гарри с облегчением заметил, что профессор улыбается.

– Итак, – Дамблдор слез с парты, подошел к Гарри и опустился на пол рядом с ним. – Итак, ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж.

– Я не знал, что оно так называется, сэр.

– Но я надеюсь, что ты уже знаешь, что показывает это зеркало? – поинтересовался Дамблдор.

– Оно… ну, оно показывает мне...– мальчик замялся, подбирая слова, – мою семью… – неуверенно начал Гарри.

– Итак… что, на твой взгляд, показывает всем нам зеркало Еиналеж?

Гарри пожал плечами.

– Я попробую натолкнуть тебя на мысль. Так вот, слушай. Самый счастливый человек на земле, заглянув в зеркало Еиналеж, увидит самого себя таким, какой он есть, – то есть для него это будет самое обычное зеркало. Ты меня понял?

Гарри задумался.

– Оно показывает нам то, что мы хотим увидеть, – медленно выговорил он. – Чего бы мы ни хотели…

– И да, и нет, – негромко заметил Дамблдор. – Оно показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания. Ты, никогда не знавший своей семьи, увидел своих родных, стоящих вокруг тебя. Однако зеркало не дает нам ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. Одни из-за того, что были зачарованы увиденным. Другие сходили с ума оттого, что не могли понять, сбудется ли то, что предсказало им зеркало, гарантировано им это будущее или оно просто возможно?

Дамблдор на мгновение замолчал, словно давая Гарри время на размышление.

– Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри, – продолжил он. – И я прошу тебя больше не искать его. Но если ты когда-нибудь еще раз натолкнешься на него, ты будешь готов к встрече с ним. Будешь готов, если запомнишь то, что я скажу тебе сейчас. Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни. А теперь, почему бы тебе не надеть эту восхитительную мантию и не вернуться в спальню?

Гарри поднялся с пола.

– Сэр… Профессор Дамблдор, – нерешительно начал он, – могу я задать вам один вопрос?

– Кажется, ты уже задал один вопрос, – Дамблдор улыбнулся. – Тем не менее можешь задать еще один.

– Что вы видите, когда смотрите в зеркало? – выпалил Гарри, затаив дыхание.

– Я? – переспросил профессор. – Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков.

Гарри недоуменно смотрел на него.

– У человека не может быть слишком много носков, – пояснил Дамблдор. – Вот прошло еще одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги.

Уже в спальне Гарри вдруг осознал, что Дамблдор не был с ним откровенен. Но, с другой стороны, подумал он, это же был очень личный вопрос. Как бы то ни было, столь своевременное появление Дамблдора возле зеркала давало Гарри косвенное подтверждение: директор что-то задумал. И он следит за Гарри с помощью мантии.

====== Глава 13. Ценный ингредиент ======

Каникулы постепенно подошли к концу, и в школу начали возвращаться ученики. Гарри старался выкинуть из головы то, что он видел в зеркале, или хотя бы найти этому разумное объяснение. Отвлечься помогали тренировки. Каждое утро он надевал подаренную Леном куртку, теплую мантию и отправлялся для начала на квиддичный стадион. Налетавшись, Поттер спускался на землю, укрытую толстым слоем пушистого снега, и тренировал приемы борьбы. Пока никто не видел, Гарри даже позволял себе полноценную тренировку с гвордом. К счастью, стадион был достаточно большой и легко просматривался, поэтому Гарри убирал лезвия прежде, чем кто-либо мог их заметить.

Вымотавшись, он отправлялся в душ, а затем – в библиотеку. Как ни странно, одним из частых его собеседников во время каникул стал профессор Снейп. Получилось это совершенно случайно: Гарри по неосторожности столкнулся с деканом в коридоре, и тот буквально зашипел от боли. Мальчик живо припомнил те ругательства, которые Снейп в подпитии позволил себе в адрес цербера, и, сложив два и два, предположил, что случайно ткнул в незажившую рану: слюна церберов не позволяла применить стандартные магические заживляющие средства, поэтому такие раны долго кровоточили и могли стать даже источником заражения. Поэтому на следующий день Гарри снова постучал в покои профессора.

– Что Вам нужно, Поттер? – неприязненно поинтересовался Снейп с порога, кутаясь в халат.

– Я принес Вам один очень ценный ингредиент, если позволите, сэр, – сказал Гарри и выразительно посмотрел на зельевара.

– Входите, – коротко бросил профессор, отступая от двери.

– Возьмите у меня кровь, – сказал Гарри, как только за ним закрылась дверь. – Я знаю, что у Вас не заживает рана на ноге. И знаю, от чьих она зубов. Приготовленный на основе моей крови заживляющий бальзам поможет в считанные часы. Конечно, я не Лен, его кровь помогла бы гораздо быстрее и без дополнительных компонентов, но мне кажется, это лучше, чем ничего? Тем более, что, судя по всему, рана не в лучшем состоянии.

Снейп смотрел на него с неподдельным изумлением. Как мог этот мелкий Поттер так точно просчитать, что происходит? Как он умудрился прийти именно тогда, когда и сам Снейп начал задумываться о том, чтобы изыскать возможность достать запрещенный ингредиент – кровь беловолосого вампира?.. Почему, черт его возьми, Снейп не выгнал наглого студента, сующего нос не в свое дело?.. Откуда этот несносный мальчишка знает про цербера?.. Впрочем, глупо бы было: после выступления Альбуса на пиру только ленивый еще не проверил, что за чудовище сидит на третьем этаже...

– Гарри, я...

– Извините меня, сэр, – перебил его негодник, – я совершенно не подумал об этической стороне вопроса. Если хотите, я принесу непреложный обет, что данный разговор и последующие манипуляции не будут мной разглашены ни при каких обстоятельствах?

– В этом нет необходимости, просто... Почему, Гарри? – Северус снова не мог понять мотивацию этого странного ребенка.

– Я просто хочу помочь, сэр, – Гарри огляделся. – У Вас ведь есть здесь лаборатория? Хотите я сам сварю бальзам?..

– Что ж, – Снейп усмехнулся, – вари. Будем считать это твоим практическим экзаменом за этот год. Идем.

Проводив Гарри в личную лабораторию, выдав ему котел и указав на шкаф с ингредиентами, Снейп вернулся в гостиную и устроился в кресле с “Вестником зельеварения” в руках. Погрузившись в чтение, он не сразу заметил, что Гарри стоит на пороге лаборатории со склянкой готового бальзама и внимательно смотрит на него.

– Готово? Посмотрим... – профессор хотел подняться, но Гарри быстро пересек комнату и протянул ему баночку с бальзамом, – превосходно, Поттер, – зельевар понюхал серую однородную субстанцию, – вы добавили вытяжку из полыни?.. Неплохо придумано. Думаю, это однозначно превосходный результат, Гарри. И... спасибо.

– Не за что, профессор. Я пойду?..

– Может быть, чаю? – неожиданно для самого себя произнес Снейп и сам смутился.

– Благодарю, профессор, не откажусь, – Гарри улыбнулся, – может быть, помочь Вам с перевязкой?.. я умею...

– Нет, думаю, это излишне. Побудь здесь, – Снейп поднялся с кресла и скрылся за дверью лаборатории.

Внимание Гарри привлекли книги, расставленные в идеальном порядке в нескольких шкафах вдоль стен. Гарри сразу понял, что часть из них – темномагическая, но было много и просто шикарных изданий по зельеварению и ритуалистике. Не посмев без разрешения притронуться к чужим книгам, Гарри с благоговением водил кончиками пальцев по корешкам, читая названия. За этим занятием его и застал профессор. Облачившись в свой неизменный наглухо застегнутый сюртук, но без мантии, Снейп выглядел очень представительно: высокий, стройный, хищный нос профессора лишь придавал пикантности его чертам. Несколько портил впечатление нездоровый цвет бледной кожи, но Гарри прекрасно понимал, что имея дело с ядовитыми испарениями от зелий, сложно выглядеть иначе.

– Любишь читать? – спросил профессор, внимательно наблюдая за мальчиком.

– Да, сэр, – Гарри убрал руку от книг, – простите, сэр.

Снейп улыбнулся уголками губ и предложил ему выбрать любую книгу для дополнительного чтения. Гарри просиял и бросился к шкафу, в котором видел особенно интересные старинные издания. С тех пор раз в два-три дня Гарри приходил к профессору на чай. За чашечкой ароматного напитка они обменивались мнениями относительно той или иной книги, которую брал Гарри, и мальчик задавал интересующие его вопросы.

Северус боялся признаться самому себе, но порой у него возникало чувство, что Гарри не сын Джеймса. Хотя, объективно говоря, никаких предпосылок для подобных сомнений не было.

С началом семестра времени для чаепитий совершенно не осталось ни у Гарри, ни у профессора. Впрочем, с учетом успешно сданного Гарри досрочного экзамена по зельям, время на чтение дополнительной литературы все же оставалось, поэтому изредка мальчик все-таки заходил к декану: чтобы вернуть одну книгу и взять следующую. Нужно отдать должное библиотеке Снейпа – она была значительно меньше, чем основная библиотека Хогвартса, зато книги в ней были подобраны с большей тщательностью.

Подойдя как-то раз к дверям покоев профессора, Гарри замер в нерешительности: дверь была приоткрыта, чего обычно Снейп себе не позволял, и из-за двери слышались голоса. Снейп был не один. С ним был профессор Квиррелл. Гарри не видел выражения его лица, но слышал, что Квиррелл заикается еще больше, чем обычно, а это означало, что он ужасно нервничал. Гарри напряг слух и затаил дыхание.

– …Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус?

– О, я просто подумал, что это очень личный разговор, – произнес Снейп ледяным тоном, – ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне – уж по крайней мере школьникам слышать наш разговор совсем ни к чему.

Гарри никак не мог разобрать, что лопочет в ответ Квиррелл. Но тут Снейп снова оборвал его.