Текст книги "Хор тысячелетий (СИ)"

Автор книги: romaletta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 48 страниц)

Ворвавшись в отделанный зеленым мрамором и позолотой мужской туалет, Гарри удостоверился, что они здесь вдвоем, и запечатал дверь таким мощным заклятием, что любого, кто попытался бы открыть ее, отбросило бы магической отдачей. Но волшебнику сейчас было наплевать. Его трясло крупной дрожью. Гарри пошатнулся и побледнел. Ролар подхватил его, не давая упасть, и прижал к себе:

– Малыш, что с тобой?..

– Н-не знаю, наверное, переутомился...

Том рассказал, как нашел диадему в Албании, пройдя по следу ее редких упоминаний в древних текстах и преданиях. Слизерин слушал внимательно, но был молчалив.

– Салазар, почему Мадлена так расстроилась, увидев диадему? – спросил Том осторожно. – Я не хотел расстраивать твою жену, прости...

– Ты не виноват. В конце концов, уже почти тысяча лет прошла... Но для нее все было словно вчера, понимаешь?..

– Не очень.

– Я расскажу тебе. Как ты думаешь, за что я так ненавидел Годрика?

– За то, что его храбрость граничит с непроходимой глупостью? – предположил Том, вставая с призрачного ложа и подходя к Слизерину, сидящему по-турецки на полу перед огромным окном, начинающимся прямо от пола и занимающим половину стены.

Дом Салазара выглядел каждый раз по-разному, в зависимости от настроения его хозяев. И сегодня окно, за которым горел багровый закат, отбрасывая блики на все предметы в комнате и на самих волшебников, предвещало тяжелый разговор.

– Почти угадал, – кивнул волшебник, и рядом с ним из воздуха соткался какой-то диковинный прибор, в котором Том с удивлением узнал нечто похожее на маггловский кальян, который он видел на Востоке во время своих путешествий. – Когда я встретил Годрика и Ровену после длительной разлуки, я удивился, откуда у нашего бравого вояки взялись деньги на постройку Школы. Ты знаешь, Том, создать Школу, в которой бы обучались юные волшебники, всегда было моей мечтой. Но скопленных мною средств хватило бы лишь на то, чтобы заложить фундамент. И тогда Годрик сказал мне, что заработал эти деньги на строительство нашего общего детища. Я был счастлив. Однако я обратил внимание на необычный подарок, который сделал наш бравый Гриффиндор Ровене на день ее рождения. Это была та самая диадема, которую ты впоследствии превратил в свой крестраж.

– Как странно, – заметил Том. – Откуда бы недалекому вояке знать толк в дорогих украшениях гоблинской работы?..

– Ты снова прав, Том. Это меня чрезвычайно заинтересовало. Я спросил прямо, где он взял такую шикарную вещь. Но наш весельчак и балагур лишь отшутился, что выполнил серьезный заказ, чтобы заработать деньги на строительство Школы, а диадема досталась ему как неожиданный бонус.

Ролар легко подхватил Гарри на руки и усадил на мраморный стол между двумя белоснежными раковинами. Придерживая юношу, он открыл кран и, смочив платок холодной водой, бережно обтер его лицо, на котором сразу возникла блаженная улыбка. Вампир обнял Гарри, прижимаясь щекой к груди юноши и позволяя его магии проникать сквозь свою ауру, постепенно успокаиваясь. Гарри стянул с его волос шнурок и запустил в них пальцы:

– Ты хоть понимаешь, сколько значишь для меня, Rollearen? – шепнул Гарри. – Если бы не ты, я уже был бы мертв.

– Глупости, ты бы и сам увернулся от этого ножа, – спокойно ответил вампир.

– Я не про нож. Я сейчас бы разнес тут все к лешему стихийным выбросом и сам бы помер под обломками. Ты... только страх, что я причиню вред тебе, удержал меня...

Ролар поднял взгляд на юношу и задохнулся от той нежности, что плескалась в изумрудных глазах. Гарри обхватил ногами талию вампира и взял в ладони его лицо, жадно разглядывая, будто пытался запомнить каждую черточку.

– Малыш, что-то случилось?.. – осторожно спросил вампир. – Почему выброс?..

– Ты успел заметить, кто бросил тот кинжал?..

– Да, но я не знаю этого волшебника, – покачал головой Ролар.

– А я – знаю.

Салазар медленно выпускал белесый дым через ноздри на некрасивом обезьяноподобном лице. Том ждал продолжения истории, затаив дыхание.

– Тогда я стал искать информацию по различным артефактам. И не нашел. Только спустя много лет, когда я уже отходил от дел в Хогвартсе и тесно сошелся с представителями древней разумной расы, я понял, что эта диадема на самом деле является не человеческой. Это был священный артефакт одной из вампирьих долин: атрибут власти и ключ к Ведьминому Кругу, вокруг которого существовала долина. Я пошел к Ровене и стал просить ее вернуть похищенную Годриком ценность: к тому моменту я был достаточно осведомлен об обычаях вампиров и понимал, что Годрик мог получить эту вещь только сняв ее с трупа Повелителя. Но волшебница наотрез отказалась.

– Еще бы. У каждого артефакта есть побочное действие, кроме основного. По всей видимости, диадема как-то влияла своим магическом фоном на ауру Ровены, вызывая усиление магических или интеллектуальных способностей, – заметил Том.

– А ты знаешь, Том, сколько всего Долин сейчас существует? – Риддл покачал головой. – Двенадцать. А сколько камней в Ведьмином Круге?

– Тринадцать. Погоди, то есть Годрик...

– Да. Чтобы получить те поистине баснословные деньги, которые Годрик вложил в строительство школы, он уничтожил целую долину. Женщин. Детей. Стариков. Том, я не могу сказать, что я – ангел. Но бессмысленная жестокость Гриффиндора меня просто поразила. Правильно говорят: сила есть – ума не надо. Ему сказали: там живут опасные существа, они нападают на людей, убей их. Ну он и применил молодецкую силушку. Сжег их заживо. Всех до единого.

– А диадема?.. – спросил Том после небольшой паузы.

– Повелитель Долины возвращался домой из дипломатического путешествия. Шок, который испытал он при виде пылающего пепелища на месте его родного дома, был настолько силен, что Годрик убил его своим знаменитым мечом, чем потом неоднократно хвастался на разного рода попойках. Маленький сын Повелителя, который был с ним, успел сбежать, пока Годрик снимал с отрубленной головы красивый трофей: психика детей более гибкая, ребенок не осознал до конца потери, он просто испугался, что и спасло ему жизнь. И в итоге дало жизнь Мадлене. Этот ребенок стал впоследствии ее отцом.

====== Глава 123. Охота за артефактами. Часть 3 ======

Закат полыхает яркими красками, словно солнце и вовсе не собирается уходить за призрачно-белый горизонт. Если бы Том когда-нибудь летал маггловскими самолетами, он бы сравнил этот вид из окна с видом, который открывается над облаками из кабины пилотов, когда самолет летит на запад.

– Когда я познакомился с Мадленой, я влюбился как мальчишка. Мы проводили много часов, гуляя по долине и разговаривая. Я был очарован Повелительницей. Я был очарован вампирами... Том, ведь в тебе тоже течет их кровь, если ты являешься моим потомком, – заметил Салазар, прищурившись глядя на волшебника. – Я думаю, что эмпатические способности, которые ты так успешно развивал в себе, зародились в тебе не случайно... Но я отвлекся. Узнав, что Мадлена родом из тринадцатой, пропавшей долины, я нарисовал по памяти эту злополучную диадему и показал ее отцу. Он подтвердил, что это именно то, о чем я думаю. Тогда я уговорил дочь Ровены, Хелену, выкрасть для меня артефакт у матери. Бедная девочка, мне и в голову не могло прийти, что Ровена окажется настолько мстительной, что прикажет Барону убить бедняжку.

Том хмыкнул, вспоминая, как преподносится данная история ученикам Хогвартса, а Слизерин продолжал:

– Я преподнес Мадлене диадему в качестве венчального дара, и она, растрогавшись, согласилась стать моей женой. Спустя несколько лет счастливейших отношений мне удалось уговорить супругу показать мне то место. Мы с огромным трудом по подсказкам свекра нашли почти что полностью скрытое лесом пепелище довольно высоко в горах на континенте. Мадлена показала мне, как работает Круг, и мне захотелось всесторонне исследовать эту тему, но в том месте, где заживо сожгли такое количество вампиров, Повелительнице было находиться тяжело. Ей казалось, что вечный хор, тысячелетний хор поет свою нескончаемую песню. Но ради меня она терпела эти муки. Я был увлечен своими исследованиями настолько, что не замечал, как тяжело моей супруге, пока однажды не нашел ее без сознания возле входа в пещеру.

Ролар нежно гладил Гарри по спине и бокам, успокаивая и позволяя отдохнуть. Слишком хорошо понимал вампир, что будет, если магия крови вырвется из-под контроля. Слишком дорог ему был Гарри, чтобы позволить сейчас вернуться в зал, хотя тот уже порывался. Вампир принял решение, которое, как ему казалось, было сейчас наиболее действенным способом заставить Гарри задержаться подальше от толпы и немного подлечить его разодранную клочьями ауру.

Мужчина притянул Гарри к себе, заставляя наклониться, и впился в его губы требовательным поцелуем. Юноша застонал, отвечая на поцелуй и обвивая шею вампира руками. Молодое тело, перенасыщенное гормонами, среагировало мгновенно, и Гарри, приятно удивленный такой инициативой от обычно сдержанного партнера, спрыгнул со стола, став сразу привычно ниже ростом. Ролар с наслаждением мял упругие ягодицы Гарри, отчего тот тихо постанывал, прижимаясь к жесткому бедру вампира пахом.

Не тратя лишних слов, волшебник резко вывернулся из объятий и взмахом палочки избавил себя от брюк и белья, одновременно применив заклинание очищения. Ботинки и одежда аккуратной стопкой появились в углу помещения, а Гарри облокотился на мрамор столешницы, выставляя задницу. Вампир задрал его мантию, обнажая смуглые ягодицы. Волшебник переминался с ноги на ногу: мраморный пол все же был довольно холодным. Решение пришло мгновенно. Ролар подхватил Гарри под бедра с внутренней стороны, одновременно разводя его ноги в стороны, открывая себе доступ к промежности, и приподнимая Гарри над полом, и начал с жадностью вылизывать его пока еще плотно сжатый анус.

Волшебник задохнулся от непривычных ощущений. Контраст между ледяным камнем, на котором он лежал грудью, и теплыми руками Ролара под его животом, острые как бритва чувства беспомощности оттого, что ноги его не касаются пола и все тело Гарри покачивается в такт движениям любовника, и, одновременно, защищенности – оттого, что он, Гарри, вверил себя в руки любимого, которому доверял безоглядно, – все это возбуждало молодого мужчину настолько, что, казалось, достаточно одного движения рукой на его члене, и он кончит.

– Ролар, пожалуйста, – умоляюще простонал Гарри.

Вампир осторожно опустил его на пол, расстегнул брюки, освобождая налитой член, и вжался им в ложбинку между ягодицами Гарри. Юноша тихонько застонал от нетерпения, тем не менее не проявляя инициативы, отдавая себя полностью во власть возлюбленного. Ролар развернул его к себе лицом и поднял на руки, впиваясь в податливые губы поцелуем. Гарри обхватил его ногами, прижимая оба их члена друг к другу и зажимая с силой между телами. Так и не снятая одежда мешала и впивалась в нежную кожу, но почему-то хотелось так. Страстно, неудобно, на грани боли, на полном доверии.

Гарри впервые ощутил на себе силу взрослого вампира не во время поединка: Ролар непринужденно оторвал его от себя, подхватив подмышки как ребенка, и уложил на пресловутую столешницу между раковин. Места было немного, но хватило, чтобы Гарри, упершись затылком в холодное зеркало, лежал на ней, свесив задницу. Ноги юноши вампир устроил у себя на плечах и резко, одним движением вошел в него, причиняя боль и даря наслаждение. Двигаясь резкими толчками, до синяков сжимая пальцами стройные бедра, вампир впервые в их отношениях почти не сдерживал себя, и Гарри это чертовски нравилось. Несмотря на то, что в бок впивалась раковина, а секс сложно было назвать нежным, Гарри был на грани: от Ролара исходила совершенно особая магия, которая, как сам вампир объяснял, была основой вампирьих чар, и когда мужчина терял над собой контроль, она выплескивалась мощным потоком, унося и без того влюбленного Гарри из границ разума.

Сегодня все было иначе, чем обычно: и инициатива, и нетерпение, и полная беспомощность юноши, и жесткость, граничащая с грубостью. Гарри переполнял какой-то первобытный восторг. Его поза сейчас исключала возможность хоть какого-то влияния на ситуацию, и юноша купался в удовольствии быть слабым. Только наедине с Роларом он мог себе это позволить. И вампир прекрасно понял его.

Почувствовав, что вот-вот кончит, Ролар поднял Гарри с неудобного стола, прижимая к себе, как плюшевую игрушку, и в несколько глубоких толчков, с силой тараня простату любовника, довел его до оргазма и сам излился глубоко внутри него, продолжая обнимать и удерживать в воздухе обмякшего юношу.

В комнату зашла Мадлена. Несмотря на то, что за окном продолжал гореть закат, женщина зажгла несколько принесенных с собой свечей. На голове ее красовалась диадема. Том невольно залюбовался: сапфир, венчавший ювелирное изделие, имел точно тот же цвет, что глаза белокурой красавицы. Невозможно было представить, где бы данное украшение смотрелось более уместно, чем на голове Мадлены Слизерин.

– Когда Салли понял, что тысячелетний хор так действует на меня, он задался целью изобрести устройство, которое бы позволяло спрятать меня от них. От тех теней, которые неосознанно тянулись ко мне, не понимая, что убивают. Я не могла им помочь, ведь их тела были уничтожены адским огнем проклятого колдуна...

– Я создал мантию, которая поглощала всю энергию, которую излучает живое существо, но она так и не смогла скрыть Мадлену от теней мертвой долины. Мантия делала ее невидимой для живых, но не для потерявшихся душ.

– Мантия-невидимка? – удивленно переспросил Том. – Ты создал ее?

– Это была случайность, – пожал плечами Салазар, выпуская очередную порцию ароматного дыма. – Неудачный эксперимент...

– Ничего себе неудачный, – хмыкнул волшебник.

– Конечно. Ведь цель моя была иной. Но не будем отвлекаться. На чем я остановился, моя дорогая?..

Ролар осторожно опустил Гарри на пол. Волшебник призвал одежду и, применив к ним обоим очищающие чары, стал одеваться. Вампир привел свой костюм в приличный вид и прислонился к стене, наблюдая за Гарри.

– Малыш...

– М? – Гарри сосредоточенно застегивал пуговицы на брюках.

– Я был немного... несдержан. Но ты не сердишься. Почему?

– Как я могу сердиться на тебя?.. – Гарри поправил мантию и подошел к любимому, снова обнимая и доверчиво прижимаясь всем телом. – Ведь это было именно то, чего я хотел...

Том слушал своего предка как завороженный:

– На изобретение Арки ушло три года. Я боялся брать с собой Мадлену, но без нее пещера с Кругом не открывалась, даже если я брал с собой диадему. Когда работа была завершена, моя дорогая супруга спасла меня. Я вошел в Арку, будучи в полной уверенности, что смогу вернуться. Но, как ты уже знаешь, без медальона, который висит на твоей груди, Том, живые не могут вернуться из Арки, если им не помогают Повелители Смерти. Мадлена беспокоилась за меня, и когда я не вернулся из своей первой экспедиции, рискуя жизнью и не ставя в известность больше никого – отец непременно бы запретил ей соваться в Арку, – она отправилась за мной. И привела обратно. Я изобрел известный тебе артефакт, и мы стали совершать наши маленькие путешествия прямо из нашей спальни.

====== Глава 124. Охота за артефактами. Часть 4 ======

Вернувшись в зал, Гарри быстро нашел Драко, воспользовавшись тем, что чувствовал крестраж в нем. Малфой едва заметно облегченно выдохнул.

– Где тебя пикси носили, Поттер? – процедил блондин.

– Скучал, милый? – мурлыкнул Гарри, заработав хороший тычок острым носком ботинка по голени.

– Конечно, дорогой, – сладко улыбнулся Драко.

Гарри выискивал глазами Невилла, но похоже, однокурсник покинул вечеринку. Нужно было срочно поговорить с ним, пока он не наделал еще больших глупостей: Гарри почему-то чувствовал свою ответственность за этого нескладного тихого парня.

– Дракончик, а ты не видел Невилла? – спросил Гарри как бы между прочим.

– Его в аврорат забрали. За покушение, – подобострастно подсказал неприятный тип в мантии невыразимца.

– Любимый, мне срочно нужно в аврорат. Повеселись тут без меня, хорошо? – Гарри невесомо чмокнул Драко в кончик острого носа и почти бегом удалился. Ролар следовал за ним бесплотной тенью.

Мадлена присела рядом с супругом на пол и положила прекрасную голову ему на плечо. Салазар прижался к ней щекой, прикрывая глаза и делая еще одну затяжку из своего призрачного кальяна.

– Несмотря на нашу уединенную жизнь, несмотря на то, что у нас родились дети, Мадлена изредка посещала свою названую сестру, жившую с мужем в другой долине, и тогда ей, конечно, хотелось выглядеть ослепительно. Однажды моя возлюбленная отправилась на какой-то праздник... Я теперь уже и не помню, то ли свадьбу, то ли просто Хорошую Ночь... Но на обратном пути на нее напали. Толпа магглов с вилами... Будь рядом с Мадленой хоть один взрослый вампир, и все сложилось бы иначе. Но она защищала нашего сына. Больше я не видел ее живой. Она купила его жизнь ценой своей.

Женщина погладила руки волшебника, поднесла морщинистые грубые ладони к своим нежным губам, несколько раз поцеловала, прижимаясь щекой и прикрыв глаза, успокаивая. Салазар улыбнулся и коснулся губами ее лба.

– Я долго не мог поверить, – продолжил он хрипло. – Потом понял, что должен придумать способ вернуть мою возлюбленную. И исследования мои приобрели иное направление. В своих экспедициях в иные миры я долго искал тот самый материал, который помог бы мне создать артефакт, позволяющий привести душу обратно на землю. Я пытался создать особенную волшебную палочку из растений на той стороне. Большинство растений тех миров на земле выглядели совершенно иначе, и использовать их было невозможно. Но я нашел куст, похожий на бузину, который рос на берегу призрачной реки. Я сделал из его ветки палочку, но принесенная в наш мир, бузинная палочка работала как обычная. Разве что немного фонила магией Круга.

– Бузинная палочка?! – Том подскочил на месте.

– Том, не больше чем забавный сувенир, – пожал плечами Салазар.

Вернувшись в дом на берегу круглого озера без Альбуса, Блейз совершенно не находил себе места. Конечно, он сам был виноват в том, что поднял руку на Повелительницу. Но юноша совершенно не был готов подчиняться беспрекословно матери Альбуса, даже если у них, вампиров, так заведено! Он переживал за возлюбленного и не мог себе позволить... в конце концов, он уже однажды умер за него! Мог и повторить. Ведь спас же его... спас...

Немного успокоившись на третий день, итальянец стал искать себе развлечения. Озеро манило его своей завораживающей красотой. Несмотря на то, что в горах была зима, на вершинах и деревьях лежали шапки искристого снега, вода в круглом озере почему-то не замерзала. Подходя ближе, Блейз чувствовал, что она перенасыщена магией. Кэльпи здесь не водились, но чувство непонятной опасности будоражило нервы. Юноша подолгу гулял по берегу, прислушиваясь к своим ощущениям.

Как-то неожиданно догорел закат. Принесенные Мадленой свечи заливали дрожащим светом пространство вокруг волшебников. Том прислонился спиной к стене, разглядывая своих предков, так трогательно обнявшихся. Впервые они при нем позволяли себе проявлять свои чувства, и это было... красиво?..

– Наконец мне улыбнулась удача, и я нашел камень. С огромным трудом протащив его через Арку – я потом долго восстанавливался, получив магическое истощение, – я стал вплетать в его структуру заклинания. Мои знания артефактора помогали мне, но и мешали одновременно. Однако мне удалось добиться результата. Кольцо с воскрешающим камнем, надетое на палец обитателю любого из миров по ту сторону Круга или Арки, позволяло привести его на землю. Я торжествовал.

Наконец-то уговорив Кендру сменить гнев на милость, Альбус спешно трансгрессировал в свой дом у озера. Чертова упрямая баба никак не хотела прощать его импульсивного мальчика за его выходку, но волшебник все-таки нашел к ней подход. Беспокоясь за Блейза, Дамблдор сразу же, как только получил разрешение на возвращение молодого волшебника в долину, активировал многоразовый портал и переместился прямиком в гостиную. Дом стоял холодный и немой.

– Блейз! – Дамблдор звал юношу, хотя уже чувствовал, что его нет здесь. – Бонни, – позвал он тогда домового эльфа, – где молодой хозяин?

– Молодой хозяин гуляет, сэр, – поклонилась эльфийка. – Уже второй день у озера, Бонни приготовила поесть – не идет.

Не дослушав эльфа, Дамблдор трансгрессировал на берег. Идеально круглая форма озера позволяла быстро охватить его взглядом, и Альбус сразу увидел одинокую фигурку волшебника, уже по пояс скрывшуюся в ледяной воде.

– Блейз! Нет! – закричал он, трансгрессируя прямо в воду возле юноши. Холод обжег ноги волшебника, но Дамблдор не обратил на это внимания, обхватывая покачнувшегося юношу поперек туловища и снова трансгрессируя с ним в дом. – Блейз, мальчик мой...

Волшебник перевел затуманенный взгляд на Альбуса, и губы его едва дрогнули в подобии улыбки, как Блейз отключился.

– Но почему тогда вы оба здесь?.. – спросил Том, не столько удивляясь, сколько желая узнать мнение Салазара.

– Потому что у меня ничего не вышло, – просто ответил он. – Мадлена пошла за мной на землю. Но ей не было здесь места. Она была совсем не такой, как при жизни, по всему было видно, что она страдает. Я смотрел в ее глаза, в которых не было радости, и медленно умирал вместе с ней... Я понял весь ужас моего изобретения: все эти вещи – диадема, открывающая доступ к Кругу, медальон, дающий возможность спокойно ходить по этим мирам, воскрешающий камень, дающий нам привести кого-то с собой... Все эти вещи не несут ничего, кроме горя. Горя и боли для любящих сердец. И я решил, что должен оградить волшебников от этого пагубного знания. Поскольку многие волшебные семьи были в курсе моих научных исследований, по крайней мере, их направления, к тому же я уже указал многим из них путь к другим мирам, которые счел безопасными, я понял, что недостаточно будет просто умолчать о моих открытиях. Я стал автором глобальной фальсификации. В этом мне помогли братья Певереллы. Так мир узнал о трех Дарах Смерти, но вовсе не о тех, которые были ключом к истинной разгадке. К сожалению, я не знал, что Кадмус был влюблен, а девушка его умерла. Если бы я был в курсе, не стал бы давать ему Воскрешающий камень... Но в итоге все получилось даже лучше: камень затерялся в каких-то фамильных сокровищницах, при этом получив дурную славу.

– Но как диадема попала в Албанию?.. – спросил Том, пораженный рассказом Салазара.

– Я вернул ее Хелене. И попросил при случае отдать матери, но волшебницы были слишком злы друг на друга... Я вернулся на место, где Мадлена слышала тысячелетний хор, и затопил эту проклятую землю. Сейчас долина погребена под водой и выглядит как чудесной красоты круглое озеро. Когда в нем отражается безоблачное небо, оно похоже на огромный круглый сапфир... Или глаз Мадлены. Это уж как посмотреть, – улыбнулся волшебник. – После того, как я сделал это, я оставил медальон и ушел в Арку. Ушел к моей прекрасной Мадлене навсегда.

====== Глава 125. Аврорат ======

Разумеется, главы аврората на месте не оказалось. Все высокие чины Министерства собрались на злополучном Рождественском балу, и Кингсли Бруствер, конечно, присутствовал там. Гарри приглушенно рыкнул сквозь зубы. Молодой аврор, с опасением смотрящий на Избранного и его молчаливого телохранителя – а чары обнаружения на входе в здание аврората уже просигнализировали о том, что Ролар не человек, – только разводил руками:

– Не положено, мистер Поттер, – говорил он извиняющимся тоном, но твердо. – Вот если бы сам Главный аврор разрешил... а так...

– Хорошо. Придется вызвать Кингсли, ничего не попишешь, – Гарри прекрасно понимал бедного парня, немногим старше самого Поттера, и потому не собирался давить на него и требовать. – Экспекто Патронум! Кингсли, Вы срочно нужны в аврорате.

Серебристый волк унес послание от Гарри чернокожему аврору, а паренек за стойкой охраны все продолжал ошарашенно смотреть вслед патронусу. Похоже, он не подозревал, что Избранный в самом деле просто так возьмет и вызовет самое высокое начальство. Спустя несколько томительных минут в холле с хлопком появился главный аврор. Он широко улыбнулся:

– Гарри! Держу пари, ты здесь из-за Невилла? Идем, я провожу тебя к нему. Пропусти их, Стив. Да, и вампира тоже.

– Откуда Вы... – Гарри смотрел на Кингсли озадаченно. Ему никогда не приходило в голову задуматься, о чем вообще могут знать авроры и, в частности, их темнокожий начальник.

– Боже мой, Гарри, ты еще не привык, что находишься в центре внимания? – хохотнул тот, проводя его пыльными коридорами. – Мы многое о тебе знаем. Твой... спутник – это ведь Ролар, верно?

Заминка для подбора определения не осталась Гарри незамеченной, и он понял, что Бруствер сделал ее намеренно, дабы дать понять Гарри больше, чем можно сказать вслух.

– Да, Кингсли. Что с Невом?..

– Мне кажется, парню здорово промыли мозги. Мы можем выпустить его под твое поручительство, но я бы тебе посоветовал сначала с ним лично поговорить. Замечательно, что ты решил так быстро что-то предпринять, потому что провести ночь у нас... не самое приятное воспоминание в жизни. Конечно, тут нет дементоров, но условия не курортные... Почти пришли.

Пройдя мимо целого ряда одинаковых дверей, от которых буквально на уровне осязания разило мощными охранными чарами, они остановились возле точной копии предыдущих. Бруствер приложил к ней ладонь, и дверь распахнулась, гулко стукнув о стену. Скрючившийся на неудобной короткой кушетке под серым тонким одеялом Невилл вздрогнул и открыл глаза.

– Кингсли, оставьте нас, пожалуйста, – попросил Гарри ровным голосом, неотрывно глядя на Невилла.

– Хорошо, Гарри. Я оставлю дверь открытой, думаю, что мистер Лонгботтом вряд ли сможет сбежать мимо твоего... хм... телохранителя.

Ролар лучезарно улыбнулся темнокожему аврору, блеснув клыками в полумраке камеры.

Помимо магического истощения непонятной природы, Блейз, разумеется, сильно простудился. Изведя на мечущегося в жару и бреду юношу половину запаса зелий, Дамблдор обессиленно свалился в кресло возле его постели. Спустя несколько часов ресницы Блейза дрогнули, и он открыл глаза:

– Ал, – хрипло позвал он, облизывая потрескавшиеся губы, – что случилось?..

– А вот это я как раз хотел у тебя спросить, мой мальчик. – Дамблдор напоил Блейза водой, получив благодарный взгляд миндалевидных глаз. – Мне удалось уговорить Кендру, чтобы она позволила тебе вернуться, а ты, похоже, хотел свести счеты с жизнью?..

– Что?..

– Я нашел тебя у озера. Ты почти нырнул в него, – сообщил Альбус, следя за реакцией. Блейз смотрел на него изумленно, и волшебник не выдержал, присел на его постель, обнимая юношу, руки старого волшебника немного дрожали. – Блейз, мальчик мой, почему?..

– Ал, я не собирался... правда... Я плохо помню последние дни, когда я вернулся из долины, сначала я жутко скучал и злился на твою мать, потом... я немного успокоился и решил прогуляться у озера. И вот потом... будто все в тумане. Мне кажется, я слышал пение... не могу вспомнить, – Блейз помотал головой, отгоняя наваждение.

– Нужно исследовать это озеро. Но ты, Блейз, – Дамблдор слегка встряхнул его, пытливо заглядывая в лицо, – ты мне сейчас же пообещаешь больше к этому озеру не подходить!

Когда шаги главного аврора стихли в гулком пустом коридоре, Гарри наложил на камеру дополнительные заглушающие чары. Магия, которой был пропитан каждый сантиметр неприветливых голых стен, пыталась отторгнуть чужеродное колдовство, но сила заклятия пока держала купол непроницаемым.

– Дурная мощь, как профессор Снейп говорит, – улыбнулся Гарри смущенно в ответ на изумленный взгляд Невилла. – Так скажи мне, Нев, зачем ты хотел убить меня?..

– Тебя?! – парень вытаращил глаза. – Я не пытался убить тебя, я что, идиот по-твоему?..

– Кого же тогда? – спокойно спросил Гарри, уже догадываясь, что ответит Невилл.

– Малфоя, – буркнул он, потупившись.

Добытые в памяти одного из сопровождающих Грин-де-Вальда сведения о его резиденции были подтверждены. Получив подробнейшую информацию о расположении и структуре объекта, Лен хмыкнул: все-таки излишняя мощь порой делала магов на удивление недальновидными. Геллерт так давно привык считать себя неуязвимым и непобедимым, что прокалывался на мелочах. Например, умудрился прихватить с собой своих головорезов, не позаботившись защитить их мысли от Повелителя. Его-то самого Лен прочитать, к сожалению, не мог, а вот обычных рядовых вампиров – на раз.

Поставил магглоотталкивающие и отводящие глаз чары? Молодец. Только не позаботился о настройке их на животных. Любой анимаг мог бы преодолеть их, даже не заметив! Что уж говорить о настоящих зверях. Для получения полной подробной карты Лен использовал своих мышек.

Однако все эти положительные моменты не компенсировали отрицательный характер полученной информации. Лен никак не ожидал, что их будет так много: вампиров, магов... возможно, среди них были истинные оборотни. Он думал и не мог решить, как быть?.. Ведь не могут все эти мужчины, молодые, здоровые, брутальные, все жить без семей?.. Работа работой, но ведь это противоестественно. Насколько он успел понять по своим наблюдениям, дисциплина в стане врага была железная, следовательно, о борделях и попойках речь тоже не шла, тем более среди них было много вампиров. Вампир и бордель – вещи суть несовместные.

Ясно было только одно: нападать рано. Нужно понять, за счет чего и каким образом функционирует эта глобальная система.

Невилл совершенно забыл о присутствии Ролара: когда хотел, вампир мог быть по-настоящему незаметным. Молодой человек доверял Гарри как самому себе или даже больше, чем самому себе, особенно с тех пор, как Гарри и его уму непостижимый приемный отец вернули ему мать. Невилл готов был молиться на Избранного. Но Гарри из-за свалившихся на него событий последних лет с ним практически не разговаривал. Все время в своих делах, переживаниях, постоянно чем-то занят. Невилл не жаловался, он прекрасно понимал, что жизнь Избранного не может идти ни в какое сравнение с его, Невилла, жизнью.

Когда вернулся Волан-де-Морт, начали поговаривать, что слизеринцы его поддерживают. Да так оно и было. Лонгботтом, уверенный в том, что Гарри – лучший представитель Светлой стороны, переживал за него: как же он в этом змеином клубке?.. Попытки поговорить с Гермионой, которая из-за своего ума пользовалась у холодных змей уважением, в отличие от Невилла, с которым, кроме Гарри, никто даже и не здоровался, ни к чему не привели. Гермиона лишь отмахивалась от робких попыток юноши выяснить, что же на самом деле происходит.