Текст книги "Хор тысячелетий (СИ)"

Автор книги: romaletta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 48 страниц)

Присутствующих обдало стужей. У Гарри перехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце. Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило вниз, вой усиливался. Откуда-то издалека донесся жуткий, пронзительный вопль мольбы. Гарри хотел помочь, все равно кому, попытался шевельнуть руками, но не смог. Его окутал густой белый туман...

– Гарри! Гарри! Ты в порядке? – кто–то шлепал его по лицу.

– Что... что?

Гарри открыл глаза. Светят фонари, подрагивает пол. «Хогвартс–Экспресс» снова в пути, и горит свет. А он что, упал с сиденья? Блейз с Гермионой склонились над ним, стоят на коленях, позади профессор Люпин. Гарри пошевелился, и его затошнило, на лбу выступил холодный пот.

Блейз и Гермиона уложили его на сиденье.

– Ну, как ты? – забеспокоился Забини.

– Ничего, – Гарри бросил взгляд на дверь. Существо в капюшоне исчезло. – Что это было? Где тот... ну который выл?

– Никто не выл, – Блейз недоумевающе покачал головой.

Гарри осмотрел освещенное купе.

– Но я слышал вой.

Что–то громко треснуло, и все вздрогнули. Профессор Люпин разломал на части большую плитку шоколада.

– Держи, – протянул он Гарри самый большой кусок. – Съешь, и станет полегче.

Гарри взял, но есть не хотелось.

– Вы не знаете, кто это был? – спросил он Люпина.

– Дементор, – Люпин раздавал шоколад всем остальным. – Один из дементоров Азкабана.

Все смотрели на него, не веря ушам. Профессор Люпин скомкал пустую обертку и сунул в карман.

– Ешь, – повторил он. – Увидишь, станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту.

Люпин скрылся в коридоре.

– Гарри, ты и вправду в порядке? – Гермиона тревожно смотрела на друга.

– Я так и не понял, что произошло, – Гарри вытер пот со лба.

– Ну, понимаешь, этот дементор стоял здесь и осматривался (я так подумала, лица–то я его не видела), и ты, ты...

– Наверное, это был обморок, – Блейз никак не мог успокоиться, он держал Гарри за руку, и юноша чувствовал, что руки его дрожат. – Ты вдруг обмер, упал и забился...

– А профессор Люпин подошел к дементору, вынул палочку, – продолжила Гермиона, – и сказал: «Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией. Уходи». Но великан не шелохнулся. Тогда Люпин что–то пробормотал, и из палочки на дементора посыпались серебряные искры, тот развернулся и тотчас исчез.

– Мне показалось, он явился с того света, – Блейза передернуло. – Такой страх, как будто никакой радости никогда в жизни больше не будет.

– Но вы же не попадали с сидений, – неловко пробормотал Гарри.

– Нет, – подтвердил Блейз и опять беспокойно глянул на него, сжимая его руку, – я очень испугался за тебя, Гарри...

Вернулся профессор Люпин. Остановился рядом с Гарри и ласково улыбнулся.

– Съешь, пожалуйста, шоколад, он не ядовитый.

Гарри откусил кусочек. Удивительно, но по жилам заструилось тепло.

– Через десять минут будем в Хогвартсе, – произнес учитель. – Ну что, Гарри, полегче стало?

– Да, – Гарри догадался, что Люпин узнал его из-за его внешности, за которую профессор Снейп готов был его возненавидеть. Теперь сомнений не было: это был именно тот Люпин. Друг крестного. Оборотень.

====== Глава 31. Боггарт ======

Выставленные вокруг Школы стражи Азкабана нервировали не только учеников. На приветственном пиру даже Дамблдор на секунду снял свою маску благостного всепрощения и дал понять, что эта мера отнюдь не радует его. В остальном занятия в школе шли своим чередом, а Гарри с нетерпением ждал первого урока по ЗОТИ.

Даже самое длительное ожидание когда-нибудь заканчивается, настало время и для первого в этом году урока защиты от темных искусств. Ученики вошли в класс, расселись по местам, достали книги, пергамент, перья и в ожидании профессора перекидывались шутками. Он наконец вошел, улыбнулся и бросил на стол видавший виды портфель. Одежда на нем была та же, потрепанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде, как будто поздоровел после нескольких сытных обедов. Гарри прикинул в уме лунный цикл и понял, что, должно быть, они видели профессора в первый день после полнолуния, поэтому нет ничего удивительного, что теперь он выглядит лучше.

– Добрый день, – приветствовал Люпин учеников. – Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки.

С любопытством переглянувшись, ученики спрятали книги и бумагу с перьями. Практическое занятие по защите от темных искусств было у них всего один раз, они его хорошо помнили: профессор Локонс принес клетку с шалунами пикси, выпустил их, и они перевернули все в классе вверх дном.

– Ну что, готовы? – спросил Люпин. – Пойдемте со мной.

Школьники сгорали от любопытства. Вышли за профессором из класса, пошли по коридору и свернули за угол. Пройдя следующий коридор, Люпин остановился перед учительской.

– Ну вот мы и пришли. Заходите, – открыл он дверь.

В отделанной деревянными панелями просторной учительской стояло много старых разномастных кресел. В одном из них у камина сидел профессор Снейп. Он обернулся на шум и криво улыбнулся, блеснув глазами. Профессор Люпин вошел последним и хотел было закрыть за собой дверь, но Снейп остановил его:

– Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных.

Снейп поднялся и широким шагом прошествовал мимо учеников, его мантия развевалась, словно черный парус на ветру. При взгляде на Люпина Снейп презрительно скривился, вышел и громко хлопнул дверью. Гарри озадаченно смотрел ему вслед. Отношение профессора к их новому преподавателю было для Гарри более-менее понятно, но вот его причины... Может быть, это из-за того, что профессор болен ликантропией?..

– Поглядите на гардероб, – сказал профессор Люпин, прервав размышления юноши, и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый гардероб для мантий.

Люпин подошел к шкафу, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся, ручка дверцы задергалась. Ученики в переднем ряду отшатнулись.

– Там всего–навсего обычный боггарт, – успокоил их учитель, – так что бояться нечего.

Большинство все-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Невилл с ужасом глядел на профессора Люпина. Симус Финниган не сводил опасливого взгляда с дверцы: только бы не открылась. Гарри подумал, что представители факультета смельчаков могли бы проявить больше смелости, тем более, что боггарт, в сущности, был безвредным созданием. Гарри никогда не видел боггарта, потому что в долине они не водились, но теоретически с защитой от них был знаком.

– Боггарты любят темноту, – между тем рассказывал Люпин, – и чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашел в футляре напольных часов. Этот появился здесь только вчера. Я попросил директора оставить его для нашего сегодняшнего урока. Кто ответит, что такое боггарт?

Гермиона подняла руку.

– Боггарт – это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится.

– Замечательно, даже я не ответил бы точнее, – похвалил Гермиону Люпин, и та зарделась.

Блейз наклонился к уху Гарри и прошептал: “Тебе не кажется, что профессор заигрывает с аудиторией?” Гарри кивнул.

– Так вот, боггарт в гардеробе еще ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете.

Невилл дико вытаращил глаза и что-то забормотал.

– А это значит, – продолжал профессор, не обращая на Невилла внимания, – что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можешь сказать, Гарри, какое?

Гермиона вскинула руку и даже на мыски приподнялась, чтобы ее вызвали. Блейз стоял так близко, что Гарри мог чувствовать его дыхание на своей шее. Это сбивало с толку, но Гарри все же ответил:

– Нас здесь много.

Гермиона огорченно опустила руку. Гарри немного повернул голову в сторону Забини, и тот понятливо сделал полшага назад. Гарри показалось, что профессор заметил их возню, и ему стало неловко.

– Правильно, – сказал Люпин. – Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоем, втроем, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху–то было! Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него – смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек Повторяйте за мной: ридикулус!

– Ридикулус! – хором воскликнули ученики.

– Замечательно! Но это самая легкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет. Тут–то как раз мне и понадобится, Невилл, твоя помощь. Подойди сюда.

Гардероб снова задрожал, Невилла затрясло от ужаса. К гардеробу он шел, как на эшафот.

– Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете?

Невилл невнятно что–то пробормотал.

– Что ты сказал, Невилл? Я не расслышал.

Невилл умоляюще оглянулся в сторону товарищей и шепотом произнес:

– Профессора Снейпа.

Все дружно засмеялись. Невилл виновато улыбнулся. Гарри подумал, что нужно будет обязательно поговорить с Невиллом. Профессор, конечно, имел весьма своеобразный характер, но бояться его настолько, чтобы он превратился в боггарта... Это уже перебор. Профессор Люпин задумался.

– Так-так… профессора Снейпа... ты ведь, Невилл, кажется, живешь у бабушки?

– Д-да. Только я не хочу, чтобы боггарт обернулся моей бабушкой.

– Нет, нет, я тоже этого не хочу, – улыбнулся профессор Люпин. – Скажи, во что обычно одета твоя бабушка?

Невилл удивился, но ответил:

– Ну... всегда одна и та же высокая шляпа, на ней чучело грифа. Длинное платье, зеленое... иногда лисий палантин...

– И конечно, сумочка, – подсказал профессор.

– Да, большая красная.

– А теперь постарайся как можно ярче вообразить себе все, что носит бабушка. Вообразил?

– Да-а, – неуверенно ответил Невилл: что-то будет дальше?

– Боггарт выскочит из гардероба, увидит тебя и превратится в профессора Снейпа. Ты нацелишь на него волшебную палочку, представишь себе бабушкину одежду и громко скажешь: «Ридикулус!» Страшный профессор вырядится в шляпу с чучелом грифа, зеленое платье и в руке у него будет красная дамская сумочка.

Гриффиндорцы дружно захохотали. Гардероб заходил ходуном.

– Если у Невилла получится, боггарт станет пугать всех по очереди, – сказал Люпин. – Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище.

Все притихли.

«Чего я больше всего на свете боюсь? – задумался Гарри. – Волан–де–Морта, вернувшего себе былое могущество? Да нет, глупость...» И тут в памяти всплыло... серое безжизненное лицо Ролара, кровь, хлещущая из разорванной артерии и слова профессора про яд...

Гарри содрогнулся и посмотрел кругом: не заметил ли кто? Весь класс, зажмурившись, воображал самое–самое ужасное.

– Ну что, придумали? – спросил Люпин. Гарри вдруг стало страшно. Он еще ничего не придумал. Да и что придумаешь против такого боггарта? Но стыдно просить еще минуту, все уже кивали и закатывали рукава.

– Невилл, мы немного отойдем, чтобы тебе было свободней действовать. Потом я вызову следующего, – сказал Люпин. – Все назад, не мешайте Невиллу.

Ученики попятились и прижались к стене. Невилл остался у гардероба один–одинешенек. Он побледнел от страха, но закатал рукава и крепко сжал палочку.

– Начнешь, Невилл, на счет «три», – профессор Люпин нацелил палочку на дверь гардероба. – Раз, два, три!

Из волшебной палочки вырвалась струя искр и ударила в ручку двери. Гардероб распахнулся, из него прямо на Невилла, сверкая глазами, нос крючком, шагнул как живой профессор Снейп.

Невилл отшатнулся, но волшебной палочки не опустил, шепча заклинание одними губами. А Снейп все надвигался, тянул к Невиллу руки, вот-вот схватит. Гарри успел подумать, что настоящий профессор никогда бы не стал хватать Невилла руками...

– Ри–ри-ридикулус! – взвизгнул Невилл.

Раздался щелчок, и Снейп покачнулся. На нем красовалось длинное, отделанное кружевами платье, на голове огромная шляпа, увенчанная грифом, основательно побитым молью, на руке вместительная дамская сумка.

Все так и покатились со смеху. Боггарт растерялся и замер как вкопанный. Далее профессор Люпин предложил всем по очереди сразиться со “своим” боггартом, но когда дело дошло до Гарри... Юноша поднял палочку, с замиранием сердца понимая, что ничего не сможет сделать...

– Позвольте мне! – крикнул вдруг профессор Люпин и встал между Гарри и боггартом.

Щелчок – и в воздухе перед учителем повис серебристый хрустальный шар. Люпин сказал спокойно: «Ридикулус!» – боггарт лопнул, и с минуту в воздухе висели только крошечные клочки дыма. Привидение исчезло.

Комментарий к Глава 31. Боггарт По просьбам трудящихся ) Аффтар, вероятно, тупиццо, но так и не понял, что смешного должно было произойти при встрече Гарри с боггартом )

====== Глава 32. Профессор Люпин ======

Выждав несколько недель и удостоверившись, что профессор не собирается идти на контакт, Гарри решил действовать самостоятельно. После занятия, когда все ученики вышли из класса, Гарри подошел к профессору. Люпин внимательно посмотрел на юношу. Гарри смутился. Тогда профессор вдруг предложил:

– Чаю хочешь? – Люпин поискал глазами чайник. – Я как раз подумывал о чашке чая.

– Да, пожалуйста, – робко ответил Гарри. Люпин коснулся чайника волшебной палочкой, и из носика сейчас же вырвалась струйка пара.

– Садись. – Люпин указал на стул и подал ему кружку. – Тебя что-нибудь тревожит?

– Нет, – соврал Гарри и отхлебнул из кружки. – Тревожит, – сам того не ожидая, признался Гарри и поставил кружку на стол. – Почему вы не дали мне сразиться с боггартом на первом занятии?

Люпин удивленно поднял брови.

– Мне показалось, ты это понял.

Гарри опешил: он думал, что Люпин постарается уйти от ответа.

– Но все-таки почему? – переспросил Гарри.

– Видишь ли… – Люпин слегка нахмурился. – Увидев тебя, боггарт принял бы облик Волан–де–Морта. Очевидно, я был не прав. Но я подумал, что в учительской ему нечего делать, – продолжал Люпин. – Все бы перепугались, и урок пошел бы насмарку.

– У меня мелькнула мысль о Волан–де–Морте, – признался Гарри. – Но я тут же вспомнил... – юноша мотнул головой, словно отгоняя муху. – Сэр, мне известно, кто вы, – Люпин удивленно поднял брови, – вы старинный друг моего биологического отца.

– Биологического? – переспросил профессор, – ничего себе формулировка.

– Какая есть, – Гарри серьезно смотрел в янтарные глаза оборотня. – Возможно, Вы ожидали встретить совсем другого Гарри Поттера, но обстоятельства моей жизни сложились так, что теперь, – Гарри выделил последнее слово голосом, – я называю отцом другого че... другого. Тем не менее, я очень рад встрече с вами, сэр, потому что с некоторых пор интересуюсь обстоятельствами жизни моих покойных родителей.

– Вот как? И что же тебя интересует? – Люпин присел на край стола напротив Гарри.

– Все. Я был бы безмерно благодарен вам, сэр, если бы вы уделили мне время и рассказали о них.

– Я думаю, это можно устроить. В следующие выходные состоится первый поход в Хогсмит в этом году. В школе почти никого не останется. Приходи в мой кабинет, пообщаемся, – согласился Люпин.

– В Азкабане, должно быть, ужасно, – вдруг сказал Гарри.

Люпин нахмурился и кивнул.

– Да, крепость стоит в море на маленьком островке, но дементорам не нужны ни толстые стены, ни вода, узники и так не сбегут: они заточены в темнице собственных мыслей. Почти все очень скоро сходят с ума.

– Но ведь Сириус Блэк сбежал...

Портфель Люпина соскользнул со стола, и Люпин поймал его на лету.

– Да, сбежал, – ответил он, выпрямившись. – Блэк, похоже, нашел способ с ними бороться. Ни за что бы не поверил... Дементоры высасывают из волшебника магические способности, если он надолго остается в их власти...

– А ведь вы прогнали дементора тогда, в поезде, – заметил Гарри.

– Есть... особые приемы... Да и потом, в поезде был только один дементор. Чем их больше, тем труднее с ними бороться.

– Научите меня этому заклинанию. Пожалуйста.

– Я, Гарри, вообще-то не мастер сражаться с дементорами... но я попробую, – улыбнулся оборотень. – Только не на этой неделе... Столько дел...

– Полнолуние, сэр, – Гарри улыбнулся уголками губ, – я понимаю.

Люпин внимательно изучал его с минуту, а потом очень серьезно сказал:

– Ты совсем не похож на Джеймса.

– Спасибо, – серьезно кивнул Гарри, отставляя пустую кружку.

Приближалось Рождество. Квиддичный матч, на котором внезапно появились дементоры, совершенно выбил Гарри из колеи. Эти существа настолько сильно действовали на юношу, что Гарри впал в настоящую депрессию. Несмотря на то, что к нему в больничное крыло то и дело приходил Блейз, иногда с Гермионой, иногда один, Гарри, как правило, молча лежал и улыбался, слушая их рассказы о последних школьных событиях.

За все первое полугодие Гарри так ни разу и не выбрался в Хогсмид, вот и теперь, когда все ученики веселой гурьбой направились на прогулку, юноша медленно шел в сторону кабинета профессора Люпина: Римус с удовольствием уделял Гарри время, рассказывая про своих школьных друзей, но у Гарри было впечатление, что оборотень не вполне объективен. Тем не менее юноша не оставлял попыток узнать что-то новое.

– Гарри, – кто–то тихонько позвал его, когда он шел по коридору четвертого этажа.

Гарри обернулся и увидел за статуей горбатой одноглазой ведьмы Джорджа и Фреда.

– Почему вы здесь? – удивился Гарри. – Я думал, вы ушли со всеми в Хогсмид.

– Мы хотим сделать тебе праздничный подарок, чтобы ты не скучал, – ответил Фред и лукаво подмигнул. – Иди сюда... – и он кивнул на открытую дверь пустого класса.

Гарри вошел вслед за близнецами, Джордж тихонько закрыл дверь и сияющими глазами взглянул на Гарри.

– Вот тебе наш подарок на Рождество, – он вытащил из–под мантии большой квадратный лист старого пергамента и торжественно протянул Гарри.

Пергамент был совершенно чист, на нем не было ни единой строчки, и Гарри решил, что это очередная шутка близнецов.

– И что же это такое?

– Это, Гарри, секрет нашего успеха, – ответил Джордж и нежно погладил пергамент.

– Нелегко с ним расстаться, – сказал Фред. – Но мы решили, что тебе он нужнее.

– Мы-то его наизусть знаем, – прибавил Джордж. – Поэтому и вручаем тебе. Нам он больше ни к чему.

Фред достал волшебную палочку, слегка коснулся ею пергамента и произнес:

– Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.

Тотчас на пергаменте, в том месте, которого коснулся Джордж, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелеными чернилами слова:

“Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост!

Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новейшее изобретение —

КАРТУ МАРОДЕРОВ.”

На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. Гарри в восхищении склонился над картой. В левом верхнем углу профессор Дамблдор вышагивал в своем кабинете; миссис Норрис, кошка завхоза, кралась на четвертом этаже, полтергейст Пивз носился в Зале почета. Были там еще закоулки и потайные ходы, где он никогда не был. Гарри с восхищением рассматривал карту, а потом перевел взгляд на близнецов. Те довольно улыбались.

– Слышал о вашем матче, – Люпин стал запихивать в портфель книги. – Жаль твоей метлы. Ее можно починить?

– Нет, – ответил Гарри. – От нее только щепки остались.

Юноша сильно переживал эту потерю: ведь метлу подарил ему Лен. Люпин вздохнул.

– Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Помню, мы придумали игру: кто первый подбежит к ней и коснется ствола. Одному мальчику, по имени Дэйви Гаджен, она чуть не выбила глаз, и нам запретили к ней подходить. Ее лучше не трогать. Никакая метла бы не уцелела.

– Вы и о дементорах слышали? – с трудом проговорил Гарри.

Люпин бросил на него внимательный взгляд.

– Да. Профессора Дамблдора в такой ярости еще не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство... разъярились, что их не пускают на территорию школы... Ты из-за них упал?

– Да, – признался Гарри. И, сам того не ожидая, спросил: – Ну почему? Почему из–за них я падаю в обморок? Я что...

Люпин словно прочитал его мысли.

– Нет, ты не трус. Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты пережил такое, чего другим и в страшном сне не снилось, – сказал Люпин.

На его молодое, хоть и в глубоких морщинах лицо, обрамленное седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца. Глаза оборотня, обращенные на молодого волшебника, были полны такой тоски, что Гарри вдруг отчетливо понял, что несмотря на все то, что рассказывал профессор Снейп о Джеймсе и Сириусе, Люпин, вынужденный участвовать в их проделках, был совершенно не рад этому: оборотень, возможно, впервые в жизни нашедший друзей, которые приняли его таким, каков он есть, просто не мог не участвовать в их жизни. А зная, что за фрукт был Джеймс, Гарри предположил с уверенной долей вероятности, что откажись Римус от участия хоть в одной из “забав”, его бы сразу перевели из категории “свои” – в “чужие”.

– Вы сильно скучаете по Джеймсу, да, профессор? – тихо спросил Гарри.

– Это не совсем правильное слово, – грустно улыбнулся Люпин. – Конечно, нам его очень не хватает... но...

– Вам с Сириусом? – Гарри понял, что “подловил” профессора, но тот быстро взял себя в руки.

– Ты очень проницательный мальчик, Гарри, – похвалил он в своей излюбленной манере. – Да. Нам с Сириусом.

– Я бы хотел с ним встретиться, сэр, – Гарри пристально смотрел в глаза оборотня.

– Он тоже хочет видеть тебя. Но, если честно, я не знаю, как организовать вашу встречу. Нельзя, чтобы кто-либо узнал, что Сириус поблизости. Дементорам разрешено применить к нему “поцелуй”, ты понимаешь, Гарри? – Люпин вдруг схватил юношу за плечи и встряхнул, глаза его горели, – это самая ужасная казнь! Они высасывают душу... Я не... Прости, Гарри, – вспышка прошла, и профессор виновато улыбнулся.

– Вы любите его, я понимаю, – тихо проговорил Гарри, отводя глаза. Римус молчал. Гарри решил сменить тему. – Вы обещали научить меня чарам “патронуса”.

– Ты прочитал о них, я вижу? – снова мягкая улыбка играла на губах оборотня, – Что ж, давай попробуем.

– Итак... – Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Гарри, чтобы он сделал то же самое. – Заклинание, которому я собираюсь тебя научить, Гарри, – это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Если все сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, – пояснил Люпин. – Патронус – это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают – надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, – продолжил профессор Люпин. – Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам.

– Я справлюсь, профессор. А на что похож Патронус? – полюбопытствовал Гарри.

– У каждого волшебника получается свой Патронус, – ответил Люпин. – Надо сосредоточиться на одном–единственном, самом счастливом воспоминании и произнести магические слова, – объяснил профессор.

Гарри, погрузившись в себя, начал искать в памяти счастливое воспоминание. Перед глазами Гарри встал залитый лунным светом луг, над которым носились сотни светлячков, отражающийся в глазах сидящего рядом с ним вампира, юноша словно почувствовал разливающееся в душе тепло...

– Есть, – произнес он, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое ощущение.

– А теперь слова... – Люпин прокашлялся. – Экспекто патронум!

– Экспекто патронум, – чуть не задыхаясь, проговорил Гарри. – Экспекто патронум.

– Ты хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании? – спросил Люпин.

– Д–да... – Гарри прикрыл глаза, стараясь удержать в памяти образ. – Экспекто патроно… нет, патронум… извините... экспекто патронум, экспекто патронум.

Внезапно из волшебной палочки вырвалось что–то похожее на струю серебристого газа.

– Гарри, тебе, наверное, лучше выбрать другое счастливое воспоминание... Похоже, что первое оказалось недостаточно сильным для вызова телесного патронуса…

Юноша задумался. Конечно, было в этом воспоминании нечто, что омрачало его: Гарри был уверен, что при всем своем стремлении быть рядом с Роларом, он не интересен трехсотлетнему вампиру. И те моменты, которые юноша мог “урвать”у судьбы, были в большой мере самообманом. Гарри вздохнул. Перебрав в памяти еще несколько подобных сцен, бережно хранимых им в сердце, молодой волшебник отмел эту идею: вампир совершенно ясно каждый раз оставлял границы дозволенного между ними.

Гарри посмотрел на профессора. И его осенило. Он снова стиснул палочку и вернулся на середину кабинета.

– Готов? – спросил Люпин.

– Готов, – ответил Гарри. – Экспекто Патронум! – уверенно выкрикнул Гарри, и из его палочки выпрыгнул огромный серебристый волк, размером с теленка. Волк обошел вокруг волшебников, ткнулся носом в его протянутую ладонь и истаял.

– Это поразительно, Гарри, – восхищенно проговорил Люпин, – если честно, я не предполагал, что тринадцатилетний волшебник сможет вызвать телесного патронуса... Но его форма... Что за воспоминание ты выбрал?..

– Я вспомнил об отце.

– О Джеймсе?..

Гарри только покачал головой.

====== Глава 33. Сириус Блэк ======

Римус знал, что оставлять Сириуса одного в квартире надолго – чревато. Знал, что деятельная натура волшебника обязательно как-то проявит себя. Знал, но все равно оставил. Коря себя на чем свет стоит, Люпин таскался по этажам, “разыскивая” того, кто преспокойно пил теперь огневиски в его личных комнатах. Только бы Дамблдору не взбрело в голову проверить и там тоже... Оборотное зелье, которое принял Блэк по настоянию Люпина, могло отсрочить развязку в случае, если Альбус его найдет, но лишь на час...

Наконец, страсти более-менее улеглись, ученики спокойно спали в Большом зале, и Римус позволил себе вернуться в свои комнаты. Действие оборотного уже закончилось, и нахальная рожа беглого преступника весело смотрела на вошедшего через призму бокала с огневиски.

– Сириус, зачем ты подвергаешь себя такой опасности? – устало спросил Люпин, накладывая запирающие и заглушающие, а также сигнальные и охранные чары на двери.

– Луни, не будь занудой! Скажем, я соскучился по тебе! – Блэк хохотнул.

Как бы Римусу ни хотелось в это верить, он понимал, что это не причина.

– Точнее, тебе захотелось развлечься, не так ли?.. Сири, твоя тяга к острым ощущениям...

Волшебник отставил бокал и, стремительно приблизившись к другу, с силой прижал его к только что запертой двери. От Блэка ощутимо несло спиртным, но на ногах он стоял достаточно твердо. Впившись собственническим поцелуем в податливые губы оборотня, Сириус коленом раздвинул его ноги и сжал член и яички через ткань брюк.

– Острые ощущения, Лунатик? – рыкнул Блэк, прикусывая его за шею до крови. – О, да. Потрахаться под длинным носом Дамблдора – куда уж острее, не так ли?.. А я вижу, тебе нравится... – заметил он, чувствуя, как стремительно твердеет плоть, зажатая в его руке.

– Ты сумасшедший, – пожалуй, никто не смог бы сказать, чего было больше в голосе Люпина: горечи, страсти или нежности. – Это плохо кончится, Сириус, – предпринял Люпин еще одну попытку вразумить друга.

– А мне плевать, – волшебник рванул в стороны полы рубашки любовника, и пуговицы застучали по полу, – я устал прятаться, устал сидеть один в этой мерлином забытой дыре... Я хочу жить, Рем, понимаешь?! Жить, а не ждать, когда за мной придут... Я хочу тебя...

Сириус прикусил тонкую кожу над его ключицей, оставляя красноречивый след, затем спустился ниже, облизал по очереди торчащие соски, проложил от них дорожку поцелуев к пупку, не пропуская ни одного шрама, которыми в изобилии было “украшено” тело оборотня. Римус тяжело дышал, привалившись к двери. Он чувствовал, как его зверь, особенно активный перед полнолунием, рвется наружу, возбужденный животной страстью, продемонстрированной Блэком. Из прокушенной шеи сочилась кровь, наполняя ноздри Люпина сладким металлическим запахом. Тем временем Сириус расстегнул на нем брюки, спустив их вместе с бельем, и, поднявшись на ноги, резко развернул оборотня к себе спиной, вжимаясь своим совершенно каменным стояком в ложбинку между ягодицами. Римус прижался щекой к двери и прикрыл глаза.

Сириус снова опустился на колени и, почти нежно раздвинув его ягодицы, коснулся языком звездочки ануса оборотня. Люпин застонал. Тогда волшебник облизал пальцы и осторожно стал растягивать тугое колечко мышц. Подготовив Римуса, волшебник поднялся на ноги, заставляя его прогнуться в пояснице, и, расстегнув на себе брюки, приставил обнажившуюся головку ко входу.

– Скажи, что тоже хочешь меня, – потребовал Блэк, слегка прикусывая мочку уха оборотня, – скажи, что скучал... Лунатик...

– Конечно, скучал, Бродяга... – несмотря на то, что напряжение в паху было уже болезненным, Римус не предпринимал никаких активных действий, давая понять, что ему не нравится эта затея Блэка. Но Сириус был бы не Сириус, если бы не попытался вырвать у него то признание, за которым пришел:

– Признайся, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, – прошептал Блэк, переместив губы к другому уху Люпина и облизав его ушную раковину, от чего по телу оборотня прокатилась волна дрожи, – ты мечтаешь почувствовать каждый дюйм моего члена в своей сладкой заднице, а, Лунатик?.. – Римус сжал зубы. Сириус обхватил член оборотня рукой и с силой сжал у основания, – Ты же каждое утро в душе дрочишь на меня, а?.. Ну, скажи, что хочешь, Луни... И я дам тебе то, – он слегка надавил головкой на анус оборотня, – О чем ты мечтаешь...

Римус молчал.

– Нет? – Блэк резко отстранился, – Как знаешь...

– Сириус, – прошептал Люпин, стоя все в той же позе, – зачем ты мучаешь меня?.. Ты же знаешь, я люблю тебя.

Волшебник снова обнял оборотня, на этот раз совсем иначе. Нежно поцеловал в шею, слизывая начавшую подсыхать кровь, осторожно сжал напряженные соски.

– Прости меня, – едва слышно, – не знаю, что на меня находит.

Римус развернулся лицом к любовнику и нашел его губы. Чувственный поцелуй заставил Сириуса застонать в рот оборотня, когда тот обхватил их трущиеся друг о друга пенисы рукой и начал нежно водить вверх-вниз, то и дело задевая большим пальцем чувствительную головку. Оторвавшись от губ Блэка, Римус прошептал: