Текст книги "Отравленное яблоко (СИ)"

Автор книги: RobinRocks и Narroch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

Эл сам зашипел от боли, с трудом толкаясь все дальше и дальше. Прикусив губу, он вошел еще глубже. Как люди могут быть так зависимы от этого?

Хотя, глядя сверху вниз на спину Лайта под собой, на то, как он задыхается, уткнувшись лицом в подушку, как комкает в пальцах простынь, он чувствовал власть. Разве не этого он хотел? Отомстить Кире, сделать то же, что тот сделал с ним. Несмотря на то, что Элу самому было не очень удобно, он не собирался отступаться от плана. Уверенно положив руки на плечи парня, Эл с силой потянул их на себя, насаживая Лайта до основания.

Парень задохнулся от боли, прикусив кулак, чтобы не закричать во весь голос. Эл почувствовал, как внутри становится еще горячее, и первой мыслью было: «Кровь?».

Лайт, выпустив кулак, зажал в зубах уголок подушки, стараясь не издавать ни звука, то и дело морщась от боли, которая прожигала все изнутри. Он стоял на коленях, упираясь локтями в постель. Эл протянул руку и коснулся мягких каштановых волос, ведя пальцами дорожку вдоль всего позвоночника, перемещаясь ниже, провел пальцами по бедрам и, чуть наклонившись, обхватил возбужденную плоть.

Между ними не было никаких особых нежностей или каких-то высоких чувств, нет, только жажда доминирования на физическом и психологических уровнях. Обоим было больно, местами совестно. Оба понимали, что все это ради мести. Возможно, не будь их история знакомства так печальна и сойдись эти умы в спокойное время, между этими двумя гениями могли бы завязаться узы настоящей дружбы, незапятнанной ядом.

Но сейчас все было буквально пропитано им. Лайт со всей силы сжал кулаки, безжалостно сминая простыни. Костяшки пальцев побелели. Внутренний голос твердил, что этот ублюдок обходится с ним как с последней шлюхой, поднимая внутри парня волну самоотвращения, но он тут же вспомнил, как еще сегодня днем вколачивался в это худое бледное тело, заставляя его прижиматься лицом к холодному полу, буквально разрывая на детективе одежду.

Лайт помнил, что собирался остановиться, глядя в умоляющие черные глаза Эла, он почти отпустил его…

Но тот же треклятый внутренний голос шепнул, что это наказание, что он должен довести начатое до конца, чтобы проучить придурка за высокомерие, напыщенность и ложные обвинения. Он ведь это заслужил!

Но сейчас он чувствовал себя буквально растоптанным. Подумайте только, Ягами Лайт – чемпион по теннису, лучший ученик Японии, студент Токийского университета, набравший высшие баллы, да и просто красивый, популярный и видный юноша – стоит на коленях, уткнувшись лицом в подушку, заглушающую его крики, а ему в зад вбивается великий L, преследуя свои глупые цели мести.

– Может ты… хочешь… кончить… Ягами-кун? – спросил Эл, затаив дыхание, на мгновение перестав двигаться внутри него.

Лайт коротко кивнул, не поднимая головы от подушки. Скоро его унижения закончатся, и они останутся квиты. Он напрягся, когда холодные руки Эла коснулись его живота. Почему его руки такие холодные даже во время… этого?

За все это время Эл не издал ни звука, только тяжело дышал. Казалось, будто все, что он делает, ни капли его не волнует.

Он так пытается показать свою силу и власть?

Эл мучительно медленно прочерчивал подушечками пальцем дорожку к пульсирующему от желания месту. Лайт до крови прикусил губу, вцепившись в край кровати.

Эл сейчас как никогда напоминал Малифисенту, в руках которой была невообразимая сила. Сила самого ада. Если ей вздумается воспользоваться своей силой, то несчастная Аврора ничего не сможет сделать.

Ледяная ладонь обхватила горячий член и всего через несколько резких движений Лайт со стоном излился, запачкав бледную руку. Выдохнув, он упал на живот, прижавшись щекой к подушке и жадно хватая ртом воздух.

Эл застыл, все еще склоняясь над парнем и глядя на его спину. В ушах все еще стоял этот протяжный стон, который, словно отравленное веретено, заставил детектива протянуть вперед руку и коснуться пальцами волос на затылке Лайта. Тот вздрогнул от прикосновения холодных пальцев.

Лайт слышал, как Эл тихо зашипел, и внутри разлилось что-то горячее, а затем почувствовал, как на него навалилось прохладное тело. Эл упал сверху, буквально впечатав Лайта в кровать, и прижался щекой к его лопатке, пытаясь восстановить дыхание. По вискам стекали капли пота, сердце выбивало чечетку.

Через пару минут Лайт приподнялся на локтях и резко перевернулся на спину. Эл недовольно заворчал, но вставать не собирался, только смотрел на него сверху вниз с нескрываемым любопытством блестящих глаз. В бледном свете ноутбука, который худо-бедно освещал лицо его подозреваемого, Эл видел совсем другого человека. Не того гордого упрямца, который успешно скрывает все свои эмоции, а обычного человека. Он выглядел растерянно, тяжело дышал, челка прилипла к вспотевшему лбу. Этот Лайт нравился ему гораздо больше.

Порабощенный. Проигравший. И кто довел его до этого? Эл. Он мог собой гордиться.

– Слезь с меня, – пробормотал Лайт, пытаясь спихнуть с себя детектива.

– Не-а, – вяло покачал головой Рьюзаки.

Лайт было вспыхнул, готовясь выдать гневную тираду, но прежде, чем он успел открыть рот, Эл подтянулся повыше и быстро поцеловал его. Лайт задохнулся от возмущения, но так и не смог ничего сказать. Эл же ликовал. Теперь все, чем он занимался до этого, казалось ему скучным и нудным. Зачем самоистязать себя перед экраном монитора, проверяя на сто раз одни и те же файлы, когда можно вести дело с пользой для себя? Благодаря Лайту он открыл для себя новые горизонты.

Чуть нахмурившись, Эл снова подался вперед, накрывая губы Лайта и тут же проникая языком в горячий рот. Если он сможет контролировать желания Лайта, то сможет контролировать Киру. Но до конца ли порабощен Ягами Лайт?

Ответ нашелся сам, когда Лайт ответил на поцелуй, пытаясь взять инициативу в свои руки и зарываясь пальцами в черные, растрепанные волосы. Белоснежка или королева? Аврора или Малифисента? Все роли стремительно путались.

Карие глаза Лайта распахнулись, когда он почувствовал у своих бедер что-то твердое, и в следующую секунду резкий толчок заставил его вскрикнуть:

– Эй, хватит!

– Нет, – прошептал Эл. Черные глаза засверкали странным, безумным желанием. – Я с тобой еще не закончил.

Лайт хрипло застонал от боли:

– Я не смогу… Правда, я больше не смогу… – Лайт едва ли не хныкал. Обычно так конючила Миса, когда ее что-то не устраивало. В детективе едва ли не сыграла жалость, но он тут же вспомнил, как еще сегодня днем сам просил его остановиться, но тот нагло его проигнорировал.

– Сможешь, – томно пробормотал Эл, заставив Лайта нервно сглотнуть. Безэмоциональный и сухой голос детектива стал жутко пугающим. – Я тебя заставлю. Я могу сделать с тобой все, что захочу, Ягами-кун.

Эл встал на колени и, подтянув Лайта ближе к себе, взял его под колени, закидывая его ноги к себе на плечи. Лайт не смел пошевелиться, беспомощно глядя на детектива снизу вверх. Он заметил, как кожа Эла будто сверкает в холодном свете ноутбука, оставленного на полу.

По иронии судьбы он был похож на какого-то ангела, а не на черта, который грубо толкнулся вперед, вырвав из губ Лайта болезненный вскрик, вколачиваясь глубже и глубже.

Лайт снова вздрогнул, когда холодные пальцы пробежались по его бедрам.

Эл был жесток. Он то выходил, то снова входил до основания. С каждым разом это становилось все менее болезненным. Лайт почти не чувствовал боли, только легкое ощущение дискомфорта и странной наполненности. Эл, который внешне оставался невозмутимым, внутри переживал целую бурю новых чувств. Он чувствовал, как все внутри горит, чувствовал упоительное ощущение власти, доминирования, глядя, как полностью порабощенный Лайт дрожит от каждого его прикосновения, кусая губы, сминая в пальцах простыни.

– Рьюзаки…– зарычал Лайт, стиснув зубы.

– Нет… – Эл немного наклонился вперед, заглядывая в карие глаза, блестящие от выступивших слез. – Как мы с тобой договаривались, Ягами-кун? Как я просил меня называть?

Лайт презрительно прищурился, но тут же ахнул, когда Эл попал по какой-то точке. Эл улыбнулся, заметив такую реакцию, и снова ударил по нужному месту, заставив Лайта буквально выгнуться под собой.

Эл наклонился, чтобы поцеловать Лайта.

– Входишь во вкус? – прошептал он в губы Киры, заставив того нервно сглотнуть. – Я могу сделать тебе еще приятнее… Я могу сделать все, что ты захочешь… Если ты только скажешь… – он наклонился еще ниже, опаляя дыханием ухо парня, – …что ты Кира.

На Лайта будто ведро ледяной воды опрокинули. Разум тут же прояснился:

– Нет! – выдохнул он. – Я… Рьюзаки, я не Кира! Не Кира!

– Ты Кира, – покачал головой Эл, выпрямляя спину и глядя на него сверху вниз. – Мне нужна правда, Ягами-кун. Я и так наслушался достаточно лжи.

– Но я не вру! – повысил голос парень. Терпеть становилось все больнее, тело требовало разрядки. – Рью… Рьюзаки, пожалуйста…

– За тебя просит Кира? – спросил Эл и слегка улыбнулся. – И не называй меня Рьюзаки. Возможно, для тебя это не играет большой роли, но… для меня это важно.

Он подался вперед, запустив пальцы во влажные каштановые волосы, стиснул их в кулак и силой заставил повернуть голову в свою сторону. Лайт тут же столкнулся с двумя зеркалами, в которых отражался Кира.

– Ты Кира, Ягами Лайт, и если ты признаешься, то я доставлю тебе настоящее удовольствие… Признайся. Признайся L.

– Рью!..

– Нет! – в глазах детектива зажегся недобрый огонь. Он сильнее стиснул кулак и процедил сквозь зубы: – Эл! Назови меня по имени, Кира! Ну же!

– Я не Кира! – закричал Лайт, дернув головой, пытаясь отцепить от себя его руку. – Ты ублюдок! И методы твои…

– Всего одно слово, – маниакально пробормотал Эл. – Давай, Ягами-кун… Просто скажи «да», хотя бы шепотом… Согласись, что я все это время был прав…

– Н-нет… Сволочь! – Лайт уже начинал задыхаться.

– Кто тогда Кира? – прошипел Эл. – Ты знаешь, кто я, и ты знаешь, что я никогда не ошибаюсь… Я пришел к единственно верному выводу, что ты Кира. Или был Кирой. Но если так, то где он сейчас? Он не мог просто раствориться в воздухе! Я могу выбить из тебя признание, – шипел детектив. Лайт чувствовал, как от боли по щекам потекли слезы. – Я L, и я поймал тебя. Все, что мне нужно, это заставить тебя сознаться!..

– Ты сумасшедший!

– Я? – Эл на мгновение замер, затем медленно склонил голову на бок. На полминуты в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Лайта, глядящего на детектива с каким-то страхом. Вдруг Эл отпустил его волосы и потянулся к длинной цепи. – Да, возможно…

– Что ты?..

Лайт не договорил, когда ледяной металл коснулся его горячей плоти. Он еще не успел ничего понять, когда Эл обернул цепь в несколько раз вокруг возбужденного члена и потянул, заставив петлю затянуться.

Лайт сдавленно закричал. Слезы тут же застелили глаза. Эл продолжал невозмутимо смотреть на парня, медленно потягивая за цепь. Юноша буквально бился в агонии от боли. Все, о чем он мог думать, это как бы так изловчиться, чтобы выцарапать ублюдку глаза. Каким-то образом ему удалось приподняться на локте, но Эл тут же больно пихнул его в плечо, заставив упасть обратно. Петля сжалась еще сильнее.

– Скажи, что ты Кира, – прошипел властный голос.

– Я не Кира! – вскрикнул Лайт, глотая слезы. – Не Кира!

Эл стиснул зубы от негодования, но петлю все же ослабил и цепь, распутавшись, снова упала на постель.

Лайт почувствовал внезапное облегчение, перед глазами вспыхнули фейерверки. Эл, который все еще находился внутри, резко подался вперед, ударяя по простате, и в следующую секунду на Лайта обрушился сильнейший оргазм, прошибая каждую клеточку опустошенного тела. Эл, рвано дыша, рухнул сверху. Он чувствовал, как под его телом бешено колотится чужое сердце.

Негодование и отчаяние захлестывало детектива с головой. Он уничтожил, разгромил Лайта, но так и не добился признания.

Снова тупик.

Лайт, все еще тяжело дыша, спихнул с себя тощее тело и детектив перекатился на вторую половину кровати, уставившись в потолок. Возможно, после того, что между ними случилось, они научились бы понимать друг друга, но Рьюзаки по-прежнему оставался L, а Лайт возможным Кирой. Так что в конечном счете…

…ничего не изменилось.

Комментарий к Глава 5. Малифисента.

Перевод отрывка песни бессовестно сворован с сайта “lyrsense”. Я честно пыталась перевести складно, но, увы( Я буду рада, если среди вас будут талантливые ребята и сделают даже из этого неказистого перевода что-нибудь складное:)

Также хочу предупредить, что глава выходит на день раньше, поскольку, возможно, завтра я не смогу выложить новую часть, и лучше выложить раньше, чем опоздать еще на неделю)

Спасибо за внимание:)

========== Глава 6. Завороженные. ==========

Казалось, что он в самом деле стал Малефисентой.

В нем сплелись жестокость и неистовое желание мести. Он был бомбой, готовой вот-вот взорваться.

Хотя, возможно, он не так изменился, как могло показаться со стороны. Эл был все таким же самоуверенным, высокомерным и немного ленивым. Разве не похоже на Малифисенту – хозяйку всея зла, считающую себя непобедимой? Эл был самим спокойствием, пока его не вывести из себя. Вчера же слетели все маски. Эл выплеснул гнев, разум заполнило упоительное чувство власти. Терновая ограда, которую он долго и упорно воздвигал, дала брешь, выпуская наружу потаенное зло. Барьер рухнул, стоило Элу лишиться его свободы. Лайт прорубил его колючую защиту, ворвался в святилище Малефисенты. В отместку Эл, ослепленный яростью, начал мстить.

Во сне Лайт чувствовал, как все его тело сжато в колючих тисках.

Терновые ветви царапают кожу острыми шипами, будто желая сполна отомстить за того, кого им было велено защищать.

Будто в подтверждение этому перед ним материализовалась фигура Эла. Он лежал на спине. Обнаженный, с белоснежно-белой кожей, на которой виднелись свежие глубокие царапины от шипов, на которых поблескивали алые капли крови.

Он смотрел на Лайта снизу вверх своими блестящими черными глазами. Слегка наивно, покорно. Словно не в этих глазах некогда бушевал огонь.

Даже в полудреме Лайт смотрел на хрупкое и дрожащее тело с недоверием. Боль, которая отзовется в мышцах, стоит ему проснуться, сполна напомнит ему о том, что этот человек с ним сделал. Но видя его сейчас таким испуганным и робким, Лайт не мог не отметить, что он выглядит весьма… соблазнительно.

Кто он сейчас? Белоснежка? Черные, как смоль, волосы, белая, как снег, кожа, и алая кровь…

Трудно было признать, но Лайт был очарован. Он вдруг почувствовал, что все это так естественно и нормально, и вовсе не дико, как казалось в начале.

Склонившись над Элом, он посмотрел на его спокойное лицо, будто тот тоже принял все как должное. И поцелуй с привкусом меди, и горячее дыхание. Эл закрыл глаза, скрывая зловещие черные зеркала, в которые Лайт так боялся заглянуть. Он не открыл глаз даже тогда, когда Лайт резко вошел в него. Ни один мускул не дрогнул на бледном лице. Только во сне все казалось таким простым.

Только во сне Эл мог так покорно принять ситуацию, не начать вырываться и сыпать проклятиями. Во сне не чувствуешь боли, только…

…желание.

Когда Лайт посмотрел вниз, то заметил, что Эл, открыв глаза, смотрит на него долгим, изучающим взглядом, от которого по спине пробегает неприятный холодок. И без того черные глаза темнеют, шипы и колючие терновые ветви, на которых они лежат, начинают жить своей жизнью, извиваясь, разрастаясь, окутывая и опутывая два обнаженных тела, угрожающе сжимаясь все сильнее и сильнее, грозясь запечатать их в смертельный кокон. Лайт с ужасом смотрел, как детектив под ним начал медленно таять и расплываться, словно чернильный рисунок, на который капнули водой. Лайт дернулся назад, и тут же заметил, что все исчезло. Ни шипов, ни роз, ни крови.

Только он и… Эл. Страшный, жуткий Эл. Он больше не был обнажен. Привычная белая футболка, джинсы, все как всегда, за исключением черного тумана, окружающего тощее тело, которое, подобно призраку, блекло, сияя изумрудным свечением.

Настоящая Малефисента.

Лайт попытался отползти назад, когда это жуткое существо с горящими черными глазами, жаждя мести, двинулось на него, протягивая костлявые руки, пальцы которых готовы были в любой момент сомкнуться на шее юноши.

Лайт резко проснулся, жадно хватая ртом воздух. Ранний утренний свет больно резанул по еще не привыкшим глазам. Тут же сев, он запустил пальцы во влажные волосы и повернул голову. Сон был настолько реалистичным, что Лайт бы не удивился, увидев рядом озлобленного Эла и почувствовав, как на его шее сомкнутся его пальцы.

Но Эл мирно спал на соседней половине кровати.

И вовсе он не был похож на то жуткое, кровожадное существо, появившееся в больном сознании Лайта. Эл лежал на спине. Одна рука лежала на подушке, другая была накрыта одеялом. Он почти сливался со своей белой футболкой и белоснежным постельным бельем. Когда глаза закрыты, он не похож на того пытливого детектива, взгляд которого прожигает тебя насквозь. Казалось, что в первых солнечных лучах, падающих из окна на постель, бледная кожа словно сияет. Не так, как во сне, нет.

Ангел. Да, как бы парадоксально это ни звучало, он был похож на ангела.

Но мы ведь говорим об Эле, верно? Может, внешне он и казался светлым и невинным, внутри же таился самый настоящий зверь со скверным характером. Разве глядя на это умиротворенное, спокойное лицо, можно было сказать, что этот человек прошлой ночью жестоко вбивал его в матрас?

Нахмурившись, Лайт заметил на другой щеке три красных царапины, которые резко контрастировали на фоне бледной кожи. Лайт сам не помнил, когда успел поцарапать детектива. Интересно, как Эл объяснит это целевой группе? То, что он получил эти царапины, насилуя в отместку Ягами Лайта, сына офицера полиции, главного подозреваемого в деле Киры и просто парня?

От этой мысли Лайт почувствовал, как внутри все сжалось. Он сам подвел себя к осознанию всего произошедшего. Что дальше? Они застряли в ловушках друг друга. Лайт согрешил, Эл согрешил в ответ – они квиты. Абсолютно патовая ситуация. Один из них может уничтожить другого. Око за око, молчание за молчание.

Лайт медленно лег обратно на спину, чуть поморщившись от неприятных ощущений. Было еще раннее утро, Эл мирно спал, а Лайт уставился в потолок. Сон уже не шел, а будить Эла совершенно не хотелось. Он не знал, что между ними сейчас происходит. Они перешагнули дозволенную черту между подозреваемым и детективом. Эл хотел заставить Лайта себя бояться, и у него это получилось.

Да, Лайт боялся этого сумасшедшего. Эл во многом походил на Киру и никогда нельзя было понять, что он сделает или скажет в следующий момент. Непредсказуемость гения пугала.

Как он поведет себя, когда проснется? Возможно, просто сделает вид, что ничего не было, или то, что было, не имеет для него никакого значения.

***

Лайт не заметил, как задремал, а когда снова приоткрыл глаза, увидел в нескольких сантиметрах от себя нависшее лицо Эла, черные глаза которого с любопытством разглядывали юношу. Лайт от неожиданности ахнул и вжался в подушку.

– Рьюзаки! – зашипел Лайт, поспешно садясь и отползая к изголовью кровати. – Прекрати так делать!

– Прекратить? – удивленно переспросил Эл, чуть склонив голову и прикусив подушечку большого пальца, но все же отклонился назад. Большое окно было прямо за его спиной и яркое утреннее солнце золотистым ореолом окутывало детектива. Он казался святым. Лайт нахмурился. От этого сравнения сразу стало тошно.

– Уходи, – пробормотал он, отворачивая голову и глядя в стену. – Разве ты не получил все, что хотел? Ты не доволен?

– Не совсем.

– Жаль, – процедил Лайт, сжимая кулаки.

– Ничего, – пожал плечами Эл, игнорируя сарказм. – Кхм… Полагаю, я должен тебе кое в чем признаться.

– В чем? – Лайт прищурился, все еще сверля взглядом обои. – В том, что ты чертов садист?

– Хм, я никогда об этом не думал, – Эл запрокинул голову назад, внимательно глядя на потолок. – Хотя, возможно. То, что вчера произошло, казалось таким естественным. Ну, я имею в виду цепь, которой я…

– Ты больной извращенец! – возмущенно перебил его Лайт, не желая дослушивать до конца. – Как ты мог так поступить?!

– Чувствую, что лгать тут бессмысленно. Вчера вечером я хотел сделать тебе больно. Я чувствовал, что ты это заслужил, чувствовал, что все делаю правильно. Не буду отрицать, что это не принесло мне никакого удовольствия, – Эл не отрывал взгляда от Лайта, который все еще продолжал его игнорировать. – Вчера ты чувствовал то же самое, верно? Не говори, что тебе не доставил удовольствия вид поверженного и сломленного тобой соперника. Приятно чувствовать власть? В этом вся человеческая натура.

– Ты не человек, – пробурчал Лайт.

– Разумеется, я человек, – фыркнул Эл. – И как обычному человеку мне свойственны человеческие факторы, одним из которых является желание. Разве я не говорил тебе об этом?

– И в этом ты хотел признаться? – приподнял брови Лайт.

– Не совсем. Дело в том, что я решил отказаться от теории, где я предположил, что Кира убивает в состоянии аффекта. Всё это доказывает, что Кира обычный человек. И процент моего подозрения к тебе понизился.

Лайт настолько опешил, что уставился на детектива, приподняв брови.

– С чего это?

– Ну, вчера вечером я пришел к выводу, что твой поступок во второй половине дня был вызван гневом, ты был способен на опрометчивые поступки, в том числе, думаю, в таком состоянии ты мог бы убить человека, будучи Кирой. Однако… Прошлой ночью я задался целью отомстить тебе, ведомый исключительно гневом. Видишь? Гнев и желание – вот что движет людьми. Таким образом, сделав этот вывод, меня отбросило на несколько шагов назад. Уровень моего подозрения к тебе понизился и все, что из этого вывода вытекает, так это то, что Кира всего лишь человек.

– Отлично, – сухо ответил Лайт.

– Не вижу в этом ничего отличного…

Лайт недовольно фыркнул:

– Естественно, не видишь, тебе бы только меня обвинять во всем.

– Я считаю, что сейчас мы равны, – пожал плечами Эл, пропуская мимо ушей ядовитые замечания. – Мы квиты.

– Квиты?

– Да, – Эл опустил голову и взглянул на Лайта. – Я отомстил за то, что ты со мной сделал. Сейчас мы на равных. 1:1. Если ты попытаешься снова бросить мне вызов – я снова буду мстить. Никто не любит проигрывать, Лайт-кун, особенно в нашем случае.

Лайт удивленно моргнул, услышав вместо нарочито-вежливого «Ягами-кун» своё имя.

– Я так понимаю, мы снова друзья? – немного холодно осведомился юноша.

– А мы переставали ими быть?

– Ты не называл меня по имени.

– Я обижался на тебя, – пожал плечами детектив. – А что, нельзя?

– Странный способ обижаться, – проворчал Лайт.

– Так ты понял мою мысль, Лайт-кун? Сейчас мы равны.

Лайт снова лег на спину, опасливо покосившись на Эла. Ему не хотелось, чтобы тот снова навис над ним, но сидеть, прислонившись к изголовью кровати, было неудобно.

– Я не уверен, что понял.

Эл снова задрал голову, уставившись в потолок, а затем, спустя минуту, заговорил:

– Мы равны в том, что каждый из нас в силах доминировать над другим. Если бы я вчера не победил тебя, то мы были бы не равны, ясно?

– Яснее некуда, – буркнул Лайт.

– Интересно, Кира и Эл тоже считаются равными или нет…

– Ага, – не в тему кивнул Лайт, давно потеряв нить разговора.

– Тебе, кажется, не особо интересно, Лайт-кун.

– А почему мне должно быть интересно? – зевнул парень. – Ты по новой начинаешь вешать на меня неконструктивные обвинения, Рьюзаки. Сам-то еще не устал?

– Бывает, – пожал плечами детектив.

– Почему бы тебе не попытаться перестать убеждать всех вокруг, что я Кира, а, Рьюзаки?

– Почему? – тихо спросил детектив, переведя взгляд на юношу.

– Потому что, если бы я был Кирой, то… – Лайт сонно взъерошил волосы. – Ну, возьмем, к примеру, прошлую ночь… Предназначение Эла в том, чтобы выявить и арестовать Киру, а не поиметь главного подозреваемого.

– Звучит как признание, Лайт-кун.

– Я знаю, как провокационно это звучит, но это не так, – Лайт выдавил ехидную улыбку. – Жаль тебя разочаровывать.

– Хотя, возможно, если ты Кира, то… это твой план? – Эл засомневался. – Возможно, ты хотел, чтобы я отвлекся от дела и подозрений, защищая свое имя и титул? Может, ты все продумал на много шагов вперед?

– Я не заставлял тебя делать то, что ты сделал прошлой ночью!

– Но ты спровоцировал все это, подобно лавинному сходу. Ты предвидел, что я дам слабину и приму ответные меры.

Лайт сел и сердито посмотрел на детектива:

– Ты полный придурок! Как я, по-твоему, мог все это провернуть?

– Очень хороший ход, – продолжал тем временем рассуждать Эл. – Если бы я не принял ответные меры, то, думаю, ты бы смог продолжать доминировать надо мной, смог заставить меня себя бояться, держать в страхе. Кира любит держать людей в страхе, не находишь?

– Ты говоришь так, будто вся та чертовщина, что произошла вчера и этой ночью, доставила тебе удовольствие.

– Не совсем так, Лайт-кун, но я узнал о тебе немного больше. Твоя тяга к подчинению и доминированию весьма любопытна.

– Сомневаюсь, что ты напишешь об этом в отчетах о ходе дела, – закатил глаза Лайт.

– Почему же, я могу написать, – рассеянно ответил Эл.

– Чего?! Чтобы отец и вся группа узнала об этом?

– Возможно.

– Да он убьет тебя, если узнает, что ты…

Эл покачал головой и не дал ему договорить, прижав указательный палец к его губам.

– Лайт-кун, – прошептал он, – давай не будем забывать о том, кто начал эту маленькую игру.

Лайт в самом деле замолк и не сказал ни слова, даже когда Эл убрал палец. Он пристально смотрел на детектива.

– Это ведь своего рода игра, верно? – продолжал Эл. – Игра, в которую играем только ты и я, Лайт-кун, вне зависимости от того, Кира ты или нет. Это ведь так захватывающе, чувствовать власть. Весь смысл в выигрыше или поражении. Я бы искренне хотел верить, что ни один из нас не опустится до обмана или удара в спину, но, к сожалению, не могу. У меня, конечно, есть несколько тузов в рукаве, да и у тебя, я уверен, тоже. Сейчас же колода перетасована. Игра продолжается.

– Я не понимаю.

– Понимаешь, – покачал головой Эл и, протянув руку, коснулся длинными пальцами каштановых волос Лайта. – Конечно, ты понимаешь. Мы ведь равны, ты понимаешь все, что я делаю.

– Да ты сам-то понимаешь, о чем говоришь?

– Конечно. Все очень просто, – невозмутимо разъяснял детектив. – Игра остается той же, Лайт-кун, просто правила немного изменились.

***

Во-первых, Лайт считал, что ничего толком не изменилось. Все, что случилось, было продолжением их выходящего за грани соревнования. Каждый из них одержал победу и понес потери, но в конечном итоге счет был равным.

Лайт начал раунд – Эл закончил.

Эл считал, что изменились только правила, а не сама игра.

И Лайт был не согласен.

Лайт был расстерян, напуган и совершенно запутан. Разве он мог подумать, когда протягивал руки, чтобы Эл защелкнул на них кольца наручников, что все это выльется в… такое?

Будто какое-то проклятье толкает каждого из них на сумасшедшие поступки во имя мести.

Никто из них не стал бы отрицать, что все это опьяняло, затуманивало разум, подобно коварному заклинанию.

Жажда власти, жажда доминирования…

Это казалось просто дико – продолжать уважать и желать того, кто в буквальном смысле тебя изнасиловал, пытался манипулировать, используя грязные и извращенные методы. Того, кто одержим только своим безумным чувством справедливости.

В этом весь Эл. Под чистой и невинной оболочкой скрывалось настоящее зло, которое так завораживало Лайта.

Лайт понятия не имел, как ко всему этому относится Эл. Он вообще не знал, что творится в голове у этого чудака, скрывающего эмоции за фарфоровой маской и говорящего что-то о любви.

Эл уверял, что любит его, заставляя Лайта окончательно запутаться. Нет, он не верил. Серьезно, что такая машина, как Эл, может знать о любви? Эл, который считает, что секс – это порабощение? Сейчас, после того, что случилось, Эл будет из последних сил цепляться за остатки своей свободы.

Лайт никогда не считал себя гомосексуалом. Его никогда не привлекали мужчины. А Эла… Ну, правильнее будет сказать, что вряд ли его вообще кто-то привлекал.

***

В который раз Лайт был вынужден признать, что Эл был прекрасным актером. Если бы Лайт был не в курсе, чем Эл занимался прошлой ночью, то даже учитывая все свои дедуктивные навыки, не смог бы догадаться, что что-то вывело детектива из равновесия. Он вел себя как обычно, будто прошлой ночью он вел свой привычный образ жизни: пил кофе, ел торт, работал за ноутбуком… Совершенно ничего необычного.

Это даже нервировало Лайта. Особенно когда Эл невозмутимо разговаривал с его отцом. Как ему не стыдно смотреть в глаза Ягами Соичиро, после того, как прошлой ночью он дважды изнасиловал его сына?

Все было до тошноты нормальным. День в штаб-квартире следственного отдела по делу Киры шел своим чередом. Айзава и Моги неспеша перебирали файлы. Вот послышался звук нового сообщения на компьютер Мацуды со ссылкой на какое-то видео, и тишину в комнате прорезал громкий звук видеозаписи. Полицейский торопливо убавил громкость и смущенно покраснел под осуждающие взгляды коллег, которых он отвлек.

Лайт добросовестно пытался работать, но вся информация, которую он листал колесиком мыши, была старой и уже проверенной по несколько раз. Глаза начинали болеть от экрана. Все тело неприятно ныло, каждое движение отдавалось легкой болью. Вот почему он был так возмущен безразличным поведением детектива. Безжалостно издеваться ночью над своим подозреваемым, а днем сидеть как ни в чем не бывало.

Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как вместо статей в интернете, задумавшись пялится на Эла.

Гениальный сыщик сидел в своей привычной позе, которая, по его убеждению, увеличивает уровень дедуктивного мышления, и потягивал отвратительно-сладкий английский чай. Рядом с ним стояла тарелка, полная вишен.

Настоящие вишни, с веточками, не политые шоколадом. Лайт удивленно приподнял брови и с интересом смотрел, как он их ест.

Некоторые он зубами отрывал от веточек, некоторые закидывал в рот и выплевывал веточки на тарелку. Некоторые откусывал, избавляясь от косточек. Лайт нервно сглотнул, когда заметил на губах Эла темно-красные капли вишневого сока, которые детектив медленно слизал. Лайт стиснул кулаки под столом, больно впиваясь ногтями в ладони.

Эл взял очередную вишню вместе с веточкой, затем долго и медленно жевал, а когда выплюнул веточку на тарелку, Лайт заметил, что она связана в узел.

Лайт почувствовал, как стало душно. Перед глазами пролетели моменты прошлой ночи.

– Лайт-кун?

Лайт подскочил на месте, тряхнув головой и сфокусировав взгляд на Эле, который вертел в пальцах очередную связанную веточку.