Текст книги "Отравленное яблоко (СИ)"

Автор книги: RobinRocks и Narroch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)

Единственный глаз Лайта расширился от удивления.

– Да, я… – губы Лайта задрожали, и он вдруг начал истерично хихикать. – Я не могу убить тебя, да? – Лайт поднялся на ноги. Янтарный глаз уставился на Ниа. – Я пришел сюда не для того, чтобы убивать тебя, Эл… Я пришел, чтобы убить твоего преемника. Я пришел, чтобы убить Ниа, и ничто меня не остановит.

Безумная улыбка исказила красивое лицо. Лайт резко запустил руку в карман пиджака и замер, когда не обнаружил там самого главного. В кармане была лишь шариковая ручка.

Ошеломленный, он перевел взгляд на Эла, который тоже успел подняться.

Эл смущенно улыбнулся ему и, сунув руку в карман растянутых джинсов, вытащил аккуратно сложенный лист из Тетради Смерти.

– Не стоило бросаться на меня, Лайт-кун, – любезно сообщил он, пожав плечами.

Лайт открыл было рот, но не смог проронить ни слова.

– Что ж, ладно, – спустя долгую паузу пробормотал Лайт и попытался придать своего голосу уверенности. – Хорошая работа, Эл. Конечно, меньшего я от тебя и не ожидал… – Лайт не отводил взгляд от детектива, медленно отодвигая манжет рукава, чтобы…

– Я польщен, Лайт-кун, – ухмыльнулся Эл, доставая из кармана часы Лайта, держа их между большим и указательным пальцами.

Лайт будто окаменел, глядя на сверкающий браслет часов, покачивающийся перед лицом Эла, словно маятник. Мгновение он не мог ничего понять, а потом покачал головой и, уронив ее, запустил пальцы в каштановые волосы. Его плечи задрожали, и Эл услышал тихий смех, который вскоре превратился в истерический хохот. Убрав листок и часы в карман, он терпеливо ждал, пока Лайт успокоится.

– Л-ладно, Эл… – фыркнул Лайт, поднимая голову. – Ты обыграл меня, я остался без Тетради… Но я бы не хотел тебя разочаровывать, так что… я очень рад, что пришел сюда… основательно подготовившись… – Лайт неожиданно выхватил из кармана пистолет, который когда-то изъял у Мэлло. Криво усмехнувшись, он снял предохранитель и направил дуло прямо на Ниа, который стоял все в том же проходе.

– Ты принес пистолет в церковь, Лайт-кун? – вздохнул Эл, не сводя с оружия своих черных матовых глаз.

– Заткнись, Эл, – отрезал Лайт, резко посерьезнев. – Какая тебе разница? Ты же гребанный атеист.

– Я не верю ни в теологическую версию происхождения Бога, – мягко согласился Эл, – ни в Киру.

– Я это и имел в виду.

– Как здорово, что мы понимаем друг друга, Лайт-кун.

– Я велел тебе заткнуться, – карий глаз сосредоточенно смотрел на Ниа, который, в свою очередь, продолжал молча стоять, глядя на Лайта.

– Ниа, не стой там, уходи, – бросил Эл, и палец Лайта машинально нажал на курок. Ниа вовремя успел отскочить, и пуля попала в пыльную красную дорожку. Если бы не предупреждение Эла, Лайт непременно бы попал, потому что, несмотря на потерянный глаз, он все еще превосходно стрелял. Лайт хотел было прицелиться снова, но Эл неожиданно мощным ударом выбил пистолет из его рук, и тот укатился под дальнюю скамью перед алтарем.

– Какого черта ты делаешь?! – закричал Лайт, придя в бешенство. – На чьей ты стороне, мать твою?! Ты позволил Мэтту умереть, чтобы спасти меня, ты позволил мне отравить Мэлло, но не можешь позволить прикончить Ниа! Ты все-таки на его стороне?!

Ниа, который спрятался за одной из скамеек, выпрямился. Его бледное лицо, обрамленное белоснежными волосами, выражало полную растерянность.

– Эл… Ты позволил Кире убить Мэтта? – тихо спросил он, переведя взгляд на неподвижного Мэлло, грудь которого едва вздымалась. – И позволил ему сделать это с Мэлло?..

– Тогда тебе тоже будет интересно узнать, на чьей я стороне, – уклончиво ответил Эл. – Что ж, обещаю говорить только правду и ничего кроме правды.

Темные глаза Ниа сузились:

– Да, мне интересно.

– Возможно, мой ответ не удовлетворит вашего любопытства, – вздохнул Эл, – но с самого первого дня я исключительно на своей стороне.

Сложившаяся ситуация объединила Лайта и Ниа в своей неопределенности. Лайт сложил руки на груди, глядя на Эла:

– А что насчет справедливости, а, великий детектив? – с издевкой спросил он. – Разве не за нее ты умер?

Эл лениво улыбнулся:

– Я умер не за справедливость. Мы оба это знаем. Разве мы не обсуждали это на днях? Я умер, потому что встал на твоем пути, – его улыбка стала опаснее, глаза потемнели. – Странно, что ты заговорил о справедливости, Лайт-кун…

Лайт прищурился и, опустив руки, стиснул кулаки:

– Что это ты имеешь в виду?

Эл вздохнул и запрокинул голову, разглядывая высокий потолок, выполненный в готическом стиле.

– Ну, – спокойно начал он, – что вообще такое справедливость? У каждого индивида она своя. В твоем понимании у нее одно определение, в моем – другое. То, что ты называешь своей справедливостью, – для меня преступление. Если я умер за свою справедливость, мог бы ты умереть за свою?

– Я… Я не понимаю… – пробормотал Лайт.

– Справедливость – это баланс. Разве ты забыл, что я говорил…

– …Око за око, – закончил Лайт, машинально касаясь повязки на глазу.

Эл холодно улыбнулся ему.

– Именно. Так устроен мир. Разве наши с тобой отношения не были построены на балансе справедливости? Ты изнасиловал меня, я изнасиловал тебя в ответ, и мы боролись, боролись вплоть до моей смерти. Баланс, Лайт-кун.

– Я все еще ничего не понимаю. Ты хочешь убить меня? Это ты собираешься сказать? Я забрал твою жизнь, и ты в ответ заберешь мою?

Эл ухмыльнулся:

– Лайт-кун, я уже много раз говорил тебе, что попал сюда не из-за личной мести, так что хватит себе льстить. Если бы это было так, то я давно бы с тобой поквитался. Я не одержим идеей твоего убийства. Как я уже сказал, у меня не было выбора. Тогда, пятого ноября 2004 года, я не хотел умирать, но, умерев, я не хотел возвращаться. Меня силой отправили обратно.

– Тогда, когда скинули с небес, – вспомнил Лайт.

– Не «скинули», а вызвали в мир живых. Из-за тебя.

– Зачем? – нахмурился Лайт. – Потому что мы связаны друг с другом?

– Очень романтичное предположение, но я не знаю, – пожал плечами Эл. – То, что мы с тобой были вовлечены в подобного рода отношения, – просто совпадение. Мое присутствие здесь не имеет никакого отношения к нашей нездоровой любви.

– Тогда почему ты здесь, Эл?! – закричал Лайт в отчаянии. – Что вытащило тебя из могилы, если не любовь и не месть?!

– Дело в том, – спокойно ответил Эл, – что я был последним человеком, убитым Рэм перед ее собственной смертью. Она нарушила правила шинигами, убив ради другого человека, и то, что со мной стало, – последствия ее ошибки. Если бы она написала имя Ватари после моего, то он бы стоял здесь вместо меня.

Лайт смотрел на него, открыв от удивления рот. Надежда на то, что Эла вернула на свет их невероятная любовь, разрушилась. Откровение настолько шокировало Лайта, что тот потерял дар речи. Ниа тоже молчал, переваривая информацию.

– Возможно, тебе будет интересно, каким образом ты причастен к этой ситуации, – продолжил Эл. – Это логичный вопрос. И я на него отвечу. В Тетради Смерти нет правила о том, что ее владелец обязан становиться Кирой. Кира не имеет никакого значения для шинигами, они просто следуют за своей вещью и наблюдают за происходящим. И все же, почему ты так с ними связан, Ягами Лайт? Почему после смерти Рэм я вернулся с того света именно к тебе? Почему ты особенный?

Лайт нервно сглотнул, пытаясь найти этому объяснение, но не смог.

– Потому что, – Эл внимательно посмотрел на парня, – ты убил шинигами.

– Я не убивал Рэм! – Лайт вскинул голову, приготовившись защищаться. – Она сама решила защитить Мису, хотя знала, что умрет. К тому же, если бы она не была так одержима Мисой, то могла с легкостью убить вас с Ватари и сохранить себе жизнь!

Эл только пожал плечами:

– Это твое мнение, Лайт-кун, но факт остается фактом. Ты намеренно спровоцировал ситуацию, которая привела к смерти Рэм. Ты играл с жизнью Мисы, и хотя ты выиграл, ты совершил тяжкий грех.

– Ладно, ты хочешь сказать… – Лайт недоверчиво фыркнул, – …что все это лишь совпадение? Что ты вернулся ко мне только потому, что я подтолкнул Рэм к смерти?

– Верно.

– Но… – начал Лайт, и его тут же перебили.

– Это ничего не объясняет, – раздался голос Ниа. – Это только процесс твоего появления здесь, а не причина, Эл.

Эл обернулся через плечо и криво улыбнулся, взглянув на Ниа.

– Да, ты прав, – сказал он тихо. – Ну, я обещал говорить только правду, но… это трудно выразить словами. Я думаю, лучше пропустить объяснения и просто показать вам…

– Ч-что ты делаешь? – требовательно спросил Лайт, когда Эл скользнул левой рукой в рукав правого. Он невольно вспомнил, как детектив прятал там свои тузы, поэтому тут же напрягся.

– Я покажу тебе… – Эл поднял голову, уставившись черными глазами на Лайта так, будто Ниа тут и не было. – …как бы я хотел, чтобы Лайт-кун ко мне относился. Мне было тоскливо, когда ты то любил меня, то ненавидел, то боялся…

– Знаешь, может ты не задумывался об этом, но это весьма логичная реакция, когда в твою жизнь вмешивается кто-то, вроде тебя… Эй, отпусти меня! – Эл схватил его за запястье, и Лайт попытался отдернуть руку.

– Но ты хотел правду, Лайт-кун. К тому же, полагаю, я в долгу перед тобой. Ты выполнил мою просьбу, когда я просил тебя признаться моей живой половине в том, что ты Кира, и ты сделал это в ущерб себе…

Лайт перестал сопротивляться. Карие глаза встретились с черными.

– «Живой половине»? Что ты имеешь в виду? – тихо повторил он.

– Это, – ответил Эл, доставая из рукава крошечный клочок бумаги.

Лайт колебался, протянув руку. Он то хотел прикоснуться, то сжимал пальцы в кулак, не смея переступить черту.

– Ты так долго ждал правды, а сейчас, когда она так близко, не хочешь ее принимать? – Эл вздохнул и грустно улыбнулся. – Мне знакомо это чувство, Лайт-кун. До сих пор, – он снова протянул ему клочок бумаги. – …Сейчас или никогда.

Лайт решительно выхватил бумажку из его пальцев. Он осмотрел ее со всех сторон и растерянно посмотрел на Эла.

Она была пустой.

Абсолютно.

– Я не понимаю, – покачал головой Лайт. – Там ничего… – Лайт вдруг отшатнулся. Крик застрял в горле, подобно надкусанному куску отравленного яблока.

Маленький листок бумаги выпал из его пальцев и упал на грязный пол. Эл все еще стоял перед ним в той же позе и с тем же неизменным выражением лица, но в то же время он был совершенно другим. Лайт сразу понял, что прикосновение к бумаге позволило ему увидеть Эла таким.

– Т-ты… Ты ангел, – выдохнул Лайт, когда к нему вернулся дар речи.

Он сделал это предположение, основываясь на том, что видел. Эл был одет во все белое и настолько чистое, что било по глазам, подобно снегу на зимнем солнце. Вырез на футболке был глубже, обнажая швы, пробитые в районе сердца аккуратной черной строчкой, а рукава длиннее. Белые брюки отличались от старых мешковатых джинсов, расширяясь к низу. На талии появился широкий пояс, а вокруг шеи белая полоса, похожая на ленту, почти под цвет кожи. Он также заметил белую сумку, серебристый ремешок который был перекинул через его плечо.

Но Лайт принял его за ангела вовсе не из-за одежды, а из-за пары крыльев, начинающихся от лопаток. Они тоже были белыми и довольно большими. От них исходило ощущение силы и неограниченных возможностей. Лайт замер, восхищенно разглядывая Эла. Никогда в жизни он не сравнивал его с ангелом.

– Но у меня нет нимба, Лайт-кун, – мягко сказал Эл.

Лайт качнул головой, пытаясь оправиться от шока. Он быстро взял себя в руки.

– Верно, нет… – Лайт задумчиво потер затылок. – Нет, ты не ангел… – он выдохнул от внезапной догадки и посмотрел Элу в глаза: – Ты шинигами…

– Ну, почти, – спокойно согласился Эл. – Если быть точным, я что-то вроде полукровки. Я никогда не смогу быть настоящим шинигами, потому что раньше был человеком, – он повернулся к Ниа. – Наш разговор может показаться тебе странным, поскольку для тебя я выгляжу так же, как и раньше.

Ниа презрительно прищурился:

– Да, для меня ты мало похож на «ангела», – выплюнул мальчик.

– Хм, – Эл заозирался по сторонам, – куда упал тот листок? Ладно, не важно, – он опустил голову и начал рыться в своей сумке. – Ах, вот она. Если ты коснешься ее, эффект будет тот же самый.

Эл вытащил Тетрадь в кожаном переплете. Она была похожа на Тетрадь Смерти, за одним исключением – обложка была белой. Ниа медленно подошел, и Эл аккуратно бросил ему Тетрадь, снова оборачиваясь к Лайту.

– Нет, я… – Лайт снова сжал кулаки, не в силах оторвать глаз от Эла. – …Я столько всего не понимаю… Это ведь невозможно…

– Что именно, Лайт-кун?

– Люди… Люди и шинигами не могут заниматься любовью, – выпалил Лайт. – Я точно знаю, что не могут. Это было записано в Тетради Рюка.

– Эти правила применимы только к настоящим шинигами, – ответил Эл. – Позволь мне кое-что прояснить – без сердца я шинигами, но когда ты даешь мне сердце, то я становлюсь человеком. Тем живым человеком, которого ты помнишь. Настоящие шинигами физически не могут заниматься ничем подобным. Но я полукровка, поэтому в ту ночь, когда ты пытался со мной переспать, ты убедился в том, что это возможно, но бессмысленно, поскольку ты ничего не получил, помимо собственного дискомфорта. Когда же ты даешь мне сердце, я преображаюсь в человека, и только таким образом возможна сексуальная связь.

– Тогда почему… Почему я не видел тебя… таким? – спросил Лайт. – Все это время, начиная с твоего возвращения, ты выглядел… ну… как обычно. Почему я не видел тебя в этом обличии?

– Ты видишь меня в виде ангела? – Эл обернулся через плечо, взглянув на Ниа. Тот завороженно кивнул, так же не в силах поверить в происходящее.

– С чего бы начать… – Эл снова запрокинул голову. – Видишь ли, Лайт-кун, все не так просто, как в наших сказках, о которых мы так любили поговорить. В любой сказке есть счастливый конец, но в жизни все по-другому. В жизни бы Белоснежка не проснулась. Так и у меня. Я не обрел душевного покоя, даже после смерти у меня не было счастливого конца, и все только из-за того, что по случайности мое имя оказалось последним в Тетради погибшего Бога Смерти. Мне казалось, что ты знаток правил Тетради Смерти, Лайт-кун. Разве ты не знал, что убийство шинигами чревато последствиями для человека?

Лайт открыл было рот, чтобы начать возмущаться, но Эл покачал головой:

– Лайт-кун, вероятно, ты будешь все отрицать и защищаться от каждого обвинения, но позволь мне закончить. Да, конечно, ты не убивал Рэм лично, но ты повлиял на ситуацию. Ее смерть – твоя вина, Лайт-кун. Можешь отрицать, но все факты против тебя. Твой поступок расценивается как нарушения правила об убийстве шинигами, поскольку другого способа убийства просто не существует.

– И почему ты здесь? – угрюмо спросил Лайт.

– Ради баланса, Лайт-кун. Когда человек торгуется за глаза шинигами, он отдает половину своей жизни. Когда шинигами защищает человека, он отдает всю свою жизнь без остатка. Также в правилах сказано, что шинигами могут убивать исключительно с помощью Тетради Смерти и никакими другими способами. Именно поэтому в тот раз я не выколол тебе глаза. Я имею в виду, что всегда должен быть баланс. Если человек убивает Бога Смерти, он переступает через справедливость.

Лайт горько улыбнулся:

– Значит, ты вернулся, чтобы убить меня, – холодно сказал Лайт.

– Не совсем.

– Я… – Лайт запнулся, но Эл и не слушал. Он повернулся к Ниа.

– Ниа, не мог бы ты вернуть мне мою Тетрадь?

Темные глаза Ниа прищурились, а руки сильнее сжали обложку.

– Ты использовал меня, верно? – скорее заявил, чем спросил, Ниа. – Мэлло, Мэтта и меня. Ты использовал нас, чтобы заманить Ягами в ловушку.

Эл выдавил любезную улыбку:

– Можно сказать и так.

Ниа холодно ухмыльнулся в ответ и протянул ему Тетрадь Смерти.

– Ты хочешь записать туда мое имя, не так ли? – процедил Лайт, затравленно глядя на то, как Эл берет Тетрадь из рук мальчишки.

– Тебя это шокирует, Лайт-кун, но не все мои действия вращаются вокруг тебя, – отметил Эл.

– Но ты здесь из-за меня, – Лайт был в полном недоумении. – Потому что… Потому что я убил Рэм.

– Верно, – кивнул детектив, проходя мимо Лайта. – Можно сказать и так.

– Подожди, что ты… – Лайт наблюдал, как Эл подошел к скамейке, где лежал Мэлло, и опустился перед ней на колени. – Эй, ты не ответил на мой вопрос!

– Не спеши, Лайт-кун. Скоро ты увидишь нечто поистине удивительное. Как я уже говорил, причина, по которой я вернулся в этот мир, связана со смертью… шинигами по имени Рэм. Полагаю, я ее замена для восстановления баланса. Но это еще не все. Моя Тетрадь особенная. Как я уже говорил, спасая небезразличного ему человека, шинигами умирает. Но своей смертью он спасает жизнь другого. Сохраняется равновесие. Это похоже на бесконечный круг. Человеку суждено умереть, шинигами вмешивается и умирает, а затем появляется новая сила, как плата за жизнь этого шинигами. Понимаешь, Лайт-кун? С помощью этой Тетради я могу спасать людей, не опасаясь за свою жизнь, и все это благодаря Рэм, которая заплатила за это собой. Я могу отменять чужие приказы. Например, смерть Мэлло…

Лайт почувствовал, как краска резко сошла с его лица. Он, наконец, понял, что хотел сказать детектив. Лайт не мог ему этого позволить. Стиснув кулаки, парень решительно двинулся в сторону Эла, который стоял на коленях перед блондином, раскрывая чистую, белую Тетрадь.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе оживить Мэлло…

– Замолчи, Лайт-кун, – пренебрежительно прервал его Эл.

– Я не позволю! – Лайт в несколько широких шагов пересек разделяющее их расстояние и буквально вырвал Тетрадь из холодных рук.

– Прекрати, Ягами, или я запишу твое имя, – раздался голос Ниа. Лайт обернулся, и Ниа вздрогнул от его одичавшего взгляда. Он стоял у алтаря, держа в руках раскрытую Тетрадь. Стержень прижат к бумаге. – И поверь, ты точно умрешь.

Лайт застыл, глядя на мальчишку через всю церковь. Он, полный ненависти и страха, и Ниа, как обычно, холодный и бесстрастный. Лайт чувствовал, что оказался в клетке. С одной стороны Эл, который может испортить его продуманный план, оживив Мэлло и доставив ему еще больше проблем, с другой – Ниа, который не колеблясь запишет его имя в Тетрадь Смерти. В какую бы сторону он ни рванул, потери очевидны. Лайт проклинал себя, что не запасся еще одним пистолетом или клочком Тетради.

Он молча стоял, продолжая следить за Ниа, когда Эл поднялся на ноги. Он встал рядом с Лайтом. Покосившись в его сторону, Лайт заметил на чистом листе Тетради аккуратно выведенные буквы: «Михаэль Кель». Эл не смотрел на Лайта, его взгляд был прикован к Мэлло, который вдруг начал подавать признаки жизни. Если раньше он лежал, едва дыша, то сейчас резко вздрогнул и закашлялся. Глотая воздух, парень открыл глаза и растерянно заозирался по сторонам, словно принцесса, очнувшаяся после века сна.

Удовлетворенный результатом, Эл захлопнул Тетрадь.

Мэлло сел. Все его поведение говорило о том, что он остался тем, кем был раньше. Он взглянул исподлобья на Эла, очевидно, чтобы бросить в его сторону язвительное замечание, но потом заметил Лайта, который стоял чуть позади. Его губы скривились в жестокой ухмылке, и он поднялся со скамьи:

– Ты провернула очень милый трюк с отравленным яблоком, злая королева, – выплюнул он. – Тебе стоит читать сказки до конца, иначе ты бы знал, что принцессы всегда оживают.

Лайт глубоко вздохнул, но ничего не сказал. Да и что на это ответишь? Сейчас, когда смертный приговор Мэлло отменен и он находится в ловушке среди Эла и двух его преемников, у него серьезные проблемы. Лайт был далеко не слаб, но при всем своем желании ему не одолеть двух парней и одного бессмертного шинигами.

Однако Эл выступил вперед, вставая между Лайтом и своим преемником, как когда-то встал между ним и Мэттом.

– О, вы только посмотрите, – фыркнул Мэлло. – «Пожалуйста, не убивай серийного убийцу и по совместительству моего бойфренда, даже если он прикончил меня и едва не отравил тебя», верно?

– Что ты думаешь о любви, Мэлло? – тихо спросил Эл.

– Не шути со мной, Эл, – ответил Мэлло ледяным тоном. Его взгляд упал на Тетрадь Смерти в руках Эла, обложка которой казалась для непосвященных черной. – Полагаю, ты уже присоединился к нему, – добавил он мрачно. – Я так и думал. Нетрудно было догадаться. Когда твой возлюбленный накормил меня мышьяком, тебя это не сильно волновало, – с этими словами Мэлло стремительно бросился к Элу, чтобы вырвать из его рук Тетрадь, но стоило ему коснуться обложки, как он сдавленно завопил и отшатнулся.

– Чертов демон! – зашипел Мэлло.

– Нет, Мэлло, – сказал Ниа, привлекая всеобщее внимание. – Он шинигами. И он только что спас твою жизнь.

– Он мог бы спасти и Мэтта, если бы сразу прикончил Ягами, – бросил в ответ Мэлло.

– Я тут не для того, чтобы убивать Лайта, – тихо сообщил Эл. – Более того, я не могу позволить убить его кому-нибудь другому.

– Почему я не мог видеть тебя таким до того, как коснулся Тетради? – требовательно спросил Мэлло.

– Хороший вопрос. Пока ты не очнулся, я уже ответил на него, но могу повторить. Я не настоящий шинигами, но многие качества у нас похожи. Например, то, что мою истинную сущность могут видеть лишь те, кто коснулся моей Тетради. Другие же видят меня таким, каким я был при жизни. Кстати, когда Лайт-кун предоставляет мне чужие сердца и я возвращаюсь к обычной человеческой жизни, моя форма шинигами полностью исчезает, и я становлюсь нормальным.

Мэлло поморщился, переваривая информацию о том, что Эл не позволит никому убить Ягами, и от того, что этот чокнутый приносил Элу чужие сердца. Обернувшись через плечо, он посмотрел на Ниа. Мальчик все еще держал наготове Тетрадь Смерти, готовый в любой момент записать имя. Внимательный взгляд тут же выхватил пистолет, который лежал под скамейкой рядом с Ниа.

Мысленно возликовав, Мэлло начал пятиться назад, не отрывая глаз от Эла. Когда они поравнялись с Ниа, Мэлло резко наклонился и, подхватив пистолет, направил его на Эла и Лайта.

– Как приятно видеть, что вы объединились ради одной цели, – лениво улыбнулся Эл.

– Не думай, что я не смогу в тебя выстрелить, – рявкнул Мэлло.

Ниа покосился на Мэлло, прежде чем снова сконцентрировать внимание на Лайте.

– Мы находимся в весьма отчаянном положении, – бесстрастно заметил Ниа. – Как у меня, так и у Мэлло есть возможность убить Ягами Лайта, в то время как у Ягами Лайта, при всем желании убить нас обоих, этой возможности нет.

– Пусть только попробует оживить ублюдка после того, как позволил Мэтту умереть, – прошипел Мэлло, в отвращении глядя на Эла.

Ниа кивнул, оставаясь предельно спокойным.

– Я предупреждал и тебя, и Мэтта, что не стоит возвращаться в штаб-квартиру следственного отдела, – холодно напомнил Эл. – Я предупреждал, потому что знал, что все может так обернуться. Я знал, что может возникнуть острая ситуация выбора между вашей жизнью и жизнью Лайта. Мэтт не послушался и поплатился.

– Так вот почему… ты начал работать со мной, – заговорил Ниа, сделав несколько медленных шагов в сторону детектива. – Просил выждать время и не начинать преследовать Ягами, пока ты не убедишься, что это будет безопасно. Ты не помогал мне, ты… ты держал меня подальше от него, чтобы спасти мою жизнь.

Эл кивнул.

– К счастью, ты намного послушнее и рассудительнее, чем Мэлло и Мэтт вместе взятые, – ответил он.

– Я не понимаю, Эл, – пробормотал Лайт, не обращая внимания на пистолет Мэлло, направленный прямо на него. – Ты стал шинигами, заменив Рэм, а шинигами убивают людей. Я уже понял, что ты отличаешься от них, но почему ты защищаешь меня? Почему не позволяешь им убить меня?

– Я ведь уже сказал, что был послан сюда не ради твоего убийства. Я здесь, чтобы наказать Киру, но я не знаю, как именно.

– Я знаю, – мрачно сказал Лайт. – Смертью.

– Что ты знаешь о смерти, Лайт-кун? Что ты знаешь о том, что за этой завесой между жизнью и смертью? Когда ты умер, ты был послан в мир забвения. Туда, где совершенно ничего нет. Ты не знаешь, что такое смерть, Лайт.

– Эл… – Лайт почувствовал внезапную панику и подступающую тошноту. – Меня отправят обратно в забвение? Я не хочу туда возвращаться!..

Эл только пожал плечами:

– Я не знаю, Лайт-кун. Я понятия не имею, какое наказание подходит для человека, убившего шинигами.

– Но… Но ты… – Лайт схватил Эла за руку выше локтя и начал отчаянно его трясти. – Т-ты ведь сказал, что был послан сюда ради наказания, Эл!.. Значит, ты единственный, кто может меня наказать! Значит, если ты захочешь, то… то можешь просто взять и…

– Я мог бы отпустить тебя, если ты это имеешь в виду.

Лайт кивнул. Его руки, сжимающие локоть Эла, заметно дрожали.

– Но как тогда ты отпустишь меня? – спросил Эл, расцепляя пальцы Лайта и отходя от него на шаг в сторону. – Я должен судить тебя. Хочешь знать, что будет, если я оставлю тебя без наказания?

– Что? – выдохнул Лайт.

– Ты вернешься в забвение, а затем будешь возвращаться к жизни снова и снова, снова и снова, нарушая временные петли до бесконечности, пока я не осужу тебя.

– Мне все равно! – выпалил Лайт, снова хватаясь за Эла. – Плевать, меня это устраивает…

– А что насчет меня? – рявкнул Эл, сердито отталкивая от себя Лайта. – Что насчет меня? Я страдаю из-за тебя, Лайт-кун! Ты убил меня, а потом меня силой вытолкнули с небес и послали сюда, чтобы я судил тебя за то, что ты убил шинигами, – он ударил себя в грудь. – Это тело – просто труп. Оно почти сгнило до костей, пока высшие силы не восстановили его и буквально силой не забили мою сущность обратно. И все из-за тебя! Кроме того, ты, вероятно, посчитал, что мало с меня страданий, и после этого убивал меня еще три раза. Клянусь, Ягами Лайт, я сойду с ума, если еще раз переживу все это. Я не выдержу еще одного вмешательства во временную петлю.

– Мы сможем все это изменить, Эл, – покачал головой Лайт. – Я достану тебе другое сердце, которое останется в тебе навсегда. Ты вернешься к жизни… Ты ведь сам говорил, что, когда я приносил тебе сердца, ты становился настоящим человеком, а не шинигами. Если ты станешь человеком, то тебе не нужно будет меня судить.

– Истинная любовь побеждает самое могущественное зло, – угрюмо фыркнул детектив. – Прекрасный, романтичный, сказочный конец, где мы живем долго и счастливо. Почему ты все еще веришь в это, Лайт-кун? Когда ты поймешь, что у нас такого не будет?

– Ты не прав, Эл! – Лайт стиснул его запястье. – Мы сможем переписать его, мы изменим…

– Снова пытаешься изменить мир, Кира-кун, – вздохнул Эл. – И где ты собираешься достать мне постоянное сердце?

– Ниа, – прошептал Лайт. – У него… У него такие же глаза, и…

– Я должен был догадаться, – холодно усмехнулся Эл. – Очень нелепый вывод. Хотя, должен признаться, есть одно сердце, которое вернет мне мою жизнь, и это не Ниа… И все же я не буду тебя ни о чем просить, Лайт-кун.

Он вырвал свое запястье из рук Лайта и направился к алтарю. Огромные роскошные крылья волочились за ним. Лайт, глядя прямо перед собой, рухнул на колени. Рука медленно потянулась и стиснула грудь.

Хотя Мэлло и Ниа упорно молчали, Мэлло продолжал держать пистолет наготове. Эл остановился на ступеньках и взглянул на своих преемников.

– Мне жаль, – сказал он на английском.

– За что? – процедил Мэлло. – За Мэтта?

– За все. Быть преемником такого громкого имени как L опасно. Выбирать одаренных детей для этой участи подобно тому, как выстраивать несчастных в линию перед расстрелом. Мне очень жаль за мои эгоистичные суждения.

– Ты говоришь так, будто это только твоя война, – тихо ответил Ниа. – Это еще эгоистичнее.

Эл улыбнулся:

– Может быть, – он переводил взгляд с Мэлло на Ниа. – Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали. Оба, – Эл кивнул на Тетрадь в руках Ниа. – Есть четыре Тетради Смерти, оказавшихся на земле. Эта, думаю, принадлежала Рэм. Есть две других – одна принадлежала Амане Мисе, вторая – Лайту, которую он подобрал на территории школы. Полагаю, она находится под стражей полиции. К сожалению, я не знаю, где находится четвертая. Лайт отказался от нее и вернул Рюку, поэтому она может находиться где угодно. Я хочу, чтобы вы оба объединились, собрали их все и уничтожили.

Мэлло помедлил, но все же кивнул.

– Большое спасибо, – мягко сказал Эл. – Я бы посоветовал не использовать их по назначению. Вы видели реакцию Лайта на мир забвения, ему отнюдь не хочется туда возвращаться.

Он отвернулся от них и снова направился к Лайту.

– А ты чем планируешь заниматься? – тихо спросил Ниа.

– Продолжу свою миссию. Попытаюсь понять, в чем суть наказания.

– Должен признаться, все это очень драматично, – усмехнулся Ниа. – Церковь, рассвет, наша странная компания. Обязательно было все это устраивать?

– Нет, но я чувствовал, что пора все разъяснить. И извиниться.

– Убил двух зайцев, – пробормотал Мэлло.

– Можно сказать и так, – кивнул Эл. – Не забудьте о своем обещании.

Лайт все еще стоял на коленях, опустив голову, когда тень Эла накрыла его.

– Эл, – сказал Лайт, не поднимая головы. – Я отдам тебе свое сердце. Забирай. Мне все равно, что я умру.

– Лайт-кун, – Эл опустился перед ним на колени и поднял его голову за подбородок, чтобы взглянуть в карие глаза. – Мне не нужно твое сердце.

– Но… ты сказал… – он безнадежно смотрел в черные глаза детектива. – Я помню, ты говорил, что есть что-то, чего ты хочешь, но не можешь попросить… Это ведь мое сердце, верно? Забирай! – он схватил Эла за руку и приложил его ледяную ладонь к своей груди. – Вот, возьми. Забирай, пока я все еще жив!.. Мне все равно, насколько это будет больно… Я… Я…

Лайт задохнулся от подступающих слез и уронил голову. Казалось, он лишился разума. Его тело била крупная дрожь. Он проиграл. Очевидно. Капюшон спал с головы Киры, открывая миру обычного сломленного человека без шанса на победу. Единственное, что ему осталось, – принести самую большую жертву во имя любви.

– Мне не нужно твое сердце, – повторил Эл. – Ты так много сделал, чтобы доказать свою любовь, даже ослепил себя… Это правда, что твое сердце оживит меня, Лайт-кун, и даст пожить гораздо дольше, чем двадцать три дня, но… я не хочу этого. Если и есть причина, по которой я хотел бы вернуться к жизни, так это ты, Лайт-кун. Какой мне смысл жить в мире, где нет тебя?

– Такая безысходность, – прошептал Лайт, покачав головой. – Почему… Почему нас всегда что-то разделяет? Почему мы… мы…

– Наоборот, у нас есть связь. Всегда была. Даже такая небольшая помеха как смерть не смогла разлучить нас.

– Ты сказал, что это было совпадением.

– Верно, – улыбнулся Эл. – Очень удачным совпадением, – он протянул ему руку и склонил голову набок. – Я хочу, чтобы ты пошел со мной.

– К-куда?

– Я не знаю. Понятия не имею, что ждет тебя дальше, но я хочу быть рядом.

– Я… – Лайт удивленно смотрел на детектива. – Почему?