Текст книги "Отравленное яблоко (СИ)"

Автор книги: RobinRocks и Narroch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 43 страниц)

– А что мне еще остается? К тому же… – Эл поднял руку, демонстрируя запястье, будто намекая на браслет наручников, которые столько месяцев связывали их вместе.

– Но… Я убил тебя, – прошептал Лайт.

– Ты любил меня не потому что я был L, – улыбнулся он, – а за то, каким я был. Ты единственный, кто любил меня, а не мое положение.

– Я… – Лайт пораженно выдохнул и стремительно подался вперед, кидаясь на шею Эла. – Я любил тебя, и до сих пор люблю! Так сильно люблю!..

Раздался оглушительный выстрел, и крик Лайта разнесся по церкви, отбиваясь от старинных стен, полный страшной боли. На пыльный пол брызнули капли горячей крови. Лайт стиснул зубы, сдерживая стоны. Он схватился за рану, чтобы остановить кровь. Боль адским огнем прожигала конечность до самой кости. Эл резко обернулся к своим преемникам. Он должен был сразу понять, что Мэлло нельзя оставлять без присмотра, но…

Вопреки ожиданиям, вместо Мэлло дымящийся пистолет сжимал в своих слабых руках Ниа.

Мэлло, словом, выглядел не менее ошеломленным и даже немного впечатленным. Очевидно, что Ниа никогда не стрелял из огнестрельного оружия, но тем не менее выстрел был безупречным. Он стоял на нижней ступеньке алтаря, мертвенно бледный и испуганный. Его огромные черные глаза были широко открыты, грудь тяжело вздымалась, а плечи дрожали то ли от страха, то ли от гнева.

– Ниа, опусти пистолет, – спокойно сказал Эл. Он был шокирован таким поступком со стороны Ниа, но не подал виду.

– Неужели ты забыл свое обещание?! – сердито закричал мальчик, крепче сжимая оружие. – Ты забыл свое обещание, Эл! Много-много лет назад ты пообещал мне, что никогда никого не полюбишь! Мы пришли к выводу, что это слабость! Я знаю, что ты не робот и способен на чувства, но… ты ведь умер из-за этих чувств! Тебя убил твой чертов парень! А теперь, когда ты снова вернулся к жизни, ты хочешь все продолжить? Он убил тебя, он сводит тебя с ума! Он принес всем нам столько боли, Эл! Что с тобой не так, черт возьми?!

– Ниа, – начал Эл, медленно поднимаясь на ноги и выступая вперед, закрывая собой Лайта.

– Ниа, хватит, – холодно сказал Мэлло, отбирая у него пистолет. – Пусть делает то, что хочет, плевать на него, – процедил блондин. – Это его похороны.

Возможно, Мэлло понимал, что такое любовь, потому что так же любил Мэтта. А может просто не хотел больше видеть ни Эла, ни Лайта. В любом случае, Эл снова был удивлен такой резкой перемене в своих преемниках.

Ниа ничего не сказал, продолжая стоять на ступеньках и сверлить бывшего наставника ледяным взглядом. Мэлло стоял за ним, сложив руки на груди.

Эл помог Лайту подняться. Парень хрипло дышал, всеми силами стараясь не потерять сознание. Одной рукой он сжимал рану, а другую перекинул через шею Эла, чтобы хоть как-то держаться на ногах. Рука и рубашка пропитались кровью. Он собрался с силами и поднял голову, чтобы взглянуть на детектива, на бледных губах которого застыла слабая, усталая улыбка.

– Ты пойдешь со мной? – прошептал Лайт. – Правда пойдешь, Эл?

– Конечно, Лайт-кун.

– Хорошо, – Лайт оторвал окровавленную руку от раны и схватился ей за рукав полукровного шинигами. – Ник… никогда не оставляй меня… снова.

– Не оставлю.

Лайт прижался лбом к плечу Эла и закрыл здоровый глаз:

– Я люблю тебя, – сказал он едва слышно.

– Я верю, – мягко ответил Эл.

Трудно объяснить причину того, что произошло дальше. Может, это потому, что Лайт, наконец, перестал бороться против этого мира и сдался. А может вся суть пребывания полукровки в этом мире и была в том, чтобы подвести Киру к капитуляции.

Пол под ними внезапно пошел трещинами, и старая церквушка содрогнулась. Бетонный пол начал рушиться и обваливаться, словно под фундаментом церкви была самая настоящая бездна. Откуда-то снизу вырвался свистящий ветер, и Лайта обдало горячим воздухом. От такого порыва было тяжело даже открыть глаза, но Лайт не чувствовал страха. Они стояли на единственном сохранившемся устойчивом островке, но и он грозил обвалиться.

Эл расправил свои белоснежные крылья и поднялся в воздух именно в тот момент, когда их опора с грохотом исчезла в зияющей пропасти. Он крепко прижимал к себе Лайта.

Мэлло и Ниа не двигались. Все вокруг рушилось, но алтарь с прилегающими к нему ступеньками оставался нетронутым. Яркое сияние Эла ослепило их, поэтому они совершенно ничего не видели, только слышали весь спектр звуков беснующейся стихии. Ниа сделал огромное усилие, чтобы приоткрыть глаза и различить в воздухе силуэт Эла с Кирой на руках. Он завис над бездной, прежде чем смиренно сложить крылья и позволить пропасти поглотить себя. Послышался оглушительный рев, заставивший преемников закрыть уши руками. Казалось, что пришло время апокалипсиса и никто уже не выйдет отсюда живым, но все стихло так же резко, как и началось.

Тишина.

Они пропали.

Мэлло открыл глаза и огляделся по сторонам. Церковь была точно такой же, как и прежде. Пылинки все так же спокойно и тихо плавали в лучах света, проникающего через витражи. Солнце успело подняться выше и теперь освещала все теплым светом. Там, где только что стояли Эл и Лайт, ничего не было. Абсолютно ничего. Даже трещинки в полу, будто все это было иллюзией больного разума.

Они ушли. В забвение, в ад, или куда похуже.

Они исчезли, и наступила тишина.

Мэлло глубоко вздохнул, устало засунул пистолет за пояс и медленно пошел вниз по ступенькам алтаря, проходя мимо Ниа без единого слова.

Правда, сделав несколько шагов по импровизированному коридору меж скамеек, он остановился. Помедлив, будто взвешивая все за и против, он все же обернулся к Ниа, но продолжал молчать. Мальчик, хрупкий и белый, словно снег, сидел на ступеньке с низко опущенной головой.

– Эй, – грубо позвал Мэлло, нарушая тишину и вырывая мальчишку из его транса. Ниа вскинул голову. Темные глаза впервые в жизни блестели от слез. Мэлло протянул руку в его сторону и смущенно рявкнул: – Давай, пошли.

Ниа вытер глаза тыльной стороной ладони и принял руку Мэлло, который помог ему подняться на ноги, хоть и излишне резко. Мэлло тут же отдернул руку и развернулся, продолжая путь по коридору. Ниа, прихватив обе Тетради, последовал за ним.

– Знаешь, – сказал Мэлло, когда Ниа догнал его у дверей церкви, – ты паршиво стреляешь.

Ниа только улыбнулся, когда Мэлло распахнул тяжелые двери, впуская в холодное святилище теплый рассвет.

Комментарий к Глава 30. Тишина.

Всех с прошедшим Рождеством!:3

Осталось всего две коротких главы. Честно признаться, даже не рассчитывала когда-нибудь его закончить:о Думаю, сделаем вот так. Чтобы не затягивать с концовкой, ибо неделю ждать двухстраничной главы несерьезно, я выложу 31 главу в субботу, а последнюю в воскресенье. Так что до субботы, друзья. Все, кто дочитал до 600 страниц – вы мои герои:D Огромное спасибо!)

========== Глава 31. Финал: Пепел на яблоках. ==========

Теплее не стало, скорее, наоборот, стало еще холоднее, несмотря на то, что снег уже растаял. Исчез белоснежный покров, обнажив мерзлую, холодную землю и мусор, некогда припорошенный снегом. Это был конец декабря, вскоре после Рождества все в Токио с неохотой вернулись к работе.

Мертвые не беспокоились по поводу паршивой погоды и серого неба, вызывающего еще большую депрессию. Они спали и будут спать еще много веков, даже не зная, что кто-то ходит к их могилам и льет горячие слезы на затвердевшую землю.

Мэтт был похоронен в той же могиле, что и Эл. Дело в том, что когда японская полиция произвела эксгумацию гроба великого детектива и обнаружила, что он пуст, она просто вернула его обратно из уважения к покойнику. Вокруг этого не было никакой шумихи, ибо было решено сохранить этот факт в тайне. Гроб Мэтта поместили поверх пустого гроба Эла. Священник прочитал несколько псалмов, благословляя раба Божьего на вечный сон, и могилу благополучно закопали до тех пор, пока японская полиция снова не посчитает нужным проверять покойников.

Мэлло и Ниа молча стояли у могилы, закутавшись в пальто и уткнувшись носами в теплые шарфы. Неподалеку высилась старинная церквушка.

Скоро прибудет их самолет обратно до Англии.

– Мы могли бы перевезти его в Англию, – невыразительно заметил Ниа. – И похоронить в Винчестере.

Мэлло покачал головой и наклонился, поправляя продрогшими пальцами красные розы у безымянного креста.

– Не думаю, что он бы этого хотел, – тихо ответил Мэлло, выпрямляясь. – Он умер здесь, в Японии, в попытке остановить Киру. В каком-то роде… он принадлежит этому месту. Как и L. Вместе с L.

– Мэлло, Эла нет в этой могиле. Мы оба это знаем, – черные глаза встретились с голубыми. – И маловероятно, что он в нее вернется.

Мэлло пожал плечами и натянул капюшон.

– Как бы я хотел, чтобы ублюдок Ягами был похоронен должным образом, – пробормотал блондин. – Тогда бы я смог плюнуть на его могилу.

– Это даже лучше, что он исчез. Давай посмотрим правде в глаза… Вероятно, в СМИ просочилась бы информация, что он и есть Кира, – предположил Ниа. – Только представь целую ораву идиотов, молящихся Кире в полночь при свечах у его могилы.

Мэлло только фыркнул:

– Иронично, да? – он кивнул на могилу. – Он прославил свое имя, убивая сотни людей, даже заслужил признание в определенных кругах. Люди боготворят «Киру», что с японского переводится как «убийца». Он убивал людей, но не умер сам. По крайней мере, должным образом. У него нет могилы, на которую можно было бы плюнуть ненавистникам или устроить жертвоприношения одержимым, – Мэлло стиснул зубы и процедил: – Сволочь.

– Ты мог бы сказать то же самое про Эла. В некотором смысле, он виноват не меньше.

– Я рад, что он ушел, – пробурчал Мэлло. – Я рад, что он отправился в ад вместе со своим сумасшедшим дружком-убийцей. Они заслуживают друг друга.

– Ты не простил его, – это не было вопросом.

– Я не могу.

– Я тоже, – кивнул Ниа. – Но тем не менее, его можно оправдать. Мы с тобой слишком поздно поняли такие очевидные вещи.

– О чем ты?

– Он был человеком, – черные глаза мальчика заблестели. – А людям свойственно совершать ужасные вещи.

– Он был полным ублюдком, Ниа.

– Согласен, – уголки бледных губ дрогнули в легкой улыбке.

Мэлло взглянул на каменный крест, который когда-то принадлежал Элу, но теперь служил Мэтту. Он положил руку на холодный камень и опустил голову, задумавшись о чем-то.

– Как думаешь, что с ними случилось? – тихо спросил Мэлло. Ладонь тут же обожгло ледяным холодом, но он упорно не отнимал руки. Ниа внимательно смотрел на его руку.

– Эл говорил что-то о времени, – ответил он наконец. – Возможно, они вернулись к началу.

– Но если они снова вернулись назад, чтобы проживать этот период по новой, то… у них своя альтернативная реальность? В которой есть Кира, Эл, ты и я… Сколько уже таких альтернативных реальностей? И в какой из них мы? Возможно, наши изначальные версии давно мертвы, а мы лишь проекции. Если Эл не будет судить Киру, то этих реальностей будет все больше и больше, – Мэлло закрыл глаза. – Я запутался.

– Альтернативные вселенные, которые были созданы ради одного массового преступника. Как лев, которого пустили в вольер с газелями. Я не верю, что такое возможно. Даже для шинигами. Это нарушение временных петель.

Мэлло вздохнул и сунул замерзшую руку в карман.

– Значит, возможно, он все-таки отправился в ад.

– Это предположение зависит от твоего представления о религии. Если мы смотрим на его судьбу через эту призму, то должны учитывать разные представления религий о загробной жизни. У него столько же шансов попасть в огненные бездны ада, сколько в ловушку космического цикла Сансара. И таких теорий тысячи. Мы можем только догадываться, что с ним стало.

– Да… – угрюмо согласился Мэлло. – Если бы он отправился в ад, то сделал бы это после первой смерти. Вряд ли высшие силы вытаскивали бы его из ада, чтобы через какое-то время снова вернуть его обратно.

– С ним шинигами, – отметил Ниа. – Эл должен судить его, и, возможно, они попадут на судное место. Это уже имеет смысл.

– Мне плевать, где они, лишь бы больше не возвращались, – прошипел Мэлло. Ему осточертели разговоры о судьбе убийцы и предателя, которые, по иронии судьбы, связаны друг с другом силами любви. Его от этих мыслей буквально выворачивало наизнанку.

– Да. Это уже не важно, – согласился Ниа. – Независимо от того, куда они пошли, будь то рай или ад, они пошли туда вместе.

Мэлло стиснул руки в карманах.

– Вместе… – пробормотал он, глядя на пустой крест пристальным взглядом.

– Как ты и сказал, они с Ягами достойны друг друга.

Мэлло повернулся голову и уставился на Ниа. Черные глаза блестели, а на губах играла грустная полуулыбка. И тогда Мэлло понял, что тот хотел сделать. Это его странный способ утешения. Он вздохнул и развернулся к мальчику всем корпусом:

– Я думаю, ты станешь L, – сказал он наконец.

– У тебя такое же право быть L, как и у меня, Мэлло.

Мэлло ухмыльнулся и покачал головой:

– Мы оба знаем, что это чушь. Хотя, даже если бы это было так, то… я не хочу быть L.

– Справедливо, – кивнул Ниа. – Но я тоже не хочу.

– Итак, кто следующий на очереди за нами?

– Понятия не имею. И все же не думаю, что это будет проблемой. L – только кодовое имя. Ничто не мешает нам быть просто M и N.

Мэлло холодно усмехнулся:

– …Партнеры, ты имеешь в виду? Ты и я, Ниа?

– Если только на некоторое время. Я чувствую, что мы должны сдержать обещание, которое дали ему. Настоящему L.

– Я не думаю, что мы обязаны выполнять какие-то обещания, – раздраженно выплюнул Мэлло.

– Мэлло, я знаю, что ты злишься из-за смерти Мэтта и той роли, которую сыграл в ней Эл, но… тут все сложнее. Дело не в Эле или Ягами, тут все масштабнее. Если мы не найдем и не уничтожим Тетради, то «Киры» начнут появляться по всему миру. Бесконечный цикл, – Ниа смотрел прямо в голубые глаза упрямого Мэлло. – Люди будут использовать Тетради Смерти, Мэлло. Это факт.

Мэлло ничего не ответил. Он отвернулся, снова взглянув на крест, будто тот даст ему ответы на все вопросы. Ниа тоже молчал, не мешая его мыслям.

Наконец, Мэлло сунул руку глубже в карман пальто и достал что-то, что сверкнуло на тусклом морозном солнце.

– Интересно… как Эл вернулся? – пробормотал он, глядя на поношенные гоглы. – Как человек, который был мертв в течение трех лет, вернулся к жизни?

– Ты имеешь в виду… ты хочешь, чтобы Мэтт…

– Нет, – Мэлло крепче стиснул очки и повернулся к Ниа. – Не хотел бы. Эл явно не казался счастливым. Возвращение к жизни принесло ему только боль и изменило в худшую сторону, – он грустно вздохнул. – Мэтт теперь спокойно спит. Надеюсь, что он никогда не пойдет по пути Эла.

Он еще раз посмотрел на могилу, сильнее сжав очки, будто решая повесить их на пустой крест. Он было протянул руку, но тут же сунул очки в карман и, развернувшись на пятках, пошел обратно по усыпанной гравием дорожке.

Ниа поплелся следом, но тут Мэлло, не останавливаясь, бросил что-то через плечо так, что мальчик едва успел поймать. Осторожно раскрыв ладони, он увидел тонкую цепочку с небольшим крестиком, блестевшим на солнце.

Ниа поднял голову, встретившись взглядом со спокойным взглядом голубых глаз. Он ждал его.

Снова.

***

Март 2008.

– Лично я уже готов, – проворчал Мэлло, нарушая тишину.

Ниа поднял голову, взглянув на блондина. Тот лежал на диване, лениво листая одну из четырех Тетрадей Смерти, аккуратно сложенных на широком подлокотнике. Ниа же лежал на полу в окружении подушек, пластмассовых игрушек, роботов, игральных карт, книг и шахматных фигур.

– Я еще в сомнениях, – ответил Ниа, возвращаясь к своей молчаливой игре.

– Это была твоя идея, – светлые глаза Мэлло опасно сверкнули. – Не говори мне, что ты не решаешься из-за соблазна власти, Ниа. Ты знаешь, что именно это случилось с ублюдком Ягами, а теперь посмотри, что с ним стало.

– Это не так, – тихо ответил Ниа. – Я читал правила на первой странице одной из Тетрадей. Если мы уничтожим Тетради, то полностью забудем о том, что с ними связано.

– Я знаю, мы уже изучили эти Тетради вдоль и поперек.

– Да, я в курсе. Но… именно это и останавливает меня согласиться на их уничтожение. Я не хочу терять свои воспоминания, они слишком много для меня значат.

– Я думаю, что Эл именно этого и хотел, – ответил Мэлло. – Он знал, что мы быстро справимся с поисками. С последней было проще всего. Мы поймали того идиота почти за месяц.

– За три недели и два дня, – пожал плечами Ниа и потянулся за колодой карт. – Разумеется, ведь он не был так же умен, как Ягами.

Мэлло закатил глаза и, достав из кармана недоеденную шоколадку, развернул ее и откусил добрую половину.

– Что скажешь? – спросил он, с наслаждением пережевывая шоколад. – Мы неплохо работаем вместе, а?

Ниа коротко кивнул, быстро перетасовал карты и расправил их в виде веера рубашкой вверх. Ниа любил так развлекаться. Тонкие бледные пальцы медленно двигались от одной карты к другой, пока не застыли на месте.

– Пиковый туз, – заметил Мэлло, когда мальчик перевернул карту. – Ты знаешь, что некоторые люди называют ее «картой смерти»? Очень символично, между прочим.

Ниа вздохнул и кивнул:

– Ладно, давай избавимся от них.

– Вот и славно, сожжем эту чертовщину, – Мэлло загорелся энтузиазмом и поднялся с дивана. – Пойду разведу огонь. Ничего, если мы сделаем это в камине?

– Почему бы и нет.

– Отлично. Принесешь Тетради.

Ниа собрал свои карты в аккуратную стопку и встал, сунув их в карман. Решив сразу приняться за дело, он медленно повернулся к дивану и замер.

Если он и был шокирован, увидев Рюка, зависшего в воздухе над диваном, то никак этого не показал. Он молча смотрел на шинигами своими черными глазами.

Рюк тоже молчал, коварно ухмыляясь и глядя на Ниа.

– Ниа, тащи сюда свою задницу! – закричал Мэлло из соседней комнаты. – Я хочу покончить со всем как можно быстрее.

Ниа, сохраняя невозмутимость, подошел к дивану и, взяв Тетради, прижал их к груди. Он ни на секунду не отрывал внимательных глаз от Бога Смерти, ожидая нападения, но тот не двигался, хотя имел права на эти Тетради больше, чем он, Мэлло или даже Ягами.

Ниа развернулся и поспешил к Мэлло. Тому удалось развести в старом камине довольно жалкий огонь, и так как получилось это из рук вон плохо, парень был крайне раздражен.

– Бумага из Тетради Смерти подойдет, – пробурчал он в ответ на осуждающий взгляд и выхватил одну из Тетрадей. – Смотри.

Мэлло бросил Тетрадь в огонь, и сухая бумага начала мгновенно морщиться, а огонь становился все ярче. Мэлло бросал в огонь одну за одной, восхищенно наблюдая, как уничтожается проклятый артефакт.

Ниа вернулся в комнату с Рюком и, покопавшись в своих вещах, вернулся. Мэлло только что бросил последнюю Тетрадь Смерти и теперь стоял, сунув руки в карманы.

– Что это? – спросил он, заметив книгу и письмо, зажатые в руках Ниа.

– Просто книга, – ответил мальчик и бросил их в огонь поверх первой и последней Тетради Смерти.

«Греческая мифология», – успел прочитать Мэлло, пока пламя не охватило старую обложку. Он молча перевел взгляд на Ниа, но тот так же молчал.

Они просто стояли бок о бок, два из четырех отражений, окружавших Киру в таинственных зеркалах, глядя на то, как огонь уничтожает оружие Киры и очищает мир от его последователей. Один с волосами солнечного света, другой – с белыми, словно снег. Оба связаны обещанием. Бушующее в камине пламя отражалось в тонированных линзах старых гоглов, висевших на шее Мэлло.

Они должны были уничтожить Тетради, потому что люди недостаточно умны, чтобы учиться на своих ошибках, независимо от того, сколько раз они их совершили. Для наглядного примера как никто другие подходят Ягами Лайт и Эл Лоулайт.

Когда последний клочок самой первой Тетради, упавшей на эту землю, истлел, Ниа обернулся через плечо, взглянув на пустое пространство над диваном.

– Что случилось? – спросил Мэлло, бросив на мальчика холодный взгляд.

Ниа еще какое-то время молча смотрел в соседнюю комнату, но затем снова развернулся к огню.

– Ничего, – ответил он.

***

Рюк никогда не понимал людей.

Он все еще парил над диваном, глядя на то место, где недавно стояли две фигуры. Теперь он был невидим для них обоих. Он должен вернуться в мир шинигами, причем в ближайшее время. Двое подростков, едва ли не детей, покинули гостиничный номер, забрав с собой свои имена и продолжительности жизни.

В камине лежали четыре сожженные Тетради Смерти, старое оксфордское издание греческой мифологии 1951 года с фантиком малинового цвета, служившего закладкой, и истлевший конверт. Михаэль Кель (которого Рюк знал как парня, вернувшегося к жизни от рук шинигами-полукровки, выполняющего роль марионетки для мщения от Царства шинигами. Рюк знал это, потому что изначально был в курсе всего и видел его настоящий облик) и Нэйт Ривер потеряли все воспоминания, касающиеся Тетрадей, и утратили способность видеть Рюка в тот момент, когда Тетради рассыпались черным пеплом.

Они никогда не были частью этой сказки, и им отводилась лишь роль второго плана.

В то время как Рюк… Рюк был самым настоящим автором. Странный и устрашающий вариант феи, одарившей принца даром, который в итоге превратился в проклятие. Это был самый большой подарок и в то же время самое большое проклятие. Даже больше его очаровательной красоты.

А еще был детектив с черными, словно смоль, волосами, и белой, словно снег, кожей. А глаза были похожи на большие зеркала, показывающие принцу то, что под его красотой скрывается самое настоящее уродство, хоть принц в это и не верил.

Детектив Эл Лоулайт, которого Лайт любил настолько сильно, что убил четыре раза.

Рюк находил эту сказку очень интересной. Рюк наблюдал и писал ее в течение многих лет, которые для него, шинигами, почти ничего не значат.

Подлость, романтика, смерть, кровь, трагедия. Это была идеальная сказка. Там было все, что нужно.

Рюк предупреждал Лайта, что все так закончится. Он сказал ему еще много лет назад, что люди, использующие Тетрадь Смерти, будут прокляты, но принц рвался к счастливому концу и настаивал на хорошем финале.

Рюк развлекался, глядя на его тщетные попытки.

Он вонзил острые зубы в свое последнее яблоко, вырывая сочный кусок и удовлетворенно похрустывая. Лайт никогда не утомлял его, и все же Рюк был рад, что больше нет нужды следовать за ним, ведь там, где теперь находится Лайт, нет никаких яблок.

Кроме отравленного яблока, которое тот захватил с собой.

Комментарий к Глава 31. Финал: Пепел на яблоках.

Авторы:

“Narroch: Возможно, некоторым из вас станет интересно, что же случилось с Элом и Лайтом. Если честно, даже мы, авторы, не можем ответить на этот вопрос. Мы не знаем, куда они ушли, как и не знаем того, куда уходят люди после смерти. Это вопрос личных убеждений.

На самом деле, не важно, куда они отправились, главное, что они отправились туда вместе, вопреки всем правилам. Смерть – путешествие в неизвестность в одиночку, и тот факт, что они так цеплялись друг за друга, падая в пропасть – гораздо сильнее и мощнее любого описания, которое мы могли бы вам преподнести о том месте, где они потом оказались.

RobinRocks: Но если вам по-прежнему нужно еще немного Эла и Лайта, ждем вас в эпилоге”.

P.S.: Эпилог в виде завершающей главы выложу завтра с:

========== Эпилог. ==========

Эпилог.

«– Ты сильнее меня, – горько сказал Мэлло.

– Нет, – спокойно ответил Ниа. – Я просто никогда не любил.»

***

– Лайт-кун, снег пошел.

– Я вижу. Хватит мотать головой.

– Но это больно, Лайт-кун.

– Если бы ты своевременно причесывался, то твои волосы бы не спутались и мне не пришлось бы их расчесывать. Смотри, сколько колтунов.

Эл отвел взгляд от темного окна и посмотрел на Лайта через отражение зеркала, висевшего над столом в его спальне. Эл был вынужден сидеть прямо и терпеть пытки Лайта, тщательно проводившего красной расческой по его черным волосам.

Было поздно. В комнате царил полумрак, источником света служил лишь ночник, стоявший на прикроватной тумбочке. Снег за окном медленно падал, создавая умиротворенную атмосферу. Цепь, частично лежащая на полу, поблескивала в тусклом свете.

– Но зачем это… – поморщился Эл, когда Лайт излишне сильно потянул за запутавшуюся прядь.

– Потому что у тебя на голове полнейший беспорядок, Рьюзаки.

– Это не относится к делу, Лайт-кун.

– Смотри, мои пальцы путаются в твоих волосах.

– Так не трогай их.

– Может, мне нравится их трогать, – вздохнул Лайт. – К тому же, волосам не идет на пользу такое наплевательское отношение.

– А их непосредственный контакт с дорогими химикатами, думаешь, идет им на пользу?

– Заткнись, без них тут ничего не сделать. К тому же, я почти закончил, – Лайт стукнул его расческой по голове. – Иногда ты ведешь себя как маленький ребенок…

– Ты определенно жалеешь, что тебе приходится быть связанным со мной, – благодушно заметил Эл, демонстративно подняв запястье с браслетом от наручников. Его взгляд скользнул по яблоку, лежавшему на столе. Лайт дал его, чтобы успокоить Эла перед неприятной процедурой.

Или, может, для чего-то другого.

– Как думаешь, Боги Смерти правда так сильно любят яблоки, Лайт-кун? – спросил Эл, взяв яблоко и принявшись крутить его в руках, разглядывая блестящую форму, а затем поднес к губам и откусил небольшой кусочек.

Лайт помедлил. Темно-красная расческа замерла в его руках. Он поднял глаза, снова встречаясь со взглядом Эла в зеркале.

– Я не знаю, Рьюзаки. А у них красные руки?

– Не думаю.

– Может, из-за крови?

– Может быть.

Лайт пожал плечами и отложил расческу, довольно разглядывая свою работу. Волосы Эла теперь были гладкими и обрамляли белое, словно снег за окном, лицо.

– Выглядит намного лучше, не думаешь? – спросил он.

– Как тебе угодно, Лайт-кун.

– Эй, ты должен быть благодарен! Это было очень тяжело, ты так сильно запустил свои волосы!

– Спасибо, Лайт-кун.

– У тебя красивые волосы, Рьюзаки. Я заметил это, когда мы привели их в порядок.

Эл бесстрастно взглянул на него:

– Ты мне льстишь?

– С чего бы мне, – фыркнул Лайт. – Скорее всего, они снова спутаются после душа, но попытаться стоило.

– Скорее всего так и будет.

Лайт опустился на стул и, уперев локти в колени, положил подбородок на ладонь:

– Тем не менее, – сказал он тихо, глядя в отражение, – ты прекрасен, Рьюзаки.

Эл сухо улыбнулся в ответ:

– Лайт-кун, ты говоришь такие глупые вещи, – беспечно сказал он.

Лайт подался вперед, оказываясь на одном уровне с Элом:

– Почему для тебя нормально называть меня красивым, но если я называю тебя красивым в ответ, то…

– Это называется двойными стандартами, – ухмыльнулся Эл. – Ты должен был к ним привыкнуть.

– Это ужасно.

– А мы не ужасные?

Лайт открыл было рот, чтобы сказать что-то в ответ, но передумал и откинулся на спинку стула. Эл же резко развернулся и одним ловким движением накинул на шею Лайта холодную цепь. Лайт невозмутимо наблюдал за ним.

На мгновение наступила тишина.

– Ты ненавидишь меня? – прошептал Эл, первым прерывая молчание.

– Ты ведь знаешь, что нет.

– Ты хочешь, чтобы я умер.

– Не говори таких ужасных вещей!

Эл улыбнулся:

– Когда-нибудь мы оба умрем.

Лайт дернул его за цепь на себя и впился грубым поцелуем в теплые губы.

– Я не ненавижу тебя, – выдохнул он, немного отстраняясь. – Видишь? Я люблю тебя, Рьюзаки.

– Это ничего не доказывает.

– Как же я могу доказать свою любовь?

– Тебе и не нужно ничего доказывать. В конце концов истина всегда выходит наружу.

– Ты такой ублюдок.

– Отражение, Лайт-кун, я твое отражение.

– Но… – Лайт смотрел на него, не мигая глядя в блестящие, зеркальные глаза, – …Я всегда буду любить тебя.

– Как я уже сказал, – с ухмылкой ответил Эл, – «Отражение…».

И откусил яблоко.

Комментарий к Эпилог.

Авторы:

“RobinRocks: Вау. Мы это сделали. Я не могу в это поверить, серьезно, я просто в шоке! Сколько месяцев-то прошло! Хочу сказать огромное спасибо всем тем, кто читал и оставлял отзывы, это так много значит для нас. Я не знаю, как выразить всю свою благодарность за то, что терпеливо ждали каждой новой главы и переживали за героев. Ваша критика, добрые слова, реакция на внезапные сюжетные повороты – все это просто нереально вдохновляло!

Narroch: Должна признаться, я рада, что “Отравленное яблоко” закончилось, потому что я чувствую, что это именно то место, на котором следует поставить точку.

RobinRocks: Как говорится, случайности не случайны. Все в этом эпилоге вполне логично. Идея о том, что Лайт расчесывает волосы Эла позаимствованы у братьев Гримм и их Белоснежки, где Злая королева, прежде чем отравить девушку яблоком, расчесывает ее волосы отравленным гребнем.

И помните, держитесь подальше от Киры и будете жить долго и счастливо.

Более или менее.”

Я тоже не могу поверить, что мне удалось перевести все до конца:о Спасибо всем, кто был со мной до самого эпилога, спасибо за прекрасные отзывы, которые мотивировали меня не откладывать перевод глав в долгий ящик. Очень непривычно менять статус с “в процессе” на “закончен”)

А так же отдельное спасибо моей бете, которая вовремя проверяла и оформляла все главы, а так же временами тормошила мою лень.

Спасибо, друзья, что на протяжении полугода были со мной каждое воскресенье. Надеюсь, что мы еще встретимся в других рабо