Текст книги "Отравленное яблоко (СИ)"

Автор книги: RobinRocks и Narroch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 43 страниц)

Вечность…

В этом месте не было времени. Возможно, в настоящем мире прошла уже сотня лет или же пара минут.

Лайт не думал о времени. В этом не было смысла. Он как Аврора уснул от сильнейшего заклинания и оказался во власти забвения. Все в этом месте застыло навечно.

В этом месте не было никаких рамок, ни временных, ни пространственных. Тут не было ничего. Самая настоящая пустота, из которой не было выхода.

Иногда Лайт думал о том, что он из себя представляет. Как он выглядит? Было очевидно, что у него не было тела, он не мог ни дышать, ни двигаться. Только существовать и мыслить. Но даже мысли были нечеткими и блеклыми, потеряв все краски. Остатки разума, если это можно так назвать, будто были усыплены каплей этилового спирта, подобно коллекционным бабочкам.

Он осознавал, что был частью личности по имени Ягами Лайт. Частью мальчика, парня, мужчины. Частью несостоявшегося Бога Нового Мира.

Частью убийцы, встретившего свой конец, но…

Как давно? Сколько прошло времени? Год? Пятьдесят лет? Может, сто?

Вместе со своим телом и ощущениями, он потерял счет времени. Хотя в таком месте времени вообще не существовало.

«Где я? Это та бездонная всепоглощающая вечность, о которой говорил Рюк? Это наказание для владельцев Тетради Смерти?.. Я все еще Ягами Лайт?..»

Но если он может осознавать, кто есть и кем был, может, для него еще есть шанс? Он оказался в месте, у которого не было названия. В месте, где совершенно ничего нет. И это место совершенное «ничто». Эта бесчувственная темнота и есть смерть?

Это было так, словно он был мертв, но где-то на периферии сознания едва теплилась жизненная искра, которая позволяла ему существовать. В его существовании не было никакого смысла, и несмотря на это, он ничего не мог сделать.

«Я не могу… Я не могу так больше, я хочу снова чувствовать… Хочу видеть и осязать… Все что угодно, хоть ад, хоть мир Богов Смерти… Все что угодно, только не здесь!..»

Он хотел кричать об этом, хотел, чтобы его услышали, но у него не было голоса. И не было никого вокруг, кто смог бы его найти. Это было слишком мучительно – жить, нет, существовать, в полной изоляции и неведении, в полной пустоте и густом мраке. Лучше испытывать адские муки, снова и снова терзающие душу, чем быть в этом месте.

Боль.

Четыре буквы. Он изо всех сил старался вспомнить, какого это испытывать боль. Какого это хоть что-нибудь чувствовать.

И он почувствовал. Жгучее отчаяние от безысходности, которое терновыми ветвями окутывало его черную душу. Он хватался за это ощущение, пытался прочувствовать каждую унцию нахлынувшей на него боли. Он кричал. Мысленно он кричал, пытаясь пробить эту броню звенящей тишины. Впервые за долгое время он смог чувствовать в себе жизнь. Он сосредоточился на желании стряхнуть с себя этот анабиоз, пробить корку льда, которой покрылась его душа, но снова и снова ничего не происходило. Лайт отчаянно тосковал по способности кричать.

А потом… Что-то вспыхнуло на горизонте, стремительно приближаясь и освещая все вокруг ярким «красным» светом.

Подобно кровотечению из огнестрельной раны этот свет расползался вокруг, становясь все насыщеннее, а затем…

…он смог видеть!

Не просто обрывочные воспоминания, которыми он жил все это время, а фактические визуальные образы. Свет темнел, пока из темно-бардового не стал совсем черным, снова опуская на это место беспросветную темноту.

Но что-то изменилось. Хотя у него по-прежнему не было тела, он чувствовал, что вся боль концентрируется в одной точке…

Если бы он имел тело, то этой точкой было бы его «сердце».

Реальность собственных ощущений захватили его мысли. Возможно, он снова и снова переживает свою смерть в качестве наказания за свои грехи. Сознание вдруг затмила ужасная боль и он больше не мог ни о чем думать.

***

«Смерть не имеет к нам никакого отношения: когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет»

Эпикур.

***

Ягами Лайт распахнул глаза, жадно хватая ртом воздух. Первое, что он почувствовал, это удушье, будто вынырнул из воды, пробыв там больше, чем положено.

Взгляд карих глаз забегал по комнате. Было темно, но не так, как в том месте. Шторы не пускали в комнату солнечный свет, и в ней царил полумрак.

Лайт лежал на спине, широко раскрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание и справиться с приступом паники.

Сон?..

Он положил дрожащую руку на сердце, чувствуя, как оно неистово бьется, грозясь пробить грудную клетку. Но самое главное, что оно бьется.

«Я жив…».

Лайт тряхнул головой, пытаясь отогнать остатки сна. Сев, он устало запустил пальцы в каштановые волосы. Интересно, сколько времени. Он надеялся, что не проспал будильник. Почему Миса его не разбудила?

От этой обыденной мысли его словно окатило ледяной водой. Воспоминания о сне или той параллельной реальности снова заставили содрогнуться.

«Стоп… Я жив?..».

Всё это было так реалистично, и пустота, и забвение, и пожирающее чувство безысходности. Логически, это было похоже на сон, но тем не менее… Все это было странно. Он помнил то, что не могло быть сном. Например…

…собственную смерть.

«Я умер». Лайт обнял себя за плечи, покачиваясь из стороны в стороны и стараясь привести мысли в порядок. «Я умер. Я точно знаю, что я умер… Я помню Ниа, помню выстрел, помню адреналин в крови, помню, как бежал…».

Если только…

Может, он не умер? Может, он впал в кому? Возможно, его нашли и доставили в больницу…

Нет-нет, он отчетливо помнил разрывающую боль в сердце и знал, что это дело рук Рюка, выполнившего свое обещание…

Лайт протянул руку к тумбочке, где всегда лежал будильник и, положив его к себе на колени, замер, увидев дату.

5 ноября, 2007 год?.. Но ведь был 2009-й…

5 ноября… Годовщина смерти Эла. Дата, которую Лайт никогда не забывал, хоть и не говорил об этом.

«Должно быть, это какая-то глупая шутка».

Посмотрев на вторую половину кровати, он заметил, что она пуста, а это значило…

«Где, черт возьми, Миса?».

Отбросив будильник, Лайт поднялся с кровати и, подойдя к окну, распахнул плотные шторы. Был еще ранний рассвет, и слабые солнечные лучи бледно осветили комнату. День обещал быть безоблачным, совсем не таким, как в день смерти Эла. Проведя пальцами по холодному стеклу, Лайт посмотрел на знакомый вид из окна на западную часть Токио.

Обернувшись, он смог нормально оглядеть знакомую комнату. Он находился в спальне квартиры, которую снял для него отец после смерти Эла, чтобы они с Мисой могли жить отдельно.

Разум все еще подбрасывал картинки из заброшенного склада, поэтому все происходящее сейчас казалось каким-то неправильным.

Он был сбит с толку.

Выйдя из спальни, он направился в ванную. Миса могла оказаться там и делать макияж, но, перешагнув порог комнаты, Лайт не обнаружил никаких признаков присутствия девушки. Заметив зеркало, Лайт невольно шагнул к нему, посмотрев на свое отражение.

«Я жив…»

Как так получилось? Что произошло? Он успел записать свое имя в Тетрадь? Лайт нахмурился, вспоминая одно из правил Тетради Смерти: «Если имя записано в двух тетрадях или более с разницей не более 0,06 секунды, записи считаются сделанными одновременно. В таком случае ничего не произойдет, и человек останется в живых». Ему удалось это провернуть? Вряд ли. В голове все перемешалось.

Нужны были подсказки.

Он обыскал каждую комнату, заглянув везде, куда только можно в поисках хоть одного упоминания о присутствии Мисы, но бесполезно. Ни ее самой, ни ее вещей нигде не было. Может, она уехала на раннюю фотосессию? Или на какое-то время уехала в другую страну на показ мод, как это обычно бывало. Она может быть в Париже, в Нью-Йорке, в Лондоне, в Лос-Анджелесе, да где угодно.

Но тогда… Где Рюк? Хоть он и был фактически привязан к Тетради Мисы, он никогда не следовал за ней на ее съемки, предпочитая оставаться с Лайтом и наблюдать за хаосом, который несет Кира. Так что, даже если отсутствие Мисы и можно было объяснить, то отсутствие Рюка было подозрительно.

«Что, черт возьми, здесь происходит?..»

Лайт пошел на кухню, чтобы заварить кофе и попытаться систематизировать роящиеся в голове мысли. Может, он мертв? Но как такое может быть, ведь он чувствовал себя очень даже живым, и головная боль была тому доказательством.

Включив радио, он услышал голос известного радиоведущего Синдзи Фудзивары, который сейчас прозвучал для Лайта как самая прекрасная музыка. Такое ощущение, будто он не слышал человеческой речи целую вечность. «Вечность…». Пока он кипятил чайник, то услышал, как Фудзивара назвал сегодняшнюю дату, и если все Токио не решило сыграть с ним дурацкую шутку, то вывод напрашивался сам – сегодня на самом деле 5 ноября 2007-го.

Итак, каким-то образом… он жив. Он бросил вызов Тетради Смерти?

Глубоко вздохнув, Лайт опустился на стул за кухонным столом, отпивая свой кофе. Голова все еще болела от воспоминаний, которые путались в сознании.

Он готов был еще долго сидеть вот так, слушая радио, потягивая горячий кофе и наслаждаясь спокойным утром и наслаждаясь тем, что он жив.

Сначала он не заметил тень от чьей-то фигуры, упавшую на стол, но, заметив, едва не поперхнулся напитком. Улыбнувшись, он медленно повернулся:

– Эй, Миса… – начал было он, но не ожидал, что его грубо схватят за плечи и рывком стащат со стула. Кружка упала на пол, разбиваясь на толстые фарфоровые осколки.

– Что за… – перед глазами все поплыло так, что Лайт не мог сфокусировать взгляд. – Миса, что происх…

Но слова застряли в горле, когда он наконец смог разглядеть человека, стоявшего прямо перед ним.

– Эл… – пораженно выдохнул он, широко распахнув глаза. Чувство реальности снова рассыпалось на мелкие кусочки. Тот, в чьей смерти не было сомнений, стоит перед ним, глядя из-за длинной черной челки.

Лайта посетила мысль, что он сходит с ума.

Эл ничего не говорил, даже не моргал, глядя на Лайта, которого начало бить мелкой дрожью.

– Т-ты… Ты мертв… – прошептал Лайт, не отрывая от него глаз.

Эл медленно склонил голову набок и тихо сказал:

– Как и ты.

***

В этот момент реальность, которую Лайт успел построить в своем сознании, стремительно рухнула. Он совершенно ничего не понимал, поэтому единственное, что он мог сейчас сделать, это вернуться на свой стул и попытаться все выяснить. Он ожидал, что Эл снова ударит его, но тот стоял на месте и не шевелился, только черные глаза продолжали следить за каждым его движением. Казалось, что он попал в ловушку, из которой не может выбраться. Лайт тяжело вздохнул.

Нужно попытаться спасти свой разум и провести логическую цепочку.

– Это все не может происходить на самом деле… Это безумие, – пробормотал Лайт, уставившись на поверхность столешницы. Он не мог найти в себе силы, чтобы посмотреть на детектива, которого убил собственными руками.

– Безумие? – тихо повторил Эл. – Такое же безумие, как Тетрадь, которая может убивать? Или такое же безумие, как парень, который считает себя Богом?..

– Есть правило! – Лайт повысил голос, но тут же осекся и снова весь сжался. – Правило в Тетради Смерти… Я не помню, под каким номером, но… Но там говорится что-то вроде: «Человек, который был убит с помощью Тетради Смерти, никогда не сможет вернуться к жизни».

– Ты имеешь в виду меня? – голос детектива казался скучающим и настолько безжизненным, что у Лайта по спине пробежали мурашки.

– Ты не должен здесь быть, – мрачно заявил Лайт.

– Ты тоже мертв. Ты не можешь этого отрицать, потому что я знаю, что ты все помнишь.

– Но время повернулось вспять! – Лайт вскочил на ноги и ударил кулаком по столу. – Я не знаю, как и почему это произошло, но это правда! Да, верно, я не должен был остаться в живых, но ты… ты умер за три года до меня!

– И, полагаю, ты хочешь, чтобы я снова умер, – в голосе Эла не было слышно вопроса, – чтобы не стоял на твоем пути, Лайт-кун.

Лайт вздрогнул от приставки «кун». Как давно никто не называл его по имени…

– Так кто же ты? – спросил Лайт, все еще глядя куда-то в пол. – Воспоминание? Призрак? Вампир? Зомби?

– Нет, – только и ответил детектив.

Лайт вздохнул, собираясь с силами, и, наконец, поднял глаза. Эл был мертвенно бледным, с привычно растрепанными черными волосами, челкой, спадающей на лицо, в растянутой белой футболке и мешковатых синих джинсах. Он был точно таким, каким Лайт его помнил, будто он поднялся прямиком из гроба.

И все же…

Голова снова заболела.

– Где Миса? – требовательно спросил парень.

Эл медленно приподнял бровь:

– Я удивлен, что ты сам этого не понял…

– Чего?

– Амане-сан здесь нет, – ответил Эл. – И не должно здесь быть.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Лайт. – Если время правда повернулось вспять, то она должна…

– Ты нашел в квартире какие-либо следы ее пребывания, Лайт-кун? – Эл склонил голову. – Любой признак того, что она живет вместе с тобой, даже если не присутствует в данный момент?..

Лайт отвел взгляд. В квартире не было никаких упоминаний о Мисе. Он был слишком озадачен, чтобы понять это, но сейчас, когда Эл открыл ему глаза… Да, он был прав. В шкафу не было ее вещей, а в ванной ни зубной щетки, ни косметики. Даже если бы она уехала на съемки, то не забирала бы из шкафа все свои вещи.

Решив проверить, он бросился в спальню, оттолкнув с дороги Эла и удивившись, что тот вполне осязаемый. Шкаф пуст, в трюмо тоже не было ни украшений, ни бижутерии.

Что происходит? Что это за альтернативная реальность, в которой Миса…

…мертва?

И в которой Эл… был жив? Может, это альтернативный мир, где Эл поймал Мису, доказав ее вину, и отправил ее в тюрьму? Это бы объяснило отсутствие Мисы и присутствие на ее месте Эла. Если так, то Лайт находился в крайне опасном положении.

Но погодите… Эл говорил, что они с Лайтом мертвы, и если бы это была альтернативная реальность, у Эла не могло остаться воспоминаний обо всем, что произошло. Взгляд упал на тумбочку, где лежал его мобильный. Схватив его, он зашел в контакты и, пролистав, наткнулся на номер. Вот он.

Амане Миса.

Значит, она жива, в противном случае, Лайт удалил бы ее номер. Нажав на кнопку вызова, он набрал ее номер, но спустя несколько мучительно долгих гудков ему объявили, что номер не отвечает.

Что происходит? Почему Миса не живет с ним? Он никогда бы не отпустил ее от себя, так как безгранично дорожил ее глазами.

Уловив какое-то движение в отражении зеркала на трюмо, Лайт поднял глаза и заметил Эла, возникшего на пороге спальни.

– Почему ты здесь, Рьюзаки? – спросил Лайт, стиснув телефон.

– Я здесь, потому что ты здесь, Лайт-кун. И, пожалуйста, могу я тебя кое о чем попросить?

– О чем?

– Не называй меня Рьюзаки.

– Почему это? – Лайт прищурился. – Ты сам сказал мне тебя так называть.

– Это было до того, как… В общем, это было давно.

Лайт посмотрел на него с подозрением:

– Три года это не так уж и мн…

– Ты так думаешь? – мягко перебил его Эл. – Три года?

– Ну… Я… – Лайт замялся. – Конечно, три года, учитывая, что ты умер в 2004, а сейчас 2007. Три года.

– Верно, – спокойно согласился Эл. – Вы с Рэм-сан убили меня три года назад. Но я был мертв гораздо дольше, чем ты думаешь.

Лайт в недоумении открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его. Прошло так мало времени, но он уже чертовски устал от всех неожиданностей.

– Что ты имеешь в виду? – вздохнул он, потирая виски. – Ничего не понимаю… Это бессмысленно.

– Тут есть смысл, правда, тебе тяжело будет во все поверить.Ты думаешь, что воскрес сразу после смерти? Это неправда. Может, твое тело и было живым, но внутри ты был мертв. Ты был мертв в течение ста лет, Лайт-кун.

Лайт молча смотрел на него, совершенно ничего не понимая.

– Я умер за четыре года до тебя, – продолжал Эл. – И был мертв в течение ста четырех лет. Я знаю, это может показаться неправдоподобным, но что ты знаешь об этой сотне лет? Ты был мертв, утонул в небытие… Для тебя времени совсем не существовало, и вот теперь ты просыпаешься утром и думаешь, что тебе все это приснилось.

– Почему именно сейчас? – Лайта раздражало то, что он все еще ничего не понимает. – Если это правда, то почему именно сейчас, через сто лет… Почему мы оказались тут?

– Я не знаю, Лайт-кун, это не я решаю. Но, полагаю, что что-то вроде… второго шанса.

Лайт нахмурился:

– И как это понимать? Это не похоже на наказание, – Лайт положил руку на сердце, чувствуя его размеренное биение. – Я жив, Рьюзаки. Я был мертв, но сейчас я жив. Не могу поверить, что был мертв в течение ста лет. Это звучит абсурдно. И тем не менее, я снова жив и у меня есть шанс изменить свою судьбу…

– Возможно… Но не называй меня Рьюзаки.

– Почему нет? Ты всегда отзывался на это имя.

– Но это не мое имя.

– Твое…

– Ты знаешь мое настоящее имя.

– Я его не записывал, – огрызнулся парень.

– Ты манипулировал Рэм, – холодно напомнил Эл. – Я все знаю, уже бесполезно играть в невиновного.

Лайт стиснул кулаки. Его раздражал холодный тон Эла.

– Так какого черта ты здесь? – процедил он. – Ты знаешь, что я убийца, и я больше этого не отрицаю. Уже нет смысла пытаться доказать мою вину, пытаться вытянуть из меня признание и все в этом духе. Дело Киры закрыто, так почему ты здесь? Собираешься и дальше стоять тут, ненавидя меня всеми фибрами своей души? Я не хочу находиться здесь вместе с тобой.

– Предлагаешь мне уйти? – невероятно, но голос Эла стал еще холоднее. – В этом мире нет места, куда я мог бы пойти. Время вернулось к тому моменту, где я уже мертв. Тебе не кажется, что я вызову небольшой переполох, если заявлюсь в штабквартиру к группе расследования по делу Киры?

– Так я понял, ты собираешься оставаться тут вместе со мной? – фыркнул Лайт.

– После того, что ты со мной сделал… Это минимальная плата.

– Не смей шантажировать меня, ты, ублюдок! – закричал Лайт. – Можешь пойти и вернуться в свою чертову могилу! Ты только что сказал, что тебе нет места в этом живом мире, так давай я окажу тебе услугу и похороню тебя снова!

– Ты не понимаешь, что говоришь, Лайт-кун, – вздохнул Эл, на мгновение закрыв глаза. – Не думал, что ты можешь быть так жесток…

– Я убил тебя, потому что ты стоял на моем пути! Что вообще заставляет тебя думать, будто я позволю тебе остаться тут вместе со мной?

– Я больше не представляю для тебя угрозы, как раньше, – грустно сказал Эл. – Я был опасен для тебя, потому что я был L, самым влиятельным детективом в мире, и у меня было достаточно власти и силы, чтобы тебя уничтожить, стоило только найти доказательства и передать тебя правосудию. А сейчас… Разве мертвый детектив может кого-то осудить? Ты преступник, и я знаю, что ты Кира, Лайт-кун. Ты доказал это, когда я умирал у тебя на руках. Но я не могу использовать это как доказательство, поскольку, теоретически, я мертв.

– Это ничего не меняет! – не унимался Лайт. – Ты все еще мой враг!

– Но тебя это не останавливало, когда мы…

– Тебя это тоже не останавливало! – перебил его парень. – Может, я сделал одолжение, когда убил тебя. Подумай, что стало бы, когда люди узнали бы о том, что ты со мной спал… Ты был бы посмешищем! Как ты там себя назвал? L, самый влиятельный детектив в мире, каждую ночь вдалбливал своего подозреваемого, причем парня-подростка, в постель… СМИ разорвали бы тебя на куски.

– Таким образом ты пытаешься оправдать то, что убил меня? Любопытно.

– Я и не думал перед тобой оправдываться, – прошипел Лайт. – Ты самая большая лицемерная задница из всех! Но это правда, твоя смерть защитила твою репутацию от…

– Ты ошибаешься, – резко прервал его Эл. – Моя смерть защитила тебя, Лайт-кун. Я был единственным на твоем пути, и моя смерть была тебе выгодна. Она защитила тебя от разоблачения.

– Тогда зачем ты вернулся? – отрезал Лайт. – От тебя уже нет толку как от детектива. Ты сам сказал, что информация от мертвого детектива ничего не стоит. Так что же подняло тебя из могилы в мир живых?

– Ты, Лайт-кун.

– Ах, ты решил вернуться обратно, но уже в роли ангела-хранителя? – саркастично усмехнулся парень. – Я не хочу, чтобы ты продолжал меня преследовать. Возвращайся в могилу, где тебе и место.

– Ты предлагаешь мне умереть? – опасно прошептал Эл, неожиданно сделав шаг к нему. – Ты посмел предложить мне снова умереть?..

– Я… Я не… – Лайт попятился назад.

– Ты посмел, Лайт-кун… – Эл медленно надвигался на него. – Наши старые отношения… Первый поцелуй, который ты у меня украл, любовь, которую заставил почувствовать… Молчаливое признание за несколько секунд перед смертью, которое я унес с собой в могилу. К тому времени, как я понял, что ты стопроцентный Кира, было уже слишком поздно. Тогда я принял свою судьбу и понимал, за что умираю.

– Хочешь сказать, ты умер за какую-то цель?

– Нет, но… Если я сейчас отвечу «да», то у меня не будет пути для отступления. Признаться, я не мог предположить, что ты сумеешь манипулировать Рэм-сан, но во всем остальном я давно все понял. Я умер, зная, что ты Кира, Лайт-кун. Никто кроме меня об этом не знал. Я заплатил за все твои грехи, а сейчас ты заставляешь меня снова умереть, как в тот раз, чтобы снова защищать тебя… Очень эгоистично даже для тебя, Лайт-кун.

– Это нелепо! – вспыхнул парень. – Не пытайся давить на мою совесть! Я заставил тебя умереть?.. Серьезно? Я просто убрал тебя со своего пути, потому что ты мне мешал, вот и все! Я предлагаю тебе вернуться обратно, потому что тебе здесь не место! Ты не принадлежишь этому времени! Ты не хочешь здесь быть, ты даже не знаешь, для чего вернулся сюда…

– А чья вина, что я не принадлежу этому времени? – прервал его Эл.

Лайт почувствовал, как вжался спиной в комод и отступать больше некуда.

– Что ты еще мог ожидать от Киры? – дерзко спросил он.

Эл смерил его тяжелым, печальным взглядом, прежде чем тихо ответить:

– Ты настоящее чудовище, Лайт-кун.

– Я чудовище? – Лайт снова повысил голос и, протянув руку, схватил Эла за запястье, прикладывая его ладонь к своему бьющемуся сердцу.

– Чувствуешь? Ты чувствуешь?! Я могу быть убийцей, но я не чудовище! Я жив, и я человек, а… А ты?! Ты вообще живой?!

– Нет, Лайт-кун. Нет.

Лайт замер и удивленно моргнул. Он не ожидал такого ответа. Он мог ожидать долгого объяснения или рассказов об альтернативной реальности, о чем угодно. Он бы даже не так удивился фантастической истории, вроде машин времени и тому подобного.

Нервно сглотнув, Лайт медленно протянул дрожащую руку к груди детектива. Еще когда он коснулся его запястья, то заметил, что оно холоднее, чем обычно. А сейчас, приложив ладонь к сердцу Эла, он ничего не почувствовал. Ни одного удара. Тишина.

– Что ты еще мог ожидать от одной из своих жертв, Кира? – тихо спросил Эл, не отрываясь, смотрел на парня.

Лайт опустил руку и уставился на детектива. Только сейчас он заметил, что что-то изменилось. Нахмурившись, Лайт подался вперед и, обхватив лицо детектива ладонями, приблизился к нему почти вплотную. Эл даже не шевелился, невозмутимо продолжая наблюдать за парнем.

– Что случилось с твоими глазами?.. – выдохнул он, вглядываясь в черные бездонные глаза, которые в этот раз совершенно ничего не отражали, даже бликов от солнца. Это было ужасно, поскольку Лайт привык видеть себя в их отражении. Даже когда Эл говорил одно, его глаза говорили другое. Они никогда не обманывали. – Твои глаза… В них нет отражения… – Лайт пораженно потряс его за плечи. – Почему нет отражения?! Почему я не вижу себя в твоих глазах?!

– Лайт-кун…

– Я всегда видел себя в твоих глазах! – Лайт не слышал его, голос почти срывался на крик. – Я всегда видел там себя! А иногда я видел в них отражение Киры… Почему я больше ничего в них не вижу, Рьюзаки? Что случилось…

Он не договорил, поскольку Эл грубо толкнул его и Лайт упал на пол.

– Разве тебе не достаточно того, что ты убил меня, Лайт-кун? – прошипел Эл, стоя над ним. – Я не так много у тебя прошу! Ты ведь знаешь, как меня зовут, так зови меня по имени!

– Да что, черт возьми, с тобой не так?! – выдохнул Лайт, приподнимаясь на локтях. – У тебя нет сердцебиения, и твои глаза… Раньше они были как зеркало, а сейчас…

– Хочешь зеркало, Лайт-кун? Будет тебе зеркало, – Эл протянул руку к комоду, выдвинул первый ящик и вытащил оттуда небольшое карманное зеркальце.

– Рьюзаки, не смей лазить по… – начал кричать Лайт, забыв о том, что Эл ему сказал.

Стоило только Лайту назвать его «Рьюзаки», как маленькое зеркало полетело на пол, разбиваясь на десятки осколков. Лайт отполз в сторону, но Эл, переступив через море битого стекла, наклонился и поднял самый большой из них, а затем подошел к Лайту:

– Позволь мне показать тебе кое-что, Лайт-кун.

– Не подходи ко мне! Ты… Ты не человек! – выпалил Лайт, испуганно глядя на острое стекло в его руках.

– Я только покажу, – Эл опустился рядом с ним на корточки и, вытянув руку и перевернув ее ладонью вверх, медленно провел острой стороной осколка по коже.

Рана была глубокой, но не было ни капли крови. Лайт пораженно наблюдал, как рана начала почти сразу же затягиваться, а затем и вовсе исчезла, будто ее никогда не было. Подняв глаза, Лайт в ужасе уставился на Эла.

– Ты прав, – сказал детектив, разглядывая свою ладонь. – Я не человек. По крайней сейчас. У меня нет ни пульса, ни крови, ни жизни в глазах. Ты убил меня, поэтому я не должен здесь находиться. Я не тот, кем был раньше, Лайт-кун, но ты… – склонив голову, он протянул руку и осторожно провел краем стекла по щеке Лайта, заставив того испуганно вздрогнуть. – …Ты не изменился. Ты всегда был таким. Был чудовищем. Я был слеп, когда пытался видеть в тебе только хорошее. Я хотел, чтобы твоя внешняя красота соответствовала внутренней.

– Я? Чудовище? – пробормотал Лайт. – Думаешь, мне не хватает внутренней красоты? Разве то, что я желаю очистить жизнь от преступности и создать мир, где хорошие люди могли бы жить в гармонии, не красиво?

– Это невозможно, Лайт-кун. Слишком много хороших людей заплатили своими жизнями за твою утопию. Невозможно построить идеальный мир на крови. Ты хотел зеркало? Вот, – Эл перевернул осколок и поднес его к лицу Лайта. – Посмотри. Там нет Бога, там только убийца. Мой убийца.

Лайт смотрел на свое отражение и не видел ни Бога, ни убийцу. Только Ягами Лайта, красивого парня двадцати одного года. Даже зеркало не могло обличить в нем Киру.

Так могли только бездонные глаза Эла.

– Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, – тихо сказал Эл, беря руку Лайта в свою и переворачивая ее ладонью вверх, – …кто на свете всех милее?..

Прежде, чем Лайт успел остановить его или выдернуть руку, Эл нажал краем стекла на его кожу, обнажая длинную рану, из которой тут же заструилась красная кровь.

– Ах! – Лайт одернул руку и кровь заструилась вниз по его запястью.

– Видишь?.. – Эл поднял на него черные, матовые глаза. – …Ты не Бог, Ягами Лайт.

Лайт перевел взгляд с глаз Эла обратно на кровоточащую руку, но Эл взял его за подбородок и снова поднял голову, вынуждая посмотреть на себя:

– Побалуй меня, Кира, – прошептал мертвый детектив. – Скажи мое имя. Я хочу услышать, как твой голос, полный жизни, назовет…

– Т-твое имя?..

– Ты потратил многие месяцы, чтобы узнать его от меня, но я не говорил. Использовав шинигами, ты добился своего. С моей стороны было бы наивно предполагать, что ты не заглянул в Тетрадь Бога Смерти. В конце концов, так было записано мое имя.

– Эл Лоулайт, – твердо сказал Лайт.

Эл вздохнул, отпуская лицо Лайта и поднимаясь на ноги. Бросив окровавленный осколок в кучу к остальным, он подошел к окну.

– Как давно я не слышал своего имени, – сказал он, наконец. – Ты узнал его, и я больше не хочу, чтобы ты называл меня Рьюзаки. В конце концов, мое настоящее имя стоило мне жизни.

– Ты говоришь так, будто возомнил, что я позволю тебе остаться, – прошипел Лайт и кивнул на стёкла, – особенно после такого, Эл?

– Я останусь, Лайт-кун, – покачал головой Эл. – И это не я так решил. Я был послан сюда, потому что ты здесь. Если ты думаешь, что я вернулся сюда по собственной воле, то ты заблуждаешься.

– Невероятно, – фыркнул Лайт. – Так ты оказался здесь не по своему желанию? Я был бы рад, даже если бы оказался ходячим трупом вроде тебя. Это намного лучше, чем на сто лет зависнуть в месте, где нет ни времени, ни пространства. Абсолютно нич…

– Ты ведь не знаешь, Лайт-кун, – прервал его Эл, глядя на просыпающийся город. – Этого следовало ожидать. Ты не знаешь, куда я попал после смерти.

– Куда это ты, интересно, попал, раз тебе так не хотелось возвращаться сюда? – закатил глаза парень.

Эл опустил голову и, не оборачиваясь, ответил совершенно безжизненным голосом:

– На небеса.

Комментарий к Часть III. Глава 13: Справедливость не терпит лжи.

Эта часть является основным сюжетом “Отравленного яблока”, и ради этой части были написаны предыдущие две. Первоначальная задумка автора была примерно такой: “Эл и Лайт так тесно взаимосвязаны друг с другом, но несмотря ни на что смерть Эла неизбежна… Но что, черт возьми, они оба будут делать, если Эл воскреснет?”

Мы с вами читали много фанфиков о том, где Эл оказывается в живых, на то он и фанфикшен, но такого воскрешения, думаю, вы еще не видели)

Первая часть (“Сказка”) – фундамент, который делает “Пляску Смерти” более болезненной.

Вторая часть(“Искусство умирать”) – связующее звено между каноном и фанфиком. По большей части состоит из пересказа некоторых моментов аниме и манги для атмосферности.

“Нулевой акт” – подобие экстры.

Третья часть(“Пляска Смерти”) – основная и одновременно заключительная часть. Слишком самонадеянно будет попытаться сказать, что вы сможете предугадать, что там будет, потому что там творится реальная дичь, но, черт возьми, захватывающая.

И тут у нас вступят в сюжет Мэлло, Ниа и Мэтт, так что если тут есть их шипперы, то должны это оценить. А если и нет, то небольшое разнообразие пейрингов еще никому не мешало)

P.S.: Из-за грозы сгорел вай-фай и у меня просто не было возможности выложить главу вовремя, каюсь, каюсь.

TBBT_SCRUBS, Тавик07, Alexandrayaoi LOver, Ella Krainz, Kurodaiya, Viktory.Grande, Rinkakista, Schwarz_Stern, Чекнутый выдумщик, Леонардо НеДаВинчиный – так много отзывово/ Аригатоооо^^

Спасибо за прочтение :)

========== Глава 14. Имбирный пряник. ==========

Был понедельник, но Лайт пропустил университетские лекции.

Он вынужден был продолжить обучение в своем старом университете, и не важно, что два года прошло с тех пор, как он бросил учебу из-за расследования дела Киры, или девяносто восемь лет. Он был настолько потрясен произошедшим, что не мог набраться сил и отправиться в штаб-квартиру следственного отдела, где он занимал место «L».

Вместо этого, он провел утро и вторую половину дня собирая с пола осколки и прибирая беспорядок на кухонном столе, педантично оттирая каждое пятнышко разлитого кофе. Блики от осколков, которые Лайт оставил на столе в газетном свертке, отражали вечернее солнце, и теплые блики бегали по стенам, создавая уютную атмосферу. Но даже этого было недостаточно для того, чтобы успокоить парня, прибывающего в смятении.