Текст книги "Отравленное яблоко (СИ)"

Автор книги: RobinRocks и Narroch

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)

***

Возможно, во всей этой маленькой сказке Эл Лоулайт был единственным персонажем, которому никогда не предоставляли право выбора.

Рюк решил бросить Тетрадь Смерти в мир смертных. Лайт решил использовать ее, чтобы стать Кирой. Мэлло, Ниа и Мэтт решили расправиться с Кирой после смерти Эла. Миса решила помочь Лайту. Следственная группа решила работать над этим делом. Рэм пожертвовать собой во имя спасения Мисы… У каждого из них был выбор.

Конечно, можно подумать, что Эл решил взять дело Киры, но не сделай он это добровольно, то это расследование ему непременно навязала бы Международная организация уголовной полиции. Ему не предоставляли права выбирать.

Даже возвращение из могилы было не его решением. Он не хотел умирать и не хотел возвращаться. Своим воскрешением он только потешил тщеславие Лайта, который считал, что тот вернулся для мести.

Хотя, казалось, Лайта это не останавливало. Складывалось ощущение, что Лайт стал любить его еще больше, чем раньше.

Лайт не понимал, что Эл до сих пор его любит. И до сих пор ненавидит.

– Я не хотел этого, – сказал Эл вслух, хотя знал, что никто не ответит.

– Я никогда не хотел никого любить, – снова сказал он. – Никогда.

Но Эл Лоулайт был единственным персонажем, которому никогда не предоставляли право выбора.

***

Мэлло с отвращением покосился на поднос, оставленный Ягами.

Он не доверял Лайту, но все же решил, что если бы Кира решил убить его, то использовал бы Тетрадь Смерти, а не подмешивал яд в пищу. Мэлло был ужасно голоден и очень хотел пить, поэтому позволил себе воспользоваться радушием Киры и поплатился за это. Ко всему прочему, из раненого плеча все еще хлестала кровь. Пытаясь остановить кровотечение, Мэлло проклинал Ягами Лайта всеми возможными словами.

Мэлло был умным ребенком. Он понимал, что Кира отравил его. Силы стремительно покидали его, голова кружилась, а плечо горело от боли.

Когда дверь снова открылась, Мэлло был почти без сознания, полулежа растянувшись на полу у кровати. Одна рука прикрывала рану, а вторая, скованная наручником, была вздернута вверх. Левое запястье онемело и неприятно покалывало. Он был настолько слаб, что не мог даже подняться и вернуться на постель. На полу кровь смешалась с рвотой. Глаза были приоткрыты, но он ничего не видел. Свободная рука соскользнула с раны, и Мэлло уцепился за свой крестик, неуклюже принявшись перебирать четки. Он что-то шептал, похожее на молитву, но если прислушаться, можно было различить отдельные слова: «Убью… Я убью тебя…». Снова и снова.

– Я убью тебя! – закричал Мэлло, услышав звук открывающейся двери. Звякнула цепь натянувшегося наручника – единственное, что удерживало парня в вертикальном положении.

– Ты сможешь это сделать, Мэлло?

Мэлло из последних сил поднял голову, удивленно уставившись на фигуру перед собой. Все двоилось в глазах, но он смог определить, что это не Ягами Лайт, как показалось вначале.

– Эл… – выдохнул Мэлло с заметным облегчением. – Почему… так долго…

– Мэлло, позволь сразу предупредить, – перебил его детектив, – что я пришел сюда не для того, чтобы отпустить тебя.

Потемневшие глаза парня сузились:

– Какого черта?.. – он переоценил свои силы и закашлялся, скривившись от боли. – Тогда зачем… черт возьми… ты пришел?..

– Давай, – Эл проигнорировал его вопрос и, наклонившись, помог Мэлло перебраться с грязного пола на кровать, – тут удобнее.

– Этот ублюдок… Кажется, он отравил меня…

– Я знаю. Пожалуйста, помолчи, я должен тебя осмотреть… – Эл убрал руку Мэлло с плеча, и та безвольно упала на матрас. Детектив сел на край кровати и начал медленно расстегивать пуговицы на черной рубашке Мэлло, стаскивая ее с раненого плеча. Подросток поежился под его ледяным прикосновением, несмотря на то, что его тело горело в агонии. – Пуля прошла насквозь, важные артерии не задеты, – прокомментировал Эл и, сунув руки в карман джинсов, достал бинты, которые он прихватил из аптечки. – Сиди спокойно. Я остановлю кровотечение.

Мэлло ухмыльнулся, несмотря на боль:

– Только посмотри на себя, Эл… Играешь в няньку… – он поморщился, когда Эл плотно затянул повязку вокруг плечевого сустава. – Это ты перевязал голову этого ублюдка Ягами, а?

– Да.

– Зачем?

– Потому что если бы я этого не сделал, он мог умереть из-за потери крови.

– Ну и хорошо! – Мэлло чувствовал, как его захлестывает волна неконтролируемой ярости. – Да что с тобой не так, Эл?! Кира плохой парень, помнишь? – Мэлло прикрыл рот рукой и закрыл глаза, сдерживая тошноту. – Как же хреново… – приглушенно пробормотал он. – Иди и принеси мне долбанное противоядие!

– Боюсь, что от мышьяка нет противоядия, Мэлло, – Эл взглянул на надкусанное яблоко, лежащее на подносе. Яблоко, которое, безусловно, было пропитано ядом. – Я ничего не могу для тебя сделать.

– Мышьяка?.. – Мэлло посмотрел на него через завесу влажных, растрепанных волос. – …Ты знал?

– Да, – Эл снова сунул руку в карман и вытащил аккуратно сложенный лист из Тетради Смерти. Развернув, он поднес его к глазам Мэлло. Тот долго пытался сфокусировать взгляд, но буквы расплывались по бумаге. – Я вытащил это из кармана Лайта.

Мэлло моргнул и снова попытался прочитать то, что было аккуратно выведено на листе.

Михаэль Кель.

Правдиво отвечает на любые вопросы, связанные с Тетрадью Смерти или Ниа, затем умирает от отравления мышьяком в естественный срок.

– …Он спросил меня… где Тетрадь Смерти… – в ужасе прошептал Мэлло. – И я… Я просто ответил ему, что… что она у Ниа… ответил, даже не думая…

– Это все из-за нее, – Эл кивнул на бумагу, зажатую в дрожащей руке Мэлло.

– …Он заставил меня… Эта сволочь заставила меня! – Мэлло сердито смял листок и в ярости разорвал его на мелкие кусочки, прежде чем вскинуть голову и уставиться на Эла. – А ты… Для тебя все это в порядке вещей, а? Сначала Мэтт, теперь я… Это только вопрос времени, когда он доберется… доберется до Ниа!..

– Нет, – спокойно ответил Эл и поднялся с постели, отойдя чуть в сторону. Хоть парень и слаб, но, зная его буйный нрав, можно было ожидать чего угодно.

– Знаешь… – хрипло сказал Мэлло, продолжая сверлить детектива взглядом, – …Когда Ягами был здесь… он издевался, говорил, что ты не на нашей стороне… что ты позволил Мэтту умереть… но я… я не поверил ему.

– Напрасно.

Глаза Мэлло тут же расширились от ужаса:

– Нет… – в отчаянии прошептал он. – …Ты лжешь…

Эл склонил голову:

– Зачем мне врать и выставлять себя виноватым?

– Почему ты помогаешь Кире?!

– Я не помогаю ему, – пожал плечами Эл. – Я просто не мешаю ему.

Мэлло судорожно вздохнул:

– …Так это правда, Эл? – тихо спросил он. – Ты позволил Кире убить Мэтта?

– Да, Мэлло. Я позволил.

Мэлло долго молчал. Невольные слезы застилали глаза. Страшная боль разрывала на части, причем он не был уверен какая хуже, физическая или душевная.

– …Почему?

– Мне пришлось.

– Это не ответ! – закричал Мэлло.

– Может, у меня просто его нет.

– Ты эгоистичный сукин сын…

– Или, может, я просто не могу тебе ответить.

– Хватит! – выплюнул Мэлло, схватившись за живот. – Как ты вообще можешь такое говорить, Эл? Ты сам выбрал нас… как преемников, а сейчас… сейчас говоришь, что Мэтт сам виноват в своей смерти! Это ты! Ты приговорил нас всех к смерти!..

– Разве я не предупреждал тебя? – тихо спросил Эл. – Этот титул омыт кровью. Кровью Эй, Би, а теперь еще и Мэтта… Разве я не просил вас не приходить сюда?!

– Мы просто пытались… сделать то… что ты не можешь сделать, Эл! – процедил Мэлло. – Ты не смог победить его, потому что… потому что ты был полным идиотом, который думал не о расследовании, а об отношениях с Кирой!

– Ты пришел сюда, потому что не хотел, чтобы Ниа обыграл тебя, – с отвращением бросил Эл.

– Я никогда не думал… что ты такой ублюдок, – прошипел Мэлло, глядя на Эла с внезапной неприязнью.

– Разве я когда-нибудь давал повод, чтобы думать иначе?

– Господи Иисусе… Я ненавижу тебя…

– Только из-за того, что я не могу тебе помочь.

– Из-за Мэтта! – Мэлло дернулся вперед и тут же согнулся пополам. Его снова вырвало. Мэлло замер, и, когда снова поднял голову, с влажных губ стекала тонкая полоска слюны. – Ты и правда такой идиот? – каждое слово давалось с трудом, и по телу пробежала судорога, заставившая парня свернуться в позу эмбриона от острой боли. Рука все еще беспомощно была вздернута вверх. – Убирайся! – задохнулся он и уткнулся лицом в окровавленное одеяло. – Просто… исчезни с глаз, Эл. Возвращайся и отсасывай у Киры, или чем вы там занимаетесь… в перерывах между убийствами собственных… преемников…

Эл ничего не сказал. Развернувшись, он пошел к двери, но, когда открыл ее, Мэлло снова заговорил:

– …узнал от него, – услышал Эл. – Имя Мэтта. Майл Дживас. Я никогда его не знал, а потом… услышал от Киры, – Мэлло чуть повернул голову и посмотрел на Эла сквозь свои золотые волосы. Выражение его лица было ярким примером безнадежного отчаяния. Слезы текли по лицу на одеяло, пропитанное кровью и желчью. – Как ты думаешь, Эл… Как я себя после этого чувствую?..

– Ужасно, – ответил Эл и вышел, закрыв за собой дверь.

***

Преемники Эла один за одним отправлялись в ад.

Один из них был мертв. Второй умирал. А третий шел прямо в руки Лайта.

Лайт не смог найти никаких признаков того, что Мэлло и Ниа созванивались по телефону. Разумеется, его номера не было в списке контактов, а четыре принятых вызова были от неизвестного номера, который невозможно было проследить. Лайт мог спросить у Мэлло, но вряд ли тот знал, где находится его конкурент.

Лайт закрыл глаза, пытаясь воспроизвести в памяти произошедшее на заброшенном складе.

Может, в нем говорило тщеславие, но Лайт хотел закончить все именно там. Он взял матч-реванш и должен был покончить со всем именно на складе. Осталось только найти Ниа и заманить его туда…

И тут будто сама судьба решила покориться воле Лайта, потому что в следующую секунду телефон Мэлло начал звонить.

Лайт уставился на экран. Все тот же неопределенный номер.

Лайт принял вызов и молча поднес телефон к уху. Звонивший заговорил первым:

– Эм, это Эн.

– Я полагаю, Эн – это Ниа? – мягко спросил Лайт.

На том конце линии повисла тишина. Очевидно, что Ниа не ожидал ничего подобного.

– Ну, ты не возражаешь, если я буду звать тебя Ниа? – продолжал Лайт.

Спустя целую минуту молчания тихий голос ответил:

– Только если ты позволишь называть тебя Кирой.

Лайт улыбнулся, хоть Ниа и не мог этого видеть.

– Конечно. Потрясающая сообразительность.

– Как и твоя.

Лайт был удивлен тому, насколько вежливым складывается их разговор, поэтому решил продолжать в том же духе:

– Так чем я могу тебе помочь, Ниа?

– Я надеялся поговорить с Мэлло.

– Наверное, о том, как меня поймать и уничтожить?

– Разумеется. Могу я поговорить с ним, пожалуйста?

– Какой ты смелый, Ниа. Очевидно, ты уже знаешь, что он у меня.

– Судя по тому, что ты говоришь по его телефону – да.

– Что ж, логично. Но, к сожалению, я не могу позволить вам поговорить.

– Я ожидал такого ответа. Не возражаешь, если я спрошу почему?

– Потому что он сейчас не в состоянии общаться.

Ниа замолчал и, после небольшой паузы, спросил:

– …Ты убил его?

– Нет, он все еще жив. Чего не могу сказать о его друге.

– Мэтт…

– Да, наверное. Лично я знал его как Майла Дживаса.

– Вот как, – снова долгая пауза. – Я предполагаю, что если не буду с тобой сотрудничать, то ты убьешь Мэлло, верно?

– Ты можешь предполагать все что захочешь, Ниа. Еще ты можешь предположить, что если ты объединишься с НПА или другими криминалистами, то я наверняка убью его.

– Какое затруднительное положение, – усмехнулся Ниа. – Я не уверен, шантаж ли это или просто угроза.

– Я не думаю, что ты в том положении, чтобы забавляться, Ниа, – заметил Лайт.

– Да, ты прав. Но, видишь ли, я тоже в отчаянном положении. Видишь ли, меня терзают сомнения. Прежде чем ты начнешь ставить условия, я хотел бы получить доказательства того, что Мэлло еще жив… Ягами Лайт.

Лайт вздрогнул.

– Как ты меня назвал? – переспросил он.

– Твоим настоящим именем. Мы ведь прекрасно понимаем друг друга, к чему формальности.

– Ладно, идет, Ниа, – Лайт поднялся на ноги. – Я дам тебе поговорить с Мэлло, но лишь для того, чтобы доказать, что он все еще жив.

– Это очень мило с твоей стороны, Кира.

Лайт фыркнул.

– Оставайся на линии, – попросил он, стремительно пересекая коридор и вызывая лифт. Ниа оказался очень терпелив и спокойно ждал. Лайт подошел к дверям комнаты, где был прикован Мэлло, и спросил: – Ты все еще здесь, Ниа?

– Конечно.

– Хорошо, я передам ему трубку.

Лайт вошел в комнату. Мэлло лежал на кровати, согнувшись пополам. Его тело било дрожью.

– Эй, тебе звонят, – сообщил Лайт, протягивая телефон.

Мэлло даже не посмотрел на него.

– Катись отсюда, Ягами, – едва слышно пробормотал он.

– Это Ниа.

Мэлло вздрогнул и еще сильнее зарылся лицом в одеяло.

– Скажи ему… чтобы тоже… отстал, – пробурчал он.

– Он упорно настаивает, что хочет погов…

– Я не хочу с ним разговаривать! – закричал Мэлло, вложив в это все свои силы, а затем тяжело задышал. – Черт… паршивец… звонит… чтобы позлорадствовать…

– Ну, – сказал Лайт, поднося телефон к уху, – я уверен, что ты и сам все слышал.

– Да, – сухо согласился Ниа. – Это точно он.

– Верно, – Лайт развернулся и вышел из комнаты. – И он жив.

– Теперь верю, – вздохнул Ниа. – Итак, Кира… Что я могу сделать, чтобы обеспечить безопасность Мэлло?

– Я удивлен, что ты готов рисковать жизнью, чтобы спасти его, – благодушно сказал Лайт.

– Ну, мы с Мэлло никогда не были лучшими друзьями, – ответил Ниа, – но я не хочу, чтобы он умер, тем более от твоей руки. Что же ты хочешь, Кира?

– Нам нужна идеальная сцена, – сказал Лайт, улыбаясь. – Ты ведь знаешь, где похоронен ваш любимый Эл, верно?

– Да, знаю. Рядом с церковью.

– Я встречу тебя там. Приходи один.

– Когда? – голос Ниа был предельно спокоен.

– Завтра на рассвете. Я хочу все закончить, Ниа. Эта игра слишком затянулась.

– Вернее и не скажешь, Ягами. Увидимся завтра.

Ниа отключился. Лайт бросил телефон на стол и улыбнулся. Все складывается как нельзя лучше. Условия для грандиозного финала «пляски смерти» просто идеальны.

Все шло по плану.

***

– Отлично, – рассеянно сказал Ниа, кладя телефон на Тетрадь Смерти, лежащую рядом с шахматной доской.

Достав из стаканчика черный маркер, он поднял вверх белую королеву и осторожно вывел на ней букву «N». Все еще держа ее за верхушку, он сильно ударил другую фигуру, которая, задев еще одну, свалилась с доски. Два белых коня с буквами «M», сбитые с доски, покатились по столу.

– Полагаю, у меня больше нет выбора, – пробормотал он, резко опуская королеву прямо напротив черного короля. – Так и должно было случиться. Завтра все закончится.

Достав из кармана пижамы белого короля, Ниа бросил его человеку, сидящему в кресле напротив.

– Не так ли, – Ниа лениво улыбнулся и поднял блестящие черные глаза на человека, который без труда поймал фигурку и теперь крутил ее меж пальцев, – …Эл?

========== Глава 29. Душа. ==========

Лайт неподвижно стоял перед зеркалом, разглядывая собственное отражение. Самовлюбленно. Тщеславно.

Он всегда знал, что был красив. Ему говорили об этом тысячи отражений. Ему говорила мать. Девушки из школы. Парни. Миса.

И Эл.

Даже если бы он не повстречал в своей жизни ни одного зеркала, то все равно бы знал, что он красив.

Лайт остановил взгляд на повязке, которая скрывала половину лица. Затем перевел взгляд на перебинтованное плечо. На синие и фиолетовые отметины, покрывающие большую часть торса. Лайт не считал, что это портит его красоту. Наоборот, это жертвы во имя победы. Раны, завоеванные в бою за справедливость.

Последняя из них была символом его любви к Эл. Он доказал, что его любовь настолько сильна, что он готов причинить себе боль. Он нежно прикоснулся к повязке и улыбнулся, несмотря на боль. После того, как Эл перебинтовал его в последний раз, повязка не пропиталась кровью, а значит, рана больше не кровоточит. Он гордился собой и тем, что решился на такое.

А завтра с первыми лучами солнца он поставит точку в этой истории. Он уже записал имя Мэлло в Тетради Смерти, так что теперь оставалось только увидеть Ниа и его настоящее имя, а потом…

Он будет стоять здесь, перед зеркалом, с сердцем Ниа в руках. Дар Элу. С этого момента Кира будет царствовать и греться в лучах собственной славы Бога Нового Мира.

Завтрашний рассвет принесет счастье.

– Свет мой зеркальце, скажи, – пробормотал Лайт, тихо посмеиваясь, и, протянув руку, приложил ладонь к холодной поверхности зеркала… – Кто на свете всех милее? – он подался вперед и прижался лбом к зеркалу, почти в упор глядя в отражение своего карего глаза. – Я, – выдохнул он и зеркало тут же запотело от его дыхания. – Не Белоснежка, дорогое зеркальце. А я.

***

Эл подошел к кровати, когда было около двух часов ночи. Лайт лежал на спине и выглядел так же прекрасно и безмятежно, как всегда, когда спал. Эл забрался на постель и сел на Лайта, устроившись на его бедрах. Он мало весил, чтобы разбудить парня, но его ледяная аура сделала свое дело.

Лайт медленно приоткрыл здоровый глаз, щурясь и вглядываясь в темноту. Он сразу заметил детектива по его молочно-белой коже, которая словно мерцала в темноте.

Несколько дней назад, если бы Лайт проснулся при таких же обстоятельствах, он здорово испугался бы, но сейчас просто улыбнулся.

– Привет, Спящая Красавица, – поприветствовал его Эл.

– Привет, Белоснежка, – мягко ответил Лайт.

– Снова это прозвище, Лайт-кун?

– Тебе идет.

– Как и тебе.

Лайт приподнялся на локтях, поморщившись от боли. Это движение отдалось болью в глазах, плече и груди, но он хотел быть чуть ближе к Элу.

– Не сильно ли ты мне доверяешь? – заметил Эл. – Что, если я пришел сюда, чтобы причинить тебе боль? Может, я захотел лишить тебя второго глаза.

– Забирай. Я не против, – Лайт схватил Эла за запястье и прижал его руку к своей правой щеке. – Давай, Эл. Я даже не буду кричать.

Эл ухмыльнулся:

– Ты предлагаешь, потому что знаешь, что я не буду этого делать.

Лайт отпустил его запястье и подался чуть вперед, чтобы поцеловать Эла, но тот стремительно отклонился назад. Лайт нахмурился и отвел взгляд в сторону:

– Ну так зачем ты пришел на самом деле? – тихо спросил он.

Эл не ответил ему. Задрав голову, он уставился в потолок.

– Я не думаю, что тебе будет приятно, – сказал он, наконец. – Я очень холодный.

Холодный, как сама смерть.

– Все в порядке.

Эл улыбнулся. Все было далеко не в порядке. Он видел, как Лайт всеми силами пытается не дрожать, а локти едва не подкашиваются от боли. Улыбнувшись в ответ, Лайт откинул одеяло и похлопал по пустой половине постели:

– Может… ляжешь рядом?

Эл покачал головой:

– Нет, – он толкнул его в здоровое плечо и, когда тот упал на спину, взял за запястья и завел его руки за голову, прижав их к изголовью кровати. – Я хочу, чтобы ты пошел со мной.

Лайт удивленно моргнул:

– Куда?

– …На кухню, – Эл смотрел на него своими большими, мертвыми глазами. – Пойдешь, Лайт-кун?

– Хорошо.

Эл довольно кивнул и отпустил Лайта, спрыгивая с кровати.

– Спасибо, – тихо сказал детектив, наблюдая, как Лайт болезненно опирается на прикроватную тумбочку, чтобы подняться с постели. – Спасибо, что потакаешь моим капризам, когда тебе так плохо.

– Я в порядке, – фыркнул Лайт и едва не упал, чудом успев ухватиться за край стола. Натянув халат и закутавшись в него поплотнее, чтобы согреться, он начал надевать теплые носки.

– Готов? – спросил Эл, когда Лайт, наконец, выпрямился. Тот кивнул, и Эл, подойдя к нему, взял его за руку и повел к двери. – Тогда идем.

– Эл, кухня… в другой стороне, – заметил Лайт спустя минуту, когда Эл повел его вверх по лестнице. Он хорошо знал этот путь.

– Я знаю, – ответил Эл, не глядя на парня. – Мы пойдем туда, но немного позже, Лайт-кун.

На крыше штаб-квартиры было холодно. Морозная декабрьская ночь пробирала до костей. То, что Эл продолжал держать его за руку, ничуть не помогало, скорее наоборот. Эл подвел его к краю крыши, где они часто стояли в далеком прошлом. Лайт невольно вспомнил тот прощальный звон колоколов…

– Ты считаешь это своим королевством? – спросил Эл, отпустив руку Лайта. Уперевшись руками в перила, он обвел взглядом панораму ночного Токио.

– А должен? – тихо ответил Лайт, беспомощно кутаясь в халат, чтобы защититься от колючего ветра.

Эл пожал плечами, избегая его взгляда:

– Ты родился здесь, в этом городе, – сказал Эл. – Ты безупречно знаешь японский, ты тут вырос и прожил всю жизнь. Здесь ты нашел Тетрадь Смерти, здесь убил свою первую жертву, здесь решил стать Кирой, здесь утянул за собой Амане Мису… Здесь я ушел вместе с тобой, Ягами Лайт. Этот город… столько всего хранит в себе.

Лайт принялся потирать руки и переминаться с ноги на ногу.

– Я думал, что это важно, – продолжал Эл. – Я имею в виду, когда проектировал это здание. Я думал, что Токио – важная локация для расследования, и что все условия должны быть соответствующими. Мне нужно было место для работы. С самого начала я понял, что Кира живет в районе Канто. После того, как этот факт был установлен, я бросил все ресурсы на строительство этой штаб-квартиры. Кто же знал, что все так закончится. Этот город важен для всех нас. Даже мои преемники приехали сюд… – Эл вдруг качнул головой. – Прости за бессмысленную болтовню. Пожалуйста, не чувствуй себя обязанным отвечать. На самом деле… Я просто хотел придти сюда еще раз… – он посмотрел на Лайта через плечо. – …С тобой.

Их взгляды встретились, но Лайт ничего не сказал. Эл вздохнул и снова отвернулся, уставившись на небо.

– Сегодня очень холодно, – заметил он. – Думаю, пойдет снег.

Лайт кивнул. Полы халата безжалостно хлестали по ногам.

– Лайт-кун, ты не выглядишь особо счастливым, – наконец сказал Эл, отойдя от перил и остановившись пред парнем.

– Х-холодно, – пробормотал Лайт, не в силах сдержать дрожь в голосе, так как зубы неистово стучали друг о друга. Лайт быстро поднял глаза, когда понял, что и кому сейчас сказал. – Н-но нет ничего, с чем бы я не мог справиться… – добавил он, запинаясь. И чтобы доказать свою стойкость, шагнул вперед и обнял Эла за талию. Внезапно холод сковал его не только снаружи, но и изнутри. Тело будто свело судорогой, он не мог пошевелиться. Дышать было мучительно больно, холодный воздух обжигал горло и легкие.

– Т-так п-почему ты решил п-прийти сюда?

Эл смотрел на него, замечая, как быстро синеют его губы.

– Соблюдаю традиции, – ухмыльнулся Эл.

Лайт ждал разъяснения загадочного ответа, но так и не дождался. Вместо этого Эл мягко отстранил его от себя и, снова взяв за руку, повел к двери, за которой ждало спасительное тепло. Лайт тут же приободрился, когда они направились в сторону кухни. По дороге Лайт задавался вопросом, зачем все-таки Элу было тащить его на крышу посреди ночи, причем в такой холод. Все это было странно и подозрительно.

Эл ничего не объяснял. Он впал в свою привычную угрюмость и задумчивость. Именно то, чего Лайт так не любил в нем при жизни. И все же Лайт решил доверять ему.

– Я сварю кофе, – сказал Эл, когда они вошли на кухню.

– Уверен? – устало улыбнулся Лайт, садясь за стол. – Я хочу выпить его в этом столетии, знаешь ли.

– Терпение – добродетель, Лайт-кун, – заявил Эл, медленно пересекая кухню, очевидно, чтобы наглядно проиллюстрировать свою точку зрения. Но, вопреки всему, в этот раз Эл сделал все быстрее обычного, и Лайт был ему ужасно благодарен, когда горячая кружка начала согревать его руки. – Видишь? – продолжил Эл, усаживаясь напротив Лайта со своей чашкой горячего кофе. – Ты ценишь его больше, потому что тебе пришлось ждать.

– Как скажешь, – пробормотал Лайт, с удовольствием потягивая напиток.

– Как твой глаз?

Лайт невольно коснулся рукой повязки на больном глазу:

– Все в порядке. Я не вижу им, да и все еще больно, но зато больше не кровоточит.

– Значит, не в порядке.

– Ну, скажем так, лучше, чем было.

– Какой идиотский поступок… – покачал головой Эл.

– Зато ты стал ко мне лучше относиться, – заметил Лайт.

– Я всегда хорошо к тебе относился, Лайт-кун.

– Очень остроумно.

– Ну, ладно, было время, когда я относился к тебе не очень хорошо, – согласился Эл, проконсультировавшись с потолком, будто там был выцарапан список всех его плохих поступков по отношению к Лайту. – Дразнил тебя, терроризировал, лишал сна, пытался подмешать наркотики, угрожал выколоть глаза…

– Заменил воду в душе кровью.

– Я все еще настаиваю, что это плоды твоего больного воображения.

– Это не воображение!

– Но при дальнейшем осмотре комнаты мы не обнаружили никаких следов крови ни в ванной, ни на тебе, – сказал Эл. – Как ты это объяснишь? Я ведь не волшебник, Лайт-кун.

– Да, действительно. Ты больше специализируешься на карточных махинациях.

– Тут не поспоришь, – согласился Эл, отпивая из своей кружки.

– Чего это ты вдруг? – с подозрением прищурился Лайт.

– Что?

– Такой… дружелюбный! – Лайт поставил свою кружку на стол. – За все время после твоего возвращения, ты бывал таким только тогда… когда в тебе было чужое сердце! Если ты мог вести себя нормально, то почему… Я… Я просто не понимаю…

– Все очень просто, – пожал плечами детектив. – Я обижался на тебя.

– Но ведь это не я тебя вернул, Эл.

– Я знаю, – Эл мило улыбнулся. – Ты всего лишь убил меня.

– Ладно, сформулирую вопрос по-другому, – раздраженно бросил Лайт. – Почему ты перестал на меня обижаться?

– Кто это сказал? – невинно спросил Эл. – Я просто вежлив.

– Что ты хочешь? – Лайт снова прищурил глаз.

– Ничего, – ответил Эл, с довольным видом возвращаясь к своему кофе.

– Я ничего не понимаю, – вздохнул Лайт. – Ты пытаешься убедить меня, что тебя устраивает сидеть тут со мной, пить кофе и разговаривать о прошлом, в то время как твой преемник умирает этажом ниже. Ты думаешь, что у меня нет повода для подозрений?

– Мой преемник здесь? – наигранно удивился Эл.

– Не валяй дурака.

– Извини. Ладно, давай разберемся, – Эл задумчиво сплел длинные пальцы в замок. – Ты думаешь, что я изменил свою модель поведения по отношению к тебе, чтобы усыпить твою бдительность. Ты думаешь, что я жду подходящего момента, чтобы отомстить тебе, – Эл кивнул сам себе. – Да, согласен, все это выглядит двусмысленно, Лайт-кун, но… должен заметить, что состояние Мэлло уже не моя забота. Я могу сделать с тобой все что угодно, но это ему уже не поможет. Я всегда считал месть неблагодарным делом.

– Ну, конечно, ты же выше этого, – сказал Лайт, вспомнив самое начало их нездоровых отношений.

– Я бы так не сказал, – покачал головой детектив. – Если ты о том, что было раньше, то я бы не назвал это местью за свое изнасилование. Я исходил исключительно из справедливых побуждений. А месть я не поощряю.

– Мэлло пришел сюда, чтобы отомстить мне.

– Ну и посмотри, к чему его это привело, – Эл, казалось, был больше заинтересован своим кофе, чем разговором, настолько внимательно он смотрел в свою кружку.

– Так ты правда… просто хотел нормально поговорить? – тихо спросил Лайт. – Со мной?

– Да, – в конце концов, Эл поднял глаза и посмотрел на Лайта. – Ты мой единственный друг, Лайт, и единственный любовник… Ах, забыл, ты же не любишь, когда я называю нас этим словом. Заложники обстоятельств, если тебе угодно. Ты сделал ужасную вещь, Лайт-кун, а в итоге я все равно здесь, рядом с тобой. Потому что ты важен для меня.

Лайт молча кивнул.

– Помнишь историю, которую я тебе рассказывал? – вдруг спросил Эл.

– Какую?

– Мою любимую сказочную историю, – Эл снова отхлебнул кофе. – О принце, который был наделен необыкновенной красотой, умом и проклятием, которое позволяло ему убивать всех вокруг.

– Ну и что?

– Ничего. Просто не думал, что ты запомнишь. Она совсем не похожа на другую историю.

– Какую историю?

– О детективе, который по ночам занимался любовью с подозреваемым. В конце оказалось, что подозреваемый и есть убийца, – Эл грустно улыбнулся. – Такая ироничная история.

– Это та же самая история, – заметил Лайт.

– Какое самоуверенное утверждение.

– Но так оно и есть.

– Да, ты прав.

– Тогда почему ты сказал, что это другая история?

– Потому что стиль повествования отличается друг от друга, несмотря на то, что это одна и та же история. В сказке принц изображается как бедный и жалкий герой, потому что ни его доброта, ни его красота не помогли ему выстоять против такой силы. Он пал жертвой собственного проклятия, которое считал даром. В другой же истории принц описывается как жестокий и лицемерный персонаж. Злодей, если тебе будет угодно. Любую историю можно переписать бесконечное количество раз, подстраивая персонажей под стиль повествования, – черные глаза внимательно смотрели на Лайта. – Для одних Кира – Дьявол. Для других – Бог.

– …Что же ты сам думаешь о Кире, Эл? – тихо спросил Лайт. – Я имею в виду, как Эл Лоулайт, а не как великий детектив L. Ты никогда не говорил мне об этом.

– Зачем мне говорить? – пожал плечами сыщик. – К тому же, ты никогда не спрашивал.

– Так что же ты думаешь?

– Я признаю, что твоя работа как Киры принесла значительные результаты. Очевидно, что уровень преступности по всему миру резко упал, однако, Лайт-кун… Ты не искоренишь зло, просто подавляя его. В нашей природе заложено быть злыми. В то время, когда мы не творим зло – мы делаем добро. Кроме того, существует такое понятие, как обстоятельства. Некоторые люди совершают плохие поступки из-за психического расстройства, некоторые становятся жертвами обстоятельств. Поэтому я считаю, что твоя справедливость поверхностна. Ты не можешь судить человека, не зная, что им двигало.

– Если ты считаешь, что мы от природы злодеи и что преступность невозможно искоренить, почему ты стал детективом? Ты упорно работал, пытаясь остановить зло.

– Из-за любопытства, – просто ответил Эл. – Меня завораживает механизм человеческого сознания. Я всегда задавался вопросом, почему люди делают те или иные вещи. Поэтому я стал детективом. Разумеется, у меня есть чувство справедливости, но в основном… В основном причина всему банальное любопытство.

– Ты и правда больной ублюдок, Эл, – пробормотал Лайт, глядя на свой кофе. – Как маленький ребенок перед муравейником.

– Кто бы говорил, Лайт-кун.

– Не сравнивай нас, ты, бессердечный прид… – Лайт тут же осекся.

Эл мягко улыбнулся:

– Да, конечно, я бессердечный, – мягко согласился он. – Может, из-за этого я был таким идиотом и проиграл тебе.

Лайт сделал глубокий вдох:

– Это сердце… – нерешительно начал он. – …То, последнее, что я тебе дал. Оно было твоего преемника. Рыжего мальчишки. Мэтта. Я отправил Рюка, чтобы он принес его для тебя.

– Я знаю, Лайт-кун.

Лайт посмотрел на него с опаской:

– Ты знал, и все равно принял его?

– У меня не было выбора. Что бы ты сделал, если бы я отказался от него? Выбросил? Это намного хуже, чем принять его в себя, Лайт-кун. Кстати, еще я знаю, что первое сердце принадлежало Мисе-сан. А второе – Мацуде-сану.