Текст книги "Теплый шоколад на десерт (СИ)"
Автор книги: primavera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 58 страниц)
Не в состоянии находиться в помещении, воздух которого пропитан болью, страданиями и щекочущим нос специфическим больничным запахом, Кэл вышел на улицу. Дождь так и не начался. Гроза попугала и прошла стороной.
Разгуливая по темной аллее, он невольно обратил внимание на подъехавшую машину парамедиков, тихо переругиваясь, они выволокли из фургона черный пластиковый мешок, застегнутый на молнию. Где-то в глубине ворохнулось чувство удовлетворенности, Кэл понимал, что покойником вряд ли был Майкл, так быстро его не смогли бы найти, да и вряд ли привезли в эту больницу.
Дом, где это животное держало Джиллиан, теперь осадили федералы, и они постараются оградить место преступления от зевак и назойливых СМИ и гражданских. ФБР давно не испытывало такого позора – прошляпили маньяка, затесавшегося в их ровные и стройные ряды.
Кэл ядовито хмыкнул, а ведь были моменты, когда федералы предполагали, что Таннер тоже стал жертвой похищения. И за эту мысль держались достаточно долго и цепко, находя объяснения многим странностям и фактам, пока в бардачке служебной машины по чистой случайности не нашли отлично замаскированный тайник, тех мелочей, что лежали в схроне оказалось достаточно, чтобы уверовать – Дин Таннер и Майкл Беллами одно лицо. Карта ключ от квартиры, на поиски которой ушло больше недели, открыла пещеру Алладина или кого там, Кэл особо не заморачивался в сравнениях. Наполненную такими «сокровищами», что даже матерые опера хватались за сердце систематизируя находки.
Да! Кэл потер переносицу, до сих пор сводило живот и подташнивало от ужаса, отвращения и бешенства. И он ничуть не жалел, что Дин убит.
ФБР приложит все усилия, чтобы скрыть подробности трагедии и найти убедительные оправдания. И тело Дина быстренько и без огласки перевезут на скромной труповозке из спецгаража. Но злое довольство, что это урод будет точно так же упакован в пластик и больше не причинит боли Джиллиан, приятно щекотало нервы.
Кэл смотрел, как парамедики усаживаются в фургон, и тот выруливает на улицу. Потом сделалось так тихо, как только возможно глубокой ночью в городе. Слышалось только отдаленное шипение шин по асфальту, прерываемое иногда визгом тормозов, непонятным лязгом и стрекотом одинокого сверчка за решетчатым забором. Кэл опустился на деревянную скамейку, зажмурился и сделал глубокий вздох, пытаясь прояснить мозги. Привычно вытянул перед собой ноги, скрестив в щиколотках, и запрокинув голову, оперся затылком о жесткую гнутую спинку. С листьев деревьев изредка срывались капли воды и тяжело плюхались на лицо, остужая разгоряченную кожу. Кэл закрыл глаза и не заметил, как отключился, нервотрепка последних недель и дикая усталость взяли своё. Теперь, когда Джиллиан была в безопасности, под присмотром врачей, он мог позволить себе небольшую передышку. Вывел его из состояния прострации женский пронзительно-визгливый голос:
– Сто баксов, чтобы узнать, о чем выдумаете, – с наглой усмешкой проговорила ярко размалеванная девица, плюхнувшаяся на скамейку рядом и бесцеремонно тыкала Кэлу в лицо микрофоном.
Кэл не успел ничего ответить, его ослепила вспышка света. Защитив лицо локтем, он рассмотрел и помощника репортерши, лохматого оператора с камерой наперевес.
– Какого черта, вам надо? – окрысился Кэл, смерив девицу злым взглядом, поднимаясь на ноги.
– Говорят, вы были близким другом не только мисс Фостер, но и её похитителя.
– Не твое собачье дело, кретинка, – процедил он сквозь зубы.
Девушка успела вовремя отдернуть микрофон и, вежливо улыбаясь, поинтересовалась:
– Могу ли я процитировать ваши слова доктор Лайтман?
Улыбка Кэла выглядела не менее искренней, если бы не злоба в прищуренных глазах.
– Вы можете это вытатуировать у себя на груди.
Толкнув плечом, вскочившую следом настырную дамочку, прикрыл ладонью объектив камеры, направленной на него.
– Кто вам разрешил здесь отираться?
По пандусу, выйдя из распахнутых дверей приемного отделения, к Кэлу и его непрошеным гостям, широко шагая, приближался мужчина в белом халате. Кэл узнал в нем того самого доктора, что делал первичный осмотр Фостер
– Охрана, – взмахнул рукой врач, – Уберите паразитов с территории больницы. А вы юная леди снова нарушаете предписание суда, не приближаться менее чем на сто ярдов к территории больничного корпуса, – говорил он, не повышая голоса, но напористо с плохо скрываемым бешенством.
Широко расставив ноги и сунув сжатые в кулаки руки в карманы распахнутого халата, доктор проводил взглядом двух дюжих охранников, вежливо выпроваживающих за ворота, репортершу и её оператора.
– Мелкая сучка, – выругался он, – Из-за её назойливости и нахальства пострадал наш пациент. Разве таким стервам можно давать в их поганые лапки микрофон. Их очаровательные ротики извергают такое непотребство. – широко развел руками, – Извините за причиненные неудобства. И кто-то из ночной смены слил информацию, – осуждающе качнул головой. В наше время за деньги готовы продать и профессиональную честь. – Присядем, – предложил врач Кэлу, – У нас есть о чем поболтать.
– Не думаю. Хотя, я бы хотел узнать, какие документы и вообще что-там требуется, чтобы перевезти Джиллиан в Вашингтон.
– Вы имеете в виду в столичную клинику.
– Ну, да! – недовольно бросил Кэл и все же присел рядом с врачом.
– Вы не станете возражать?
Он, откинув полу халата, достал из кармана форменной куртки пачку сигарет.
– Мне без разницы, – мотнул головой Кэл, разваливаясь на жестком сиденье. Ноги гудели, и все тело требовало отдыха.
Ловким щелчком мужчина выбил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и сделал три жадные, глубокие затяжки, выпуская дым перед собой.
– Дурная привычка, наследие от работы в « Медицине катастроф». Чтобы выжить в том аду, что приходилось наблюдать, все искали способы снять стресс. Я выбрал никотин.
– Вы не ответили на мой вопрос, – врач начал слегка раздражать Кэла, и нервировала неизвестность, как там Фостер.
– Простите. День сегодня немного нервный, да и ночка удалась на славу.
– Ладно, проехали, – отмахнулся Кэл и уставился в темноту. Некоторое время врач молча курил, окутывая себя и Кэла душистым дымом очень недешевых сигарет.
– Это больно? – спросил он неожиданно.
– В каком смысле? – Кэл сморщил нос и окинул взглядом соседа, пытаясь уловить тайный смысл заданного вопроса. Но лицо врача не выражало ничего кроме усталости и некой отрешенности, погруженности в себя.
Сделав глубокую затяжку, он медленно выпустил дым.
– Видеть, как страдает близкий человек.
– Хмм… – Кэл сцепил зубы, чтобы не разразиться гневной тирадой, часть беспорядочно метавшихся мыслей сплелись в горячую злость.
– Простите, это было неумно, – доктор стряхнул пепел упавший ему на колено и, закинув ногу на ногу, уперся локтем об одну из деревянных перекладин спинки скамьи.
– Конечно, больно, – хмыкнул Кэл и, запрокинув голову, уставился в ночное небо. Тучи разошлись, и какие-то неожиданно яркие звезды издевательски подмигивали ему с высоты.
– О вас много чего рассказывают, доктор Лайтман, – продолжил расспросы доктор, проигнорировав намек Кэла, не расположенного вести светские беседы. – Интересного.
– Все врут, – пресек он дальнейшие расспросы.
Врач негромко фыркнул.
– Не все плохое.
– Меня не интересуют сплетни о моей особе. Все чушь.
– Кто-то полагает, что вы чудак, слегка помешенный на поисках правды или лжи. Кто-то считает вас опасным и умным противником, заслуживающим уважения…
– А вы как считаете? – Кэл прервал плавную речь врача.
– А я считаю, что вам не мешало бы подстричься, – он сделал последнюю затяжку и, раздавив каблуком спортивной тапочки окурок, швырнул его в ближайшую мусорку, – Не кипятитесь. Это просила вам передать Джиллиан. С ней все в порядке. Физически. Единственное что требует врачебного вмешательства это загноившиеся раны на щиколотках. И придется делать пластику, чтобы не остались грубые шрамы. Ведь женщины заботятся о своих ножках ничуть не меньше чем о лице.
Врач не обманывал Кэла, открытое приятное лицо мужчины отражало все эмоции но, несмотря на успокаивающие слова, он явно был чем-то озабочен.
– Как это, – он обвел свое лицо рукой, – Видеть все, что по идее спрятано здесь, – звучно постучав пальцем по лбу.
Кэл пожал плечами.
– По большей части нелегко. Полностью абстрагироваться не получается никогда. Срабатывают механизмы привыкания.
– Поковыряться в душе собеседника? Или случайного встречного?
– Договорились, – Кэл выпрямился и закинул ногу на ногу, сверля взглядом совсем охамевшего врача.
– Уровень адреналина в крови зашкаливал, похоже на то, что наш приятель, – врач брезгливо передернулся, – вкатил ей приличную дозу эпинефрина. Но это не все, анализ показал остаточные следы полураспада очень интересных веществ. В своей практике я однажды встречался с подобным, но его не используют, если так можно сказать в бытовой медицине. Сильнейший нейростимулятор, его действие схоже с экстази, только на порядок, а то и более мощное. Строго подотчетный препарат.
– Для вас же не секрет, что подонок бывший федеральный агент с очень высоким уровнем доступа. Об этом же орали, и томно вещали, закатывая глазки все каналы. Ну и писаки с оттяжкой прошлись по федералам. Кому и на что мы платим налоги, – Кэл передернулся, вспоминая первые дни после похищения, когда приходилось жить, как в осаде.
– К счастью антидот самый простейший, единственный его минус, вызывает сильную сонливость, – размеренным профессиональным тоном вещал врач, – Мы сделали КТ внутренних органов, внешних следов нет, но если бил человек знающий… Нет! – он замахал руками, заметив, как передернулся Кэл, – Её не избивали, да и оборонительных ран нет, только парочка ссадин от ногтей на горле.
При слове «горло» Кэл автоматически сжал кулаки, он бы своими руками придушил паскудника.
– Вы уклонились от моего вопроса. Я как-то не испытываю желание болтаться черт знает где. У меня дела, студенты. И мотаться черт знает куда, чтобы навестить коллегу нет особого желания.
Услышав, как Кэл называет его пациентку «коллега» врач едва заметно усмехнулся, мол, рассказывайте сказки, но не мне, Кэл заметил, но не показал вида, не его собачье дело насколько близко зашли отношения бизнес партнеров.
– Вам и не придется. Завтра, вернее уже сегодня вечером мы выпишем Джиллиан. Она не нуждается во врачебном контроле.
– Прелестно, а вы гений от медицины не слишком ли самоуверенны? – ожесточился Кэл.
– Через мои руки прошли сотни пациентов с разной степенью повреждений, и жертв насилия я повидал предостаточно. Уверен. И мою уверенность подтверждают умные приборы, – располагающей вальяжности в голосе врача как не бывало.
– Посвятите, – Кэл подался вперед и кистью описал пару кругов воздухе, едва не зацепив нос визави.
Врач чуть отстранился, пошарил в кармане халата, достал карамельку и пошуршав фантиком, бросил её в рот. Приятно запахло мятой. Загнав конфетку за щеку, врач размеренно с хорошо просчитанными паузами начал объяснение:
– Похититель очень бережно относился к пленнице. Внешних повреждений почти нет. Пара синяков на ребрах, несколько застарелых ссадин на открытых частях тела. Возможно, он единожды её избил. Не скрою жестоко, но судя по отметинам на теле, повторюсь, однажды. Дня три четыре назад. Глубокая царапина на щеке почти затянулась. Вот только, – он скривился, – На шее гематомы разной давности, усмиряя и борясь за власть, это животное не пускало в ход кулаки, а душило.
– А… – Кэл запнулся, вопрос готовый слететь с языка внезапно показался очень личным и болезненным.
– Нет! И еще раз нет! Ни единого разрыва, свежего или зажившего. Наружные и внутренние половые органы в полном порядке. Насилия в прямом смысле не было. – Врач помедлил, почесал кончик носа, говорить о таких вещах всегда неприятно, – У неё микротрещины в уголках рта. Свежие и зажившие. Так случается… – он вздохнул и потер ладонь о ладонь, отворачиваясь в сторону.
– Проклятье, – Кэл скрипнул зубами и вскочил на ноги. Таннер трахал Джиллиан в рот. Насильственный глубокий минет. Крутнулся вокруг своей оси, едва сдерживая рвущийся откуда-то из самого нутра страдальческий вопль, обхватил голову руками, сжимая виски ладонями, и как раненый рухнул на скамейку. А докторский голос ровно и убаюкивающее бубнил:
– Думаю, она не могла отказаться. Укус… Причинить боль, значит быть наказанной. Или он угрожал чем-то особым, женщины они же часто идут на жертвы ради… Стойте, – он, привстал и ухватил Кэла за рукав, у меня есть еще одна новость. Не знаю, огорчит она вас еще больше или порадует.
Кэл не ответил, лишь покачал головой, не в силах побороть разыгравшееся воображение.
– У Джиллиан гормон ХГЧ повышен. Мы сделали УЗИ. Она беременна, пять недель.
Кэл дернулся, словно получил удар в солнечное сплетение. Дышать стало мучительно тяжело, перед глазами заплясали разноцветные мушки. Он жадно хватал ртом воздух, пытаясь переключить сознание. Фостер ждет ребенка.
– Охренеть, – хрипло выдавил из себя и потер глаза, все еще осмысливая полученную информацию, – И как? – на большее не хватило сил. Внезапно стало дико страшно, и холодно, теплая и душная августовская ночь перестала быть таковой, Кэла била крупная дрожь, словно его сунули в морозилку, а все вокруг и он сам покрылось хрустким инеем.
– Чудесно, – врач улыбнулся. – Наш акушер в удивлении, после всех переживаний плод в идеальном состоянии. Такой крепкий и нахальный, может нахальная. Сделали все необходимые анализы. Ребенку в настоящее время ничего не угрожает. Но Джиллиан придется находиться под постоянным наблюдением. Срок очень маленький, – он расстроено вздохнул, – Все отклонения и дефекты развития проявятся позже. Но, черт побери! – воскликнул он в сердцах, – Это не обязательно. Женский организм такая хитрая штука. Поверьте.
Где-то рядом взвывала сирена и в больничный двор влетела патрульная машина, следом за ней въехал фургон службы 911 и заметно побитый, с одной фарой и внушительной вмятиной на пассажирской двери, микроавтобус.
– Опят авария на трассе, – быстро определил доктор причину появления кортежа, – Мне надо бежать. Будьте готовы, – он напоследок глянул Кэлу в лицо, – Будьте готовы к неприятию. Ведь журналистка права, вы были тесно связаны с похитителем. Так что… – он развел руками и побежал в здание.
Внезапно, словно налетев на препятствие, остановился и повернулся к Кэлу.
– Вам нужно отдохнуть и выглядеть завтра подобающе. Извините, что указываю. Но кровь. Ваша одежда. Лишние напоминания. За углом в паре кварталов приличный и недорогой мотель. Берут кредитки. Еда и пиво подаются в номер. И даже могут почистить одежду.
– Александр! – сердитый женский голос разорвал тишину, – Тяжелый случай. Кончай трепаться.
– Извините, – врач развел руками и, сократив путь, перепрыгнул через бордюр, помчался по давно нестриженой жухлой траве лужайки.
Зоуи подняла глаза от журнала, который вот уже полчаса листала с небрежным видом, делая это лишь для того, чтобы занять руки, и посмотрела через комнату на Эмили. Она вошла совершенно бесшумно, на ходу сделала глоток воды из стакана, зажатого между ладоней, и привлекла внимание громким хлюпаньем.
– Никаких вестей от папы.
Голос звучал по сонному хрипло, а в глубине глаз застыли тревога и непонимание. Посмотрела на мать и робко улыбнулась, словно подбадривая, но ее печаль была глубока и бесконечна. Их с Кэлом девочка впервые в жизни столкнулась со злом. Реальным, ранящим, пугающим. События последних недель почти не поддавались объяснению.
Отшвырнув журнал, Зоуи встала и, подойдя к дочери, отобрала у нее полупустой стакан.
– Уже очень поздно, тебе надо поспать. Если будут новости, я разбужу, – уговаривала она Эмили, подталкивая в сторону лестницы и провожая до спальни.
– Не получается, – она потерла покрасневшие и опухшие глаза, – Голова тяжелая, но мысли, они такие страшные.
– Посидеть с тобой?
– Если можно, – Эмили забралась в постель и стиснула пальцы матери, потыкавшись щекой в подушку, нашла удобное положение и затихла. – Если что, мам…
Эмили уснула, посидев рядом с ней, Зоуи поправила одеяло и, стараясь не производить шума, осторожно поднялась на ноги. На цыпочках дошла до двери, пол не скрипнул, она всё еще отлично помнила, в каком месте расшатан паркет в комнате дочери.
Спустившись на первый этаж, Зоуи включила торшер и подошла к приоткрытым дверям, ведущим во внутренний дворик. Давно наступила ночь, где-то вдалеке громыхала приближающаяся гроза, мимо промчалась машина, осветив комнату, и неестественно длинная тень Зоуи мазнула по стеклу.
Поднеся руку поближе к лицу, она поправила браслет на запястье и глянула на циферблат, скоро два, а от Кэла никаких новостей.
Пройдя по комнате туда-сюда, Зоуи присела на диван, тут же вскочила на ноги и чтобы избавиться от гнетущей тишины, включила телевизор.
Теперь она уже начала беспокоиться всерьез. Может позвонить кому-то из офиса Кэла? Но она знала, что толку от такого звонка будет немного. Вечером она уже разговаривала с Анной, она ответила, что Кэл и детектив Хьюлард умчались прочь около четырех часов вечера, и с тех пор от них нет никаких вестей.
Главное – успокоиться. Она поглубже вдохнула и подошла к книжному шкафу, вытащив дорожный атлас, начала переворачивать глянцевые страницы. Интересно, в какую историю снова вляпался Кэл? И где его носит посередине ночи? Сунув атлас на место, Зоуи взяла пульт от телевизора, намереваясь немного прибавить звук, но рука дрогнула, и палец ткнулся не в ту кнопку. Кадр сменился и на экране задергался некто очень похожий на размалеванного в разные цвета дикобраза. Сморщившись, как он внезапной зубной боли, нажала на другую кнопку, выключая телевизор, и бросила пульт на диван.
Сделав очередной круг по комнате, Зоуи вздрогнула, услышав, что неподалеку от дома притормозила машина.
– Явился, – недовольно пробормотала она и торопливо подошла к входной двери, рывком распахнув её настежь.
На лицо упали несколько первых тяжелых дождевых капель, занесенных порывом ветра. Смахнув их, Зоуи отступила назад, подъездная аллея была пуста.
– Мам?
Она резко обернулась. Эмили, завернувшись в одеяло, стояла на нижней ступени лестницы.
– А это ты… – дрогнувшим голосом произнесла Зоуи, нехотя закрывая дверь на улицу. – Телевизор разбудил? Извини.
Эмили отрицательно покачала головой.
Зоуи снова обратила внимание на непривычную бледность дочери, лишь на щеках неровными пятнами расплылся румянец.
Эмили подошла к матери и прижалась лбом к её плечу.
– Малыш, с тобой все в порядке?
– Не называй меня так, – Эмили еще сильнее закуталась в одеяло, – Страшный сон приснился. Я волнуюсь за папу, он еще не звонил?
Зоуи постаралась скрыть за улыбкой свою растущую тревогу.
– Пока нет, но ты же ведь знаешь своего драгоценного папочку.
– Мам, не начинай, ладно? Я же вижу, что ты притворяешься и делаешь вид, что тебе все равно, – Эмили подошла к дивану, забираясь на него с ногами, – Ты так же, как и я не находишь себе места от беспокойства.
Внезапно зазвонил стационарный телефон.
Зоуи и Эмили одновременно повернули головы. У обеих промелькнула одна и та же мысль: «Кому потребовалось звонить среди ночи на домашний номер? Господи, только бы ничего не случилось…»
Опустив ноги с дивана, Эмили подалась вперед и гипнотизировала взглядом телефонную трубку, лежащую на горке книг. Кажется, её никто не касался черт знает сколько времени, черный пластик подернулся слоем пыли. Громко сглотнув, Эмили вдруг вспомнила, что последней держала трубку в руках Джиллиан. Она выясняла какие-то неувязки с газовой компанией, а она сама прыгала в нетерпении рядом, в машине их ждал отец, в кои-то веки выдался свободный вечер – они собирались пойти в кино.
– Не поднимай трубку, мам, – прошептала Эмили, помотав головой.
Зоуи застыла на месте не в силах шагу ступить. Внутри сжималось от нехорошего предчувствия. А телефон всё звонил и звонил. Наконец, Зоуи не выдержав напряжения, решительным шагом пересекла комнату и дрожащей рукой взяла трубку.
– Алло?
– Могу я поговорить с кем-нибудь из родственников доктора Лайтмана?
Она сразу же узнала голос, совершенно бесстрастный, холодный официальный. Эти интонации были ей хорошо знакомы, она и сама умела так разговаривать. Зоуи пронзил страх.
– Я слушаю.
– Мадам, говорит дежурный офицер Эрик Брекстон, из службы полиции Ньюпорта.
Её охватила такая паника, что пришлось на секунду закрыть глаза.
– Слушаю, – голос был ровный и спокойный, сработала прокурорская практика – не демонстрировать свои эмоции посторонним.
Слушая неторопливую, размеренную речь офицера полиции, Зоуи повернулась к Эмили, и увидела, что дочь, побледневшая со слезами на глазах, вытянувшись в струнку и, прижимая кончики пальцев к губам, стоит рядом с диваном. Улыбнувшись уголками рта, Зоуи качнула головой, успокаивающе помахав в воздухе рукой.
– С ними все в порядке? – переспросила она и села в кресло, положив трубку себе на колени.
– Мама! – Эмили подбежала к ней, – Что случилось, мамочка?
Она крепко обняла дочь и прижала к себе изо всех сил. Эмили тоже обхватила мать руками, Зоуи чувствовала, что Эмили дрожит, как в ознобе.
– Нашли Джиллиан. Она в больнице, Кэл вместе с ней.
– О, Боже, – Эмили не смогла сдержать слез радости.
– Тшшш… – успокаивала её Зоуи, стирая слезинки с лица дочери.
…казалось они очень долго просидели в кресле, обнявшись и прижимаясь друг к другу.
Эмили взглянула на мать, губы у девушки все еще мелко дрожали.
– Джиллиан, я не знаю, как бы стала жить дальше, если бы… – она склонила голову, – а папа? Он же без нее, как… – не договорив, Эмили всхлипнула.
Эта сбивчивая фраза дочери причинила Зоуи такую острою боль, что слезы против её воли набежали на глаза.
– Ты права, – прошептала она. Но её шёпот прозвучал, как отчаянный крик. Какой матери приятно услышать, что её ребенок так отчаянно любит другую женщину, которая теперь рядом с твоим мужчиной, пусть и бывшим.
– Мама, – Эмили отстранилась и очень серьезно глянула на мать, она словно почувствовала, о чем думает Зоуи, – Только не надо меня ревновать к Джиллиан.
Её разбудили однообразные, едва слышные : блип, блип, блип.., издаваемые кардиографическим монитором. Современные приборы работают почти бесшумно, но и без того острый слух Джиллиан за время заточения стал её более чувствительным. Она научилась улавливать и различать малейшие шорохи, которые казались посторонними в поскрипывающей тишине, заполнявшей одичавшую виллу на мысу. Больница, она в больнице! Сдержав радостный вскрик, Джиллиан откинулась на подушки, вслушиваясь в окружающие звуки. Судя по солнечным лучам, пляшущим по стеклянной перегородке и по опущенными жалюзи, время перевалило за полдень. Расслабившись, она прикрыла веки и снова почти неуловимое «блип…блип…блип…» медленное и ровное один в один с ритмом её сердца. И в этих безразличных электронных звуках не было ничего человеческого – обычный контролируемый компьютером сигнал. Но на пару минут, они показались Джиллиан райской музыкой.
Она была жива! Она свободна! И в этот раз она переиграла Майкла, выйдя в победители. Ему не удалось сделать её заложницей своих безумных идей. Он сломил её, унизил, издевался и превратил в свою игрушку намереваясь утянуть за собой в Ад. Где ему и место. Ему, но не ей.
Но стоило ей только закрыть глаза, сразу же перед внутренним зрением появилось искаженная гримасой отекшая физиономия Майкла, с неестественно красными слюнявыми губами, растянутыми в садистской ухмылке, словно приклеенной к бледному лицу. Торчащие в разные стороны грязные пряди волос и его некогда ухоженные пальцы беспрерывно скребущее в затылке. Голова вдруг нелепо дернулась, на шее появилась алая отметина и Джиллиан почувствовала что задыхается, захлебывается хлынувшей на лицо кровью Майкла. Судорожно со всхлипом втянула воздух и распахнула глаза, уставившись в потолок. Отчаянно захотелось забраться под душ и смыть все гадливые воспоминания. Ей не удавалось избавиться от мерзкого ощущения, словно её долго и с чувством валяли в грязи.
Майкл или Дин, Джиллиан постоянно путалась и часто ошибалась, вызывая бурю гнева от той или иной личности, периодически измывавшейся над ней.
«Монстры порождаются болью, скорбью, злостью и одиночеством, отсутствием любви и понимания, – внушал ей кто-то из них, – душевно раненые и уязвимые к соблазнам, которые в нормальном состоянии кажутся немыслимыми». Усмехался очень по доброму и расстегивал штаны, подходя к ней. «Я же монстр, ты сама так говоришь, значит мне можно».
Она рванулась из этих мыслей, зная, что они теперь долго не дадут ей спокойно жить, рванулась, задыхаясь в их вязкой трясине, и вырвалась наружу.
Замотав головой, стремясь отогнать видение, Джиллиан стиснула ладонями виски, и пальцы коснулись волос – это было забытое, но такое приятное и теплое ощущение. Вместо слипшихся вонючих колтунов, пушистые, легко скользящие сквозь пальцы пряди, слегка перепутанные, но чистые и душисто пахнущие шампунем, к которым приятно дотрагиваться, перебирать. Какая мелочь вымытая голова, а Джиллиан не смогла удержать слез облегчения. Действительно ВСЁ закончено ЕГО больше нет. НЕТ! Сегодня ранним утром, когда она очнулась первый раз, медсестры по просьбе врача, она не помнила его лицо, только голос с такими же ироничными и в то же время заботливыми нотками, как у Кэла, отдраили её в ванной, смыв пот, грязь и заскорузлую кровь. Доктор хорошо разбирался в человеческих эмоциях, ничто так не поднимает настроение и не возвращает желание жить, как ощущение чистоты, нет ничего другого, в чем нуждается человек настолько сильно, как в воде, обычной чистой воде.
Вытянувшись во весь рост Джиллиан немного расслабилась, но как она не уговаривала себя, успокоиться не получалось. Она чувствовала, как необычно горячая кровь пульсирует в венах, и вероятно, разносит по всему телу наркотик или это всего лишь остаточное явление от успокаивающего и анальгетика: легкий туман перед глазами, ощущение тепла и легкой заторможенности и полное отсутствие болевых ощущений свидетельствовали, что ей вводили демерол. Приподняв руку, Джиллиан рассмотрела на локтевом сгибе в том месте, где едва заметно подергивалась под кожей голубая ниточка вены след от иглы, значит, ей ставили капельницу или брали кровь. На другой руке тоже оказался такой же точечный хорошо заметный прокол. Она знала, что скоро действие лекарства закончится и тогда каждая клеточка её израненного тела запоет на разные голоса, требуя к себе особого внимания. Но сейчас она не хотела об этом думать, вспоминать и анализировать.
В дверь постучали, скорее для приличия, не дождавшись ответа, некто вошел в палату. Тихо скрипнули петли и половица под ногами. Фостер, не поднимая головы с подушки, с опаской повернулась и через секунду увидела чьи-то ноги. Почти неслышно ступая в блекло-серых бахилах натянутых на туфли с высокой шпилькой, женщина шагала по голубому в синюю крапинку ламинату, пока не остановилась рядом с кроватью. Джиллиан медленно перевела взгляд. Её глаза смотрели прямо в смуглое лицо высокой, спортивного вида приятной внешности женщины.
Чуть склонив голову вбок, она прищурилась и окинула Фостер изучающим взглядом. Женщина не представилась, но Джиллиан поняла, что перед ней служительница закона. Верхняя губа агента ФБР чуть приподнялась – плохо скрытое изумление, в глазах вспыхнул огонек любопытства. Заинтересованный взгляд женщины прогулялся по телу Джиллиан, начав свой путь с отсвечивающего фиолетовым синяка под левым глазом до кончиков пальцев ног, торчащих из-под покрывала и обратно. Джиллиан, борясь с внезапно накатившей волной паники и отвращения, расправила покрывало, спрятав ноги и подтянув его край к самому носу. Жесткий взгляд сменился, став насмешливым, и женщина иронично качнул головой. А Джиллиан захотелось завизжать и забиться в самый темный угол, лишь бы не ощущать знакомый запах, пришелица пользовалась парфюмом из любимой серии Дина.
С трудом, стараясь глубоко не дышать, Фостер смогла абстрагироваться от воспоминаний и принялась рассматривать посетительницу. Она не встречала её ранее. Для агента ФБР женщина была слишком красива и неподобающе одета. Копна густых, закрученных в тугие спиральки волос рыжим облаком окутывала голову, цвета молочного шоколада гладкая кожа подчеркнута ослепительно белой блузкой. Широко расставленные, угольно-черные глаза сверкали, как драгоценные камни. Полные, покрытые карминно-красной помадой губы улыбались, приоткрывая ровную полоску великолепных, как в рекламе, зубов. Высокая, она обладала изумительной фигурой. Притягивал взгляд неповторимый бюст, именно бюст, иначе было сложно назвать те выпуклости, что рвались наружу из-под полупрозрачного шелка, через который просвечивало кружево лифчика, удерживающего это великолепие. Узкие, словно вторая кожа, джинсы так плотно обтягивали тело, что казалось, еще одно движение – и плотная ткань затрещит по швам, являя свету округлые, далеко не маленькие, но тугие ягодицы и стройные бедра. Ошеломительно. Красотка добилась задуманного эффекта, но слега переиграла, не учла, что перед ней не обычная домохозяйка, пострадавшая от насильника, и сраженная её неземной красотой растеряется. Джиллиан никогда не завидовала яркости и вызывающей женской красоте, отлично зная, что они второстепенны в межличностных отношениях. Женщина знала, что хороша, ослепительно хороша. И эта давящая красота раздражала.
Джиллиан даже пришлось на несколько секунд прикрыть глаза, чтобы избавиться от видения, но оно не исчезло, а заговорило хорошо поставленным низким голосом.
– Позвольте представиться, – неуловимым жестом вытянула откуда-то корочки с удостоверением, поднося к лицу Джиллиан, – спецагент ФБР Таисия Деймон. – Я понимаю, что вы перенесли, и не хотела бы вас лишний раз тревожить, – с фальшивой заботой проговорила она, легко взмахнула руками и неглубокая складочка залегла между бровей. Наманикюренные пальчики, неожиданно холодные, коснулись запястья Джиллиан, все эти излияния Таисии вызвали саркастическую усмешку у Фостер – этой красотке без разницы её душевное состояние и плевать на перенесенные страдания, она жаждет выполнить свою работу на отлично и оказаться лучшей, – Я бы хотела задать вам пару вопросов, – чуть повысив тон закончила та, не сводя немигающего взгляда с лица Джиллиан.
Кокетливо тряхнула своей шевелюрой, смиренно склоняя голову вбок, а Джиллиан едва не расхохоталась, поведение дамы из ФБР выглядело излишне театрально и вызывало брезгливость.
«Немного похожа на Эйнштейна в молодости» – пришло в голову Джиллиан забавное сравнение. И она почти неуловимо улыбнулась в ответ, справившись с отвращением. Это была самая первая и маленькая победа над собственными страхами. Но не стоит расслабляться и выставлять чувства напоказ. «Спокойная вежливость, не паникуй»,– попыталась внушить себе Джиллиан.
