Текст книги "Теплый шоколад на десерт (СИ)"
Автор книги: primavera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 58 страниц)
– Кончай со мной! – кричал он. – Я кончаю, кончай со мной!!!
Он выстрелил свой первый тяжелый заряд на диван в сильнейшем спазме наслаждения, спуская длинными, глубокими и обильными толчками между кожаной обивкой и своим влажным телом. Он тяжело и глубоко дышал, когда вернулся, расслабленный и удовлетворенный, в свой особый мир, мир радости и комфорта… полулежал на липкой коже, вцепившись одеревеневшими пальцами в остатки перекрученной и разодранной в клочья диванной подушки из нубука. Ощущая накатывающую волной тошноту и тянущее сильное, почти нестерпимое желание помочиться.
– Майки! Эгей!– она стояла на высоком крыльце дома для гостей и, прикрыв глаза ладонью, словно козырьком отчаянно махала рукой, маня его к себе.
Ли! Бегу! мальчишка отшвырнул велосипед на гравиевую дорожку, не разбирая дороги, понесся по зеленой лужайке, засаженной цветами. Когда успевал перепрыгнуть, но чаще точно попадая ногами в кустики посаженных разноцветных фиалок. Он их ненавидел всей душой. Смачно давя подошвами кроссовок нежные соцветия. – Ли! Ли! Ты вернулась!
Он как вихрь взлетел по ступеням и, обхватив девушку за плечи, прижался к ее губам слюнявым поцелуем.
– Майки, что ты творишь?– с шутливым возмущением отстранилась Ли,– ты снова ел вишневый мармелад,– девушка улыбалась яркой улыбкой, незаметно стирая с губ следы поцелуя и загнав как можно глубже внутрь себя брезгливые ощущения.
Мальчишка звонко расхохотался.
– Ли не возмущайся, мне же можно, я же твой жених, а ты моя невеста.– Улыбка соскользнула с румяного пухлощекого лица,– или ты передумала, Ли?
– Нет,– она помотал головой, обняла Майка за талию, звонко чмокнула в щеку,– заметано, как только ты вырастишь, мы поженимся.
– То, то же,– совсем по– взрослому хохотнул мальчик, стискивая свою подругу в недетских объятиях.
На лице девушки, было легкое отвращение и безысходность. Мальчик улыбался, но его взгляд был злым и похабным.
Нет! Нет! Только не ты! вскрикнула Джиллиан, открывая глаза. Она, задыхалась от ужаса, сердце колотилось в груди так, что умный приборчик в головах омерзительно и тревожно пищал.
Тише, мисс, глотните воды, успокаивающие слова с трудом достигали воспаленного сознания. Чьи –то заботливые руки приподняли голову Джилл, поднося ко рту воду. Женщина сделала несколько глотков, не ощущая вкуса.
Теплые пальцы коснулись влажного лба, промокая приятно пахнувшей прохладной салфеткой, выступившую испарину.
– Вам приснился нехороший сон.
– Да,– невнятно пробормотала Джилл,– вновь закрывая глаза,– наверное,– и содрогнулась от вновь накатившего беспричинного ужаса, моментально покрываясь холодным потом.– Нет…– вздохнула, причмокнула губами, прошептав, – невеста,– тело судорожно передернулось и вытянулось, а Джилл затихла, проваливаясь в очередной кошмар.
Медсестра посмотрела на нахмуренное лицо пациентки, на мечущиеся глазные яблоки под плотно сомкнутыми веками и увеличила дозу поступающих в капельницу антидепрессантов.
ТВС...
====== Часть 10 ======
Специфический, ни с чем несравнимый запах больниц настраивает человека, редко заглядывающего сюда, на философский лад, напоминая ему, что все мы, в сущности, очень беспомощны, и как это ни прискорбно, не вечны.
Но Кэл ничем не выдавал свои тревожные мысли, пряча их за приятную, но в тоже время за какую-то отрешенную улыбку, словно она была сама по себе, а его мысли сами по себе. Чувствуя настроение отца, не расположенного к беседе, Эмили всю дорогу домой промолчала, лишь изредка протяжно вздыхала и ерзала на сиденье.
Выпихнул Эмили из машины около парадного входа, и наказав дочери сообразить что-нибудь пожевать, проводил ее взглядом до двери. Дождался, пока на кухне зажегся свет, и медленно покатил по неширокой аллее, описывающей полукруг по периметру крохотной лужайки, отделяющей дом от проезжей части и уже начавшей зарастать свежей травой. Притормозил около гаража, развернулся, немного сдавая назад, намереваясь на ночь загнать «БМВ» под крышу.
Все еще находясь во власти своих невеселых размышлений, Кэл автоматически открыл гаражные двери, поприветствовавшие его унылым скрипом – второй месяц собирался смазать, и вернувшись к машине, положил ладонь на опущенное стекло, потянув дверцу на себя, пригнулся, собираясь нырнуть внутрь, но не успел, получив несильный удар между лопаток. Белый камушек отскочил от спины и покатился вдоль дорожки, подпрыгивая на выбоинах. Кэл захлопнул дверку и резко обернулся, привалился задом к машине, защищая спину, сосредоточенно вглядываясь в густую темноту.
Эй! раздалось приглушенно с долей насмешки со стороны соседского участка; зашуршала прошлогодняя листва, предостерегающе хрустнули ломающиеся веточки, покачнулись макушки высоких, разросшихся кустов, еще необрезанных к летнему сезону.
– Кто здесь?– настороженно поинтересовался Кэл, зло поджимая губы и прищуриваясь. Мужчина невольно потер ладони друг об друга, сжал и разжал кулаки, разминая пальцы, словно готовился к драке.
– Не трусь,– успокоил хрипловатый басок.– Доктор Лайтман?
– С утра еще был им.
– Ладненько, выйди на свет. У меня со зрением напряжно.
– Ага, сейчас, спешу и падаю,– Кэл не тронулся с места.
– Тьфу, не думал, что такой ссыкун,– в хриплом голосе, появились презрительные нотки, – У меня привет от «доктора Моро». Помнишь такого.
– Было дело,– недовольно буркнул Кэл, его передернуло от упоминания этого имени, но он спрятал отвращение за расслабленную ухмылку и сделал пару шагов по дорожке вниз.
– ОК. Я тебя признал. Картежник-асс. У меня пакет.
Понимая, что опасность ему не грозит, Кэл хмыкнул и вразвалочку пересек аллею, по пути с хрустом раздавив осколок известняка, ударивший его в спину, и остановился, подойдя вплотную к густым, погруженным в темноту зарослям барбариса. В ту же секунду из кустов вынырнула черноволосая голова, обросшая спутанными давно немытыми и не помнящими что такое стрижка густыми кудрями. В отдаленном свете уличного фонаря блеснули белки огромных на выкате глаз, сияющие на черномазом худощавом лице, как начищенные до блеска латунные пуговицы.
– Что там у тебя, «малыш»?– Кэл узнал уличного мальчишку из байкерской группировки, однажды попавшегося на наркоте, но отпущенного на свободу за «особые услуги». Став осведомителем он сливал кое-какие незначительные, но весьма полезные данные о жизни разномастных банд. И временами работал мальчиком на побегушках у «доктора Моро» ну очень крутого детектива из отдела по расследованию убийств.
...Несколько лет назад команда «ЛайтманГрупп» работала совместно с ОРВ убойного отдела, ковыряясь в грязи крайне неприятного дела имеющее отношение к «оборотням в погонах». Они с Фостер по счастливой случайности вытащили копа из крайне неприятной ситуации. И «доктор Моро» запавший на Фостер иногда негласно помогал им, не по доброте душевной, а за приличную плату. Он был из тех, кого называют «грязными копами» и имя соответствовало внутреннему содержанию – Гарри. А кличка «доктор Моро» приклеилась к нему еще в академии и история умалчивает о истинных причинах этого прозвища. Болтали, что дело имеет отношение к кошкам. Хотя Кэл так и не смог понять, какая связь может быть между наглым и бесцеремонным детективом и пушистыми зверьками. Не свежевал же он беззащитных животных? Хотя от Гарри можно было ожидать чего угодно...
– Эй! Ты че заснул?– мальчишка согнул ветку, тыкая ее кончиком Кэла в грудь, – Держи,– пацан витиевато выругался, выбираясь из колючих зарослей, распахнул косуху, доставая из-за пазухи и протягивая Кэлу увесистый пакет из серой рыхлой бумаги, небрежно перетянутый крест на крест липкой лентой.– Шеф сказал, что это тебя заинтересует и поможет уберечь красотку Джилл от беды,– подросток расплылся в широчайшей улыбке, показав щербатый рот, и восхищенно причмокнул, выказав свой восторг, адресованный Фостер.
Кэл даже не успел ничего сказать в ответ, чуть ли не на лету подхватив пакет, как мальчишка растворился в темноте, лишь недовольно прошелестели листья, хрустнул под тяжелыми ботинками гравий и через минуту вечернюю тишину улицы взорвал рев мотоцикла, исчезая вдали.
Пухлый пакет очень знакомо пах, Кэл скривился – фиалки. Значит «привет» переданный «доктором Моро» имеет отношение к таинственному поклоннику Фостер, по какой-то известной только ему причине решившему, что она его должница.
Топчась на пороге, Лайтман, распахнул пальто и сунул пакет под мышку, придерживая его локтем, толкнул плечом дверь и ввалился в дом, заглянул на кухню, где Эмили над чем-то колдовала, гремя кастрюлями.
Заметив отца, она робко улыбнулась и, вытирая руки о полотенце, поинтересовалась:
– Пап, ужинать будешь?
Подойдя к Эмили, он чмокнул ее в макушку, потрепал за плечо и отрицательно покачал головой
– Нет, милая, не хочется, аппетит пропал. Может, чуть позже перекушу сандвичами с бобами.
– Паааап, – протянула Эмили,– Так нельзя, должен же ты хотя бы иногда есть нормальную пищу
– А чем для тебя ненормальны бобы?
– Хотя бы выпей чаю, я уже заварила, как ты любишь черный, лохматый. «Лохматый» так маленькая Эм когда-то окрестила крупнолистовой чай, поражаясь, как крошечная гранула, попав в кипящую воду, превращается в огромный лист.
– От «лохматого» чая не откажусь,– всего лишь приятное воспоминание о счастливом прошлом, и сразу же чуть потеплело на душе.– Через полчасика. Приму душ, а то весь пропах больницей,– задорно подмигнул дочери, состроил забавную рожицу и, шаркая ногами, пошел на верх. Дело было не в больничных запахах. Кэла преследовал аромат фиалок, который уже прочно ассоциировался у него с насильственной смертью.
Сделав хороший глоток терпкого, немного подслащенного чая, Кэл промочил внезапно пересохшее горло и вспорол ножом для бумаг полученный из полиции пакет. Туго набитые в конверт документы не желали доставаться, разозлившись, Кэл рванул ногтями клейкую ленту, раздирая упаковку в клочья. Частично на кровать, частично на пол упали несколько больших почтовых конвертов с пометками. «Фото», «Сканы», «Копии допросов», «Разное» и один достаточно увесистый рухнувший под ноги с трижды подчеркнутой размашистой надписью «Смотреть и любоваться» и тремя жирными восклицательными знаками, сделанными красным маркером. Его Кэл схватил в первую очередь. Вряд ли «Моро» стал помечать какую-нибудь ерунду столь выразительно. Хотя, как было известно Лайтману, детектив был натурой впечатлительной и склонной к театральности. Но при этом умен и талантлив, самая настоящая полицейская ищейка. А еще он умел бесподобно блефовать, и классно играл в покер. Кэлу случалось, пересекаться с ним в подпольных клубах, хотя он частенько сомневался, что игра – это часть расследования.
Распечатав конверт, Кэл глянул на его содержимое и без сил опустился на пол, ноги отказались держать, спина покрылась липким потом – стопка фотографий, выскользнула из ослабевших пальцев, снимки веером разлетелись по ковру.
Тяжело привалившись спиной к кровати, Кэл на мгновение прикрыл глаза, потирая веки пальцами и, потянулся за телефоном. Решив нарушить данное обещание не звонить «Моро» без крайней необходимость. А сейчас настал именно такой момент: Кэл лихорадочно сортировал фотографии усеявшие пол, на них была изображена Джиллиан, некто умело обращающийся с камерой, поймал в объектив женщину, запечатлев ее во всевозможных позах. Качество снимков поражало своей четкостью и яркостью. Фотограф явно не был дилетантом.
– Моро, на проводе,– в ухо ударил низкий прокуренный голос,– Лайтман я ждал, что позвонишь,– он удовлетворенно хмыкнул,– Фотографии? Да? Они шикарны и навевают ужас.
– Откуда ты их взял?– Кэл никак не мог избавиться от первоначального шока.
– Подарок от Санты Клауса,– хохотнул «Моро» и тут же стал предельно серьезным, – Позавчера вечером вытащил из мусорной корзины в своем «офисе».
Он так называл отгороженный закуток в общем зале, где тусовались детективы убойного отдела. – Хотел бросить стаканчик из-под кофе и удивился, заметив среди разного хлама яркий объемистый пакетик, да еще и в целлофан любовно замотанный.– И предупреждая вопрос Кэла пояснил,– У нас тут ремонт делают, шастают туда– сюда всякие темные личности в спецовках. Проходной двор, а не контора.
– Что он хотел этим сказать?– Кэл взял один из снимков – Джиллиан прикрыв глаза, капризно выпятив губы, сморщилась, подставляя лицо солнечным лучам,– Лишний раз напомнил о себе?
– А черт его разберет,– неопределенно кашлянул «Моро»,– Никто не знает какие мысли бродят в его повернутых мозгах. Видимо до «него» еще не дошло, что дело забрали федералы, отстранив наш отдел от расследования. Либо хотел, чтобы они попали ко мне. Мне, кажется, что этот тип хлеще рентгена, видит нас насквозь. Он просчитывает все шаги, выверяет детали, опережая нас на порядок. И уверен, что «он» уже знает о твоем договоре с ФБР о сотрудничестве. И посмеивается.
Многословие самолюбование – это еще две черты характеризующие детектива, и как всегда приводящие в бешенство Кэла. Но в этот раз он сдержался и коротко бросил в трубку:
– Фотографии, что ты о них можешь сказать.
– Многое, но совершенно не приближающее к разгадке – они сделаны отличной техникой с помощью телескопического объектива. Что-то снималось из машины, судя по отблескам стекла. Что-то просто на улице. Все фото, тщательно пронумерованы. Карандашом Faber-Castell. На каждом стоит дата. Распечатаны на фотопринтере «Canon SELPHY» , техника классная, хоть в лесу на колене фотки печатай, на снимках нет никаких особых дефектов. Отследить не вышло. – Кэл, слушая благодушные разглагольствования копа, явно принявшего не одну бутылочку пива, закатил глаза, быстро листая фотографии. «Моро» прочистил горло и добавил, – Обрати внимание, первые снимки сделаны более полугода назад. Затем перерывчик месяца на полтора, словно он уезжал из города.
– Черт побери! – не выдержал Кэл,– Все это я вижу. Есть кадры, сделанные с ОЧЕНЬ близкого расстояния. Это фактически фотоотчет о жизни Фостер, вне дома. Он снимал ее со всех ракурсов. И сопровождал Джиллиан по городу.
– Да! И ты там засветился. Неужели слежку не заметил?
Кэл невольно поежился, признавая, что никаких особых ощущений не испытывал, ему и в голову не приходило, что за ним с Джиллиан «ходят» .
– Фостер все время в разной одежде. Это, значит, слежка велась не один месяц.
– И подобрался к ней довольно близко,– Кэлу попался ночной снимок офисного здания, и их балкон на шестом этажа, в полумраке Фостер опирается локтями о перила, закрыв лицо ладонями, она плачет.
– Да уж, ближе не бывает,– посочувствовал детектив,– Там есть серия снимков не только Джиллиан, но и ее подруги. Предсвадебное посещение магазинов. Он ходил и ездил за ними. Снимая, снимая, снимая…
– Пальчики,– Кэл, не выдержав пространной болтовни, оборвал «Моро».
– Глухо, все снимки обработаны специальным средством, уничтожающим потожировые выделения. Мои подручные CSI втихую от начальства их облизали и понюхали по– полной – ничего. Ни единого следа. Кроме фиалочной вони. Когда вскрыл пакет, чуть не задохнулся. Он измывается над нами. Смеется. Он монстр. За двадцать шесть лет в полиции я с таким не сталкивался.
– Кэндалл?
– Тфу на него. Слабак и слюнтяй. Одна видимость. Я «конторским» говорил, что они тянут пустые сети. Но что вы, это же федералы. Они умнее. Теперь все бумажки у них, но ты меня знаешь. Уж слишком дельце захватывающее, а когда всплыло имя Фостер, я посчитал своим долгом сделать копии. Нарушаю закон. Но ради вас … Думаю, мой подарочек поможет тебе нащупать кончик верной ниточки.– У «Моро» что-то упало и со звоном разбилось,– Все, Лайтман, я не могу больше говорить. И отключился.
Да и того, что Кэл узнал от своего неожиданного осведомителя, было достаточно. Его предположения во многом оправдались.
Реймонд Кендалл не из тех, кто станет заниматься фотографией, и вряд ли он тырит дамские трусики из номеров отеля. Меньше всего он похож на фетишиста. И его жизнь дневная и ночная на виду, репортеры чуть ли не в сортир за ним ходят. В замочную скважину подглядывают, когда он кого-то трахает. Чтобы ускользнуть от их всевидящего ока, нужно быть изобретательным, ну или иметь двойника. Что тоже не особо вяжется с образом его поведения и биографией.
Но, чтобы окончательно утвердиться в своих убеждениях, завтра он с ним побеседует. А вот, что делать с этим – Кэл обвел взглядом разбросанные по спальне фотоснимки и конверты с бумагами.
Дверь спальни распахнулась, грохнув об угол шкафа, и в комнату влетела Эмили.
– Пап, мне надо…– она замолчала, уставившись на отца, сидевшего в состоянии прострации на полу, как-то криво привалившись к боку кровати. Кэл словно сдавая карты невидимому партнеру, раскладывал перед собой большие глянцевые фото Джиллиан, заученными меланхоличными движениями,– Ой, мамочки!– Эм прижала кончики пальцев к губам,– Откуда? И так много? Какие красивые…– девушка присела на корточки и протянула руку, собираясь взять снимок.
– Не тронь!– рявкнул Кэл на дочь так, что она, отшатнувшись не удержала равновесие и плюхнулась на попу, недоуменно моргая.– Эм,– тут же смягчился Кэл,– Прошу не встревай и оставь меня одного,– с виноватым видом потрепал ее по колену,– Отправляйся спать, милая.
– С тобой все в порядке?– Эмили встала на ноги, с тревогой глядя на отца. Его лицо было непривычно бледным, и без того глубоко посаженные глаза ввалились еще больше, на висках блестели капельки пота.– У тебя измученный вид. Тебе обязательно нужно отдохнуть.
– Со мной все в порядке. Вернее будет, когда разберусь с делом,– он попытался улыбнуться, болезненно скривив рот, и не отдавая себе отчета, высказал наболевшее,– Джиллиан в опасности.
– Я могу помочь?
– Просто пока не мешай мне. Ладно, милая?
– Как скажешь,– Эмили попятилась и вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.
Оставшись один на один с фотографиями, Кэл внезапно ощутил разламывающую тело усталость. Может Эмили и права, ему стоит немного поспать, отвлечься и с утра со свежими силами приняться за изучение документов.
Кэл собрал в стопку снимки, собираясь засунуть обратно в конверт, и все же не удержался, начал вновь их перебирать, всматриваясь в знакомое и такое родное женское лицо. Фотограф был великолепен – фотосессию провел на отлично, поймав в кадр впечатляющие моменты из жизни Фостер.
Джиллиан понятия не имела, что ее снимают, и выглядела потрясающе естественной. Вот она задумчиво улыбается, взметнулись на ветру ее волосы, замерла, подняв вверх голову, высунув язык, ловит ртом редкие капли дождя, тающие снежинки на опущенных ресницах, присела на капот машины, вытянув ноги вперед и опираясь на широко разведенные руки, задорно хохочет; машина незнакомая и место тоже, кажется где-то за городом.
Ревниво кольнуло в сердце – очередной поклонник, или кто-то из старых знакомых вывез ее на зимнюю прогулку в лес. Держит в руках котенка, забавно сморщила нос, прижимаясь лбом к пушистому комочку.
Вытянув следующий снимок, Кэл отпрянул и язвительно хмыкнул, причмокнув – он и она. Крупным планом. Он зло смотрит прямо в объектив фотоаппарата, скорчив недовольную рожу, а она чуть склонив голову в бок, касается кончиком пальца лба, собираясь убрать за ухо упрямую прядку волос, в прозрачно-голубых глазах столько нежности, заботы и любви. Кэл не ошибся – на этом снимке, стоя за его спиной Джиллиан была полностью открыта, все ее чувства оказались прописанными на милом, улыбающемся лице – она смотрела на него с любовью. Так обычно глядят женщины на красивых глянцевых снимках, изображая «глубокое чувство» к партнеру, но Джилл была сама искренность. И не было даже капельки фальши в этом внимательном взгляде, лицевые мышцы расслаблены уж кто, как ни Кэл мог различить, что к чему.
– Что за хренотень,– встревожено пробухтел Кэл. Все это время его что-то мучило, не давало покоя, присутствовало нечто, что не укладывалось в принятые рамки.
Внезапное понимание ударило в голову подобно неразбавленному виски и жарким комом рухнуло в желудок, заставив его спазматически сжаться. Среди этой кипы разнообразных глянцевых снимков ни одного скарбезного или просто неприличного и уж ни малейшего намека на эротичность. Объектив преследователя ни разу не рискнул заглянуть в глубокий вырез блузки, под юбку – вряд ли на пустой стоянке Джиллан соблюдала приличия и забиралась в машину, скромно соединив колени – это же жутко неудобно. Да мало ли какие забавные сценки происходят с людьми на улице, позволяя полюбоваться их нижним бельем или оголившимся ножками. Ни одного подобного кадра. Словно таинственный поклонник оберегал честь Фостер.
Кэлу стало жарко, затем холодно, он вскочил на ноги, сделал круг по спальне, больно стукнулся, запнувшись за ножку кресла, с наслаждением выдав тираду неприличных ругательств. Спустился на кухню и жадно выпил кружку холодной воды. Оседлал табурет и, подперев ладонью щеку, погрузился в невеселые мысли.
Фотограф явно был влюблен в Фостер. И влюблен – это мягко сказано, он боготворил Джиллиан. И все могло оказаться значительно хуже, чем Кэл предполагал. То что маньяк упорно шел к своей цели, оставляя трупы было безусловно, а цель -Фостер почти стопроцентно. Но теперь могло измениться очень многое. Преследователь не просто помешанный на Фостер человек с больным мозгом и извращенным сознанием. По очень большой вероятности у него раздвоение личности. И одна из них обожает Джиллиан до умопомрачения, желая ее нежности и любви, а другая с не меньшей страстью ненавидит, преследуя собственную цель доказать, отомстить и убить. И эти личности ведут непримиримую борьбу.
Пока главенствует «светлая» рождаются вот такие фотографические шедевры, хоть выставку открывай под названием «Моя любовь», а когда вырывается наружу «темная» сторона начинаются убийства. «Светлая» всячески сдерживает «темную» направляя ее как можно дальше от Джиллиан, выбирая похожих женщин и отдавая их на растерзания «тьмы», но с каждым разом это расстояние сокращается.
Встряхнув головой, Кэл зло потер виски, чувствуя, как в голове начинает пульсировать раздражающая боль. Кажется, он увлекся в своих предположениях и запутался в фантазиях. Опровергнуть или подтвердить, вероятно, смогут документы из полиции, подробные описания с места преступлений, что по каким своим соображениям утаило ФБР. И тщательный с пристрастием допрос Кэндала, почему-то Кэлу подумалось, что этот холеный и самодовольный красавчик –миллиардер все же может быть «оборотнем». И для собственного покоя полистал «папочку Дилана», именно так нежно Кэл окрестил предоставленные «конторой» бумаги и грязно выругался – те пропущенные полтора месяца когда не было снимков – Реймонд Кендалл провел на арктической регате в далеком Северном море. И снова Кэла накрыла волна сомнения – как-то уж все сходится. Словно чья-то игривая рука тасует карты и подсовывает факты, обличающие этого молодого человека.
Кэл сгреб в неаккуратную кучу фотографии, так и не распечатанные конверты, и бросил все это богатство в соседнее кресло. Падая на кровать, заметил случайно оставленный снимок, он лежал около подушки обратной стороной вверх, протянул руку и, подцепив кончиком пальца за уголок подтащил к себе, переворачивая на лицевую сторону. Джиллиан. Снова была она. Немного грустная и умиротворенная она смотрела на Кэла мягким, задумчивым взглядом, успокаивающим. Держа фотографию двумя руками и, не сводя с нее взгляда, Кэл заполз поглубже на кровать, и вытянулся во весь рост, детально изучая снимок.
Джиллиан ему улыбалась, уголки губ слегка приподнялись, дрогнули пушистые ресницы, и Кэл услышал тихое: «Спокойной ночи, милый».
Размышляя о том, что бы могли значить слова отца «Джиллиан в опасности», Эмили долго не могла уснуть, и в итоге провела беспокойную ночь, ворочаясь с бока на бок, крепкий сон сморил ее на рассвете, и Эмили в итоге проснулась позже обычного, не расслышав настойчивого звона будильника. Еще более удивительной была тишина в доме. Кое-как продрав глаза, сшибая мебель и натыкаясь на стены, девушка побрела в спальню к отцу, чувствуя нарастающую тревогу. Осторожно приоткрыла дверь, просунула нос и облегченно выдохнув, улыбнулась. Громко сопя Кэл дрых развалившись по диагонали постели. Во сне он счастливо улыбался, всхрапывая на вздохе и, потрясающе милым выглядело, как он нежно прижимал к груди большой снимок Джиллиан, словно это было не фото, а любимая женщина. Тихонько хихикнув, Эмили зажала себе рот – храп на мгновение прекратился и, девушка решила, что разбудила отца и получит бодрящую утреннюю взбучку. Но Кэл, лишь пожевал губами, причмокнул и засопел дальше. Стараясь не скрипнуть дверью, Эмили отступила назад и, отойдя в конец коридора, кашлянула, прочищая горло и заорала во всю мочь:
– Папа! Мы проспали!
И громко топая ногами, ворвалась в спальню к отцу. Он уже сидел на кровати, громко зевая и сладко потягиваясь. Эмили быстро окинула взглядом комнату, фото бесследно исчезло. «Скорее всего, оно под подушкой» – иронично подумала девушка, запрыгивая к Кэлу на кровать.
– Брысь, малявка,– буркнул Кэл, махнув рукой, шутливо подталкивая Эмили в спину,– Займись приготовлением кофе,– но заметив любопытный взгляд дочери шаривший по постели, неопределенно хмыкнул и пожал плечами. И свесившись с кровати, заглянул под нее,– Если что-то было, то оно ушло,– развел руки в стороны, задирая вверх брови и, округлив глаза.
– Да ну тебя, пап!– рассмеялась Эмили, решив не начинать утро с допроса, поняв, что хоть отец издевается над ней, он явно не настроен на долгие разговоры. И скорее всего она получит по ушам, рискни задавать вопросы.– Куда торопиться мы уже и так проспали.
– Это не ответ.
– Ладно, ладно. – Эмили лениво сползла на пол, зевнула,– Омлета с беконом?
– Спасибо милая, только кофе,– он широко улыбнулся,– Я уже трижды опоздал. Да!– Кэл поднял вверх указательный палец,– Мое предложение остается в силе.
– Какое?– замерла в дверях Эмили
– Давай, давай, катись отсюда,– невнятно проворчал Кэл, стаскивая через голову футболку, застревая в вороте, он неожиданно оказался слишком узким,– Черт,– футболка упала Кэлу под ноги,– Сперва кофе, потом ответы. Эм, ты еще не убралась?
– Это тебе показалось,– откликнулась девушка из коридора, с грохотом скатываясь с лестницы.
– Слоненок,– любовно проворковал Кэл, пытаясь одновременно надеть свежую толстовку, и развязать веревочки на пижамных штатах. В итоге через минуту он оказался голым ниже пояса. И оглаживая себя по животу матерно выругался –толстовка оказалась вывернутой наизнанку, а боксеры вместе с пижамными брюками он машинально пнул ногой загоняя под кровать.
Поскреб затылок, расчесал пятерней спутанные волосы, провел пальцами по лицу, определяя длину щетины и колючесть подбородка, решив, что можно не бриться. Живописно мятая толстовка, потертые на размер больше нужного джинсы, растоптанные удобные ботинки и трехдневная щетина именно то, что необходимо для встречи с Реймондом Кендаллом светским щеголем.
Отдернул ночные шторы, впуская в комнату солнечный свет, и уже хотел, опустить верхнюю раму окна, открытого на ночь. Сморщил нос и принюхался.
– Эмили! – заорал во все горло, выскакивая в коридор,– Горим!
– И чего орать,– фыркнула девушка, вытаскивая из тостера сгоревшие в угли кусочки хлеба и закидывая их в мусорное ведро.
В туже минуту на пороге кухни материализовался Кэл, скользя на лужице пролитого молока.
– Да уж, утро добрым не бывает,– плюхнулся на стул, пододвигая к себе кофейник,– Оставила своего старика без хрустящего хлебушка.
– Пааап, минутное дело,– она уже взялась за пакет с нарзанным батоном, но Кэл ее остановил.
– Не суетись. Обойдусь кофе.
Эмили вернулась к своему занятию. Лениво отщипывала от сдобного рогалика крохотные кусочки, отправляла их в рот и звучно прихлебывая, запивала молоком из высокого стакана.
– Тебе на сборы…– Кэл посмотрел на Эмили все еще одетую в пижаму, согнул руку в локте, и перевел взгляд на наручные часы,– Пятнадцать минут. Иначе покупку машин придется отменить.
– Что!– Эмили подпрыгнула на месте и, вытаращив на отца глаза, глупо хлопала ресницами,– Ты издеваешься. Шутишь?
– Нет!– Кэл посмотрел на дочь, качнув головой, – Я как никогда серьезен. Не шучу, не сошел с ума и не заболел,– потрогал ладонью свой лоб,– Жара нет. – Я должен смириться с мыслью, что в связи со сложившимися обстоятельствами тебе необходимо собственное транспортное средство.
– Папуля! – Эмили рванула к нему и стиснула его в объятиях, чуть вместе с ним не опрокинув стул,– Я не верю своим ушам.
– Милая,– он постучал пальцем по наручным часам,– Время пошло.
– Я мигом! – Эмили словно ветром сдуло.
Кэл нахмурился и, подперев ладонью щеку, тревожно барабанил пальцами по столешнице. Его маленькая девочка выросла. И ему очень не нравится, что ее привозят домой незнакомые ему молодые люди. Эмили смеется, отмахиваясь от его подозрений, называя их друзьями или одноклассниками. Имея свою машину, она будет ограждена от поездок с кавалерами, предложившими подкинуть ее до дома. Совсем недавно ей исполнилось восемнадцать. И на свои претензии, касающиеся поведения дочери, Кэл часто слышит ее возмущенные ответы, подразумевающие одно и то же – я взрослая. Не пью, не курю, ночую дома, учусь только на хорошо и отлично. И не собираюсь сидеть взаперти. Да еще и Зоуи, подпевает дочери, считая, что Кэл слишком опекает Эмили, ограничивая ее свободу передвижения.
Через пару месяцев отгремит выпускной бал, и Эмили из школьницы превратится в студентку. Но не это было главным аргументом для приобретения машины. Он не сможет разорваться на части и, работая над делом «жениха» вряд ли найдется время работать водителем у Эмили, а после выписки из больницы и у Джиллиан. Придется за руль сесть его малышке – дочери. Фостер минимум пару месяцев будет не в состоянии сама управлять машиной. А ведь Джилл придется посещать физиотерапевта, мотаться в больницу для осмотра и на перевязки. Пока не найден серийный убийца нужно всем быть крайне осторожными. Никаких посторонних мужчин в их жизни не должно появиться. А, значит, придется избегать поездок на такси. Маньяком, преследующим Фостер, может оказаться любой двуногий самец и чтобы подобраться поближе может прикинуться кем угодно.
– Я готова,– сияющая Эмили остановилась рядом с Кэлом, от предвкушения и нетерпения она подпрыгивала на месте, совсем недавно с таким же восторгом она ждала похода в кафе – мороженое или прогулки в детский парк, чтобы покататься на каруселях. Та же яркая улыбка, небрежно рассыпавшиеся по плечам кудрявые локоны. Джинсы и пестрый свитер. Кэл отказывался признавать, что его Эмили выросла.
