Текст книги "Теплый шоколад на десерт (СИ)"
Автор книги: primavera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 58 страниц)
– Ну, тогда, прощай! – с облегчением в голосе выдохнул Майкл.
– Скорее, да, – поддакнул Локвуд, – Но, прими мой совет, будь аккуратней. К чему все эти детские игры с наездом, статейкой в газете, да и то, что сегодня…
– Заткнись, – неожиданно зло, рявкнул Майк, сдавленным голосом, словно ему перехватило горло и не хватает воздуха, – Прекрати меня учить жить. Я плачу – ты исполняешь.
– И что ты окрысился, – ласково успокоил его Локвуд, – Ты не забыл, что кроме меня, которому нет смысла сдавать свою дойную корову «конторе», теперь есть еще один человек, кто знает о тебе.
– Чушь! Чушь! – слегка повысив голос, отмахнулся Майкл, – Он бывший наркоман и придурок, – Он считал и будет считать, что попугал бортанувшую меня тёлку. Да и вряд ли он что-то помнит после убойной дозы герыча и пары бутылок вискаря.
Ни чем не выдавая самодовольства, даже не переменив позы, Майк в глубине души был крайне доволен собой. Пройдет еще дня три, максимум, и разразится грандиозный скандал, который затмит собой все остальные происшествия. Висельник в поместье «Витрум». Как же, меценат, миллиардер, любитель животных и детишек Рэймонд Кэндалл повесился у себя дома, оставив покаянное письмо. Он не может больше жить с тяжким грузом на душе. А уж «груз» шикарный. Такой воспитанный, интеллигентный, милый, ну просто лапочка. Обаятельнейший мужчина, покоритель женских сердец, завидный холостяк всего лишь жалкий вуайерист. Любитель подрочить, наблюдая за малолетками; он давал им покурить легкой травки и требовал, чтобы они занимались мастурбацией и мочились друг на друга. От «золотого дождя» Рэй буквально тащился, до визга, до конвульсий. Недаром его личный психолог и бывшая невеста, сбежала, после того, как он ей покаялся в своих грешках и попросил помочь избавиться от порочного пристрастия. Вот только в отличие от доктора Фостер, доктор Смолл оказалась доктором на бумаге. Она просто закрыла глаза на «невинные причуды» жениха, и в этом ей оказали неоценимую помощь они любимые. Деньги, снова деньги. Рэй отвалил Карине такую сумму отступных, что дамочка позабыла о гражданском долге и моральных устоях. Предпочла оставить Кэндалла в покое, он, в конце концов, не трахает детей, а всего лишь смотрит, и спряталась в родительском гнездышке, где-то среди гор Колорадо. От возможного позора. А вдруг пресса прознает о хобби её бывшего жениха.
Пахнуло прохладным воздухом, пропитанным бензиновыми выхлопами, джип едва заметно качнулся, расставшись с одним из пассажиров. Майкл передернулся и протяжно выдохнул через нос, оставшись в одиночестве. Локвуд исчез, так же, как появился бесшумно, растворился в закоулках паркинга, забитого под завязку машинами.
«Вот и еще одна страница его жизни перелистана», – с неприкрытым пафосом, пробормотал Майкл себе под нос. Локвуд нашел его сам и припер к стене, подобно тому, как потом он поступил с братом. Шантаж, примитивный шантаж. Бывший напарник по “бюро”закидал известными фактами из биографии Майкла Беллами и предложил свои услуги. За умеренную плату.
Локвуд навел его на Кэндала, поведав историю про разлученных братьев, приволок компромат на Рэя и научил, как его «доить».
А ведь до его появления всё было так замечательно. Ну, или почти, иначе пришлось бы исключить ненормальные отношения с тетушкой и извращенный секс с удушением. Он даже пытался выкинуть из головы воспоминания о Ли. И ему казалось, что получилось. Иногда проходили месяцы без мучительных раздумий о предавшей его девушке. Вместо нее он трахал телок, имеющих отдаленное сходство с Ли и без капризов, подставляющих шею. Работа, связанная с постоянными командировками давала возможность «не следить» там, где живет. Несколько лет он жил под чужой личиной крайне гордясь собой и тем положением в обществе, которого сумел достигнуть. Пока по чистой случайности его не занесло в «Лайтмангрупп» – заменил заболевшего агента. Встреча с доктором Фостер потребовала от него всей наработанной за годы выдержки и умения мимикрировать. Жажда сблизиться с новообретенной Ли была столь сильна, что он едва не выдал себя, а предостерег его от этого опасного шага Локвуд, появившийся на пороге квартиры. И помог разработать план «захвата».
Майкла никогда не интересовало, почему тот точит зуб на Лайтмана…
В мобильнике, лежащем во внутреннем кармане пиджака, сработал будильник, Майкл коротко дернулся, стряхивая оцепенение, вызванное воспоминаниями. Не время для самокопания, он столько лет ждал и столько приложил сил, что теперь не упустит Ли. И всего лишь через несколько недель они будут вместе.
Майкл, размял плечи, снова привстал, погляделся в зеркало, поправил узел идеально завязанного галстука, сунул указательный палец за воротник, пытаясь немного ослабить тугой ворот. Повертел головой, стряхнул с лацканов невидимые соринки, проверил, все ли пуговицы на рубашке застегнуты, опустил ладонь на пах. Член в состоянии полуэрекции, но это следствие неприятного разговора и мыслей о будущем, еще пару минут и все войдет в норму. Прошелся ногтем по молнии на ширинке, на всякий случай ухватился за «собачку», дернув вверх. Опустил взгляд, переступил ногами, удостоверился, что туфли начищены, носки не спущены. Принюхался. От запаха кожи и металла, оставленного Локвудом, почти не осталось следа. Поочередно поднял руки и, откидывая полы пиджака, сунул нос подмышки. Дезодорант работал на отлично. Вони от пота не ощущалось, хоть рубашка и прилипла к спине, лишь слабый аромат зеленого яблока с примесью лаванды.
Встряхнулся, словно избавлялся от невидимых пут и опять уставился на свое отражение. Улыбнулся. Мягкой приветливой улыбкой, слегка раздвигая губы, так чтобы не показывать зубы. Охмурять дам у него сегодня не было в планах. Они приходят в восторг и сексуальное возбуждение от белозубых, широких улыбок самцов. А представители сильного пола, ощущают опасность на уровне инстинктов, напрягаются и становятся более осторожными и осмотрительными, если ему подобное животное оскалит клыки. Жизненная аксиома, подкрепленная временем.
Он провел в психиатрической клинике более семи лет. Он приложил все усилия, чтобы вылечиться. Ха! Он жрал таблетки горстями, ходил на групповую терапию, валялся в прострации в состоянии гипноза, ну или так считалось, он учился обуздывать своего внутреннего «зверя», держать его на коротком поводке и не отпускать прогуляться по его звериной воле.
А еще он учился. В буквальном смысле слова. В психушке оказалась великолепная библиотека с бесплатным доступом в интернет. Обаять, работающую там девчонку, оказалось легко и просто. А пара шоколадок и мелочи вроде миленьких сережек ко дню Святого Валентина, открыли ему доступ в «мировую сеть».
Криминалистика, юриспруденция и психология, три дисциплины, азы которых с особой тщательностью постигал Майкл, позволили ему стать тем, кем он был в настоящее время. Его лечащий врач отмечал, что при поступлении в клинику у Майкла наблюдалась склонность к «агрессивно-навязчивому поведению, в особенности по отношению к женщинам и периодическим маниакальным эпизодам». У него так же имелись «трудности в контроле за своими агрессивными побуждениями» и случаи «возникновения замыслов убийств».
В психушке Майк прошел полный и успешный курс лечения и на момент пожара характеризовался уже другим психиатром как «демонстрирующий значительный прогресс и способный к адаптации в обществе». Его готовили к выписке. Но он не желал выходить на свободу с «пятном на шкуре». И при первом удобном случае сменил биографию.
На пару секунд нахмурился, он бы не справился с задуманным, без активного участия и помощи в его перерождении незабвенной тетушки Дэзи. Ее смерть губительна для его нынешней жизни, но оставлять тетку в живых было очень опасно. ФБР до нее добралось, а уж кому, как не ему знать методы извлечения информации из людей, находящихся под следствием, применяемые в допросных бюро. Там и мертвец заговорит, а уж мягкая изнеженная женщина сдастся впервые же минуты активного натиска, и сдаст своего трепетно любимого племянничка с потрохами. Не надо!
Неприятные мысли тенью проскользнули по красивому лицу, но Майкл быстро справился с эмоциями. Он может и потерпеть, тем более до назначенного срока осталось чуть больше двух месяцев и они воссоединятся с Ли.
Еще раз улыбнулся, провел по лицу ладонью, почмокал губами и схватил с пассажирского сиденья тоненькую пластиковую папочку поросячье-розового цвета. В ней лежал тот максимум документов, которые должны попасть в руки, как его непосредственному руководству и в загребущие лапы Лайтмана. Совсем немного, но достаточно, чтобы сделать определенные выводы о причинах и следствиях пожара в дурке славного града Нэшвилла.
Выдернул из замка зажигания связку ключей, ухватился за дверную ручку и из служебного внедорожника с деловым видом вышел спецагент ФБР Дин Таннер, придерживая двумя пальцами скользкую папку, захлопнул дверку, нажал на брелок, ответно подмигнул, вспыхнувшим на секунду автомобильным фарам. Сунул руку в карман пиджака, и разжал пальцы, слыша, как тихо звякнули ключи, упав на положенное место.
ТВС...
====== Часть 24 ======
Этот гаденыш его снова переиграл. Чуточку. Самую малость. На сотую или тысячную дюйма. Но все равно осознание этого бесило неимоверно. Кэл был слишком раздражен, чтобы скрывать свои эмоции, подергивая верхней губой, он, морщась, неприязненно уставился на Таннера, уютно обосновавшегося в любимом кресле Кэла, а тот улыбнулся в ответ. Мягкой понимающей улыбкой. Лучики−морщинки собрались вокруг чуть прищурившихся глаз. Ни грамма фальши. Сплошная доброжелательность и немного укора. Вроде «ну что вы доктор Лайтман на меня окрысились, смотрите я же такой обаяшка».
Пересилив себя и отбросив в сторону не имеющие к делу чувства, Кэл отрепетировано натянул на лицо маску холодного равнодушия. И подперев ладонью щеку, отвечая все более замысловатой ужимкой на очередную фразу Дина, выслушал жалкие новости, добытые непосильным трудом и умом «очаровашки агента». Весь его лощеный и самодовольный вид вопил на разные голоса, восхваляя его сыскные таланты, когда он вкрадчивым тоном начал обрисовывать перепитии своей поездки в Нэшвилл. Было бы чем гордиться. Ничего, что могло бы приблизить разгадку, Динчик не нашел.
Какие−то двадцать минут беседы, а ощущение полной вымотанности, словно провел двухчасовое интервью с матерым садистом. Может эти, как их там экстрасенсы правы, и существуют энергетические вампиры. Кэл расслабленно растекся в кресле, вытянув ноги под столом, не было сил, чтобы «копыта» закинуть на столешницу. Обозревая бумажный разгром Кэл недоумевал, откуда у него такая неприязнь к Дину Таннеру, причем не постоянная, а накатывающая, как приливная волна. Он же такой милаха, с готовностью участвовал во всех авантюрах Кэла, помогая и прикрывая, и даже отмазывал от полиции, играя роль Джиллиан, пока она лежала в больнице.
Кэл передернулся и, похрустев пальцами, гадливо ухмыльнулся – это скользкое отвращение вызвано не ревностью. Хотя она тоже добавляет пару пунктов, заставляет выискивать в поведении Дина некие недостатки, которыми можно оправдать неприятие. Но придраться не к чему! Недостатков в Дине не более чем в любом молодом симпатичном, даже красивом мужчине. А Кэла основательно бесит все, даже запах его туалетной воды, моментально заполнивший кабинет, проникший в ноздри, добравшийся до мозгов и осевший там, как нефтяная пленка. Стоило только Таннеру переступить порог и опуститься в кресло напротив, Кэл понял что задыхается.
Ухоженные руки, модная спортивная стрижка, одна непокорная волнистая прядка постоянно падает на лоб, добавляя и без того привлекательной внешности некий эротический шарм, придавая строгому деловому виду Дина что−то озорное, мальчишеское. Не одно женское сердце ёкнуло при виде того, как Дин небрежным жестом водворяет загулявшую прядку на место. Костюмчик, рубашечка, галстук все словно только что из−под утюга выскочило. Не мужчина, а сладкая конфетка. «Вкусняшка», как выразилась бы Фостер. И что она только нашла в этом идеальном нафуфыренном самце? А она явно ему симпатизировала. Кэл негодующе мотнул головой и скорчил одну из самых отвратительных гримас.
Небольшое расследование, которое провела по его просьбе Валловски, пытаясь разузнать по−больше подробностей из жизни агента Таннера не принесло каких−то особых результатов. Обычный, со всех сторон обычный агент среднего звена в отделе по расследованию тяжких преступлений ФБР. Большая часть его биографии закодирована, но краткий послужной список удалось раздобыть.
Три дня назад, вытаскивая из сейфа досье на Майкла, которое прислал Фостер Рейнольдс, а она, паршивка, Кэл восхищенно фыркнул, вычислив код электронного замка, припрятала документики в его личный сейф, случайно прихватил бумажную папочку с «делом Дина». Воспылав неожиданным интересом и под воздействием очередной волны бешенства в адрес этого дерьмеца Таннера, Кэл сунул нос в папочку и неосторожно оставил ее открытой на столе, возмущенный внеурочным появлением Зоуи. Она словно ураган влетела в кабинет, требуя отчета о местонахождении дочери.
Ох уж эта прокурорская привычка, выгуливать себя любимую перед оппонентом, а при возможности и через плечо глянуть.
– Дин Таннер? – Зоуи опустила ладонь на спину своего бывшего мужа, побарабанила пальцами и коротко хмыкнув, уставилась на стопочку бумаг, лежащих на столе перед Кэлом, – Не тот ли это красавчик агент, что подкатывал к Фостер?
– Что из того, если и тот? – проворчал Кэл, раздраженно переворачивая всю стопку бумаг лицом вниз.
– Ничего особенного, просто хотела спросить, – Зоуи обошла его и села на стул для посетителей, картинно закидывая ногу на ногу, улыбнулась, показав идеальные зубы, – А Фостер знает о твоем интересе к ее предполагаемому другу? Или она просила тебя просмотреть дела, касающиеся его прошлого?
– Нет! – рыкнул Кэл, – И нет, она не просила.
По тому, как сомкнулись ее губы, раздулись ноздри, Кэл понял, что Зоуи распознала его тон и решила, что лучше прекратить этот разговор, но бывают такие искушения, которым не может противостоять ни один смертный и уж тем более женщина, хоть и утратившая права на мужчину, но все еще считающая его своим.
– Я думала, что у вас с Фостер сложились взаимоотношения, основанные на, как это называется …на «доверии и взаимном уважении»?
Глаза Кэла сузились, и он забарабанил пальцами по бумаге.
– Да. Ну и что?
– Ну… – Зоуи отхлебнула большой глоток давно остывшего кофе из чашки Кэла, еще больше взбесив его своей навязчивостью, – Мне кажется, что проверка других мужчин в ее жизни не в точности соответствует этим параметрам.
С грохотом откатившись на кресле, Кэл вскочил на ноги и, сунув руки в карманы, зло уставился на бывшую жену.
– Это не твое проклятое дело.
– Ты прав. Извини, – расплылась в самодовольной улыбке Зоуи, она просто испытывала прилив адреналина в кровь, если ей удавалось вывести из себя Кэла и согнать с его лица безразличную ухмылочку. Сейчас ей это удалось в полной мере.
– Я интересуюсь им… – Кэл хмыкнул и, скорчив премерзкую гримасу, опустил растопыренную ладонь на бумаги, одновременно нависая над сидящей Зоуи, – Впрочем, как я уже и сказал не твое собачье дело.
– Да разве я спорю, – она примирительно вскинула руки.
Казалось, пальцы Кэла помимо его воли смяли самый верхний лист из пачки.
– Фостер может встречаться с кем пожелает, – в голосе Кэла было столько недосказанности, что Зоуи это почувствовала и едва заметно улыбнулась.
Кэл изобразил пародию на улыбку, сгреб со стола документы, широким нервным жестом раздвинул дверь в библиотеку, скрываясь из поля зрения Зоуи, буркнув что—то невнятное.
– Разумеется, Фостер может, – произнесла Зоуи в пространство, – И сколько угодно, пока не встречается с ним слишком часто, а также до тех пор, пока доктор Лайтман эти встречи одобряет.
– Заткнись и убирайся прочь, – рявкнул Кэл из−за двери, запихивая папку в сейф.
Хорошего мало, даже Зоуи легко распознала его заинтересованность, которую ему не удалось скрыть. Кэл ехидно фыркнул, может «положить» на остатки вежливости и спросить Таннера в лоб? Правда, ему еще не удалось окончательно сформулировать вопрос. К чему бы лучше придраться. Зацепок не было, хоть ты тресни.
Кэл держа в пальцах оставленную Дином розовую пластиковую папочку, постукивал ее ребром по столу, пытаясь сосредоточится, и обдумать то немногое, что стало известно о пожаре в психушке. Потом резко согнув руки в локтях, поднес папку к лицу и понюхал, от нее воняло Дином. Матюгнулся, шлепнул её поверх стопки бумаг, сорвался с кресла и подлетел к окну. «Кондиционеры это хорошо, но свежий воздух лучше», – подумал Кэл, поднимая жалюзи и распахивая окно. Ворвавшийся с улицы воздух горячий, пропитанный бензиновыми парами, раскаленным асфальтом моментально перебил бесивший Кэла оставшийся после Дина аромат зеленого яблока. Вдохнув полной грудью, Кэл прогулялся по кабинету, мысленно раскладывая по полочкам те крохи, что удалось добыть Дину.
Первое. В сгоревшем корпусе клиники, содержались так называемые «выпускники», больные прошедшие полный курс лечения и, по мнению тамошних эскулапов – недоучек полностью готовые для жизни в обществе. Режим содержания был достаточно вольный, на выходные вылечившиеся психи расходились по домам, их забирали родственники, которых в клинике величали «опекунами». Такая своеобразная адаптация к дальнейшей жизни среди нормальных людей. Одним из этих «вылечившихся» был Майкл Беллами. По мнению Кэла, не бывает вылечившихся идиотов, как и наркоманов с алкоголиками. Идиот это пожизненное состояние души. Просто их болезнь купируют и загоняют вглубь подсознания, прививают навыки общения и умение сдерживать порывы, но в любой экстремальный момент их психическая нестабильность, как чертик из табакерки, снова выскочит наружу, и пока это обнаружится, слетевший с катушек псих наворочает кучу дел. Хотя о чем он это думает. Психи, психам рознь. Его вот тоже частенько заносят в этот реестр. Ласково величая ненормальным и недоумком.
Второе. Расследование пожара толком не производилось. Пожарные следователи пришли к выводу, что возгорание началось из−за короткого замыкания на чердаке здания. Четвертый этаж корпуса, нежилой, находился в состоянии ремонта пятый год, что−то там не срослось со спонсорскими деньгами. Здание старое, построенное еще в начале прошлого века, перекрытия и вся внутренняя отделка деревянные. Погода в то время стояла жаркая, хватило искры, чтобы полыхнуло. Судебно—медицинскую экспертизу не производили, криминалисты на месте происшествия не выезжали, и как−то уж быстро пригнали строительную технику и за пару дней расчистили место пожара, уничтожив все возможные улики. Сгоревших просто посчитали по головам. И согласно места расположения останков, раздали трупы, или что там от них осталось, родственникам для захоронения. Тем, кто пытался вякать и требовать подробностей, затыкали рты внушительными суммами. Психушка пользовалась большой популярностью в определенных кругах. В ней «отдыхали, зализывали раны и прочищали мозги» многие известные в мире политики и шоу бизнеса люди. И терять статустность владельцам было не в кайф.
В полицейском архиве Дину удалось обнаружить пару актов, отчет пожарников и список жертв. Очень негусто. Но расспросив кой−кого из старичков копов, работающих в то время, выяснилась любопытная вещь: ходили слухи, что в психушке лечился племянник жены тогдашнего мэра – малолетний психопат-поджигатель. Мальчишку поймали за руку, и втихую сплавили в дурку на вечное проживание, время от времени переводя в корпус «выпускников», чтобы он имел возможность официально выйти «за периметр», навещая любимую тетушку. После пожара особо храбрые из детективов высказывали предположение, что в один из таких походов ему удалось спереть спички и пронести в клинику. Охрана особо не злодействовала при осмотре, а может имела указание не придираться к пацану. Этим послаблением он и воспользовался, и при удобном случае развел костер у себя в палате. Но проверить эту версию ни у кого не хватило духа, да и что бы изменило в расследование, мертвых не вернешь, а клиника богатый налогоплательщик.
Третье. «Опекуном» Майкла была его тетка, сестра матери. Та сама Дэзире Уинстон, убитая у себя в доме и сваренная в кипятке, что затруднило определить время ее смерти. Хитер, ох хитер паскудник. Если это все же не Майкл, то он, как ни крути, был близко знаком и с Дэзи, а она по ушки была замешена в дела их «любителя невест» и слишком много знала, пришлось устранять опасного свидетеля.
Кэл еще раз пролистал странички схваченные скоросшивателем и обнаружил еще один документ, при первом просмотре ускользнувший от его внимания. На тонкой кальке, прилепившейся к выше лежавшему листу, бледно−сиреневыми буквами, явно под древнюю копирку и на не менее древней пишущей машинке был напечатан список фамилий. Как Кэл ни щурился, рассмотреть едва видные буквы без очков ему не удалось, строки расплывались перед глазами. Обхлопав поверхность стола, заваленную папками, листочками, фотографиями и прочей необходимой для работы мелочью, в поисках очков, Кэл обшарил и выдвижные ящики, сносился в библиотеку, прежде чем вспомнил, что оставил свои «вторые глаза» в кабинете Фостер, когда заглядывал к ней, приглашая попить кофейку с печеньками. Получил отлуп и выпал из кабинета, забыв очечки на журнальном столике рядом с гламурным журналом, который листал, пялясь на полуобнаженных красоток, терроризируя Фостер, пытаясь подобрать ей достойный купальник—бикини. Выйдя из себя, Джиллиан за шиворот выволокла его из кресла, и пообещала банкротство для их фирмы, если он не исчезнет с ее глаз и не примется за работу. Как же он тащился от сердитой Фостер, особенно сейчас, получив значительно больше прав на ее тело.
Мысли о Джиллиан заметно улучшили настроение и, Кэл подорвавшись с кресла, полетел к ней за очками в предвкушении лишний раз перекинуться парой фраз.
Размашисто шагая по коридору, он все равно злился, потому что не мог ничего сделать, чтобы защитить Джиллиан. Благие намерения ничего не стоят. Тебя ценят по результату. А все результаты его действий свелись к неуклюжей лжи, И он не был уверен в том, что найдут виновного. А пока нет человека, нет и лица, а заочные прогнозы больше смахивают на шарлатанство. Он угробил чертову уйму времени, изучая человеческие лица, мог многое сказать о человеке и по фотографии, а заниматься визуализацией фантома и заочно читать его мысли и разбираться в эмоциях... Ну конечно он гений в своей области, но не в такой же степени. Кэл от досады шлепнул ладонью по стеклянной перегородке и притормозил.
Дверь пустого кабинета оказалась распахнутой настежь, а смех Джиллиан раздавался из комнаты отдыха. Цапнув со стола очки, Кэл пошел на голос и сунул нос узкую щель, пытаясь рассмотреть, с кем это Джиллиан хихикает в то время, когда должна усиленно трудиться над бухгалтерскими документами. Торрес и Фостер распивали кофеёк, закусывая его пироженками из цветастой коробки. Едва не соприкасаясь лбами, они шепотом обменивались фразами и в очередной раз заливались смехом. Кэл придушил в зародыше первоначальное желание «пойти и разогнать этот уютный междусобойчик», Джиллиан выглядела так беспечно и расслабленно, что он не смог себе позволить лишить ее этих минут веселья. Как бы она не хорохорилась и не твердила бесконечное «со мной все в порядке, я справлюсь», Кэл всей кожей, каждым нервом ощущал ее напряжение и подавленный страх.
В кабинете Кэла ожидал сюрприз, на его месте, раскачиваясь в кресле, сидел Хенк. Не было смысла задавать лишние вопросы, хватило обмена взглядами, чтобы понять вести, принесенные частным детективом далеки от хороших.
– У меня сегодня, что день визитов, – причмокнул Кэл, взмахивая рукой, – Свали, – Кэл согнал Хенка с кресла, – У тебя такое выражение лица, словно вляпался в дерьмо.
– Доброе утро, Кэл. И нет, я недавно умылся. А вот порадовать мне тебя нечем. Ты уж извини, – мужчина свел брови к переносице, – Мне удалось узнать нечто очень любопытное, но в то же время озадачивающее.
– С каждой минутой жизнь становится краше и краше. Рассказывай, – попросил Кэл, больше не ерничая, и рухнул в кресло, закидывая ноги на стол, с хрустом переплел пальцы и завел руки за голову. Крутнулся в кресле и впился взглядом лицо Хенка, мысленно посетовав, что бывший врач прекрасный спец по маскировке эмоций. Хенк поставил кейс на край стола, опустив ладони на кожаный чемоданчик и, похлопывал пальцами по его матовой поверхности, оставляя влажные следы. Потеющие руки признак нервозности отметил Кэл. Тихие пошлепывая отвлекли внимание Кэла, и он упустил болезненную эмоцию, скользнувшую по лицу Хенка, прежде чем он проговорил первое слово.
– Давай проведем небольшой экскурс в недавнее прошлое и еще раз посмотрим на наших жертв, – с настороженностью произнес Хенк, не успев присесть, вскочил со стула, что лишь подтвердило первое впечатление Кэла – Хенк чем−то сильно обеспокоен и не знает с какого бока подступиться, чтобы выложить информацию.
– За то время, что ты топчешься у меня под носом, – Кэл описал в воздухе полукруг, – можно выдрать хвост не одному коту, – он выпятил губы и потер кончик носа, – Прекращай пляски.
– Хорошо! – Хенк щелкнул замочками кейса, излишне резко откинул крышку и вытянул наружу плотный бумажный пакет для фотоснимков. Стиснул его в пальцах, прежде чем отдать Кэлу, искривив рот, попросил, – Не спрашивай где я это взял.
– Да, ладно, – фыркнул Кэл, – Хорош выпендриваться. Что у тебя там.
– Фото жертв, – не поворачивая головы, сквозь зубы процедил Хенк, так и не выпустив конверт их рук, вытащил фотографии, порвав плотную бумагу упаковки, зацепил локтем открытый кейс и свалил его со стола, уронив себе на ногу. Тихонечко прошипел ругательство и, словно открывая карты, закончив игру, положил три снимка Кэлу на стол, – Смотри и делай выводы.
– Дерьмовое дерьмо, – выдавил из себя Кэл, дернув головой, гулко проглотил слюну и сморщился. Мертвые лица женщин, бледные с синюшным оттенком вызывали оторопь. Скользнув по снимкам взглядом, Кэл еще раз удостоверился в поразительном сходстве убиенных с Фостер, особенно лицо первой жертвы – Джулии, даже ее имя было созвучно с Джиллиан. – Видимо, я многое упустил, – желчно хмыкнул. На шеях убитых явно проступали кровоподтеки овальной формы и разной интенсивности – множественные следы от удушения пальцами,– Это уже после вскрытия? – он подался вперед, переводя взгляд с фотографий на Хенка.
– Да, судмедэксперт зафиксировал повреждения сразу же, как зашил тела. Обрати внимание на выражения лиц и на то, что отсутствуют другие признаки насильственного удушения. Язык…
– Прекрати, – резко оборвал его Кэл, – Без тебя знаю, как оно выглядит в идеале, сухо сплюнул в сторону, – Он их душил, медленно, извращенно, наслаждаясь их мучениями, и снова его внимание привлекла та, что при жизни была Джулией разброс синяков на ее шее и их цветовая гамма впечатляли. Особенно досталось ей, – голос Кэла неожиданно сел, – А потом сворачивал шеи.
– Именно, – Хенк нервно сжал губы и поежился. – Он отпускал, ослаблял хватку, давал вдохнуть и снова давил. Асфиксия наступала медленно, но безвозвратно. Возможно, наблюдал, как задыхается жертва, его разжигало ее сопротивление и беспомощность.
– Он получал удовольствие, – тихо проговорил Кэл, ощущая закипающее бешенство, втянув сквозь зубы воздух, представляя, какая участь заготовлена Фостер. Ярость застилала красным светом глаза, выла в ушах, стучала в горле, не позволяя разразиться потоком отборного сквернословия. Вцепившись в край стола, Кэл прикрыл глаза и резко выдохнул.
– Всем троим свернули шею, когда они были мертвы. Такой своеобразный контрольный выстрел.
Слова Хенка вывели Кэла из ступора, он едва сдерживал себя, чтобы одним взмахом руки не сошвырнуть со стола весь бумажный хлам. Схватил пустую кружку и запустил ее в стену.
– Сядь, – внезапно грубо и властно приказал Хенк, – Я согласен с ФБР, что тебя отстранили от дела. Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу. И как бы ты не старался, но твое мнение субъективно.
– Пошел в задницу, – злобно парировал Кэл, падая в кресло.
– Премного благодарен, – в голосе Хенка появились успокаивающие нотки. Ему было не привыкать беседовать с разъяренными родственниками пациентов, – Не психуй, это не поможет приблизиться к цели.
– Ладно, проехали.
– Смотри сюда, – Хенк загнул мизинец, – Он просчитывал каждый свой шаг. Продумывая до мелочей. У него была нора, куда он привозил жертв. После мммм… он их вычищал, можно сказать, до блеска, идеально чистая кожа со следами хлорки, спирта и искусственной фиалковой отдушки. Переодевал в заранее приготовленное платье. Запихивал в багажник, на платьях и волосах обнаружили микроскопические частички дешевого автомобильного масла, и привозил в тихие, но не безлюдные места. Там где их могли быстро обнаружить. Места, где не было видеокамер, – Хенк широко развел руки, – От каждого места обнаружения тел до ближайшей камеры не меньше полумили. Отследить автомобиль не удалось, рядом оживленные перекрестки. У многих машин нереально рассмотреть номера. – Замолчав на пару секунд, Хенк перевел дыхание, – Первую жертву обнаружили через двое суток после убийства. Вторую примерно через двадцать три часа. А третью, Марику через четыре часа после смерти.
– И что в этом нового? – предельно равнодушно поинтересовался Кэл, злясь на себя за то, что выпустил эмоции из−под контроля. – Стоп, – остановил он себя. Мысль, пришедшая в голову, сбивала с ног, но давала ответ на мучивший его вопрос. Джулия. – Джулия, – произнес Кэл вслух, – Он искал полную замену Фостер. Вспомни, как Джулия движется, говорит. Ты же видел записи. Но чем−то она его не устроила и от разочарования и бешенства, он её убил. Потом была Рита, затем Марика, но всё мимо и он решил, что суррогаты ему не в кайф, нужен оригинал. И наш приятель полностью переключился на Фостер. Её болезнь дала ему время на раздумья и приготовления. Теперь он опасен, опасен как сто тысяч чертей. И не отступится, пока не доведет дело до конца.
Выпалив всё на одном дыхании, Кэл запустил руки в волосы, сжимая виски ладонями.
– Думаю, ты прав, – подлил маслица в огонь Хенк, – Он пытался найти замену доктору Фостер. Аналитики из ФБР пришли к аналогичному выводу.
– Пошел к черту.
– Он знал своих жертв, но они не знали его, – Хенк пропустил мимо ушей выпад Кэла, – Тщательно отбирал, следил за ними, изучал их привычки, график работы, места куда они любят ходить, но знакомился с ними в последний момент. Все трое ушли с ним добровольно. Кроме следов удушения на телах отсутствуют оборонительные повреждения.
