Текст книги "Теплый шоколад на десерт (СИ)"
Автор книги: primavera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 58 страниц)
Кэл вдруг почувствовал, как неприятно сжалось в желудке и заломило в висках – вот сейчас она выпрямится, бросит на него прощальный взгляд с сожалением улыбнется и с чувством вины на лице, крадучись покинет спальню.
Ночные разговоры, ночные признания, раскрепощенность действий, свобода желаний и чувств – всё это приобретает иной смысл при дневном свете. И даже пугает и вызывает сожаление, разочарование, и злость…
Джиллиан пружинисто выпрямилась, повесила на спинку кресла футболку, через подлокотник перекинула штаны Кэла « мамочка Джилл наводит порядок», – ухмыльнулся он про себя, сохраняя на лице безмятежно-сонное выражение и даже для достоверности причмокнул губами, очень правдиво всхрапнув.
Почувствовав легкое шевеление за спиной, Джиллиан искоса глянула в сторону кровати, запустила пятерню в волосы, немилосердно разодрав спутанные пряди, тряхнула головой, и подошла к окну. Вскинув руки, сладко потянулась, пошевелив пальцами в воздухе. Кэл едва сдержал стон, и желание нырнуть рыбкой с постели – прогнувшись в пояснице, словно танцовщица Джиллиан напрягла ягодицы, картинно выставила вперед и вверх небольшие дьявольской прелести груди, и вся ее фигура внезапно приобрела некую воздушность, скользнувшие в комнату солнечные лучи придали коже Фостер золотистый оттенок, лишь усилив это впечатление легкости.
Все так же стоя на цыпочках, она отодвинула ночную штору, и следом подняла раму, высовываясь в окно. Отшлепать бы проказницу по симпатичной заднице, попке, сразу же поправил себя Кэл. «Задница» тощая и волосатая все еще валялась на кровати, ведя наглое наблюдение, за Фостер, не подозревающей слежки. А может быть …
Нет. Кэл не поверил самому себе, Джиллиан не настолько развратна, чтобы проделывать все эти заманчивые штучки специально.
Спальня наполнилась птичьим щебетом, мелкие птички непонятной породы свили гнездо на старом клене и сейчас о чем-то бурно спорили, чирикая на разные голоса.
Джиллиан, прикусила губу и через плечо глянула на Кэла, когда оконная задвижка звонко клацнула под ее пальцами. Кэл сложив руки на животе с присвистом похрапывал и, почесав пятку о простынь, перекатился на бок, облапил и подтянул к груди подушку, на которой спала Джиллиан. Стиснул и нахлобучил ее себе на голову. Но лишь стоило Джилл повернуться к нему спиной, как из-под укрытия высунулся нос Кэла и, блеснули в темноте глаза, выражение взгляда осталось тайной, впрочем, как и многих других взглядов, о существовании которых Джиллиан могла лишь догадываться.
Дождавшись пока за Фостер закроется дверь в ванную, Кэл отшвырнул подушку и, откинувшись на спину, повозил ступнями по постели, усмиряя зуд в теле, запутался в покрывале, отбрыкнул его на пол, получив кучу малу из постельных принадлежностей. Пару раз подпрыгнул на заднице и, перекатившись на живот, уткнулся подбородком в подушку с нахальной ухмылочкой прислушиваясь к звукам, доносящимся из ванной комнаты.
Зажурчала вода, и Кэл довольно позевывая, раскинулся на спине и закрыл глаза – у него было в запасе несколько минут, чтобы подремать. Внутри все покалывало и подергивалось от желания, присоединиться к Фостер под душем. Но не стоило рисковать и нарываться на любезности от Джилл, он совершенно не знал ее утренних привычек и не хотел получить нахлобучку за то, что поступил невежливо.
Удивился сам себе. Поскреб оголившееся пузо. Обычно он не думал об удобстве женщин, с которыми переспал, главное чтобы было удобно ему самому. Но душ принимала не просто случайная дамочка для разового перетраха, а Джиллиан. Фостер. Дальнейшие объяснения не имели смысла. А еще он хотел оправдать доверие Джилл.
Тонкий лучик голубого света, проникал из за неплотно закрытой двери в ванную, падал на неосвещенную солнцем часть ковра, и преломлялся, в изножье кровати…
Всепоглощающая страсть чудесная вещь, но стоило лишь выбраться из постели, как Джиллиан сразу ощутила, что кожу стянуло и пощипывало от пота. А она уже не в том возрасте, когда можно небрежно относиться к таким вещам. Легкий прохладный душ скорее необходимость, нежели удовольствие. Особое внимание она уделила лицу, под глазами рассмотрела темные круги, а веки покраснели и немного припухли. А вот сам взгляд? Джиллиан приблизилась к зеркалу, едва не утыкаясь носом в гладкую, моментально запотевшую от ее дыхания, поверхность – горящий с каплей сумасшедшинки таящейся где-то в самой его глубине.
По пути в ванную Джиллиан, глянула на часы – почти семь, возвращаться в постель не имело смысла, хотя по ее мнению не было ничего слаще, чем поваляться утречком под одеялом, а уж в компании с желанным мужчиной... И ничто так отлично не бодрит, как утренний секс.
«Тише, тише не торопи события, – проворчала она с улыбкой себе под нос. – Всему свое время». Они с Кэлом пока лишь присматриваются друг к другу. Недаром же он так старательно изображал крепкий сон, а сам втихую шпионил за ней. Осторожничал, но Джиллиан была благодарна ему за этот небольшой спектакль. Не так то легко заглянуть в глаза мужчине, с которым провела ночь и не потерять самообладание, ведь их с Кэлом секс не был запланирован. Нет ничего более ненадежного, чем случайный перетрах. Не стоит манерничать, и искать красивые названия случившемуся. Они были нежны и заботливы друг с другом, но ведь так они поступают и в обыденной жизни, да и реакцию Кэла предсказать невозможно, он же с легкостью перевернет все с ног на голову.
Однако, как забавно – спала она с ним в первый раз, во всех тех смыслах, что принято вкладывать в фразу «вместе спать», а сразу поняла по тембру дыхания, что Кэл ее «водит за нос», изображая спящего.
Подставляя лицо под водяные струи, Джиллиан захихикала, отругав себя за детское желание схулиганить – набрать в ладони холодной воды, подкрасться к Кэлу и выплеснуть водичку ему на голое пузо… «Фостер ты взрослая девочка», – укорила она себя. А что будет дальше? Она обхватила руками груди, ощущая твердые соски, упирающиеся в ладони, сделала несколько круговых движений и прохладная вода вдруг стала горячей, а кожа покрылась мурашками от макушки до пяток.
Джиллиан потянулась к кранам, выключая воду и, мотнув мокрыми волосами, забросила их за спину, проводя по лицу ладонью. Сделала несколько глубоких вздохов. Сцепила пальцы в замок перед грудью и энергично выпрямила руки, повторив упражнение трижды.
Пальцем почистила зубы, обнаруженной на полочке полузасохшей мятной пастой, использовать обожаемый Кэлом сосновый гель, и его зубную щетку она не стала. Не любила привкус смолы во рту.
Самой ей было в принципе без разницы, но испытала сомнение, не будучи уверенной, как отнесется Кэл к тому, что его зубная щетка побывала в чужом рту. Её рту, который совсем недавно был досконально исследован его языком, но все же секс и предметы гигиены совершенно не связаны. А Джиллиан знала, что в некоторых жизненных вопросах Кэл был жутко брезглив.
Скользнула взглядом по своему зеркальному отражению, пора одеваться, но Джиллиан томилась и медлила, разглядывая себя в настенное зеркало. Из-под двери тянуло холодным воздухом, встав с кровати, Джиллиан подняла оконную раму, чтобы впустить утреннюю прохладу и свежесть в комнату, насквозь пропахшую сексом.
Она всей кожей ощущала легкое странное покалывание. Удовлетворенность, нашла она подходящее слово. Она давно не чувствовала себя утром такой удовлетворенной. Переступив начавшими зябнуть босыми ступнями, она поводила пальцами по крохотной лужице воды на симпатичном резиновом коврике с изображением ярких рыбок. Вздохнула и потянулась за полотенцем, кипенно-белым, сладко пахнувшим фиалками. Сморщилась, нежная отдушка кондиционера для белья напомнила о грозящих ей неприятностях.
Вытираясь, она вновь посмотрела в зеркало, проверив, не осталось где капель пасты, и скорее машинально, по привычке. Повесив на крючок полотенце, она подняла руки на уровень лица, повернув тыльной стороной к зеркалу – узкие запястья, мягкая, ухоженная кожа кисти, аккуратно постриженные ногти, покрытые бесцветным лаком, ни намека на возраст, никакой вульгарности.
Приподнялась на цыпочки, чтобы лучше увидеть грудь. Вздохнула и улыбнулась, вспоминая, что в ранней юности начав округляться, она некоторое время совмещала во внешности детскую пухлость и начавшую проявляться женственность, опасалась, что ее груди станут большими и тяжелыми, как у матери.
Напрасные опасения. Алек говорил, что у нее совершенные груди – упругие, округлые, с удлиненным соском в форме бутона лилии – он не видел более прекрасных. Джиллиан ехидно усмехнулась своему отражению. Какого черта она вспомнила Алека? Но мысли продолжали плавное течение, возвращая в прошлое. Когда они поженились, он был так наивен и несведущь в любовных делах. Вряд ли ему довелось повидать много женских грудей. Не к слабому полу он питал слабость, а всей душой отдавался нежной любви к кокаину. Она была у него в койке второй, в крайнем случае, третьей. С виду такой милый домашний мальчик, если не знать тайных пороков. А кто же их афиширует, болтая о них на каждом углу, разве что слабые умом, а Алека трудно причислить к глупцам.
Она и купилась на его скромную улыбку и робость, застенчивый взгляд. Ей и был нужен такой, чтобы спрятаться, забыть умелого и развращенного Джо, посвятившего ее в тайны плотской любви и научившей многим прелестным штучкам.
Ммм... Неплохо «отряхнуть с них пыль» и испробовать их на практике с Кэлом, подумала Джиллиан. Откинув голову назад, она скользила кончиками пальцев по шее от подбородка вниз до ложбинки между грудей, легкими касаниями собирая оставшиеся капельки воды и, вздрагивая от щекотных ощущений. Вот уж его никак нельзя назвать скромным пуританином в отношениях с женщинами.
Нет, он никогда не трепался о своих успехах на сексуальном поприще и не делился с ней историями о своих победах, но ей вполне хватило полунамеков, тех хищных повадок, бешеного азарта, что загорался в глазах Кэла, даже когда он разыгрывал любовную страсть для дела. О многом говорили откровенные взгляды, что дарили ему дамочки хоть однажды побывавшие в его постели и желавшие снова вступить в сексуальную схватку. Джиллиан передернулась, сколько их было высоких, грудастых блондинок с чувством превосходства поглядывающих на нее, глупышки, как жестокого они ошибались, считая себя победительницами.
Прищурившись, пряча от самой себя хитрый блеск глаз, Джиллиан едва заметно улыбнулась и прикусила нижнюю губу. Зарылась руками в волосы, приподнимая их, и пропуская между пальцами, чуть склонив голову в бок, наблюдала, как влажные пряди одна за другой падают на плечи «Интересно, как отнесется Кэл к ее развращенности и «особым талантам»?» – спросила она себя и с томной медлительностью облизнула губы.
Ей редко приходилось забываться, терять самообладание, вытворять безумства в постели, да и Алек в первые годы их брака был неловок, неумел и сдержан, а потом весь свой мужской пыл стал вкладывать в ревность, выяснение отношений и кокаин. Как, в последствии, выяснилось, утолял свои сексуальные потребности под очередную понюшку с молоденькой секретаршей, а в супружеской постели изредка выполнял долг. После развода? Все тоже было достаточно печально. Она могла припомнить лишь один любовный роман продолжительностью больше месяца и то каким неприятным оказался его финал.
Джиллиан протяжно зевнула и вздрогнула.
Провела ладонью по запотевшему зеркалу. Как же все странно. Вот уже третье утро она встречает в доме Кэла.
Ванная, душ, зеркало…
На первый взгляд одно и тоже, но между ними не было ничего общего. Три утра – три жизни. Настолько они отличались друг от друга. И она совершенно другая, больше не существует той Джиллиан, которая апрельским утром постучалась в дубовую дверь полуразвалившегося особняка в старом районе Джорджтауна.
– Доктор Джиллиан Фостер, – проговорила она на распев, от осознания того, что она никогда не станет прежней, перехватило дыхание, но внезапный страх легко отступил. А хочет ли она возвращаться к прошлому? Нетерпеливо потрясла головой, на такие важные вопросы сложно найти быстрые ответы. Ей уютно в этом доме, спокойно и она не чувствует себя одинокой. Пока было достаточного этого. Строить планы на будущее бессмысленно, пока за ней охотится таинственный маньяк. Умный и предельно осторожный. Жестокий, готовый пойти на любые жертвы для достижения своих целей. И она его цель и следующая жертва. Никто и ничто не защитит ее в тот момент, когда он решит, что время пришло. Не стоит жить в иллюзорном мире, она обречена на встречу с ним, это чудовище уже неоднократно доказало на что способно и никакие ухищрения не спасут ее. Единственное, что она может сделать – это попробовать жить обычной жизнью, не забиваться в щель и не дрожать от страха, доставив ему дополнительное удовольствие и, дав ощутить собственное превосходство над жалкими людишками. Бесспорно именно так он считает и думает, наблюдая за бесполезными потугами вычислить и поймать его. Гения конспирации и мастера заметать следы.
Беспокойство, оказывается, все еще жило внутри нее, медленно нарастая, и даже ночь любви не помогла справиться с ним до конца. Подавив возглас разочарования, Джиллиан заставила себя улыбнуться, ощущая, как слабеет чувство страха, на пару секунд затаила дыхание и приказала себе успокоиться.
Она будет работать, будет любить, отдыхать, смеяться и получать удовольствие от жизни. А сейчас она просто должна одеться и встретиться с Кэлом. Конечно, ей больше нечего скрывать от него, он видел и не только все что можно, но она будет чувствовать себя спокойней и уверенней, прикрыв наготу. Но только чем? Футболка осталась в спальне, да и надевать ее мятую, пропахшую потом не особо хочется. Покрутившись по ванной, заглянув в укромные уголки, Джиллиан не обнаружила ничего имеющего отношения к одежде. Чертов Кэл, у нормального человека должен быть банный халат и не один. А на вешалке болтается огрызок сетчатой мочалки и шнурок от ботинка завязанный бантиком. Не шляется же Кэл поле душа голый, она видела его одетым в шикарный, цвета кофе с молоком, махровый халат.
Взгляд Джиллиан остановился на скромной стопочке полотенец, лежащих на кожаном пуфике, втиснутом между пустой тумбочкой и стеной. Очень миниатюрных, и белоснежных. Джиллиан сморщила нос, она предпочитала более яркую и разнообразную гамму оттенков для купальных принадлежностей, считая белый цвет стерильным и казенным. Насколько приятней после душа завернуться в рыжее или шоколадное или расписанное всеми цветами радуги пушистое полотенчико. Сразу делается так уютно и настроение поднимается. Но выбирать было не из чего. Изловчившись, Джиллиан обернула вокруг себя кусок вафельной ткани и каким-то чудом соорудила «маленькое белое платье», скромно прикрывающее грудь и ягодицы. Но любое резкое и неосторожное движение сразу же лишит ее скромного одеяния.
Зря старалась.
В спальне никого не было. Понимающе улыбнувшись, Джиллиан осмотрелась. Солнце уже полностью выглянуло из—за крыш домов на противоположной стороне улицы, и веселые теплые лучи струились сквозь занавески едва колышащиеся от теплого ветерка.
В солнечном свете комната казалась праздничной, окутанной тонким слоем позолоты – пустая, но согретая добрыми и приятными воспоминаниями. На подоконнике лежал школьный календарь Эмили, заложенный в нескольких местах яркими фантиками. На тумбочке стояла фотография в резной деревянной рамочке: малышка Эм со счастливой улыбкой на лице, согнув шею прижималась щекой к макушке Кэла. А на полу на самой границе освещенного утренним солнцем пятна валялся ее браслет, соскользнувший с руки, когда они с Кэлом занимались любовью.
Кэл сбежал, и это ее не удивило, в глубине души она была готова к такому развитию событий, но бросив быстрых взгляд на часы, тихо охнула. Может она зря обвиняет Кэла во всех грехах присущих мужчинам, которые боятся встретиться лицом к лицу с женщиной, впервые проведя с ней ночь. Да и она сама вся на нервах, не так просто глянуть в глаза другу, переспав с ним, можно сказать, случайно. Или все же их близость была закономерной, итогом их многолетнего привыкания и притирания друг к другу, когда наконец рушатся все лишние преграды, и дружба породившая любовь требует к себе особого внимания? Джиллиан нахмурилась и потерла виски. Копаться в собственных ощущениях и давать заочные характеристики Кэлу можно бесконечно.
К черту психологию! В спальне полный кавардак, а она терпеть не могла оставлять после себя беспорядок. Кровать – некий сумбур из подушек, вставших на дыбы, перекрученного жгутом покрывала, валяющегося поперек кровати, один конец которого свесился через её край и смятых, сдернутых с места простыней со следами их с Кэлом «биологических жидкостей». Просто фу! Джилл, ты умница, похвалила она себя за то, что как только сползла с постели, сразу открыла окно, и воздух в спальне был чистым и свежим, наполненным сладковатым ароматом…
Джиллиан принюхалась – очень знакомый запах. Не утерпела и выглянула в окно. Маленький газончик около площадки для барбекю, давно не видевший ухода, представлял из себя перепутанный ковер хаотично разросшихся и буйно цветущих петуний и душистого горошка. К его медовому аромату все сильнее примешивался горьковатый и терпкий запах свежесмолотого кофе, а до слуха Джиллиан кроме позвякивания посуды, долетали воющие всхлипы работающей кофемолки. Если Кэл озаботился приготовлением завтрака, но она просто обязана привести в божеский вид спальню. Джиллиан улыбнулась и судорожно сглотнула голодную слюну, наполнившую рот.
И вернулась к прерванному занятию.
Прижав указательный палец ко рту пару минут посвятила размышлениям – не всыплет ли ей Кэл за то, что она порылась в ящиках с бельем, в поисках постельных принадлежностей. Может в этих ящичках он хранит некие тайны, не предназначенные ее взгляду?
Конечно, проще всего плюнуть на весь это бардак, тихонько выскользнуть из спальни; и надо то сделать несколько шагов по коридору и можно укрыться в комнатке, которую она последнее время считала своей личной территорией. Запереться на все замки и быть уверенной, что никто не сможет нарушить ее уединение и ворваться без стука. Привести себя в порядок и, чувствуя себя уверенной под защитой одежды и макияжа, предстать перед Кэлом. Проще, но такое ее поведение моментально возведет между ними новехонькие стены. Лучше она будет ощущать неловкость, дергаться по мелочам, но не даст повода Кэлу хоть на мгновении подумать, что она сожалеет о случившемся и пытается сделать вид, что ничего не было. Потому что было, потому что она этого хотела, ей понравилось и она не желает возврата в прошлое.
Отбросив влажные волосы на спину, скрутила их жгутом, поискала взглядом резинку, но кажется, вчера вечером она оставила ее внизу в гостевой ванной. Ладно, обойдется как—нибудь. Взмахнув рукой, Джиллиан решительно пересекла спальню и, присев на корточки около комода наугад выдвинула самый объемный нижний ящик и не прогадала. Идеально отутюженные разноцветные простыни и наволочки тонко пахли морозной свежестью и фруктами. Перебирая вещи, наткнулась на яркий пакет, хрустящий и заманчиво шуршащий с фирменным вензелем на лицевой стороне. В нем лежало дорогущее постельное белье, купленное в бутике – атласное темно-вишневое с изящной вышивкой. Поддавшись любопытству, Джиллиан аккуратно вскрыла упаковку, погладила ткань, мягкую на ощупь, скользящую под пальцами, на мгновение прижалась к ней щекой и, держа перед собой, прикинула, насколько приятным будет касание простыней обнаженного тела . Прикрыла глаза, представляя себя в полупрозрачной коротенькой сорочке под цвет белья и крохотных кружевных трусиках – Джиллиан любила красивое белье и считала, что оно должно «работать», а не храниться как экспонат в архиве музея, спрятанное в дальний угол комода.
Деловая и умная женщина, знающая себе цену, должна уметь пользоваться красивыми вещами. Хмыкнула. Считается, что от качества и внешнего вида постели не зависит качество секса, главное умение и желание, но нежное прикосновение белья, его мягкость и особенно цвет, придает некий ореол эротичности и законченности. В этом было какое-то сходство с вином не зря же даже самым вкусным напитком не получиться насладиться в полной мере, потеряй оно свой неповторимый и притягательный аромат. В коридоре что-то загремело, Джиллиан от неожиданности подпрыгнула на месте, ударилась коленом о ящик и смачно шлепнулась на попу, едва не потеряв «платье». Быстро вернула на место атласный комплект, вынув взамен набор простого сатинового белья в сине—голубую клетку, задвинула ящик, вскакивая на ноги. Чуть пошатнулась и зацепила поврежденным и без того тупо ноющим бедром об угол комода, охнув сквозь зубы. От боли выступили слезы, стерев их уголком свежей простыни, Джиллиан морщась похромала к постели.
Отработанным на практике жестом, вернула в первозданный вид покрывало, встряхнула и сложила его, перекинув через спинку кресла. Привычные действия отвлекали от мыслей. И принялась за постель всерьез. Сорвала смятые простыни, сгребая их в мягкую кучу, постелила взамен свежие и хрустящие, представила их прохладу и зябко вздрогнула, ловко поменяла наволочки на подушках и, скомкав грязное белье, держала его перед собой, уже собираясь выйти из спальни, но споткнулась о край простыни, свесившийся до пола и запутавшийся между ног. Подбирая простынь Джиллиан, кружилась на месте, и не расслышала шаги Кэла широко распахнувшего дверь.
– Фостер, милая, ты готовишься в горничные? – с ехидством поинтересовался Кэл, нарисовавшись на пороге.
Едва не выпустив из рук белье, Джиллиан подпрыгнула на месте, но быстро нашлась и с не меньшим ехидством парировала:
– Вполне престижная работа, для женщин с двумя высшими образованиями и докторской степенью, – она с прищуром, посмотрела на Кэла поверх горы смятого постельного белья, ожидая каких-то особых слов.
Он глядел ей в глаза, не отрываясь, с такой победительной наглостью, что в первую секунду она не сообразила, что делать и что ответить на его вызов. Чтобы справиться с охватившим волнением и не показать своего смущения и внезапного страха, ей пришлось на секунду задержать дыхание и приказать себе: «Спокойнее, Джилл! Это же Кэл!» Ей вдруг захотелось то швырнуть ему в лицо охапку белья и как можно быстрее ретироваться из спальни. Но каким—то внутренним женским чутьем Джиллиан ощущала, что эта наглость всего лишь защитная маска, под которой прячется неуверенность и страх, очень близкий с ее страхом – они провели вместе ночь, нарушив все мыслимые и немыслимые границы. Что делать дальше, как вести себя, что решил для себя каждый их них, совпадут ли их стремления и желания. Миллион вопросов, на которые необходимо получить ответы немедленно, и которые невозможно задать.
– Вообще-то я тут, – Кэл выпятив губы, поскреб подбородок, – Подумал, – развернулся и вышел в коридор, чтобы через секунду вернуться, толкая перед собой чемодан Джиллиан. От удивления она чуть приоткрыла рот, но быстро справилась с накрывшими ее эмоциями. Кэл был в своем репертуаре. Интересно, а как бы он поступил, если бы она успела разобрать свои вещи и разложить по местам? Сорвал бы их с вешалок и пошвырял в чемодан…
– А мне кажется, что уже решил и сделал, – она иронично ответила ему, проглотив обиду.
– Там, – он подскочил к шкафу, раздвигая дверку—купе, – Достаточно места, – потыкал пальцем в пустое пространство с болтающимися вешалками—плечиками. – А вот здесь, – ухватился за ручку, потянул на себя один из маленьких ящичков комода. Не рассчитав силы, выдернул его из ниши, уронил на ногу, громко чертыхнувшись, – Можешь хранить, – он, потирая ушибленную ступню пяткой, повертел в воздухе рукой, – Ну все эти, ну такие, кружевные штучки, что вы женщины почему-то прячете под платьем. А это отдай мне, – он попытался выхватить из рук Джиллиан бельевую охапку, но она держала ее крепко.
– Тебя возможно удивят мои слова, Кэл, – проговорила она мягким располагающим к дружеской беседе тоном, но ноздри ее носа подрагивали от зарождающегося гнева, – Значит все вот так просто. Ты решил и сделал, а спросить, согласна ли я очень сложная проблема.
Кэл снова дернул на себя белье, словно отобрать его у Джиллиан было самой важной задачей.
– А что церемониться, мне кажется и так все ясно.
Его однобокая ухмылка и самодовольный тон победителя еще больше возмутили Джиллиан.
– Тебе может быть и да, но не мне, – сдержанно ответила она, испытывая сильнейшее желание наорать на него. Она, черт побери, не его собственность, и принимать решение ей, переселяться в его спальню или нет. Если они провели вместе ночь, то это не значит, что он получил на нее полный пакет документов и может распоряжаться по собственному разумению. Мог бы сначала намекнуть или хотя бы вежливо поинтересоваться хочет ли она таких перемен.
– Джилл,– он закатил глаза, – Давай не будем ломать комедию, а поступим так, как удобно.
– Кому удобно, Кэл?
– Нда, – протянул он, не собираясь вдаваться в рассуждения.
Разделенные охапкой из скомканных простыней, подобно некому амортизатору, гасящему их противодействие, они сверлили друг друга взглядами, не желая уступать. Они столько раз вступали в молчаливый спор, из которого чаще всего выходил победителем Кэл, но не в это раз. Вот уж чего не хотела Джиллиан так это начинать их первое совместное утро со скандала и выяснения отношений. Она же знала сволочную натуру Кэла, эгоиста от макушки до пяток, и то, что не было среди ее знакомых мужчин большего засранца чем он. Он непочтителен, презирает правила и устои и никогда не краснеет. Нахрапом ломится в закрытые двери, желая получить свое. И пытаться добиться от него некого подобия приличий напрасная трата времени, и решила уступить. Ведь у нее нет ближе человека, и он уже столько раз доказывал ей свою преданность и любовь, пусть зачастую весьма своеобразными манерами, и фирменными лайтмановскими методами. Главное привыкнуть, понимать и принимать его со всеми заморочками. Мир в доме зависит от женщины.
– Ты невыносим, Кэл, – она сглотнула, сохраняя предельно вежливый вид, даже не догадываясь, что нахальная ухмылочка Кэла всего лишь маска, ему никак не удавалось расшифровать выражение ее лица, и больше всего он боялся услышать ее презрительное и твердое «нет». – Твой эгоизм зашкаливает, мне очень сильно хочется треснуть тебя по макушке, – сузив глаза, она сделала небольшую паузу и обреченно вздохнула, – Но я полностью согласна с твоим предложением, – и выпустила из рук белье, не предполагая, что Кэл поступит так же.
– Вот и чудненько, – бросил он, отшвырнул ногой простыни, – Располагайся, – и куда только делась его недавняя ершистость и нахальство, прям не Кэл, а сама изысканная вежливость. Джиллиан уставилась на него, ожидая продолжения. А что он мог сказать. Джиллиан была красива и умна, приветлива и терпелива, обладала потрясающим чувством юмора. Она многое умела, многое могла дать мужчине, но и сама заслуживала самое лучшее. А был ли он для нее идеальным выбором?
Изучая друг друга тревожными взглядами, избегая прямого зрительного контакта, прикрывшись улыбками – Джиллиан вежливо-отстраненной, Кэл нахально-беспечной – они мучительно решали проблему – что делать? Не подозревая, что где-то там на астральном уровне их мысли сплелись в единый клубок, а они думают об одном и том же. Знай они об этом не испытывали этого жуткого неудобства, а посмеялись бы над глупостью и неуверенностью друг друга.
Ночью все выглядело правильным и естественным, ночью многие стены прозрачны, а границы размыты или полностью скрыты под покровом мрака. Ночью строгое, подчиненное разуму понятие «думать» уступает место распущенному и чувственному «желать». Они следовали инстинктам, ощущая себя раскрепощенными и абсолютно свободными в проявлении желаний и эмоций. Мужчина и женщина, давно мечтавшие о близости, давшие волю своим чувствам, и все было просто и понятно. А сейчас реальность обрушилась на них со всеми своими «нельзя» и «можно», «нужно» и «как быть дальше». Их особые знания и умения не помогали разобраться в себе, а лишь обостряли обоюдную неловкость. Никто лучше них не понимал, что под вежливой улыбкой может прятаться такое…
И лучшим выходом будет молча разойтись не срывая маски. Они сделали одну единственную ошибку, слишком широкий шаг вперед, перепрыгнув одно вполне разумеющееся в их ситуации действие – поговорить. Хоть и принято считать, что слова пусты, но в их отношениях, когда многое слышишь, видишь и понимаешь без слов, когда уверен, что язык тела не лжет, но не всегда подчиняется разуму, очень необходимо услышать то самое заветное «да», произнесенное глядя глаза в глаза.
– Отдай мне это, – попросил Кэл хриплым от волнения голосом. Столько раз он просыпался в компании с обнаженной женщиной, порой понятия не имея, как она или он оказался в кровати. Легко пресекал все попытки предъявить на него права. Без каких либо угрызений совести опираясь на правило «секс не повод для знакомства». Он легко завоевывал женские тела, поковырявшись в их душах. Он никогда не испытывал чувства вины или неловкости, потому что трахнув очередную красотку, без особых колебаний покидал постели и забывал. Они получали, что хотели. Так отчего же у него сейчас трясутся поджилки, в горле ком и невыносимо страшно посмотреть на стоящую напротив него женщину?
– Что? – прошептала Джиллиан, хлопая ресницами и чувствуя, что заливается краской. Предательский румянец заставил вспыхнуть щеки, загорелись огнем мочки ушей, губы пересохли, покраснели шея и плечи. А полотенчатое мини платье стало жарким и прилипло к коже.
– Тряпки, – нетерпеливо буркнул Кэл. Сделал шаг вперед и ухватился за скомканные простыни, его пальцы столкнулись с пальцами Джиллиан, и она, вздрогнув, крепче прижала к себе охапку, мотнула головой, не желая лишиться ненадежной, но все же дополнительной защиты.
– Ммм… – ей пришлось сделать усилие, чтобы сглотнуть пересохшим ртом, – Да, так, наверное, будет правильно, – и разжала руки. Между ней и Кэлом образовалась мягкая горка. Они одновременно резко наклонили головы и звонко стукнулись лбами.
– Ббб… – Джиллиан, не будучи скромницей по натуре, но твердо усвоившая, что ругаться матом для воспитанной женщины моветон, едва сдержала матерное слово, нервы подвели, да и столкновение оказалось уж больно неожиданным и чувствительным.
– Не хуясе себе, – крякнул Кэл, скорчив противную мину и потирая висок.
– Я подниму, – спокойно предложила Джиллиан, сдерживая улыбку, пропустив мимо ушей смачное высказывание Кэла.
