Текст книги "Теплый шоколад на десерт (СИ)"
Автор книги: primavera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 58 страниц)
– Дела говорят громче слов, – философски проворчал Кэл, опередив ее, подхватил с пола и, обнял белье, тесно прижимая к себе. Тем самым, он лишился возможности жестикулировать, и чувствовал себя еще более скованно, и дико неуютно. Неловко топтался рядом с полуголой Фостер, под ее прищуренным лукавым взглядом. Или ему чудилось лукавство. Или он полностью лишился своего таланта «читать по лицам». «Но уж лучше сразу, без церемоний, одним махом и слинять»,– мелькнула даже на его вкус гадливая и трусливая мыслишка.
– Ну, в общем, ночью, я тут бы не особо… – он причмокнул, покрутил головой, вытягивая шею.
– Осторожен? – закончила фразу Джиллиан и вопросительно склонила голову, прищурив глаза, напряжение слегка отпустило. Ей было очень забавно наблюдать за Кэлом мявшимся в дверях, и явно чувствующим себя не своей тарелке.
– Ну, да, – буркнул он, растянул губы, показав все тридцать два зуба, – Не предохранялся. – Фостер поняла его с полувзгляда и как всегда обходительна и добра.
– Не страшно, – успокоила его Джиллиан.
Странно, но Кэл почему-то не ощутил облегчения или довольства, наоборот, легкое сожаление, которое ловко спрятал под наплевательской ухмылкой. Цыкнул зубом, и для пущей убедительности растекся в широчайшей улыбке, отметив хорошо скрытые эмоции Фостер. Ее сомкнутые губы чуть дрогнули, и она почти незаметно повела плечом, говоря очень убедительно: – Момент не опасный, – вот только в ее взгляде проскользнула тревога и как-то не очень к месту надежда, уголки рта приподнялись и в подобие улыбки.
– Тогда, ладно, – согласился Кэл, и пожал плечами, не став углубляться в подробности. Он слишком хорошо знал Фостер, стоит ему чуть сильнее надавить и он получит отпор по полной программе. Как она не старалась выглядеть спокойной и уверенной, все же Кэл заметил некое отражение неуверенности на ее лице и даже боль, мелькнувшую во взгляде. – Но если что…
– Все в полном порядке, – Джиллиан не имела ни малейшего желания развивать внезапно всплывшую и очень болезненную для нее тему. «Возможный залет был совершенно призрачным?» – задала она себе вопрос. Приподняв уголок брови, закусила нижнюю губу, – Ммм… – принюхалась и обратилась к Кэлу, – У тебя ничего не горит?
– Соус, – Кэл расплылся в самодовольной ухмылке, – Сырный соус к спагетти, – опасная тема временно была исчерпана, и он облегченно фыркнул.
– Может, все же ты рискнешь его спасти, а я пока оденусь.
Джиллиан очень вежливо вытолкала его в коридор и захлопнула перед носом дверь. Прижала к лицу ладони и привалилась спиной к боковой стенке шкафа, медленно оседая на пол. Её била крупная дрожь и немного мутило, ощущения очень схожие с похмельным отходняком. Она только что сообразила, что из-за болезни ее биологический ритм сбился и еще она не помнила, когда у нее были последний раз месячные. Все ее беременности кончались выкидышами из-за дефекта спермы Алека. Вдруг?!
«Я не буду думать об этом», – приказала она себе, закрыла глаза и сосчитала до десяти.
Цепляясь неловкими пальцами за дверной косяк, она выпрямилась, обмотанное вокруг груди полотенце с тихим шорохом упало к ногам. Не замечая потери, Джиллиан толкнула дверь и выскочила в коридор. Выставив руку в бок, оперлась о стену, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к позвякиванию посуды на кухне. Короткий диалог с Кэлом не внес никакой ясности, и «растрепанные чувства» – это идеальная характеристика для ее душевного состояния. Работа. Только работа может вернуть ей уверенность, именно работа всегда спасала её от горестей и болезненных переживаний.
Отвернувшись к окну, Джиллиан уже больше минуты мучилась с лифчиком. Крохотные непослушные крючки не желали слушаться. Пальцы поврежденной руки потеряли гибкость, и ей никак не удавалось половчей перехватить застежку. Наклонив голову и прижимая подбородок к груди, она недовольно пыхтела, пристукивала пяткой, но ничего не получалось, крючочек снова и снова проскальзывал мимо петельки, а пальцы царапали кожу уголками ногтей.
– Давай помогу, – предложение со стороны Кэла оказалось очень кстати и не испугало, а наоборот обрадовало.
– Да, пожалуйста, – она опустила руки вдоль тела и чуть откинула голову назад.
Он появился очень вовремя и уже в который раз Джиллиан поразилась, как Кэл, обладая расхлябанной походкой, ухитряется подкрадываться абсолютно бесшумно. Она ведь даже не ощутила движения воздуха и не расслышала его шагов, лишь тихий вкрадчивый голос, неожиданно раздавшийся за спиной и дыхание обжигающее затылок.
Кэл пропустил между большим и указательным пальцем тоненькие бретельки, расправляя их, случайные прикосновения его рук к коже вызывали легкую дрожь.
– Готово, – проговорил он, ловко застегнув крючок.
Джиллиан не видела лица Кэла, но его голос был полон снисходительного самодовольства.
– Спасибо за помощь, – она едва заметно улыбнулась и провела рукой по волосам, – Теперь я знаю еще один твой талант.
– И какой же? – фыркнул Кэл и прижался губами к ее обнаженному плечу, – Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень… – он вздохнул, тихонечко причмокнул, – потрясающе сексуальна.
Завороженная мягкими, убаюкивающими интонациям его голоса, Джиллиан расслабилась, попав под обаяние Кэла, которое он мог включать в подходящей ситуации, очаровывая и подчиняя своей власти. Не видя его лица и отраженных на нем эмоций, она каким-то чудом ощущала их кожей, чувствуя мелкие покалывания в самых потаенных местечках тела. Она умела противостоять его многозначительным улыбочкам и заискивающим взглядам, дистанцируясь от него, но сейчас, потеряв самоконтроль, лишь удивленно ахнула, когда поняла, что Кэл запустил пальцы ей в трусики и размеренно поглаживает спину чуть ниже поясницы.
– Одевать женщину, – хрипло выдохнула Джиллиан, слегка испуганная собственной реакцией на эротические заигрывания Кэла, на мгновением позабыв о проведенной вместе ночи.
– Вот это насекомое, просто очаровательно, – прошептал Кэл на ухо, водя подушечкой пальца по татушке наколотой в очень симпатичном местечке – уютной ложбинке, где сходились половинки ягодиц, то с нажимом, то едва касаясь кожи, заставляя Джиллиан вздрагивать и напрягать мышцы попы. Прихватил губами мочку уха, поиграл языком сережкой, и ответил на ее вопрос с полной небрежностью, – А, ты об этом, но мне больше нравится раздевать.
Положив ладони ей на плечи, сжал несильно и секунду повременив, спросил:
– Ты как? – его голос понизился, и она ощутила, как поднимаются волоски на шее, – Все в порядке?
– Нисколечко, – ответила Джиллиан, расшифровав смысл миллион раз заданного ей Кэлом вопроса, – Ты можешь мне не поверить, – она чуть запрокинула голову назад, касаясь затылком его носа, – Очень давно я не делала более правильных вещей.
– Мы, – уточнил Кэл. Чмокнул ее в макушку, отшатнулся назад, и на прощание быстро скользнул пальцами по спине, проведя от основания шеи до поясницы.
– Завтрак готов, – буднично сообщил и вышел из комнаты.
Губы Джиллиан чуть дрогнули в довольной улыбке. Всего два слова и перевернутый вверх тормашкам мир встал на ноги. Если бы Кэл попытался ходить кругами, начиная издалека, она бы засомневалась в искренности его слов, не в его правилах объясняться и пытаться доказывать правоту. «Завтрак готов» брошенное лениво и в какой-то степени небрежно, несло в себе значительно больше смысла, нежели пространные фразы о любви верности и преданности. «Завтрак готов» – так словно они уже миллион раз завтракали вместе.
Спагетти с соусом Джиллиан любила, но позволяла себе редко: банально не хватало времени для возни на кухне, приготовление настоящего соуса долгий процесс. Ей в отличие от многих женщин достигших критического возраста за сорок, не было необходимости беречь фигуру. Съеденные жиры и углеводы исчезали в неизвестном направлении, не откладываясь на талии или бедрах. Джиллиан иногда страдала, что купленное недавно новое платье вдруг перестало, как надо облегать фигуру и свободновато в груди, и неплохо бы набрать парочку необходимых фунтов. Тесно общаясь с таким беспокойным и требующим неусыпного внимания человеком, как доктор Лайтман, ей точно не грозило ожирение. Кэл лучше любых тренажеров и фитнес-клубов был способен согнать лишний жирок. Одни пробежки по коридору за неугомонным шефом заменяли утренний бег трусцой в ближайшем парке.
Запахи медленно, но верно расползающиеся по дому, щекотали ноздри и вызывали здоровый аппетит. Поспешно застегивая платье, Джиллиан облизывалась, сглатывая голодную слюну, наполнявшую рот. Желудок требовательно сжимался и тихонько урчал. Ночные кувыркания в постели сожгли много энергии, да и организм, восстанавливающийся после долгой борьбы с инфекцией, требовал не только витаминной подзарядки, но и простейшей, желательно, вкусной пищи.
Быстро проведя щеткой по волосам и стянув их в хвостик, Джиллиан всунула ноги в туфли, бросила прощальный взгляд в зеркало, оставшись довольной увиденным. Болезненный вид остался в прошлом, на щеках проступил здоровый румянец, к лицу вернулась прежняя округлость.
Впервые за долгие годы она особенно тщательно думала о выборе одежды и следила за собой со стороны. Ей хотелось быть красивой и нравиться, не потому что она женщина, а потому, что хотелось увидеть восхищенный взгляд и услышать причмокивание, которое столько раз ее бесило и вызывало желание шлепнуть по губам. Деланно отстраненно улыбнуться не совсем приличным шуточкам, отпущенным в адрес ее внешности, небрежно пропустить мимо ушей нахальные комплименты, относительно слишком узкого платья и увидеть «вертолет» что так любил изображать Кэл вращая кистью перед ее носом в моменты волнения. И иметь возможность пресечь все эти хоть и радующие душу выпады, но полные дерзкой наглости и заткнуть рот поцелуем.
– Пахнет вкусно,– Джиллиан сложив руки на груди, привалилась плечом к боковой стенке книжной полки, служившей границей между зоной кухни и столовой, и с теплой улыбкой поглядывала на Кэла.
Он сновал по кухне, хлопая дверцами шкафчиков, помешивая аппетитно булькающий в кастрюльке сырный соус, и с ловкостью заправского повара переворачивал на сковородке скворчащие кусочки ветчины.
– Заходи не стесняйся, – он окинул Джиллиан оценивающим взглядом, повернулся к плюхающему соусу, выключил газ и, погрузив указательный палец в вязкую массу, подхватил немного, подул, остужая, слизнул половину, и протянул руку Джиллиан, дав ей возможность снять пробу. Зацепившись взглядами, они несколько секунд не теряли зрительного контакта, словно примерялись к новому положению вещей. Затем Джиллиан тихонько фыркнула – для особы с таким симпатичным носиком это всегда выходило у нее очень даже ничего. Чертовски мило. И Кэл, приоткрыв рот, ждал, наблюдая за губами Джиллиан, сложив их бантиком, она потянулась к его пальцу и в самый последний момент подхватила языком каплю соуса, готовую шлепнуться на пол.
– Восхитительно, – проговорила она, проглотив и произнося слово, придав ему вибрации потаенного непристойного смешка. Обхватила палец Кэла губами, чуть посасывая его, с лукавым прищуром изучала физиономию Кэла забавляясь игрой эмоций отраженных в выпученных глазах.
Если бы не острая необходимость присутствия их в офисе, то Кэл постарался бы отложить завтрак минут этак на сто, занявшись любовью с Джиллиан на кухонном столе, претворив в жизнь свои крайне неприличные фантазии. Но он только растянул губы в порочно-сексуальной усмешке, недовольно сморщив нос. Брови Фостер изумленно изогнулись, и она едва заметно повела плечом, как бы говоря « я не понимаю, на что ты намекаешь». Скорчил оскорбленную мину и толкнув локтем, закрыл дверку посудного шкафчика, плюхая на стол блюдо внушительных размеров, наполненное горячей еще дымящейся пастой. Золотистой от растопленного масла и умопомрачительно пахнущей специями. Глухо звякнули, соприкоснувшись с пластиковой крышкой стола, вилки и ножи, Кэл поддернул ногой стул, падая на него и поигрывая губами, уставился на Джиллиан.
– Кушать подано, – шаркнул ногой, в комичном полупоклоне развел руками и неподражаемо фыркнул, скорчив премилую гримасу.
Красавец? Кэл? Нет, какой же это красавец. Внешность Кэла могла изменяться от просто приятной до эффектной. И при необходимости он мог превзойти самого дьявола или бога – это кому, что ближе, и противиться его обаянию, нежному и властному, не было никакой возможности. Он и ел неправильно, некрасиво, но неотразимо заразительно. Разговаривал с набитым ртом, гримасничал, и причмокивал. Находил у себя на тарелке лакомые кусочки и протягивал Джиллиан на вилке.
– Ты не находишь, что сыра маловато? – спросил он задумчиво, выпятив нижнюю губу.
– Нет, что ты. По—моему, просто прелесть.
– Эх, времени у меня недостаточно, но как—нибудь я обязательно накормлю тебя настоящими спагетти. Попробуй вот это.
Он, макнув в соус, протянул ей на вилке кусочек прожаренной ветчины. Джиллиан приоткрыв рот, попыталась поймать ее губами. Кэл чуть приподнял вилку, и Джилл пришлось привстать со стула, чтобы дотянуться.
– Между прочим, – сказал Кэл, со свистом втягивая в себя спагетти и смешно шевеля вытянутыми трубочкой губами; отчего Джиллиан не отводила взгляда от его рта, – Между прочим, я приготовил тебе суперское задание, обещаю, твой первый день на работе не окажется скучным.
На долю секунды его губы сжались в тонкую линию, что не предвещало хороших известий. Однобоко искривился, потер переносицу кончиком пальца, прежде чем рискнул глянуть на Джиллиан. Откинувшись на спинку стула, она вертела в пальцах вилку, другой рукой собирала и скатывала в комочки хлебные крошки.
– Если судить по дальности захода, Кэл, ты готовишься меня обрадовать.
Вилка звякнув о фарфор тарелки, скользнула по столу, но Джиллиан припечатала столовый прибор раскрытой ладонью и, сузив глаза, уставилась в лицо Кэла. Глядя в потолок, он излучал безмятежность и абсолютный покой, даже его физиономия застыла в расплывчатой ничего не выражающей маске.
– Прекрати играть в молчанку, Кэл, – с легким укором в голосе продолжила Джиллиан, – Ты же прекрасно знаешь, что меня сложно удивить, ты научил меня быть готовой к самым неожиданным и мерзким новостям, – голос звучал немного брезгливо, но Кэл расслышал в нем и отдаленную боль.
– Очень поганым, Джилл, – он соединил пальцы в замок и звучно хрустнул суставами, сжимая руки так, что костяшки побелели.
– Арестовывают наше имущество? – Джиллиан задала вопрос наугад, ляпнув первое, что пришло в голову. Грациозным движением закинула ногу на ногу, забыв поправить подол платья, и все еще не веря в серьезность происходящего, поправила прядку волос, упавшую на глаза, иронично изогнула губы в улыбке.
– Ндааа, – Кэл поскреб небритый подбородок, изобразил самый что ни наесть милейший вид и, заискивающе глянул ей в лицо. – Аудит.
– Но это, Кэл… – сглотнув, Джиллиан замерла, переводя дыхание, – Я не успела,– от лица отхлынула кровь и, прижав кончики пальцев к посеревшим щекам, она ловила ртом воздух, потеряв дар речи. На долю мгновения ей показалось, что недавно съеденный, вкусный завтрак вот-вот выскочит наружу. Подавив тошноту, едва слышно спросила, – У нас еще есть время?
Ей не потребовалось много времени, чтобы вспомнить неприятный разговор в налоговом департаменте, Кэл в своей обычной манере нагрубил и послал их представителя в далекое путешествие, а он в свою очередь пообещал напустить на них своих «гончих» и провести тщательную проверку финансовой деятельности. При всех своих талантах Джиллиан старалась вести документацию так, чтобы никто не мог придраться, но ей просто не хватало сил и возможности, чтобы к определенному сроку свести дебет с кредитом, и, зная пренебрежение Кэла денежным делам, за время ее болезни он мог напортачить, так, что…
О возможных вариантах лучше не думать или она сорвется и поколотит его.
– До следующей среды, – Кэл покаянно опустил голову.
У них в запасе неделя. Если она постарается, то может быть, им повезет, и они отделаются небольшим штрафом.
– Не, невыносим, ты, ты, ты… – у нее не было приличных слов, а вертящиеся на языке эпитеты она все же сумела удержать при себе.
– Джилл ты же умница, ты справишься, – успокоил он ее. Небрежность его тона возмутила Джиллиан, конечно, по его мнению «возиться с мерзкими бумажками» значительно проще, чем уличать гадких людишек во лжи и прочих грехах.
– А ты, Кэл, чрезвычайно добр, – Джиллиан стиснула край стола, прочертив ногтями по гладкой поверхности, и чуть подаваясь вперед, ее голубые глаза вспыхнули свирепым синим светом.
Кэл картинно прикрылся локтем и тут же расслабленно откинулся назад, покачиваясь на задних ножках стула.
– В моей натуре отлично получается, – он лишь дернул носом, изображая невинность, – сочетать мудрость и милосердие.
– В самомнение нет тебе равных, – как ни старалась Джиллиан сохранить невозмутимое выражение на лице, негодуя на подставу Лайтмана, она, презрительно искривив рот, оттолкнулась от столешницы, резко отклонилась назад и вскочила на ноги. Стул, на котором она сидела, опрокинулся и отлетел к стене. – Мне хочется послать тебя к черту, продать свою долю акций и навсегда избавиться от твоего присутствия, – выпалила Джиллиан, уставила руки в бока, стиснув пальцы в кулаки. – Ты сволочь, Кэл.
– Согласен, – его цинизм зашкаливал, – Но твоя любимая сволочь, – развязно ухмыльнулся и развалился на стуле, закидывая ноги на стол, едва не попав ботинком в тарелку.
Ответом была звонкая оплеуха.
Джиллиан не успела подумать, поддавшись вскипевшей в ней злости, рванулась вперед, перевесившись через стол, и со всего размаха попыталась врезать Кэлу по щеке, хоть он и успел отшатнуться, едва не опрокинувшись назад вместе со стулом, ладонь Джиллиан знатно припечатала по скуле, аж зубы клацнули.
– Ненавижу, – процедила она и рухнула на соседний стул, внезапно обессилев, ощущая себя куклой, у которой окончился завод.
У Кэла была определенная способность пролезать сквозь тщательно воздвигнутые преграды, раздувая чувства, которые, как ей казалось она давным-давно посадила под замок. Мелькнула мысль о несвоевременности их романтических отношений. Возлюбленного завести не особенно сложно, а друзья, на которых можно наорать, не распуская руки, попадаются реже. Разве бы у нее хватило силы духа съездить Кэлу по ухмыляющейся морде, если бы между ним все еще были пусть ненадежные, готовые рухнуть, но преграды. Вряд ли? Безотчетный страх своими ледяными пальцами пересчитал позвонки – что она наделала.
– Я погорячилась, Кэл, – начала она, как ей казалось, безукоризненно ровным тоном.
– Чушь, – отмахнулся он, – Я прощаю, – потер кончиками пальцев ушибленное место, поиграл губами, проверяя целостность челюсти и, оперевшись локтем о стол взмахнул кистью.
– Не кипятись, Фостер, ты же отлично знаешь, что я не бельмеса не разбираюсь в финансах, и не надо… – остановил он ее, заметив, что Джиллиан разлепила сердито сомкнутые губы, – говорить, что я бы мог нанять бухгалтера. В них я тоже ничего не понимаю, – скривил на одну сторону рот. – Да и потом, как тебе известно, я был немножко занят.
У него не было и мысли обвинять Джиллиан, но видимо в его голосе промелькнули некие уничижительные нотки. Фостер чуть вскинула подбородок, глянув на Кэла исподлобья, кратко вздохнула и опустила голову, плотно зажмурив глаза. Она не имела ни малейшего права упрекать Кэла.
Джиллиан не помнила, когда в последний раз она испытывала такой жгучий стыд. Как она могла быть такой неблагодарной, непомнящей добра. Если бы не Кэл, не его усилия, не его способность наплевать на все приличия и талант просачиваться в самые узкие щели и требовать от людей невозможного, она бы сейчас не сидела напротив него и не читала бы ему мораль о дурном поведении и не возмущалась бы его гадким характером.
– Прости, – выдавила она из себя, стараясь унять дрожь губ, – Я не должна была…
Джиллиан не успела сделать и пары шагов, Кэл, прорычав неразборчивое проклятье, бросился следом и до боли вцепился ей в запястье, дергая назад и разворачивая на себя.
– Все нормально, милая, все нормально,– шептал Кэл, обнимая Джиллиан. Одной рукой поддерживал под лопатки, мягко поглаживая кончиками пальцев, другой взъерошил ее волосы, то и дело убирая назад, за уши, непослушные пряди, лезущие ей в лицо. Проводил костяшками пальцев по виску, скуле и, облапив ее лицо, чуть откинулся назад, стирая слезинки со щек, проводя по ним подушечками больших пальцев. Нежно коснулся губами глаз, чмокнул в кончик носа.
– Джилл, я чертов засранец, и слишком часто бываю эгоистом до кончиков ушей, но не могу видеть твоих слез, милая.
Она покачала головой, высвобождая голову из мягких тисков его ладоней, сглотнула и попыталась улыбнуться. Кэл обхватил ее за затылок, вновь притягивая к себе и устраивая ее щеку у себя на плече.
Майкл стоял совершенно неподвижно в своей спальне и чувствовал полное опустошение, его будто выжали, как лимон, выскребли внутренности, оставив одну кожуру. Сказывалась нервотрепка последних дней и бессонная ночь. Занимающийся день обещал быть трудным – не физически, нет. В эмоциональном плане. Майкл всегда отличался умением понимать людей, и ему не казалось, он был уверен, что неоднократно замечал вспышки недоверия ненависти и отвращения в глазах Лайтмана, хотя с присущей ему изобретательностью и отточенным за более чем полтора десятка лет талантом лгать, глядя в глаза, старался развеять его подозрения.
Поверил ли он ему? Может все же стоило устранить его с пути? Что если он поделится своими подозрениями с ФБР?
Ерунда. Успокоил себя Майкл. Передернулся так, словно соприкоснулся с чем-то холодным и скользким. Он уже давно не откликался на данное ему при рождении имя. Оно осталось в прошлом и похоронено на пожарище, сгоревшего дотла корпуса элитной психушки. На краю письменного стола лежит прозрачный файл с документами, подтверждающий смерть Майкла Беллами двадцати трех лет от роду.
Но все же, как близко «фидеры» подобрались к нему. Самое смешное, что и он сам принадлежал к тем, кто искал его. Так забавно расследовать дело, быть одним из ведущих агентов, иметь доступ к мельчайшим деталям и тихо посмеиваться над коллегами, восхищенными и одновременно взбешенными невероятной изворотливостью не дающегося в руки маньяка. Как же порой ему хотелось расхохотаться им в унылые и огорченные рожи, но Майкл лишь с еще большим усердием начинал искать сам себя.
Но что-то пошло не так. Вот черт! Неужели все катится под откос? Еще немного и кто-то особо умный и догадливый сорвет с него маску.
«Успокойся», – приказал он себе. В этом мире больше не осталось людей способных поведать о тебе правду. Тетушка Дэзи мертва, знатный из нее получился супчик. Любимый братец, наверное, превратился в сосульку, висит на ремне среди роскоши восточной гостиной.
Он повел плечами и расслабил напряженные мышцы. По лицу мужчины скользнула тень потаенной улыбки. А Хэл, или как там его, по уши заляпан в дерьме. «Оборотень» героическая личность, прошедший длинный и извилистый путь от его лечащего врача в дурке, наставника в первые годы работы в ФБР, спасающего свою шкуру, провалившегося агента “под прикрытием” до бывшего ФБРовца в бегах, ставшего наемным убийцей и подельником. Умный и хитрый, каким-то чудом постигший тайну его превращения и однажды возникший у него на пороге, и предложивший свои услуги.
Пока ему платят – он молчит. Да и вряд ли отступится от их совместного дела. Он явно точит зуб на Лайтмана, да и Джиллиан ему небезразлична. Конечно, можно пораспрашивать народ и узнать в чем причина, но суть Майкла не волнует. Главное чтобы Локвуд находился под рукой в нужное время и в нужном месте. Рыжий демон. Злющий и безжалостный, как сам ад. Порой, встречаясь с его почти бесцветными, белесыми глазами Майкл сам далеко не ангел, ощущал, как по спине мчатся ледяные мурашки, и поджимаются яйца, настолько темным и пустым был его взгляд, пронизывающий насквозь, и устремленный в преисподнюю.
Нарезая круги по квартире, Майкл выжидал время. Отправляться на заранее оговоренную встречу с Локвудом слишком рано, а мотаться в машине по городу не было сил и желания. Ледяной душ и литр крепкого кофе вернули его в бодрое состояние. Убив тетку и брата, он выпустил пар, дав от пуза нажраться своему внутреннему демону и изводящий его «голос» замолк и задрых, спрятавшись в дальнем уголке подсознания.
Увидев свое отражение в окне гостиной, Майкл сосредоточился и изобразил на лице улыбку. Радушную. Добрую. Искреннюю. Улыбку, которую он оттачивал годами. Она проникала даже в глубину его глаз, которым он умел придавать мягкое, понимающее и сочувствующее выражение. Его глаза были окружены сетью мельчайших морщинок, которые казалось, говорили о неизменно добродушном и веселом настроении.
Он – человек с которым приятно работать. Он – заботливый и внимательный друг. Он отличный специалист. Он – просто хороший и порядочный человек.
Майкл напомнил себе, что он и самом деле такой. И насколько знает, никто не подозревает, что существует обратная сторона. Майкл старательно прятал ее на протяжении многих лет. Из-за того, что кто-нибудь, сблизившись с ним что-нибудь проведает про него, он лишил себя радости человеческой близости. Ни жены, ни детей, ни близких друзей, посвященных в его сердечные тайны. Скромная квартира в одном из кондоминиумов спального района на востоке. Безликая и холодная. Общение с сослуживцами ограничивалось совместными походами в бар попить пивка после успешно завершенного дела. Что случалось крайне редко.
Майкл давно понял, что в этом мире, полном обмана, честный и порядочный человек производит на людей неизгладимое впечатление. Он стал добросовестным и принципиальным до мелочей, иногда даже ради этого жертвуя своей карьерой. И мало-помалу создал себе репутацию непоколебимо честного человека. Идеального агента, на счету которого не один десяток раскрытых тяжелых и запутанных преступлений. Доверие высшего руководства и необходимый доступ ко многим тайнам, скрытым под грифом «секретно, только для служебного пользования».
И теперь эта репутация настолько утвердилась, что ничто не могло ее поколебать. Все были уверены, что он – из тех скромных и сильных парней в темных костюмах и белых рубашках, которые всегда правы. Которые имеют «ключ доступа» к любым дверям.
Он очень редко ошибался. Конечно, без ошибок не обошлось. Нет в мире совершенства. Как у любого человека, у него тоже возникала проблема в близости. Он был подвержен соблазнам. Главным и постоянным из таких пристрастий была Дэзи – какой она была восхитительной любовницей. Но, слава Богу, ему хватило сил опомниться и разорвать эту сладострастную и порочную связь, избавившись от подруги, соучастницы и просто человека, который был посвящен во всего его дела и делишки с подросткового возраста.
Но теперь у него возникли проблемы с осуществлением задуманного плана. После стольких лет поиска и бессмысленных попыток найти замену он оказался так близок к Ли. Мог ее видеть, улыбаться ей, вдыхать ее аромат и ощущать, как крепнет связь, зародившаяся много лет назад, когда он встретил ее в кондитерской провинциального городка, куда увезла его мать, пряча от соблазнов и возмездия. Она была предназначена для него. Она его проводник в светлое будущее, и как бы ее не оберегали, она будет его. В назначенный день и час. Нежная, воздушная в белоснежном платье, символизирующем чистоту и непорочность.
Голова Майкла нервно дернулась, рот гневно оскалился, а лицо побледнело от бешенства. Стиснув кулаки, Майкл с безудержной злобой саданул ими по окну, вложив у дар всю скопившуюся в нем ненависть, аж стекло мелко завибрировало и пошло рябью.
У него начинались спазмы в желудке всякий раз, когда он думал о Кэле Лайтмане. Сам не помнил точно, когда он начал ненавидеть этого любопытного всезнайку, сующего свой длинный нос во все дыры. Наверное, в тот момент, когда переступил порог его кабинета и встретился с прищуренным, сверлящим взглядом каре-зеленых глаз. Хилый, какой-то весь ссутуленный непрезентабельного вида в джинсах на пару размеров больше нужного со спущенной мотней, он казался слабым противником, но стоило ему только пожать протянутую руку, задержав её в горячей и сильной ладони дольше положенного на долю секунды, Майклу почему-то стало не по себе. Доктор «хочу все знать» – сразу же окрестил Майкл Лайтмана – оказался сильным и умелым противником. Опасным. Находясь рядом с ним, приходилось быть постоянно начеку, не позволяя случайно дрогнуть ни единому мускулу на лице.
Но мучительней всего ненависть проявилась, когда он осознал, какую участь уготовала ему судьба: он должен молча улыбаться и наблюдать со стороны, пока этот британский ублюдок присваивал то, что по праву должно принадлежать только ему. Партнером и другом этого козла оказалась доктор Фостер. Никто иная, как его Ли. Было невыносимо сознавать, что любовь, нежность, верность, и понимание которые должны были быть направлены в его адрес, предназначались Лайтману, а этот дебил вел себя как последняя продажная шлюха, трахая направо и налево подвернувшихся девиц, причиняя боль и страдания Ли, не замечая или делая вид что замечает ее чувств. А она, сильная в своей нежности, сносила все измывательства Лайтмана, отвергла его Майкла, отказав ему с полной категоричностью.
Это он должен был обнимать и прижимать к себе Ли, наслаждаться ее запахом, это ему должны быть адресованы ее улыбки, забота и беспокойство…
Майкл был умен, но Лайтман умнее. Хмм...возможно.
Он был богат, благодаря инвестициям своего братца, но Лайтман обладал тем, до чего он не имел права даже дотронуться.
Майкл всю свою жизнь любил только одну женщину, посвятив ее поискам чертову уйму времени и денег, а Лайтман жил с ней бок о бок не много и не мало – десять лет.
Узнав об их партнерстве и нежной дружбе, Майкл дал себе твердое обещание: однажды он найдет способ отомстить. Потому что всей душой, всем сердцем, Майкл ненавидел Лайтмана. И чем больше сближались Кэл и Джиллиан, тем сильнее он лелеял эту ненависть, взращивая ее в себе черную, и ядовитую. С каждым новым успехом Лайтмана, каждым его шагом на пути покорения Ли, крепли зависть и злость Майкла. Но он никому не показывал своих чувств и продолжал улыбаться. Он поклялся скрывать свои эмоции, как бы они ни душили его, а иногда такое случалось. Если он находился поблизости от своего врага, ему иногда бывало трудно дышать, но он улыбался спокойно и дружелюбно. Сама искренность и доброта. Сочувствие.
Но теперь это почти прошло. Майкл был так близок к осуществлению своих замыслов, что не мог позволить кому бы-то ни было встать на его пути.
