Текст книги "Теплый шоколад на десерт (СИ)"
Автор книги: primavera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 58 страниц)
– Ли! Ли! – кричит ей Майкл,– Что ты плетешься так медленно.
Но ветер уносит его голос и Джиллиан лишь видит, как шевелятся его губы. Он вскидывает вверх руки в радостном порыве.
Когда они встречаются, то Джиллиан почти не может дышать от усталости и огорчения, на ее щеках горит яркий румянец, она старательно прячет от Майкла опечаленный взгляд.
Майкл, ухватив ее за руку, разворачивается и тянет за собой, вынуждая бежать, пока они не оказываются на самом краю каменистого уступа, высунутым языком, нависающим над рекой. Прямо под ними бурлят и перекатываются волны, вода, сердито пенится, накатывая на песчаную отмель.
– Я так быстро бежала. Думала, прямо умру сейчас,– шепчет Джиллиан, прижимая руку к груди, от высоты у нее чуть кружится голова. Но Майклу этого мало он приближается к самой кромке, так что носки его кроссовок повисают в воздухе. Он цепко держит пальцами Джиллиан за запястье. И ей приходится следовать за ним.
– Мы умрем вместе,– он наклоняется вперед, заглядывая вниз.
– Нет! – отрицательно мотает головой испуганная, упирающаяся Джиллиан.
– Да! – вопит во все горло Майкл, дергая ее за руку.
И в это миг Джиллиан понимает, что она больше не девочка, а в ее запястье, словно клещами, вцепился сильными пальцами высокий мужчина. Джилл очень хочется разглядеть его лицо, но видит лишь дрожащий в жарком мареве ореол из темных волос. Его голова загородила собой солнце, раскаленное до бела, слепящее, режущее глаза, впивающееся лучами в мозг – и вместо лица черное пятно. Джиллиан щурится, резко дергается, пытаясь освободиться от хватки.
– Бессмысленно, противиться, – доносится до нее зловещий шепот. Мужчина разворачивается, вскидывает свободную руку вверх и делает шаг в пустоту, увлекая за собой Джиллиан. И в следующую секунду она видит приближающуюся черную воду и кружащуюся воронку «омута самоубийц».
Тут же картинка начинает дробиться на сотни мелких кусочков и Джиллиан вздрогнув, открывает глаза, хватая воздух пересохшим ртом, слушая, как сердце гулко колотится в горле.
Она еще долго лежит в темноте, уставившись в невидимый потолок, до тех пор, пока глаза не начинают различать очертания предметов. Окно почти полностью закрыто тяжелой шторой, лишь через узкую щель проникает немного света с улицы.
Жутко, просто смертельно хочется пить. Кажется, пересохло не только небо, губы и горло, но и в желудке пылает огонь. Джиллиан проводит распухшим языком по зубам, и садится на кровати, опираясь на руки, широко расставленные по бокам. Но, не смотря на жажду, ломоту во всем теле и пульсирующую боль в ушибленном виске, Джиллиан морально чувствует себя значительно лучше, словно в этом сне она увидела для себя нечто важное, что поможет найти ответ к головоломке, придуманной таинственным убийцей.
Перекатившись на живот, она хочет зажечь настольную лампу и шарит по прикроватной тумбочке в поисках выключателя. Неосторожно задевает раненой рукой за острый угол, шипит от боли и делает слишком резкое движение, ее пальцы касаются чего—то мягкого и липкого, Джиллиан брезгливо передергивается, сталкивая лампу на пол. Сердито чертыхается, понимая, что через минуту нарисуется Кэл, разбуженный грохотом; в ночной тишине дома звук от столкновения упавшей лампы с мягким ковром получился оглушительно громким.
Тем же вечером
Втопив до упора педаль газа, Майкл не подъехал, а подлетел к стоянке в аэропорту. Вывернув из−за угла, резко затормозил, покрыв матом пожилую пару, неторопливо переходящую дорогу, толкая перед собой три чемодана. Посигналив, промчался мимо и, опередив сдающую задом «тойоту» занял ее место с трудом втиснувшись в плотный ряд машин. Не обращая внимания на возмущенные крики, заглушил мотор, вынул ключи из замка зажигания, бросив их на пассажирское сиденье, выбрался наружу, громко хлопнул дверкой и побежал вверх по ступенькам.
Приятное и бодрящее дух свидание с Дэзи малость затянулось, и с документами он провозился слишком долго. Папка оказалась неожиданно пухлой, а просмотреть пришлось каждый листочек, чтобы ненароком не пропустить нечто важное. Чтиво оказалось увлекательным. В шумной кафешке под тортик он просидел несколько часов, и если сейчас не поторопится, то опоздает на пятичасовой рейс до Вашингтона. А самолет улетает после полуночи, что абсолютно не устраивало Майкла, разрушая до мелочей продуманный план.
Вскочил на эскалатор и, перепрыгивая через три ступеньки, помчался вверх. Кинулся к стойке регистрации, пробежав взглядом по табло, он облегченно выдохнул – еще оставалось в запасе несколько минут.
После шикарного спектакля «Напугай Ли», показанного Филом, сменил его за рулем. Выбросил в ближайшую мусорку фальшивый номер и покатался по улицам ночного Вашингтона то и дело, меняя маршрут, словно пытался проверить, не сидит ли кто—то у него на хвосте. В сложившихся обстоятельствах не стоило исключать такую вероятность, ФБРовцы, мечущиеся по городу, как стая давно не кормленных шавок, бросались вслед за любой подозрительной машиной, хоть чем—то похожей на спортивный «вольво» едва не угробивший милашку Ли.
Самодовольно хохотнув, он победно вскинул руки, на мгновение выпустив руль: пока он не пожелает ни одна даже самая хитрая и умная сволочь его не вычислит.
– Тра-там-там,– пропел Майкл и свернул на хорошо знакомую улицу.
Неторопливо прокатил мимо дома Джиллиан, отметив, что не светится ни одно из окон, не смотря, что время не столь уж и позднее. Доктор Фостер любила перед сном почитать любовный романчик или посмотреть одно из тех дурацких реалити− шоу, что заполонили телеэфир. Глянул на панель управления, зло сплюнул на пол, электронный будильник показывал какую—то абракадабру из цифр и букв. Отогнув обшлаг куртки, щурясь, посмотрел на тускло мерцающий в темноте циферблат часов – самое время – сейчас в разгаре одно из ее любимых представлений. Криво ухмыльнулся, значит, она все же под надзором Лайтмана, что ж, возможно оно и к лучшему. Не прибавляя скорости, медленно проехал пару кварталов, приткнулся на краю людной парковки около популярного гей—бара, работающего до глубокой ночи. Не торопясь вышел из машины и, оставшись незамеченным, пошагал обратно к дому Фостер, насвистывая себе под нос.
Высокий раскидистый клен, росший около соседнего коттеджа, полностью распустил листву, густая, шелестящая на ветру крона заслоняла собой свет ближайшего фонаря. Невысокое узкое крылечко и входная дверь дома Фостер находились в темноте, лишь изредка, блеклые мазки света скользили по стенам и отражались в темных оконных проемах. Проникнуть внутрь не стоило труда, все коды и пароли хранились в памяти с надежностью, значительно лучшей, чем может предложить самый лучший банковский сейф.
Толкнул плечом дверь и оказался во мраке узкого холла. Он точно знал, стоит раскинуть по−шире руки, и кончики пальцев коснутся стен. В таком уютном помещении удобно заниматься любовью. Когда нет сил и терпения добраться хотя бы до дивана, влететь с улицы, захлопнуть за собой дверь и не скидывая одежды приступить к увлекательному делу. Он утробно рыкнул, представив сладострастную картину: Ли, подобрав многочисленные юбки и оборки свадебного платья, опускается перед ним на колени, нежно обнимая губами налитой член, торчащий из расстегнутой ширинки. Помотал головой, отгоняя видение. Всему свое время.
Смежил веки и с настороженностью хищника, постоял несколько секунд, принюхиваясь и вслушиваясь в тишину. Где-то в глубине дома раздавалось негромкое шуршание и поскрипывание, мерно тикали настенные часы на кухне, пахло сухой пылью, мятой и едва уловимо чем-то цитрусовым. Мысленно прикинул, соображая, когда последний раз он видел Фостер, выходящую из дома. Получалось, что пошло больше двух месяцев с тех пор, как единственными хозяевами оставались мыши. Однажды Майкл проследил: очаровательно смущаясь, Джиллиан покупала мышеловки и отраву для этих симпатичных зверушек.
Стараясь шагать, как можно тише, прошел в гостиную и опустился на диван. Пробежался взглядом, рассматривая окружающее его пространство, изученное до мелочей; прямо по курсу на уровне лица его взгляд уловил капельку света, отраженную от глазка видеокамеры. Приветственно помахал, зная, что на том конце связи, давно убраны все следы видеонаблюдения. В широкое окно, выходящее во внутренний дворик, из−за полуопущенных жалюзи проникал свет фонаря с соседней улицы. Узкие голубоватые полоски причудливо расчерчивали пол и стены, падали на лицо. Майкл поерзал на сиденье, ощущая неприятное беспокойство, порывисто вскочил, достал из кармана кожанки и надел тонкие лайковые перчатки со специальным покрытием, не оставляющие следов. Уверенно, как у себя дома, распахнул дверку шкафа и, пошарив в маленьком баре, достал бутылку виски, налил себе огромную порцию в хрустальный бокал и, запрокинув голову, словно воду влил его в горло, издав два утробных бульканья. Крякнул и тщательно стер с края бокала след от губ с наслаждением шарахнул его об пол.
«Этого не может быть,– думал он, разжигая в себе ненависть и гнев,– Где Джиллиан? – ухнувшее в желудок виски, ударило в голову, заставило ускориться ток крови, разлилось жаром по телу, внезапно Майкла прошиб пот, он судорожно сжал пальцы, так что они хрустнули,– Она с ним».
– Стерва,– хрипло выкрикнул он в пустоту дома,– Симпатичная, развратная стерва! Сладкая похотливая сучка,– прорычал он сквозь зубы, в бешенстве вертясь на месте.
Видение рожденное воспаленным сознанием оказалось слишком ярким и реалистичным – обнаженная Джиллиан, сидящая верхом на коленях у Лайтмана, с тихим смехом ерошит ему волосы, шарясь в расстегнутой ширинке лучшего в мире лжеца.
Майкл застучал зубами, как в лихорадке и выхватил из кармана телефон, набрал номер – механический голос робота ответил: «Абонент находится вне зоны действия сети». Замахнувшись, хотел швырнуть мобильник о стену, но ему с неимоверным усилием удалось удержать себя, не смотря, на накатывающее волнами возбуждение и гнев он мыслил достаточно трезво – разбитый телефон улика, которая моментально приведет к нему.
Неожиданно пришедшая в голову мысль отразилась на лице похабной улыбочкой. Майкл обошел весь дом, задергивая плотные шторы, так, чтобы не оказалось просветов, и пощелкал запорами на окнах, проверяя их надежность.
Спустился в гостиную, обвел взглядом комнату, для страховки опустил жалюзи. Чиркнул пальцем по столу, оставив четкий след на пыльной поверхности, секунду подумал и написал: «Привет родная, ты все еще не веришь? Я вернулся, милая Ли!»
Выхватил из хрустальной вазы букет, превратившийся в гербарий, с хрустом сжал его в кулаке, и легонько пнув пальцем, столкнул со стола опустевшую вазу. Она, упав на ковер, не разбилась, что еще больше взбесило Майкла. С яростью подфутболил ее, вогнав в стеклянную дверцу книжного шкафа подобно мячу в ворота. Разлетевшееся на осколки стекло брызнуло в лицо Майклу, он вовремя отвернулся, прикрывшись локтем. Мелкие частички запутались в волосах, что-то попало за шиворот, царапая кожу, Майкл не ощутил боли, лишь легкое неудобство. Тряхнул головой и повел плечами, гаденько хихикнул и потер ладони, набирая в легкие по−больше воздуха.
Затем он абсолютно бессмысленно и размеренно-плавно, как бы в замедленной съемке начал крушить все в доме. Не экспансивно, в приступе ярости бушующей натуры, а методично, беззвучно, почти призрачно – как будто разрушительное неистовство было обернуто в нежнейший бархат.
Он разбил рюмки и посуду, выгребая их из кухонных шкафов. Вспорол ножом для колки льда обивку кресел и дивана, разрывая ее на узкие ленты, с книжных полок скинул столь обожаемый Фостер любовные романы, по одному, запуская в полет через комнату, расшвырял ДВД и СД диски, методично давя их каблуками ботинок. Искромсал ножницами плед.
Что—то жуткое было в этих беззвучных, медленных разрушительных движениях, напоминающих действия фантома. В широко раскрытых глазах застыло выражение боли, а с лица не сходила кривая улыбка, больше похожая на клоунскую гримасу.
Потом подошла очередь мебели. Майкл выламывал ножку за ножкой у стульев, опрокинул письменный стол, предварительно вытащил из него ящики и, рассыпав содержимое по полу, смял абажур у торшера, нежно стукнул бронзовой статуэткой по зеркалу, глядя, как его гладкая поверхность пошла трещинами, исказив его отражение, и через секунду со зловещим шорохом осыпалась ему под ноги. Майл словно пребывал в состояние сомнабулизма, только вздрагивал от случайного треска и хруста, единственных издаваемых звуков.
Когда осталась гореть лишь настольная лампа на тумбочке возле искромсанного дивана, а Майкла окружали только руины, и выбившийся, как внутренности из вспоротого живота, поролон, он неожиданно рухнул на колени, зарылся лицом в раскуроченное кресло, воткнул нож в ковер и тихонько завыл, содрогаясь в сухом плаче, заходясь от невыносимой боли.
Внезапно поднял голову, стирая с лица пыль и мелкий мусор, встряхнулся и расправил плечи. Встал на ноги и с ужасом огляделся, покачал головой, проверил целостность кожаных перчаток и, пошарив во внутреннем кармане кожанке, выудил тубу с лекарствами, отвинтил крышечку и отточенным до автоматизма жестом заглотил две таблетки, постоял несколько секунд, прислушиваясь к самому себе. Чудовище насытилось и мирно почивало, напоминая о своем присутствии тянущей болью в затылке.
Хлопнул по лбу ладонью, вжикнул молнией куртки, и двумя пальцами забрался в потайной кармашек, вытащил небольшой круглый предмет, тускло блеснувший золотом в рассеянном свете. Подбросил кругляшек в воздух, поймал, склонив голову, внимательно его рассмотрел и, опустив руку, разжал кулак. По полу запрыгала и закатилась под раскуроченный диван золотая пуговица с выбитыми на лицевой поверхности буквами «РК».
Расплылся в довольной и от этого жуткой улыбке.
– Ну и бардак! – возмущенно прошептал он.
Майкл терпеть не мог беспорядка и впадал в ярость при виде не опорожненной мусорной корзины или чьих-то следов на пыльной поверхности.
Вот и теперь, при виде этого хаоса, Майкла затрясло, как в лихорадке: отвращение, ярость, и какой—то необъяснимый темный ужас разом нахлынули на него, лишив привычного самообладания.
Закрыв лицо ладонями, ощущая, что уснувшее чудовище подняло голову, спотыкаясь о раскиданные обломки, быстро пересек гостиную, мощным ударом ноги вышиб заднюю дверь и вышел в ночную тишину крохотного дворика. Где-то завыла и забила тревогу сигнализация, оповещающая о взломе.
Собравшись с силами, вернулся и вбил костяшками пальцев несколько цифр на пульте. Все же Ли “умница”, что не замкнула охранную сигнализацию на круг.
Глубоко вздохнул, свежий ночной воздух и, не разбирая дороги ломанул через кусты на соседний участок, зная, что через несколько минут сюда примчатся копы, и долго будут гадать в чем дело, увидев запертую дверь парадного входа. Времени, чтобы исчезнуть с места преступления и раствориться в хмельной, бесшабашной обстановке бара был предостаточно.
Постояв у дверей заведения, Майкл передумал там светиться, скользнул в машину и, вынув мобильник, долго листал записную книжку в поисках нужного номера. Скарбезно ухмыльнулся и прижал трубку к уху, слушая длинные гудки вызова. Ответили не сразу, пришлось перезванивать еще дважды, прежде чем недовольный сонный голос спросил:
– Какого черта в такое время?
– Привет братишка,– со змеиной нежностью прошипел Майкл.
– Что тебе надо?
Мужчина, взявший трубку на другом конце связи, запаниковал.
– Поболтать.
– Что? Зачем? Я выполнил все твои требования и указания.
– Не ной. Надо потрепаться. Сделай так, чтобы я беспрепятственно проехал через ворота. Хотя, что я волнуюсь,– Майкл схватил с передней панели маленький пульт, вертя его в руках,– Отличный у тебя вольвешник,– грубо хохотнул Майкл, швыряя пульт на сиденье и трогаясь с места.
– Что ты сделал с Филом?
– Ничего, просто завтра у него будет побаливать головка, обе головки одна от переизбытка виски, другая неудержимого траха.
– Майкл, зачем,– простонал мужчина.
– Тупица,– рявкнул Майкл,– Сколько раз я просил тебя называть меня моим настоящим именем, а не детской кличкой.
– Ладно, ладно,– засуетился его собеседник,– Жду. Сигнализацию отключу. Въедешь через хозяйственные ворота. Иначе охрана заподозрит неладное.
– Чудненько,– бросил Майкл на прощание и отключился. Злорадная усмешка еще долго украшала его красивое лицо. Все же, как здорово иметь возможность манипулировать людьми, зная их маленькие, и не очень тайны. А уж таких, как его братец, для которого репутация и общественное мнение превыше всего, так славненько можно «пощипать» и вынудить творить самые невообразимые вещи.
Машина, сыто урча мотором, шурша новенькими шинам и разбрызгивая остатки луж, двигалась к цели. Посмеиваясь, Майкл барабанил пальцами по рулевому колесу. Все же современные дизайнеры затейники. Мощный автомобиль, хранящий под капотом не одну сотню лошадиных сил, смахивал на новогоднюю игрушку, меняя свой окрас в зависимости от освещения от серебристо синего до темно– зеленого, что ввело в заблуждение ФБРовцев, бросившихся вдогонку за тачкой едва не лишившей жизни мисс Фостер.
Фил еще тот проходимец, за две штуки баксов, и аппетитную телочку на десерт легко согласился попугать дамочку, оскорбившую достоинство и бортанувшую его лучшего друга. Все же насколько глуп его старший братец, нанимая на работу продажных и жадных идиотов. Но спорить не имело смысла – Фил прирожденный водила, бывший гонщик, лишившийся места в команде из-за чрезмерного увлечения женским полом и пристрастие к кокаину. У самого Майкла не хватило бы выдержки, вывернуть руль в самый последний момент, столь велика его ненависть к Ли, но внутренний голос нудно бубнил, что еще не время, да и смерть ей уготована иная. Не лежать милой Ли с размозженной головой и размазанной по асфальту, предварительно сделав кульбит в воздухе, получив хороший пинок тупорылой мордой злобно рычащего «вольво». Майкл чуть не обмочил штаны, наблюдая из окна за не состоявшимся наездом, столь красиво и реалистично проделал работу Фил.
Все же насколько хорошо он изучил Ли, будучи уверенным почти на сто процентов, что она решится прогуляться после нудной и выматывающей беседы с ФБРовцами и заглянет в любимую кафешку за сладеньким. Женщины, женщины, даже такие умные, как доктор Фостер предсказуемы в своих желаниях.
====== Часть 19 ======
Исходя негодованием, Рэймонд Кендалл, откинул тяжелую бархатную портьеру, выглядывая в окно, словно в предрассветном густом тумане, окутавшим пустынный парк, мог что—то рассмотреть. Позевывая, он лихорадочно потирал ладони и кутался в домашний замшевый блейзер.
Не в состоянии усидеть на месте он порывисто расхаживал от стены к стене, иногда замирал в центре помещения, зло щурился, бормоча под нос ругательства, и вновь продолжал нарезать круги, меряя широкими шагами восточный кабинет, занимающий почти весь верхний этаж дома. Важной особенностью кабинета под крышей служила его своеобразная уединенность. Гости званые и незваные могли войти и покинуть это роскошное обиталище, не привлекая внимания обслуживающего персонала. Примыкающий к задней стене особняка уголок парка по странной прихоти хозяина давно не видел ножниц садовника и, заросший раскидистыми кустами сирени и жасмина выглядел запущенным и одичавшим. При желании, в яркий солнечный день и уж тем более в ночной темноте без особых проблем можно пробраться незамеченным между кустами, зная, что узкая, хорошо натоптанная, грунтовая тропинка соединяет боковой выход из гаража и неприметную дверь в торце дома. Имея ключ от замка, можно попасть на скрытую в полой стене здания винтовую металлическую лестницу, а по ней подняться в восточный кабинет.
Как и все апартаменты в доме восточный кабинет был меблирован с изысканной элегантностью. Низкие диваны и кресла обтянутые коричневой кожей, казалось, были созданы для праздного времяпровождения, инкрустированные серебром и мельхиором китайские столики и бюро, поражали роскошью. Полы покрывали раскиданные в продуманном беспорядке узорчатые иранские ковры. Этот интерьер служил прекрасным фоном для огромной коллекции предметов восточного искусства и оружия.
Прихлебывая неразбавленный желтый шартрёз, не ощущая его вкуса и крепости, Реймонд бессознательно поправлял расставленные на этажерках античные фигурки, прислушиваясь к тишине за открытой настежь дверью на лестницу.
– А вот и я! – раздалось из темноты.
Несмотря на ожидание, Рэй внутренне содрогнулся, и стиснул в пальцах хрустальный фужер, опуская его на кофейный столик. Очередной раз поражаясь способности брата, при его немалом росте и весе передвигаться совершенно бесшумно, даже металлические ступени под его ногами не издавали ни малейшего звука.
– Что у тебя за неотложное дело? – обратился Реймонд к брату, вынырнувшему из дверного проема.
Сунул трясущиеся руки в глубокие накладные карманы, и сделал шаг навстречу, проявляя внешнее спокойствие, которое совсем не чувствовал.
Оттолкнув Рэя с пути, Майкл размашистой походкой, словно это он был хозяином дома, пересек помещение и прямиком направился к бару с богатым выбором алкогольных и прохладительных напитков. Налил себе щедрую порцию отменного шотландского виски, сдобрив горстью льда, наколотого острыми кусочками.
Поднеся к губам старинный стеклянный стакан, он громко прихлебнул и, сделав большой глоток, довольно крякнул, подождал, пока спиртное успокоит взбудораженные нервы, глянул на Рэймонда и подмигнул ему с поганенькой ухмылкой.
– Я принес кое что,– Майкл похлопал по черному кейсу, обтянутому дешевеньким кожзаменителем, ставя его на викторианский стол красного дерева. Не обращая внимания на раздраженный вздох Рэя, открыл и тут же закрыл дипломат. Ухмыльнулся, глядя прямо в испуганное лицо старшего брата, выговаривая медленно и с издевкой: – Ах, извини. Немного перепутал. Ящичек для других целей. Вот! – в пальцах тускло блеснул суперсовременный аудиоплейер.
Увидев его, Реймонд настороженно глянул на Майка.
– Что, черт возьми, все это значит?
Не говоря ни слова, Майкл нажал на кнопку. Когда в комнате раздались голоса, Реймонд похолодел.
– Ах, ты мерзавец, ничтожный червяк! Ты установил в моем доме подслушивающую аппаратуру?
– Извини, братишка, пришлось, – губы Майкла исказила гадливая ухмылка, – И не только аудио.
– Что… – Реймонд без сил опустился в кресло, – Что? Что тебе еще отменяя нужно. Денег?
– И они тоже не помешают, – равнодушно проговорил Майкл, разглядывая обстановку просторного кабинета. В душе закипала злоба, если бы не идиотка мамочка, он бы не клянчил жалкие гроши у брата, а купался в роскоши, еще более претенциозной, нежели у Рэя, «развлекаясь» в компании до сих пор здравствующего родного отца в фамильном замке в старой доброй Англии.
– Где они? – прервал его мечтания Кэндалл, глядя на брата с кислой улыбкой.
– Ты всегда меня недооценивал, – присев на край антикварного мраморного с позолотой столика, Майкл перекрестил длинные ноги и потер ладони. Черные из тончайшей лайковой кожи перчатки, придавали его узким, но сильным кистям устрашающий вид. – Дорогуша.
– Где они? – не слушал брата, Реймонд лихорадочным взглядом обшаривая все углы комнаты, словно хотел обнаружить средства слежения.
– Дурачок, – успокоил его Майкл,– Три дня назад, когда вы тут устроили очередное заседание «клуба семи», я снял все эти милые игрушки.
Воспользовавшись тем, что Рэймонд от потрясения на время утратил дар речи, он продолжил:
– Мне пришлось долго ждать, пока ты допустишь ошибку, и твоя «хотелка» не выдержит. И наконец, ты допустил оплошность, привел своих милых дружков в свой дом в свою спаленку. Не в ней ли ты собирался делать собственных детишек с очаровательной Кариной?
– Ты сукин сын! – сорвался Реймонд.
– Она тебя раскусила, но поддалась на уговоры и по доброте душевной, а может за приличный кусок денежного бабла, покинула сей гостеприимный дом.
– Сволочь.
– Я? – Майкл расхохотался. – Это с какой точки зрения глянуть. Сядь я на нары, стану авторитетом, а тебя порешат в первую же неделю, но сначала размочалят твой нежный зад в полную жопу.
– Хорошо, что мне надо сделать, чтобы ты отвязался от меня.
– Признание.
На стол, перед носом Реймонда лег простой белый лист бумаги. Майкл припечатал его ладонью, не давая возможности заранее прочитать текст.
– Берешь айфончик, начитываешь текстик и сваливаешь в свой лесной домик. Сидишь там, дрожишь и ждешь, пока нагрянут федералы.
– Зачем тебе это нужно?
– Не твое собачье дело брателло. Либо делаешь, либо вот эта флешечка прямиком отправится копам. И не рассчитывай на своих миллионщиков адвокатов, с их домами на островах и яхтами на лазурных берегах. Сам знаешь, как относятся к таким как ты. А вот маньяка—психопата бросятся защищать многие. У тебя уже есть опыт. Воспользуешься еще раз навыками “Ваньку валять”. Вышку не дадут. У тебя же всегда шарики с роликами в чехарду играли.
– Убийца, душитель! – завопил тоненьким голоском Реймонд, соскакивая кресла, – Я позову охрану, и тебя вышвырнут вон.
– Обзывай меня как хочешь. Но теперь ты в моих руках, драгоценный братец, и диктовать условия здесь буду я и только я. Заруби это на своем аристократическом носу.
Рэймонд, взбешенный и одновременно напуганный, чуть было не поддался искушению вышвырнуть вон сводного брата, не дав ему ничего кроме пинка под зад. Схватись они в рукопашном бою, еще не известно, кто кого положил бы на лопатки. Но у этого стервеца за поясом джинсов пушка. Майкл, как бы невзначай, пару раз продемонстрировал оружие, упирая руки в бока,и расхаживая по кабинету, самодовольно посмеиваясь.
Шантаж вызывал у Рэймонда бешеную ярость, это объяснялось отчасти тем, что представителю семейства Кендаллов было слишком унизительно оказаться в такой ситуации, а отчасти страхом. Каким—то неведомым способом, Майкл разузнал о его «милых забавах», и уже больше двух лет требовал оплачивать свои счета и получал немалые суммы наличкой. Но самым мерзким оказывались его откровения, когда под рюмочку виски младший братец расписывал в красках свои похождения, наслаждаясь страхом Реймонда. То, что задумал Майкл сейчас, настораживало, пугало до колик в животе, и вызывало опасение за жизнь. А мысль о том, что аудио и видеозаписи попадут в СМИ, вызывала тошнотворные спазмы в желудке, огласка повлекла бы за собой и моральную и физическую смерть Рэймонда Кендалла.
Наверно смерть физическая оказалась бы спасением от позора. Если сбудется самый жуткий кошмар, и подробности о его теневых похождениях и развлечениях станут достоянием общественности.
– Хорошо, я соглашусь на сделку? – сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, Рэймонд пытался сдержать бурлящую в груди ярость. – Что дальше?
Майкл заметил взгляд Рэя, метнувшийся к флэшке, лежащей на столе, насмешливо покачал головой. Он не думал, что брат настолько глуп, что попытается предпринять какие либо действия, но не мешало проявить осторожность. У человека загнанного в угол силы удесятеряются, и в планы Майкла не входила драка с Рэймондом. Придется потом фантазировать, и выдумывать достоверные оправдания – откуда на его роже синяки и царапины.
– Ничего. Но у тебя будет выбор, как я уже сказал жить дальше и глядишь при хорошем поведении и адвокатской упертости выйти на свободу лет через десять. Да и независимых психиатров не бывает. Все они имеют определенную цену. Повезет, отделаешься парой годков в психушке. Сменишь имя, мордочку подправишь и начнешь все заново. А в противном случае… – Майкл развел руками,– Ну что мне объяснять, ты же знаешь как в нашем государстве «любят» просто «обожают» таких как ты. И что с ними случается в тюряге. Дружочек, тебе и дом призрения для детишек, потерявших родителей и пригретых тобой припомнят. Так что решай.
Рэймонд бросил на Майкла злобный взгляд, все еще лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты, как избежать приговора, уготованного ему милым братишкой.
Заметив в красивых синих глазах, что так нравились женщинам, промелькнувший страх и ненависть, довольный Майкл хохотнул.
– Ну как Рэй? Еще не решил?
– Ты видимо нанюхался чего—то убойного, если думаешь, что я соглашусь на такую безумную сделку. – Рэймонд закинул ногу на ногу, развалившись в кресле, некогда принадлежавшем королеве Виктории.– Сейчас,– он глянул на платиновые часы, украшавшие его запястье – Сюда прибегут мои верные бодигарды и ты, а не я отправишься на нары, за все совершенные мерзости.
– Сидеть вместе будем, – Майкл по дружески похлопал брата по плечу, прогулялся вдоль стола и присел на его край, – Если со мной что то случится, то несколько документиков из банковского сейфа в тот же день попадут в редакцию «Вашингтонпост» и появятся во всех соцсетях в интернете. С картинками!
Широкая улыбка озарила его красивое лицо, но взгляд оставался хищным и цепким, Майкл преспокойно блефовал, наблюдая, как Реймонд раздувается от бешенства.
Эта снисходительная улыбка стала последней каплей. Гнев все же вырвался из под контроля. Лицо Рэймонда побледнело и он, скрипнув зубами от злости, рванулся вперед, в два прыжка преодолев расстояние, отделявшее его от Майкла.
– Ах, ты дерьмо собачье, – весь его сдержанный лоск и аристократическая выдержка испарились в миг, – прошипел он, хватая Майкла за горло. – Если ты думаешь, я позволю тебе…
Но, не успев договорить, отлетел к стене. Ударившись спиной о бронзовую скульптуру, он, хватая ртом воздух, застыл на месте. На какую то долю секунды глаза Реймонда остекленели от болевого шока и широко раскрылись от удивления. Потом закатились под лоб, немного скосившись, как будто он хотел сфокусировать взгляд, ноги его подкосились, как у сломанной куклы и он, сделав последний взмах руками, медленно осел на пол.
– Видел, бог, я этого не хотел, – недовольно проворчал Майкл, приложил пальцы к шее брата, прищурился и радостно оскалился, – Еще не все потеряно.
…чтобы убедиться, что он ничего не забыл, Майкл последний раз осмотрел кабинет, его внимательный взгляд отсканировал каждую деталь и не пропустил ни единой мелочи, которая могла бы навести на его след. Довольно кивнул, наклонился и сделал вид, словно чмокает брата в макушку, потрепал его по волосам. Перешагнул через обмякшее тело, гадливо ухмыльнулся на прощание. Выставил терморегулятор кондиционера на минимум, пару минут постоял, ощущая, как холодный воздух со свистом дует ему в затылок, передернулся, взяв в руку заметно потяжелевший дипломат, проверил, чтобы айфон Реймонда бросался в глаза – расчистил поверхность стола, сдвинув в кучу письменные принадлежности и бумаги.
