Текст книги "Теплый шоколад на десерт (СИ)"

Автор книги: primavera

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 58 страниц)

– Ты меня удивила, откуда такое равнодушие к превращенному в хлам дому, – Кэл ловко перевел разговор на более безопасную тему, – Когда Торрес рассказала, что произошло, ты выглядела напуганной.

– Мне и сейчас страшно, – Джиллиан убрала кружку в сумку, – Безумно жаль безвозвратно утраченные вещи. Любимые вещи, ты снова упрекнешь меня в романтизме. Плюшевые игрушки. Их жаль. Среди них были те, что мне дарили в детстве. А мебель, посуда… – она взмахнула рукой, убрала за ухо прядку волос. – Я не обманывала, когда говорила о ремонте. Но как ты знаешь – это дорогостоящее мероприятие. И требует времени. А у меня ни того ни другого не было в запасе. Особенно первого. Денежные проблемы нас буквально преследовали.

– Проехали, Фостер, – Кэл кривил недовольную мину, – Не вешай на меня всех чертей.

– Но ты сам напрашиваешься, – вздохнула Джиллиан, – И, – она прикусила губу, задумчиво провела рукой по щеке, – Следи за дорогой. И если можно давай немного помолчим, я бы хотела подумать о том что случилось. Не укладывается в голове, зачем, какую цель он преследовал.

– Ты ж у нас психолог, – однобоко ухмыльнулся, и уставился в лобовое стекло, удивив Джиллиан несвойственной ему покладистостью.

Опытной рукой Кэл вел машину в густом транспортном потоке. Время от времени Джиллиан посматривала на Кэла, ей нравилось, как он сидит за рулем – непринужденно, чуть откинувшись назад в полном ладу со своим телом.

Она вдруг подумала о Зоуи, мысленно перебирая ее бесконечные претензии, их она высказывала не только мужу, отголоски скандалов докатывались и до Джиллиан, удивляясь тому, что Зоуи добровольно отказалась и рассталась с таким мужчиной. Джиллиан уже давно перестала поражаться ходу своих размышлений, связанных с Кэлом. Хотя ей не было свойственно так упорно сосредоточиваться на его сексуальных привязанностях и уж тем более осуждать его отношения с бывшей женой.

Закрыла глаза, стараясь хотя бы на несколько минут расслабиться и подумать о чем—то приятном, например, об отдыхе на тропических островах. С Кэлом.

«Джиллиан», – подумал Кэл и осторожно, стараясь не привлечь ее внимания, посмотрел на нее. Джиллиан очаровала его буквально с первого же дня их знакомства. Она так приятно выделялась среди человеческого планктона, населяющего здание Пентагона, хрупкая, но потрясающе сильная. Ее отличала поразительная энергия, и упругая жизненная сила, которые заразительно действовали на окружающих. И он сам легко повелся на них и до сих пор оставался под влиянием ее обаяния. Она выделялась среди женщин окружавших его в жизни. Тонкий ум, смешливость (она могла смеяться над собой и своими бедами), прирожденная веселость и вкус к жизни. Своевольная – да, иногда даже упрямая до такой степени, что не сдвинуть с места. Но в основном он знал ее как чрезвычайно благоразумную и уравновешенную женщину. И этот всегда поражающий его оптимизм, способность видеть в людях хорошее. И ее мягкая красота, она настолько хороша и всегда выглядит такой свежей, преисполненной жизненной силой и чувственностью, она неотразимо действует на мужчин любого возраста, и отлично умеет владеть своим телом. И так ненавязчиво использует природное обаяние, получая самые недостижимые результаты.

Он пропустил момент, когда влюбился в нее, а за последние три дня понял, что и Джиллиан испытывает к нему не только дружеские чувства. И до сих пор так и не решил, что же делать дальше. Ведь он так старательно отталкивал ее от себя, изображал бездушного хама, причинял страдания, издевался и все ради того, чтобы сохранить осыпающиеся на глазах границы, считая себя недостойным такой необычной женщины.

Фостер поерзала на сиденье, закинула ногу на ногу и подтянула сумочку поближе к груди, чем невольно привлекла внимание Кэла. На фоне мелькавших за окном городских пейзажей, четко выделялся профиль Джиллиан. Она изредка невольно морщила аккуратный носик и в такт мыслям, поглаживала мохнатую сборчатую хрень, по чьему-то премудрому мнению, должную считаться украшением дамской сумочки.

На повороте в открытое окно пахнуло ветром, его легкий порыв поиграл с прядями волос Джиллиан, и бросил пару ей на лицо. Она ленивым жестом отлепила их от щеки и закинула за спину.

Шмыгнув носом, Кэл снова ощутил легкий аромат жасмина и сильнее вцепился в руль, вспоминая их обнимашки с Фостер около ее дома.

Он достаточно подержал в руках женщин, чтобы, не видя лица, и не имея возможности считать эмоции, ощутить телом все то напряжение, что возникают между мужчиной и женщиной в конкретной ситуации.

Он столько раз обнимал Фостер, но никогда ранее не присутствовало в их объятиях такого мощного, насыщенного сексуальностью подтекста. Он не настолько хорош в деле распознавания эмоций на слух, но достаточно опытен по жизни – по сбивчивой речи Джиллиан, ее неровному дыханию было слишком очевидно, не страх и желание спрятаться толкнуло ее в его объятия. Ее влекло к нему нечто иное более приземленное, все ее жесты были слишком красноречивы, а тело буквально вопило во всю мочь «хочу».

Какой—нибудь умник принял бы его за психа, озвучь он свои мысли. Не та ситуация, чтобы такая женщина как Фостер думала о сексе. Но так уж вышло, что ему доводилось видеть и более страшные и неподходящие моменты, когда люди занимались любовью под грохот взрывов и свист пуль, самозабвенно отдаваясь чувствам ничего не видя и не слыша вокруг.

Джиллиан его столько раз удивляла, даже хлеще, загоняла в тупик своим поведением, вынуждая на полную включать мозг, чтобы не попасть впросак или не ляпнуть какую-нибудь чушь, увидев в ответ снисходительную улыбочку. Фостер, обладательница самой потрясающей в мире улыбки, от которой слабели ноги, и сводило живот, могла так усмехнуться, что под ее взглядом он чувствовал себя полным ничтожеством.

====== Часть 20 ======

Наступило длительное молчание, Джиллиан изменила своей привычке и не стала включать радио в машине. Не считая врывающихся в открытое окно мимолетных звуков, которыми наполнены улицы, в салоне лишь изредка негромко и сердито поскрипывала кожаная обивка водительского сидения, отзываясь на движения Кэла, когда он переключал скорости или нажимал на газ, обгоняя неторопливого автомобилиста—аккуратиста. Останавливаясь на красный свет, Кэл с ленивым изяществом принимался барабанить пальцами по рулю, брезгливо кривя губы, поддергивал рукава футболки, упорно сползающие к запястьям, причмокивая, пялился в лобовое стекло и упорно избегал смотреть на Фостер, но, не забывая думать о ней.

Кэл любил водить машину. Это его успокаивало и расслабляло, а отработанные до автоматизма движения не мешали размышлять. Если конечно не было необходимости мчаться на предельно допустимой скорости – торопиться на встречу, разбираться на ходу с очередной проблемой, выяснять отношения по телефону. И не приходилось дергаться, застряв в пробке, то повышая скорость, идя на обгон или топтаться на месте, опасаясь дать под зад ползущей впереди тачке, проклиная все на свете.

Время ланча еще не наступило, и чем дальше они удалялись от делового центра, тем движение на улицах становилось спокойней; “форд” беспрекословно слушался руля, покорно отзываясь на малейшее движение Кэла, и ровно катил, мягко шурша новенькими покрышками по гладкому асфальту. Никто не бросался под колеса, не пытался подрезать, не наблюдалось никаких веских причин для яркой демонстрации эмоций. Равнодушно– ленивое выражение лица Кэла вполне соответствовало обстановке на дороге, но резко противоречило его внутреннему состоянию. Впрочем, догадаться об этом мог разве что один лишь дьявол, давний приятель Кэла.

Уж он то прекрасно знал, что задавшись целью, Кэл мастерски умел скрывать волнение, прятать эмоции и выглядеть безразличным тогда, когда считал нужным. И вот сейчас сидя рядом с Джиллиан, вдыхая аромат ее духов – воздух в салоне машины, не смотря на опущенные стекла, пропитался запахом полевых цветов и жасмина – и каждой клеточкой кожи ощущая напряжение Фостер, ему приходилось сдерживаться изо всех сил, изображая полную незаинтересованность.

Да, черт побери! Ему, как нетерпеливому подростку, едущему на первое взрослое свидание, хотелось плюнуть на все приличия, границы, страхи и прочую белиберду, связывающую ему руки, остановить машину, обнять Джиллиан и сказать ей все, что он чувствует и о чем думает. Сказать, как много она для него значит, как он жаждет ее, но Кэл, лишь сильнее стискивал руль в потеющих от напряжения ладонях, поглаживая кончиками пальцев липнувшую к рукам кожаную оплетку, снова и снова преодолевая побуждение.

Его чувства не были мимолетным капризом, не бунтом гормонов, и уж их сложно было назвать кратким восстанием плоти. Но, не смотря на все авансы Джиллиан: взгляды, улыбки, слова полные недомолвок, легкие, как бы случайные касания, откровенные объятия, он сомневался и жутко трусил, а что если все то, что он видит и как ему кажется, читает по ее лицу, имеет другой смысл. Язык тела не врет. Верно. Но Кэл должен признать, что Джиллиан была особенной женщиной, и ему всегда было сложно ее читать. А ее тело было еще большей загадкой. Он хотел ее удержать навсегда и, любая самая незначительная ошибка, могла лишить его настоящего и перечеркнуть их будущее. И Кэл не собирался поддаваться желанию ни на минуту. Не сейчас.

Разгромленный дом. Сломанная мебель испорченные вещи. Почему то все это казалась далеким и не особо важным. Материальные проблемы решаются легко, были бы деньги, а заработать она сумеет, особенно если задастся такой целью. Дом можно отремонтировать, купить новую мебель… Джиллиан волновало и заботило совершенно другое, вернее другой. Мужчина, сидящий рядом, она не переставая, размышляла об их отношениях.

Кэл. Он управлял машиной, которая мчалась в прошлое, чтобы покончить с настоящим и открыть двери в их совместное будущее. Излишне романтично? Пусть, но это очень точно отражало мысли Джиллиан и ее надежды. Кэл недовольно фыркал, сердито ворчал и частенько упрекал ее, требуя наконец—то стянуть розовые очки, повзрослеть и избавиться от идиотской романтичности, свойственной ее натуре, но благодаря романтичности, и возможности рассмотреть светлое в неприглядном, она умудрялась переживать самые тяжелые моменты в своей жизни.

Джиллиан не хотела вспоминать о грозящей ей опасности, о преследующем ее маньяке и обо всех мерзостях последних дней. Мысленно проведя черту, она оставила их позади себя. Ничто и никто не вынудит ее прятаться и дрожать от страха. Она приложит все силы и постарается впредь жить полной жизнью, и в ней большое место уготовано этому невыносимому и несносному, но чертовски милому паршивцу, вцепившемуся в руль, и так тщательно строящему из себя деревянного идола, безразличного ко всему происходящему между ними.

Она не его приятель дьявол, но слишком часто оказывалась поблизости от их милой компашки, и многому научилась, вызволяя из дьявольских лап, своего любимого мужчину и сейчас он очень походил на пловца, стоящего на краю обрыва, готовясь нырнуть в бушующий перед ним океан.

Она не сопротивлялась и позволила, мыслям о Кэле полностью завладел ее разумом. Но, как и он, старательно изображала безучастность к происходящему. Джиллиан сидела неподвижно, не решаясь ослабить слишком туго застегнутый ремень безопасности. Выпрямив спину и, не имея возможности глубоко вздохнуть, она глядела прямо перед собой, застыв в странном ожидании, уверенная, что Кэл отбросит свои предрассудки и сомнения, и в любую секунду припаркуется где—нибудь в укромном переулочке. Крепко сожмет ее в объятиях и станет жадно целовать, и это будут жаркие, требовательные поцелуи, не имеющие ничего общего с тем поцелуем на кухне случайным, непризнанным и отвергнутым ими обоими.

Кэл должен чувствовать то же самое, что и она, разве не так? Он должен ощущать живое электричество, пробегающее между ними. Он должен исступленно желать прикоснуться к ней, найти ее губы… Он же так выразительно смотрел на них. Он должен безумно ее хотеть, с ума сходить от желания. Он должен знать, как знает она, то что происходит между ними, бывает раз в жизни, когда сливаются воедино сексуальное влечение, химическая избирательность жизнетворящих элементов и глубочайшая эмоциональная тяга. Они же так прекрасно понимают друг друга. Он же должен чувствовать то же, что чувствует она. Или так же, как она. Но может быть, он чувствует совсем не то, и не так и не желает видеть, то, что должен?

Да, она видимо ошибается, он думает по– другому. Потому что всю дорогу проехал без остановки с равнодушно – презрительным видом, меланхолично поглядывая по сторонам и храня глубочайшее молчание. А ее интуиция в этот раз подвела, напророчив целый ворох романтического бреда, как высказал бы Кэл, не приведи Господь, прочитай он ее мысли.

Прокатив по прямой улице, обсаженной древними раскидистыми дубами, вдоль аккуратно подстриженных газонов и, сделав крутой поворот направо, Кэл проскочил на желтый свет, и вырулил на вытянутую овалом площадь. Ее окружали пастельных цветов двухэтажные особняки, спрятанные за невысокими коваными оградами, эти достопочтенные свидетели прошлого столетия, каким—то чудесным образом не пошли под нож бульдозера, когда прямо за углом начали расширять дорогу, и освобождать место для новостроек. Наоборот, площадь благоустроили, разбив по центру сквер с детской площадкой и фонтаном.

Сбавив скорость, Кэл объехал по внешнему периметру зеленую зону.

По заасфальтированным дорожкам в тени раскидистых ясеней и сикомор молодые мамаши с колясками выгуливали своих детишек. Парочка сумасшедших любителей бега трусцой, нарезали круги, вокруг прекрасно оборудованной детской площадки, на которой копошилась ребятня постарше. Детский визг и смех раздавался далеко по округе. Не обращая внимания на вопли, разошедшейся детворы, спрятавшись от яркого солнца под разноцветным тентом, трепещущим на ветру, несколько разновозрастных мужчин азартно сражались в шахматы.

Все так же ничего не говоря, Кэл зарулил на платную стоянку, около отделения банка. Выскочил из машины, громко хлопнув дверкой, и спугнув стаю, разгуливающих по тротуару голубей, опустил в прорезь счетчика горсть монет, и вернулся к машине. С улыбочкой открыл пассажирскую дверь, и протянул руки, как галантный кавалер, помогая Джиллиан выбраться наружу.

Ступив на твердую землю, она закинула ремешок сумочки на плечо, отработанным до автоматизма движением провела ладонями по бедрам, расправляя собравшиеся в гармошку джинсы, усмехнулась своим мыслям. Отойдя на шаг от машины, мягко прикрыла дверцу и, услышав, как пиликнула сигнализация, обернулась в сторону Кэла, одновременно осматривая улицу, и отмечая изменения происшедшие за несколько лет. Вашингтон сложно назвать огромным городом, но так сложилось, что за последнее время судьба ни разу не забрасывала их с Кэлом в этот тихий район. Где-то в десяти минутах езды – на одной их тенистых улочек – находился дом, где они жили с Алеком до развода.

Почти незаметно Джиллиан качнула головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания, пригладила волосы и, не успев сделать шаг, едва не отпрыгнула в сторону. Наперерез, под звуки рэпа и галдя на разные голоса, промчалась на роликах шумная компания тинейджеров. Следом за ними, ничего не видя вокруг себя, прошла обнявшись, влюбленная парочка.

На скамеечке, среди деревьев в дымчатой полутени, две благообразные бабули вели неспешную беседу, обмахиваясь веерами. Джиллиан уловила несколько французских фраз, но посчитав неприличным прислушиваться к разговору, стала разглядывать сквер. Обратила внимание на заметно подросшие вечнозеленые кустарники, отгораживающие пешеходную зону от проезжей части. Полюбовалась на искрящиеся в солнечных лучах водяные струи фонтана, то взмывающие в небо, то резко опадающие, окропляя водяной пылью цветущие клумбы. И перевела взгляд на заметно увеличившуюся в размерах детскую площадку. Неприятно кольнуло сердце: через неделю после переезда в новый офис Джиллиан узнала, что беременна, и несколько счастливых недель проходя через сквер, представляла, как будет раскачиваться на качелях или лепить куличики в песочнице ее сын или дочка. Не сбылось. Взгляд на секунду затуманился непрошенными слезами, и Джиллиан вскинув голову, посмотрела в чистое, без единого облачка небо.

Откуда-то донесся взрыв смеха, зазвучала веселая ритмичная музыка, порыв ветра принес дурманящий аромат роз, специй и терпко запахло жареным кофе.

– Налюбовалась? – неожиданно громко и язвительно раздалось за спиной.

Предпочитая не реагировать на насмешку Кэла, Джиллиан все же повернулась к нему.

– Как здесь хорошо, – проговорила она, и одарила Кэла мягкой, чувственной улыбкой, заставив его отступить назад, – Почти ничего не изменилось и универсальный магазин, и почтовое отделение все на прежнем месте.

– Угу, а вон и ресторанчик. Надо же, – Кэл с трудом избавился от наваждения улыбки Фостер и, сунув руки в карманы, покрутил головой. – Неужели и старая карга Дженнис все еще жульничает, не доливая виски, – Кэл вознес глаза к небу и причмокнул, – Со мной этот номер у нее не прошел ни разу, – заметив недоверчивый взгляд Джиллиан, оскорбленно кивнул, – Но кофе она варила отменный. – Сделал хитрющую рожу, – А шоколадные пироженки, посыпанные рублеными орешками, которыми я откупался...

–Мммм… – Джиллиан, приподняв бровь, покачала перед носом Кэла выпрямленным указательным пальцем, – Теперь этот номер не пройдет, ставки повысились.

– Печально, значит, нет смысла надеяться.

– Почему же? – она похлопала Кэла по плечу, – Все может быть, все может быть, – протянула с загадочной улыбкой и ухватила его под локоть, – Давай поторопимся. Еще немного и я умру с голода, – Джиллиан притворно смутилась, взглянув на Кэла, и он увидел, как хитрые искорки пляшут в ее глазах.

– Голодовка отменяется,– проворчал он,– Мне кажется, что последний раз я ел в те времена, когда прикрывали ножки рояля, чтобы не смущать юных дев.

– Это ты о чем, Кэл? – воскликнула Джиллиан, удивленная витиеватой фразой, уловив в голосе Кэла неприличный намек.

– Так, – он хищно прищурился, – Грязные мыслишки.

– Ой! – Джиллиан прижала руку к животу, – О-о-о, – у нее в желудке раздалось громкое урчание.

– Слышу,– насмешливо фыркнул Кэл, – Виски требует закуски. Придется поторопиться.

Обняв ее за талию, Кэл вильнул задом, прижимаясь к бедру Джиллиан.

– Прекрати немедленно, – она попыталась протестовать, но Кэл притянул ее еще ближе к себе, и повел к входу в ресторанчик, огражденному кованой металлической решеткой, почему—то окрашенной в густо малиновый цвет.

– Там пять ступеней, Кэл, – заботливо напомнила Джиллиан, не скрывая иронии.

– Спасибо, дорогая, я еще считать не разучился.

– А я и не спорю, – она неопределенно пожала плечами.

– Фостер, тогда мерзкая белая гадость лепила в морду, было скользко и темно, как в преисподней, – сердито, но хорошо слышными нотками обиды пробурчал Кэл, толкая задом мозаичную стеклянную дверь и пропуская Джиллиан вперед.

– Угу, – кивнула Фостер, входя внутрь

– Осторожно, Джилл, – Кэл довольно оскалился, коротко кхекнув, – Там высокий порог, – не остался в долгу Кэл, ехидничая, – Аккуратней со шпильками.

– Обязательно, – Джиллиан вдруг стало легко, неопределенная грусть и тягостное томление в груди, преследующие ее всю дорогу от разгромленного дома до ресторана, улетучились, сменившись приятным, щекочущим нервы предчувствием и, вздохнув, коснулась ладонью плеча Кэла, слегка подталкивая вперед.

– Все, как прежде, – неприкрытое удивление прозвучало в словах Джиллиан, – Почти, – добавила она через секунду. Спустившись по трем отполированным до блеска дубовым ступенькам, она остановилась, дожидаясь застрявшего в дверях Кэла.

Обстановка бара – а на ресторан это заведение мало походило – была проста, в ней не присутствовало ничего стильного или шикарного. Все очень уютно, по-домашнему. Квадратные столики, застеленные клетчатыми скатертями, расставлены вдоль стен, а вот легкие деревянные стулья с высокими спинками, на которых так любил раскачиваться Кэл, вытянув ноги в проход, сменились кожаными диванчиками. В углу около запасного выхода, как и прежде, стоял доисторический музыкальный автомат. Его обычно включали под вечер и… Джиллиан мотнула головой, вспоминая, как они с Кэлом, на спор кидали в него монетки, пытаясь доказать, чей музыкальный вкус больше соответствует образу этого заведения. Судя по тому, как подмигивали лампочки идеально отреставрированного аппарата, – он работал, наполняя помещение едва слышной, но веселой музыкой.

На плоской панели телевизора, подвешенной под потолком, немного в стороне от бара, беззвучно носились игроки в бейсбол.

Время ланча только наступило, и посетителей еще было немного.

Дверной колокольчик озорно звякнул, и Джиллиан проводила взглядом очаровательное семейство – молодую мамочку, и двух детишек мальчика и девочку, державших друг друга за руки. Они с серьезным видом протопали мимо и чинно уселись на диванчик.

– Ты, что заснула? – шепнул ей Кэл на ухо.

– Колокольчик.

– Фостер, ты и это помнишь, – сморщив жуткую гримасу, Кэл выпятил губы, – Подумаешь, немножко потренькал. Ради забавы, – Кэл дернул плечом и по-хозяйски положил руку на бедро Джиллиан.

Она хотела возмутиться, но тепло мужской ладони было приятно и, сделав вид, что не заметила нахальной выходки Кэла, она отлепилась от его руки и пошагала по узкому проходу к дальней стене к «их столику», почти вплотную пододвинутому к высокому окну. Через верхнюю часть зарешеченного стекла можно было разглядеть кусочек неба и кусты цветущих роз на клумбе перед фасадом здания. А в темноте открывался великолепный вид на подчеркнутую дорожкой уличных фонарей, многоцветную рекламную вывеску, раскинувшуюся на стене дома напротив, радостно зазывающую отдохнуть на тропических островах.

Грациозно скользнув на диванчик, Джиллиан бросила сумочку на сиденье рядом. Устало вздохнула, откинула назад волосы и, погладила ладонью по накрахмаленной до хруста льняной скатерти в черно—красную клетку и взяла в руки меню. Ее приятно удивил разнообразный выбор блюд и умеренные цены, впрочем, именно это и была одна из особенностей этого заведения, которая привлекла их с Кэлом, помимо близости от их офиса, и вкусной еды по-домашнему, отличного кофе и восхитительных десертов. Доброжелательная уютная обстановка. И приемлемые цены, что было весьма важно при их ограниченном бюджете

– Что-то изменилось, – высказался Кэл и завалился на диванчик напротив, – Раскинув руки на спинке и вытянув шею, он осматривался по сторонам, – Не пойму что?

– Тебе ничего не подсказывает некоторая часть твоего тела? – Джиллиан зажмурилась в шутливом восторге.

– Ты хочешь сказать задница? – он нагло ощерился и подпрыгнул на сиденье.

Джиллиан не ответила, лишь всплеснув руками, покачала головой.

– Стулья, раньше здесь были отвратительно жесткие и неустойчивые стулья, – заложив ногу на ногу, Кэл поерзал на диване. – Уютненько, – состроил обиженную рожицу, – Не спорю, было. Всего один раз.

– А я разве что—то сказала, – удивленно приоткрыла рот Джиллиан.

– И очень громко, – Кэл подался вперед и, перегнувшись через столик, обрисовал круг около ее лица.

– Я согласна и не спорю. Снег, скользкие ступени, неустойчивые стулья и отличный шотландский виски.

Моргнув и сузив глаза, Джиллиан с легким осуждением посмотрела на Кэла, через оконное стекло заблудившийся солнечный луч упал ей на лицо, она забавно сморщила нос и наклонилась, ее волосы, словно вспыхнули теплым пламенем.

В смешанном свете– золотистом заходящего солнца, пробивающимся в окна и желтом, приглушенном настольных ламп – одетая в простую темн-голубую трикотажную рубашку-поло, Джиллиан умудрялась выглядеть элегантной. Ее не портило полное отсутствие макияжа, хотя цвет лица был немногим бледнее привычного, а на щеках и переносице явственней проступали веснушки. В контрасте с нежной матовой кожей, чуть припухшие, влажные губы, подрагивая в сдерживаемой улыбке, казались неожиданно яркими, откровенно зовущими.

Выпрямив спину, Джиллиан тряхнула волосами, пушистые непослушные прядки, завиваясь на концах, небрежно касались плеч и открытой шеи. Вопросительно изогнув бровь, Джилл склонила голову в бок, Кэл тут же перевел взгляд ниже на распахнутый ворот рубашки, уставившись на мысок обнаженной кожи и трогательное золоте сердечко на цепочке, примостившееся во впадинке у шеи.

– Ах, это? – Джиллиан догадалась, что привлекло внимание Кэла, она, пробежалась пальцами по рукаву, собирая в гармошку тонкий трикотаж, наклонила голову, прижавшись подбородком к груди.

– Тебе к лицу, – снисходительно отметил Кэл.

– Извини. Все произошло так быстро. Я торопилась, схватила первое попавшееся из одежды и мне самой интересно, как твоя рубашка оказалась в моем чемодане.

– Ладно, проехали, – проворчал он, решив не заострять внимание на одежде Фостер, но все же спросил: – И почему ты решила, что она моя? – он дернул уголком рта, – окрас не тот.

Джиллиан промолчала.

Кэл схватил меню и, выпячивая губы, задумчиво почесывал кончик носа, принялся изучать названия блюд.

За столиком по диагонали от них молодая мамаша разрезала пополам кусок яблочного пирога, не обращая внимания на жалобы своих детей, которым одна половина казалась больше другой. Заметив, как внимательно Джиллиан смотрит на светловолосую в забавных кудряшках девчушку, Кэл нахмурился, а когда ее глаза неожиданно наполнились слезами, он положил ладонь на руку Джиллиан и нежно ее погладил.

Секунду спустя она повернулась к нему.

– Ей примерно столько же лет, – робко и отчего—то виновато улыбнулась Джиллиан, – Впрочем, неважно, – заправила за ухо, упавшую на лицо прядку волос, – Ты выбрал, что будешь есть?

Кэл только успел открыть рот, но высказаться не успел, что впрочем, спасло его от гнева Фостер, ее бесило отношение Кэла к истории с Софи – «забыть и выкинуть из головы», хотя Джилл никогда не показывала вида насколько ей это неприятно.

Бархатный с томной ноткой голос раздался на секунду ранее.

– Какие люди! – к ним подплыла официантка, высокая смешливая мулатка – Языкастый всезнайка, давно тебя не видела, – наклонилась, мягко толкая Кэла в плечо пышной грудью, готовой прорвать розовую ткань форменного платья. Выудила из кармана и ловко щелкнула зажигалкой, поднося дрожащий огонек к толстой белой свече, небрежно воткнутой в бутылку из темно-зеленого рифленого стекла, и играющей роль своеобразного светильника. – Что будем заказывать, красавчик?

Уставив руки в бока, официантка с широкой улыбкой, не пряча своего любопытства, рассматривала Кэла и Джиллиан.

– Мила, все хорошеешь, – свинина на ребрышках, так же прекрасна, как и ты? – с делано испуганным видом Кэл забился в угол, с опаской поглядывая на необъятный бюст женщины.

– А почему бы и нет, – она игриво повела плечами, и огладила себя по крутым бедрам, – И свининка у нас тоже пальчики оближешь, – ответила она довольная собой.

– С тушеной фасолью, – аппетитно причмокнул Кэл.

– Все так, как пожелаете, – Мила разве что ножкой не шаркала, даря Кэлу одну за другой обольстительные улыбки. – А что будете вы, мэм? – обратилась она к Джиллиан, во всю охмуряя Кэла, она не забывала о работе.

– Мне мясные рулетики по мексикански, зеленый салат и пасту с грибным соусом, – с легкой улыбкой попросила ее Джиллиан, и искоса глянула на Кэла. Мила могла вывернуться на изнанку, но завлечь Кэла ей было не по силам, для этого она должна быть раза в два стройнее и иметь блондинистую гриву. – И стакан апельсинового сока.

– Облопыш, – ласково проворчал Кэл

Она рассмеялась в ответ, и отражение света зажгло перламутровые искорки на ее влажных губах.

Капризно нахмурив брови, понимая, что ей здесь ничего не отколется, официантка развернулась и, покачивая бедрами, отошла от столика.

– Мила! – Кэл заорал ей вслед, вскидывая руку и, прищелкивая пальцами, приказал, – Бутылочку вина! И не вздумай принести какой—нибудь бурды.

– Заметано, шеф, – бросила она через плечо и походкой королевы пересекла зал, направляясь в сторону кухни.

В предвкушении вкусного обеда Джиллиан расслабилась и, откинувшись на спинку диванчика, с обворожительной, кокетливой улыбкой, посмотрела на Кэла, сидящего напротив. Тот приподнял брови, скорчил вопросительную гримасу, побарабанил пальцами по столу и развалился на мягком диване, подперев ладонью щеку, обозревал посетителей ресторана.

Взгляд Джиллиан скользил по фигуре Кэла, по его лицу, и уже в который раз с рвущимся наружу восторгом, она пристально рассматривала его руки. Они были удивительно красивы, такие не должны принадлежать мужчине, изящные сильные с длинными чувствительными пальцами, на фалангах которых кое-где пробивались черные, Джиллиан знала, очень мягкие волоски. Ей захотелось взять ладонь, небрежно лежащую на его колене, ласково погладить, поцеловать. А еще хотелось узнать, на что способны эти гибкие и явно умелые пальцы. Почувствовав, как запылали уши, и краска смущения разливается не только по щекам, а и шее, Джиллиан придвинулась к стене, прячась в полумраке, но не смогла удержать улыбки, не скрывая свое хорошее настроение.

Кэл не был красавцем, в общепринятом смысле, однако в его неброской внешности, присутствовало что—то неотразимое, что цепляло женский взгляд, и даже в присущей ему небрежности и самодовольном нахальстве ощущалось нечто, что вызывало неподдельный интерес и чувственное влечение. То самое сильное мужское начало, которое либо есть, либо нет, независимо от пышности волос, роста, стройного накачанного тела упакованного в элегантные одежды, то особое, что заставляло сразу ощущать его присутствие и власть.

Джиллиан так увлеклась разглядыванием Кэла и погрузилась в размышления, что пропустила момент, когда у них на столе появилась бутылка вина и два высоких хрустальных бокала.

Кэл разлил по бокалам искрящееся «солнечное» вино. Даже не сделав глотка, он ощущал себя так, словно эта терпкая жидкость уже растеклась по венам обдав его жаром. Отсвет свечи плясал по волосам Джиллиан, отражался насмешливыми огоньками в ее прозрачных глазах, мягко ласкал ее полные губы. Фостер никогда раньше не казалась ему столь обворожительной, необыкновенно красивой и невероятно желанной.

Джиллиан почувствовала, что Кэл ее рассматривает, подняла глаза и, чуть склонив голову к плечу, уставилась на него немигающим взглядом, как бы спрашивая: “Ну что, приятно, когда на тебя вот так беззастенчиво пялятся?” Но Кэл только – или ей показалось – нагло ухмыльнулся и осушил свой бокал до дна, с громким бульканьем снова наполнив его до краев.