Текст книги "Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)"

Автор книги: Oh panic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 42 страниц)

– Нет. Только успокоительное. Но доза была нормированная.

– Он пил успокоительное, говорит, что доза была нормальная, – продолжал отчитываться Рафаэль. – Ага… Испугался? Не то слово! Я чуть в штаны тут не наложил с этим идиотом! Хорошо. На связи.

– Фальк? – поинтересовался я.

– Нет, Лесли.

– Вы помирились?

– Пришлось. Твоя благоверная звонила, сказала, чтобы мы искали тебя и после не оставляли одного.

– Благоверная? – соображалось мне туго. Я только чувствовал тошнотворный запах болотной воды – похоже, Рафаэль плеснул в меня водой из вазы для цветов.

– Гвендолин, – Рафаэль произнес ее имя, как самую простую истину, а для меня, как скальпелем по телу, вскрывающий все то, что произошло пару часов назад. – Она позвонила Лесли, а та мне.

– А чего же она сама не кинулась меня искать, уж если так испугалась? В ее духе делать работу чужими руками, – съязвил я, хотя отчетливо понимал, что если бы она поехала за мной, тогда я точно бы не выдержал и сделал что-нибудь страшное: например, кинулся под машину, прямо на ее глазах или спрыгнул с моста. И она бы точно не удержала.

– Не знаю. Гвен позвонила, как только вы расстались. А теперь объясни мне, – его голос изменил интонацию и стал напряженней. – Что за бред про триста лет в прошлом и бессмертие Гвен?

Я опешил:

– Откуда ты знаешь?

– Лесли рассказала вкратце.

– Что? – я аж взвизгнул, подпрыгнув на диване и вцепившись в волосы.

– Прикинь, сам в шоке. Лесли все знает уже, как дня два. Не скажу, что она в восторге от подруги, но, кажется, она все же приняла ее сторону. Мне пытались кратко объяснить, но я ни хрена не понял. Понял, что Гвен вернулась и, кажется, окончательно снесла тебе мозг.

Я снял вонючую, липкую майку. Запах болотной плесени просто не выносим, он тормозил и так не работающий мыслительный процесс в моей голове.

– Еще раз обольешь меня водой из-под цветов, я пущу жить в твою комнату вонючую кошку.

– Ну, уж прости, чувак, при спасении тебя, твой одеколон рядом не стоял! Что было рядом, то и вылил.

Я уставился на разбитый рояль, который мы так и не убрали. Времени не было. Сейчас он напоминал мне меня: покорёженный, разломанный, грустно молчаливый. Теперь еще и диван, облитый цветочной водой, с пятнами от бессонных ночей: алкоголя и дырками от пепла сигарет.

Черти что творится!

– Что ты не понял о Гвен? Я отправил ее к Бенфорду. Она прожила с ним долгую счастливую жизнь и вот решила вернуться ко мне.

– Как это возможно?

– Она бессмертная. Я же говорил, что мы путешественники – мутанты.

– Ага, люди Икс! И она типа Росомахи: бессмертна и беспощадна.

– Нет, Гвен – это Гвен.

– И что ты будешь делать?

– Не знаю. Я ее боюсь. Она говорит, что любит меня, что всю жизнь была рядом, – я отвернулся от брата, со всей силы сжимая переносицу, – Понимаешь, я хочу быть с ней, хочу верить, что нужен так, как она мне, – в голове снова зазвучал нежный умоляющий голос «ты – моя душа, мое сердце», – Но в моей голове многое не умещается: что она выбрала другого, что прожила с ним жизнь, что жить без меня не может, что 250 лет ждала меня, что она стала другой. Я знаю только одно – я хочу сейчас находиться подальше от Гвен и попробовать обойтись без нее.

– Бессмысленно тебя отговаривать, не вестись у нее на поводу?

– Да. Я к ней присушен, привязан, приклеен, пришит – назови, как хочешь. Две кривые среди параллельных.

– Вас обоих надо в карцер к психопатам.

– Мы убьем друг друга. При том, не коснувшись друга.

Повисла пауза. В моей голове было пусто, лишь появилась боль в затылочной части, требующая принять таблетку.

– Забавно… – неожиданно произнес Рафаэль.

– Что?

– Ты все время хочешь спасти ее от чего-то, когда ее нужно спасать от самой себя.

«Ты сделал все в точности да наоборот! Звезда от печали, тоски и страдания САМА свою гибель найдет!»

– Ты нашел ее в прошлом – не кто-то другой, а именно ты, а потом вернул ее из портрета, как в каком-то дешевом фильме ужасов, затем все это самоистязание с ее отправкой в прошлое. И что же сделала она?

– Она? Она всего лишь прожила 254 года, – я произнес это и ужаснулся, почувствовав, как кожа покрывается мурашками. Мне никогда не представить, какого это!

Жизнь не единожды отомстила Гвендолин за меня. Это точно. Не надо быть пророком.

Из раздумий вывело то, с каким громким вздохом Рафаэль встал и поплелся в кухню. Включив свой телефон, я увидел кучу пропущенных от Рафаэля и один от Ника Макмиллана. И видно мой сигнал о включённом мобильнике прошел к сокурснику , что он тут же позвонил снова.

– Привет, Ник.

– Привет, Ромео! – заорал он в трубку, – Как твои дела? Где тебя носит? Совсем пропал!

Ник был не только сокурсником, но и еще бывшим товарищем по команде в поло.

– Где-то носит…

– Личная жизнь кипит?

– Я бы сказал, варит в крутую.

– Тогда ты согласишься на мое предложение! Сегодня у Джека будет вечеринка! Предки слиняли куда-то и он всех собирает. Там будет вся наша команда, куча выпивки, девочки. Всё, чтобы расслабиться от загонов!

На мгновение захотелось грубо послать его куда подальше: мне сейчас не до вечеринок. Но, когда он произнес интонацией чеширского кота «девочки», словно предлагал продать душу дьяволу за удовольствие, я задумался. Не я ли хотел попробовать жить без нее? Так почему бы не начать с удовольствий? Простых, низменных потребностей?

– Я приеду.

– Яху! Я знал, что ты не устоишь. Приезжай к двенадцати. Будет самый разгар вечерины. Обещаю тебе припасти самую красивую девчонку. Хотя, нет, хрен тебе! С твоим смазливым лицом ты и так снимешь любую. Короче, жду!

Послышались короткие прерывистые гудки.

– И куда ты собрался? – Рафаэль вышел из кухни, жуя огромный бутерброд.

– На вечеринку к Макмиллану.

– Отлично! Я с тобой.

– Что? Тебе нет восемнадцати. Школоте туда нельзя. Ты остаешься.

– Нет. Если ты хочешь упиться и обкуриться, пожалуйста, только под моим присмотром. Не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.

Нет, ну бесит просто! Кажется, Рафаэль слишком переоценивал мои возможности. Хотя, пусть. Я меняю правила: сегодня я буду делать то, что хочу.

***

Музыка глушила. Прибавить еще громкости и может показаться, что звуковой волной тебе разорвет череп. Но Лесли и Рафаэль пробирались в центр этого безумия. В шикарном особняке творилось мракобесие. И если сам дьявол там не присутствовал, то точно желал бы там оказаться. Множество молодых людей, оголенные тела, дерзкий громкий смех с перечетом всех зубов у смеющегося – все были либо пьяны, либо обкурены. Кто-то танцевал, кто-то вел разговор, при том видно, что люди были под кайфом, раз решили поговорить о философии в этой духоте и шуме, кто-то бесстыдно зажимался у стен и по углам, забыв о скромности и приличии.

– И я еще наезжала на вечеринки Синтии. Уж лучше скукота, чем полное моральное разложение, – проорала Лесли в ухо Рафаэлю.

В этот момент Рафаэль схватил ее за талию и резко притянул к себе, потому что кто-то пьяный вывалился из комнаты, чуть ли не на Лелси, попутно испражняя свой желудок.

Молодых людей передернуло от омерзения.

– Пойдем, найдем его и свалим отсюда.

Они активно начали пробираться через толпу, попутно используя локти для расталкивания.

– Михаэль! Михаэль, – заорал Рафаэль, подбираясь к знакомому парню. Тот, увидев младшего де Виллера, сделал движение рукой в знак приветствия, при этом странно пританцовывая, будто в эйфории. – Где Гидеон? Он тут?

Тот снова кивнул, при этом заторможено. После чего махнул рукой, чтобы пара следовала за ним.

Пройдя пару комнат, они вошли в богато обставленную комнату, где не было слышно сумасшедшего ритма, но все равно играла музыка, при этом другая. В комнате все было в красных тонах и позолоте с черными глянцевыми поверхностями, будто это был клуб. Здесь походу был концентрат элиты вечеринки. Неприятные девицы змеями обвивались вокруг пьяных и охамевших парней. В конце комнаты, ровно посередине находился Гидеон. Его вид шокировал Лесли, но не Рафаэля. Де Виллер старший полулежал в бархатных подушках с расстёгнутой рубашкой в обнимку с двумя девицами, которых проще назвать раздетыми, чем то, что на них было, одеждой.

– Твой брат – самец, девки из-за него тут с ума посходили, – Михаэль со слащавой улыбкой посмотрел в сторону дивана. Тем временем, как сам Гидеон вовсю целовался с блондинкой, которая жадно шарила своей рукой по его торсу. Это вызвало несдерживаемый возглас отвращения со стороны Лесли, а Рафаэль скорбно пялился на этот Содом.

– Ты кому звонишь? – Рафаэль обернулся и увидел Лесли с трубкой у уха.

– Гвен!

– Зачем? С ума сошла? Вот кого сюда не надо звать…

– Алло, Гвен! Это я, Лесли! Приезжай, тут творится полный разврат. Не знаю я! Он тут с девицами зажигает. Одна уже к нему прилипла, как присоска! Хорошо. Через сколько будешь? Окей. Мы постараемся его удержать!

Она выключила телефон и обернулась к злому Рафаэлю.

– И зачем ты это сделала?

– Слушай! Этого саморазлагающегося монстра нужно остановить! Мы одни не справимся. И если что его и остановит, то только то, что сделало его сильнее, не убив. Это я про Гвен! Им нужно поговорить. Нормально поговорить.

Тяжелый вздох и Рафаэль мысленно согласился с Лесли – она права. Они Гидеона остановить не смогут. Сможет лишь Гвен, иначе они получат вместо Гидеона олицетворение Дориана Грея с падением нравственности и морали, но со стойким желанием опробовать всё, что стоит под запретом «опасно для жизни».

– И как нам его удерживать? – он обернулся к дивану, но увидел, что тот уже пустой – Гидеона с блондинкой не было. На нем скучающе осталась одна девица. – Куда он делся?

– Кажется, он решил уединиться с Нэнси.

– С кем?

– Блондинка. Ее зовут Нэнси. Она на один класс младше нас. Ей шестнадцать. Всегда знала, что она та еще девица!

– Шестнадцать?! – взорвался Рафаэль. – Тем более его срочно надо найти!

Он в ужасе стал смотреть, куда могли те исчезнуть: долго искать не пришлось – в углу была открыта дверь, приглашая заманчиво своей темнотой внутрь. Мимо Гидеон пройти никак не мог, а вот туда исчезнуть – легко.

– Пошли, – он, схватив Лесли за руку, потащил к двери. Там был выход в коридор, который вел к лестнице на второй этаж. Походу раньше это было сделано для прислуги, чтобы не шныряла на глазах у хозяев. Поднявшись на второй этаж, они очутились снова среди людей, которые сидели и курили явно не сигареты, все также целуясь, зажимаясь и хохоча.

Рафаэль открывал в комнате дверь за дверью.

– Стой здесь, – приказал он и скрылся в одной из комнат.

Войдя в спальню, молодой человек увидел распластавшегося на кровати Гидеона. Сверху на нем сидела блондинка и страстно целовала в губы. По тому, как брат держал ее за талию, словно дерево обнимал, было понятно, что Гидеон не до конца понимает, что происходит.

– Гидеон!

Старший медленно обернулся на крик, пытаясь сфокусироваться на том, кто его позвал. Опознав окликнувшего, он расплылся в пьяной улыбке.

– Рафаэль? Ты все-таки пришел!

– Ага. И уже битых полчаса наблюдаю, как ты пытаешься доказать себе, что тебе весело.

– Это кто? – девушка злобно смотрела на Рафаэля за то, что тот бесцеремонно вошел в их уединённое место. Но в ее взгляде читался страх, кажется, она узнала в нем ученика из своей школы.

– Знакомься, мой брат Рафаэль. Угроза Питеру Паркеру и всем супергероям, – он рассмеялся своей шутке и снова бухнулся на кровать. Девушка гадко захихикала в унисон, после чего продолжила целовать пьяного де Виллера.

– Прежде, чем затаскивать кого-то в постель, сначала спроси его возраст.

– О чем это ты?

– Это Нэнси. Она из моей школы.

Сказанное не сразу дошло до Гидеона. Но как только смысл приобрел значимость, он прекратил улыбаться и целоваться с ней, отстранив ее от себя.

– Сколько тебе лет?

– Врет он все! Обознался. Мне восемнадцать, – но по ее голосу было понятно, что врет именно она.

– Сколько тебе лет? – чеканя каждое слово с паузами, грозно произнес Гидеон. Рафаэль самодовольно улыбался, привалившись к стене и наблюдая позор раскрепощённой девицы.

– Шестнадцать… – она пропищала, стыдливо опуская глаза.

– Merde! Diablo! Ты хочешь меня посадить в тюрьму? Живо слезла с меня!

Девушка медленно сползла с кровати и начала поправлять платье. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Она. На мгновение воздух в комнате наэлектризовался и казался ощутимым. Гвендолин быстро окинула комнату взглядом и поняла, что к чему. А Нэнси тем временем с пунцовыми щеками и фразой «ну и пожалуйста, чертов недотрога» гордо прошествовала мимо нее, удостоившись оценивающего взгляда Гвен.

Она развернулась и молча посмотрела в глаза Гидеону: в ее взгляде сквозила грусть и четкое «что ты творишь?».

– Гвен? Откуда ты здесь?

– Мне сказали, что здесь вечеринка года – не могла пропустить…

– Прости, но вечеринка «кому за двести» проходит не тут!

– Да, но и школьниц здесь тоже не должно быть, – она кивнула в сторону ушедшей Нэнси.

Он встал. Видно, что его пошатывало от выпитого. Вид тоже желал лучшего: расстёгнутая на все пуговицы рубашка оголяла торс с мускулами, он пытался ее застегнуть, стараясь совладать с пальцами.

– А ты теперь всех, кому нет и пятидесяти, малолетками считаешь? – он подошел вплотную, смотря на нее злобным, полным ненависти взглядом, но она не отвела глаз, смотря на него с беспокойством и тревогой.

– Нет, возраст – не мой пунктик для ревности.

Он отшатнулся от нее, а она со стоном закрыла глаза.

– Гидеон, пожалуйста. Не цепляйся к словам. Пойдем домой. Мы попробуем поговорить не в такой обстановке!

Но он, уже не слушая ее и не обращая на окрики, двинулся на выход. Гвендолин, отчаянно крича его имя, кинулась за ним.

Но далеко тот уйти не смог. Слишком много народу было в одном доме: здесь в коридоре они мешали спокойно пройти простому человеку, а тут пьяный. Гидеон, шатаясь, спотыкаясь, пробирался к центральной лестнице, чтобы спуститься вниз. Гвендолин, Лесли и Рафаэль шли за ним.

– И ты простишь его? Он сейчас чуть не изменил тебе! – возмущенный горячий шепот Лесли опалял ухо Гвен.

– А что мне остается делать? Я нанесла эту рану, он всего лишь пытается вылечиться.

– Пытаясь переспать с кем-то?!

– Да, ты права. Это будет сложно. Но я прощу его. Уже простила. Он потом сам возненавидит себя, а я не должна позволить ему сделать это.

Они вышли к парадной лестнице, которая витиеватыми перилами красиво выгнулась до первого этажа. Люди были и тут, оставив проход для спуска маленькой змейкой. Гвендолин, как привязанная, шла за шатающимся Гидеоном, который уже успел у кого-то схватить стакан с алкоголем и осушить его полностью. Она значительно опередила и оторвалась за плетущимися сзади Рафаэлем и Лесли. В этот момент какой-то тип под два метра ростом и квадратной челюстью вынырнул слева и, с тягучим басистым «Вау! Детка, развлечься не хочешь?», прижал Гвендолин к стене, навалившись все телом. Его руки тут же начали неприятно шарить по ее телу. Девушка в шоке замерла, слабо пытаясь отпихнуться, широко распахнув глаза и пытаясь вдохнуть, так как этот бугай своим весом словно выбил весь воздух из легких, и неприятно дышал ее в шею пьяным угаром. Еще до конца не сообразив, что нужно отбиваться, она услышала крик Гидеона «Убери руки!», а затем, как навалился бугай, также неожиданно его отодрали от нее, что она потеряла равновесие и оступилась, сползая по стене вниз.

Резкий девчачий визг со стороны прозвучал, как сигнал к бою. Парни сцепились, будто бойцовские собаки. При этом Гидеон явно проигрывал в росте и весе нахалу, а тот, проигрывал в технике боя. Люди словно на петушиных боях кричали и скандировали «бей!». Толпа жаждала крови и зрелищ. Гидеон вначале быстро вел в бою, пока его не подвела плохая координация – удар в челюсть и, словно в замедленной съемке, он летел головой вниз по лестнице: тело пролетело, сбивая людей и сосчитывая ребрами десяток ступеней.

Вопль ужаса пронесся через тело Гвен. Она почувствовала, как ноги стали безвольными и ватными. Гвендолин в ужасе смотрела на распластанное на лестнице тело Гидеона, ощущая сковывающий сознание ужас. Рафаэль, увидев, что брат свалился, кинулся к нему, расталкивая зевак. Люди уже не скандировали, они любопытно смотрели, ожидая новости о том, что же с парнем.

Секунда и вот она заметила, как Гидеон медленно открыл глаза, откликаясь на теребящего его Рафаэля.

– Жив! В порядке!

Так же, как пришел ужас, Гвендолин почувствовала облегчение и ярость.

Еле сдерживая себя, она поднялась, глядя на обидчика, который усмехался над Гидеоном, глядя со второго этажа вниз, как того приводит в чувство брат.

– А теперь молись Богу, чтобы я не убила тебя, – она надвигалась на него, сжимая кулаки. Бугай обернулся и засмеялся, глядя на разъяренную хрупкую девушку.

Легким ударом она сначала выбила ему плечо, после чего нажав на нужные точки на теле бугая, поставила его на колени, заводя его вывихнутую руку за спину; тот корчась от боли, стискивал зубы, чтобы не закричать. Наклонившись к самому уху бугая, она прорычала:

– Еще раз увижу тебя на таких вечеринках, то сдам в полицейский участок, ты понял?

Тот лишь сильнее стиснул зубы.

– Ты меня понял? – она нажала на болевую точку в вывихнутом плече.

– Да! – и отпустила. Но лишь на мгновение, чтобы врезать ему по лицу локтем, так же, как тот ударил Гидеона.

Развернувшись, она ушла, направляясь к лестнице, оставляя изумлённые и взгляды в спину и безумные восхищенные крики молодых людей. Рафаэль поднял приходящего в сознание брата и взвалил себе на плечо. Гидеон, постанывая, еле-еле приходил в себя.

Гвен нежно взяла его лицо в руки и осмотрела распухшую губу.

– Он в порядке. Просто в отключке. Плюс выпил изрядно.

– Тут, похоже, легче абсента не наливают! – подоспевшая Лесли смотрела с изумлением на Гвен. – Ты где так круто научилась драться?

– Была знакома с одним даосским монахом*, – отмахнулась Гвен, – Нам нужно уходить отсюда.

Они пробирались к выходу, таща Гидеона на себе. На улице, на свежем воздухе, они почувствовали облегчение, посадив старшего Де Виллера к одной из колонн дома. Гвендолин отошла в сторону и звонила кому-то по одолженному ей Лесли телефону.

– Вот ты бы за меня не дралась! – Рафаэль с претензией посмотрел на Лесли.

– А ты хочешь, чтобы я еще дралась за тебя? – ответно возмутилась Лесли, упирая руки в бока.

– Мне иногда кажется, что тебе все равно есть я или нет в твоей жизни. Меня убивает твое безревностное отношение ко всему, что связано со мной: где я, с кем я.

– С чего ты решил, что не ревную? Я просто не показываю это в отличие от тебя!

Гвендолин покосилась на них, одновременно разговаривая с кем-то по телефону: видно, что пара продолжала какой-то старый спор.

– А зря. Мне иногда хочется, чтобы ты была чуть более щедра на свое внимание. Ты же ведешь со мной, как принцесса с рабом. А этот твой «легкий флирт», – он сделал движение пальцами, будто ставил кавычки, – С другими пацанами! Лесли! Я не каменный. Конечно же, я буду ревновать. И если ты думаешь, что от этого наши отношения будут горячей, то крупно ошибаешься!

Кажется, слова парня подействовали на девушку, что она застыла в немом недоумении, уставившись на него.

– Я вызвала вам такси за свой счет. Он отвезет туда, куда вы попросите, – Гвендолин прервала повисшую паузу в споре между влюбленными, смотря на пьяного Гидеона, который что-то пробормотал под нос, все также сидя у колонны.

– А Гидеон? – с сомнением спросил Рафаэль.

– Он едет со мной. Теперь я его никуда не отпущу.

Машина взвизгнула тормозами, набирая скорость и увозя целующихся Рафаэля и Лесли, которые, наконец-то, помирились и наслаждались друг другом. Следом за ними бесшумно подъехало серебристое Вольво последней модели. Из нее вышел водитель.

Мужчина был элегантно одет в черный дорогой костюм. Легкой плавной походкой, будто на прогулке, не замечая кучу пьяных студентов и крики, он направился к девушке, которая также была элегантно одета в дорогое черное платье и сидела на ступеньке, возле пьяного парня у колонны. Тот что-то невнятно говорил и делал пасы руками.

– Мисс Гвендолин, вот уж не ожидал вашего звонка. Особенно увидеть вас среди пьяных студентов, – он засмеялся, обводя взглядом дебош творящийся вокруг. Его американский акцент выдавал его с головой, так же как и голливудская белоснежная улыбка. Он словно сошел с экранов кинозалов, олицетворяя собой идеал мужской внешности: высокий, статный, широкоплечий, с крупными правильными чертами лица и резко очерченными бровями. Все в нем говорило о том, что он не с улицы и никогда там не был, и уж тем более такие вечеринки не подходят ему по статусу.

– Здравствуй, Марк. – Гвендолин улыбнулась ему, подходя к нему и протягивая руку для приветствия. – Я решила позвонить тебе и попросить о помощи, не как твой начальник, а как девушка в беде.

Он смущенно заулыбался. Гвендолин знала репутацию парня, как самого отъявленного ловеласа; Марк уже не первый год отчаянно флиртовал с ней, считая ее холодность и отстранённость очередной заманчивой преградой. Марк обладал парой нефтяных скважин и аналитическим складом ума, схватывая все на лету. Он из тех людей, для которых не было ничего невозможного, появляясь всегда там, где надо и имея нужных людей повсюду. Многие считали, что он успел кому–то продать душу за свою внешность и влияние, Гвен же знала, что дело далеко не в дьяволе – всё намного прозаичнее.

– Я не хотел верить, что вы решили вернуться в Лондон и отойти от дел.

– Ну вот! Сам видишь, – показывая рукой на пьяных студентов, – Ушла во все тяжкие. Отдыхать тоже надо.

– И долго вас не будет?

– А что? На моем месте сейчас Реджинали, я ему доверяю, как себе.

– И все-таки? Я больше люблю находиться в подчинении у красивой молодой девушки, чем у толстого итальяшки.

– Не знаю. Сейчас началось самое интересное. Боюсь, что времени у меня отдыхать не будет. Поэтому дела компании мне будут только мешать.

– Чем мне вам помочь?

– Отвести меня и мистера Де Виллера ко мне домой, – она улыбнулась, оборачиваясь на парня, который все также сидел возле колонны, склонив голову на грудь.

– Де Виллер? Это не тот ли потрясающий Гидеон де Виллер, который похитил ваше сердце? – он ухмыльнулся, в его голосе звучало ехидство и сарказм. Не смотря на то, что он не был влюблен в свою начальницу, факт, что самая сильная и независимая женщина мира предпочла ему другого, был неприятным. Гвендолин имела над Марком какую-то странную власть, ему хотелось ей беспрекословно подчиняться, каждый раз отмечая ее уязвимость и женственность. А Гвен относила Марка к тому типу людей, которых она допускала близко к себе, и дорожила ими. Она иногда видела в его чертах и поведении сильное влияние генов своего сына Аластера: мужчины всегда в этой линии получались умными, благородными, уверенными и чертовски соблазнительными.

– Он просто устал и немного напился, – смущенно пробормотала девушка.

– Немного? – рассмеялся Марк.

– Ну, хорошо. Много. Поможешь?

– Если его будет тошнить, то у меня в машине есть пакеты.

– Если его стошнит, я тебе куплю новую машину, – ответила она, мило улыбаясь, будто предлагала новую игрушку взамен старой.

Марк, не отвечая ей, двинулся к Гидеону. Подойдя ближе, он отметил про себя, что парень красивый – значит, не так обидно, почему мисс Гвендолин влюблена в него. Перекинув руку Гидеона через свою шею, он подхватил парня и повел его к своей машине.

Через пару минут они уже мчались по направлению к Белгравии.

Машина затормозила у входа в ее дом. Марк помог выйти Гвендолин, затем занести Гидеона, положив его на ее кровати. У выхода он нежно поцеловал ее кисть, соблазнительно заглядывая своими темными карими глазами в ее голубые.

– Был счастлив помочь, вам мисс Гвендолин.

– А мне было приятно тебя увидеть.

– Вам точно не нужна помощь с вашим кавалером?

– Это всего лишь опьянение, а не смертельная болезнь.

– И почему вы в него так влюблены? Может, когда-нибудь вы все-таки обратите внимание на других.

– Нет, Марк, только он.

Он наигранно вздохнул, после чего, попрощавшись, исчез в салоне своей машины и уехал в ночь, оставив ее наедине с тем, кого она так отчаянно ждала все эти годы.

Иллюстрации к главе

http://radikall.com/images/2014/06/19/hTZ7.png

========== Утонченная ревность. Гвендолин ==========

Есть ревность грубая – когда не доверяешь тому, кого любишь; есть ревность утончённая – когда не доверяешь самому себе.

Филиппо Пананти

Дом пуст. Этот дом всегда был пуст.

Только не теперь.

Я сидела на кухне и старалась разложить хлам в своей голове по полочкам. Это всегда помогало, когда я не знала, что делать дальше, даже больше, в принципе, это именно то, что позволяло мне не сойти с ума. Именно это мне и было необходимо прямо сейчас, чтобы избавиться от ярко запечатлевшейся в памяти вечеринки, на которую я бы никогда не пошла по собственному желанию.

И то, как он смотрел на меня.

И то, как он провожал взглядом полураздетую девушку.

Держи себя в руках, Гвендолин. Резко вдохнула, а спокойствие не пришло.

Чайник начал свистеть – пора прекращать страдать. Встала со стула и направилась к плите. Жасминовый чай – лучшее успокоительное, которое я нашла за всю свою жизнь. Налила в две чашки, просто так, на всякий случай, и вместе с ними поднялась наверх. Дверь была чуть приоткрыта, а, значит, я без шума пробралась в комнату, где на кровати, раскидав ноги, спал Гидеон. По его виду едва ли можно было сказать, что он являлся членом Тайной Ложи, если только, конечно, вы не имели в виду нечто связанное с дьявольскими культами. В губной помаде, в крови и в грязной одежде, он спал так мирно, что мне хотелось бы, что так спокойно было всегда. Только уже со мной, а не в алкогольном сне.

Прошел уже час, а может и два.

Время остановилось или просто для меня оно никогда и не было быстротечным? Когда-то я могла сосчитать секунды, теперь же не могла сосчитать даже года. Но вот он спал на моей кровати и, наверное, время попросту исчезло.

Я бы так хотела, чтобы оно исчезло, чтобы растворило все те годы, что я провела одна, и оставило только этот миг. Когда в моем сердце так же тихо, как и в этой квартире. Ни боли, ни сомнений, ни криков. Только ты и тишина.

Но в тоже время, я этого совершенно не хотела.

Перед глазами тут же вспыхнул образ Бенедикта. Ему было сорок, а глаза были все такими же задорными. Он смотрел на меня ранним утром, когда солнце едва задевало шторы и проникало в спальню, и было видно, как частицы пыли танцевали при слабом ветре. Легкий поцелуй в нос и в плечо. Безмятежность в движениях. Счастье во вздохах.

Время прошло, а рана так и не затянулась.

Да и никогда не затянется, потому что часы не лечат, а годы не зашивают открытые раны. Лишь безжалостно льет тебе на душу перекись, сжигающая заразу, наслаждаясь тем, как корчится под ней кожа. Глупо было верить в то, что со временем оно убьет во мне воспоминания о человеке, с которым я провела свою жизнь.

И вот солнце вновь играло с пылью, танцующей в воздухе, едва-едва задевая шторы.

Только ощущение незыблемости куда-то исчезло. Поэтому я просто села на край кровати и аккуратно провела кончиками пальцев по его лицу, стараясь не разбудить. Но он дернулся и резко открыл глаза, поймав мою руку как нечто чужеродное. Судя по взгляду, он совершенно не понимал, где находился.

– Как я здесь оказался? – спросил он, оглядывая комнату, но, так и не выпуская мою руку.

– Я забрала тебя с вечеринки, – ответила я, игнорируя пульсирующую боль в запястье от того, как сильно он его сжимал.

Гидеон нахмурился, будто старался вспомнить события минувшего вечера. И я прокручивала все в памяти вместе с ним. Звонок Лесли, с просьбой проследить за ним, чтобы тот не натворил никаких глупостей и ответный звонок, чтобы рассказать, что именно этим мой Ангел-Хранитель и занялся. Я не могла позволить ему рушить свою жизнь из-за меня. Не могла и не хотела. Даже если мне придется вымаливать у него прощение тысячу лет, я буду это делать не отвлекаясь.

– Господи, – он отпустил мою руку и вновь упал на кровать, закрывая лицо руками. Значит, память все-таки упала на него пятитонным грузом. Выпивка, драка и полуобнаженные тела. Только я не могла его осуждать, жизнь кидала и не в такие ямы.

– Как ты узнала, где я? – он вновь открыл глаза и попытался сесть, но тут же схватился за голову. Что ж, антипохмелин давно завалялся где-то на верхней полке.

– Мне позвонила Лесли.

Как только ей позвонил Рафаэль и сообщил, что ты пропал, а потом и вовсе пустился во все тяжкие. Сложно представить, что именно Гидеон развлекался таким образом, но много ли я знала о нем?

– Ах да, даже Лесли удостоилась знать больше, чем я, – тут же накинулся на меня он, прожигая гневным взглядом. Что ж, и это я могла простить. Можно удивиться тому, как много ты можешь простить человеку, когда знаешь, что все его поступки стали последствием твоих.

– Не больше. Столько же, сколько и ты.

В конце концов, историю с Бенедиктом знал лишь Гидеон и никто больше. Моя лучшая подруга оставалась в неведении, потому что кто бы вообще мог ей обо всем сообщить? Мне приходилось начинать историю с самого начала. Гидеон уже был свидетелем всего того, что я рассказала Лесли.

– Зачем ты привезла меня сюда? – спросил он, продолжая смотреть на меня так, словно я самый его злейший враг. Я бы хотела, чтобы мне это лишь казалось, но не могла. И это взгляд выжигал во мне дыру, в которую падали все объяснения, приберёгшая на этот случай. А еще я бы хотела отшутиться. Типа «Конечно же, чтобы изнасиловать! На самом деле я не глава Флорентийского Альянса, а член тайного дьявольского культа, который любит зеленоглазых мальчиков». Господи, да что же творилось в твоей голове, Гвендолин? Ни ума, ни воображения.

– Чтобы ты не натворил новых глупостей, – ответила я совершенно серьезно. Или чтобы ты вновь не нарвался на очередную Нэнси, чтобы заглушить свою боль то ли пытаясь реабилитироваться, упав на дно и оттолкнувшись от него, то ли пытаясь поиграть на моей ревности.

– Я не просил тебя становиться моей сиделкой, – резко отрезал он, поднимаясь на ноги. От него все еще пахло сигаретным дымом и алкоголем и его шатало из стороны в сторону – последствия весьма бурной вечеринки. Хватит вспоминать о ней, Гвендолин! Не имеешь права.

– Знаешь, я начинаю думать, что тебя задевает не тот факт, что я столько лет жила за твоей спиной, а то, что я старше, чем бы тебе хотелось, – сквозь зубы проговорила я, кипя от злости. Я не поднялась за ним, а так и продолжала смотреть на смятые простыни, боясь, что и вправду могу сорваться на крик. Но совершенно неожиданно, он не ответил на мой гневный выпад, а лишь спросил, где находится ванна. Я повернулась к нему, не до конца понимая, шутка это или нет. Но он стоял и смотрел на меня без доли юмора, от того я лишь кивнула в сторону второй двери в спальне и он тут же скрылся там, оставляя меня лишь с повисшей в комнате злостью и шумом воды.