Текст книги "The Beginning of the End (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)
Англичанка так и не освоила древнеегипетского языка, даже простейших выражений: он показался Розе слишком сложным, хотя Меила пыталась учить ее.
Роза, не решаясь загадывать даже на несколько минут вперед, увидела, как в зале появилась ее госпожа – Меила, великолепная, спокойная среди всех этих гангстеров, оккультистов и врагов, приблизилась к Имхотепу, отстукивая каблучками. Они обменялись какими-то приветственными словами… и Меила улыбалась как ни в чем не бывало, даже когда мумия любовно и покровительственно коснулась ее волос. Хотя вблизи это существо, должно быть, не только выглядело омерзительно, но и смердело.
А может быть, подумала Роза с отстраненным страхом, госпожа видит не то, что есть на самом деле, а то, что Имхотеп показывает ей?..
Тут рядом послышался шорох, загремели ящики, и Роза вскрикнула, отшатнувшись. Около нее очутился один из воинов-жрецов – смуглый молодой египтянин в красном. Роза до сих пор не знала его имени, как и имен большинства из них.
– Зачем ты здесь? – спросил он ее по-английски, с сильным акцентом.
– Спряталась, – прошептала в ответ Роза.
И тут вдруг началась пальба.
– Ложись! – крикнул египтянин, прежде чем Роза успела сообразить, что происходит. Они бросились на пол, укрываясь за ящиками.
– Что там?.. – крикнула Роза, когда стрельба стихла. Она даже не испугалась, было не до того.
– Враги, – бросил египтянин. У него был автомат; вдруг парнишка встал и дал очередь по кому-то, кого Роза не видела, а потом, когда раздались ответные выстрелы, опять спрятался.
– Освободили женщину О’Коннелла, – пояснил египтянин несколько мгновений спустя. – Уходят! Уже все!..
В музее настала тишина. Они обессиленно сели на пол, глядя друг на друга.
А потом Хафезов жрец сказал:
– Будь моей женой.
Роза переспросила:
– Что?..
Кажется, она оглохла от этого обстрела…
Но тут египтянин схватил ее за руку. У него были горячие крепкие пальцы.
– Ты будешь моей женой? – повторил он. Улыбнулся, показав ослепительные зубы. – У нас мало таких красивых белых женщин, и мы уже спорили из-за тебя! Даже стреляли друг друга, – похвастался молодой жрец.
Роза схватилась за голову. От этого не убежишь, хоть наверху, хоть внизу – мужчины везде одинаковы…
Этот египтянин был лет на пять моложе ее, очень недурен собой и, кажется, нисколько не шутил. Меила как-то насмешливо заметила, говоря о своих восточных мужчинах, что многие из них воспламеняются, стоит им только повстречать белую женщину, которая демонстрирует фигуру и лицо… и с которой можно открыто говорить. Хотя про себя Роза Дженсон знала, что она не уродлива, – однако же красивой ее до сих пор никто не называл.
– Ты это серьезно? – спросила она, глядя на своего товарища.
– Очень серьезно, – пылко подтвердил египтянин.
– Тогда я согласна, – сказала Роза.
Ни в тот момент, ни позднее она не могла себе объяснить, почему так ответила. Может быть, сошла с ума?..
Но египтянин радостно засмеялся и тут же, схватив ее за плечи, поцеловал в обе щеки и в губы горячими твердыми губами. У Розы закружилась голова. А потом жрец Хафеза схватил ее за руку и потянул из-за баррикады:
– Пойдем, нас уже ищут!
– Только когда разрешит мисс Меила, – предупредила его Роза.
– Да, – радостно согласился ее новоиспеченный жених.
Оглядываясь по сторонам в поисках хозяйки, англичанка уже не знала, как выпутаться из этого положения. Но Меиле Наис в эту минуту было совсем не до них.
* Подразумевается Французский Иностранный легион, принимавший участие в Первой мировой войне и в боях и операциях по всему свету, в которых затрагивались интересы Франции. Французский легион состоял из наемников из различных стран, в том числе и самих французов, имевших проблемы с законом.
* Канопы – в девнеегипетской погребальной обрядности священные сосуды, изображавшие сокола, человека, павиана и шакала: в них помещались внутренние органы мумий, которые бальзамировали отдельно. Сердце, как “ответчика”, который должен был оправдать или осудить умершего перед лицом богов, оставляли в теле.
========== Глава 19 ==========
Меила со своим древним возлюбленным была на балконе Британского музея – под ними раскинулся ночной Лондон. Они как будто уже царствовали над ним.
Три тысячи лет назад это было только мечтой, призраком будущего, которого не могло быть у двоих смертных любовников в Та-Кемет. Теперь же…
Меиле казалось, что она снова спит, погружена в транс, – но это видение было ярче самой жизни. Рядом с нею была обретшая плоть мечта, разбившая оковы современной реальности, не оставлявшей иллюзий.
Пусть облик Имхотепа теперь был ужасен… каждого из цивилизованных людей, узревших его, верховный жрец Осириса заставлял поверить в то, что есть многое за пределами известной ему правды. А Меила увидела в воскресшем мертвеце того, кого она некогда любила со всею страстью: того, кто причинил ей муки и даровал блаженство, несравнимые ни с чем. Современный английский был слишком беден, чтобы выразить ее чувства, – как и речь Та-Кемет. Но язык Черной Земли был языком ее сердца.
– Я нашла тебя и вернула к жизни, – сказала Меила, улыбаясь возлюбленному. – Как Исида – Осириса. И ты, как он, будешь царем над живыми и мертвыми.
– А ты моей царицей. Ты виновница моей жизни, как Исида, – ответствовал Имхотеп.
И, глядя на него, Меила видела того, кто озарил ее жизнь в царском гареме… того, кто превосходил всех силой, красотой и мудростью. “Ты снова молод, ты снова жив, и теперь навечно”. Эти слова звучали при погребении фараонов – звучали и отзвучали, заглохнув среди скал западной долины мертвых: фараоны более не восстанут, и для Сети никогда не сбудется то, на что он уповал, будучи мнимым богом на троне. А Имхотеп, претерпев все пытки, восстал и возьмет то, что принадлежит ему по праву…
Сейчас перед нею был человеческий остов из костей и гнилого мяса – но внутренним взором она видела того, кому навеки вверила свою судьбу, тело и душу. Это сокровенное было прекрасно. Христиане тоже поклонялись истерзанному, распятому и воскресшему, – и тоже смотрели на него духовными очами…
Имхотеп уже целовал ее, и преобразился в ее объятиях в того, кем ему надлежало быть, – блистательным господином Та-Кемет, с медной кожей и твердыми мускулами, умащенным благовониями. Скоро, когда он воистину станет таким, он соединится с нею как муж с женой. Он уже знает, что Меила ждала его и хранила себя для него все эти годы.
– Мой господин, – тут их прервал Хафез.
Меила вздрогнула и повернулась к своему руководителю, который сейчас казался ей надоедливым и угодливым старикашкой. Однако просто так он не осмелился бы их потревожить!
– Мой господин, мы схватили мальчишку. Браслет при нем, как мы и думали.
Мальчишку?..
И только тут Меила полностью очнулась. Она слышала мельком, что браслета Анубиса в ларце не оказалось: и Хафез догадался, что это сын О’Коннеллов решил поиграть с ним и надел волшебный амулет. Только безмозглый мальчишка мог такое сделать. Теперь браслет было не снять, пока они не достигнут Ам-Шера, и пришлось захватить и самого Алекса О’Коннелла!
Тогда Меила почти не обратила внимания на переполох среди своих, вызванный этой догадкой. Она была поглощена объяснением с Имхотепом. Однако теперь им всем надо уходить!..
Меила Наис полностью вернулась в реальность.
– Нужно уходить, – поторопила она своего возлюбленного и господина. – Мальчишку будут искать, и полиция Лондона нас обнаружит!
Она сказала “стража”, подразумевая полицию, – в древнеегипетском языке не было такого слова, но Имхотеп отлично понял. Он рассмеялся.
– Не бойтесь. Эти стражники еще долго будут подобны схваченным в темноте.
Меила усмехнулась. Она видела, что Имхотеп оживил своих слуг, экспонаты Британского музея, – и мертвые воины присоединились к живым. О’Коннеллы и Ардет Бэй, который подоспел к ним на помощь, конечно, имели дело с такими существами и могли вступить с ними в бой. Но повредить мумиям обычным оружием было очень трудно. А уж какую панику слуги Имхотепа вызвали среди лондонских стражей порядка – можно было представить.
Какое там хватать преступников – хорошо, если эти люди не тронутся умом после таких событий. Если вообще поверят в то, что творится на улицах Лондона – и в Британском музее, храме науки и прогресса!
– Но медлить нам все равно нельзя, – теперь Хафез обратился к Меиле, говоря по-английски. – Нашему повелителю нужно замаскироваться.
Меила быстро объяснила Имхотепу, что требуется, и верховный жрец Осириса согласно кивнул. Ему уже приходилось это делать в Каире, когда ему прислуживал Бени Габор, приятель О’Коннелла. Мелкий предатель, оказавшийся весьма полезным.
Здесь же, в музее, для Имхотепа была приготовлена одежда – длинное темное платье, которое должно было сделать его похожим на какого-то восточного принца, и маска. Когда с помощью Хафеза Имхотеп оделся и его временное безобразие оказалось сокрыто, он показался почти величественным.
Привычка держаться так, словно он рожден повелевать, – привычка двигаться так, словно перед ним все должны расступаться, даже здесь, в самой что ни на есть европейской стране, производила сильное впечатление. А уж на исторической родине Имхотепа, в Египте… там он стал бы принцем, даже если бы не обладал своими сверхчеловеческими способностями.
Когда они вышли к остальным, жрецы Хафеза попадали перед Имхотепом на колени, – слишком велико было потрясение, когда им предстала такая царственная фигура. Имхотеп жестом велел им подняться. Он был очень доволен.
Они без помех покинули в темноте здание и сели в машины – Имхотеп, не выказывая никакого удивления, опустился на заднее сиденье безлошадного экипажа. Меила должна была поехать в другой машине, со своей служанкой: и в окне соседнего автомобиля египтянка увидела взлохмаченную светловолосую голову. Алекс, сын Эвелин.
Мальчишка был связан, но рот ему не заткнули: Меила догадывалась, что ему угрожали пистолетом, однако Алекс не потерял присутствия духа и только возмущенно сверкал глазами. Может, он еще попросту слишком мал, чтобы понимать, что ему грозит?..
Тут Меиле пришла в голову мысль, которая ее ужаснула. Египтянка подбежала к машине, где сидел Имхотеп, – однако обратилась не к нему, а к сидевшему рядом Хафезу.
– Послушайте, Хафез, а как мы протащим похищенного ребенка на борт?.. И у нашего господина могут потребовать документы!
Мысль, что у Имхотепа могут потребовать билет и удостоверение личности, была одновременно очень забавной и жуткой.
Хафез быстро повернулся к верховному жрецу и заговорил, подкрепляя объяснения энергичными жестами, когда ему не хватало слов.
Меила напряженно слушала, наклонившись к окну красного “Паккарда” и уперев руки в колени. Она разбирала сейчас меньше половины, но видела, что Имхотеп понимает Хафеза лучше, чем можно было ожидать.
У древних египтян издавна были в ходу документы, которыми они пользовались для ведения важнейших дел, – завещания, разрешительные письма, торговые и брачные договоры. Так что необходимость предъявления разрешительного письма корабельщикам Имхотепа не удивила. Дослушав своего господина, Хафез склонил голову и повернулся к Меиле.
– Владыка Имхотеп говорит, что предъявлять ничего не потребуется. Он зачарует людей, с которыми мы будем иметь дело, и они даже не поймут, что мы совершаем что-то противозаконное. А потом ничего не вспомнят.
Хафез подался к ней, улыбаясь:
– Владыка Имхотеп уже делал это в Каире, когда он подчинил себе целые толпы на улицах.
– Но ведь это было проклятие! – изумленно воскликнула Меила.
Хафез, наконец рассердившись на ее нерасторопность, высунулся из машины и махнул рукой.
– Госпожа, садитесь в автомобиль, сейчас нет времени!
Да, верно. Меила подбежала к машине, где ее ждала служанка, и прыгнула на заднее сиденье.
– Поехали, – приказала египтянка шоферу – воину-жрецу в красном. Она обессиленно откинулась на спинку кожаного сиденья, когда автомобиль тронулся. Машины, всего четыре, тронулись с места: остальные присоединятся к ним в порту.
Машины мчались по пустынным улицам: мумии притаились, когда воля господина отпустила их, а город еще не проснулся. Обратились ли О’Коннеллы в полицию?.. Едва ли…
Меила видела, что небо светлеет, и нервно сцепила руки на коленях. И как она не порвала чулки, мелькнула у египтянки дурацкая мысль.
– Мисс, – услышала она испуганный голос.
Роза впервые позволила себе привлечь внимание хозяйки.
Меила нервно улыбнулась ей.
– Все хорошо, мы едем в порт.
Роза очень боялась, но в ее глазах египтянка прочитала упрек.
– Вы украли мальчика, я знаю!
Меила нахмурилась.
– Мы такого не планировали, – сказала она. – И я не хочу этому ребенку зла.
Это действительно было так, и Роза немного расслабилась.
– Правда, госпожа?
Меила кивнула.
– Нам нужен браслет Анубиса, который сын О’Коннеллов надел по глупости, – а снять его невозможно, пока чары не распадутся, – сказала египтянка. – Значит, придется везти мальчишку в Египет. Он доставит нам много проблем, я так чувствую, но останется цел и невредим, – усмехнулась она.
Роза опустила глаза.
– Понятно.
Англичанка посмотрела на шофера. Это был ее жених, который так и не назвал ей своего имени, но с ним ей было спокойнее.
Может быть, она сумеет объясниться с египтянином на борту, – или все-таки подождать с этим?.. Мисс Меила наверняка захочет, чтобы Роза ехала с ней и была под рукой. Они слишком привыкли так путешествовать. Да иначе двум девушкам среди мужчин и нельзя.
Ведь этому существу… Имхотепу мисс Меила все еще не жена, а только невеста. Если можно так говорить о них.
Роза спрятала лицо в ладонях и рассмеялась: плечи ее дрогнули, точно она плакала. То, что произошло в эту ночь, никак не укладывалось у англичанки в голове, несмотря на все испытанное ранее.
Кем они теперь стали, и что их ждет? И в кого они превратятся волею Имхотепа?..
Имхотепу удалось то, что он обещал. Меила знала, еще из опыта Анк-су-намун, что египетские жрецы владели гипнотическим искусством, способностью подчинять чужую волю, – а сейчас эта способность многократно увеличилась. Команда корабля ничего не заподозрила.
Имхотеп сразу же занял отдельную каюту, не привлекая ничьего внимания; а мальчишка был достаточно умен, чтобы понять, что бунтовать поздно. Во всяком случае, когда они оказались в море.
Меила удостоверилась, что Алекса О’Коннелла надежно стерегут и что о нем позаботились. Ему приносили еду в каюту, вместе с остальными.
Когда Меила заглянула к нему, мальчишка смирненько сидел на койке под надзором Лок-На, теребя золотой браслет, слишком массивный для его руки. Шестеренки в светловолосой голове уже крутились, сын умницы Эвелин искал выход из положения: но пока это ни к чему не приведет.
Улыбнувшись своим мыслям, Меила прикрыла дверь. Можно будет дать мальчишке книгу, чтобы не скучал… смешно, но, скорее всего, Алекс О’Коннелл любит читать, как и она, и у них похожие читательские предпочтения. Хафез упоминал, что сын Эвелин частенько крутился у него в музее, в Египетском зале…
Египтянка вернулась в свою каюту, которую занимала вместе с Розой, как и раньше. Служанка сидела на койке, обхватив колени руками. Она взглянула на Меилу и тут же отвернулась.
Меила опустилась на койку напротив.
– С мальчиком все в порядке, – сказала она. – Иначе было уже нельзя, ты сама понимаешь.
Роза кивнула, не глядя на хозяйку.
– Да, конечно.
Они помолчали. А потом Роза спросила:
– Он… едет с нами? Вы хотите сейчас быть с ним?
Египтянка вздохнула. Вопрос служанки поднял в ее душе целую бурю, о которой Роза Дженсон и не подозревала.
– Я жажду быть с ним всем сердцем… и очень боюсь, – призналась Меила. Как женщина женщине. – Я даже рада, что нам пока нельзя видеться, чтобы не вызвать подозрений.
Меила откинула назад волосы.
– Мне кажется, что я перестану принадлежать себе и навеки потеряю себя, если покорюсь Имхотепу… ты понимаешь?
– Да, – сказала англичанка. Как ни странно, она и вправду понимала.
– Но ведь это, наверное, всегда так… когда любовь, – прибавила Роза, зардевшись.
Госпожа улыбнулась. Ее улыбка таила в себе очень многое.
– Это зависит от того, кого тебе выпало любить, – сказала Меила.
Она взглянула на англичанку с каким-то новым подозрением… но Роза уже отвернулась.
Меила покачала головой и вытащила толстую книгу Масперо*, захваченную с собой, – “Древнюю историю народов Востока”.
Раньше она искала в книгах приключений – а сейчас ей нужно было отвлечься от невероятной действительности. Может быть, позже она одолжит эту книжку мальчишке О’Коннеллов.
* Гастон Масперо – знаменитый египтолог, автор многих трудов по истории древнего Востока и Египта в частности.
========== Глава 20 ==========
Несмотря на все предосторожности, Меила еще больше, чем по дороге вперед, опасалась привлекать к себе внимание. Хотя на лайнере, курсировавшем между Англией и Египтом, встречались по-восточному яркие личности, молодая египтянка была еще заметней, чем ее колоритные спутники.
Большую часть времени Меила проводила в своей каюте вдвоем с Розой, и единственным посредником между нею и Имхотепом оставался Хафез. Он периодически навещал свою госпожу и докладывал ей, как себя чувствует их повелитель.
Как чувствует… как может себя чувствовать ожившее ископаемое, вынужденное изолировать себя от целого мира, опередившего его на несколько тысячелетий?.. Счастье, что никто из них, даже Меила, не мог в полной мере этого осознать.
Большим удобством было то, что Имхотеп, как и ожидалось, не имел никаких физических потребностей, которые приходилось удовлетворять его спутникам. Он не ел и не пил, и не отправлял естественных надобностей. Он также не нуждался во сне… вернее сказать, сон ему заменяло состояние транса, в которое бывший верховный жрец Осириса погружал себя сам и в котором мог находиться часами.
Сознание египтянина, заключенное в полуистлевшую оболочку, путешествовало между жизнью и смертью, сном и явью… прошлым и настоящим. Древнеегипетским таинникам было известно, что время субъективно и нелинейно. Имхотепу пришлось научиться подчинять себе свои время и реальность – чтобы не сойти с ума в своей вечности, наполненной страданиями…
Имхотеп вернулся в мир живых – но оставался отрезан от него. Наверное, это было еще хуже, чем томиться в подземном царстве среди себе подобных. Неужели жрецы Та-Кемет знали, что такова будет посмертная участь большинства, – и могли жить с этим знанием?..
Современные люди счастливы тем, что не задумываются о подобных вещах. Их мысли о вечности коротки и неопределенны. Хотя, с другой стороны, так, наверное, было всегда – лишь благодаря недомыслию большинства жизнь на земле продолжается.
Меила размышляла над этим, когда решалась мысленно обратиться к своему возлюбленному. Что изменится для него, когда он вернет себе человеческий облик?.. Она очень надеялась, что Имхотеп сможет… очеловечиться настолько, чтобы чувствовать себя комфортно. И чтобы они смогли любить друг друга, как любят счастливые неразумные смертные.
В один из визитов Хафеза Меила попросила его сесть и задала вопрос, который только недавно пришел ей в голову.
– Скажите, почему слуги Имхотепа, которых он вернул к жизни, так и остались мумиями? Ведь сам он смог вернуть себе человеческий облик!
Пожилой египтянин улыбнулся, печально и значительно.
– То, что мы сделали для воскрешения Имхотепа, и то, что он пытался сделать для вашего воскрешения, мадам Меила, – есть черная магия. Думаю, вам это понятно и без объяснений.
Он наклонился к своей повелительнице и подопечной.
– Черная магия никогда не остается без последствий и всегда требует жертв. В определенном смысле, мы с вами… и другие люди, читавшие заклинания из “Книги мертвых”, пожертвовали своими душами…
Меила поежилась.
– Я об этом догадывалась, – сказала она. Помедлила.
– Ну, а в чем же причина того, что другие мумии так и остались живыми мертвецами?
Хафез кашлянул. Поправил крахмальный отложной воротничок, который еще не утратил свежести.
– По-видимому, Имхотепу, хотя он и сильнейший маг, не дана власть возвращать других в мир живых, как и даровать им свободную волю. Это привилегия великого Аллаха, которого мы с вами так редко поминаем, – старый египтянин усмехнулся. – Существа, оживленные Имхотепом, обретают жизнь лишь отчасти – и остаются его рабами, способными только к простейшим действиям.
Хафез помолчал. Обе молодые женщины напряженно слушали его, не смея проронить ни звука.
– Конечно, эти действия бывают весьма разрушительны. И слуги Имхотепа, воскрешенные им, неспособны его ослушаться и лишены чувства самосохранения – это также их несомненное достоинство.
Некоторое время ни Меила, ни Роза не в силах были ответить. Потом англичанка закрыла лицо руками и всхлипнула.
– Как ужасно, – пробормотала Роза. – Кто мог обречь их на такое?..
Она не испугалась, а сочувствовала несчастным мумиям! Хафез хмыкнул, глядя на растрепанную рыжую стрижку-карэ. Казалось, он впервые посмотрел на англичанку как на разумное существо.
– Жизнь очень несправедлива, мисс Дженсон, – сказал директор Британского музея. – Почему вы думаете, что смерть должна быть более справедлива?
Он поднялся, точно внезапно пожалев о своей откровенности.
– Прошу меня извинить, леди, но мне нужно идти.
– Постойте, – Меила тронула Хафеза за рукав и протянула ему дочитанную книгу Масперо. – Предложите это мальчику.
Хафез кивнул, принимая книгу.
– Могу вас заверить, что юный мистер О’Коннелл и без того не скучал.
Меила почувствовала, что ее наставник весьма раздражен. Похоже, Алекс О’Коннелл осознал свою неприкосновенность и успел вывести охранников из терпения.
Меила порадовалась, что не ей приходится иметь с мальчишкой дело. Но зарываться юному О’Коннеллу не дадут. В крайнем случае, Лок-На сумеет его утихомирить.
Когда Хафез ушел, хозяйка и служанка долго ничего не говорили и не могли ничем себя занять – слишком тягостное впечатление оставили его слова. А потом Роза все-таки решилась высказать свою просьбу. Или просьбу своего жениха?..
Какое нелепое получилось сватовство: впрочем, если говорить о самой госпоже…
Меила выслушала Розу с удивлением, но не рассердилась. И даже удивилась не слишком. Как видно, притворщица из Розы совсем неважная.
– Пожалуйста, женитесь, – сказала египтянка, когда горничная замолчала.
Роза снова запоздало изумилась про себя: своему собственному тону и настойчивости. Можно подумать, она именно об этом мечтала всю жизнь! Оказаться в гареме у египтянина!
– Правда, можно? – спросила англичанка.
– Можно, я же говорила, – ответила Меила, снисходительно улыбаясь. – Только не сейчас, естественно.
У Розы упало сердце.
– А когда?
Египтянка постучала пальцами по столику, на котором лежали ее книги и бумаги вперемешку с туалетными принадлежностями.
– Когда мы достигнем Ам-Шера.
Розе вдруг стало очень стыдно за себя.
На что она рассчитывала?.. Не бросить же госпожу, в самом деле!
– Конечно, благодарю вас.
Потом девушка робко попросила разрешения уведомить обо всем своего жениха и уединиться с ним для разговора. Меила лениво кивнула.
– Иди, – сказала она. – Только слишком не уединяйтесь, наши мужчины горячие и буквалисты, – усмехнулась египтянка.
Роза смущенно кивнула.
Она взяла с их общего столика зеркальце, причесалась и припудрилась, хотя пудра ей не шла; потом Роза Дженсон встала и выбежала из каюты, словно боясь передумать.
Роза долго стояла в пустом коридоре, за дверью каюты, где был Имхотеп… ни за что на свете она не решилась бы войти туда: но именно там, по-видимому, обретался господин Хафез.
И действительно, старый египтянин вышел спустя небольшое время.
Почтительно прикрыв за собой дверь, Хафез наконец заметил девушку.
– Что вам? – резко спросил он.
Роза не знала, переводить его обращение к ней как “ты” или “вы”, – и остановилась на лучшем варианте.*
– Мне нужен… шофер мисс Меилы, – вдруг англичанку осенило вдохновение. – Госпожа послала меня, только я не знаю, как его зовут…
– Аббас, – сказал пожилой египтянин. – Сейчас я позову его.
Мистера Хафеза, разумеется, насторожило объяснение Розы – но такие требования Меилы не оспаривались.
Аббас появился спустя несколько мгновений: Роза даже не успела приготовиться. Она почувствовала, что ужасно покраснела, и пудра на носу и щеках, наверное, очень ее портила. Однако молодой служитель культа смотрел на нее так, точно не видел никаких ее недостатков… точно перед ним был его воплощенный идеал.
Он сам сейчас был очень хорош, и даже одет почти прилично: никаких красных балахонов, только красный жилет поверх темной рубашки и обычный тюрбан.
– Госпожа звала меня? – спросил Аббас.
Он до сих пор не догадался, в чем дело!
Роза мотнула головой, пряча глаза.
– Нет, это я… Пойдем в кают-компанию, – предложила она. – Там поговорим.
– Хорошо, – согласился египтянин.
Роза боялась, что он начнет распускать руки… но сейчас этот человек даже не делал попытки к ней приблизиться. На людях египтяне и арабы были с женщинами очень сдержанны и застенчивы. Хотя приглашение к уединению для них значило много больше, чем для европейцев, – почти что приглашение к близости…
Интересно, а у древних египтян были другие нормы поведения? Конечно же, другие. Древние египтяне держались с женщинами почти по-европейски свободно – и, в то же время, совершенно по-особенному.
Все это промелькнуло в голове у Розы, пока они пробирались к свободному столику в кают-компании. Здесь можно было расположиться отдельно от всех – и на виду.
Аббас и Роза сели друг напротив друга.
– Мисс Меила согласна, – сказала англичанка. Она заговорила первой, чтобы не сробеть. – Мы можем пожениться.
Роза посмотрела на египтянина.
– Ты рад?
Аббас улыбнулся, широко и открыто.
– Очень рад, – сказал он. – А когда?
– Когда мы достигнем Ам-Шера, – ответила Роза.
Аббас печально вздохнул, но спорить не посмел. Зато решился взять Розу за руку, через стол.
Какое-то время он сбивчиво рассказывал о себе… рассказать ему было почти нечего: Аббас был из большой египетской крестьянской семьи, он почти ничему не учился и перебивался заработками у англичан, пока его не нашел господин Хафез, величайший ум и соколиный взор, – да будет славен Аллах за такую встречу. Аббас узнал о страшных древних богах и о Царе-Скорпионе, и теперь готов сражаться, чтобы защитить свою землю…
Роза чувствовала, что ей все больше нравится этот искренний юноша. Пусть он был не очень культурен, однако храбр и готов не пожалеть своей крови за то, что считал правдой. Сколько таких юношей полегло в мировую войну?..
Пусть правду им не отстоять и даже не отыскать – такие молодые люди есть достояние любой нации…
Англичанка похвалила Аббаса, и тот так и расцвел. Как видно, похвалами Хафез своих людей не баловал. А потом Роза спросила, чем понравилась ему, – и молодой египтянин долго расточал ей комплименты, которые ужасно смутили и даже рассмешили девушку. Аббас, похоже, понабрался этих сравнений из арабских сказок вперемешку с египетскими мифами.
Потом они вернулись назад: Аббас на прощанье робко пожал своей невесте руку. А Роза чувствовала, что ей уже жаль расставаться.
Ступив в каюту, англичанка обнаружила, что Меилы нет. Сердце у нее екнуло.
Конечно, госпожа могла просто отлучиться в уборную или пойти немного размяться – но Роза уже знала, что это не так. Ее хозяйка тоже ходила на свидание…
Меилы не было долго – так долго, что Роза начала бояться. Но когда служанка уже почти решилась выйти поискать, египтянка вернулась.
Казалось, она даже не заметила свою горничную. Меила двигалась как пьяная: она прямо в туфлях повалилась на койку и осталась лежать, подтянув к животу ноги и спрятав лицо. Дышала египтянка как после долгого бега.
Роза помертвела от внезапного стыда и ужаса. Как это называется… сумасшедшие люди, у которых страсть к мертвецам?.. Но ведь Имхотеп жив, и госпожа одета!
Меила медленно села. Да, она была одета – и едва ли ее древний любовник так быстро разобрался бы в современном дамском белье, пришла Розе в голову совсем дикая мысль.
Встретившись глазами с горничной, египтянка качнула головой.
– Нет, – сказала она. – Имхотеп просто усыпил меня. Когда я с ним, я перестаю быть собой, и переживаю то, что у нас было… еще сильнее, чем тогда. Сильнее, чем в первый раз. Как будто первозданные чувства, какими их сотворил Бог.
Роза благоговейно сложила ладони: ей передалось экстатическое волнение хозяйки.
– У меня и Имхотепа пока есть только наше прошлое, – сказала египтянка. – Понимаешь?.. Так же, как у нашей страны. Но совсем скоро мы породим наше будущее.
* Подразумевается, конечно, английское “you”, не имеющее числа.
========== Глава 21 ==========
В Каире планировалось сделать остановку в доме Меилы – не больше, чем на пару суток, чтобы снарядить экспедицию в оазис.
Хотя Хафез узнавал расписание судов, следующих из Лондона до Египта: у них было в запасе достаточно времени, чтобы оставить позади преследователей. Но теперь свои планы Хафезу и его людям пришлось подчинить Александру О’Коннеллу – мальчику, который, хотя и оказался удивительно смышленым и стойким для своих лет, оставался все же мальчиком своих лет, и не мог носить браслет Анубиса бесконечно. Пусть это украшение благодаря своим магическим свойствам не натирало ему руку, браслет мог в скором времени убить своего носителя.
Об этом Хафезу сказал Имхотеп незадолго до прибытия: в какой-то миг древний египтянин это понял и даже высчитал число дней, за которое следовало достичь Ам-Шера.
– Мальчику придется вести нас, – сказал Имхотеп. – Однако он умен и знает больше, чем знали в мое время самые сведущие книжники.
Верховный жрец Осириса усмехнулся. Невелика заслуга много выучить, если тебе в легкоусвояемом виде преподносят знания, которые великими трудами собирали тысячи твоих предшественников.
Хафез склонил голову. Он был совершенно согласен: и зазнайство высококультурных европейцев, хозяев мира, его тоже немало выводило из себя.
– Нам поставить в известность мальчика, мой господин?
– Нет, – под черной глянцевитой неподвижной маской Хафез угадал улыбку мумии. – Сын О’Коннелла уже догадался, что необходим нам, но не следует прежде времени угрожать ребенку смертью. Неизвестность также поможет смирить его.
Имхотеп отпустил Хафеза движением руки в черной перчатке.
Старый египтянин ушел кланяясь и пятясь: как когда-то его далекие предки, дети Та-Кемет, общались с вышестоящими. Хафез закрыл дверь со всегдашним смешанным чувством страха, отвращения и преклонения перед этим существом.
Имхотеп оставался собой – и, в то же время, необычайно быстро осваивался. Он уже мог понимать обращенную к нему английскую речь, что намного упростило общение.* Конечно, в значительной степени благодаря телепатии: но если Имхотеп пожелает овладеть английским языком, это не займет много времени.
