Текст книги "The Beginning of the End (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)
Хафез появился, как всегда, неожиданно – хотя в доме Мухаммеда Наиса его всегда ждали. Меила с удивлением поняла, что рада видеть этого скользкого человека… в некоторых вещах он был очень принципиален. А общие преступления часто объединяют сильнее, чем любовь.
Особенно преступления, совершенные ради любви. Или из принципа.
Хафез с улыбкой поклонился молодой хозяйке, а потом неожиданно по-отечески заключил ее в объятия. Это оказалось совсем не так неприятно, как Меила думала; а потом она решила, что такие нежности из-за ее денег, которых Хафез все-таки дождался, и очень развеселилась.
– Я наконец стала миллионщицей, мой дорогой Хафез, – сказала она. – Но не знаю, много ли вам это даст. Британский фунт сейчас падает, вы слышали? После развала великой империи, а особенно после кризиса.*
Хафез улыбался во весь рот, глядя на нее.
– Ну конечно, я все это слышал, сладчайшая госпожа Меила, – сказал он. – И как раз с этим к вам и пришел. Поговорить о вашем… семейном бизнесе, пока у нас еще есть в запасе немного времени.
Тут у Меилы пропала охота смеяться.
– Что вы знаете о моем семейном бизнесе, Хафез?
Директор Британского музея развел руками.
– Не очень много, – сказал он со смирением. – Но мне известно, что Оскар Линдсей, который был вам отцом после смерти вашего отца, забрал в свои руки промысел, который сделал господина Наиса богатым. Очень вовремя подсуетился, вы не находите?
Взгляд круглых темных глаз Хафеза опять стал по-ястребиному цепок. Меила не могла выговорить ни слова.
– А теперь господин Линдсей прикрыл… свою лавочку, то есть вашу, потому что обогатился достаточно, и вернулся в Англию к жене и детям. Конечно, вас он не обижал, Меила. Но с чем вы остались после того, как этот англичанин вас покинул?
Меила нахмурилась.
– Я думала об этом… но еще не решила, что буду делать.
– Даже если бы вы придумали, воплотить это вам не удалось бы, – хладнокровно сказал Хафез. – Но у меня есть превосходное предложение, которое будет очень выгодно нам обоим. Позвольте мне взять в руки ваш бизнес. Вы ведь можете познакомить меня… с подельниками мистера Линдсея?
Египтянин сделал паузу.
– Уверен, что вы знаете хотя бы двоих-троих: их не может быть много. Но судя по этой вешалке, вы неоднократно принимали их у себя дома.
Хафез показал на вешалку для шляп, предмет, нужный в быту только европейским мужчинам. Египтяне и арабы, даже европейского воспитания, не являвшиеся правоверными мусульманами, почти никогда не снимали национальных головных уборов, находясь в помещении, – и вообще не обнажали голову прилюдно.
Меила долго не отвечала.
– Я… могу назвать вам пару имен, – наконец сказала она. – Но предупреждаю вас, что я ни с кем из этих людей не встречалась вне дома, и не имею представления, чем они занимаются вне моего дома. Живут они в британском квартале, хотя сами американцы…
Хафез кивнул.
– Назовите, – сказал он. – Я найду этих джентльменов.
Меила бросила взгляд на своего телохранителя.
– Если только они все еще здесь. И вы приведете их ко мне домой, где мы все обсудим, – прибавила она.
– Это само собой. Говорите же, – поторопил директор музея, и алчный блеск в глазах выдал его нетерпение.
Меила все еще сомневалась – но наконец назвала имена тех, кого друг ее отца приводил к ней в гости. Это были приличные люди – по крайней мере, на вид. Теперь Меила была убеждена, что театрально броско и зловеще могут одеваться только мелкие бандиты: по крайней мере, на западе. Может быть, в Египте подобные существа на побегушках у этих больших дельцов…
Когда Хафез получил желанную информацию, Меила прибавила:
– Только имейте в виду: моих денег, которые хранятся в Лондоне и в Цюрихе, вы не тронете.
Глядя на вытянувшуюся физиономию своего собеседника, она неожиданно опять почувствовала, как ее разбирает веселье.
– Представьте себе, что экономика Британии рухнет, и мой миллион возьмет и обесценится! Или начнется вторая мировая война… Ха-ха-ха… Что, думаете, такого не может быть?
– Меила, хватит!
Хафез быстро шагнул к ней, и при виде его сердитого, серьезного лица смех Меилы прекратился так же внезапно, как и начался.
– Я не раз давал вам понять, что мой интерес к вам далеко не меркантилен. Во всяком случае, много более, чем меркантилен, – сказал старый египтянин. – Я и не собирался трогать вашего наследства… после того, как все осуществится, смею надеяться, вы сами найдете этим деньгам наиболее достойное применение.
Хафез многозначительно помолчал.
– И, весьма возможно, наше с вами сотрудничество… и наше служение поможет предотвратить, как вы только что сказали, вторую мировую войну. Я тоже считаю, что эта угроза вполне реальна.
Хафез сдержал свое слово. Он смог найти только одного из помощников мистера Линдсея – но, по счастливой случайности, вышел как раз на того, который был связан с нелегальными раскопками. А может, это была никакая не случайность. Оскар Линдсей потому и покинул Египет, что не хотел больше иметь к такому бизнесу никакого отношения…
Хафез и его новый партнер-американец, Дарси О’Брайен, очень быстро сработались и предоставили друг другу свои ресурсы и возможности для прикрытия. Американец оказался не слишком щепетилен, и Хафез в такой ситуации мог бы с легкостью пренебречь интересами Меилы, оставшейся не у дел.
Однако, к чести египтянина, он выполнил все свои обязательства. Меилу взяли “в долю”, как наследницу Мухаммеда Наиса. Позже она и сама, вместе с “воинами-жрецами” и людьми Бентли, несколько раз участвовала в таких раскопках. Теперь Меила каждый раз брала с собой винтовку, обращаться с которой научилась в пустыне.
Во время этих тренировок Роза Дженсон сопровождала хозяйку – но, отправляясь туда, где оружие могло действительно пригодиться, египтянка оставляла служанку дома.
– Толку с тебя там будет чуть, – откровенно говорила она. – Больше помешаешь. А случись что, тебя первую подстрелят как курицу!
Розе было, конечно, обидно такое слышать, – но она различала за этими словами заботу, за которую была очень благодарна. Кроме того, Меила была совершенно права. Вот потом, когда случится то, чего все они ждут, и в опасности окажутся все… тогда Роза будет со своей госпожой. Меила обещала ей это.
И вот наконец настал Год Скорпиона.
– Древнеегипетский новый год, как вы сами видите, Меила, – сказал Хафез, появившись у нее в середине июля 1933 года. Директор Британского музея опять впал в религиозный экстаз – в такие минуты Хафез переставал быть расчетливым и делался опасным по-другому.
– Взошла звезда Сопдет! – сказал он, воздев руки.
– Сириус, – уточнила Меила. Казалось, Хафез готов был поднять ее посреди ночи, чтобы заставить полюбоваться этим явлением.
– Ну, так что же? – спросила она.
Хафез шагнул к Меиле и сжал обе ее руки в своих, горячих и шершавых.
– Вот теперь пришло наше время. Мы должны искать его и найти его. Но это еще не все!
Меила вздохнула. Так она и знала!..
– Что же еще, мой дорогой Хафез?
– Нам понадобится так называемый браслет Анубиса, – ответил он. – Этот амулет поможет надевшему его отыскать путь в оазис Ам-Шер – к месту, где должен восстать ото сна Царь-Скорпион!
Меила окаменела от изумления, глядя на Хафеза.
А потом воскликнула:
– И вы говорите мне это только теперь?..
Вид Хафеза выражал глубокое сожаление и раскаяние.
– Дражайшая царица моего сердца, крупицы тайного знания добываются подобно крупицам золота в пустыне. Нам повезло, что мы успели это узнать.
Меила усмехнулась.
– Что ж, поднимайте своих головорезов.
Египтянка побледнела, и огромные глаза ее стали совсем черными.
– Мы обязаны успеть.
* Имеется в виду экономический кризис 1929 года, имевший серьезные последствия для всей Европы.
========== Глава 17 ==========
На этот раз в Хамунаптре были развернуты такие масштабные работы, которые просто не могли не закончиться успешно. Хафез мобилизовал все силы – для быстроты и слаженности он и его люди арендовали автомашины; купили столько рабочих, сколько могли, и подогнали на место раскопок подъемный кран. Воины-жрецы вооружились ручными огнеметами.
Сколько все это стоило – было уму непостижимо. Меила могла бы пожертвовать свои деньги: и она бы дала, отдала бы даже все, что у нее было, сжигаемая такой же лихорадкой, как ее товарищи. Но Хафез сказал:
– Оставьте, это на будущее.
Он говорил жестко и отрывисто – жрец, готовящийся к встрече со своим кумиром, и отрешившийся от всего остального. Меила не докучала своему руководителю, но ощущала в эти дни еще большее, чем прежде, одиночество. Она ждала встречи со своей вечной любовью… но в груди при виде приготовлений Хафеза открылась пустота, которую нельзя было заполнить ничем.
Египтянке впервые во всей своей черноте и ужасе открылась преисподняя, к которой были приговорены они оба… эта бездна угрожала затянуть Меилу снова, и тогда все погибнет.
Последние ночи перед экспедицией она плохо спала. А когда засыпала, видела кошмары. Короткие объятия демонов, которые только и ждали, чтобы она стала их навеки!..
Роза, видевшая состояние госпожи и снедаемая таким же страхом, тоже потеряла сон. Она готовила Меиле мятный чай, и когда та кое-как засыпала, Роза допивала остатки. Поскорей бы все случилось!..
В последний день перед отъездом Меила сделала англичанке подарок. Она уже не раз делала своей служанке подарки, но принимая этот, Роза чуть не уронила его от неожиданности. Это был небольшой, но увесистый револьвер.
– Ой, мисс Меила, – сказала она, розовея и робко поворачивая оружие в руках. – Конечно, огромное спасибо вам, но я не могу его взять.
Роза посмотрела на хозяйку огромными от волнения, но полными решимости глазами.
– А вдруг я в кого-нибудь выстрелю?..
Меила усмехнулась. Она уже успела полюбить эти чудачества.
– Лишь бы только не в меня и не в Хафеза. В остальных можешь стрелять.
Видя, что Роза побледнела, египтянка быстро преодолела расстояние между ними и похлопала девушку по плечу.
– Я пошутила, глупая. И никого ты не застрелишь, ты не умеешь. Я сейчас тебе покажу, что делать с этой штукой.
Роза не сказала ни слова и не двинулась с места, когда хозяйка вынула из ее руки оружие. Но ощутив, как служанка напряглась всем телом, Меила положила револьвер на стол и, взяв ее за плечи, повернула лицом к себе.
– Я прекрасно понимаю, что тебя мучает.
Египтянка помолчала, сжимая плечи Розы и вглядываясь в ее остановившиеся глаза. Казалось, девушка даже перестала дышать.
– Но поскольку ты связала свою жизнь со мной, тебе придется отказаться от привилегии быть хорошей. Понятно?.. В таком смысле, в каком ты это понимала раньше! У меня другая правда, Роза Дженсон!
Роза неожиданно сильно дернула плечами, и Меила убрала руки.
– Я уже давно… отказалась, – произнесла служанка с непривычной твердостью. – И если бы я, когда снова узнала вас, осталась хорошей, в таком смысле, как раньше… Это было бы гораздо хуже!
Меила кивнула, глядя на нее с прищуром.
– Это называется “маат”. Справедливость древних египтян.*
“Маат” – это было именно то, что Роза Дженсон ощущала в своем сердце. В такие минуты она больше всего верила, что она Хенут.
Роза довольно быстро освоила револьвер. С винтовкой у нее не заладилось сразу, потому что когда ее с первой попытки отдачей в плечо отшвырнуло назад так, что она упала и ушиблась, англичанка испугалась и бросила оружие. Да Меила тогда и не настаивала. Однако сейчас это был вопрос жизненной необходимости.
Когда они на середине пути в пустыню сошли с парохода и пересели в машины, – отряд заблаговременно разделился, – Меила задремала в салоне, привалившись к служанке. Роза некоторое время сидела так, не смея двинуться, чтобы не разбудить госпожу; а потом тоже заснула. Они крепко проспали большую часть дороги, и к тому времени, как приехали на место раскопок, обе женщины чувствовали себя значительно бодрее и спокойнее.
К тому часу, как начались работы, было уже темно. Меила, впрочем, привыкла… работать в ночное время.
Понимая, что ей сейчас предстоит, молодая египтянка разволновалась настолько, что забыла предупредить о чем-нибудь Розу. Она молча выскользнула из палатки и отправилась “слушать место”.
Скоро Меила услышала его… Она услышала его. Того, кто мучительно звал ее из подземного царства. Этот зов пронзил ее от пяток до макушки, заставив застыть посреди лагеря.
Случалось ли древним грекам, сочинявшим легенды о разлученных смертью влюбленных, в самом деле хоть раз попытаться вызволить любимого или любимую оттуда, откуда нет возврата?.. Меила сомневалась, чтобы хотя бы один из этих сказочников пережил то, что она…
– Эй, Хафез! – крикнула египтянка, когда к ней вернулся голос. – Сюда, начинайте копать!
Хафез тут же обеими руками замахал феллахам.
Меила некоторое время стояла и смотрела, как расширяется и углубляется яма, – но потом, не совладав со своим беспокойством, ушла в палатку.
Целый час Меила просидела, уставясь в одну точку, не в силах ни пить, ни есть, ни отдыхать, – потом опять вышла наружу. При виде черной ямы египтянка улыбнулась. Меила ощущала черную, мрачную радость. Эти землекопы ей сейчас рыли яму – и подземный ад для нее обернется раем!
На другой день работы были продолжены, и Меила, как и Хафез, неотрывно наблюдала за этим. В полдень пришлось прерваться на отдых: Меила крепко уснула, как будто предчувствуя, что ночью отдыхать не придется.
Снова выйдя из палатки и увидев огромный раскоп, Меила ощутила, как к горлу подступает ликующее возбуждение. Катарсис. Как перед катастрофой, которую слишком долго ждали…
И вдруг снизу, из раскопа, послышались полузадушенные вопли. Все, кто остался наверху, невольно отпрянули. Меила тоже отбежала на несколько шагов, но остановилась. Она знала, что это!..
А потом рабочие, крича и давя друг друга, полезли наверх – но опрокидывались назад, будто что-то настигало их. Один остановился на самом краю и содрал рубашку, как будто его мучила страшная чесотка: но когда бедолага попытался ногтями разодрать свое тело, под его кожей прокатился живой комок, а потом и другой. Какие-то твари пожирали его изнутри!
“Скарабеи”, – с содроганием подумала Меила. Она не видела со своего места подробностей, но звуков было достаточно.
– Мы уже совсем близко! – воскликнула она, усмехнувшись. Жестокая радость переполняла бывшую наложницу фараона: жестокая, отвратительная радость, которой Меила позволила себе насладиться. Вот первая жертва, которую они приносят во имя освобождения ее возлюбленного!.. Вот несомненный знак!..
Воины-жрецы поливали скарабеев горящим маслом из огнеметов, но священные жуки уже насытились и убрались сами.
А потом из ямы опять раздались крики.
– Мы нашли его! Нашли!..
Расталкивая всех, к Меиле спешил Хафез, раскинув руки, как огромная птица.
Меила, не успев ни о чем подумать, бросилась к раскопу. Что-то поднимали наверх подъемным краном… какая-то желтая полупрозрачная глыба, и внутри нее застыла темная скорченная человекоподобная фигура, точно в янтаре. Он!..
Впервые ее сны, ее предчувствия обрели осязаемое подтверждение. Меила с неверящей улыбкой провела ладонью по холодной поверхности камня, ощущая каждую выпуклость. Она по-настоящему поверила в Имхотепа только теперь, в эту самую минуту: когда увидела его.
Лишь сейчас она подарила ему первую ласку…
Оказавшись в палатке, вдвоем с Розой Дженсон, Меила смеялась от радости. Она знала, что Имхотеп, когда воспрянет вновь, будет гниющим трупом, сеющим ужас. Но сейчас она не помнила ни об этом, ни о том, сколько из-за этого трупа сегодня погибло живых людей.
Роза обо всем знала, но не смела ничего говорить хозяйке: только не спускала с Меилы глаз, больше обычного боясь за ее душевное здоровье. Имхотепа англичанка не видела, и ей нисколько не хотелось этого. Но чувство, что она нужна, что без нее не обойтись, стало сильным как никогда.
Когда лагерь погрузился в сон, Роза услышала, как Меила стонет и рыдает на своей лежанке. Англичанка, вскочив, бросилась к ней и увидела, что хозяйка разодрала на груди рубашку и до крови расцарапала себе кожу. Лицо Меилы было искажено, глаза ничего не видели от слез.
– Они были там, у меня внутри!..
Роза, ощущая дурноту от страха и беспомощности, прижала к груди растрепанную черноволосую голову. Англичанка понимала, о ком говорит госпожа, кого она увидела во сне.
Меила, впрочем, скоро перестала плакать. Она не помнила, когда плакала в последний раз… должно быть, много лет назад. А сейчас ненависть выжигала слезы.
– Тебе жалко их? – спросила египтянка, глядя на Розу.
– Кого? Рабочих? – догадалась та. – Жалко, мисс.
Роза даже сейчас, как и всегда, не могла притворяться. Но именно это и ценила в ней госпожа Меила.
– Наверное, так было нужно!
– Нужно, – с жестокой усмешкой подтвердила египтянка. – Но феллахи умерли быстро, хотя и страшно. А он… он умирал и не мог умереть три тысячи лет! Можешь представить себе такое, Роза Дженсон?
Роза медленно покачала головой.
– Я, еще когда ходила в школу и слушала нашего пастора, никогда не понимала, как можно осудить кого-нибудь на вечные муки, – тихо сказала девушка.
Роза коснулась своего оловянного крестика на цепочке, с которым никогда не расставалась.
– Даже Бог никого не может так наказать, иначе это будет не милосердный Бог, а дьявол! Нет такого преступления! Вечные муки могли придумать только люди, еще более жестокие, чем вы!..
Роза захлопнула рот ладошкой, глядя на госпожу округлившимися глазами, но сказанного было не вернуть.
Однако Меила, слушавшая ее с полным вниманием, не разозлилась.
– Еще более жестокие, чем мы? – повторила египтянка. – Мне нравится, когда ты со мной честна. Впрочем, ты никогда не врешь.
Меила быстро и крепко прижала девушку к себе, будто к горячей печке, и поцеловала.
– Спасибо тебе.
Роза смущенно улыбнулась.
– Я рада, что вам лучше.
Она чувствовала, что сама готова заплакать, но сейчас нужно было крепиться.
– Позвольте, я полечу вас, – осторожно предложила служанка.
– Полечишь?.. А, это, – тут Меила вспомнила о своих царапинах. Взгляд египтянки неожиданно снова погас, и она равнодушно закончила:
– Давай.
Роза нашла в вещевом мешке бутылку с медицинским спиртом и обработала раны хозяйки. Под рубашкой на ней ничего не было, что облегчило задачу.
Меила один раз дернулась и зашипела сквозь зубы, но потом сидела спокойно. Роза перетянула смуглую грудь египтянки бинтами, крест-накрест, и попыталась улыбнуться:
– Ну вот и все.
Она погладила госпожу по голове, и та безропотно приняла эту ласку.
– Ложитесь и спите спокойно, – сказала Роза.
Меила вяло улыбнулась.
– Спасибо.
Она легла, и Роза тоже. Она на всякий случай пододвинула свою постель к лежанке госпожи. Но когда англичанка хотела уже уснуть, она ощутила, как Меила притронулась к ее руке: точно поставила огненное тавро.
– Я хотела бы, чтобы она умерла тысячу раз, – пробормотала египтянка.
Роза привстала, потрясенно глядя на госпожу.
– Кто, мисс?
Меила села тоже.
– Эвелин О’Коннелл, – сказала она, глядя на девушку. Губы Меилы искривились. – Знаешь, почему?.. Это она пустила меджаев по следу Имхотепа: это она приговорила нас обоих к хом-дай.
Роза отпрянула, не совладав с собой: ей показалось, что Меила вдруг помешалась.
– Эвелин О’Коннелл?..
– Ну да, – сказала Меила. Египтянка точно не замечала поведения служанки. – Царевна Нефертири, божественная дочь… балованное дитя его величества Сети. Она не понимала тогда, что значит наша любовь. Она и сейчас не хочет ничего понимать.
Меила Наис тихо засмеялась.
– Но я ее заставлю… запонимать.
Она легла, все еще улыбаясь и больше ничего не поясняя. Однако Роза поняла если не все, то очень многое.
Англичанка улеглась следом; потом нащупала в темноте руку госпожи и сжала ее.
– Я буду с вами, что бы вы ни решили.
Роза счастливо улыбнулась, ощутив ответное пожатие. Потом нашла на груди свой крестик и поцеловала его.
Меила не увидела этого жеста: она уже спала, наконец-то мирным сном.
* Маат в Древнем Египте – богиня истины и одновременно священный порядок жизни, справедливость, которая по представлениям египтян должна была быть нерушима.
========== Глава 18 ==========
Почти сразу после обнаружения Имхотепа выяснилось еще кое-что исключительно важное. Приехали трое наемников Хафеза, трое американцев, которые промышляли в Египте еще со времен освободительной войны. Остатки Французского легиона, должно быть, – к которому когда-то принадлежал и Рик О’Коннелл*: эта война раскидала всех.
Хафез посылал этих людей добыть браслет Анубиса, и они приехали на место встречи в Город мертвых – но с пустыми руками. Оказалось, что дорогу им перешло семейство О’Коннеллов, которые и перехватили браслет! И теперь этот амулет держал путь в Лондон!..
– Вот теперь ты поедешь домой, – бросила Меила Розе.
Египтянка расхаживала перед входом в палатку, сжимая кулачки, злая и полная энергии. Вот в таком состоянии только и надо драться. Эвелин О’Коннелл опередила ее!.. Наконец-то судьба столкнула их: наконец у Меилы появился повод отыграться за все, что она и Имхотеп испытали по милости этой женщины.
Тело Имхотепа, заключенное в камне, держали в палатке Хафеза, под сильной охраной. Меила больше не видела своего возлюбленного: но всякий раз, кидая взгляд в сторону палатки, она чувствовала его отклик. Они уже близко… совсем близко друг к другу.
Хафез не стал терять времени: мумию со всеми предосторожностями погрузили в машину – грузовой автомобиль, прикрыв брезентом. Таким образом Имхотепа довезут прямо до Каира, где они сядут на пароход. А до тех пор мумия будет ждать своего часа в доме Меилы.
– Наверняка эти меджаи могли выследить нас, – отважилась заметить Роза, когда они с хозяйкой опять сели в машину. Роза кинула обеспокоенный взгляд назад: автомобиль был закрытый, роскошный красный “Паккард”, но ей все мерещились взгляды пустынных стражей, проницающие стекло.
Меила улыбнулась.
– Хватилась! Конечно, меджаи могли нас выследить, – бьюсь об заклад, что так и есть. Вот теперь, Рози, все решит только скорость.
Она взглянула служанке в глаза.
– Наш всеведущий мистер Хафез рассказал мне, что О’Коннеллы на короткой ноге с отрядом меджаев… их хороший друг – некий Ардет Бэй, вождь одного из племен пустынных стражей. Он вполне способен предупредить О’Коннеллов о наших намерениях, как и предупредить наши действия.
Роза облизнула губы.
– А что мы собираемся делать?..
Меила положила ей руку на плечо.
– Я и наши воины навестим О’Коннеллов и отнимем браслет Анубиса. Тебя с нами не будет, ты не сумеешь действовать в боевой обстановке, – предупредила египтянка, сжав плечо своей компаньонки. – Но я почти уверена, что мы справимся.
Роза некоторое время собиралась с мыслями.
– Вам нужен только браслет?
– Нет, – Меила улыбнулась. – Нам нужно расстроить ряды врагов… и лично мне нужна Эвелин О’Коннелл. Я думаю, ты догадываешься, зачем.
Роза кивнула, опустив глаза. Она чувствовала на себе пристальный взгляд госпожи.
– Так что теперь ты не просто член преступной банды, спекулирующей антиквариатом, – ты член банды, занимающейся похищениями и убийствами, – Меила издала легкий смешок. – Только подумай, что с тобой сделает закон твоей прекрасной цивилизованной страны, если тебя зацапают вместе с нами.
Роза вся подобралась на своем сиденье.
– Что вы говорите!.. Ведь я не раз говорила вам, что я согласна…
Горячая обида мешала ей докончить, мешала сформулировать свою мысль даже для самой себя.
Меила покачала головой.
– Дорогая Рози, никто из нас не может быть согласен сразу на все. Потому что никто не знает с самого начала, на что он подписывается, – медленно закончила египтянка с задумчивым прищуром.
Она посмотрела на горничную.
– Но ты не бойся. Скоро, милостью Осириса и силою его верховного жреца, мы не будем более подвластны никаким законам, существующим для вашего цивилизованного общества. Имхотеп сам станет законом – как божественный царь Черной Земли, в котором воплощалась справедливость.
Дома у Меилы, в котором отряд расположился на короткий отдых, они позволили себе отпраздновать победу. Меила приказала слугам-арабам накрыть стол в гостиной для себя, Хафеза и его людей. Египтянка не боялась, что слуги выдадут ее.
Ее домашние давным-давно знали, чем живет их хозяйка и из каких средств платит им. Все эти арабы были бедные люди – нищие в сравнении с британцами, разгуливавшими по улицам их города; и никто из них не осмелился бы укусить руку, которая их кормила…
Меила распорядилась, чтобы Роза села со всеми за стол – как полноправный член их организации. И добрая и в высшей степени добропорядочная Роза Дженсон, одетая в темное восточное платье, напоминавшее платье госпожи, только более простое, сидя за одним столом с оккультистами и грабителями могил, выглядела счастливой, будто вкусила запретного плода… будто осуществились все ее мечты.
И то сказать: многим ли женщинам выпадают в жизни такие приключения?
И многим ли женщинам удается исполнить свое предназначение… то, к чему действительно лежит сердце?
Они почти ничего не пили – кроме сладкого вина, которое поставлялось с виноградников Дельты, как тысячи лет назад. Хафез удовольствовался водой с розовым маслом, по-турецки, и шербетом. Мусульманские привычки были во многом хороши, пусть и остались только привычками.
Меила выпила совсем немного. Она думала о том, сколько раз ей удалось разделить трапезу с Имхотепом… с тем, кого теперь так непочтительно заперли в пустой кладовой.
Египтянка слышала, что, восстав живым мертвецом, он не нуждался более в человеческой пище и во сне – только в плоти и крови тех, кто потревожил ларец с канопами Анк-су-намун.* Или Имхотеп попросту не был более способен есть и спать как простой смертный. Этот закон довлел над ним, пока он не осуществил свое проклятие… а что же будет дальше? И к чему будет способно его тело, когда заново возродится?..
Ей еще только предстоит это узнать.
Роза в этот вечер впервые в жизни захмелела, выпив больше всех остальных, и беспричинно смеялась. Ей было очень весело и легко; а потом вдруг стошнило. Рыжая англичанка икнула и с жалобным видом сползла под стол; мужчины смеялись над ней и, кажется, не собирались этим ограничиваться…
Меила сама оттащила свою служанку наверх, чтобы не оставлять с жрецами Хафеза, и спали обе женщины в спальне молодой хозяйки, вдвоем устроившись на ее огромной кровати под балдахином.
На пароход они погрузились на другой день. Меила заранее собрала вещи. Тело Имхотепа упаковали в прочный водонепроницаемый ящик, окованный железом, проложив тот изнутри ватой. Никаких трудностей с регистрацией мумии у Хафеза не возникло.
Меила, предчувствуя, что ей опять может стать плохо в море, сразу закрылась в каюте и улеглась на свою койку. Роза сидела напротив хозяйки, прямая и бледненькая после вчерашнего. И после давешнего. Лежавшая на животе Меила, чтобы скоротать время, угощала служанку анекдотами – занимательными случаями из истории Англии, которую она выучила так хорошо. Спасибо миссис Теплтон.
Особенно много что было порассказать об англо-франкских войнах. Египтянке нравилось ронять такие семена в столь девственную почву, как ум Розы Дженсон.
– Ну что, – сказала она, прервавшись после рассказа о кровавой Марии Тюдор. – Как ты думаешь, не многовато ли жестокостей насчитывается в истории твоей страны? Мне кажется, на порядок больше, чем в истории Древнего Египта, – искренне заключила сама Меила. – История христианской Европы вообще… очень кровава и несправедлива.
– Да, наверное, – сказала Роза. – Я понимаю, почему вы это говорите, – прибавила она, сильно волнуясь.
Меила подняла брови.
– Правда?
– Да. Вы… в общем, вы хотите действовать так же, как наши короли, – сказала Роза. – Но ведь это было очень давно!
– Вовсе не так давно, – возразила Меила. – И совсем не так же. Что ты, Рози.
Она улыбнулась, наслаждаясь столь предсказуемой реакцией своей компаньонки.
– Англичане действовали… да и сейчас действуют гораздо более неразборчиво. Знаешь, почему история ничему вас не учит? Потому что никто из вас не видит перед своими глазами живых примеров из прошлого.
Она отвернулась и глубоко вздохнула, потянувшись на своей койке как кошка, наслаждаясь гибкостью и силой молодого тела.
– Мы это исправим.
Первая часть операции удалась блестяще. Они вторглись в лондонский дом О’Коннеллов и похитили ларец, в котором сохранялся браслет Анубиса, и саму хозяйку дома, Эвелин О’Коннелл. Ее запихнули в машину и усыпили, прижав к лицу тряпку, пропитанную хлороформом.
Меила в этой части операции не участвовала, но успела мельком увидеть бесчувственную Эвелин. Египтянка с ревнивой яростью отметила: несмотря на то, что у вновь воплощенной Нефертири был почти уже десятилетний сын, она все еще оставалась удивительно красива. Так же хороша, как тогда, во времена Сети.
Пожалуй, Эвелин О’Коннелл превосходила красотой саму Меилу… но, к счастью, англичанка была ее смертельным врагом и была в ее руках.
И любовь Имхотепа, могущественнейшего из воинов-жрецов подземного царства, вся принадлежала Меиле. Анк-су-намун.
Оккультисты собрались ночью, в одном из пустых залов Британского музея. Меила с Розой прибыли на место первыми, вместе с Хафезом; тело Имхотепа и “Книгу мертвых” извлекли из хранилища, и Хафез приготовился к ритуалу.
Роза спряталась сзади, среди пустых ящиков, за спинами воинов-жрецов. Те расположились кругом глыбы с телом Имхотепа, коленопреклоненные, – готовясь читать заклинания, которые пробудят мумию.
Хафез стоял, точно готовясь читать лекцию всему этому собранию, – но вместо конспекта перед ним лежала черная “Книга мертвых”. И вот уже он читал, громко и вдохновенно, поймав ритм, характерный для древнеегипетских заклинаний, а его жрецы отбивали земные поклоны.
Роза увидела, как в помещение на деревянном жертвенном столе внесли прекрасную женщину в черном платье, со связанными руками и ногами, – Эвелин О’Коннелл. Сейчас ее убьют!..
Роза прикусила пальцы, чтобы не вскрикнуть. Эта женщина – враг, она страшный враг госпожи Меилы, даже если на самом деле не хотела сделать зла. Она должна умереть! Иначе все погибнет!
Но думать о постороннем уже не получалось: заклинания гремели над залом, вдохновенный Хафез, казалось, завладел сознанием каждого, кто присутствовал здесь. Эвелин очнулась и села: и, почувствовав свои путы, со страхом и смятением смотрела на происходящее, догадываясь, что ей уготована роль жертвы…
И вдруг желтый прозрачный камень разлетелся вдребезги, и мумия, издав жуткий рык, распрямилась. Жрецы Хафеза отпрянули с невольным испугом и отвращением; и Роза вскрикнула позади, хотя видела происходящее хуже всех.
Она слышала, как Имхотеп что-то сказал Хафезу – и директор музея, поняв живого мертвеца, ответил. Имхотеп победно рассмеялся… неужели он был готов воскреснуть вторично и знал, кто все эти люди, его новые слуги в современном мире?.. Очень хорошо, если так. Только бы кто-нибудь перевел Розе, о чем они говорят…
