Текст книги "The Beginning of the End (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)
Меила опять села за свой стол вишневого дерева и поставила на него локти, сплетя пальцы в замок. Она прижалась к ним смуглой щекой, не сводя глаз с горничной.
– Ты скажешь сама, что в твоей версии не стыкуется?
– Конечно, – ответила Роза.
Она кашлянула, поправила волосы под наколкой, точно стыдясь и своей лжи, и своей поспешности.
– Эта кошка никак не могла быть у мисс Беллы, когда она жила с братом вашего супруга! Ведь в то самое время она была у меня! И я с ней до смерти не расставалась!
Меила кивнула, прикусив кончик пальца.
– Ну, и как ты это объяснишь?
Вот теперь Роза зашла в тупик. Она посмотрела на хозяйку взглядом, в котором светилось самое искреннее недоумение.
– Я уж и не знаю, мисс.
Меила вздохнула. Она задумчиво помолчала, а потом произнесла:
– Я наверняка тоже не знаю. Но могу предположить. Эта статуэтка раздвоилась, потому что Белла Линдсей забрала ее с собой из настоящего, – но не только.
Меила посмотрела на Розу.
– Когда Белла Линдсей попала в наше прошлое, это создало новую реальность… новое будущее, которое стало ответвлением нашей реальности. Она расщепилась, так же, как Имхотеп расщепил мое сознание – Ка и Ба, не успев совершить надо мной ритуал воскрешения!
Роза приоткрыла рот.
– Что вы такое говорите, мисс Меила?
– Я знаю, что это звучит чертовски странно, – согласилась хозяйка. – И жутковато. Но это самое логичное, что приходит на ум.
Она резко встала.
– Я, ты, мой муж… мы с определенного момента существуем в нескольких реальностях. И мы сохранили память о том прошлом, в котором не было Небет-Нун… Если бы Имхотеп не восстал к новой смертной жизни и мы не поженились, мы не сошлись бы так коротко с семьей моего опекуна и не привезли Беллу в Египет. А она не спасла бы Синухета от людей фараона и не родила бы от него детей… Ты знаешь, самое главное, – вдруг с жаром произнесла египтянка, – Имхотеп признавался мне, что никогда не видел в прошлом Беллу Линдсей! А этого никак не может быть, ведь они неоднократно встречались!
Роза нахмурилась.
– Вы думали, что это он запамятовал?
Меила кивнула.
– А теперь думаю, что он все запомнил, как и ты. Но у тебя осталась только твоя первая память, потому что ты по-настоящему умерла… как и я. А Имхотеп был в замешательстве, не зная, как объяснить противоречие… Это было тогда, когда он вспомнил о своем бедном брате, – потом мы с О’Коннеллами поехали на раскопки старого дома Синухета.
– Тогда господин, наверное, считал, что его брат тоже погиб после его казни, – сочувственно предположила Роза. – Господин тогда так страдал, я помню!
Меила мрачно улыбнулась.
– Самое забавное, Рози, что так оно, видимо, и случилось. Белла рассказывала о своих видениях в храме Амона… это были картины из ее будущего, которое в этой реальности не сбылось. А на самом деле, то есть без нашего вмешательства в ее судьбу, Белла, скорее всего, погибла под немецкими бомбами! Иногда разные реальности пересекаются в узловых точках!
Меила покачала головой.
– Хотя если бы Белла Линдсей не исчезла, Барти Линдсей мог бы остаться жив. Но мы этого уже не узнаем.
Роза сложила руки.
– Как вы здорово все объяснили, мисс Меила! Вот бы еще господину Имхотепу рассказать!
Меила прищурилась.
– Непременно, – пробормотала она. – Он мог все домыслить гораздо раньше меня и промолчать… но уж лучше мы это обсудим.
Роза уловила в голосе госпожи враждебные нотки, звучавшие уже не в первый раз, когда она говорила об Имхотепе. Этот разлад начался не сегодня и не вчера, понимала служанка. И даже не после свадьбы, хотя за годы брака у самых благополучных супругов накапливаются претензии друг к другу. Это все началось тогда, когда Анк-су-намун воскресла и умерла на жертвеннике в Хамунаптре, навсегда разделившись как личность…
– А мисс Белле вы скажете? – осторожно спросила Роза.
– Я еще подумаю, – протянула Меила. – Сколько можно ей сказать, и можно ли вообще… Но ты чтобы ни звука, понятно?
Роза кивнула.
– Как вам будет угодно.
***
К чаю они опять собрались все вместе – гости подгадали к Амирам в свободный день. Хотя до вечера Меиле предстояло сделать еще несколько деловых звонков: она и Имхотеп занимались этим в равной степени. У Меилы была даже сильнее предпринимательская жилка – Имхотеп питал большую склонность к кабинетной работе; и только то, что Меила женщина, ограничивало ее в ее стране.
Разговор с Линдсеями египтянка наметила на завтрашнее утро. Она знала, что с тех пор, как ее опекун вышел на пенсию, его легко застать дома, – их жилищу повезло, хотя соседние были разрушены взрывами. Уж не рядом ли с домом должна была погибнуть белокурая дочь Оскара Линдсея…
Один из звонков Меила сделала Мортонам, спасителям Имхотепова брата, – она нашла их номер в телефонной книге. А потом нашла Беллу, сообщив ей новость.
– Знаешь, чем занимается Эмери Мортон? – с удовольствием спросила египтянка. – Он член американской строительной компании, дела которой сейчас пошли в гору!
– Пошли в гору?.. Ну конечно, – Белла невесело улыбнулась. – Наши британские города нужно восстанавливать, правда? То-то этот джентльмен мне напомнил американца!
– И мне, – сказала Меила. – Подозреваю, что он полукровка, таких сейчас много. А вот миссис Мортон чистопородная британка.
Она посмотрела в глаза Белле.
– Нам было бы неплохо с ними подружиться. Мы с мужем пригласили Мортонов завтра на обед.
Белла кивнула. Но ее мысли уже были о другом.
– А как же мои родители?
– Завтра, дорогая, – рука Меилы легла ей на плечо. – Я тебя позову, когда буду звонить в Лондон, и если получится, передам трубку.
Устроив детей и успокоив их перед сном, Белла пошла к мужу. Он ждал ее, сидя на пышной двуспальной кровати; египтянин был одет в одни пижамные штаны. В полумраке, при свете электрических бра над постелью, его глаза были совсем черными и тревожными.
Синухет казался красивее, чем раньше, – и при этом каким-то беззащитным. Белла подумала, что он теперь выглядит моложе Имхотепа.
Конечно, разговор с неумерщвленным братом сильно взволновал ее мужа…
Белла склонилась к Синухету и поцеловала его. Она почувствовала губами, как египтянин улыбнулся; потом вдруг обнял ее и притянул к себе, так что Белла скользнула ему на колени.
– Я долго был с Имхотепом, и мы долго говорили…
Синухет судорожно вздохнул; чтобы передать этот разговор, ему не хватало душевных сил. Египтянин потерся носом о шею жены.
– Имхотеп предложил нам пожить… на своей ферме, – вспомнил он новое слово. – Это рядом с нашим старым домом. Брат предложил мне сделать меня своим управителем.
Белла в темноте посмотрела супругу в лицо.
– Я очень рада, – искренне сказала англичанка. Они поцеловались, прикрыв глаза, и прижались друг к другу. Через некоторое время Белла шепотом сказала:
– Но мне нужно будет сообщить о нас моим родителям и братьям в Англии. И я обязательно должна встретиться с ними.
Синухет напрягся. Белла ощутила его ревность и даже злость; он хотел бы, чтобы жена принадлежала только ему, а ее неведомая семья была ему враждебна! Но египтянин совладал с собой.
– Да, они должны увидеть тебя и наших детей, – согласился Синухет.
Супруги молча легли. Больше они ничего не сказали друг другу – в эти сутки было пережито слишком много всего; и оба притворялись, что спят, ворочаясь и вздыхая. Потом они уснули в египетском льняном белье с лотосовой отдушкой; чувствуя себя неуютно, как всегда в чужих постелях.
Утром их разбудил Седрик, изрядно этим удивив. – Мама, Эдвина тебя зовет, – прошептал мальчик, присев к родителям на постель и склонившись над матерью.
Боевой и бесшабашный сын Синухета очень переменился в эти дни. Такое быстрое взросление не проходит даром, подумала Белла, торопливо одеваясь. Она опять прочитала на жестком замкнутом лице сына тревогу за свое будущее; и пока у нее не было для мальчика ответов на незаданные вопросы…
Белла навестила дочь и расспросила Фатиму, как та спала и ела. Потом они позавтракали с хозяевами. Имхотеп скоро простился с братом – ему нужно было уходить.
После завтрака Синухет пошел с женой к дочери и Чарльзу, устыдившись своего пренебрежения. Они поиграли и поговорили с детьми; потом Белла оставила Эдвину на Фатиму, пообещав скоро вернуться.
– Нужно будет распланировать для наших детей занятия, – сказала она Синухету. – Их нужно учить английскому, а Чарли – тому, что проходят в начальной школе. Мы еще долго не сможем устроить его туда, в этом году точно.
Синухет серьезно кивнул.
– Ты ведь хотела сейчас… говорить со своим отцом? – спросил он.
– Да, – сказала Белла.
Они вместе отправились на поиски Меилы, и нашли ее уже внизу, у телефона в гостиной. Меила лучезарно улыбнулась обоим, махнув рукой в сторону дивана.
– Посидите смирненько, хорошо? Я сейчас свяжусь с квартирой твоих родителей, – сказала она Белле.
Супруги молча сели; они взялись за руки, чувствуя, как обоих колотит нервная дрожь. Белла смотрела, как египтянка снимает черную трубку с двурогого рычага, вращает диск… Вот она попросила телефонистку соединить ее с таким-то номером…
– Алло, Оскар? Это Меила, – наконец сказала она.
Белла стиснула руку мужа, вместе с хозяйкой дожидаясь ответа мистера Линдсея.
– Я тоже очень рада, дорогой, – сказала Меила с улыбкой, выслушав приветствие англичанина. – Превосходно… А как вы поживаете?
Когда Оскар Линдсей ответил, она произнесла:
– У меня для вас новость. Хорошая, даже очень… но вы этого никак не ожидали.
Она сделала паузу. Бросив взгляд в сторону дивана, египтянка наконец сказала в трубку:
– Ваша дочь нашлась, и она сейчас у меня дома.
– Боже мой, – прошептала Белла.
– Сейчас, – сказала Меила невидимому собеседнику, должно быть, на просьбу позвать Беллу. А потом нетерпеливо махнула гостье рукой: подойди!..
Белла поднялась. На ватных ногах она приблизилась к накрытому кружевной салфеткой столику с телефоном. Меила передала англичанке тяжелую трубку, которая уже успела нагреться, и Белла прижала ее к уху.
– Папа?..
И через мгновение она услышала голос отца.
– Белл?..
– Да! – воскликнула Белла. По ее щекам потекли слезы. – Здравствуй, папа!
Последовала бесконечная пауза.
А потом Оскар Линдсей ответил изменившимся от волнения голосом: да его голос и в самом деле изменился, охрипнув от курения и старости.
– Дорогая моя девочка, это вправду ты?
– Да, папочка, – ответила Белла, улыбаясь сквозь слезы. – Я скоро буду дома!
========== Глава 86 ==========
Белла кое-как сумела объяснить отцу, что она теперь замужем, и у нее трое детей; а муж ее – родной брат Сети Амира. Она чувствовала безмерное удивление мистера Линдсея.
Теперь между нею и ее семьей простерся целый океан непонимания – и Белле придется перейти этот океан, точно Христу по воде…
– Я надеюсь, что ты объяснишь все подробно, когда мы увидимся, Белл, – наконец сказал мистер Линдсей. Те новости, что он уже услышал, он едва мог переварить. Белла понимающе и одновременно разочарованно вздохнула, вцепившись в трубку.
– Конечно, папа.
– А когда ты будешь дома? – спросил отец. Он сипло кашлянул в кулак, и Белла нахмурилась.
– Я надеюсь…
Она взглянула на египтянку, и Меила слегка пожала плечами. Потом египтянка показала глазами на Синухета, которому следовало делать паспорт и еще кучу других документов, ходя по разным инстанциям, – как и самой Белле, кстати говоря… Белла не представляла, как они могли бы справиться со всем этим без ходатайства Имхотепа.
– Может быть, я приеду недели через две или три. Или даже через месяц, – сказала Белла наконец, не зная, как долго они смогут злоупотреблять гостеприимством Амиров.
Меила одобрительно кивнула, и Белла улыбнулась в ответ. Похоже, мадам Амир в своем богатом доме не хватало женской компании.
– Очень хорошо, – сказал Оскар Линдсей, осмыслив обещание дочери: в его голосе появилась напряженность. Белла поняла, что им придется заново привыкать друг к другу. – Я все передам маме, и она позвонит тебе вечером, договорились?
– Идет, – ответила Белла; и повесила трубку. Она вздохнула почти с облегчением.
Синухет встал и подошел к жене, ощутив ее душевное смятение. Белла уткнулась лицом ему в плечо, и египтянин молча прижал ее к себе. Теперь Синухет сделался для нее роднее и понятнее собственных родителей, – этот древний человек, которому вообще никак не следовало здесь быть и который соединился с нею только благодаря непостижимому временному парадоксу!..
– Ты не хочешь домой? – серьезно спросил египтянин.
– Я уже не знаю, – ответила Белла. – Не знаю!
Имхотепа не было до обеда – он пришел немного раньше Мортонов, которые оказались очень пунктуальны. Они явились все вчетвером, по любезному приглашению хозяев; и было видно, что Фредерику и его сестре не в новинку сидеть на званых обедах. Дети были безупречно вежливы, а муж и жена Мортоны держались скованно и с опаской, несмотря на старания Меилы создать дружескую атмосферу. Впрочем, особенно египтянка не усердствовала.
Она отлично понимала, как эти люди могут чувствовать себя в обществе ее мужа. Как все, кому доводилось с ним знакомиться. И поэтому госпожа дома держалась ненавязчиво, демонстрируя свой вкус и эрудицию и задавая гостям тактичные, но емкие вопросы.
Шампанское, вкусная еда и искусное обхождение хозяйки наконец заставили Мортонов разговориться. Даже мистер Мортон подобрел и, чувствуя себя польщенным, охотно рассказал о деятельности своей компании под названием “Ридли и сыновья”. Теперь они получали заказы на строительство не только в Англии и Америке, но и здесь, в Египте.
– Поэтому, собственно говоря, мы сейчас здесь: совмещаем приятное с полезным, – сказал пожилой джентльмен, улыбнувшись тонкими губами. – Нужно уметь приноравливаться к нуждам людей. А экономика Соединенных Штатов позволяет как нельзя более гибко реагировать на колебания спроса и предложения.
Меила взглянула на Беллу, и англичанка не сомневалась, что они поняли друг друга.
– Как и создавать спрос, – заметила Меила, снова обращая на гостя взгляд своих жутковатых черных глаз. – А разве вы сами не из Англии, сэр?
– Мои родители американцы, которые эмигрировали в Британию, – объяснил Эмери Мортон. Он словно бы немного смутился. – А Маргарет – потомственная британка и в некотором смысле благородная леди…
– В некотором смысле? – уничтожающе повторила миссис Мортон. – Мой отец – сэр Роберт Дэви, баронет. Мы знатные особы. Хотя эта война уравняла всех, – англичанка горько улыбнулась.
Меила и Белла снова обменялись понимающими взглядами.
Имхотеп теперь смотрел на миссис Мортон с интересом коллекционера и аристократа.
– Вы, должно быть, унаследовали от родителей поместье? – спросил он.
– Да, Дэви-холл в Кенте… но теперь наш старый дом почти разорен, – ответила миссис Мортон. – Мой отец был страстным собирателем древностей, как многие в его поколении… простите…
Лицо ее вдруг исказилось, и она судорожно прижала к губам руку. Мистер Мортон поспешно протянул жене носовой платок; за столом повисло неловкое молчание.
– Извините мою жену, – сказал пожилой джентльмен, посмотрев на хозяев; он сам побледнел, кожа обтянула скулы. – Недавно мы перенесли тяжелую потерю.
– Что же случилось? – воскликнула Белла. Миссис Мортон посмотрела на нее глазами, полными слез.
– Во время войны мы потеряли нашу старшую дочь и внука, – сказала она.
Белла и Меила принялись наперебой выражать сочувствие; и эти печальные моменты окончательно сблизили их и Мортонов, отодвинув более чем сомнительную легенду Беллы на задний план. Потом они ударились в воспоминания – более счастливые довоенные воспоминания, роднившие англичан и египтян; и расстались друзьями.
Когда Мортоны ушли, Меила сказала Белле:
– С тобой приятно иметь дело.
Англичанка смутилась и даже вознегодовала.
– Я вовсе не…
– Я знаю, – египтянка кивнула. – Ты пока еще можешь позволить себе быть нерасчетливой. Но приспосабливаться придется быстрее, чем тебе кажется.
Белла опустила глаза. Поправила белокурый локон: она сегодня впервые сделала завивку и маникюр.
– Я понимаю, и я ужасно тебе благодарна. Но не могут же все заниматься бизнесом, – она покраснела, взглянув на хозяйку. – Ты знаешь, я до сих пор мечтаю стать художницей… хотя бы иллюстратором…
Меила вскинула брови.
– Иллюстратором? Неплохая идея. Если ты устроишься в издательство, которое выпускает книги о Египте, пожалуй, сможешь зарабатывать, – она издала смешок.
– Не смейся, пожалуйста, – устало попросила Белла.
Она посмотрела на Меилу – египтянка стояла прислонившись к перилам лестницы, скрестив руки на груди, и казалась такой же чуждой окружающему, как и сама Белла.
– А как вы жили в войну? Ты не рассказывала.
– О, нам было весело, – Меила усмехнулась. – Мы опять постреляли… И было еще кое-что, не без участия Имхотепа.
Белла округлила глаза.
– Нет, не совсем то, что ты думаешь, – Меила улыбнулась. – Мой муж и господин уже давно не подлежит проклятию, но и не вполне свободен от него. Имхотеп теперь не генератор темных сил, а аккумулятор… если ты понимаешь, о чем я. Они вокруг него собираются в критических ситуациях.
Белла неуверенно кивнула.
– Это великое взаимное истребление выпустило очень много негативной энергии, приоткрыло дверь между мирами… между всеми мирами, стирая и духовные, и пространственные, и временные границы, – с ударением продолжила египтянка. – Не думаю, что непосвященные многое заметили; но кто был в курсе, тот видел.
– Выходцев с того света? – спросила Белла.
Попытка пошутить не слишком удалась.
– В некотором роде, – сказала египтянка без улыбки. – Нас посещали старые знакомые. И наша девочка тоже их видела.
Тут ее собеседница была поражена новой мыслью.
– Так значит, вот почему обратный переход удался, и я попала к вам в первый послевоенный год! Меня… перетянуло сюда, потому что, как ты говоришь, границы между мирами стерлись!.. И мои видения можно объяснить так же!
– Не исключено, – сказала Меила, по-кошачьи сощурив глаза и поигрывая пальцами.
А Белла, уже в который раз, подумала о Тамин. О том, как эта великая игра случайностей… или неслучайностей… распорядилась ее судьбой.
Миссис Линдсей позвонила вечером, как обещал отец. Мать Беллы долго всхлипывала в трубку, и беседа вышла не очень вразумительной; хотя и прежде между миссис Линдсей и ее единственной дочерью не было большой близости. Белла чувствовала еще большую неловкость, чем в разговоре с отцом. Как же трудно будет опять привыкнуть друг к другу…
И как, во имя всего святого, она собирается представлять родителям своего мужа и детей?..
Но пока Белла отложила эти мысли. Англичанка уже прочитала запоем половину романа Маргарет Митчелл, наконец дорвавшись до новых книг; и взяла на вооружение полезную привычку практичной и жизнестойкой Скарлетт. Она подумает об этом завтра.
***
Немного позже в тот же день, когда гости занялись своими делами наверху, Меила позвонила О’Коннеллам. Она была совсем не уверена, что их опять не унесло куда-нибудь на раскопки; но, к ее радости, хозяева оказались дома. Похоже, начали остепеняться, – ведь Рику О’Коннеллу было уже за пятьдесят, и он опять участвовал в войне наравне с молодыми…
Трубку взяла сама Эвелин. У Меилы вдруг появилось щекотное чувство, что миссис О’Коннелл находилась в своей шикарной гостиной и ждала этого звонка.
– Привет, Иви, – сказала египтянка, улыбаясь. Она нервничала.
– Добрый вечер, – удивленно и слегка прохладно ответила Эвелин. – У вас что-нибудь случилось?
– Ни за что не угадаешь, – протянула египтянка.
Эвелин коротко вздохнула от волнения. И когда Меила уже собиралась просветить ее, миссис О’Коннелл вдруг воскликнула:
– Я знаю!.. Белла Линдсей вернулась, да?
Меила покривилась; но разочарование от испорченного сюрприза тут же сменилось радостью сообщничества.
– Угадала. Белла сейчас у меня, и не только… У нее появился муж, тот самый брат Имхотепа! И у них трое детей, можешь себе представить?
Вот это был сюрприз так сюрприз. Египтянка прямо-таки смаковала потрясенное молчание собеседницы.
Наконец Эвелин произнесла:
– Ты ведь мне все расскажешь?
– Конечно, – обещала Меила. Она оглянулась; собственная гостиная, погруженная в тени, до сих пор вызывала в ней дрожь. – Но думаю, что это не телефонный разговор. Слишком долго все объяснять.
Меила давно подозревала, что их телефон может прослушиваться.
– Понятно, – сказала умница Эвелин после небольшой паузы. Она подумала несколько мгновений. – Мы с Риком можем вам чем-нибудь помочь?
– Если вы можете, – Меила сделала ударение на последнем слове. – Да, это было бы очень недурно. Это семейство нужно отвезти в Лондон, для воссоединения с родителями Беллы… сомневаюсь, что Белла справится одна.
Эвелин сосредоточенно подумала.
– И у Фэй скоро кончаются каникулы!
– Да, – обрадованно ответила египтянка. В прошлом году она сама в первый раз отвезла дочь в школу; разумеется, морем. Лететь она бы не решилась; не доверяла молодой авиации своей страны… и вообще, Меила не доверяла самолетам.
– Я могу прилететь к вам за Фэй, и заодно забрать Беллу с ее семьей, – сказала Эвелин. Конечно, ее уже страшно разбирало любопытство. – Ведь вы успеете подготовить на них документы?
– Мы очень постараемся, – пообещала Меила. – Большое спасибо.
Она прервалась, покусав губы.
– Ну, до скорого. Звони.
– И ты звони, – откликнулась Эвелин.
Меила была уверена, что они положили трубки одновременно.
С документами проблем возникло меньше, чем ожидалось. Главную проблему представлял сам Синухет со своими детьми – они вздрагивали и дичились всего; впрочем, и привыкать тоже начали быстро. Имхотеп с женой даже устроили им несколько экскурсий по городу, а потом настоящую туристическую экскурсию, по древним местам. У Синухета созерцание останков своего собственного прошлого вызвало глубокое благоговение и столь же глубокое уныние. Зато детям понравились катание на верблюде, мороженое и фигурки из жженого сахара, которыми угостил их Имхотеп.
Белла довольно тесно подружилась с Меилой – эта женщина, напоминавшая первую жену Имхотепа, была в то же время совершенно отлична от нее. Однако Меила тоже была незаурядно умной, своеобразной и чувственной женщиной. Ее помощь в акклиматизации оказалась для Беллы бесценной.
Египтянка попыталась подружить их детей – но не слишком настойчиво: Фэй явно не собиралась сближаться со своими кузенами из прошлого. Она была одиночкой по натуре, как многие единственные дети в семье. А может, дело было в другом.
Может, Фэй, со своим восточным воспитанием, просто трудно было общаться с мальчиками. Но Белла не слишком вникала в ее поведение; дочь Имхотепа вызывала у нее опасения, и, по совести говоря, англичанка была даже рада, что Фэй Амир не пожелала водиться с ее собственными детьми.
Они все вместе съездили на ферму, и Белла порадовалась благоустройству деревенского дома Амиров. И, одновременно, это место ужасно напомнило ей дом Синухета…
Сам Синухет тоже очень взволновался, увидев дом, окруженный виноградником и оливковыми деревьями. Он сказал брату, что был бы счастлив здесь поселиться; и Имхотеп склонил голову, пряча довольную усмешку.
– Я знал, что тебе понравится, – сказал жрец.
Они еще несколько раз по-дружески встретились с Мортонами; потом те покинули Египет. У их детей тоже начинался учебный год.
Эвелин прилетела через пару дней после прощания с Мортонами, в середине августа.
========== Глава 87 ==========
Миссис О’Коннелл была как всегда прекрасна и излучала оптимизм. Меила, однако, испытала удовлетворение, заметив первые морщинки в уголках ее больших серых глаз и проседь в темных кудрях.
Тем не менее, египтянка была искренне рада видеть Эвелин. Женщины пожали друг другу руки и легко поцеловались; а Меила опять вспомнила выскочку-принцессу, которая так и не стала главной женой своего брата Рамсеса…
“Так ты быстро учишься, правда, Нефертири?”
Эвелин первой отвела глаза.
– Ну, показывай, – произнесла она, улыбаясь несколько натянуто. – Где там ваши спасенные?
Меила кивнула.
– Проходи. Сейчас познакомлю.
Белла, спустившаяся в холл следом за хозяйкой, первой увидела незнакомую красивую женщину сорока с небольшим лет, в удобных облегающих брюках и длинном пестром кардигане. Эвелин крепко пожала ей руку, одарив улыбкой и окинув быстрым изучающим взглядом.
– Эвелин О’Коннелл, – первой представилась гостья. – А вас, наверное, мне следует теперь называть Небет-Нун. Должна сказать, ваша история – одна из самых удивительных в моей карьере.
Беллу неприятно укололи эти слова. Эвелин тоже говорила о ней как об “историческом материале”.
– Меня даже мой муж привык называть Беллой, – суховато ответила она. – И, насколько я знаю, ваша биография и без нас изобилует интересными фактами!
Эвелин приподняла брови, посмотрев на Меилу; и египтянка с торжеством улыбнулась. Она рассказала дочери Линдсеев если не все, то большую часть их прошлого… Что ж, Эвелин была к этому готова.
Она вновь спокойно взглянула на Беллу.
– Вы имеете в виду – вам известно, что я реинкарнация царевны Нефертири? – произнесла миссис О’Коннелл. И, дождавшись утвердительного кивка, ответила:
– Это удивляет только тех, кто не имеет понятия о перевоплощении. Хотя в западных странах об этом действительно мало кто слышал.
Белла хмыкнула.
– А вы, миссис О’Коннелл, говорите об этом как о самом обыденном явлении.
– Вовсе нет, – Эвелин нахмурилась. – Просто это для меня, если можно так сказать, профессиональная деформация личности… Я, как и Меила, в своей работе привыкла к вещам, которые далеко выходят за грань обычного разумения. Но я не сомневаюсь, что границы познания можно раздвигать бесконечно.
Белла почувствовала, что ей начинает нравиться эта женщина.
Но тут Меила шагнула вперед, мешая разгореться увлекательному разговору.
– Иди в дом, не топчись на пороге, – она сделала Эвелин знак. – Может, поднимешься и примешь душ? Такая жара…
Эвелин на миг замешкалась; похоже, до таких интимностей их дружба до сих пор не доходила. Но потом англичанка кивнула.
– Спасибо. Тогда я сейчас приму душ и переоденусь, ладно?
– А потом я соберу всех внизу, и мы выпьем чаю и славно побеседуем, – Меила широко улыбнулась. – Имхотепа не будет до вечера, но, думаю, это нам не помешает.
Белла заметила, что Эвелин облегченно распрямила плечи.
– Конечно, нет, – сказала она.
Когда Эвелин спустилась, одетая в халат, – ее сменная одежда нуждалась в глажке, – внизу собрались все домашние и гости Амиров, исключая лишь хозяина дома и маленькую Шеритру-Эдвину. Синухета Эвелин заметила сразу, потому что он учтиво встал ей навстречу и поклонился.
– Здравствуйте, – вежливо и сдержанно сказала миссис О’Коннелл. Она окинула египтянина взглядом с некоторым разочарованием; после интенсивного перевоспитания муж Беллы почти не походил на того, кем в действительности являлся. Однако сходство этого человека с Имхотепом бросалось в глаза; у Эвелин сильнее забилось сердце, когда она перевела взгляд на сыновей Синухета.
“Это просто невероятно… Но только для тех, кто знает: на сторонний взгляд они – самые обычные люди…”
Фэй тоже сидела за столом, но она не стала подниматься навстречу Эвелин, только приветственно улыбнулась. Эвелин уже не в первый раз поймала себя на мысли, что в этой девочке кроется загадка, непостижимая даже для ее родителей. И дело не только в надменности, которая сквозила в поведении дочери Имхотепа, – скорее эта самая надменность объяснялась еще не раскрытой тайной…
“Тебя я тоже разгадаю”, – мысленно пообещала Эвелин.
– Привет, Фэй, – сказала гостья вслух.
– Здравствуйте, миссис О’Коннелл, – ответила Фэй.
Эвелин подумала с досадой, что маленькой девочкой Фэй сама тянулась к ней, называя “тетей Иви”. А теперь она обращается к ней, точно к своей школьной учительнице. Что ж, наверное, дело в возрасте – Алекс в двенадцать лет тоже стал таким колючим…
Меила сама разлила чай. Эвелин принялась за угощение, искоса поглядывая на Синухета, – конечно, в присутствии этого человека было невозможно обсуждать его. И, придумав, как начать беседу, Эвелин обратилась напрямую к египтянину; памятуя, что рассказала о нем Меила по телефону. Брат Имхотепа уже владел английским языком.
– Расскажите, пожалуйста, как вы жили раньше. Мне безумно интересно это узнать.
Синухет зарделся. Конечно, он понимал, что эта чужеземная женщина интересуется им как небывалой диковиной – как “музейным экспонатом”, которые он уже видел в Каире; прежде всего, в доме своего брата. Но другого от тех, кто знал о нем правду, трудно было ждать.
Он провел пальцами по чисто выбритому подбородку и заговорил. Вначале египтянин ощущал свое унижение; но потом почувствовал, что слушательница по-настоящему захвачена его рассказом, и расправил плечи. Он мысленно поблагодарил жену за уроки и терпение. Теперь он владел языком народа из-за моря почти так же хорошо, как эти англичанки, – и мог судить о многих вещах, неведомых людям Та-Кемет, не хуже, чем люди нового времени!
Эвелин долго слушала, не перебивая. И когда Синухет сам прервался, чтобы глотнуть чаю, она произнесла:
– Я совсем не знала вас до этих пор. Я даже не подозревала, что у Имхотепа был брат, и в моей прошлой жизни. Ведь вам известно, кем я была?
– Да, – Синухет слегка поклонился собеседнице. – Вы были божественной дочерью фараона, госпожа Меила давно сказала нам об этом. Но почему вы думаете, что не знали меня?
Эвелин слегка удивилась. Потом ее лицо просветлело.
– Я понимаю, – сказала она. – Вы думаете, что я совсем не обязательно должна помнить все подробности жизни Нефертири. Как Меила помнит только отдельные подробности жизни Анк-су-намун. Но дело в том, что мы с нею пережили глубокое погружение в наше прошлое, – это мало кому удается… И встречая тех, кто был с нами связан при жизни Сети и кого мы знали прежде, мы, как правило, вспоминаем их.
– Как правило? – с легкой усмешкой повторил Синухет. – Мне кажется, прекрасная госпожа из-за северного моря, вы слишком быстро выводите правила для того, что вам недоступно. Мой брат долго пребывал в таких сферах, к которым вы лишь прикоснулись. И он сказал мне, что, дерзая заглядывать дальше, он опять видит себя лишь мальчиком на ступенях храма.
Белла при этих словах ощутила настоящую гордость за мужа. А Эвелин подумала, что Синухет похож на Имхотепа не только внешне.
Эвелин была поражена тем, как умно и правильно изъясняется этот пришелец из прошлого.
– Вы правы, сэр, – сказала она. – Мы, люди запада, действительно часто судим слишком поспешно и категорично. Особенно в том, что касается нематериального.
– Потому что о нематериальном вы обычно вообще не судите, – в глазах Синухета загорелись огоньки, уголки губ приподнялись. Белла испугалась, поняв, что египтянин может вспылить. И она поспешно сказала, обращаясь к Меиле:
