Текст книги "Alia tempora (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)

Однако их неожиданно прервали. Не Влад, хотя он мог бы сорваться, нарушить все приказы, но не способен был пойти поперек данного слова. Это была Ева, все-таки найденная Ринкой; улицу перекрыли, потому она тоже бежала и тоже не сбилась дыханием, когда неожиданно возникла за спиной Яна и приняла одно из заклинаний Иштар, отбивая. У Евы растрепались волосы, платье было легкое, воздушное, хотя вечер оказался прохладным. Туфли – наверняка на высоком каблуке – она сбросила в начале улицы. Стояла уверенная и босая.

– Назад, капитан, у меня совсем нет времени! – воскликнула Ева, заступая перед ним дорогу. Удивленно уставившись на нее, Ян искал подвох, удерживал готовое сорваться заклинание. Ева вспыхнула: – Нет, нет, Ян, не дело тебе с ней разбираться, Войцек прав, он во всем прав! Он прав, я с ума сошла, старая дура! Уйди, мальчик, тебя ждут! Я виновата и перед тобой, и перед миром. Будь у меня больше храбрости, чтобы уничтожить это кольцо…

– Будь у тебя больше ума, ты стала бы королевой Ада! – выкрикнула Иштар. – Тебя обокрала зеленая девчонка, наемница без году неделя!

Наспех сложенная магия Евы заставила ее замолчать. Ничего не понимая, Ян попятился. Много лет, тысячелетий Ева исходила по миру людей – это читал в нем Всадник, который ворчливо огрызался: ни одному человеку не дозволено столько жить и обманывать Смерть. Но Ева совсем не умела колдовать боевые заклинания, хотя и преподавала Рыжему. Когда в бой идут теоретики, лучше посторониться – ничего умнее Ян не придумал. А в женские разборки и вовсе опасно вмешиваться. Обеим мудростям его научил Влад.

К их счастью, сама Иштар не была боевой магичкой. Переметнувшись, она решила сначала расправиться с Евой – более слабым, как она посчитала, противником. Однако Ева, созданная понимающей женой, сотворенная для повиновения, расхохотавшись по-ведьмински, мотая головой, бросалась сыпучими искрами заклинаний. Неважное умение она компенсировала охотой.

– Беги! – крикнула Ева, и на ее пальцах плясали молнии, а глаза светились, как болотные огни. – Иди Бездной, лови своего мага! Мог бы попросить – не пришлось бы такой крюк делать, дурачье, дети, думают, они умнее и смелее всех… Спасибо, Ян! – проорала она. – Спасибо вам! Вы показали, как идти против! Против проклятого Предназначения!

– Много говоришь! – провизжала Иштар, скрючивая пальцы, на которых загорелось голодное черное пламя. Ее ненависть кипятила изнанку.

Выругавшись, Ян смотрел ей в спину. В Еве билась искра Творения, первозданная душа, которая могла противостоять его мраку. Их магии были полярны, как ангелы и демоны, дравшиеся с начала времен – и бились бы они до их конца, если б Гвардия не взорвала Рай.

Хотелось еще материться, но Ян сцепил зубы, выхватил нож и кинулся обратно к инквизиторскому отряду, уловил чей-то изумленный вскрик и с силой вбил лезвие в никуда, точно подцепил что-то, рванул, раскраивая мир. Раньше сотню раз подумал бы, но теперь лишь виновато попросил прощения у любимого города.

***

Боязно было отпускать Яна одного, но еще больше Влад боялся за целый свой мир, за каждого демона, с которым сталкивался в толпе, не извиняясь, сдавленно рыча сквозь сомкнутые зубы. И в то же время не мог отрешиться, следил за контрактом, и тяжело было так тянуться в противоположные стороны. Когда-то Кара твердила, что нельзя привязываться, что если кого-то полюбить по-настоящему, звериной преданной любовью, то сгинешь сам. Они наперебой твердили, что нельзя допустить слабость, а сами не заметили, как все переплелись крепко-накрепко, канатными морскими узлами…

На Влада попытался наехать какой-то ретивый пацан, видно, он его демоницу плечом случайно задел – не со зла, конечно, а из-за торопливости. Но драться не стал, отпрянул: что-то прочитал по лицу, по глазам, а Влад вдобавок вынул из кармана удостоверение, которое ему в фургоне впихнули чьи-то заботливые руки. Вопросы, как и челюсть, у этого рогатого идиота сразу отпали. Молчаливый Рыжий не вмешивался, по приказу Влада он нацепил браслет с блокирующей магией – вроде того, что они в наручники вбивали. В самообладание мальчишки, на днях научившегося колдовать и думающего, что одной магией возможно повернуть мир, Влад не верил, потому что сам когда-то был таким же.

Он не взял ничего, по чему Мархосиас мог бы заметить приближение, старался не набрасывать заклинаний, чем зачастую страдал от нервов, складывая наметки для магии. Даже связи со своими не было, только серебряные ниточки контракта. Ни уверенного Яна, с которым было куда спокойнее, ни Джека, доверчиво жмущегося к ноге, – никого. Глаза и уши. Ян ему показал пару красочных картинок с Мархосиасом, и Влад не смог бы забыть его черты… Да еще вот Рыжий, верно тащившийся за ним, несколько трясущийся: осознал, значит, важность момента.

Темнота мешала, глаза путала. Демонов вокруг было много, все рога торчали над головами, самых разных форм и размеров. Сравнишь со своими рожками в мизинец – и как-то завидно становится. Судя по рассказам, Мархосиас торопился, не успел бы переодеться, потому щеголял старинным балахоном. Среди джинсы и пестрых тканей различить его было бы нетрудно, но снова мешали вечерние сумерки.

Приближаясь к центру, Влад и Рыжий вертели головами, но внимания не привлекали. Тут таких же, восхищенных и пораженных устроенным представлением, была целая площадь, они все стояли, задрав головы, разинув рты, потому что навороченные дроны транслировали со сцены не на одни стены, но и на небо, на потолок, – тоже. Зрители не знали, что эти хитрые машины попутно считывают их ауры и снимают лица.

– Все так и было? – с затаенным восторгом спросил Рыжий, придержав Влада за рукав. – Так, как они показывают? И вы тоже там…

– Не глупи, не маленький, – отмахнулся Влад. – Все было в сотни раз отвратительнее, это – блядская сказка, отлично снятая, они молодцы, постарались… Никакая война не была такой охуенно красивой и вычищенной, она кошмарна, мы резали ангелов, мстили за годы крестовых походов. Гуманисты твердят, что это ошибка, но мы знали, что им с детства втолковывали, что демоны – зло, что искоренять нас – миссия, обещанная им Создателем, и если они хорошо справятся, Он вернется… Конечно, блядь, вернется. Нужно было оборвать круг бесконечной мести.

Должно быть, на лице у него отобразилось нечто страшное, потому что Рыжий отпрянул.

– У меня их сила…

– Но демонское сердце. Ты хотел спасти мир – разве не за этим мы идем? Держи глаза широко раскрытыми, не зевай. Он близко, ты тоже?..

И Рыжий чувствовал: кивнул рывком, хватая ртом воздух. От кольца растекались странные ниточки на изнанке, оно ее банально травило – а ведь Мархосиас еще не отдал приказа, иначе на площадь вывалилась бы вся Инквизиция и Гвардия разом. Золотистые нити манили и отталкивали одновременно, и Владу показалось, что его подвесили где-то между небом и землей и не давали никуда рыпнуться.

А внутри что-то щекотало, и Владу хотелось заорать, чтобы они бежали, спасались, сейчас же исчезли отсюда и не мешали ему работать. Задним умом он знал, что в строжайшей секретности идет эвакуация демонов из города. Не было сирен, были вежливые солдаты из Инквизиции и волонтеры, которые вытаскивали из квартир целые семьи и отправляли подальше, чтобы их не достало заклинанием.

Народ раздавался в стороны от них. Кто-то рассмотрел гвардейские мундиры – стали перешептываться, и это лезло Владу в уши, обостренный слух уловил отдельные слова, но не целые фразы. Раздражало неимоверно.

– Влад? – испуганно забился Рыжий.

Собираясь рявкнуть на него, Влад осекся, тяжело положил руку на плечо мальчишке, потрепал. Сила кольца, магия Небес, приманивала Рыжего, как мрак в Иштар влек и злил Яна потому-то он первым заметил мага. Или поднаторел в поисковых заклинаниях, с которых начинал, и не отвлекался на других…

Музыка взревела – представление явно шло к кульминации, должно было красиво развернуться на все небо. Куда там Аду с его детскими спецэффектами и лицом Кары, высветившимся на нескольких кругах… А Мархосиас их заметил. Потому что Влад почувствовал, как за спиной стало мертвенно-тихо. Мертво.

Чуждая демонам магия взбила изнанку. За многие годы жизни в Аду Влад сроднился, стал сам жителем Преисподней, пусть и не вполне в том смысле, в каком ему предрекла Ева. Но его продрало высвободившейся магией по хребту, болезненно заломило рога… Он увидел мага из воспоминаний Яна впереди.

Золотое кольцо сверкало на среднем пальце правой руки. Мархосиас колдовал, шевелил губами. Одна рука тряслась, рукав балахона кроваво лип. Обернувшись, Влад заметил движение и различил за спиной того самого настырного юнца, которому недавно тыкал в рожу документом, разочарованно рявкнул, выругался… Мальчишка с ревом кинулся на него; Рыжий ахнул, отлетел прочь. Оружия у демона не было, но глаза поблескивали, как у куклы, смотрели ошалело и пусто. Увернувшись, Влад хотел врезать в лицо боевым заклинанием, но сдержался, заломил руку, швырнул через себя и добавил лежащему по голове. Спутница его охнула, взвизгнула живо, по-женски, но тоже ломанулась в атаку, за что получила в живот локтем, по носу, в затылок… Рыжий подхватил ее и аккуратно сгрузил на брусчатку, чтобы демоница вдобавок не рассадила личико. Вокруг кричали.

Должно быть, легче драться с живым мясом, в какое раньше обращало демонов кольцо, ведь те не чувствовали ничего, уже были мертвы. Эти же были настоящими, самыми обычными, они переживали за близких, но вперед зачарованных демонов гнала одна мысль, словно бы их собственная, впитанная от родителей: что они должны убить Влада Войцека во что бы то ни стало. Как маг, он хотел бы понять, как это работает, как жестокая магия Небес вклинивается в голову, запускает механизм. Как человек, он боялся, что это случится с его семьей. Защитный амулет на шее Рыжего накалился, вспыхнул, но удержался.

Обратились против него не все демоны, не приходилось драться со всей площадью разом, иначе бы Влада задавили числом. Те, что были дальше всего, бежали, неслись по улицам – Влад знал, что их встретят. Метался вопль, кого-то толкали, топтали… Напуганные люди, бывшие близко, неподвластные кольцу Соломона, рванули прочь, едва началась драка, чем еще больше запутали, смешали ряды. Он дрался, силой удерживая себя от колдовства; Рыжий прикрывал спину, как верный оруженосец.

Получив по шее, Влад обиженно взвыл, шибанул туда слабеньким боевым заклинанием, порывом воздуха: достаточно, чтобы откинуть на несколько метров, но слишком щадяще, чтобы сломать хребет. На него лезли новые и новые. Отчаявшийся Рыжий сорвал с руки браслет и встретил их щитом, который подействовал не хуже боевой магии – отодвинул нападавших. Убивать не поднималась рука. «Цепная реакция», – мелькнуло в голове у Влада, и он порадовался, что от ужаса не потерял рассудок. Ведь здесь были те, кто стоял возле Мархосиаса, задние ряды и думать о нем не могли, орали и неслись прочь… До них магия кольца не успела добраться, они спасались.

Забыв о настырных демонах, Влад сосредоточился на маге, продолжавшем нашептывать, понял: нужно его оборвать. Наскоро черпнул мрака, слепил заклинание, присел, вбивая ладони в брусчатку. По нему словно электричество пустили: заломило зубы, заныли кости. Землю тряхнуло, и Мархосиас споткнулся, сбился, раскусил губу и захлебнулся кровью на мгновение. Этого было достаточно. Разметав широкими птичьими махами демонье, Влад налетел на Мархосиаса, с первых ударов почувствовал, что столкнулся с серьезным противником. Блоки у него были хорошие, нигде щели не найдешь.

Над их головами застыл Исход, прекратили зазря работать дроны – кому они были нужны, когда Ад снова ступил на Землю; настоящий Ад, не их сосед, а истинный ужас. Кто-то поставил на паузу, актеры бежали, оборвалась музыка. В небе светилась картинка. Если бы у Влада было побольше времени, он лучше рассмотрел Кару, поднявшую меч на архангела Михаила, дерзко бросившую вызов. Он был там, помнил не эту героиню с сияющим мечом, а свою сестру с безумными темными глазами, перепачканную в грязи, крови, ихоре и еще черт знает чем, ее перекошенную ухмылку, которую лучше в страшном сне не видеть. Сам Влад был не краше. Боевой транс его калечил, перекраивал, выворачивал. Ему не страшно было. Страшно – не победить, не оправдать доверие.

– Рыжий, назад! – крикнул Влад. Знал, что вокруг них закручивается воронка, способная утянуть в самые низы изнанки, случайно зацепив крюком. – Уйди! Да еб твою…

– Но кольцо… – робко выдавил Рыжий. – Оно…

Не слушая, Влад оттолкнул его. Был уверен, что мальчишка не обидится, а если окажется умным, то еще однажды поблагодарит… Оставалось Рыжему расправляться с оголтелыми демонами, и его сил на это хватало с лихвой. А Влад с Мархосиасом вели игру куда более тонкую.

– Похоже, с моим напарником ты хорошо знаком, – процедил Влад, когда маг умело увернулся от одного из лучших его финтов: заклинания, замаскированного под другим, более простым. – Преклоняюсь: немногие сразятся со Смертью и не окажутся по ту сторону мира…

– Я на той стороне, мне нечего терять! – рявкнул Мархосиас, отчаявшийся, видящий, как его планы рушатся один за другим. – На той стороне истории, капитан, знаете, каково это?

Новое заклинание Влад не стал блокировать, поскольку чутьем понял: оно ударит не по нему. Во время битвы он соображал инстинктами, из-за чего попросту отскочил в сторону, позволяя вороху разноцветных нитей пронестись мимо. За спиной был Рыжий – эта мысль настигла его попозже; обернувшись и глупо подставившись, Влад заметил, что мальчишка в порядке. Он застыл в на редкость нелепой позе, хватая ртом воздух, обливаясь потом – как после долгого бега. По изнанке растекся след от нового приказа.

– Они пропали! Демоны! – взвизгнул Рыжий, вдруг оказавшийся один. Площадь пустела.

– А то я не вижу! Куда ты их, под Столицу? – взвился Влад на врага. – Внутрь не пройти – заставишь стены штурмовать? Этих детей? Там же орудия, пушки, там куча магов! Ты отправил их на смерть – ради чего? Остановись. Смирись, мы отдадим тебя суду…

– Если умирать, то в бою. Вы понимаете, Войцек.

Мархосиас был не из говорливых, он все шептал заклинания. Большинство строилось на жестах, так было куда проще, но это был маг старой закалки, родившийся и выучившийся задолго до того, как человечество освоило волшбу. А кроме того, Ян здорово ужалил его под лопатку.

Нужно было заканчивать. В драке с Яном Мархосиас растратил силы, а верного фамильяра, у которого можно было почерпнуть сил, они убили. Инквизиторством Влад скромно гордился: он не учил боевой магии так, как натаскивал Рыжего, но Ян многое подсмотрел, перенял привычки, а потому смог задержать и измотать Высшего мага… Мархосиас давно знался с изнанкой, уходил все глубже. На лице демона, и так искаженного магией Ада, полузверином, это почти никак не отражалось, но воздух вокруг него дрожал, а после стал виться паром. Паленым не пахло. Выхлестывая больше и больше мрака, Влад следовал за ним в глубины изнанки.

Раньше он думал, чтобы освободиться, нужно непременно пожертвовать чем-то, растерзать человечность, выцарапать из подреберья бьющееся живое сердце и облечь себя в лютую звериную ярость, вечный Dies irae…

Он с хриплым воем выворачивал душу наизнанку, спасая свой мир и свою семью. Заголосил Рыжий, перепуганный его видом, отпрыгнул. Влад потянулся было к нему, пытаясь убедить, что мальчишке не грозит ничего, но тот отступил еще дальше, глядя бешено, страшно, как перепуганный зверек.

Прижало к земле, изогнуло. Все тело горело, словно кожа лопалась, слезала, как чешуя. Так далеко Влад еще не заходил, боялся потеряться, не вернуться, а если и отваживался ступать дальше нужного, то всегда полагался на тех, кто поможет, вытянет: на серебряную путеводную нить, ставшую его судьбой. А теперь Ян был далеко, но зато Бездна его убаюкивала, отодвигала боль. Привычное жжение, которое появлялось, когда у него резались клыки и когти, раскинулось на все тело.

Заскулив, Влад почувствовал, как выворачивает челюсть, как с хрустом позвонки перестраиваются. Внутри, перекручивая органы, поселилось нечто жуткое, голодное, пожирающее его, исчерпывающее. Мрак был рядом, и это помогало не сойти с ума, но он уже перешагнул.

***

Народ бежал, вверху рокотали «вертушки». Кто-то предлагал закрыть небо, но, видно, их уговорам не вняли – поспешно увозили демонов, хотя площадок для посадки не хватало. Уносились дальше от города и катера, в которых обычно катали туристов с разинутыми ртами; теперь в них набивались толпы самого разного народа. Вещей брать не позволяли, раздавали амулеты – правда, они не были бесконечны.

Ближе к Дворцовой стоял кордон из солдат; машины поперек улицы, ребят из росгвардии подтянули – хмурые фигуры с автоматами наперевес. Яна узнали по утратившему лоск парадному гвардейскому мундиру и немедленно расступились, но тут же сомкнули ряды, стоило кому-то из гражданских ринуться следом. Свои нашлись сразу же, на подходах к площади, Яна они встречали радостным криком, взлетевшим в суровое ночное небо; гвардейцы салютовали ему от виска.

У него в груди стягивало, терзало. С Владом что-то случилось – не рана, не битва. Его отсекло, впервые между ними встало нечто сильнее контракта – а такого существовать не должно было. Словно помутнение рассудка.

Изнанка не победила, но исказила Влада кривым зеркалом.

– Он вас сожрет, капитан, там такое, такое… – перепугано голосили солдаты из Роты, заслоняя ему путь, осторожно придерживая, потому что понимали: Ян сейчас ничего не соображает.

– Я его сам сожру, пустите немедленно! – орал он, захлебываясь, хватаясь за револьвер и непонятно кому грозя. – Прочь! Неподчинение приказу! Да я вас!.. Всех! Под трибунал! Р-разойтись!

Ян забился в объятиях что-то бормочущего Волка, который обхватил его и оттащил, как невесомого ребенка. Силы Всадника хватило бы, чтобы разодрать этого амбала в клочки голыми руками, но неожиданно для себя Ян сломался, затих, обмякнув. Что-то, похожее на рыдание, рвалось из груди.

Громовый рык встряхнул весь город. Грохотали Высшие заклинания, словно там рвались гранаты. Контракт не звенел, как обычно, а молчал, и это было страшно, Ян понял наконец те пафосные слова про отсеченную половину. Его стало слишком мало.

***

Он отключился, мысли стали куда отрывистее, проще. А стоять на четырех мощных лапах показалось куда приятнее – и как он раньше жил хрупким неловким человеком?.. В горле клокотало рычание, мокрый язык вываливался из широкой клыкастой пасти. Они с Мархосиасом продолжали виться кругами, а Рыжий спасал его, прикрывал магией, кое-как – по бокам все равно прилетало. Шерстью пахло. Запоздало Влад сообразил, что это – от него.

Но было облегчение, теперь он не отвлекался на сомнения. Свою грань Влад перешел – и потому мог не думать о человечности и не бояться стать монстром, он был им. И это оказалось удивительно приятно.

Кое-чему научившийся Рыжий штопором закрутил магию, и она грянулась прямо Мархосиасу на голову, что он вынужден был бросить затянутое заклинание и защищаться. Кольцо до сих пор было у него на руке, он управлял теми демонами в Столице. В другое время Влад бы целился в правую руку, но сейчас…

Сейчас он побежал прямо на врага – терять нечего, страха нет, его охватил азарт охоты, хищничье чувство. Прикрытый Рыжим, его трясучей магией, пахнущей забытым Раем, Влад кинулся, лязгнул пастью и впился в руку. Обжегся магией, но не отстал, куснул, вгрызся, рванул назад, отплевываясь чужой кровью. По рогам вдарило боевым заклинанием. Прижимая к себе залитую черным руку, Мархосиас заорал. Маги не любили боли. Когда дерешься колдовством, когда оно сталкивается вдали, где-то между ними, совсем не предполагаешь, как вспыхивают настоящие раны.

В спину Мархосиаса толкнула магия Рыжего, и он вяло отмахнулся левой рукой. Одной не поколдуешь – плетение даже не получилось начать. Это его добило или кровь, обильно льющаяся, горячая, тянущая оголодавшего Влада ближе, но Мархосиас рухнул без сознания.

– Влад! Капитан! – сипло выкрикнул мальчишка. Он него кисло несло страхом. – Влад, пожалуйста, все закончилось, он наш, он… Вернитесь. Прошу.

Кольцо блестело, сверкало в крови, среди откушенных, словно срезанных пальцев. В глазах мутилось, темнело, а вот оно сияло золотой магией. Манило, звало, и все остальные звуки померкли по сравнению с этим: и срывающийся голос демоненка, и стук сердца изнанки, ее дыхание, постоянное дрожание, чуткий перезвон ниточек. Кольцо шептало голосами, в которых невозможно было различить ни слова – и все равно он все понимал.

Рыжий подкрался, коснулся его плеча, зарылся пальцами в шерсть. Влад мотнул головой. Зарычал. Человеческие слова не лезли на язык, а песьей пастью невозможно было их выговорить, вытолкнуть. Инстинкт сердито вертелся в груди: ему не нравилось, что Рыжий стоит так близко. Что трогает его. Влад-человек посмеялся бы и предложил за уши оттащить. Влад-зверь огрызнулся, скалясь, рявкнул на Рыжего, что тот забавно отпрыгнул.

Но что-то человеческое в нем осталось. Зверь хотел обнюхать кольцо, лизнуть – попробовать на зуб. Пахло от него вкусно – обещанием, сладостью власти, тревожным ощущением под ребрами. А Влад протянул тяжелую длиннопалую лапу – она двигалась неловко, непривычно людским жестом.

Проклятое кольцо наскочило на коготь легко, точно само прыгнуло, а потом все поглотил свет.

***

Света было слишком много. У Влада раскалывалась голова, он чувствовал себя даже хуже, чем в тот последний раз, когда напился. Порывшись в неподатливой памяти, но не делая попыток подняться, Влад устало понял, что это было вчера.

Глаза болели даже закрытыми. Все тело сковывала странная лихорадка. Кто-то осторожно потряхивал его, тянул за ворот мундира, и Влад все-таки рискнул разлепить веки. Застонал – получился рык. Над ним мельтешило бледное лицо Рыжего, больше похожее на посмертную маску, и, увидев, что Влад слабо отзывается и пробует проморгаться, он ожил и просиял. Помог сесть.

– Хуле ты на меня так смотришь, будто у меня вторые рога выросли? – спросил Влад. Язык немел, не слушался – он его искусал, пока хрипел. Нужно было начинать с чего-то покороче, а не выделываться перед мальчишкой…

– Слава Деннице, – выдавил Рыжий. – Вы человек.

– Нет, архангел с ебаными четырьмя крылами. Ты, маг-недоучка, чего стряслось? Призрак дедушки увидел?

– Вы там… там… н-не важно.

Заело Рыжего, и он махнул рукой. Полез обнимать Влада – не иначе как Вирен покусал. Опираясь на дрожащего перепуганного мальчишку, он осмотрелся, присвистнул. Влад часто бывал в Бездне, там царила чернильная темнота, густая, вязкая, и один Ян умел зажигать немного света – обычное такое неоновое заклинание. А в месте, куда их с Рыжим занесло, было много-много белого цвета, хотя глаза не слепило так, как должно. Он приходил в себя слишком быстро для человека, который пару минут назад валялся чуть не в параличе. А в теле поселилась какая-то легкость, невесомость, которую Влад помнил еще из тех лет, когда был духом.

– Вы надели кольцо, а я… ну, видно, очень крепко за вас схватился. Не помните?

– Припоминаю. Как в тумане все, – соврал Влад. Многое бесследно стерлось.

– Где мы? – с надеждой спросил Рыжий. Он ждал, что Влад все разъяснит, поможет ему.

Попытавшись выйти на изнанку, Влад натолкнулся на плотную стену, хмыкнул, но постарался ничем не выдать смущения перед воодушевленным учеником. Определенно, это место напоминало Бездну, но он что-то не помнил, чтобы Ян притаскивал в нее проводку.

– Подпространство, – буркнул Влад. – Где-то между мирами. Вот как Мархосиас догадался такое устроить для тех, кого в плен взял. И сам прятался… Насмотрелся.

– Нас сюда затянуло?..

– Не наши тела, что-то вроде астральных проекций. Душ, если хочешь попроще. Живую плоть бы разорвало, как в вакууме… Зато нам не смогут навредить, ранить здесь непросто. Так что не трясись, смерть нам пока не грозит.

– Я не могу вам навредить, мой господин. Это выше моих сил.

Позади послышался голос; шуршание, негромкий вздох – фальшивый, ненастоящий. Обернувшись, Влад почувствовал, что снова немеет, а во рту пересыхает. Женщина, скромно стоявшая позади них, была воплощением самых жарких мечтаний. На нее любой бы клюнул – даже мертвый, уж Влад знал, о чем говорит. Огненноволосая, идеально сложенная, а еще – совершенно обнаженная, без малейшего клочка одежды, с гладкой бархатистой кожей. Взгляд завяз где-то в районе ее пышной груди. Скользить ниже Влад не отваживался.

Что-то скрипнув, замолк Рыжий. Растерянно оглянулся на Влада. Из мальчишки мог получиться неплохой маг: он чувствовал, что за красивой, соблазнительной оберткой таится нечто древнее и неизведанное. Впрочем, не повестись на нее было трудно.

Влад почувствовал, как нечто бережно копошится у него в голове, вытаскивает этот образ. Откуда-то из разгульной молодости, когда он ради ночи с такой женщиной многое бы отдал, сложил бы к ее точеным ножкам. А потом бы сбежал. Не умел Влад иначе.

Он отвернулся. Скосил глаза куда-то вбок.

– Если не нравится, я могу принять любой облик, который вы захотите, – мелодично подсказала девушка; голосок у нее был ангельский, сладкий. – Не подходит?..

– Да не в этом дело.

– Вы женаты? – трогательно насупилась она. – Не бойтесь, мой господин, я даже не человек, я слуга…

– Я не женат. Хуже. Или лучше – тут уж как посмотреть, – зачастил Влад. – Ян замечательный человек, совсем не ревнивый, но сегодня – или вчера, не слежу за временем – он нервный. Лучше не рисковать красивой мордашкой – говорят, очень больно мраком по лицу. Даже если оно не настоящее.

Она вся была – ненастоящая. Зажмурившись, чтобы ни на что не отвлекаться, Влад напряг фантазию, действительно попытался что-то вообразить. Когда же открыл глаза, девушка щеголяла гвардейской формой с иголочки – фигуру она мало скрывала, зато делала ситуацию куда приличнее. Женщина всегда оставалась женщиной: она поглядела на себя, попробовала жесткую черную ткань пальцем, чиркнула ноготком по шву, переминалась в берцах, однако ничего не сказала.

– Кто вы? – спросил обалдевший Рыжий. Он выглядел скорее разочарованным преображением.

Помедлив, она сначала покосилась на Влада, и тот не сразу догадался кивнуть. Быть чьим-то господином ему совершенно не нравилось, о чем он намеревался сказать, но быстро понял, что это бесполезно. Пока Влад слишком шатко стоял на ногах, чтобы попытаться изменить правила игры, ему навязанные. А ее и правда сложно было назвать человеком. На перемену во внешности девушка никак не отреагировала, она бы так же смирилась, наряди он ее в рыцарские латы или кружевное бельишко, полностью покорная.

– Я дух, заключенный в кольце, – ровно, услужливо начала девушка. – Когда-то я была живой, но не помню этих времен. Было это еще в годы милостивого и мудрейшего царя Соломона, я жила в его землях. Я – проводник. Я передаю приказы, мне дана сила Небес.

– Имя-то у тебя есть? – влез Влад, желая разозлить ее грубостью и наглостью.

– Как пожелаете…

– Джинн. Из лампы, – фыркнул Влад, вспомнив восточную сказку, которую в детстве очень любил Вирен и которую он ему читал не один раз. – Понятно все. Ты мне скажи, милая, это ведь ты управляешь всеми этими демонами?

– Управляет мой господин, я повелеваю силой, которая не дана ни одному человеку или демону… – уверенно, напевно начала она.

– А как давно ты проснулась? С неделю назад? Больше? До этого долго отдыхала, а потом… Темно все, верно? Как без сознания? И недавно мудрый господин Мархосиас тебя разбудил и как стал повелевать?

Потупившись, девушка кивнула. Солгать тому, у кого кольцо, она не могла, и это делало весь допрос игрой в одни ворота – неинтересно так, от скуки окосеть можно, Ян бы подтвердил. С тоской оглянувшись, Влад поискал щели в плотных стенах межмирья, но понял, что не слышит контракта. Не прорвется…

– Без нее магия не работает, – объявил Влад Рыжему, почти не стыдясь, что говорит о девице в третьем лице, когда она так преданно на него глядит. Глаза у нее были красивые, серебристо-грозовые, инквизиторские – просочилось все-таки что-то настоящее сквозь глупые юношеские мечты. – Она вроде этого… отсеивает, словом. Контролирует. А без ее дозволения магия ломается, сыплется.

– Чего она может отсеять, если подчиняется каждому слову…

– Он – мой ученик, – доходчиво объяснил Влад, ткнув в грудь Рыжему. – Мой друг, друг моего сына… да, с несколько туманным прошлым, но все мы не без греха. Ему отвечай так же, как и мне.

– Есть правила, – приободрившись, продолжила девушка. – Ни один человек не должен возвыситься столько же, сколько Господь; кого-то подобная власть, такая сила могла и искусить, могла использоваться не для мудрого правления, а для тирании. Я должна следить, чтобы приказы моего господина не превысили… Чтобы он не восстал против Бога.

– А мы Бога убили, – кивнул Влад, взмахнув рукой. – Как теперь определить? Что истинно, а что дозволено? Она же как компьютер, нет переменной для сравнения – синий экран. Вот и сломалась… Мархосиас молодец, смог починить. А чего же ты его не остановила – Мархосиас, видать, хотел нам принести мудрое правление?

– Это не важно, – робко поспорила девушка. – Его приказы были вполне обычны: каждый, кто надевал кольцо, хотел почитания, власти. Возможно, со временем он бы и возгордился слишком сильно – тогда я не отдала бы его приказ. Но теперь вы мой господин, повелевайте…

– Не люблю слишком послушных, – сокрушался Влад. – Мне одна похожая демоница чуть ухо не отгрызла однажды – вот это была женщина. Мечта. А ты, милая, подскажи кое-что… – с несвойственной нежностью попросил он. – Как тут все сломать? Чтобы потом ничего не собрали, чтобы на кусочки, вдребезги! Вот это по-нашему, по-гвардейски!

Растерянность на лице девушки подсказывала, что с Гвардией она никогда не встречалась – что ж, все случается впервые. Нетвердо подняв руки, часто моргая, точно она и впрямь была не духом, а искусно собранным андроидом, машиной, и сейчас поймала десяток ошибок системы, механическими движениями стала водить руками, точно снимала отовсюду шелковые молочные простыни, которые, плавно стекая, скатываясь, обнажали изнанку этого мира… Прищурившись, с наслаждением расправив плечи, размахнувшись руками, сжав и разжав кулаки, встряхнувшись мокрым псом, Влад уставился прямо перед собой, на наползающие друг на друга енохианские строки, копошащиеся, точно переплетение злобных сороконожек. Он высматривал брешь, слабость – даже в самом искусном и изысканном заклинании есть мелкие ошибки.

Сегодня, в Исход, Влад искал способ обрушить еще один мир – пусть и куда меньший, чем прекрасный Рай.