Текст книги "Alia tempora (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)

Почувствовав удачный момент, Влад подбил волка заклинанием под брюхо – не прожег шкуру, но сбил с полета, заставил провалиться вниз, камнем упасть. Чувствуя перевес, расходился все сильнее, но сознавал, что нельзя вовсе кидаться в бой, забыв обо всем. Хотя хотелось – выжечь бы дотла, обратить в пепел, втоптать его в потресканный асфальт…

– Она с ума сошла! – неодобрительно выкрикнул Ян, в волнении следивший за маневрами Кары, опасно вильнувшей совсем близко от мощной тяжелой лапы.

– Ты ж нас знаешь, нам только дай сделать какую-нибудь хуйню…

Года прошли, а Кара до сих пор помнила, как нужно резать крылья. Знала, какие подсечь сухожилия, чтобы зверя перекосило на один бок, чтобы он забился, теряя перья, когда одно крыло безвольно обвисло. Стремительно проносясь кругом, точно как Вирен внизу, Кара била точно, зло, внахлест. Каждый ее жест буквально кричал: она знает, что делает, не нуждается ни в чьих ценных советах, и Влад молчал, не рвал связь с ее амулетом, не пытался наставлять. Смотрел, как и Гвардия, которая прекратила огонь, боясь задеть Кару.

У него тоже были мгновения, в которые хотелось забыться, броситься в бой и потеряться там; Кара мелькала над головой, проскакивая между столбов молний, немыслимо выкручивая в небе фигуры вокруг более неповоротливого и тяжелого волка. Ее крик звенел в стеклах – не вопль боли или отчаяния, а боевой клич. Сабля сияла, срезая магические щиты, – Влад помнил, как когда-то она тем же оружием билась за Ад, как сходилась с Люцифером и его братом Мелехом.

Они и без того прилично потрепали защиту фамильяра, чтобы зачарованная сталь, способная резать магию, кроить изнанку, смогла все довершить. Наверное, и сами бы смогли, и не нужно было дергать Сатану – но если Кара, значит, никаких важных совещаний они не сорвали. Стоило щиту, ловко подсеченному в нескольких местах, распасться с заметной вспышкой, Кара взвилась вверх штопором, лихо крикнула что-то – рядом эхом скомандовал Ян. Быстрее, пока маг не восстановил на своей зверушке щит. Пока у нее не поехала надкошенная крыша и она не кинулась рвать когтями, пока пыталась удержаться в небе…

С удивлением чувствуя слабое сожаление – жалко зверя, мощный, по-страшному красивый, на Джека похож, – Влад присоединился к другим, кто бил безжалостно – автоматными очередями, вспышками боевых амулетов. Терзал безжалостно – по бокам обжигая пулями, разрывая пушистые перья, что они наполнили все небо, как будто вспоротая подушка. Волк выл и скулил, потерянный, зажатый между болью и бездонным небом, с которого на него скалилась Кара. И он сдался – Влад видел по загнанному выражению глаз – и сложил раненые крылья.

Рывком магии преодолев добрый десяток метров, Ян оттащил прочь Вирена, который должен был попасть под падающего фамильяра – его бы сбило широким рваным крылом, если б не это. Загремело, словно обрушился по меньшей мере дом; Влад был уверен, что и Вавилонская башня упала тише и незаметнее, оглушенный болезненным ревом и ударом о землю. Тут же волк попытался подняться и снова принять бой – в упрямстве ему, как и гвардейцам, не откажешь, он вдруг снова уцепился за последний шанс. Зарит первым оказался рядом и вонзил в лапу тяжелый меч, пригвождая его к земле – местью за раненого брата, которого отволок на квартиру, и зверь завизжал отвратительно громко, забился. Кара приземлилась ему на спину, поставила ногу на шею, точно рыцарь на древней картине, свергший дракона. Она чуточку запыхалась и никак не могла пригладить волосы; на щеке алела царапина, но глаза восхищенно сияли.

Перед Владом, решительно шагавшим к озлобленно рычавшему, но бессильному волку, расступились почтительно, злорадно поглядывая на зверя, доставившего им столько мучений. В их довольных усмешках можно было прочесть желание кинуться, порвать прямо руками, устроить линчевание без магии. Они понимали, что это бессмысленно – зверь вернется еще злее, как в прошлый раз, потому не двигались. Влад должен был положить этому конец.

Он не был наивен или самонадеян, как огненно-рыжий демоненок, который следил за ним во все глаза и теперь заглядывал через плечо; Влад знал свой предел, который маячил перед ним. Человеческое тело слабо и не может колдовать десятки Высших заклинаний за раз, сколько он сотворил, создавая все эти порталы и вываливая на чужого фамильяра боевую магию. Ноги подламывались.

– Ну нет, на то, чтобы найти этого ублюдка, меня хватит! – возмутился Влад, когда Ян заботливо подставил плечо, позволяя опереться. И шепнул тихо, чтобы никто из Роты не заметил командирской слабости: – А потом лови меня, инквизиторство, чтобы головой об асфальт не треснулся. Говорят, рогами – это больно.

Ян ему верил – слава Деннице, верил, – потому отступил в сторону, позволяя делать, что Владу вздумается, но был готов тут же кинуться помогать – застыл в напряженной позе. Рядом переминался с ноги на ногу Вирен, крепко стискивал рукоять сабли.

Ненадолго он задумался, мыслит ли этот зверь или перед ним распростерся кусок силы, исполняющий волю Мархосиаса; часть личности мага, самая звериная и бешеная, – живое ли это существо? Затаило ведь злость на Вирена, запомнило его, своего прошлого убийцу. Сомневаться еще дольше Влад не мог себе позволить: кивнул Каре, чтобы та опустила меч, пробивая шею и заливая одежду вязкой кровью, а сам быстро начертал несколько заклинаний.

Втайне ему даже интересно было, как выглядит аура Мархосиаса на изнанке, – он встречал многих магов, каждый из которых был горазд хвастаться своей силой и выставлять ее напоказ; сам Влад недалеко от них ушел с красными всполохами боевой магии… Он ожидал чего угодно, но не обычного черного следа, как и у большинства демонов; темный, мазкий, точно разлитая нефть. Прикасаться было противно – никакой силой от него не било, как от полумертвого фамильяра. Впрочем, Владу хватило ума не расслабляться, не насмехаться над врагом, а делать свое дело: копаться в плетении магии, пытаясь нащупать сердце волка.

Аккуратно перебирая плетение на изнанке, отмечая связующие магию узелки, Влад прислушивался к себе и к сиплому дыханию фамильяра. Медленно пробирался с краев заклинания все глубже и глубже – точно в воронку описанного древним поэтом Ада. В какой-то миг истекающий кровью волк дернулся, затрепетал крыльями – нашел! Влад ликующе вцепился в это место, расцарапывая его сильнее, спешно набрасывая свою сеть магии. Он почувствовал Мархосиаса – где-то рядом, в городе, не так уж далеко. Прежде чем оборвать магию, Влад не смог удержаться, начертал сигил Кары – символ Сатаны – прямо на ауре фамильяра, зловеще клеймя, меткой обещая настигнуть. И рванул на себя главную нить, словно выдирая трепещущее сердце из груди, – зверь замер, дыхание оборвалось.

Задыхаясь, Влад едва не упал. Крупный волк так и остался лежать на земле, не растаял призраком, и ему правда интересно было, что с этим телом станет делать Инквизиция… Глаза закрывались, ноги не держали, а голову наполняли совсем неважные, глупые мысли – признак приближающегося сна. Тело бунтовало против всей магии, что лилась ему в руки из неисчерпаемой отзывчивой Бездны; Влад чувствовал себя человеком, без подготовки пробежавшим марафон. Пошатнулся – тревожно охнул кто-то из Гвардии.

– Раньше было повеселее, без тушки-то, – просипел он из последних сил.

И свет погас.

***

Понемногу возвращаясь в сознание, Влад с радостью понял, что голова не так уж и болит, – веки немного слипаются, да в висках ноет. Оторвавшись головой от жесткого подлокотника дивана, на котором лежал, Влад неловко сел, поправил волосы, потер затекшую шею, потом почесал рога – это становилось привычкой. Квартира, в которой он оказался, была смутно знакома; стояла пустой и призрачной, мебель да голые стены в бежевых обоях.

Скрипнула дверь, прошуршали шаги. В изумлении он узнал ступившую в комнату Еву – в простом сарафане с расцветшими на нем маками, удивительно шедшем к ее пышным огненным волосам. Молчание становилось невыносимым.

– Где? – хрипло рявкнул Влад. Голос был как будто простуженный.

Ева изящно подняла идеальную бровь, поправила выбившуюся прядь. Стояла у стены, как изящная статуэтка, выточенная из кости, – такой бледной и неживой казалась ее кожа в лучах рассветного солнца, проскользнувшего сквозь легкий тюль. И что-то в ее красоте злило, что Влад не мог спокойно на нее глядеть.

– Где я, где инквизиторство? – резко потребовал Влад. – Где Кара? Все живы? Сколько я тут лежал? Какой, блядь, сейчас год?

– Исход ты не проспал, лежал одну ночь, – обнадежила она. Или попыталась напугать – не разберешь. Голос был мягок и спокоен; Ева явно чувствовала себя хозяйкой – положения, квартиры, всего мира. Эта уверенность растекалась в каждом ее жесте, считывалась. – Сейчас рассвет, Рота сторожила по очереди. Твой… протеже до сих пор сидит на лестнице, бедный мальчик, никак не хочет заходить. А это… Это твой дом, – напомнила Ева, точно втолковывала что-то ребенку, который никак не мог сосредоточиться. – Ты здесь жил когда-то. Разве забыл? Мои подопечные были сильно против, чтобы в моей квартире лежал капитан Гвардии, поэтому твои солдаты отнесли сюда…

Встав, Влад покружил по комнате, скользнул рукой по удивительно чистому, не пыльному письменному столу, перетряхнул пустые выдвижные ящики. Никаких следов – никаких улик. Босые ноги холодил голый пол – он смутно помнил, что раньше на вымораживающем ламинате лежал толстый приятный ковер – куда он теперь делся?.. В окно виднелась часть двора, изрядно порушенного, пережившего битву; покачивалась березка напротив, а стекло было идеально чистое, хрустальное… Магия пропитала стены, заставляла его не расплетать боевых заклинаний, которые он быстро набросал.

– Ну нет, жил тут инквизиторство. Я… обитал. Мертвый же был! – со злой самоиронией огрызнулся Влад. – Дымка такая призрачная, а? Все равно расплывается из-за твоих заклинаний… От кого ты пряталась, от нас?

Подойдя к окну, он с интересом рассматривал провалы и разломы в асфальте – с высоты они казались особо впечатляющими, точно прошло землетрясение; на входе во двор висели яркие полосатые ленточки. Заглянув аккуратно в боевой транс, Влад понял, что не чувствует рядом ни единой человеческой души: значит, Инквизиция всех эвакуировала, пусть и опоздала немного…

– Почему после?

– Ремонтные работы, чистка изнанки, – подсказала Ева. – Это занимает время, а магия, которой вы здесь разбрасывались, может влиять на людей – отголоски… Во дворе чувствуется особо сильно. Не выходи туда пока что.

Облокотившись на подоконник, Влад чувствовал ее взгляд на лопатках – покалывало; он точно знал, что Ева смотрит на него с изнанки, вдумчиво, с научным интересом изучает. Хотел съязвить что-нибудь, едкое так и просилось наружу, но он не успел, а после – не смог.

– Как давно ты был с ним? – ровно поинтересовалась Ева, ни на секунду не изменив тона – продолжая ту же светскую беседу, какие вели на вечерах среди адских аристократов; у Влада от такого всегда сводило зубы.

– Что?! – ошалело выдохнул он, осознав, о чем именно его спросили. – Какое это вообще имеет значение? Сейчас? Для тебя?

Чуть склонив голову, она продолжала смотреть.

– Нет, кажется, я поняла – и все куда безрассуднее, Владислав. Ты ходишь с ним в боевой транс, колдуешь Высшие заклинания, берешь чужую магию взаймы. С Всадником? Со Смертью? С силой, больше тебя в тысячи раз, – способной тебя поглотить и уничтожить за мгновение?

– С Яном! – оборвал Влад так громко, как смог, грохнул кулаком по хлипкому подоконнику. – Когда-то ты хотела помочь ему, защитить!.. Когда он приехал сюда, разве ты за ним не приглядывала? Жила напротив, сыпала загадочными предсказаниями, подталкивала вперед – к судьбе. Знала, что этот мальчишка сыграет важную роль, останется в истории наравне с Карой, разрушительницей Рая. Мы оба это чувствовали! Что изменилось? Я помню, как ты его Янушкой звала – да его никто в жизни так не называл! – Влад ногтями впился в край подоконника. – И он тебе доверял!

Обида – не своя, не за себя – выплескивалась наружу, и он не мог замолчать. Обернулся, тяжело дыша, в надежде увидеть в лице Евы хоть что-то человеческое, поддеть это настоящее и живое, вытащить из-под любезной маски…

– Я защищала его, а не… это существо из мрака, – процедила Ева с явным, видимым сожалением. – Насколько успешно оно может притворяться им? У тебя под боком пригрелась самая великая сила этого мира – теперь, когда вы своими руками избавили нас от всех архангелов, Падших или нет. Ты знаешь, что может прийти ему в голову?.. Что он не захочет уничтожить?..

– Знаю – лучше других, – твердо заявил Влад. – Уж я бы отличил, поверь. Я рядом гребаных пятнадцать лет, и это всегда был Ян – всегда, я не знаю ни одной минуты, когда Всадник брал верх. Наверное, если бы он действительно был тебе сколько-то важен, ты бы знала, какой он упрямый и отчаянный, ты бы в него поверила. Можешь думать что угодно и плеваться ядом, но не мешай нам жить и работать.

Раздосадованная его резким тоном, Ева отступила на крохотный шаг, а Влад вдруг почувствовал, как накатила мигрень, привалился лбом к стеклу, упираясь в него рогами. В голове теснились разные мысли – ни одному слову Евы он не желал верить, ей, думающей, что вечная жизнь дала ей хоть сколько-то мудрости и способности равнять других по себе.

Она знала Всадников – наверняка встречалась с ними однажды, пока эта четверка еще была жива, косила людей широкими взмахами магии, точно в поле серпом, играючи. Но Еве давно пора было смириться, что мир они не сломали, но переделали под себя…

– Что ты там сказать хотела вообще-то? – позвал Влад. – Ну, к чему была эта чудная подводочка про мою личную жизнь, которая никак не должна тебя ебать?

По сравнению с Евой, давившей вежливость, его слова звучали несколько нескладно; она недовольно поглядела – учительское строгое выражение так и вынуждало сыпать резкостями еще больше. Влад привык делать все наперекор.

– В тебе слишком много мрака. Кровь темнее, чем у обычных бесов и людей, достаточно порезать ладонь и сравнить, – растолковывала Ева. – Никогда не замечал? Но мрак не хочет вредить. Я бы даже сказала, это проявление… заботы. Понемногу ты можешь стать демоном, причем не из последних, а это изменит баланс в Аду…

Осознать то, что она сказала, было трудно, да еще и с больной головой.

– Нахуй твой баланс. Есть ли разница между демоном и бесом? – растерянно спросил Влад. – Я продал свою человечность в обмен на новую жизнь, привык к этим рогам. Пусть демон, мне все равно. Лишь бы сердце билось.

– Этот переход может длиться десятилетиями, вероятно, – призналась Ева. – Долгими годами. Ты знаешь, как сложно прогнозировать магию. Помни, что я сказала…

Тут он замер, вспомнив нечто чрезвычайно важное, что заставило ненадолго задохнуться и прижать руку к горлу. Недоделка – демон, бес или заигравшийся мертвец, не разобрать; он так хотел стать настоящим человеком – а сам к чему пришел? Осталось в Еве хоть капля этого человека – после стольких лет и блуждания по мирам? Сколько ему осталось до нее?..

– Кольцо Соломона на меня действует? Если мне прикажут – я тупым орудием пойду резать тех, за кого клялся умирать?

– Нет. Сейчас – точно, совершенно определенно нет.

– Заебись, – заключил Влад. – Вот через пару десятилетий и поговорим об этом. Однажды – если доживем до Исхода. Все идет кругами, ты не замечала?.. Я говорил точно эти же слова Каре – пятнадцать лет назад. Не думал, что снова придется. Может быть, снова – переживем?..

Он рывком поднял голову, поглядел на свое отражение в оконном стекле, – призрачное, прозрачное, словно ненастоящее. Почудилось, рожки стали больше – или все это была игра разума, обман первой из женщин, вливающей ему в голову свои мысли.

***

Он помнил негромкий голос, читающий ему что-то, шорох и шелест перелистываемых пожелтевших страниц; приглушенный мягкий свет магических ламп, отблескивающий теплым рыжим, запах отваров, которые готовила Айя. Случались моменты, когда Вирену казалось, что он один, что он, быть может, и погибнет так глупо и бессмысленно, сожженный лихорадкой. А потом приходил Влад, усмехался задиристо, как будто ему самому было не больше лет, чем Вирену, и раскрывал книгу… Читал свое любимое, настоящее, отзывающееся, как будто делился клочками души. Ян тоже приходил частенько, слушал внимательно и чутко, сидя в углу и поблескивая глазами, молчал, точно на каком-то магическом таинстве, ласково улыбался им обоим. И Вирен терялся в чужих жизнях и историях, прикрывая глаза и воображая себя на месте героев. Влад обещал, что однажды так и будет.

Ожидая, пока Влад проснется, он ютился на лестничной клетке, с нетерпением вслушиваясь в звуки в квартире. Входить отчего-то боялся, не мог переступить порог, как будто Аннушка втихую впилась в шею клыками, – но это была глупая подлая мысль. Прижался плечом к перилам, сел на холодные ступени и обхватил себя руками, обнял плечи и замер болезненно и испуганно, точно сам был измучен и выпит магией. Мысль о том, чтобы потерять Влада – хоть кого-то из них! – страшно била в сердце. Гил был ранен в ногу, капитан лежал, уставший и истерзанный, а ведь они даже не встретились с самим Мархосиасом… Перед глазами мелькали картинки битвы одна другой ужаснее.

Похоже, Вирен немного подремал, но проснулся, когда на плечо легла ладонь. Рядом присел Влад, кивнул залихватски, как и всегда, и Вирен попробовал глупо улыбнуться в ответ.

– Что ж ты тут мерзнешь, мелкий? – разорялся Влад. – Совсем с ума сошел – на лестнице, заболеешь еще, возись с тобой…

– Я… – Голос показался сорванным, чужим, потому Вирен откашлялся и продолжил: – Когда я болел или был ранен, ты всегда приходил, помнишь? Всегда! Я иногда готов был сдаться, а ты являлся с книжкой и начинал читать. Я подумал… я тоже должен стеречь. Охранять. Теперь моя очередь, мой долг…

Кажется, Влад понял. Кивнул, избавляя от необходимости говорить такое смущающее и неловкое; Владу всегда не нужно было много слов, чтобы понимать, а вот он сам взрывался целыми лекциями и речами. Сейчас, сидя бок о бок, грея прижатым плечом, был жутко молчалив.

– Я испугался, прости, – сознался Вирен. – Я так испугался, что все серьезно, хотя я знаю, тогда Ян бы не был спокоен и не ушел бы с докладом… Переутомление, да, Кость тоже так надорвался…

Он полуобернулся, желая что-то еще доказать, но вдруг поддался слабости, обмер и ткнулся лбом в плечо Влада, глубоко вдыхая дымный его запах, горечь полыни, порох и кровь. Успокоенно, счастливо зажмурился, задышал медленнее; гордость взыграла, но Вирен запихнул ее куда подальше: ему нужно было почувствовать себя дома. Поколебавшись, Влад приобнял в ответ, как не обнимал лет восемь, теплая ладонь лежала между болезненно сведенных лопаток.

– Вирен, я… – сипло раздалось над ухом. – Я не твой отец. Мне… жаль. Правда. Я плохой воспитатель и херовый родитель, если позволяю бросаться в бой, который может тебя убить. Прости.

Что-то тяжелое было у Влада во взгляде, страшное, и Вирен не знал, как его отвлечь; вот Ян – Ян всегда догадывался, заводил долгие разговоры, смеялся по-настоящему, искренне. Но он отошел ненадолго отчитываться – перед той скандальной женщиной, которую Вирен видел украдкой, кардиналом Инквизиции.

– Мне тоже жаль, – сказал Вирен неловко, шепотом. – Мне хотелось бы. Чтобы ты…

Тут надо бы отпрянуть и попытаться сделать вид, что не было ничего, уверить Влада, что он ослышался, но Вирен не смог, не хватило сил, исчерпанных битвой. Наконец отстранившись, он спросил:

– И как у вас получается не сомневаться? Когда я встал напротив этого зверя, я готов был все бросить, выкинуть меч и спрятаться под лавку. А у вас всегда хватает сил… Вы спасали миры, вы… – Вирен осекся, услышав тихий смешок. – Что? – идиотски переспросил он.

– Мы не спасали никакие миры, вот еще херня какая. Если только спасение есть смерть. Смерть… Мое было, впрочем. Во всех смыслах. Я… Я совершенно точно знаю, за что я сражаюсь. Ты ведь тоже понял, если кинулся спасать тех людей в метро?

– Возможно.

– Ты один из самых храбрых демонов среди тех, кого я встречал, Вирен, а знавал я, поверь, немало. Я горжусь. Инквизиторство тоже, хотя и не признается, он, знаешь, жутко стесняется всех этих соплей… Да и вся Рота тоже, понял, мелочь? Никогда не смей сомневаться в себе; если сердце подсказывает – делай так. Оно у тебя хорошее.

– Ты мне правильные книжки читал.

– И песни тоже пел те, – рассмеялся, светлея, Влад, довольный, что вспомнили его любимую балладу Высоцкого.

Он не раскидывался такими словами, и Вирен прекрасно это знал. Вытащив из кармана мятую пачку, Влад провозился с ней немного, потом вынул себе одну тонкую сигарету, поджег заклинанием и затянулся, поднимая голову к грязно-зеленому потолку.

– Можно? – заикнувшись, попросил Вирен, несмело протянул руку. – Я… захотелось… Ну если нет, то ладно! – отчаянно продолжил он. – Я это так!..

– Хорошо, что ты хоть спросил, – улыбнулся Влад, но неожиданно протянул ему одну. – Пробуй, я слежу. Вздумаешь курить не табак – получишь ремнем, понял?..

Подражая ему и Яну, Вирен дрожащими руками поджег сигарету о пляшущий огонек заклинания, прикурил. Было страшно горько и даже горячо, дым обжег небо, забился во рту – захотелось сплюнуть тут же. Он упрямо дышал им, задыхался, в изумлении замечая, как чадит из ноздрей, изо рта, как у сказочной твари… Хватило его на несколько затяжек.

– Бедный Ян, Денница… – сквозь выступившие слезы прохрипел Вирен. – Как же он это терпит.

– М-да, курить я еще никого не учил, – признал Влад, аккуратно хлопнув его по плечу – Вирен все еще плевался и кашлял. – Разве что инквизиторство – по-цыгански…

– Это как? – любопытно спросил Вирен, тут же приободряясь.

– Расскажу, когда вырастешь. – Влад расслаблено улыбнулся и подмигнул украдкой. – Однажды.

– Мне целых восемнадцать!.. Ужасно много.

Несмотря на отвратительный день, Вирен почувствовал, что тоже ухмыляется в ответ.

========== Глава XI ==========

Как ни радовался Влад поначалу тому, что в пустом дворе так тихо и соседи над головой не ругаются визгливым тоном, не сверлят стены в приступе внезапного ремонта и не отвлекают от работы, совсем скоро стало страшно тоскливо и одиноко. В отчаянии он распахнул окно, позволяя гомону птиц на полусломанных деревьях ворваться в квартирку; стало немного легче, стоило рассмотреть на входе во двор дозор из Инквизиции и Гвардии: они должны были мгновенно отреагировать, если Мархосиас вздумает напасть снова.

Нужно было признать: вид расходящихся туч поражал смешением ярких и мрачных красок, причудливо переливающихся. Облака не уходили со вчерашнего дня, кочевали кругом; сгустились, образовав кольцо – колодец, в который лился свет. Глядя на эту величественную светотень, Ян замер, во все глаза наблюдая, восхищенно. Он почти не дышал, словно замедлилось время, тянулись секунды медовыми каплями – янтарно сияли лучи, просачивались сквозь мощные кроны лип. Звать его было бесполезно – это Влад давно уяснил; молчал, не мешая и присматриваясь. Было б жутко и беспокойно, если бы он не наблюдал это годами, а так – привычно, интересно почти что, больно увлеченно и жадно пылали синие глаза… Ян же неслышно шевелил губами, словно вторя голосам в своей голове, двигал пальцами, отстукивая по подоконнику – привычка человека, постоянно работающего на компьютерной клавиатуре. И страшновато смотрел в никуда.

– Дать листок? – мирно предложил Влад, взмахивая рукой. Магия запела, ненадолго отрывая Яна от мыслей и встряхивая его. – Блокнот, ручку? Инквизиторство?..

– Нет, спасибо, я и так запомню… Тихо, к счастью, – вслух подумал Ян. – Ирма просила передать благодарности за то, что операция проведена успешно и никто из гражданских не пострадал… Тут нам действительно повезло, но я не стал заострять на этом внимание, пусть думает, что у нас был план…

– Он и был, – фыркнул Влад. – Я мастер по придумыванию планов, это тебе они не нравятся… Не надо меня бить, я на тебя заявление Ирме накатаю, будешь отвечать по всей строгости закона! – заявил, уворачиваясь от тычка под ребра.

– Домашнее опять недавно декриминализировали, – отмахнулся Ян.

– Не помню, чтобы я, блять, ставил какие-то штампы в паспорт… кажется, у меня его даже нет.

Минуты покоя хотелось растянуть на часы. Ян сидел на подоконнике, болтая ногами, неловко оглядывался и курил в широко распахнутую форточку. Он явно чувствовал себя неуютно в пустом доме, где не было ничего знакомого и родного, что отозвалось бы приятной ностальгией, – а вот эти стены его принимали; будто стало светлее и теплее, уютнее, дышалось легче и свободнее, стальные обручи прекратили давить на виски. Влад облокотился рядом и всматривался во двор, чуть прищурившись, чтобы лучше разглядеть в дозоре бледного как стенка Зарита, прижимающего к груди автомат, непривычно неподвижного и молчаливого без брата – от него словно отсекли половину.

– С Гилом все так же, да? – безнадежно уточнил Влад. – Нам в Роту нужно побольше толковых лекарей – напомни, чтобы я в следующей раз сказал Каре, ладно?.. А эта тварь была не так проста.

– Рана не закрывается, в больнице руками разводят, а Айя говорит, нужно ждать и надеяться. Я хотел попробовать мраком… – Ян поежился. – Не думаю, что это хорошая идея: он отлично разрушает, а вот лечить… Не хочу рисковать нашими, если не будет другого выбора.

На Влада он поглядывал искоса: про разговор с Евой тот честно рассказал, стоило Яну переступить порог и почувствовать, как по контракту разливается тревога, но на душе оттого легче не становилось. Привыкнув все отдавать делу, идее, сражавшимся рядом, Влад редко задумывался о себе самом, кидался в самую битву, рискуя головой. Много лет прошло – а ему удивительно было, что кто-то о нем беспокоится: не только Ян, который всегда рядом, но и Кара, хоть и не признается ни за что, за показной грубостью скрывающая волнение – Влад понимал, потому что сам был таким, – и Рота тоже, готовая за командиров сразиться с безумным зверем… Они все ценили его больше, чем Влад себя.

– Твои рога, – вздохнул Ян, протянул руку, коснулся невесомо, но приятно, согревая теплом, растекшимся от рожек. – Как будто бы правда выросли, да? На миллиметр, не больше, а может, это у страха глаза велики, мне кажется… Ты уверен, что все в порядке?

– Демон, бес, человек – тебе есть разница, инквизиторство? – болезненно уточнил Влад, с облегчением видя, как Ян без сомнений помотал головой. – Ева слишком многое хочет контролировать – рук не хватит. Да не об этом сейчас думать надо – если она и права, у меня в запасе несколько десятилетий, а до них еще нужно дожить. Как новости?

– Никаких. Если Ева не появится сейчас же, идем тоже искать, каждый человек на счету. Ты как? – заботливо уточнил Ян.

– Заебато. Как будто и не было ничего. – Влад мог поклясться, что ему ни на секунду не поверили, но он честно попытался быть убедительным.

Пока что ждали: найденный след перебросили поисковым магам, в ряды которых упрямо влился сам Кость, отошедший от истощения и рвущийся в бой – не буквально, конечно. Мархосиас бежал – его отслеживали по постоянным вспышкам заклинания перехода, надеясь, что однажды он выдохнется и рухнет где-нибудь посреди оживленного движения и попадет под колеса. Такую радостную картинку нарисовал Яну сам Влад, чрезвычайно ей гордился и жалел, что его держат подальше от самих поисков из-за слабости, не пускают работать в родное поле – он не умел сидеть смирно и раздавать указания.

– Меня немного волнует, откуда у него столько сил. Не пятнадцать же лет он их копил, – нахмурился Ян. Разложил на подоконнике планшет и лениво строчил что-то в ответ присылаемым кратким отчетам. – Ты бы так смог?

– С Бездной – запросто, да человеческое тело для такого не приспособлено, помнишь? А вот демонское переносит гораздо больше, они могут неделями в пустынях выживать и на Девятом – и к магии у них тоже иммунитет… Орел или решка?

Он достал из кармана завалявшуюся монетку, подбрасывал ее, ловил, считая орлы и решки. Ян настаивал, что им нужно поговорить с Евой, но та так и не приходила, точно Всадника боялась – после ее речей Влад готов был поверить и в это. Он не знал, куда Ева уходит, – в противоположной квартире, где он нашел ехидную девчонку-наемницу, которая толком с ним и не поговорила, поспешив вышвырнуть за дверь, ее и след простыл.

– Ты помнишь, ведь здесь все начиналось, – вдруг сказал Ян, обводя рукой полупустое помещение. – Пятнадцать лет назад… Нет – больше немного. Я, едва приехавший в Питер, лежал на этом самом диванчике, был ранен, а ты… я думал, ты изощренная галлюцинация, результат особо крепкого удара по голове. Которая зачем-то убеждает меня, что Господь заслуживает смерти. Мог ли я тогда предположить, где мы в итоге окажемся?..

– Не хочу тебя расстраивать, но мы оказались в самом безнадежном пиздеце из возможных, – обманчиво жизнерадостно заявил Влад.

– Какое счастье, что ты не меняешься, Войцек, ужасный ты человек…

Он замолк, когда в дверях, словно из ниоткуда, возникла Ева. Вышла из теней, воплотилась – как долго она могла стоять там, пока Влад ее отчего-то не чуял и не замечал?.. Магия, которой Ева двигала, была слишком древней, придуманной до всех запевных заклинаний и магических печатей, и интуитивной, чтобы ее понимать. Изнанка потрескивала напряженно, что-то сдавило Владу занывшее сердце.

Но это была она. В другом сарафане, точно покрытом разноцветными акварельными пятнами, обманчиво девичьем; Влад усмехался, следя за ее попытками скрыть многие тысячи прожитых лет. Странно, но к этой женщине, будто бы бывшей матерью всему человечеству, он не чувствовал ни капли уважения, а одно глухое разочарование.

– Ярослава Игоревна, – ровно и вежливо, ничуть себе не изменяя, поздоровался Ян, взмахнув рукой. – Вас и ждем, проходите, садитесь… Чудно выглядите.

Она, похоже, решила игнорировать Яна, ограничилась сухим кивком – им обоим, мягко опустилась на диван, на котором Влад пролежал ночь, скрестила тонкие ноги. Молчание тяготило, но что-то Владу подсказывало, не такой она представляла их встречу – да и вообще никак не представляла, бегая от Гвардии пятнадцать лет.

– Может… – воодушевленно предложил Ян, всеми силами пытаясь исправить повисшую неловкость. – Мы…

– Мы не можем ей верить! – вспылил Влад, ничуть не стесняясь пристального взгляда Евы. – При всем уважении, но если б вы не унесли кольцо, у нас бы не было ровно никаких проблем. Оно лежало бы в самых глубинах сокровищницы Сатаны. Или мы уничтожили бы его. Запрятали в Бездну. Куда угодно! А теперь весь Ад под угрозой… И…