Текст книги "Alia tempora (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)

Кажется, Ян нисколько не поверил, что он встал на путь искупления, но и Рыжий не старался его убедить. Актер из него был никакой.

– Спасибо, – зачем-то сказал он. – Так приятно с кем-то нормально поговорить. Последние недели вышли довольно сумбурными, я совсем запутался… и еще эта магия. Я никогда не хотел колдовать, а теперь это меня пугает. Сначала пьянит, а потом… ночью я начинаю думать…

– Я почувствовал в трансе, – кивнул Ян. – Можешь не верить, но я когда-то не обладал ни крупицей дара, с людьми такое случается. Ноль способностей. Но я смог принять Бездну, когда нужно было, потому что она помогает мне защищать Гвардию. Найди себе цель, которая оправдает силу, и работай для ее исполнения. Даже Влад боится магии иногда, – сознался он. – Каждый имеет право на страх.

– По Владу как-то и не скажешь, что он чего-то боится, – с сомнением протянул Рыжий, вспоминая его уверенные движения.

– Ерунда. Он играет роль самоуверенного мудака – это его слова, – чтобы быть хорошим капитаном. Поболтай с ним про магию, он не кусается. Когда-то пытался учить меня, и ему это по-настоящему нравилось, так что, думаю, Влад будет рад помочь. Он и Вирену в свое время преподавал азы, но ему больше по душе клинок и револьвер. – По сдержанному тону Яна Рыжий смог понять, что Виреном он крайне горд.

– Конечно, для вас-то он белый и пушистый, вы его семья, – уныло согласился Рыжий.

Он потрепал по холке подбежавшего Джека, и пес радостно облизал руку. Вид красной раззявленной пасти заставлял поволноваться, но нападать на Рыжего никто не собирался. Джек ластился и звал его поиграть, а Рыжий видел адских псов на службе у Гвардии сегодня утром, и был уверен, что с чересчур добреньким псом что-то не так. Может, потому он так и спелся с Ротой Смерти, полной весьма странных типов…

– Когда-то я очень боялся собак, – сказал Ян. – В истерику впадал. Все время казалось, что меня хотят сожрать заживо. В любом звуке я слышал угрожающее рычание, полное ненависти. Адские псы умеют пугать одним видом – ты догадываешься, что я читал в их красных глазах?

– И что вам помогло?

– Пятнадцать лет упорной работы над собой, – признался он, бережно потрепав Джека по боку. – Понимающие люди рядом, которые успокаивали, когда что-то не получалось. Самоубеждение. Как-то Влад из упрямства притащил домой щенков, случаются у него безумные идеи, в которых он ни с кем не советуется, но Влад… позволил мне сделать первый шаг, и за это я благодарен. Много раз хотелось отступить, а я продолжал из упрямства. Зато мы смогли взять Джека домой, и он, по-моему, счастлив до сих пор.

Поглядев на пса, вывалившего язык от жары и распахнувшего пасть (оттого казалось, что он все время улыбается), Рыжий понимающе кивнул. Весь его страх перед гвардейцами медленно испарялся, стоило узнать их получше, как случилось и с Виреном, но он силился не привыкать к этой жизни и убеждал себя, что скоро вернется на прежнюю дорогу. Что пустыня его ждет. Может быть, Ян когда-то твердил себе те же слова.

========== Глава XVII ==========

На следующее утро гвардейцев подняли ни свет ни заря, как по тревоге, но никто и не подумал жаловаться: Рота быстро собиралась; приободренные криками Влада про то, что работа предстоит легкая, они хватались за оружие. В казармах царило оживление, солдаты бегали туда-сюда, мельтешили, но Ян, стоявший в дверях и наблюдавший за вакханалией, обреченно ждал, зная, что лучше естественный ход вещей не нарушать, а то придется торчать здесь еще дольше. Гвардейцы приветствовали его, отдавали честь от виска, а сами украдкой потирали заспанные помятые лица. Но глаза оживленно горели почти у всех.

По привычке он проснулся первым, когда забрезжил рассвет, и давно мог выступать, к порядку Ян был приучен. Сходил сам проверить лошадей, почесал за ухом грозного Ай’Хаара, который прямо-таки счастлив был выбраться из стойла и пританцовывал на месте, ластясь к Яну, как жеребенок, шутливо клацая мощными клыками над ухом и пофыркивая – обдавая ему щеки горячим дыханием. Под ногами, ревниво ворча, крутился Джек, требовал внимания, пока Ян торопливо взнуздывал и седлал своего мышастого мирного коника и, любезно исполняя просьбу сонного Влада, Ай’Хаара тоже. Кони лениво огрызались на пса, хлестали по бокам хвостами. Но Ян сноровисто успел до того, как в конюшню ворвалась шумная Рота, а адские лошади оживленно заревели, запрокидывая рогатые головы, чуя скорую вылазку и предвкушая ее едва ли не больше всадников.

Он курил возле конюшни, издали наблюдая за молчаливо слоняющимся по двору Рыжим – его опять оставляли в безопасности, да и дело было не для Высшей магии. К конюшне Рыжий благоразумно не подбирался. Когда-то Ян побаивался лошадей, как и все новички в Гвардии, робел перед крупными зверями, но со временем все освоились, их скакуны были частью отряда; Ян уж и привык, и тело не ныло после стольких лет, даже если они отправлялись в многодневный поход…

Воодушевленный вид солдат подтверждал его догадки: они тоже соскучились, хотя вылазка и предстояла короткой и покидать город не придется. А ведь Яну сегодня, кажется, снилось, как он несется галопом по пустыне и ветер хлещет вокруг – блаженный приятный сон, который оборвался, как по щелчку, когда он проснулся… Его учили так вставать – без будильника. Или, может, Ян старел.

Рдяное солнце вставало все выше, и Ян подумал, что стоит все-таки поторопить солдат. Влад подошел, деловито проверил подпругу, благодарно кивнул и похлопал по боку склонившего голову Ай’Хаара; истосковавшийся конь нежничал, несмотря на свирепый вид, мягко курлыкал. Машинальным движением Влад выхватил у Яна наполовину прогоревшую сигарету, затянулся.

– Жаркий денек будет, – двусмысленно заявил Влад, поглядывая наверх, и потер лоб под рогами. Хотелось отпустить пару язвительных комментариев про его неизменно темный наряд, потертые джинсы и рубаху, но Ян прикусил язык: он и сам был в форменном черном мундире, а спину начинало припекать.

Скомандовав собираться живее, Ян все же улыбчиво окинул гвардейцев довольным взглядом, чувствуя себя на своем законном месте; вытащил себе вторую сигарету, решив не отнимать у Влада и дать ему спокойно докурить. Они много раз так собирались ранним утром, когда косые лучи лежали на земле и далеко тянули густые тени, и гомон был привычен, ворчание лошадей, забрехавшие псы, похрустывание нанесенных с пустыни песчинок под ботинками. За повседневной работой Ян привык прятаться от проблем и сомнений, это был его проверенный побег. И солдаты тоже забылись, хотя на шее каждого висели не только защитные амулеты, которые они нацепили вместо бронежилетов, но и тот, что охранял от магии кольца.

Упрямый Влад бодрился, но был немного квелый: половину ночи просидел над книгами, которые они вынесли из подвала Мархосиаса, все корпел над ними, разбирал поплывшие строчки. За время, пока Мархосиаса не было дома, никто не спускался в библиотеку и не заботился о ней, оттого многие тома отсырели, слова невозможно было прочесть. Увидев этот ужас, Влад долго разорялся, часто жестикулируя, а солдаты, которые сторожили все, что нашли у Мархосиаса, в одной из складских комнат, жутко смутились – точно они были виноваты и Влад на них орал. Ян тогда насилу их вытолкал из комнаты, смущенных и извиняющихся за что-то, а они с Владом принялись разбирать старые гримуары. Среди них были ценные книги, за которые иные маги и убить были готовы, и обида правда брала сильная…

Задумавшись, Ян почти потерялся во времени, а перед ними неожиданно появилась Ринка – запыхалась и размахивала руками, пока наконец не вытащила из кармана мятую, как будто бы пожеванную бумажку. Бежала откуда-то. Со слов Вирена, Рыжего и Сашки, которые поселились рядом на втором этаже, Ян знал, что Ринка не ночевала в замке, хотя они выделили ей одну из лучших комнат. Но вопросы могли подождать, и Ян ринулся за бумажкой одновременно с Владом, они едва не столкнулись, ойкнули, невнятно извинялись друг перед другом. Там было несколько адресов, половина которых совпадала с тем, что принесли от Энн гордые Влад и Вирен.

– Сегодня наемники собираются в одном местечке, здесь, – объяснила Ринка. – В праздники народ и с утра напивается, а кое-кто и не ложится еще, так что они не будут выглядеть странно, смешаются с толпой. Думаю, Мархосиас передаст им какие-то инструкции.

– Идем с нами, – предложил Влад неожиданно, но Ян, подумав, не смог сказать ни слова против, махнул рукой. Им любая помощь пригодилась бы.

– А меня вы не брали никуда, – обиделся Вирен, который отделился от группы готовых выступить солдат и подкрался ближе, подслушивая разговор. – А тут мы тащим с собой гражданскую, да еще и подозреваемую в десятках крупных ограблений…

– Ты был несовершеннолетним, мы заботились о тебе! – крикнула издали Айя.

Она подбежала, на ходу поправляя патронташ на груди, кивнула Ринке и кинула ей револьвер, который та ловко поймала. Ян напрягся – ничего поделать не мог, поглядывал на демоницу, готовый броситься, обезоруживать ее или закрывать своих; тревожно придвинулся ближе к Владу. Но Ринка очень даже миролюбиво поблагодарила и засунула оружие за пояс.

– Будь осторожна, милая, – подмигнула ей Айя, и Ринка точно против воли разулыбалась, кивая ей, необычайно радостная; в Айе многие из Роты видели мать, было в ней что-то такое ласковое и родительское, надежное, и даже опасливая наемница поддалась чарам. – А разве ты не волнуешься, что тебя могут узнать?..

– Во-первых, у меня есть это, – сказала Ринка, вытаскивая из кармана небольшой амулет, отсветивший тусклым золотом, и в следующий миг по ней словно пробежала плавная тягучая волна, которая напрочь перекроила ее внешность, сделав из Ринки незнакомую блондинистую девицу. Это личико Ян где-то видел и, покопавшись в памяти, он понял, что в этом облике она была в метро, когда напал фамильяр. – Во-вторых, – закончила Ринка, ухмыльнувшись тонкими чужими губами, – я всегда мечтала всыпать этим ублюдкам как следует! Но убивать я никого не стану, я никогда не…

– За кого ты нас принимаешь, интересно? – огрызнулся Влад, сильно задетый. – Мы идем их арестовать и допросить, а не устроить погром и вырезать тех, кого пообещали защищать.

И Ринка смущенно потупилась.

Ей выбрали смирную лошадь из запасных, и Ринка неловко на нее забралась, чуть сжала бока ногами, ерзая и заставляя кобылу волноваться и дергать головой, как будто отряхиваясь. От сердитого фырканья Ринка замерла в седле деревянно, боясь неловко двинуться. К ней Ян направил Вирена, зная, что он пусть и измучает насмешками, зато научит раз и навсегда, повторяя методы Влада.

Тронулись. Хотелось скорости, погони, но лошади неторопливо рысили от замка прочь, ход был мерный, немного убаюкивающий. Самое крупное сборище наемников – окраины, где границы города стоят ненадежно; недавно передвигали стену, потому что хибары клеились прямо к ней, наползали друг на друга, стремясь тоже приложиться к столичной жизни, и Кара в очередной раз приказала расширить город, пририсовать на картах новые райончики, в которых улиц толком не было. Вокруг Столицы во времена Люцифера не было стен, и он, наверное, был в чем-то прав: невозможно сдержать такую народную силу, постоянно движущуюся, меняющуюся, выплескивающуюся из бесплодных пустынных земель и жмущуюся к главному городу Ада, как усталый путник – к теплому костерку.

Широких улиц тут не было, а была одна главная, словно река, разделяющая два берега – успели проложить нормальную дорогу из брусчатки. Они подъехали к крупному покосившемуся зданию со многими мелкими сарайчиками-пристройками, в котором что-то грохотало, слышалась разгульная музыка, крик… Глянув издали, Ян сразу подумал, что что это место сильно напоминает ему Столицу в целом, жаркую, душную, лопающуюся по швам и вовсе не всегда такую красивую, как в центральных кварталах, где почти и не жили: все сплошь административные здания, рынок, магазины. А этот дом выглядел удивительно ветхим, хотя сам район был молод, еще пару лет назад Ян бы тут встретил пару домишек и пост воро́тников с телепортационной вышкой и колокольней…

Изрядно помогла Ринка, которая бывала здесь не первый раз: подсказала задний ход, кивнула на проулки, куда побегут, стоит ворваться. Она была уверена, что их уже заметили, но изнутри никто не выглядывал, а гвардейцы стояли на отдалении, что даже Яну, с его хорошим зрением, приходилось прищуриваться, чтобы различить темные маленькие окошки в бревенчатых стенах. Псы нетерпеливо натягивали кожаные поводки, но, ученые, не издавали ни единого звука.

Наблюдать за тем, как быстрые черные фигуры гвардейцев, приникая к стенам, крадутся между невысоких одноэтажек, было странно. Словно тени ожили и оторвались от хозяев. Они обходили сзади, блокировали улочки, загораживая их всадниками на лошадях, и все происходило в удивительной тишине. Народа на улицах стало куда меньше; сквозь выставленную охрану к ним прорвалась пара обеспокоенных демонов из гражданских – Ян умело отговорился задержанием серьезного преступника. Не солгал, но и правды всей не сказал, помня предостережения Кары никого не волновать. Улицы почти опустели, демоны предпочли запереться в домах и не лезть Гвардии под горячую руку. Притянув Яна за рукав, одна демоница доверчиво зашептала, что там давно дело нечисто, что правильно они заглянули; с искренним сочувствием Ян пообещал ей разобраться, догадываясь, что ее благоверный ходит туда заливать горло и щупать разносчиц, а о наемниках и кольце не знает ничего.

– Действуем осторожно, там наверняка есть обычные гражданские, праздник скоро, – передавал Ян по амулету. – В бой вступать в крайнем случае!

– Какая прелесть, – хищно выговорил Влад, оглядываясь. – Драка в корчме – это же классика, я хочу попробовать!

– В чем? – растерянно уточнила Ринка.

– В кабаке, – кратко разъяснил Ян, снова коснулся амулета: – Боевая готовность!

– Есть, капитан! – раздалось негромкое шипение, идущее как будто бы с разных сторон.

Они ворвались через главный вход, и Влад не удержался – вдарил заклинанием, совсем безвредным, которое порывом мощного ветра врезалось в двери, заставило их отлететь и с грохотом удариться в стены. Казалось, весь кабак содрогнулся до основания. Через черный ход всыпали в помещение еще гвардейцы. Здесь царила полутьма, люстру с магическими кристаллами, висящую прямо по центру зала, почему-то не зажигали, и Ян поначалу запутался, не успел ничего проорать, хотя почти готов был: привычные, забитые в память протокольные слова прямо-таки рвались наружу…

На него кинулись сбоку, ревя и визжа, отчаянно взмахнув перед носом кривым ножом, и Ян инстинктивно дернулся, сразу разворачиваясь на противника, теряя из виду и Влада, и своих солдат, и замершего у бара хозяина, высоко воздевшего руки; отбил штыком винтовки, навалился сам, беря не тяжестью, но силой рывка – благо, противник ему попался такой же тощий. Они столкнулись, и нож прошил воздух совсем рядом с боком, а Ян досадливо отмахивался винтовкой, зажатый в угол, неловкий; тут бы тоже на ножах, свой достать, но бросить было нельзя. Уворачиваясь, он улучил момент, когда рука с ножом пролетела мимо горла, а сам демон пошатнулся, теряя равновесие, и Ян смог заломить ему руку. Нож упал под ноги, демон завыл дурным голосом, а он аккуратно заехал прикладом по голове. Тело обмякло, и Ян сгрузил его на пол у стеночки, обернулся…

Размахивать Высшими боевыми в замкнутом пространстве – глупая идея, Влад боялся зашибить своих, потому выхватил саблю, которую Ян заставил взять, скрестил клинки с кем-то. Гвардейцы теснили демонов с двух сторон, зажимали в тиски, и бежать было некуда, потому Яна удивляло, что они сражаются, бьют озлобленно и решительно, кидаются прямо на клинки в тесноте пахнущего пивом зала. Дощатый пол под ногами визжал громче бьющихся. Ян помог кому-то из гвардейцев (в темноте не различил лица) отбиться от обезумевшего наемника, сам налетел спиной на стену, ударился боком обо что-то пребольно. Вокруг него клубками змей сбивались демоны и духи.

То, что они полагали коротким набегом, переросло в свалку. Раздался известный и душераздирающий вопль: «Наших бьют!», и в драку включились все. Было тесно, неудобно драться: столько народа, что и рукой не размахнешься. Метнувшись по залу, наградив какого-то наглого юнца ударом по уху и заломав другого, Ян лихорадочно соображал, как это прекратить. Раздались вдруг оглушительные выстрелы, заставившие его инстинктивно пригнуться, но это кто-то из наемников выхватил небольшой револьвер и, падая от удара, разрядил его в потолок; на него ринулись несколько гвардейцев, Волк выбил оружие одним ударом, и его тут же затоптали в толчее. На глазах Яна к Волку сзади подскочил мелкий всклокоченный демон, огрел по затылку табуретом, разлетевшимся от удара на хлипкие деревяшки; испуг пробрал Яна, когда он увидел, как Волк, удивленно крякнув, свел глаза и пошатнулся, но в этот раз Давид не сразил Голиафа: Волк устоял, собрался, развернулся к противнику с медвежьим ревом… Дальше Ян уж не наблюдал, отвлеченный свалкой, из которой он позволил выбраться Зариту, отвлекая одного из его противников на себя.

Может быть, они желали уйти в славном бою, быть зарубленными гвардейцами, сбежать не куда-то, а сразу на тот свет – даже Ян не смог бы выцарапать их оттуда, не раз пытался. Но он строго приказал никого не добивать, повторил раз сто, проел солдатам уши и пригрозил не штрафом или понижением, а уборкой в казармах, и это их впечатлило. Он не мог им позволить уничтожить крупицы информации о Мархосиасе.

Стычка длилась недолго, они взяли числом. Всех наемников, опознанных Ринкой или обозначенных товарищами, выводили, собирали в небольшие группки и отправляли в замок под конвоем; тем же, кто включился во всенародную драку просто так, за компанию (подобные развлечения в Аду были любимы) читали обвинительные речи и грозились штрафами. Они скулили, давили на жалость, оправдываясь пьянством, и многие правда дышали нетрезво, но Ян был непреклонен. В спину раздалось задушенное и едкое: «Инквизитор!», и он жестко мотнул головой, соглашаясь с обвинением. К вечеру гвардейские тюрьмы будут полны, и Ян с печалью предвещал в них дикий шум и возню; при его любви к порядку это было настоящее испытание.

Каждый оказался при деле. Гвардейцы сновали, неспешно отчаливая с пленниками и быстро возвращаясь, галопом, что Ян заранее мог угадать их по дробному перестуку по новой улице. У адских коней не было копыт – их заменяли мощные звериные лапы. И к счастью: цокот оглушал бы куда сильнее, а многоголосье вокруг сбивало Яна. Он оглядывался, пытался все контролировать, но глаза разбегались. Зато сильно помог Гил, который в битве не участвовал, еще не отошедший от раны: тут у него прорезались зычный голос и умение продираться через толпу.

Из кабака двое солдат вытащили Дэву, которая смачно ругалась, и в ее голосе прорезался странный демонский акцент, присущий всем выходцам с нижних кругов: раскаты рычания растягивали слова, звук был звериный, резкий. Завидев Яна, Дэва всем телом подалась к нему, завыла от раны, но солдаты учтиво ее придержали.

– Куда ранена? – обеспокоенно спросил Ян, пригляделся. – Бедро? – Дэва, стискивая зубы, кивнула; в глазах у нее стояли слезы от боли и обиды. – Быстро везите ее в ближайший госпиталь, чего стали! – рявкнул он.

– Не идет, капитан! – трагично воскликнул солдат.

– Простите, – выдохнула Дэва, кусавшая губы – точно грызшая себя заживо за ошибку. – Один сбежал, прорвался через меня – и по крышам. Уверена, нужный нам. Не смогла удержать, я… я виновата…

Она почти готова была разреветься в голос, и в этот момент явно проступала ее очевидная неопытность: Дэва поступила в Гвардию недавно, едва успела освоиться. Ждала от него крика, обвинения, потому втянула голову в плечи, но Ян не умел орать на подчиненных.

– Район оцеплен, далеко не уйдет, не бойся, – мягко попросил он, чувствуя небывалую ответственность перед молоденькой демоницей, добитой этой неудачей, раздавленной ей. – Ты хорошо сражалась.

К ним на лошади подскакал бледный Кость, истощенный колдовством, позволил взобраться в седло; от помощи раненая, но такая же упрямая Дэва отказывалась. Пронзительно вскрикнув, Кость вдарил коня по бокам, и тот с испуганным ржанием бросился вверх по улице. Они быстро исчезли из виду. Демонов становилось меньше, расчищалось место перед кабаком, а дальше выли собаки, взявшие след беглеца. Первым кинулся Джек – своего пса Ян научился угадывать среди прочих гвардейских, – а за ним увлеклась и вся стая, прокатилась по улице лохматым ураганом, оглашая рыком окрестные домишки. Наконец стихло…

– Отчего телепортом их не отправить? – любопытно спросила Ринка. Она двигалась незаметно, кого-нибудь другого могла и напугать, но Ян лишь уважительно хмыкнул, когда она возникла за его спиной. – Так быстрее и не будет путаницы.

– Пользуемся только в крайних случаях: когда переправляем из мира людей и обратно. Магия подчиняется воле. Чтобы попасть в какое-то место с помощью телепортации, нужно четко его представить. Поэтому в незнакомые точки так сложно перемещаться, – объяснял Ян, чувствуя себя преподавателем; Ринка, однако, была способной ученицей и не перебивала, умно глядя на него. – Представь, что будет, если двое вообразят совершенно разные места. Или пленник попытается сбежать.

Ринка поежилась. А Ян все время наблюдал за ней, старательно копаясь в памяти. Сняв иллюзорное заклинание, она опять оказалась собой, обычной демоницей, но и раньше что-то не давало ему покоя: и манера говорить, и жесты. Память у Яна была отличной, по долгу службы приходилось держать в голове уйму вещей, потому он уверен был, что не ошибается. Кажется, пристальные изучающие взгляды сильно напрягали Ринку, поэтому она вертелась на месте, точно у нее вдруг началась чесотка, и морщила нос.

– Мы где-то встречались, – произнес Ян наконец, когда ему надоело испытывать ее выдержку, да и ему совсем не хотелось забивать чем-то голову. Постарался, чтобы это звучало небрежно, но слегка переиграл – неловко получилось.

– А она мне давеча заливала, что ее в жизни никто не брал! – громко хохотнул Вирен, подходя к ним и лучезарно улыбаясь возмущенной Ринке. – Готов поспорить, кто-то чутка слукавил.

Незаметно приблизился Влад, который прежде говорил с кем-то по амулету связи в стороне, чтобы прямо-таки базарный шум не мешал ему слушать. Ян догадывался, что там важное, от любопытства едва не вешался, но не смог оборвать неосмотрительно начатый разговор с Ринкой. Однако проще стало, когда он почувствовал Влада, возникшего за его левым плечом.

– Вирен, мы очень тебя любим, но ты не вовремя, – встрял Влад, так и оставив Вирена в странном сочетании радости и растерянности. – Думаешь, встречались? Да, мне все время казалось… Это было довольно давно? Иначе я сразу бы вспомнил, отпечатки аур не врут и не меняются всю жизнь. Но если держать в голове их все, можно сойти с ума, а мне такого счастья не надо…

– Гражданская война, Седьмой круг, – неловко согласилась Ринка. – Мы с матерью жили в лесу, содержали небольшой постоялый двор, но война все разрушила. Вы останавливались там на день, а вы, капитан Войцек, были ранены… Заплатили нам амулетами. Отступая, войска Люцифера почти нас настигли, и они знали, что мы однажды дали приют гвардейцам. Пришлось бежать и сжечь дом.

Растерянно оглянувшись на Влада, Ян увидел на его лице отражение своей вины. Никогда они не задумывались о том, что стало с теми двумя демоницами; найдя постоялый двор выжженным, разрушенным в погоне за армией Люцифера, они мысленно похоронили их и, к своему стыду, почти не вспоминали. Мирное время стерло большую часть памяти о войне, они и сами пытались оставить это – а как иначе жить?

– Нам жаль, мы тогда не думали, что принесем вам столько несчастий, сами пытались выжить и выплутать из леса, – убито проговорил Ян, избегая ее пронзительного взгляда – как ему казалось, обвиняющего его в том, над чем Ян был не властен. Влад молчал, уставившись на запыленные носки ботинок.

– Ничего, нам даже пошло на пользу, – помедлив, призналась Ринка. – Мы выбрались в большой город, хотя после войны там была полная разруха. Но я в кои-то веки была счастлива, так что вы сделали мою жизнь куда ярче. Мое детство прошло в маленьком домике, окруженном глубокой чащей; к нам редко заезжали постояльцы, в такую-то глушь… Но война выгнала всех из нор, вышвырнула прочь. Вы не виноваты: наша жизнь в любом случае не осталась бы прежней, ведь времена поменялись. – И Ринка добавила шепотом – горько, словно до сих пор носила траур: – А потом мать заболела, и мне пришлось…

– И ты стала преступницей, – пробормотал Ян.

Ринка подняла на Яна глаза, дернувшись, как от удара; отступила на шаг назад, почти уперлась спиной в деревянную стену. Сейчас он видел ту же девочку, что и пятнадцать лет назад, испуганную, винящую саму себя где-то глубоко в душе… Сразу вспомнилось, как Ринка твердо заявила, что убивать никого не станет, как цеплялась за это; человечность – верное ли слово для демона?..

– Все мы совершали ужасные вещи, – сказал Влад. – Неправильно оправдывать их чьим-то благом, но я могу тебя понять: если бы кто-то из моей семьи нуждался в помощи, я украл бы кольцо Соломона сотню раз.

Успокаиваясь, Ринка благодарно кивнула:

– Спасибо… Знаете, я ведь помнила вас все это время. Вас и… Были еще двое…

Они с Владом смолчали, и Ринка сама все поняла, глубоко вдохнула, прикусила губу клычком и часто заморгала. Война выкосила многих из них – вовсе не тому Всаднику присудили серп…

– Посмотри на это с другой стороны: со мной у вас получилось куда лучше, уголовником я не вырос, – устало предложил Вирен. – Все дело в практике.

Он прекрасно знал гвардейскую науку: разряжать тоску странным, иногда неуместным весельем. Да, у них получилось передать ему все, что сами знали, и Ян благодарно посмотрел на Вирена, улыбнулся слегка натянуто. Сердитая Ринка показала сжатый кулак, ткнула Вирена в плечо.

Влад же, воспользовавшись их возней, аккуратно подхватил Яна под локоть и отвел на противоположную сторону улицы, где не было чужих ушей. Они во всем доверяли гвардейцам, но дело было серьезным. Влад помахал у него перед носом одноразовым амулетом связи, по которому разговаривал:

– Как и записано в бумагах, у Мархосиаса есть собственность на Восьмом круге, весьма популярное местечко для загородных имений Высших, – зачастил Влад – он всегда тараторил, когда волновался. – Отряд Ист подтвердил, что там засекли движение. Ближе подходить не стали, установили слежку издалека, боятся спугнуть. По ауре можно предположить, что там сильный маг, но брать пока рано, надо изучить… Но, кажется, кольца с ним нет.

– Он и не подозревал, что мы докопаемся до имения, – вслух подумал Ян. – Нигде официально оно не значится, я уж попросил проверить архивы еще раз. Есть лишь пара старинных выписок, которые хранились у Мархосиаса в подвале.

– Ад всегда был беззаконным местом. Но нам нужно быть осторожными, я пошлю туда еще солдат, если что – возьмем сами. Единственное, что меня волнует: кольцо. – Влад помолчал, словно пытаясь придумать, как бы это на пальцах объяснить. – От него на изнанке – особый след. Похоже на силу Рыжего или на ауру Евы. И вот там ее никто не видел.

– У него должен быть сообщник, – предположил Ян. – Самаэль? Вряд ли Мархосиас доверяет наемникам… Да, мы лишили его части солдат, которых он хотел обернуть против нас, но главная сила – магия. Всегда считал это страшно несправедливым: я по рождению человек, я привык сражаться обычным ощутимым оружием. Магия уничтожает любые правила ведения войны.

Странно ему это было говорить: тому, за чьими плечами лениво плещется Бездна, готовая откликнуться на любой каприз; ему, намертво связанному демонским контрактом с Высшим боевым магом, разделившему с ним и душу, и силу, и всю жизнь. А все-таки в такие моменты становилось тоскливо по обычному, серенькому миру людей, в котором Ян жил в детстве, не догадываясь о пестрой изнанке. Иногда он размышлял, каковы бы они все были, если б родились простыми людьми…

Но сейчас Ян не мог сдержать радости от того, что они нашли Мархосиаса; надеяться оставалось, что это именно он, молиться незнамо кому. После многих дней тревоги, неизвестности ему хотелось ликующе кричать в ясное светлое небо, броситься Владу на шею или еще какую-нибудь глупость сделать. Однако Ян силой удержался, ограничился спокойным кивком; вытащил из кармана пачку сигарет, и они вместе курили, как и утром, всего пару часов назад.

Солдаты с собаками вернулись, кинулись к ним чуть не в ноги, и радость померкла: упустили! Джек доплелся до них, шел, низко опустив голову и виновато урча, но Влад ласково потрепал его по холке. Один из тех, кто значился в списке, испарился, оказался быстрее и вертлявее, чем они полагали. Знал эту часть города куда лучше гвардейцев, жил в ней, сроднился и с легкостью нашел путь на волю. Отдувающаяся после бега Айя созналась, что нашла свежие следы заклинания телепорта: стоило отбежать подальше от кабака, и их барьер исчезал.

– Вот черти… – раздосадованно протянул Влад, растерянно оглянулся по сторонам. – Да вы не вините себя. Вряд ли это был такой важный пленник.

– Он наверняка отправится к Мархосиасу искать защиты, – предположил Ян. – Мы можем отследить его телепорт? Хотя бы…

– Восьмой круг, – сказала Айя. – Мы были правы.

Они безрадостно кивнули друг другу и отправились обратно к замку.

***

Кто бы Каре сказал, что она сможет выдержать два Совета за раз, она бы искренне посмеялась. Один был обычный, почти каждодневный – такое она считала кропотливой, но нужной работой, не жаловалась даже Ишим – по секрету. Долго обсуждали волнения в народе; аресты, которые устраивали гвардейцы, скрыть было невозможно, Ад полнился слухами. Она передала газетчику Лагису написанную речь, призванную успокоить граждан. Сомнения подтачивали Кару: она не хотела лгать народу, который возвел ее так высоко, не желала напомнить себе Люцифера. Но она защищала их и не сказала ни слова лжи: и правда ведь они хватали наемников, чтобы обеспечить безопасность…

Ничего нового Кара на Совете не сказала, однако смогла успокоить Высших, похваставшись успехами Гвардии и особо выделив Роту, что устраивала себе логово на Восьмом подле Мархосиаса. Они обсудили, что нужно поставить вторую партию амулетов, которые бесплатно раздавали горожанам, потому что те стали слишком популярны в народе. Кто-то предположил, что это может стать традицией – крепить веточку сирени к костюму. Кара невесело подумала, что им еще предстоит сразиться за право дожить до следующей годовщины Исхода. Выходила она из просторного зала в смешанных чувствах. Рада была, что все демоны в Совете были объединены, борясь против общего врага, а такого единодушия не было среди них, наверное, никогда: всегда разгорались жаркие споры о том, как перекраивать Ад. Но Кара понимала, что Мархосиас – в прошлом влиятельный Высший, который желает власти, а потому оглядывала их по очереди, ища признаки чего-то необычного, несвойственного. После же винила себя и кляла, но от подозрений отделаться не получалось.