Текст книги "Alia tempora (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)

– Домой, – милостиво вздохнул Ян. – Сдается мне, не один Вирен сегодня решил напиться пьяным… Если хочешь знать, Влад тоже в тебя верит, – сказал он, отходя, но Рыжий расслышал каждое слово, – потому и хочет, чтобы ты держался подальше от кольца.

– Но я должен! – слабо воскликнул Рыжий.

– Вирен! – зычно позвал Ян, и того тут же смело с крепостной стены, и вот он, поспешно оправляясь, встал перед капитаном, попытался даже козырнуть по-гвардейски, но спьяну рука его совсем разминулась с виском. – Проводи нашего друга в спальню. Лестница высокая, как бы не случилось чего…

Хотел Рыжий взвыть, как замучила его гвардейская забота, что он не маленький демоненок, которого водят за материнский хвост, но не стал. Была ведь у Вирена причина никак капитана Яна не злить. А когда они вдвоем штурмовали лестницу, на памяти Рыжего не бывшую никогда такой длинной и крутой, пошатываясь, мотыляя из стороны в сторону, он сотню раз мысленно поблагодарил Яна и его предусмотрительность.

– Чего он тебе сказал-то? – спросил Рыжий, решивший сегодня быть бестактным до самого конца. Они почти разминулись у дверей спален.

– Что я очень похож на пьяного Влада, – хмыкнув, сказал Вирен. – А тот, в свою очередь, похож на виноватого Джека… Возможно, что-то в этом есть.

Представив по очереди все звенья цепочки, Рыжий не выдержал – рассмеялся, шагнул в свою комнату, рухнул прямо так на постель, а потом не помнил уж ничего: провалился в сон.

За окном занимался рассвет, и Столица готовилась встретить день Исхода.

***

То утро было суетливым и потраченным наполовину на избавление от похмелья, разрывавшего голову ручной гранатой, наполовину – на торопливые сборы. Как и бывало обычно, такой долгожданный праздник стирался. Ожидание съедало все, уничтожало радость от него самого. Между тем, началось все как-то мелочно; если этот день и должен был войти в историю, то не сразу. Сначала ему нужно было разогнаться и исчерпать все бытовые, малозначительные сценки, чтобы перейти к главному торжеству.

Ян третью минуту крутился возле зеркала, что было ровно на две дольше обычного; парадный мундир ему, однако, очень шел, ладно сидел, серебряная канитель и начищенные пуговицы подчеркивали суровый проблеск серых глаз, да и вообще Ян сегодня выглядел взрослее и строже, внушительнее. Спину держал ровно, небрежно стряхнул пылинку с плеча. Яну шло, Владу же…

– Как корове седло, – произнес он, сунувшись к зеркалу; что-то взъерошенное, несобранное, явно нервное глядело в отражении и скалило зубы. – Ебать какое уродство лохматое, конечно! – самокритично заявил он.

– Причешись, – предложил Ян, косо глянув.

А потом Влада силой усадили на стул перед зеркалом, и Ян взялся за расческу, воюя с его вихрами, ругаясь сквозь зубы и нещадно дергая за волосы, что Влад ничуть не стеснялся выть и материться в ответ. Рядом замаячил лак для волос…

– Какое я тебе такое зло сделал, что ты меня совсем не любишь? – патетично голосил он, пытаясь выдраться и сохранить остатки чести. – Инквизитор, палач, мучитель! Оставь меня, я хочу быть уродом!

– Да пожалуйста, я же только причешу! – сдерживая хохот, отвечал Ян.

Рядом носился Джек, беспорядочно совался в их потасовку, беспокойно поскуливал; унялся пес, лишь когда увидел, что они не ссорятся и дерутся по-настоящему, а вместе хохочут, едва не валясь на пол в обнимку.

– Ну долго вы тут? – грозно спросила Белка, заглянув в комнату. – Никакого порядка, детский сад!

Они пристыженно замолкли. Украдкой Влад смахнул с комода несчастный лак для волос, и Джек послушно подхватил жестяную банку, аккуратно придерживая ее в пасти, но не прокусывая, и уволок прочь. В коридоре сурово бушевала Белка; в эти моменты в ней проявлялось многое от матери, державшей и Вельзевула, и всю семью с прислугой, и дела Высшего в ежовых рукавицах.

– Платье хорошо сидит, малая! – крикнул ей Влад, желая задобрить Белку, но и искренне умиляясь ее виду – в легком желтом сарафане и туфельках на низком каблуке, с распущенными рыжими локонами, она была не лишена детской наивности. На платье сверкали и зачарованная веточка сирени, и брошка-пчелка.

Почувствовав долгий задумчивый взгляд Яна, Влад обернулся, состроил виноватую мину, уверенный, что тот все никак не может успокоиться и мечтает его причесать.

– Да так, ничего, – отмахнулся Ян, тут же улыбнувшись и изгладив то страшноватое выражение небывалой тоски. – Ты готов? Мы опаздываем, а ведь нужно еще…

Джека в гвардейский замок забрали Гил и Зарит – на парад псов не выводили; братья поздравили с Исходом и пропали во вспышке. А они сами отправились во Дворец пешком, презирая все двуколки Высших, что носились по праздничным проспектам. Шагали рядом, переговариваясь, смеясь, ненадолго забывшие об ответственности и тревогах. В голове Влада крутилось что-то мутное, пьяное из прошлой ночи, которую он, к счастью, почти не помнил, но и оно испарилось призраком в рассветный час после петушиного крика. И ничто не мешало ему насладиться днем и прогулкой. Белка же, пройдя с ними чуть-чуть, вскоре свернула в сторону и увлекла туда Сашу.

С ними здоровались, отдавали честь даже те, кто никогда не служил ни в Гвардии, ни в легионах Высших. И пусть кто-то усмотрел бы в их движениях нелепость, детскость, Влад встречал каждого такого демона или духа искренней улыбкой. Ему не нужна была народная слава, он не жаждал паломничества и поклонения, но искренняя благодарность давала Владу надежду, что он сражался за правое, что построили они куда больше, чем разнесли по камешку, обратили в пепел.

Улицы сияли; переливались магические украшения, реяли на ветру черно-серебряные флаги. Но и были мелкие детали, которые напоминали, как это хрупко: кисточки сирени, бросающиеся в глаза, защитные заклинания, натянутые над городом, усиленные патрули… Обычный горожанин и не заметил бы, что на улицах стало больше гвардейцев: они славили их, героев войны, и в мундирах можно было не таиться…

– Кажется, сегодня все демоницы станут кидаться не на меня! – приблизившись к Яну, шепнул он; не перехватить некоторые особо красноречивые взгляды, обращенные на них, было трудно. – Какое счастье: наконец-то отдых!

– У тебя странные способы делать комплименты, Войцек, – устало заметил Ян, но глазами смеялся. – Помнишь, что говорил вчера? – шепотом спросил вдруг, но, не давая Владу рассыпаться в неловких объяснениях, добавил: – Смотри, сколько их, как они славят в Гвардию за прекращение вечной войны, связавшей их с ангелами в морской узел. И не вини себя за то, что мы сделали.

В то время Ян жил спокойной, скучной человеческой жизнью и знать его не знал, но Влад почувствовал острую благодарность за это легко сказанное «мы»: знал, что Ян пошел бы с ним, разделил ношу, подставил плечо.

– Спасибо, – все-таки произнес Влад.

На улицах танцевали, вихрились; звучала плясовая разгульная музыка. Хотелось смешаться с толпой, ринуться туда, но Влад помнил об опасности, постоянно оглядывался, ища среди радостных лиц подозрительные фигуры. Впрочем, при должном воображении любого демона можно назвать таковым…

– Не изводи себя, – попросил Ян, чуть потянул его за рукав: – Хочешь – станцуем с ними?

Удивленно глянув на него, гордого инквизитора, будто бы презиравшего танцы, а на самом деле – боящегося своего неумения, неловкости, Влад сделал усилие и помотал головой:

– Во Дворец нужно. Еще обязательно найдем время.

После этого обещания он будто бы приободрился и окончательно уверился, что день будет успешным. Пока они двигались по главным широким улицам, Ян постоянно отвлекался на слабо мерцающий амулет, хватался за прозрачный камень и в который раз отдавал распоряжения.

Кара тоже носилась в волнении, была помятой, под глазами залегли тени – совсем незаметно, если не приглядываться, но Влад до сих пор глазел и жадно рвался к ней, смертельно соскучившийся за дни, проведенные в Петербурге. Заглянув в личные покои Сатаны, они застали ее полураздетой; парадный мундир красиво лежал на широкой постели, а Кара, нависнув над трюмо, рычала в амулет, строя в отражении жуткие рожи и пользуясь тем, что собеседник не может ее видеть. Сбросив связь, она круто развернулась (была босая, но холодный голый пол ничуть Кару не смущал), улыбнулась, кивнула по очереди Яну и Владу, пожала руки. После накинула рубаху на голое поджарое тело: в комнату вежливо постучала одна из фрейлин Ишим, принесшая несколько амулетов…

В ней Влад узнал сестру Рыжего, Мерил; ей не досталось могущественной силы Рая, на брата она была ни капельки не похожа, обычная демоница – может, огненную рыжину мальчишке и подарила теплящаяся внутри магия. Но плетение их аур, на которое Влад привычно глянул, не оставляло никаких сомнений – и Кара незаметно кивнула.

– Не стану я магией приглаживаться, – решительно сказала Кара, отсылая ее прочь – Мерил смутилась и не стала настаивать. – Пусть знают, что я такая же живая, а не морда с открытки… Что у вас с Самаэлем?

– Боюсь, ничего, – повинился Ян. – Зато есть пара сообщений с Восьмого.

Стоило подступить к Дворцу, Ян принялся донимать этим Влада, так что он без лишних споров стал складывать сложную магию, тщательно выверяя движения. Коснулся их рук, замыкая цепь, обжигаясь голой кожей. Изнанка тревожно заколыхалась, но потом биение заклинания выправил накативший бесконечной громадой мрак; он откликнулся мгновенно, приветственно облизнул Владу лицо чистой силой – как большой добродушный пес. Когда он закончил нашептывать магическую формулу, был убежден, что все трое видят одними глазами.

Имение не выглядело очень богатым: не настолько, чтобы взбудораженные революцией демоны решили оттяпать от него кусок, отодрать золотые барельефы, какими украшали свои жилища безвкусные Высшие. В невысоком строении готической архитектуры, утонченном, с кружевными фасадами, тянущимся к небу шпиликами, Влад видел куда больше красоты, чем во многих расфуфыренных дворцах – вкус у этого Мархосиаса был, нельзя отрицать. С Восьмого Ист докладывала, что со всех сторон имение обтянуто защитной магией, и в том была вторая причина, почему его никто не нашел прежде. Лишь единожды в окнах загорелся свет – и то от вспыхнувшего заклинания. Именно это воспоминание, отпечатанное у кого-то из солдат, Ист передавала им.

– Ничего не разобрать, – разочарованно протянула Кара, и ее голос загромыхал в ушах божественным откровением. – Мутная фигура. Судя по рогам – демон.

– Нет, аура определенно Мархосиаса, я различаю, – откликнулся Влад. – Тот же след, что остался после фамильяра.

В глазах прояснилось, и перед ними предстала все та же разворошенная спальня, в которой спешно собирались. Присмотревшись, можно было заметить вываленные из платяного шкафа туфли на невысоком каблучке, все – будто хрустальные, из сказки; на трюмо под большим сияющим зеркалом в колючей оправе громоздились баночки, скляночки и кисти – женское барахло, в котором Влад ничего не понимал. Несомненно, следы Ишим.

Чуть пошатываясь, неуверенно ступая (у Влада и самого двоилось в глазах), Кара побрела одеваться, не стесняясь их взглядов. Долго возилась с блестящими пуговицами мундира; между тем Ян схватил с кровати какой-то пухлый томик и с интересом листал пожелтевшие страницы. Мельком показал Владу обложку.

– Он здесь, он бывал в имении, мы идем по следу, – глядя поверх текста, Ян подбодрил Кару, которая, поставив ногу на изысканный пуфик, обитый красно-золотой узорчатой тканью, быстрыми военными движениями шнуровала берцы. – Там лучшие наши ищейки, отследят любое заклинание, которое он сотворит. Судя по последним донесениям, Мархосиас не двигается с места.

– Он может повелевать своими и из имения. Передавать приказы по амулетам связи. Все пользуются ими – не вычислим.

Закончив с ботинками, Кара потянулась, по-кошачьи выгнувшись, хотя жесткий мундир и стеснял ее; шагнула к зеркалу, вежливо оттеснив Яна в сторону, согнулась, чтобы видеть свое отражение и принялась возиться пятерней в волосах. Лежащая подле расческа с костяной резной ручкой Кару ничуть не интересовала.

– Наемники говорят, он связывался через своих посыльных, – добавил Ян. – Все они являлись под иллюзорными заклинаниями, потому на описания лучше не полагаться: запутают нас еще больше. Одного спугнули как раз в день облавы.

– Наемники у нас, а посыльные хороши, чтобы передавать слова, а не драться, – поддержал его Влад. – Мы справимся. Отрезали так много сил, как смогли, а наши… Все рядом, рвутся в бой.

Зазвенели колокола, возвещая о начале празднований, давая отмашку, и Кара, оставив попытки причесаться, шагнула к окну, вгляделась в мирную Столицу с выражением небывалой грусти. На еще дрожащем между ними заклинании вспыхивали и гасли туманные образы, отпечатки воспоминаний, обломки ощущений, рассыпавшиеся стеклянным калейдоскопом.

– Когда налетали ангелы совсем близко, всегда звонили в колокола, – произнесла она словно бы в полусне. – Пели страшно и долго. Однажды Столицу почти уничтожили – мы едва отбились. Перед самым Исходом… Они выли и тогда – те, что остались на несломленных башнях, возвещали восход над пепелищем.

Но город оправился, выстроился заново, стал еще крепче и шире в плечах. Они привыкли быстро жить, торопиться все исправить между нападениями крылатых теней: они иногда и не видели ангелов, что спускали на них боевые заклинания сверху. Щиты над городом проламывались кое-где, поскольку не могли стоять против сотен, тысяч визжащих искр, и они падали на красные крыши окраин, на пыльную дорогу, делившую город… А колокола пели, надрывались. Все это Влад читал по ее памяти, впитывал, понимал. Годы нескончаемого крестового похода, что вели те, что называли себя слугами Света.

– Я помню, – согласился Влад, подходя к Каре, обнимая ее, чувствуя прямую стальную спину под рукой, шершавую ткань мундира – как на нем и на Яне. Наклонился, чтобы коснуться губами ее горячего виска, успокоить, унять; заговорил певуче, черпая силы из собственной боли: – Я боялся тогда, что все рассыплется, рухнет, когда близка была победа, которую тут пестовали с особым отчаянием, о которой мечтали поколениями. Но мы отстояли свой дом, вышли и сразились. Сразимся и снова. Пока мы вместе, колокола будут петь в нашу честь.

Невесомо скользнул ближе Ян, взял Кару за руку, удерживая в сегодняшнем дне, не позволяя провалиться в зыбь воспоминаний; прерывисто, раздробленно вздохнув, она кивнула, склонила голову ему на плечо. А Ян отважно подстраховывал их обоих – он, не знавший войны с ангелами воочию, выучил ее по чужим рассказам и горестным лицам. Именно он помогал им в такие дни, лишенный памяти о другом мире, живший уже в новом – построенном той двадцаткой первой Гвардии, что брала Рай во главе демонской армии. Влад уж не хотел считать, сколько их осталось: они с Карой, Ишимка, снова выбившийся в Высшие Эл, генерал Рахаб… Остальных же хоронили с почестями.

– Пора, – проронила Кара, стискивая зубы; пробудившись, она подняла голову, с какой-то даже злостью, проклянув и прошлых, и нынешних врагов, взглянула на горизонт. – Парад скоро начнется, нужно идти. Ты со мной… – напомнила она Владу, и тот нехотя кивнул.

Они нашли себе удобную лазейку, которая должна была спасти на случай нападения: небольшое заклинание-телепорт, что Кара зажгла легким прикосновением к одноразовому амулету. Опасаясь новой волны головной боли, Влад шагнул за ней в тонкий серповидный разрез, аккуратно рассекший пространство над незаправленной кроватью, заваленной одеждой. Но ставил его кто-то понимающий, специалист, и в следующий миг Влад открыл глаза недалеко от столичной стены, от больших нависающих врат. В отдалении, чтобы не перепутаться и не покалечить вновь прибывших, шумела Гвардия.

Кивая и принимая поздравления, пожелания, Кара продвигалась к самому началу далеко тянущейся колонны – пытаясь сосчитать, сколько тут солдат, Влад остановился. Он привык к Роте, к родным его чертенятам, которых знал по именам, но тут раскинулась громадная сила. Осознание, что вся она встанет за любого из них, самопожертвенно ринется защищать Ад, подкосило Влада.

– Когда-то нас было две десятки… – растерянно сказал он Яну. – И мы думали, что идем в последний бой. Тогда я даже не боялся погибнуть на развалинах Рая; я был мертв.

Нужно было идти – он оттягивал момент своего триумфа, не желал места в начале колонны недалеко от Кары и едущей с ней рядышком Ишим. Понимающе кивая, Ян подступил ближе, протянул руку, зарываясь в его вихры, и Влад склонил голову, чтобы коснуться кончиками рогов его лба – демонский жест, въевшийся в их жизнь, ставший чем-то личным, особым. Не говорил ничего: любые слова показались бы фальшивыми; не время было шутить и играть словами, желая удачи. Не прощаясь, Ян исчез в толпе строившихся солдат.

Колокола затрезвонили второй раз, и галдеж вокруг прекратился, послышались окрики командиров, что направляли свои отряды; может, приглядись он достаточно, смог бы найти там Роту Смерти и их капитана. Лошади присмирнели, но нетерпеливо переминались на месте; пехотные отряды застыли, вытянувшись во фронт, сияя штыками ружей. Сам вскочив в седло – коня ему подвел мальчишка-адъютант из дворцовых, – Влад осмотрелся свысока. Ворота были широко распахнуты, а позади поднимался ветер, взбивал красный песок, осыпая их… Звон забивал уши.

Когда колонна двинулась, он не заметил толком, инстинктивно толкнул коленями АйꞌХаара, погруженный в полусон, и умный конь сам пошел вслед за другими, потянулся, цокал когтистыми лапами по главной дороге Столицы, на которую они вытянулись. Грянула музыка, разнесенная магией, и Влад тщетно завертел головой, пытаясь найти музыкантов, громыхающих барабанами и литаврами, но быстро сдался. Цепанул краем глаза небольшие домики по обочинам дороги, демонов и духов, пару удивленных, пораженных детских лиц, мелькавших среди высоких фигур. Он видел, что стайка демонят гонится за ними, следя за Карой, за Ишим в богатом черно-серебряном платье, сидевшей боком в женском седле, за всеми их офицерами и верными псами – и за Владом среди них. Переведя взгляд на Кару, он сам завяз, увлекся, вдруг охваченный неясным чувством.

Он не видел более свою названную сестру, Кару, которую Влад обнимал и поддерживал; он видел вожака Гвардии, командора – то истинное, что утянуло за ней сотни демонов, что возвело ее во главу Ада. Искристая, несдержанная сила – она разливалась по изнанке, встряхивая весь город, затрагивая каждую душу.

И она ехала с прямой спиной, та же, что вела их в последний бой на золотой город Архангелов, что ездила с отверженной и мятежной Гвардией во времена пьяно-кровавой гражданской. Кара, которая дралась за них сама. Меч пел, высвобожденный из ножен, воздетый в небо. В небо, сердце которого они пробили насквозь одним мощным ударом. Толпа ревела приветственно, беснуясь, видя ее фигуру, возглавляющую парад. А Кара гарцевала на любимом белом коне, красуясь, надевая привычную свою усмешку – яркую, колкую, наглую. Так любимую ее семьей и ее народом.

Кара – вечный командор Гвардии. Мессия и Мессир. Та, кто первой решила поставить ботинок на горло судьбе, готовившей им одни страдания – полный мешок горестей. Они подбили судьбе крылья, взрезали горло, распяли на любование всем. И в чужой липкой крови воскресли.

Они преодолели половину пути, и поначалу Влад боялся, что придется бороться со скукой; помнил смутно прошлогодние такие парады – их устраивали раз в несколько лет, чтобы зрелище не приедалось ни им, ни горожанам. Но, отрывая от Кары восхищенный взгляд, он осматривал и город, ставший ярким, обновленным – не каждодневный, а какой-то особый, тайный. Обычная суетность стерлась, и улицы раскидывали широко. Увлеченно наблюдая за демонами, Влад подмечал в толпе интересные лица, красивые наряды дам – не пышные платья светских демониц, но обычных раскрасневшихся от жара дня горожанок…

Под коней кидали цветы – будто они шли на войну; растерзывая лепестки, гвардейцы словно принимали жертву. Ветки сирени, пышные пионы – подарки человеческого мира; яркие, колкие цветы и соцветия Ада, которым Влад не знал названия; tio ilifade – «память павшим», черные махровые россыпи, росшие на полях сражений, напитанные их кровью. Остановившись ненадолго, Кара склонилась с седла, нависла над какой-то смущенной девчонкой, мурлыкнула ей пару слов, улыбаясь, и легко приняла на голову алый венец из роз. И ехала с ним дальше.

До Дворца оставалось всего ничего, и Влад начал расслабляться, не обращался к плетению изнанки так часто… А потом послышались тревожные крики, которые стерли музыку и приветствия, зароптала толпа, вытягиваясь на цыпочки, оглядываясь. Придержав АйꞌХаара, вывернув шею, Влад смотрел на поднимающиеся над окраинами столпы черного густого дыма и коченел от ужаса. Точно часть его еще верила, что ничего не случится, что они обезопасили Столицу… Пожар начинался там, где они и схватили наемников – точно глумливая насмешка от Мархосиаса.

«Предсказание Саши!» – ворвался ему в голову Ян, заставив Влада болезненно дернуться, вздрогнуть всем телом: он не был готов, слишком широко распахнул душу, от страха не видел границ. Осмыслив сказанное, он нашарил в памяти сбивчивое бормотание Ивлина и понял: не Исход он видел, вовсе не пожар на улицах райского города, но их собственное пламя, которое ветер могуче раздувал у городской стены.

Выли испуганные демоны, кто-то прижимал к себе детей, другие ринулись прямо в гвардейский строй, взбудораживая лошадей. А окраины горели, и темный дым взвивался ввысь. Об этом трезвонили все амулеты, и ныл, шатался магический мост с Гвардией, что встрепенулась, готовая кинуться на поиски врага, и слышались несмелые перезвоны от Белки, и гудела канатно натянувшаяся связь с Карой, оставшаяся после утренних их фокусов. В это мгновение Влад окончательно потерялся в гомоне внутри своей бедной раскалывающейся головы, ухватился за нее. За них. Натрое разделенное чувство оглушало, но и помогало сосредоточиться, найти себя в кутерьме испуганной Столицы. Ян и Кара были рядом, и это помогло ему дышать.

– Ко Дворцу! – передавая по цепочке, увещевали гвардейцы. – Там щит, там безопасность!

И весь этот народ бежал, то проваливаясь во вспышки заклинаний и путаясь между собой, отдавливая ноги и вываливаясь из воронок порталов прямо на других, то несся пешком. Влад же приник к самому АйꞌХаару, прижал к его мощной шее руку, объятую красноватым светом заклинания, вместо криков и шпор – и конь рванулся прямо на площадь, увиливая от других, беспокойно ржущих и подкидывающихся на дыбы. Кого-то наверняка потоптали… Сам же Влад надрывал амулет связи, пытаясь добиться отклика от Яна, найти его, выдернуть ближе.

«Я с Ротой! – выкрикнул Ян. – Помоги там с порталом!»

И он подчинился, будто Владу нужно было, чтоб на него кто-то рявкнул, привел в движение, втащил за шиворот в реальную жизнь. Площадь была приготовлена для вальса, но не для такого столпотворения; места не оставалось ни для него, ни для ставшего вдруг беспомощным громадного АйꞌХаара. Вместе они прошли много битв, но теперь он боялся расшибить кого-нибудь тяжелыми лапищами и жалко поскуливал. Ощущение тесноты давило, стискивало, хотя Влад возвышался над демонами. Так он лучше видел, что магов стягивают к самым ступеням, и они, раскидывая руки, встают в круг.

Прямо под коня выкатился Рыжий в непривычном гвардейском мундире, весь лохматый, несобранный, с круглыми совиными глазами, и АйꞌХаар шарахнулся в сторону, едва не передавив кого-то, но Влад лишь зверем зарычал на него:

– Вон! – страшно гаркнул он. – Ты нам нужен будешь, когда кольцо отнимем! До того – будь, блядь, живым!

Оттуда же, отстав от него, возникла понятливая Ринка, которой требовался бы один его взгляд, утащила вяло сопротивляющегося Рыжего. Крутясь на месте, Влад высматривал своих: успел заметить Вельзевула с Джайаной, которые бежали во Дворец, и подле них отбивающихся, бессмысленно стремящихся куда-то Белку с Сашей – к счастью, взрослые затолкали их за врата, куда лился живой поток, где смешались Высшие и обычные горожане; вот что уравняло их, смертный ужас, а вовсе не все законы и реформы, которые выдумывали советники в кабинетах… Испуганный Влад пытался найти Вирена, но тут уж многие потерялись. Слышались захлебывающийся рев детей, крики, отовсюду громыхающие имена – другие тоже кликали потерянных родственников, топот и вой, звон колоколов. Худший кошмар воплощался в жизнь. Позади разворачивался портал, и в нем пропадали солдаты, в которых он узнал своих – из Роты!

Оставлять верного коня на произвол судьбы не хотелось, но Влад не смог бы сминать напуганную толпу, страшно кучкующуюся, устраивающую давку, – спешился и потянулся к Роте. Оглянувшись, он увидел гвардейских, уводящих АйꞌХаара, благодарно махнул им.

– Они хотят утащить Гвардию прочь! – заорал Влад, терзая амулет Кары, стискивая его в руке и чувствуя, как от злости и страха начинает уходить в боевой транс, как впиваются в ладонь когти – и боялся взглянуть на свою руку. Кричал, потому что хотелось выть: – Стеснить наши силы, оставить без защиты!.. Мы не должны…

– Мы должны остановить тех, кто это сделал! Немедленно потушить! – живо заспорила она, громыхнувшая, будто бы веселая; это была ее стихия, в войне Кара чувствовала себя живой, хотя и сражалась за мир, но сути своей изменить не могла. Голос ее звучал увлеченным лаем: – Арестовать! И отрезать пламя, пока оно не переметнулось на соседние кварталы: ветер!

Магический огонь жрал даже камень. Отлично жег живые тела, а ангельские крылья от него когда-то прогорали мгновенно, оставляя их беспомощными и опаленными – толпе озлобленных демонов, варварски ворвавшихся в Рай…

– Я пойду! – вдруг рядом зазвенел голос; юношеский, дрожащий – Влад не сразу его узнал. – Я помогу!

Он бежал к Роте, пробиваясь через демонов; в черном мундире казался старше и бледнее. Вирен. Влад его безошибочно узнал – и обмер. Почувствовал, как страшно заныло сердце. Ринулся, расталкивая, крича во все горло. Потратил слишком много времени: в портал, отправивший солдат из Роты к пожарам, протиснулся последним и Вирен, оглянулся на него, улыбчиво мотнул головой, точно не понимая, куда отправляется.

«Останови его, – взмолился Влад, думая о Яне. – Останови! Там огонь, там будут гореть демоны и дома – он этого не выдержит. Уведи его мраком куда-нибудь, утащи на изнанку, пожалуйста, Ян, я что угодно, он ведь… наш Вирен…»

«Он уже там, такую магию прерывать опасно, я бы не посмел, – тихо шепнули в ответ, и мрак будто бы навалился ближе, обнимая его за плечи, поддерживая, чтобы Влад не рухнул под ноги другим. – Он сильный – мы воспитали его таким. Продержись, – попросил Ян непривычно жалобно. – Мархосиас не уходил с круга, тут его нет; мы схватим поджигателей сейчас же…»

И отключился, оставив его. Хотелось скулить, царапая обернувшейся рукой-лапой горло, выть, но слез не было – высохло все. Вместо того Влад посмотрел наверх, вдохнул поглубже – кислотный запах страха мучил, сбивал. Над площадью, постепенно ширясь, вставал крепкий барьер, пытался заползти на город – Влад знал, что на стене поставлены заготовки заклинаний, которые поддержат, укрепят, но до них нужно было щит еще продлить. Сосредоточившись, он развернулся к цепи магов на ступенях, вдарил перед собой заклинанием, кинулся в кривой разлом.

Рядом, стискивая зубы и утробно рыча, колдовал круг, но он не отважился в него вступить. Подняв над головой руки, Влад принялся выплетать свое заклинание, знал: тут он нужнее, нужно удержать щит, спасти… Спасать свою семью или свой народ – Влад не мог выбирать. И знал, что не сможет Ян, стрелявший ради него в Создателя.

Когда перед собой Влад увидел Ниирана, подумал, в голове у него помутилось, но маг стоял напротив, поддерживаемый двумя гвардейцами с обеих сторон; на груди у него цветным переливался боевой амулет, должный взорваться в любой момент по указке стражей. Руки Ниирана были свободны, и он подвижно дергал ими, как и всякий, кто привык складывать заклинания.

– Не гляди так – я помогу. Знаю, что делать; магии обучен.

– Не стану я с тобой заклинаний делить… – угрожающе начал Влад, проедая его злым взглядом издерганного, растревоженного человека. – Кто тебя выпустил?! Без моего дозволения…

– Выпустил меня ваш инквизитор без фамилии – капитан Ян, так вы его зовете? Помилован Смертью!.. Да уймись: будто я безумен, чтобы лезть тебе в голову! – оскалился Нииран похоже, зеркально. – Но помочь могу и смотреть, как снова жгут Ад, я не намерен. Посторонитесь, капитан Войцек. Из нас, боевых, защитники не ахти, но кое-чем сможем…

Пытаясь ставить заплатки на кривоватый, торопливо наколдованный щит, Влад срывался, дрожал запястьями, неузнаваемыми, нечеловеческими. Боялся кусать губы, потому что разгрыз бы их, откусил. Но сосредоточиться на заклинании был неспособен, мучился… Не мог этого не заметить и Нииран, стоявший бок о бок.

– И это ты меня победил? – резко спросил он. – Этот жалкий напуганный человек? Возьми себя в руки, капитан Войцек! Сейчас же! Не заставляй бить себя – амулет разорвет меня в клочки!

– Не смей, – клокотал Влад звериным рыком, ощущая, как едут челюсти, обнажая песью пасть. – Не говори мне, что еще я должен отдать!..

– У меня две дочери, которых я не видел несколько лет, – неожиданно заявил Нииран, и Влад замолк на полуслове, потерянно пялясь на него, на демонскую морду с шрамом. – Может быть, они сейчас где-нибудь в Столице. На этой самой площади! И я должен колдовать, чтобы спасти их. Не думай, что я тебя не понимаю, – вздохнул он. – Твой пацан не боится битвы, как и все в его возрасте. Но мне кажется, что он родился в рубашке. Однажды пламя его пощадило – его крестили огнем. А теперь ты должен колдовать, чтобы ему было куда вернуться!

Отрезвленный чужим тяжеловесным признанием, Влад продолжил колдовать, и сила его потекла ровнее, спокойнее. Не стал бы он никогда благодарить Ниирана, лучше бы удавился, но в эту секунду он помог, вытащил. Изнанка прекратила забирать Влада, оставила в покое.

Плечом к плечу они, гвардеец и арестованный им наемник, защищали пылающий город.

========== Глава XIX ==========

Темная воронка глубокого портала выплюнула их с затолпленной площади на перепуганные, задымленные окраины. Здесь оставалось мало народа, почти все предпочли отправиться в шумный центр на парад, но небольшая часть сидела по домам – их-то и спугнуло вспыхнувшее магическое пламя, и теперь демоны бежали, улепетывали, не видя ничего перед собой и едва не сбивая с ног появлявшихся на проспекте гвардейцев. За спинами бегущих простиралось широкое краснотканое полотно огня, разродившееся черным дымом; начиналось оно от самых городских стен… Пахло отвратительно: вспыхивали и дерево, и камень, и солома на бедняцких домах, откуда-то несло паленой шерстью, и Вирен искренне надеялся, что это прогорела шкура дикого зверя, какими иногда любили украшать стены и полы вместо столичных ковров, а не что-то живое.