Текст книги "Alia tempora (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)

Из ниоткуда возникли гвардейцы, окружили и провожали Кару и Самаэля до самых ступеней, где разомкнулись стоявшие плотной стеной легионеры. Стало тихо, и Каре казалось, что ее сиплое дыхание разносится по всей площади. С тихим гудением встал барьер-иллюзия, скрывавший их ненадолго от любопытных глаз происходящее у самых ворот Дворца; у них было право на слабость. Спустившаяся Ишим, тотчас встретившая ее, хотела бы кинуться Каре на шею, но побоялась навредить, сжала ее руку, набросила на шею лечебный амулет, от которого ей резко похорошело – от таких перепадов Кара чуть не рухнула.

Оглядываясь, Кара с облегчением видела знакомые лица. Солдаты, которые сопровождали ее через толпу, тяжело глядели на Самаэля и недвусмысленно держались за оружие – кто-то отдал приказ. Увидев решительного бледного Влада, Кара не стала глупо уточнять, кто именно об этом позаботился. Но и отменять приказ не стала.

Ян возник из глубокой тени прямо за спиной Влада, медленно соткался из подвижных темных частиц; он выпал в Столицу, тяжко дыша, порядком побледневший, цепко схватил Влада под локоть, оперся на него и выровнялся. Косо глянув на Самаэля, он кивнул ему, но Кара могла поклясться, что доверять мальчишке Ян не станет – по крайней мере, пока.

– Защиту вы поставили неплохую, – признал он. – Едва пробился, чуть не заплутал.

Вид у Яна был отчаянный и усталый, лицо осунулось, немного посерело, хотя стремительно обретало краски, чем дольше он дышал столичным воздухом. Волосы разметались, как у ведьмы на шабаше, на скуле темнел кровоподтек – будто сажей мазнули. Должно быть, сама Кара являла зрелище еще более печальное.

– Мархосиас смог бы так же? – напряженно переспросила Кара. – Пройти нашу защиту?

– Едва ли: он может ходить через изнанку на большой глубине, но не через самую Бездну. И у него точно нет связи с кем-то из нас, которая его бы провела.

Облегченно вздохнув, Ян взлохматил волосы Владу, ласково сжал его пальцы, сведенные судорогой и с отливающими черным когтями – боевой транс перекрутил наизнанку. Решительно подойдя к Каре, он осторожно обнял ее, чтобы не растревожить немного успокоившуюся рану. От него било морозной свежестью – как от Влада, когда он был призрачным духом.

– Ты едва не погибла, я почувствовал. Почему вас всегда ранят?.. У меня ведь чуть сердце не остановилось.

– Ты не позволил бы… – шепнула Кара, благодарно опираясь на него.

– Есть дела, в которые даже Смерти вмешиваться не дано; а я, знаешь ли, не готов провожать в Бездну свою семью, – чуть дрожащим голосом проворчал Ян. – Но вот Мархосиасу вечную пустоту обеспечу с радостью.

Слова его сорвались на нехорошее рычание, и Кара почувствовала, как Ян трясется от злости и отчаяния.

– Он обманул нас, опять сыграл на моей преданности солдатам: я кинулся спасать их от призрака фамильяра, а он успел сбежать изнанкой. Я виноват, Кара, если мы сегодня проиграем, вся вина на мне, судить меня…

– Я не готова судить свою семью, – повторила Кара. – Ты спас наших солдат, они помогут нам схватить Мархосиаса. Их жизни ценнее всего. Ты знаешь, куда пошел маг?

– Наши следопыты еще работают, но точно они могут сказать, что Мархосиас Ад покинул. У него не получилось сыграть на Столице, прочие крупные города переведены в военное положение, над Дитом щит прочнее нашего, а наемников у него нигде столько нет… Я думаю, он в Петербурге. Соединится с Иштар, у них есть мрак и кольцо Соломона.

– Город полон демонов, нужно сообщить, – встрял Влад, ошалевший от этой мысли, по-настоящему напуганный, схватился за амулет. – Немедленно эвакуировать… Не зря он столько времени проводил в Петербурге: это его отходной путь.

– Он прав? – Кара испытующе уставилась на молчаливого Самаэля. – Можешь не отвечать ни слова, только взгляни мне в глаза. Ты же осознаешь, во что эта магия превращает демонов? Если ты сын Люцифера, сражавшегося ради них с Раем…

Кара лгала. Все Падшие мстили только за себя, мучимые смертельной обидой на отвергнувших их, вышвырнувших из мира и выдравших все белые перья ангелов. Даже она поначалу была обуреваема не праведной жаждой справедливости, а банальной злостью.

– Ян всегда прав, – улыбнулся Влад. – В мире людей у нашего мага осталось достаточно союзников, Инквизиция до сих пор ищет эту суку Иштар. Кроме того, выражение лица нашего нового друга подсказывает, что мы все нащупали верно. Демоны, которые постоянно живут в мире людей, никак не могли получить защитные амулеты, а людской защиты не хватит…

– Помнишь, в самом начале нас вызвали в Петербург, чтобы следить за безопасностью на празднике! – осененный идеей, воскликнул Ян. – Думаешь, они знали?

– Подозревали как минимум. Вряд ли понимали, насколько все серьезно: какие-нибудь ебанутые террористы-фанатики обычно в Исход всегда вылезают, орут про великий грех, Молотовым кидают, – скривился Влад. – Выведешь нас отсюда? Мне еще нужен Рыжий… Приволоките его кто-нибудь! – суетливо прикрикнул на солдат, окруживших их. – Живее!

– Думаешь, он справится? – негромко спросил Ян, уставившись в землю. – Сможет уничтожить кольцо?

– Должен. Обязан справиться, – рыкнул Влад. – А рук лишних не бывает.

– Мы не можем ввести войска в Петербург – нас ждет война с людьми! – встряла Кара, привыкшая тоже считать тот город чем-то своим, родным и близким – вот только человеческому правительству вооруженные гвардейцы на улицах точно не понравятся. – Послушайте, ведь нам нужно предупредить!..

– Ирма все устроит! – уверенно отбрил Влад. – Ради города она костьми ляжет. А мы все еще Инквизиция, мы оба, не зря я официально устраивался. Если нужно будет, примем всех наших в Инквизицию прям на месте, присяга легкая, а начальство страшно благодарно будет за такой приток новобранцев!

Остановить их не смогло бы ничто, а ради Ада Кара готова была рискнуть отношениями с Землей: они достаточно жили в полной изоляции до Исхода, чтобы никак не зависеть от человеческого мира. А на инквизиторов обоих вдруг напала безумная решительность, граничащая с истерикой. И Кара – уже как сестра, не как командор и Сатана – не стала бы вставать у них на пути.

Глядя, как они собираются, Кара со странной тоской глядела вслед, махнула, отдала честь от виска. Она не могла сразиться сама, помочь, кинуться в Петербург и облететь его, чтобы найти Мархосиаса, выцарапать из любой дыры. Каре предстояло сразиться не клинком, что всегда было куда проще.

– Нужно объяснить, – произнесла она. – Теперь уж точно – нужно. Они обязаны знать, что происходит, довольно недомолвок. Ишим? – позвала Кара. – Мы сможем сделать так, чтобы меня слышали на девяти кругах?

– Конечно! – Она оживленно замахала хвостом. – Ведь праздничную речь ты должна была читать, все готово… Возможно, получится передать изображение, мы смогли замкнуть заклинание на основе зеркального…

Благодарно кивнув, Кара снова расправила крылья и в едином порыве, надеясь, что никто не заметит ее заторможенной неловкости, взлетела на балкон, на котором уже не было народа. Снаружи стояли гвардейцы, перед ней встал барьер – точно прозрачное стекло. Черную лужу липкой крови, оставшуюся от Шарлид, затирать не стали. Краем глаза Кара с облегчением увидела, что за ней тащится смущенный и запутавшийся Самаэль, что Ишим вежливо просит Ниирана перенести их на балкон. Амулет, добавлявший голосу громкости, в ее кармане нагрелся, что его даже хватать было боязно: как бы не обжечься до кости. И все же она его коснулась.

***

Ее голос разносился звучно, мощно, подкрепленный заклинанием – не ноющего от напряжения круга, а арестованного мага с кривым от шрама лицом, что встал подле нее; его едва-едва цепляло заклинание, что развернуло картинку на небо, над головами демонов, бесов и духов. Рядом еще можно было рассмотреть первую леди с непривычно суровым выражением лица и Самаэля, удивительно похожего на отца, что у многих, кто на него глядел, тревожным нытьем заходилось сердце, словно вина за смерть Люцифера лежала на них всех разом.

Они готовы были к праздничной речи, но что-то пошло не так – в Аду все шло не так, задом наперед, спотыкаясь, но упрямо вышагивая вперед, на одной лишь силе духа вытягивая. Слухи множились, жирели на тишине, откармливались. Всем известно было, что Столица горит, что пожарные едва справляются – так сильно было колдовство тех, кто решил сорвать торжества; из запертого города, из-за закрытых врат и сильнейшего щита просачивались обрывки слов, нашептанные родичам с других кругов.

Гвардейцы гнались за немногими наемниками, что еще были в Столице – стекающиеся к центру жители слышали их вой, гиканье и заливистый лай. Что звучало от самих солдат, что – от псов, которые волокли их на туго натянутых поводках, невозможно было различить. Дым чернел, солнце переваливалось к краю. На городской стене разворачивали орудия, к которым еще заранее подтащили снарядов. Пока на горизонте было чисто, если не считать несколько конных гвардейских отрядов, рысивших вокруг города.

С любой точки мира можно было увидеть Кару – маг рядом с ней мучительно закатывал глаза, показывая белки. Капитана Войцека, лучшего ее боевого, названного брата, народ не видел – потому шептался. Они не видели, как Влад сгинул в разломе необычайно черного портала – словно из мира вырвали кусок; зато многие зеваки из окрестных сел, стекшиеся к имению Мархосиаса, откуда раздавался грохот и крик, помогали гвардейцам относить раненых и наблюдали, как солдаты, способные стоять на ногах, переправляются в мир людей – решительные, идущие словно в последний бой.

– Вы уже понимаете – мироздание принесло нам новую войну, – гремел голос Сатаны. – Мы столько сделали, чтобы жить в мире, но судьба подкидывает нам снова и снова испытания. Мы освободились от ангелов, спаслись от их крестовых походов; они хотели задушить нас, вырезать, разрушить наши города, развеять по ветру и смешать с пустыней. Они первые поняли, что Ад не сломить – эта мысль настигла их на смертном одре. Я помню, как наша ярость, как тысячелетняя обида за все кровавые походы вылились в то побоище. Отчасти я благодарна, я рада, что нас закалили, отлили грозное оружие!

Пока она говорила, лицо Кары менялось. Сначала это было незаметно, поскольку все, кто уставился на нее, в едином порыве глядели на образ, на лик, не на отдельные ее черты. Но вскоре человеческое, ангельское покривилось, съехало, обнажая демонскую морду.

Ад отравлял их, Падших; это было подобие боевого транса, какой охватывал магов на глубине изнанки. Лицо Кары было неотличимо от лиц истинных детей Преисподней: такое же резкое, с проступившими загнутыми рогами, клыкастой пастью и черными глазищами с проблеском красных искр. Это был их Сатана; самое страшное гвардейцы прятали на изнанке, но вооружались своей нечеловечностью в нужный час.

– Мы избавились от Бога, руками моего брата убита Смерть; в нашем мире нет больше владык! – почти кричала Кара, и голос ее грозно рокотал, изменившийся. За мгновение она вскочила на узкие перила балкончика, хлопнула крыльями, полураскрывшимися за спиной (крылья топорщились, среди перьев чудились острые костяные выросты, нетопыриная перепонка – отпечатки Ада она не боялась показать). Вскрикнув тревожно, первая леди Ишим вцепилась было в ее ноги, обнимая, но побоялась: Кара чудом держала равновесие. Орала. – В гражданскую мы освободились окончательно, мы пошли навстречу новым временам! Люди – наши младшие родичи, однако они ушли далеко вперед, пока Ад мучился от бесконечных войн. Мы теперь магией пересобираем их машины! И теперь, когда мы добились расцвета, является Высший Маркиз Мархосиас! Знаете, что он хочет? Вернуть себе поделенные нами земли; земли, на которым мы строим, живем и торгуем! Себе и прочим Высшим, которым покоя не дают все прогремевшие изменения!

Рев толпы нарастал, пока она говорила, а последняя часть речи и вовсе вызвала недовольные крики, накатившие лавиной, разразившиеся. Они выли, потому что поняли: явился кто-то, кто решил нарушить головокружительное течение времени, повернуть вспять все механизмы, которые они воодушевленно создавали, переломать отточенно проворачивающиеся шестеренки. Он захотел уничтожить Кару – и за это Мархосиаса не простили бы точно; они любили ее за честность, за способность вот так вскочить и кричать во всю глотку, не мучая слушателя напыщенными сложными словами. Вздумай кто стрелять – ее бы ничто не спасло, пуля в голову, все мы смертны, и каждый из смотрящих вдруг четко понял, что Кара не прикрывалась сама никакой магией, что вся она слетела еще после подлой атаки Шарлид.

Поняли они еще, что Кара не умрет, даже если сейчас рухнет с балкона бездыханной с простреленной головой. Что Гвардия не умирает, что их наглую роспись, оставленную на страницах истории, ничем не вывести – их запомнят. Они привели в движение застывший мир, и он уже не смог бы остановиться: настали другие времена, вернуться к прежней жизни они не смогут, не переучатся уж обратно. Они привыкли быть свободными.

Высшие однажды пытались победить революцию, и все они склонились перед новым Сатаной в день, когда Кара короновала сама себя, сдернув корону, похожую на колючий венец, с постамента и хозяйски устроившись на черном троне. Они склонились – и уже тогда замыслили бунт, таили злость на широкими военными шагами идущую Гвардию. Они терпеливо ждали, подгадывали момент; об этом Кара, надрываясь, рассказывала. Они хотели прежней власти, хотели удобства, какое было у них многие века, когда можно было положиться на завоеванное богатство и слуг. Когда мир творился по их приказам, когда в Аду не было закона, за который грызлась Гвардия. В новом времени Мархосиас, миледи Шарлид и подобные им оказались совершенно беспомощны.

Высшие были бессмертны, искушены вечной жизнью и совсем не заметили, когда время потекло стремительно, сорвалось в бешеную скачку и сравнялось с человеческими годами.

========== Глава XXI ==========

Частенько на улицах Петербурга можно было встретить такое столпотворение: здесь вращались миллионы людей и нелюдей, шумно гуляли туристы, наводняли улочки и проспекты вырвавшиеся из провинции мечтатели, бродили по набережным, слушали изнаночный шепот города. Однако сегодня отмечали так же пышно, как и в Аду – и, пожалуй, еще в Париже, куда после разрушения Рая случайно зашвырнуло всю верхушку Преисподней вместе с ошалевшей от крови и огня Гвардией… Но Петербург все-таки отличался особо: город, в котором нелюдей стало уж точно больше обычных смертных, если считать по официальной переписи. Сюда стекалась нечисть, приезжали на заработки из разных концов Ада – и так и оставались. Да и люди принимали Исход с неожиданной охотой, превратив его во всенародный праздник свободы…

На Дворцовой площади было прилично народу, поставили сцену, где вовсю громыхала музыка, а разодетые актеры изображали героическое сражение – разумеется, не таким жутким и кровавым, каким его запомнили на всю жизнь солдаты, а легендарным, воспетым в адских балладах. По дворцам и Эрмитажу метались картинки, играла светомузыка. Чтобы устроить такое в Аду, нужно было напрячь не один и даже не два десятка искусных магов-иллюзорников, но люди расстарались с голограммами.

Некоторые говорили про преступление против человечества, другие спорили с ними до хрипоты, но народ, собравшийся на Дворцовой, от этих прений был далек. Они искали возможность развлечься, прославить героев и провести теплый майский вечер с семьей и друзьями – там, где смеются, где звучит громкая музыка…

Путешествие через мрак далось гвардейцам слишком уж легко, Ян едва не захлебнулся Бездной от торопливости, однако они успели в Петербург до Мархосиаса: тот еще плутал между мирами. Соединившись с Инквизицией, предупрежденной командором, они устроились вдали от веселья, на подъездах к Дворцовой. Половина улиц была перекрыта, а по дорогам слонялись празднующие – изрядно набравшиеся или пьяные чистой, оглушительной магией, широко разливающейся на изнанке. Мало кто обращал внимание на небольшой черный фургончик, в котором громко ругались и старались спасать город – каждый по мере сил.

Здесь было много знакомых лиц: и из Инквизиции, и из Гвардии; и Яну приятно было видеть их – может быть, в последний раз. Ступив в мир людей, Ринка заявила, что должна срочно найти Еву, таящуюся где-то в разгулявшемся городе, и стремительно унеслась прочь – они оторопело смотрели вслед, а потом она пропала в вечерних тенях. Рыжий, напротив, держался ближе к знакомым; лицо его казалось испуганным, он остро ощущал рядом силу кольца – похожую на его колдовство, как были похожи близнецы Гил и Зарит из Роты. Несмотря на усталость, на подпаленные волосы и несколько заметных царапин на лице и руках, Вирен улыбался заполошно, лез под руки и громко говорил, воодушевленно откликался на любые просьбы. Оглядывая их, Ян так и не мог понять, готовы они к битве или нет. Готовы ли заменить старую Гвардию.

Оказавшись в родном Питере, вдохнув прохладного воздуха, Ян подумал, что они опоздали: на город опускалась ночь, наливалось темной синевой тяжелое небо, чистое от туч. Они забегались, испереживались, а день все-таки близился к концу.

Кругом были спутанные проводки, напоминающие клубки пряжи, потому приходилось внимательно смотреть под ноги. Магия раздвигала стены, играя с пространством. В оборудованном фургоне устроилась целая лаборатория – отряд ведьмочек из компьютерщиков во главе с знакомой им Тиной, принявшей на себя роль командира с неожиданным рвением… Тихо шелестящая машина, состоящая из запихнутого куда-то под прибитый к стене стол системного блока, мониторов и раздолбанной клавиатуры, делала за минуту, сколько не мог бы целый взвод магов: и мониторила новости, беспрестанно обновляя страницу, и рыскала по камерам с Дворцовой, ища Мархосиаса, и строила отпечаток изнанки – картинку-рентген, пылающую взрывом цветов. В другой день Влад непременно стал бы размышлять, как просто заменить умным компьютером их магию, тренируемую годами, взращиваемую болью и жертвами. Сегодня он, как и все остальные, с нетерпением ждал результатов.

– Кара хороша, – поделился Влад, нависший над бедной Тиной, которую постоянно торопили и одергивали, заставляли рыться в компьютере вдвое быстрее. Половине собравшихся гвардейцев компьютер был в диковинку, но подгонять ведьмочку они считали своим долгом. Влад же читал краем глаза новости, что всплывали в одном из открытых окон. – Я знаю, у нас полно вольнонаемных журналистов в Аду, но начинаю их уважать даже: так быстро и в красках все передают. Жалко, картинки нет.

Где-то в глубине души Ян тоже жалел, что они сбежали раньше, чем Кара начала говорить: в Аду телевизоров пока не придумали, нигде это не покажут, останется полагаться на слухи и солдатские воспоминания, а в них, как известно, умеют приукрашивать еще лучше, чем на телеэкране. Ему тоскливо было, что пришлось покинуть раненую Кару, да еще – с Самаэлем рядом, от которого Ян ожидал любой подлости. Оставалось надеяться, личная стража Сатаны больше не проворонит покушение.

На экране у Тины сменяли друг друга разные картинки и цвета, что начинали болеть глаза, за время, проведенное в Аду, совершенно отвыкшие от человеческой техники. Она подключалась к разным камерам, которые охватывали всю площадь, фотографировала, сканировала лица. Гудели, нагреваясь, системные блоки, по мониторам бежали бесконечные строчки операции, пока Тина сидела, поджав под себя ноги, в крутящемся офисном кресле и угрюмо сопела.

Спорили они постоянно. Сам убедившись, как хорош в иллюзиях Мархосиас, Ян предполагал, что маг немедленно накроется магией вроде той, что делала из Ринки неузнаваемую миленькую блондинку, ничуть не напоминающую жгучую демоницу. Стуча пальцами по сенсорным клавишам, Тина ожесточенно спорила, что иллюзия оставляет след на изнанке и рисковать так незачем.

– И почему он медлит? – спросила Анна, заглянувшая в фургон. – Прошло около десяти минут, как мы уловили его перемещение. Пока все спокойно.

Слава Деннице, они успели быстрее, чем Мархосиас, упорно продиравшийся через изнанку, оставлявший там жуткие следы и терявший слишком много сил. Сам Ян безжалостно провел портал в мир людей, наверняка порезал что-то важное в плетении, но сожалеть об этом он решил позже. Серповидный нож с теплой рукоятью лежал его в руке и легко вспорол мрак, а в груди клокотало от злости.

– Мы не знаем, сколько времени нужно, чтобы магия кольца сработала, – отрапортовал Влад. – Мы ничего о нем не знаем, никто из нас не видел, как оно действует, а взятые пленники готовы болтать на любые темы, кроме личности своего хозяина и его планов! Мычат, страдальчески закатывают глаза и трясутся. Уверен, при должном усердии инквизиторство бы их разговорил, но на изощренные пытки нет времени…

– Давайте думать логически, – встрял Ян, осознавший, что если измученного Влада не перебить сейчас же, то он продолжит самозабвенно болтать.

– Давайте! Дерзайте, капитан моей распущенной души! Ты ведь знаешь, я могу боевой магией кому-нибудь в ебало засветить! А тут даже не видно, кого бить, не могу работать в таких условиях!

– Мы видели ту проплешину в поле, от взрыва там перетряхнуло весь город! – взяв себя в руки и сердито покосившись на Влада, заявил Ян. – Тина, можешь показать, у нас есть фотографии сверху?.. Да, вот! – ликующе воскликнул он, указав на всплывшую откуда-то картинку, что вспыхнула на одном из боковых мониторов. – Это же круг! Всегда в магии нужны круги, так что я предполагаю, что это… ну, излучение от кольца идет так же! Мархосиасу необходимо выбраться в центр площади и начать колдовать!

Кто-то хмыкал, другие начинали спорить, но выжженный почти идеальный круг не оставлял скептиков, как и светлое пятнышко в его центре.

– Так, гляньте влево! – прикрикнула Тина. – Да-да, на карту города! С юга что-то стремительно приближается! Не наш клиент, но силища большая… Она меня беспокоит! Ян, эй, капитан Ян! Если б ты не стоял тут, я бы подумала, что это ты там несешься, но раздвоиться ведь не получится…

– Это Иштар, у нее стакан мрака в запасе! – оживленно вспыхнул Влад. – Спешит на помощь своему союзничку…

– Разве они не отдали мрак Ниирану, когда он с тобой дрался? – испуганно переспросил Вирен, прилипший к компьютеру и наблюдавший за бегом золотистой точки с явной черной сердцевиной – будто выколотой. Его взгляд метался, пальцы впились в уголок экрана.

– Если б Нииран дрался всем мраком, который мы им любезно отдали, от меня бы ничего не осталось… ни рожек, ни ножек, как говорится! – с затаенной злостью выдал Влад. – Нет, они достаточно приберегли, чтобы нам напоследок жару задать… Я туда, вы продолжайте искать…

– Нет, Войцек, стой, я с Иштар сам могу разобраться, а ты займись Мархосиасом, – повелел Ян. – Подожди.

Видя, как он сопротивляется и готовится заорать что-то, Ян уверенно подхватил Влада и оттащил в угол, где было поменьше барахла и компьютерных проводов, вжал в стену, неудобно стукаясь локтями и коленями: места было катастрофически мало, несмотря на колдовство. Рядом с Тиной толклись инквизиторы и гвардейцы, наперебой пытающиеся ей помочь, поддержать, направить… Насколько Ян успел узнать ведьму, совсем скоро она должна была выйти из себя и начать швыряться вещами и мелкими бытовыми проклятиями. Но пока держалась, понимала, что все на нервах.

– Что ты с ней сделаешь, Ян? Арестуешь? Будешь орать «Я – закон» и стрелять в воздух? – сердито выдал Влад, но потом присмирел и виновато произнес: – Прости. Я верю в тебя, ты сражался с Мархосиасом, ты спас нашего Вирена, но ее когда-то считали богиней, ей тысячи лет… Я волнуюсь – да, я волнуюсь!

– Маг, с которым я дрался, не многим моложе. Я буду осторожен, если тебе нужно, я произнесу сколько угодно клятв…

– Что будет, если столкнуть мрак с мраком? Минус на минус? А если один из вас исчезнет вовсе? Это куда опаснее всего искусства Мархосиаса.

– Значит, мое дело – устроить так, чтобы исчезла она. Не дело нам разделяться, это я сам понимаю, – согласился Ян, вспоминая все прошлые их дела, – никогда не выходит ничего хорошего, но нельзя ее подпустить. Ты займись кольцом, Влад, ты маг, ты больше меня понимаешь, а у меня практики не больше, чем у Рыжего, чтоб его…

– Не ходи Бездной, ты на грани, провалишься, – попросил Влад. Нашарил сзади себя на столе вырубленный планшет, повернул к Яну темным поблескивающим экраном, чтобы он сам увидел, как почернели провалами глаза и заострились черты, словно у мертвого. Усилием Ян прикрыл веки, досчитал до десяти, успокаиваясь и отодвигая мрак, и вернулся – взглянул чисто и светло. Не смог удержаться и не подмигнуть Владу, прежде чем уйти.

Быстро пробив камеры по пути Иштар, Тина цыкнула, скинула Яну на телефон пару проложенных маршрутов. Умный компьютер успел посчитать, каким путем побежит демоница, подкинул симуляцию, подсказал, где можно ее перехватить. Кивнув, попрощался Вирен, подал Яну один из своих амулетов: его разрядились. Машина подхватила сразу – опергруппа была наполовину знакома, но их бледные лица подсказывали, что инквизиторы совсем не хотят болтать с Яном о жизни, а вот у него от прилива адреналина чесался язык, сидеть на месте не хотелось, однако минивэн несся, подпрыгивая, виляя по свободным от пешеходов улицам.

– Мрак невозможно скрыть, в этом ее слабость, – по дороге ответил Ян кому-то из любопытствующих. – Это сила не из нашего мира, не маскируется нашими иллюзиями. Даже кольцо Соломона придумано для людей, а это… Тартар. Всадники пришли из Тартара, так принято считать, мы не знаем, что это такое – даже я не знаю и не хочу задумываться.

– Нас она тоже видит? – беспокойно крутанулся водитель – седой матерый волк. – Так, капитан? Эта сука чует, что мы приближаемся?

– Сергеич, на дорогу смотри, – прикрикнул Ян. – Пусть она знает, мне не жалко. Останови вот на следующем повороте, дальше я сам добегу. Сидеть! – рыкнул он на инквизиторов, завозившихся на сидениях минивэна, схватившихся за автоматы. – Стоять на месте, ждать. Если прорвется через меня – действуйте по инструкции.

– Не, не, капитан, так нельзя! – возопил Сергеич, поблескивая пожелтевшими глазами.

– Ты не слышал, что я сказал? Охота под мрак лезть? – огрызнулся Ян, отработанным движением передергивая затвор на табельном ПМ. Минивэн тормозил торопливо – Ян дернул дверь (удержался, не выворотил: мрак вспыхивал, дрожал, и дрожь передавалась и ему), выпрыгнул на ходу, махнул рукой. За ним наблюдали инквизиторы. – Перекрыть улицу… и соседнюю тоже от греха подальше! – напоследок приказал. – Чтобы она не сбежала телепортом!

Ян спешил. Хотел бы сам уметь на мотоцикле, чтобы преодолеть эти сотни метров прямой улицы, пролететь, визжа шинами на полной скорости… Он не одобрял безумной езды Влада, когда на виражах можно было случайно свалиться, но в этом мире часто скучал по гвардейским лошадям. Вот бы во главе отряда промчаться за Иштар, загнать ее, схватить…

Он говорил, не хотел ребят подставлять, но знал, что отосланные следом гвардейцы держатся поблизости. Кто знает, может, очередь из автомата добьет и сильную магичку – она ослабла за последние столетия, сдала… Тошно было, что в ее жилах – его сила, их сила. Отданная добровольно, но все равно будто украденная. Точно у Яна не клочок мрака, а самое сердце отняли.

Всегда он притворялся обычным человеком, принуждал бессмертное тело уставать на работе и радоваться простым мелочам, вроде сигарет или готовки Влада. Но в этот раз Ян отбросил притворство, положился на мощь магии. Так бы давно упал, издыхая: он был солдат, но не марафонец. А ноги все несли, несли… Он до сих пор был в парадной форме – даже смешно, – ботинки топотали по асфальту.

Но Иштар не бежала, она его величественно ждала, остановившись на пустой улице, подбоченившись в опасной и соблазнительной позе. Рядом с ней чернели витрины кофейни, какие-то мелкие магазинчики теснились. Позади стояла припаркованная белая машина.

– Я рассчитывала встретить капитана Войцека, он так меня ненавидит, так кричит на меня, ядом плюется, и есть в этом что-то манящее, такое… – Расчувствовавшись, Иштар задохнулась, улыбнулась сладко и широко, показывая острые клыки. – Впрочем, я ни за что не поверю, что он не следит сейчас за нами на изнанке. Какая славная штука – контракт. Идеальный проводник. Если бы взяли меня прямо тут, господин инквизитор, он бы все почувствовал? Каждое движение, каждый вздох? Он бы сошел с ума…

На дешевые провокации Ян повелел себе не вестись, не из тех он был людей, чтобы так сорваться, но вот злость Влада птицей билась в груди, он бы прибил ее к стене магией, непременно бросил бы что-то столь же пошлое, он язвить мастер, а на Иштар Влад всегда злится, это правда…

Но все это было не важно. Ян был на работе, потому прямо уставился на Иштар недобрым взглядом, направил на нее табельное и уверенно завел речь, чувствуя, как позванивает голос от какого-то неясного удовольствия.

– Гражданка Астарте, вы арестованы по подозрению в содействии маркизу Мархосиасу, насильственный захват власти в Преисподней, высшая мера наказания. Вам предъявлены обвинения в организации кражи артефакта класса А-1 с целью сбыта, – не повышая голос, продолжал Ян, охваченный каким-то огненным уверенным чувством. – И я даже не говорю о побеге и использовании наемников. Просьба не оказывать сопротивление, держите руки так, чтобы я их видел. Если вы попытаетесь колдовать, у меня есть дозволение стрелять на поражение – лично от Сатаны.

Влад бы посмеялся, наверное. Но Влада здесь не было, а Ян в очередной раз понял, как это приятно, как он задохнулся бы без своей работы. Жизнь в Гвардии была иной, но тоже беспокойной, нужной; в Петербурге Ян всегда был инквизитором, законом, на котором держится серый город.

Не дослушав его, Иштар опрометчиво кинулась на Яна, и тот вынужден был отработанным движением убрать бесполезный пистолет и вдарить мраком. Широкая полоса заклинания прилетела в грудь демонице, вывернула несколько мусорных баков, пошатнула фонарь, что разлетелся со звоном. Бились стекла витрин. Не упасть, не потерять равновесие Иштар позволил гибкий хвост. Она зашипела, как ядовитая змея, ринулась снова, но в этот раз была куда вертлявее, отскочила от следующего заклинания, и асфальт разнесло в клочья. Странно: калечить свой город Яну было куда страшнее, чем попасть по Иштар. И ему совсем не было стыдно. Встретились два заклинания…

Белки глаз демоницы залила насыщенная ядовитая чернота; мир перед Яном тоже темнел, плясали мушки, горло удушливо сдавило. Когда они фехтовали с Владом, у него проскальзывала мысль, что драться приходится с зеркальным отражением, угадывающим все его уловки; сейчас Ян сражался с тем, чего боялся – с безумием Бездны…