Текст книги "Alia tempora (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

Машина стояла там же, где он оставил ее ночью: на тротуаре, накрененная. Рядом никого не было по счастливому совпадению, хотя Ян знал, что на лавке, что около подъезда, любят собираться и судачить старухи. Теперь никто им не мешал, а лавочку захватила Белка.

Сломав пышную ветку сирени, наконец-то расцветшей в сумрачном тенистом дворике, Белка принялась вплетать в косы нежные маленькие цветочки, как было принято на Исход в Аду. Была так увлечена, что проворонила Сашу, вернувшегося с бутылкой лимонада от ближайшего ларька, но с удовольствием отпила глоток, когда он ей предложил.

– Мне сдачи не дали, не нашли как-то, – смутился Ивлин, виновато поглядывая на Яна. – Там десять рублей, я верну…

– Да ерунда, – от души улыбнулся Ян.

– Я обычно с наличкой прихожу, очередь сразу расступается, аки море перед Моисеем: пропустите, мол, блаженного, старовер он, не дружит с головой… Как будто беличьими шкурками отмериваю, честное слово…

– Войцек, магия! – рявкнул Ян.

Вдохновенно болтая, Влад принимался махать руками куда быстрее, чем требовало заклинание, и магия буйно сыпала искрами, которые падали на распаленный асфальт, заставляя его идти трещинами. Он не признавал никаких правил – даже малейшей техники безопасности, не позволившей бы криво состряпанному заклинанию разорвать его на части, и Ян сам устал от собственного занудства, но не мог не предостерегать каждый раз.

– Заклинание было завязано на наши ауры, очевидно, все должны были подумать на несчастный случай… – Влад, увидев то, что хотел, немного устало прислонился спиной к капоту, подумал и без стеснения забрался на него, болтая ногами над землей. – Кто бы это ни ставил, отследить у меня не получится. Была бы сложная боевая магия – еще можно попробовать найти по почерку, особенностям, а тут простенькое световое, его б любой ребенок… с даром, разумеется… сотворил, если рассказать, что делать нужно.

Зачем-то вообразив эту отвратительную картинку, Ян тяжело вздохнул: многие использовали детей-магов, их было проще подкупить, убедить или припугнуть, чем взрослых, к такой подлости нередко прибегали даже организованные, крепко сколоченные банды. Однако тут он готов был спорить, что работали профессионалы, а нарочито легкое заклинание было бы полностью эффективно и не оставляло заметных следов, если бы не его реакция. И не заблаговременное предсказание…

– А ты чего не заметил, а, морда? – грозно поинтересовался Ян у Джека, виновато опустившего уши и ткнувшегося носом в лапы. Все время, пока они разгуливали по Петергофу, немного забывшись и отвлекшись, пес сидел в машине и точно должен был видеть, если к ней подходили. – Нет чтобы рявкнуть, предупредить?..

– Полагаю, заклинание прицепили не к самой машине, а оставили на дороге. Растяжку, грубо говоря. Недалеко от Петергофа – там особо некуда сворачивать, если возвращаться в город. – Влад слез с капота, расхаживал широкими кругами. – Наверное, проследили за нами… От дома или от Иштар? Не важно. Кому-то очень нужно убрать всех, кто знает о кольце Соломона.

– Там была куча машин, почему заклинание на них не сработало? – любопытно уточнил Саша. Вид у него был такой, как будто он очень хотел бы записать все, что они говорят, но за ходом беседы немного не успевал.

– У нас… необычные ауры, – неохотно объяснял Влад. – Конечно, у каждого человека она своя, рисунок отличается на незаметный, казалось бы, оттенок. А у инквизиторства вообще мрак. Не в смысле пиздец полный, а мрак, сила Всадника. Ты свою-то ауру видел?

Саша невразумительно пожал плечами. Снова потер глаза, ойкнул – видимо, было больно, – часто заморгал.

– Получается, нас хотели убить, как и Зябликову, представив все как несчастный случай, – решил Саша, желая не привлекать внимание к своим странностям, тут же включаясь в работу. – Так это из-за кольца? Потому что мы о нем знаем? А Иштар…

– Ну, – внезапно широко разулыбался Влад, – я б не стал ее предупреждать, вот еще. Она взрослая… если не сказать, древняя, способна о себе позаботиться. Если что, у нее есть мрак, она сможет отбиться. Хотя я буду совсем не расстроен, если ее уберут. Но Иштар живучая, как кошка по весне. Если отрубить ей голову, она еще несколько часов будет пытаться затащить кого-нибудь в постель.

– Она что-то вам сделала? – уточнил Саша наивно.

– Не нравится она мне. А когда-то, во время гражданской, пыталась спиздить душу инквизиторства. – Влад бережно поправил сбившуюся вбок подвеску, пропустил тонкую цепочку сквозь пальцы, мазнул кончиками по хрупкому хрустальному обломку с живо бьющейся в ней душой. – Что ж ее, любить после этого? – скривился.

Стоило взглянуть на изнанку повнимательнее, можно было уловить это презрение и ядовитую ненависть – Ян успокаивающе покачал головой: все оставалось в прошлом, не к чему тащить старые обиды дальше. Он понимал, чем рискует, когда отдавал свою душу этому человеку – и знал, что Влад будет защищать ее, пока не упадет без дыхания. Ни у какой жадной до власти и магии демоницы не было и шанса.

– Ну, если Иштар с мраком отобьется, то мы тем более! – смело заявила Белка.

Грустно усмехнувшись, Ян оглядывал свои пальцы – обычные, человеческие, с мелкими порезами; мрак с готовностью приливал к рукам, заставляя все нити на изнанке тревожно ныть и позванивать тонкими голосами. Поддавшись внезапной догадке, Ян покосился на Сашу, который как будто замер, часто хватая ртом воздух. Перепады силы на него действовали нехорошо, достаточно было вспомнить, как Саша свалился на первом их выезде…

– Вы ведь… Смерть? – немного смущенно спросил он.

Как будто давно хотел уточнить, как же так получилось, что за плечами ничем не примечательного человека оказалась вечная и необъятная Бездна; все равно вышло не к месту, это была не та тема, которую стоит обсуждать погожим летним днем, сидя на улице и распивая по очереди холодный с кислинкой лимонад… Сводящее с ума сочетание глобального и мелочного преследовало их всегда.

– Да, я… однажды захотел облегчить страдания одной девушки, – вспоминая мельком, сказал Ян. – Тогда у нас в городе была напряженная обстановка, фанатики вылезли… В общем, во время одного из заданий я с ней пересекся, она бы не выжила бы с такими ранами. Ну, я и… Она попросила! Тогда я не знал, что это была Всадница. Делай после такого добро людям.

– Мы силы Света, инквизиторство, мы наносим добро и причиняем счастье, – к чему-то вспомнил Влад, снова дурачась.

Белке привычнее было, она росла среди Высших демонов, рядом с Сатаной и его ближайшими советниками – и ничуть не удивительным ей казалось то, что среди них случайно и скромно затесался последний из Всадников, унаследовавший чужую силу. А для Саши все рассказы должны были быть сродни фантастическому роману…

– Не страшно? – спросил Ян с неровной улыбкой. – Рядом со Смертью-то? Косы у меня, правда, нет, непорядок…

– Могу заплести, можно? – пристал Влад, потянулся к его волосам, стянутым в небрежный куцый хвостик.

Возможно, это окончательно убедило Сашу в том, что они самые обычные люди, несмотря на адские титулы, магию и славу, грозно гремевшую впереди них; он хохотнул несмело, замотал головой:

– Нормально! Кардинал Ирма страшнее.

– О, пацан чему-то учится, – обрадовался Влад.

Не страшнее ли он сам – всевидящий оракул? Такие когда-то пророчили великим владыкам и полководцам, они предсказывали войны и перемирия – к их ногам складывали дары. Яна самого пугало это – знать, что произойдет дальше, видеть, чем все закончиться. Ничто не скроется от его глаз. И зачем тогда жить, если все заранее прочел по разноцветным нитям чужих судеб, в чем… смысл?

– Просто помни, что нужно оставаться человеком всегда, – с надеждой посоветовал Ян, думая, что однажды его слова могут пригодиться, напомнить и помочь. – Когда-то я едва не сорвался, давно это было, но смог удержаться, потому что Влад нужные слова подобрал. Какие бы силы у тебя ни были, ты человек. Как я, как Влад и даже Кара, наш командор. Нельзя давать себе и другим возможность забыть об этом. Поэтому мы живем в Петербурге и служим в Инквизиции…

– Еще есть версия, что мы конченые мазохисты, – подсказал Влад. – Она более популярна.

***

– Неблагодарный щенок! – орала Кара, нарезая круги по кабинету и натыкаясь на мебель. Точными пинками наградила ножку стола, тумбочку, примерилась к книжному шкафу. – Да как он смеет! Как!..

Никто не отважился бы заглянуть в кабинет, пока из него раздаются рыки и вопли, боясь попасть под горячую руку, но Ишим сидела на столе, рассматривая бумаги и болтая ногами. Кара бушевала в противоположном углу, стараясь ее никак не тревожить и не задевать, обходя стол. Зубы скрипели, ей хотелось зашвырнуть что-нибудь о стену, чтобы разлетелось, с грохотом, звоном, разбилось на мелкие осколки. Или же врезаться в эту же стену самой, рассекая лоб в кровь.

– Кара, спокойнее, – ровно произнесла Ишим. Она взяла со стола небольшую чашечку чая и мерно помешивала его. – Мы пока ничего не поняли. Разве Мархосиас не мог сам заинтересоваться кольцом?

Мархосиас был одним из самых надежных лордов Люцифера, что остались после гражданской; Кара не вешала их специально, не ставила к стенке, опьяненная звучной революцией, но они гибли в боях и в осажденных городах, отказываясь сдаваться в плен из взыгравшей гордыни. К концу войны многие отвернулись от Люцифера – особенно после его фокусов с кольцом, убивших часть армии, чуть не целый легион, – но Мархосиасу было все равно – он подчинялся, потому что привык. Каре он никогда не нравился, хотя объяснить она не могла, потому воспользовалась первой же возможностью отправить его в мир людей, чтобы контролировать мальчишку Самаэля.

– Мы не можем до него дозвониться, – сквозь зубы проговорила Кара. – Ни один амулет не отвечает. Я отправила к нему отряд гвардейцев, который сторожил в Лондоне, – там никого нет на квартире, пусто, недавно ушли, следы заклинания телепорта. Наши разводят руками. Почему ты вообще его защищаешь?!

Немного смутившись, Ишим замолчала, подергала кисточкой хвоста. Кара догадывалась, что не нужно повышать голос, рычать, выть и ругать – тем более, на нее, ни в чем не повинную, уж точно не знающую ничего о пропаже сына Люцифера – если бы знала – она не сомневалась ни секунды, – Ишим бы сказала. Злость не давала ей покоя, заставляла яростно мотаться из стороны в сторону, не зная, за что схватиться. Самаэля, Мархосиаса, еще нескольких приближенных, слуг, которые отправились с ними в мир людей, искала Гвардия, переворачивая весь Лондон. Никаких результатов. Если задуматься, Кара и ожидала этого: она бы сама покинула страну, будь на месте мальчишки. Куда бы она отправилась? Предпочла бы ткнуть наугад в вертящийся глобус, но у Самаэля – или Мархосиаса – должен быть план.

Подойдя к шкафу, Кара зарылась в книги, отодвинула их в сторону, вытащила спрятанную бутылку с виски. Удивительно, но Ишим не возражала – она пила чай, сидя на ее столе, а Кара цедила крепкий алкоголь у окна. После хождения по кабинету сердце часто стучало, пульс торопился. Перед глазами, как и всегда, была Столица, неизменно напоминающая, ради чего она сражается.

– Ты боишься потерять трон? – тихо спросила Ишим.

Подумав, Кара покачала головой. Она предпочитала не трон, а стул за письменным столом, она видела его чаще, чем адское кресло, выточенное из острого обсидиана. Кара не носила короны и дорогих мехов с Седьмого, огрызалась на церемониал, на издевательское, как чудилось, «миледи». Она не была наивна: «миледи», как и правители Ада, не руководят разбойничьей шайкой, не надираются виски, не ругаются лучше отморозков с Девятого, не дерутся до крови, до ощущения отбитого мяса – везде, не трахают других «миледи» – настоящих, нежных и трепетных – до потери сознания. Роль была не по ней сшита, но Кара ее медленно перекраивала на свой манер. И отпускать совсем не собиралась – родное упрямство и тут взыграло.

– Я привыкла к трону, к ответственности, но я не цепляюсь за него, – вслух проговорила она, когда вспомнила, что Ишим совсем не умеет читать мысли. – Не в том дело. Гораздо важнее – эта история с кольцом…

– Ну, он должен как-то убедить всех, что он лучший правитель, – предположила Ишим осторожно и тихо. – То есть… мог бы. Самаэль мог бы использовать кольцо. Но кто захочет править безумцами? Разве это не бессмысленно?

– А сколько демонов пойдут за ним добровольно? – нервно уточнила Кара. – Он законный сын Люцифера, наследник, тот, кого все ожидали видеть на троне сотни лет – пока мы не пришли и не отобрали его. Мы – революция. Мы воры, Ишим, убийцы его отца. А он – мальчишка, вытащивший меч из камня, обретший древний артефакт. Народ любит такие фигуры, запойно пересказывает легенды. Если они поднимутся, мы проиграем, потому что я не смогу в них стрелять. Их – ваши – жизни всегда были ценнее моей.

– Ад уважает силу, мы обе это знаем, – твердо отрезала Ишим. – Ты победила в дуэли, выжила, когда два архангела погибли – очевидно, ты достойна. Да и перед смертью Люцифер показал тебе сигил Сатаны… Он хотел бы, чтобы ты обо всем позаботились: об Аде и Самаэле. Разве ты делала демонам что плохое, за что они отвернулись бы от тебя? Мы выстроили Ад, собрали заново. Мы дали ему мир!

Кара смеялась, почти выла; хохотала, запрокидывая голову. Она, жившая войной, любившая ее, чувствующая себя живой на поле боя, танцующей кровавый танец, подарила Аду мир. Мир, которого никогда не было в ее душе, – он стоял благодаря Гвардии. Убийцы, мятежники и анархисты пестовали тихие спокойные дни.

– В чувстве стиля ему не откажешь – решил заявиться прямо под Исход, – пробормотала Кара, немного успокоившись. – Я никогда не воспринимала Самаэля всерьез, знаешь? Так, мальчишка и мальчишка. Антихрист должен был вести нас на Рай на сияющей колеснице, должен был драться с Михаилом в последнем бою, но он не смог, не вырос, не возмужал. Эту роль отдали мне – Мессия и Мессир… Может, я слишком поторопилась, нарушила порядок, и теперь судьба хочет меня убрать.

Слушая ее, Ишим склонила голову. Иногда лишь это не позволяло Каре чувствовать себя безумцем, болтающим с самим собой, – внимательный ласковый взгляд, молчаливое внимание, меткое слово. Если не за красивое личико ее любить, не за блеск синих глаз и улыбку, то за это – уж точно.

– Ты Ад не отдашь. – Ишим не спрашивала. – Уверена, стоит вам поговорить с Самаэлем, все образуется. Он умный… человек, он не станет воевать с тобой.

– Хотелось бы верить, – призналась Кара.

Она была искренне благодарна Ишим за поддержку – та поняла это без слов, по молчаливому кивку. И испарилась, когда почувствовала, что Каре нужно побыть одной и что она успокоилась немного и не желает больше порубить в щепки все, что попадется под руку. Теперь ее ждал разговор не с Первой леди, а с собранными, срочно созванными лордами Ада, самыми значимыми демонами в Советах кругов, и Кара нервно перебирала бумаги, заканчивая последние дела. Как будто полугодовой бюджет, кропотливо подсчитанный чиновниками, может по важности сравниться с вероятностью потерять все и сразу?.. Но все-таки Кара погрузилась в числа, заставляя себя выдохнуть, отвлечься.

Подождав до условленного времени и не придумав ничего лучше, Кара схватилась за амулет связи и долго говорила с Вельзевулом. Его голос ее успокаивал – иначе, не как Ишимкин, но тоже вселял надежду, что она поступает как нужно. И правильно, что она решила вытащить Совет кругов – все равно они собрались в Столице перед праздником, потому получилось созвать самых видных аристократов Ада без лишнего шума.

– Кара, маги уже начали работать над защитными заклинаниями, – успокаивал ее Вельзевул. – Пока на поток поставить не получится, но Гвардию и основные легионы мы обезопасить в состоянии…

– Город, – сквозь зубы выдавила Кара. – Главное – город. Если Самаэль нагрянет на Исход, тут будет слишком много народа… Мы обречены.

Перебросившись еще парой фраз с Вельзевулом, Кара погасила амулет. Прошлась по кабинету в последний раз, заглянула в висевшее на стене небольшое зеркало, пригладила было, но потом снова взлохматила непослушные волосы; представила, сколько блестящих украшений сейчас увидит на Высших, насмешливо фыркнула. И, круто развернувшись на каблуках, направилась к двери, а потом – прочь по запутанной системе коридоров, вниз по лестнице.

Какое-то время она путалась в расположении всех залов, которыми по большей части не пользовались; Кара плутала, терялась, в конце концов ее выводила терпеливая Ишимка, которая обладала волшебным чутьем и могла найти что угодно. За пятнадцать лет Кара научилась ориентироваться во Дворце, хотя и спотыкалась немного, иногда задумчиво останавливаясь у развилок длинных коридоров. Но старалась изображать хозяина этого места, степенно отвечая на приветствия всех, встречающихся ей на пути: докладчиков, гонцов, стражников, козырявших ей от виска, прислуги, обтряхивающей пыль с штор и великолепных гобеленов, украшавших коридоры.

Дворец был возведен давно, когда Люцифер пришел к власти; в центр Столицы доставляли горы обсидиана, а потом с помощью Высших заклинаний и лучших магов строили грандиозное здание, в конце концов шпилями вонзившееся в небо. Это была насмешка над Раем, готический собор, ощерившийся злобно на изящные и облачно-легкие чертоги Небес. Дворец насквозь пропитался магией, и Каре казалось, что он живет, дышит, чувствует; если прижать руку к стене, можно ощутить тепло… Он не сразу принял ее, привыкнув к одному владыке, редко выходившему из Дворца, надежно им защищенному; жадная магия Ада, ставшая стержнем для здания, и свободолюбивая Кара не могли найти согласие.

Добравшись до зала, в котором обычно собирались Советы, Кара деловито кивнула стоявшим у входа гвардейцам, отмахнулась от помощи и сама единым движением навалилась на тяжелые двери, эффектно распахивая их. Ей нравилось появляться в зале так, озаренной солнечным светом, лившимся из окна в коридоре, и Кара не могла отказать себе в удовольствии. На нее оглянулись, заскрипели по полу отодвигаемые кресла; Высшие не кланялись, кивали – настолько, насколько Кара одобряла, точно они встретились ей на улице. Кара мельком отдала честь по-гвардейски по старой привычке, прошла во главу стола, стараясь не делать резких движений, расслабленно опускаясь на самое широкое кресло с резной спинкой.

Высшие тоже сели, переглядывались, ожидая, когда Кара станет говорить. Осматривая их, она слишком увлеклась, подмечая, что фамильных украшений на демонах блестит не так заметно, как можно было ожидать, что многие стрижены коротко, как и она, в простой одежде, не усыпанной самоцветами по последней светской моде. Неясно, пытались добиться расположения, подражали людям или незаметно перенимали их привычки. Всех, собравшихся за длинным столом, Кара знала – их была-то полсотня. Выдвижению многих способствовала сама, проклиная тот день, когда в Аду придумали честные выборы в Советы кругов: на это уходило слишком много времени.

Молчание Кары немного нервировало их; Кара же вспоминала, как сама когда-то сидела за этим столом напротив правителя, но она никогда не молчала, кричала как есть, однажды отрубила голову какому-то мелкому лорду и зашвырнула через длинный черный стол к Люциферу: на лакированной, отражающей потолок поверхности до сих пор можно было заметить следы его рогов…

– Как мне стало известно, Самаэль, сын Люцифера, пропал, не оставив следа, а вместе с ним его сторож Мархосиас и вся прислуга, – рассказывала Кара, цепко ловя реакцию. – Если у кого-то из вас есть сведения, где они могут находиться, нам нужны они. Сейчас. Если вам поступали предложения о сотрудничестве, самое время вспомнить о них. Я не стану казнить за это, вы знаете.

Они зашевелились, загалдели. Пропажа наследника Люцифера не предвещала ничего хорошего и им: Кара и без того недавно перевернула все порядки, переживать новые изменения многие из них не желали. Кара была удобна, хоть и непредсказуема; она и правда не казнила за каждое слово, сказанное поперек, а добивалась, чтобы Советы сами имели свое мнение и распоряжались кругами вместе.

– Гвардия же охраняла Самаэля, – напомнил кто-то.

Зная этот тон, Кара стиснула зубы: на будто бы слабость Гвардии надавливали, вспоминая и недавний побег пленников в самом центре Столицы, и – теперь – пропажу Самаэля.

– Не в наших силах останавливать Высшие заклинания перехода, – заявила Кара. – Если бы Самаэль пытался прорваться силой, будьте уверены, он стоял бы здесь, закованный в кандалы и ожидающий нашего общего решения.

Не хотелось признавать, но она не ожидала дерзкого исчезновения: отношения с Самаэлем, как Каре казалось, всегда были неплохими, они нечасто созванивались, но она не могла уловить в тоне мальчишки ничего подозрительного. И Кара готова была настаивать на том, что идея заполучить отцовский трон не могла сама возникнуть в голове Самаэля, ее подкинул туда кто-то, сам жаждущий власти. Мархосиас – самый близкий охранник?..

– Мы выделим солдат на поиск Самаэля, – подал голос лорд с Пятого круга, и с ним соглашались, кивали. – Думаете, искать нужно не только в мире людей, но и в Аду?

– Нужно, – решительно кивнула Кара. – Черная Гвардия и Черный Легион прочесывают мир людей, но у меня создается все более крепкое впечатление, что Самаэль решил вернуться домой. Нам нужна ваша помощь… наша общая работа: организовать поиски на каждом из кругов, использовать магию – я пошлю своих Высших.

– Разве Самаэль сможет добиться чего-то? У него нет армии, кроме отряда прислуги, так? – презрительно откликнулся кто-то из конца стола – представители Девятого, лорды, вышедшие из семей потомственных головорезов. – Мы подавим его с легкостью, если он вздумает претендовать на трон.

– Наемники, – недовольно пробормотал Вельзевул. – Вспомните, сколько наемников на всех кругах, мы сами дали им свободно дышать. Ради денег люди и демоны способны на все…

– Кольцо Соломона, – объявила Кара негромко, но привлекла их внимание мгновенно. – Мы предполагаем, что в руках Самаэля и его сподвижников оказалось кольцо Соломона.

Было тихо несколько мгновений. Потом зал наполнился зазвучавшими наперебой десятками голосов; кто-то кричал, кто-то растерянно пытался уточнять, другие уже спорили, готовые вцепиться друг в друга, вскакивали. Кара ожидала, что эта новость вызовет такую реакцию, потому дала им минуту пошуметь, прежде чем с силой грохнула по столу кулаком, отбивая костяшки. Стоило стрелять в воздух.

– Да, кольцо не нашли после поединка с Люцифером, – ровно говорила Кара. – Да, мы искали его, но в конце концов пришли к выводу, что Люцифер уничтожил его после того… инцидента с армией. Теперь же кольцо оказалось в мире людей. Никто не мог предвидеть, что оно до сих пор существует, никто. Люцифер умирал у меня на руках, у него не было артефакта; перед поединком он не общался ни с кем… Я готова взять ответственность за это, к черту. Сейчас нам нужно предпринять все, чтобы Самаэль не смог воспользоваться кольцом. В Петербурге мои люди занимаются расследованием, там уже пострадали двое наших граждан. Нужно обеспечить безопасность во время празднования Исхода…

– Праздники не будут отменены? – оторопел тот же лорд с Девятого.

Пир во время чумы. Очевидно, что Самаэль выберет этот момент, чтобы напасть, сама Кара поступила бы так. Но она не могла лишить Ад того праздника, который он готовил больше месяца. Заставить пропустить день, ради которого они сражались тысячи лет. Да они переметнутся на сторону Самаэля, не спрашивая, какая у мальчишки политическая программа.

– Нет. Мы не должны сеять панику и показывать свою слабость, – чеканила Кара тем тоном, каким раздавала гвардейцам приказы во время боевых заданий. – Если же Самаэль действительно хочет взять трон, мы встретим его во всеоружии. Установить двойные патрули на улицах, заготовить амулеты с боевыми заклинаниями, поставить защиту над городом. Производство амулетов, ограждающих от кольца, уже начато. Мы вряд ли успеем, так что наша задача – найти и остановить Самаэля до того, как он использует магию. Выходит, мы сами и правда не будем праздновать, работать, сражаться за свой мир. Приказы – ясны?

Несколько отдали ей честь по-гвардейски, нестройный хор согласия зазвучал эхом под высоким потолком. Кара прикрыла глаза, будто надеялась этим успокоить бешено стучащее сердце. Потом открыла их снова, вдохнула поглубже: нужно было обсудить еще слишком многое.

***

В небольшом дворике поселилось лето в самый разгар мая. Рыжий, проведший всю жизнь в красной пустыне, не привык к солнечному свету, не желающему прожечь голову, подпалить волосы, превратить в пылающий факел, потому млел, сидя на деревянной лавочке с облупленной краской. Еще немного – и начал бы блаженно мурлыкать, подставляя веснушчатое лицо под мягкий свет, но всеми силами сдерживал глупый порыв: справа сидела Яра и плела из пушистых желтых одуванчиков венок, пачкаясь в белесом соке.

– Голова не кружится? – со странной, ничем не объяснимой заботой уточнила она.

– Нормально.

Конечно, Рыжий и не думал, что сразу начнет творить заклинания, способные свернуть горы и обратить в пыль обломки камня, так что вполне спокойно отнесся к требованиям Яры повторить пару дыхательных упражнений и привыкнуть к боевому трансу. Теперь они сидели на улице, оба укрытые от прохожих и гуляющих заклинанием невидимости, которое легко сотворила Яра, – учиться на свежем воздухе было куда приятнее, чем сидеть в четырех стенах, успевших опостылеть. Глядя на изящные движения рук Яры, наблюдая, как позвякивают браслеты на тонких мраморных запястьях, Рыжий готов был выть от зависти и брался за задания с двойным упорством.

Все больше он понимал, что жаждет силу, которая всегда была рядом, но о которой он даже не знал. Желает стать кем-то исключительным, необычным – героем, о каких слышал байки темными ночами у костра. Глупая юношеская мечта, которая могла обернуться кошмаром… Оказалось, что он готов рискнуть: боевой транс, поначалу пугавший яркостью ощущений, крепко пьянил, стоило побыть в нем чуточку дольше, дурманил, внушал опасные мысли о всемогуществе.

В настоящий боевой транс Рыжий смог выйти после часа мучений, а потом развлекался тем, что бросал себя туда и обратно, пока в глазах не зарябило от то вспыхивающих, то потухающих аур. Вдох – выдох – зажмуриться, представляя, что ухаешь куда-то вниз. С каждым разом получалось все проще, но Рыжий явно чувствовал, что начал уставать, пот катился по лбу, становилось жарче, хотя погода была вовсе не при чем. Но ни на мгновение он не задумался об отступлении или отказе; опасный восторг накатывал на него.

– Отдохни немного, – сказала Яра, но ее спокойный тон уже воспринимался как приказ. – Ты слишком торопишься. Нельзя сразу достичь всего.

Вцепившись дрожащей рукой в край лавки, чувствуя, как шершавое старое дерево царапает ладонь, едва не оставляя занозы, Рыжий заставил себя возвратиться. Оглядываясь, видя деревья, тени, нескольких детей на площадке у качелей, их матерей, устроившихся поодаль, он подавил разочарованный вздох: где же музыкально дрожащие нити, искры, разрядами молний пробегавшие по ним, где многоцветие аур, буйство красок и оттенков, которым нет числа и названия… Обычный человеческий мир казался теперь скучным, пыльным, сплошь сероватым – даже молодая трава выглядела припорошенной чем-то, поблекшей, выцветшей. Наблюдая за резвящимися детьми, отстраненно отмечая среди них и людей, и демонов, играющих бок о бок, Рыжий гадал, скольким из них не суждено никогда увидеть изнанки, томиться в реальности…

– Разве вам не нужно быстрее разделаться с кольцом? – уточнил он наконец у Яры, терпеливо ждавшей, когда он придет в себя. – Чем быстрее я научусь, тем лучше.

Он вспомнил все, что она рассказала про артефакт, потряс головой: стоило подумать, что весь Ад может оказаться во власти обезумевшей, испорченной временем магии, кидало в дрожь. Он представил Мерил, свою сестру, сломленную, подчиненную, забывшую себя и его, – она отправлялась в Столицу, когда Рыжий писал в последний раз. Он, конечно, считал ее не слишком умной, наивной дурочкой, но совсем не желал сестре такой судьбы.

– Мы ничего не добьемся, если ты изморишь себя, – сердито напомнила Яра. – Нужно, чтобы тело привыкло. Знаешь, сколько боевые маги учатся выходить в боевой транс? Это обычно занимает год.

Не удержавшись, Рыжий снова проделал в идеале освоенный им фокус: метнулся туда-сюда, покачнулся, клюнув носом, почувствовал, как замутило. Но это все из-за потраченных сил, а вовсе не из-за неумения… Это злило: он мог достигнуть еще большего, а слабое тело бунтовало, непривычное к боевому трансу, быстро слабело.

– И что во мне такого особенного? – уточнил Рыжий на всякий случай; эти вопросы начинали мучить, стоило спасть блаженному опьянению колдовством. – Откуда вообще эта сила? У нас в роду ни единого сильного мага, я бы знал. То есть, думаю, отец бы хвастался этим на каждом шагу.

Полагал, Яра снова примется увиливать, как – Рыжий успел убедиться – она прекрасно умеет, но ему выпала счастливая карта, и она неожиданно принялась отвечать серьезно, не прекращая работы над венком.

– Сколько тебе лет, восемнадцать? – спросила Яра. Дождалась неуверенного кивка – Рыжий помахал рукой: примерно. – Как раз перед твоим рождением и рождением многих других Черная Гвардия разрушила Небеса. Представляешь, какая была вспышка? Ее видели люди тут, выходили на улицы, задирали головы к небу и молча наблюдали, как пылают райские кущи. Медленно разваливаются на части. Но в Раю было слишком много магии, которая не могла исчезнуть. Она разлилась по мирам. Обломки, сгустки. Досталась младенцам и нерожденным детям – у них гибкая, с трудом заметная аура, которую можно изменить, напитать силой. Ты родился под счастливой звездой. Сила Рая в твоих руках. И лишь она может уничтожить кольцо Соломона – она когда-то и создала. Слышал эту историю? Кольцо ковали ангелы на Небесах в то время, когда Господь еще был с ними, еще не ушел.

Все это казалось удивительной сказкой, вроде тех, что мать читала ему на ночь в глубоком, зыбком детстве, и Рыжий уставился на Яру по-новому. Жалел, что рядом нет ни зеркала, ни хотя бы лужи; посмотреть бы на свое лицо… И за ним – сила ангелов?

– Так я же демон, – потряс головой Рыжий, потрогал рога, чтобы убедиться, что с ними ничего не случилось. – Как я могу?..

– Скажи, если бы ты нашел ангельский меч, смог бы ты научиться им фехтовать? Или камень, выпавший из райской стены, – запустить им во врага ты можешь, – терпеливо поясняла Яра. – Магии все равно на твои рога, поверь. По всему миру есть тысячи таких людей и демонов, не подозревающих о таящейся в них силе. Кому-то достался дар врачевания, кому-то – предвидения, а тебе – боевая магия Рая.