Текст книги "Печать Древних (СИ)"
Автор книги: Johann Walcvur
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)
В первый год Тёмного Века Ринельгер, как и любое мыслящее существо, задавал себе вопрос: что случилось с Родиной? Алая ночь опустилась на Цинмар, скрыв разорённые войной северные и центральные провинции, остатки войск, их предводителей. Где мятежная королева и её паладины? Где верховные лорды Каагар и Аллесиос? Замолк всемогущий Капитул, равно как и Конклав. Потерянность, бесцельное существование – с этим Ринельгер почти смирился. Как и все подданные вместе с мятежниками. Все, кто цеплялся за жизнь.
Короткий и беспокойный сон совершенно не придал чародею сил. Самокопанием и думами развлекать себя он не стал. Поблуждав по лагерю, Ринельгер вернулся в шатёр и плюхнулся на жёсткую соломенную койку. Его ждал ещё один сон, интересней предыдущего.
***
Во рту стоял привкус крови, жутко болела челюсть. Зерион пропустил всего один удар, но теперь стоял, сжимая подаренный ему посох, и тяжело дышал. А вокруг него рассыпались шесть обугленных тел солдат Святого Воинства. Как они смогли незаметно подобраться почти вплотную? У Ровены была отличная реакция, она отпустила приготовленную для паладина стрелу в лицо первому врагу, и тот скатился со склона в Азенканас, Зериона же она подвела. Он не успел защититься и сделать достаточно, чтобы вылазка обошлась без потерь.
Ровену зацепили, один из воинов наскочил на неё, в его руках заплясал меч с неуловимой скоростью. Зерион сжёг его до костей, а потом уничтожил остальных. Всё кончилось быстро, но шума было много. Бой заметили.
Рунариец закинул посох за сумку на спине, оглянулся на суетящихся внизу солдат и взял ещё дышащую маредорийку на руки. Ровена была вся в крови и теряла сознание. Бросать её Зерион не собирался, он привёл её сюда и без неё не вернётся к Сердцу Леса. А там… знахари общины помогут.
Ровена оказалась совсем не тяжёлой, но Зерион тратил много сил, чтобы, не переставая бежать, нести её аккуратно. Лишь бы мятежники, заметившие присутствие врага, оказались не столь проворными, как их соратники, иначе рунариец станет лёгкой мишенью. Бежать следовало к ближайшему кругу Камней-Наблюдателей, очень древних магических глыб, разбросанных по всему Цинмару. Мощь в них осталась ещё с зарождения мира и каким-то образом всегда восполнялась. Пользоваться ими умели только маредорийцы, и то не в полную силу: древних знаний хватало на защитные чары и эффекты перемещения. Зерион знал пару формул, его научили им, когда рунариец заслужил права зваться другом Народа.
Зерион пробежал достаточно долго, но так и не услышал преследователей. Маредор хранил своих защитников, как мог. Рунариец опустил Ровену, прислонив головой к дереву. Не медля, он сорвал её пропитанный кровью нагрудник – две багровые полосы проходили крест на крест: одна под правой грудью, другая вдоль живота. Зерион зажёг огонёк на пальце и медленно провёл по линиям. В нос ударил запах горелого мяса, вздыбившаяся кожа почернела и скомкалась. Если маредорийка выживет, то шрамы останутся ужасным напоминанием об этой схватке. Хорошо, что она – дикая кошка, презирающая светские рауты. Закончив, Зерион выбросил нагрудник Ровены, снял мантию с себя и завернул раненную подругу в неё. До Камней-Наблюдателей отавалось совсем чуть-чуть.
Зерион упал на колени перед Ровеной, поднял голову. Спокойно было среди этих столетних древ, что пышной листвой загораживали чистое, холодное небо. Маредор словно и не знал войны, развернувшейся на севере и некоторой части леса. Здесь было хорошо, и не раз Зерион чувствовал под сенью многовековых древ гармонию с самим собой и всем миром. Девственная, чистая природа укрывала его и вселяла надежду, что давала силы сражаться дальше. А мятежники пришли сюда с войной. Сколько друзей из Народа они уже убили? Зерион взглянул на Ровену.
– Держись за жизнь, милая, держись, – прошипел рунариец и поднял её на руках.
Он не заметил, как преодолел путь до Камней. В рощу, в которой они стояли уже тысячу лет, пробивался солнечный свет, и в его сиянии медленно падали пылинки и крупные жёлтые листья. Зерион ощутил Мощь, исходящую от каждой глыбы в кругу, от каждого куста, стебелька и веточки. Он медленно вошёл в круг, закрыл глаза, представляя себе место, куда хотел попасть, и прошептал:
– Aro ih veratus.
Его заволок ветер, растрепав золотистые волосы. В нос ударил цветочный аромат и на голову полилась вода. Не раскрывая глаз, Зерион вышел из круга, расположенного под водопадом, прошёл по пруду, погрузившись в него по колено, до лодок, что переправляли прибывших через глубокую часть водоёма.
– Ровена?
Двое маредорийцев, высоких зеленокожих мужчин с острыми ушами и яркими глазами того же цвета, забрали раненную сестру из рук рунарийца. Третий подошёл к нему, взял за плечо:
– Что случилось, друг?
– Они напали, когда мы пытались убить паладина, Араох, – ответил Зерион. – Прости меня…
Араох зажмурился, рука его упала. Ровена была его кровной сестрой. Он пропустил Зериона, тот, шатаясь, опёрся на посох и остановился у свободной лодки.
– Знахари спасут её?
– Если не поздно, да, – протянул Араох. – Зерион?
– Я слушаю.
– Тебя хочет видеть Матерь.
– Матерь? – у Зериона словно земля ушла из-под ног.
Матерью звалась могущественный дух, хранительница всего Маредора и проводница Народа. Встретиться с ней выпадало не каждому смертному, мягко говоря. Даже не все хранители общин говорил с ней.
– Это большая честь, – произнёс Араох, садясь в лодку. Его глаза странно сверкнули. – Я тебя отвезу.
***
Кажется, Ринельгер выругался во сне, прежде чем открыть глаза. Он протёр их, потянулся к сумке с флягой, сделал несколько глотков. Весь отряд спал на местах. Чародей выдохнул. Сон оборвался на самом интересном месте. Остаток ночи, когда наконец наиболее глубокие мысли затерялись, а усталость отсекла последние, он проспал крепко и проснулся только тогда, когда Фирдос-Сар свалил его с койки.
– Будь ты проклят, сарахид, – пробурчал Ринельгер, приподнявшись на локтях.
– Дрых ты так, будто полночи кого-то драл, – бросил Фирдос-Сар, залпом осушая кувшин с кислым вином, целую повозку которого Легион прихватил из последней на его пути деревушки (редкая дрянь, по мнению Ринельгера, даже в сравнении с кеинлогским элем). – Ардира сказал, что пора собирать шатёр. Так что пошевеливайся.
– Как? Уже? – чародей вскочил. – Магистр сказала, что ещё пару дней…
– Командир был у неё час назад, – Фирдос-Сар направился к выходу. – Видимо, она передумала.
Мёртвый Легион начал сборы рано утром. Солдаты быстро убирали шатры, набивали обозы, седлали лошадей. Частокол, возведённый вокруг лагеря, свернулся первым. Ринельгер помнил трудности похода из Альтерии на восток Цинмара: начиная с провинции Киран, войско каждую ночь обустраивало укреплённые лагеря с такой быстротой, что можно было только удивляться.
Рано утром Ардира получил распоряжения от Ветер – до чего же была быстра и умна эта женщина, раз приняла решение так скоро. Наёмникам вместе с двадцатью гвардейцами магистра предстояло перейти через Арецетову Рожь, равнинную местность к западу от Реи, и выйти на тракт, откуда можно будет добраться до Ветмаха. Сама Ветер отправилась бы вместе с Легионом, чтобы бросить пыль в глаза командирам Рубинового Войска. Через неделю она будет в предместьях Ветмаха – как раз к тому времени, когда отряд и гвардейцы доберутся до города.
Магистр распорядилась переодеть наёмников – всем была выдана одежда по типу обмундирования ригальтерийского легиона, но Ардира, Фирдос-Сар и Ирма предпочли остаться в своих вещах. От походной мантии Ринельгера, которую он бережно носил ещё со службы в империи, остались только тряпки, поэтому он просто принял новую, чёрного цвета с парой металлических пластин у рёбер. Сенетра взяла утяжелённую тунику, отказавшись от стали вовсе. Всему отряду полагались осёдланные могучие северные скакуны: особая порода крепких и выносливых лошадей.
– Наконец-то, – с усмешкой комментировал Фирдос-Сар, когда разглядывал коня. – Тысячу лет, мать моя сарахидка, не ездил верхом.
Его правда: отряд обычно передвигался пешком, ибо достать хорошего коня, способного выдержать все прелести сокрытого алой ночью бренного мира, было сложно и дорого.
Возглавлял гвардию магистра Энард, единственный рунариец в Мёртвом Легионе, солдат по воспитанию и закалке, второй, после гнома Виласа, кому доверяла полностью Ветер. Энард – сильный воин, без присущей рунарийцам зависимости к Мощи, отчего почти и не страдающий от энергетического голодания, как Сенетра. Ринельгер успел познакомиться с ним за то время, пока отряд следовал за Легионом, и понимал, почему Ветер доверяла ему, быть может, даже больше, чем Виласу. Гном же чародею не понравился: слишком высокомерный, слишком скрытный и от того неприятный.
На краю лагеря отряд, уже верхом, остановился, чтобы дождаться гвардейцев. Ардира был мрачен как никогда прежде: в путешествии Энарда назначили главным, и командиру наёмников не понравилось, что на задании над ним будет стоять кто-то ещё, тем более, что этот кто-то – имперец. Норзлину вообще не пришлась по душе идея работать на Мёртвый Легион и иметь во врагах Рубиновое Войско.
Гвардия собралась вскоре, притащив с собой повозку, гружённую вещами Ветер. Сама магистр тоже прибыла, в сопровождении этого мерзкого гнома.
– Собрались, – как же отчётливо виднелись её выразительные голубые глаза! Ринельгер мог растаять в них – но боялся себе в этом признаться. – Прекрасно. Я надеюсь, твой отряд, Ардира, достаточно отдохнул и готов к дороге?
– Как же иначе, госпожа, – ответил без энтузиазма командир.
Она осмотрелась. Никого, кроме гвардии и отряда, кто мог услышать разговор, не было. Магистр провела рукой, Ринельгер ощутил всплеск энергии от чар.
– Замечательно, – холодно произнесла Ветер. – Ройд Катилус, жалкий червяк, может позаботиться о «тёплом» приёме. Нет, – с притаившейся злобой добавила она, – бойни устраивать он побоится. Но провокации… они будут. Префект проверит нашу волю, мою хватку.
– Среди прочего, – сказал Ардира, – мы должны убить префекта?
– Убить? – Ветер фыркнула. – Как же грубо вы мыслите, норзлины. Катилус имеет войско в тысячу мечей. Нигде в Норзрине, кроме Мёртвого Легиона и Рубинового Войска, нет столько солдат, даже в Норзесилле. Чтобы получить его мечи, нужно действовать тонко, желательно, без лишней крови. Катилуса хорошо бы склонить на нашу сторону, а если запротивится – убрать. Я не собираюсь терпеть неподчинение. Он и каждый выродок получит справедливое наказание.
Кто-то среди гвардейцев тихо хохотнул. Ринельгер посмотрел на них – эти оствары пережили немало битв, они прошли через огонь и воду, обратились в сталь, избавившись от нравственного ярма, от взора закона. Как же все стали похожи друг на друга…
– Я почти что уверена, что подлец встанет на дыбы, – продолжила Ветер. – Но ваша работа, наёмники, будет заключаться в поисках башни. В самом городе вы не задержитесь. Так что, пока будете в предместьях, посмотрите хорошие комнаты в трактире. Всё понятно?
– Да, госпожа, – бросил Ардира.
– Деньги на расходы я тебе дала, – кивнула Ветер. – Энард, в повозке два стяга, прикажешь развернуть их в предместьях.
– Как прикажете, миледи, – сказал Энард.
– Тогда отправляйтесь, – она перевела взгляд на Ринельгера. – Удачи тебе, кровавый чародей.
Он скупо улыбнулся. Внимание магистра льстило и вызывало недоумение: не такой уж известной личностью он был в Анхаеле. Быть может, Ветер оценила его научно-магические изыскания, но говорить о них не желала. Ринельгер и не настаивал. Как сказала Кассия, это их исследования.
Энард дал команду отправляться. Путь предстоял неблизкий – Арецетова Рожь пусть и была равниной, но делала путников, решивших срезать дорогу по ней, лёгкой мишенью. Первые два дня, пока ландшафт позволял скрыться под саваном алой ночи, на привалах разжигали костры, но когда все природные укрытия закончились, пришлось заворачиваться в плащи, чтобы согреться, и порою спать прямо в седле.
Всю дорогу Ринельгер ждал видения – новой страницы из прошлого Зериона. Делать выводов никаких он не решался: слишком мало, весьма заманчиво – можно было нафантазировать невесть чего. Ещё в 36 году Века Слёз, его последней весной ходили слухи, что Святое Воинство отправило часть солдат вглубь леса Маредор. Зачем, легионерам не рассказывали. А Зерион… он почти ничего говорил о прошлом, особенно о Сердце Маредора.
Арецетова Рожь закончилась спустя четыре дня пути, оставив наипаршивейшие впечатления. Часто моросил слабый дождь, яда в котором еле хватило бы пробить молодую кожу стянувшегося шрама, но холодные ветры, бившие со всех сторон, изрядно испытали нервы каждого. Приходилось сложно, по вечерам Ринельгер делал обход по гвардейцам и отряду, чтобы разогнать в их жилах кровь для тепла. Знания из анклава и чары Ирмы помогали разогревать чаны с чаем на привалах, а в пути все грелись, периодически прикладываясь к флягам. Еды было мало, и охотиться никто не торопился.
Грязи же в Ржи оказалось по колено – повозка ломалась так часто, что гвардейцы ругались с Энардом, пытаясь убедить её выбросить. Частенько встречались дикие твари: от пугливых оленей и стаи волков до охотившегося крупного руха, который, впрочем, решил не связываться с большой группой солдат. Всё изменилось с выходом на тракт: теперь следовало бояться только отрядов Рубинового Войска да групп Святого Воинства, но, к счастью, встретить их было не суждено. Остаток пути прошёл спокойно.
Город зловещей тенью застыл в алой ночи и, окружённый низкой стеной, издалека казался безжизненным, но лишь на первый взгляд, пока печальным звоном не отзывались в толстых башнях-тенях крепости префекта колокола. Ринельгер ожидал увидеть второй Кеинлог – полузаброшенный, охраняемый сотней головорезов какого-нибудь местного царька, – но, к своему счастью, ошибся. Город, конечно, не цвёл, однако не напоминал кладбище цивилизации, и живые предместья с работающей лесопилкой, пожиравшей остатки леса, и блуждающими по своим делам горожанами были тому свидетельством.
У ворот повозка остановилась. Ринельгер приподнялся в седле, чтобы разглядеть, что творится впереди – отряд шёл в конце группы. Кто-то из гвардейцев, ругаясь, подвёл коня к повозке, залез туда и вытащил два штандарта: красный с чёрной драконьей головой Архилиоса, знамя империи, и чёрный с драконьим черепом. Чародей выпрямился, с дрожью обнаружив чью-то магическую энергию, повернулся в бок – мимо него на белом коне прошла Ветер. Она с усмешкой кивнула ему и направилась к началу колонны.
Толстый, усатый комендант с плешью на голове, одетый в доспехи легиона на два размера меньше, выглядел забавно, что, скорее всего, было злой шуткой интенданта Ветмаха. Когда к коменданту выехала Ветер, его лицо сменило надутую ухмылку на плохо скрываемый страх. Магистр что-то сказала, и толстяк быстро покивал и махнул рукой, пропуская новоприбывших гостей внутрь города.
– Как у вас дела? – Ардира подвёл коня к Ринельгеру, Ирме и Сенетре.
– Неплохо, – ответил Ринельгер. – Душу греет, что я скоро окажусь в тёплой кровати.
– Да, согласен, – он впервые улыбнулся за неделю. – Скоро уже нормально передохнём, из-за этого проклятого седла я задницы не чувствую.
– Разделяю твои чувства, командир, – усмехнулся Ринельгер.
Ворота со скрипом раскрылись. Их уже ждали – многочисленная стража выстроилась на площади и по главной улице. Она ограждала гостей от толпы зевак. Прибытие магистра Ветер встревожило горожан, забывших, что война Века Слёз до сих пор не окончена. Оствары собирались у края дороги, пропуская гостей, окружённых стражей Ветмаха, и их взгляды по большей степени были прикованы к Ветер и двум её гвардейцам, что вели коней по бокам от неё. Легионеры внимательно присматривались к народу – население Норзрины имели тесную родственную связь более с норзлинами, нежели с остварами, и эта провинция для лорда Каагара стала настоящим бедствием. Истории Века Слёз известны более десятка смены власти в Норзесилле, лояльной то Капитулу, то Святому Воинству.
Но горожане не проявили агрессию – скорее страх. Растерянные лица, тишина, бегущий, словно прилив, шёпот в толпе. Кто знал, что сейчас творилось у них в голове: давно народ Ветмаха не видел кого-то под имперским знаменем, присланного, быть может, из Рунайро, чтобы восстановить власть Капитула над городом. Хотя можно ли с уверенностью говорить, что Ветер исполняла волю молчавшей столицы, а не следовала только собственным целям, используя имперский протекторат?
Зазвенел колокол, и ворота в крепость префекта раскрылись. Стражи молчаливо провожали взглядами, полными разнообразных чувств, от презрения до мольбы, пришельцев. Ринельгер вспомнил, что префект ранее служил у Ветер легатом, а значит, большинство стражников города – бывшие сослуживцы солдат Мёртвого Легиона.
Ринельгер хорошенько рассмотрел крепость. Стены явно выше, чем городские, но территория, которую они окружали, была уж совсем маленькой: небольшой двор мог вместить максимум три таких повозки, какую привезли с собой гвардейцы. Сразу же четыре ступеньки широкого крыльца вели к основному зданию – маленькому дворцу, скорее напоминавшему поместье с тремя башнями, одна из которых служила колокольней, другая, как это обычно бывало, архивом, а третья – покоями префекта.
Ветер что-то сказала Ардире, тот попытался поспорить, но она жестом отрезала возможность её переубедить. Нахмурившись, командир развернул коня и подвёл его к отряду:
– Мы заходим вместе с магистром.
– Проклятие, – пробурчал Ринельгер. – Неужели нам и вправду необходимо идти на аудиенцию?
– Меня оно тоже не радует, – прошипел Фирдос-Сар, презрительно оглядывая стражников. – Бойцы здесь… солдаты, а не стражи.
– Наши лица ещё запомнят, – недовольству Ринельгера не было предела. Неделя в седле, и теперь приходится переться на всякие церемонии!
– Кому твоя наёмничья рожа нужна, чародей? – фыркнул Ардира. – Госпожа захотела, мы исполнили.
Никто не ответил. Фирдос-Сар сплюнул, вызывающе поиграл широкими плечами и присоединился к выстроившимся на свободном пяточке гвардейцам. Сенетра, натянув капюшон, последовала за ним, бледная и измученная поездкой. Командир тоже укрыл голову и занял место возле Энарда впереди строя. Ирма и Ринельгер встали у него за спиной.
– Приветствую вас, леди Ветер! – с крыльца сошёл оствар в легионерской кирасе. Глазами он пробежался по гостям, словно считая их количество.
– Кто со мной говорит? – магистр посмотрела на него свысока.
– Клемес Вилтор, миледи, – ответил он. – Капитан гвардии префекта Катилуса. Я обязан вас встретить и сопроводить. Возьмите с собой двоих, и милости прошу. Оружие придётся оставить.
Ветер развернулась к строю, поманила рукой Ирму и Ринельгера. «Умно», – подумал он: чародеям оружие не нужно. Они вытащили кинжалы с поясов, остварка даже достала кортик из сапога, тот самый, которым чуть не зарезала Зериона. Когда всё было готово, капитан Клемес отвёл их в тронную залу.
Префект – поседевший оствар, телосложение которого говорило о его славном воинском прошлом, ожидал их в приёмной зале, сидя на небогатом троне перед длинным столом, за которым собралась местная знать. Ветер предупредила о своём приходе. Человек, встретивший её, указал место в стороне, где расположили ещё один трон, по виду ещё хуже того, на котором восседал префект. Магистр села, по бокам от неё встали Ринельгер и Ирма. Чародей внимательно озирал знать, собравшуюся здесь, высматривая знакомые лица.
– Миледи, – встал Ройд Катилус, поднимая правую руку в знак приветствия, – мы рады принимать магистра Коллегии в нашем городе. Что привело вас сюда?
– Ты знаешь это, Катилус, – резко ответила Ветер. – В Ригальтерийской империи война. Уже как третий десяток лет. Мне нужны солдаты, Катилус – все, что у тебя есть.
– Миледи, – спокойно произнёс префект, – я не могу выполнить вашу просьбу.
– Мой приказ! – голос магистра было не узнать – из мягкого и страстного он превратился в жёсткий и режущий. – Не забывай, что Капитул в военное время ставит командующих легионами выше наместников провинций.
– Миледи, я ни в коем случае об этом не забываю, – протянул Ройд, внимательно разглядывая Ирму и Ринельгера, – но скажите, где тот Капитул и ваши легионы, когда у меня возле города действуют отряды Святого Воинства, а на юге собираются войска разбойников из этого вшивого картеля? И о какой Ригальтерийской империи идёт речь? Я не получаю никаких приказов даже из Норзесилла. Вот уже года три Ветмах живёт сам по себе, и вдруг приходите вы, миледи, и требуете у меня всех солдат, что охраняют город от разбойников и чудовищ.
– Ты, кажется, не услышал, Катилус, – проговорила Ветер, – но это был приказ. Невыполнение приказа карается смертью.
– «Смертью», – паршиво улыбнулся Ройд. – Вы не в том положении, чтобы так со мной говорить. Мне уже известно количество ваших войск, ваши возможности. Вы не та, что прежде, Ветер. А вот Триумвират, с которым вам хватило ума поссориться, контролирует всю торговлю, все наёмничьи и разбойничьи банды в северных провинциях. После того, как они разделаются с вами, миледи, их путь будет лежать в Ветмах. И что же тогда нас защитит, если вы лишите город его главного щита – нейтралитета? Вынужден вам отказать в помощи, Леди Ветер. Но мы рады принимать таких почётных гостей в нашем мирном и процветающем городе.
Ветер не сказала больше ни слова, и в зале наступила полная тишина, а воздух пропитался напряжением. Ринельгер еле сдерживал себя, чтобы не показать на лице изумление: он совсем не ожидал, что префект какого-то городишка позволит себе в таком тоне говорить с одной из самых могущественных чародеев Цинмара.
На маске Ветер ураган рвал и метал – казалось, будто вот-вот поверхность треснет, и он вырвется на свободу, разорвав всех этих надутых аристократишек. Магистр же не подала виду. Она медленно встала и направилась к выходу вместе с отрядом.
– Ты ещё пожалеешь, Катилус, – бросила напоследок магистр голосом, которым жрецы отправляли покойников в последний путь.
Она жестом приказала гвардейцам седлать коней. Ардира и без того мрачный, нахмурился, став похожим на моржа. Никто из стражи на пути не встал, и колонна покинула крепость префекта.
– Что ж, вы были правы, госпожа, – протянул командир.
– Да неужели? – Ветер еле сдерживала злость.
– Как-то слишком смело он говорил, – протянул Ринельгер. – Что-то здесь не так. Все его россказни о нейтралитете – блеф.
– Поражаюсь твоей проницательности, чародей, – сказала Ветер более лёгким тоном. – Кое в чём я допустила просчёт. Триумвират уже давно доит Ветмах, и Катилус, нравится ему то или нет, у бандитов на коротком поводке. Ещё и отряды Святого Воинства… не могут же они без покровительства свободно разгуливать в окрестяностях.
– Святое Воинство, – повторил Ардира. – Очень много солдат из Святого Воинства теперь служат Аорину. Скорее всего, «свободные» отряды подчиняются ему.
– Прекрасно, – бросила магистр.
Город постепенно затихал, и на улицах почти не осталось горожан. Ветер увела солдат с главной улицы в какой-то, судя по изобилию больших поместий, богатый квартал города. Там она повела коня медленнее, что-то высматривая.
– Миледи! Миледи!
Колонна остановилась. Энард сложил руку на меч и загородил дорогу к магистру. Ринельгер развернулся в седле: к ним бежал светловолосый юноша, крупного норзлинского телосложения.
– Что тебе нужно, мальчик? – спросила Ветер.
– Господин Анахет велел вам доставить это, – он отдал запечатанный свиток в руку капитану гвардии. – И просил передать, что у вас есть в городе друзья, но врагов остаётся больше.
Юноша поклонился и убежал. Энард протянул письмо Ветер, и магистр его спрятала под мантию.
– Город прямо-таки теперь завонял родным Святым Воинством, – фыркнул Ардира, всё ещё глядя в сторону, куда убежал гонец. – Они же нас могут чикнуть в любой момент… послать десяток убийц.
– Или разогреть толпу, – сказал Ринельгер, ещё раз подсчитывая легионеров магистра.
– Отряд наёмников, – усмехнулась Ветер, – сколько ситуаций похуже вы прошли?
– Ровно столько, госпожа, сколько нужно, чтобы стараться больше в них не влипать, – мрачно ответил Ардира.
– Испачкать руки всё же придётся, – протянула Ветер. – Заходите в гостиную, слуги нальют вам горячего чая, пока я буду говорить с тобой, командир. Объясню тебе задачу. А потом скройтесь от любопытных глаз.
– Как прикажете, госпожа.
Она остановила коня перед невысокой оградой очередного поместья. Прошло немного времени, и решётчатые ворота открылись, к ним выглянул оствар в стеганной куртке. Он поклонился магистру и широко раскрыл проход.
– Организуйте первый патруль, – сказала Ветер офицеру, – остальные пусть отдохнут.
Двухэтажное поместье принадлежало Капитулу, имея статус имперской собственности, используемой для того, чтобы размещать высокопоставленных гостей. Ринельгер это знал, потому как немного был знаком с законами системы местного самоуправления – даже если городок являлся самым захолустным, префект обязан выделить землю для чиновников или командующих, напрямую исполнявших волю Капитула.
Как же было приятно наконец переместиться из седла на стул с мягкой сидушкой! Прислуга, две молодые девочки, подали крепкого и горячего чёрного чая. Ринельгер мог бы попросить добавить туда чего-нибудь покрепче, но отряд ждал славный ужин в трактире, и чародей не стал начинать его заранее.
Ветер и Ардира ушли наверх, гвардейцы же, разделившись, разбрелись кто на посты, кто в спальни для стражи. Повозившись вокруг стола, слуги тоже покинули гостиную залу, оставив отряд одних.
– Клянусь богами Великой Пустыни, – отметил Фирдос-Сар не без удовольствия. – Скоро нас всех перебьют.
– Опять трясёшься за свою задницу, сарахид? – начала Сенетра. – Ставлю сотню миртил серебром, что подохнешь из нас всех последним.
– Хорошо бы, пташка, – размял шею Фирдос-Сар. – Только вот обычно целятся в вас, а попадают в меня.
– Это потому что ты здоровый как лось, – хохотнула Сенетра, отхлебнув из чашки, и откинулась на спинку стула. – Охо-хо-хо… как хорошо!
Она освободила шею и верхнюю часть груди от одежды, глубоко вздохнула и закрыла веки. Ринельгер тихо цокнул – выглядела рунарийка болезненно, паршиво. Бледная, исхудавшая, вокруг глаз – широкие чёрные круги. Она будто живой мертвец, поднятый некромантом.
– Проклятие, – бросил чародей. – Нужно бы вас осмотреть…
– Не грузись, чародей, – поднял широкую ладонь Фирдос-Сар. – Расслабься…
Ринельгер пытался – не давало покоя будущее. После стольких лет забвения в затерянных лагерях и поселениях берегов Внутреннего моря, отряд наконец-то вылез на что-то интригующее.
– Кстати, – протянул Фирдос-Сар. – Где та сраная шкатулка, которую мы нашли в Лисьей Бухте?
– Шкатулка? – вдруг оживилась Ирма.
«Шкатулка», – Ринельгер выругался про себя. Он совершенно забыл про неё. Кажется, её куда-то спрятал Зерион, скорее всего – в сумку, что осталась под завалами в пещере на Пустынном берегу.
– Чего ты о ней вспомнил, Фир? – не открывала глаз Сенетра.
– Захотелось себе новые сапоги прикупить, – ответил сарахид. – Могли бы её тут на рынке какому-нибудь тупице загнать. Помнишь, как мы с тобой продали окаменевшую луковицу тому крестьянину под видом амулета?
– Да-да, – рассмеялась Сенетра. – Зериона пришлось долго уговаривать заколдовать её… а этот придурок: «она точно волшебная»?
Фирдос-Сар громко расхохотался.
– Что за шкатулка? – шепнула Ирма Ринельгеру.
– Нашли с кораблей, – Ринельгер убрал улыбку с лица. – Была под магическим замком.
– И где она теперь?
– А зачем тебе…
– Отряд, на выход!
Их прервал командир: Ардира быстро спустился по лестнице и, не глядя на соратников, направился к выходу. Ринельгер вздохнул – так не хотелось покидать тёплую гостиную, но тон командира, полный нетерпения, не оставлял шанса спорить.
***
– Сандрия!
Антониан чуть ли не пинком открыл дверь в комнату сестры: эмоции сейчас взяли над ним вверх, и ему не терпелось рассказать ей то, что увидел. Белокурая девушка лежала под одеялом и на брата отреагировала грязной руганью. За годы вместе он успел привыкнуть к тому, что ругается она похлеще крестьянского мужика, и не обратил на это никакого внимания.
Сандрия заёрзала, её лицо налилось краской:
– Чего ты так орёшь, демон тебя возьми?
– Ветер в Ветмахе.
– Что? Уже?
– Ага, – Антониан смекнул, чем занималась его сестричка в комнате одна. – Одевайся. Эриганн из Ласанны ждёт.
Он захлопнул дверь и спустился вниз. Таверна была битком забита постояльцами, многие из них обсуждали прибытие магистра с таким малым количеством легионеров. Народ, сначала воспринявший эту весть со страхом, успокаивался, делая вывод, что власть империи, наконец, возрождается в провинции. И никто не знал, что агенты Святого Воинства сделали первый ход пару недель назад.
– Налей пинту, Сев, – Антониан сел на стул за стойкой и выложил пару медяков.
– Как обычно? – спросил кабатчик. Юноша кивнул. – Слыхал, магистр приехал в город.
– Я даже на это успел посмотреть, – Антониан через силу улыбнулся. Радости эта весть доставляла ему немного.
– Мир пришёл, – Сев поставил пинту перед ним. – Глядишь, скоро в Рунайро придумают, как с небом проблемку решить. Ещё и Воинство это проклятое добить… но запахло миром, а?
– Не знаю, приятель, даже не знаю…
Сева кто-то окликнул, и кабатчик потерял к Антониану всякий интерес. Когда Сандрия, напялив на себя доспех, наконец спустилась, он уже подумывал брать вторую пинту. Времени оставалось мало, и они покинули таверну. Улочки Ветмаха опустели достаточно, чтобы без лишних глаз свернуть в Квартал Фонарей, где расположились богатые поместья, часть из которых лишилась своих хозяев ещё в Век Слёз. В одном из таких скрывались люди господина Эриганна.
– Керн, это мы, – сказал Антониан, когда они перелезли через ограду и увидели приближающийся силуэт.
– Шевелись, господин ждёт, – бросил норзлин, пряча топор за пояс.
Антониан и Сандрия обошли фасад поместья и добрались до потрескавшегося крыльца. Юноша вздохнул – всё, что он видел, лишь иллюзия. Парадная освещалась золотистой люстрой, красный вычищенный ковёр вёл в гостиную залу, где за столом собрались при свете сотен свечей сам знаменитый Эриганн из Ласанны и его подельники, из которых Антониан знал только Мария, кригаалена с изуродованным недавно шрамом на лице.
Их предводитель – чародей иллюзий и бывший адъютант какого-то там магистра – вроде бы, если память юноше не изменяла, самой Ветер, светловолосый оствар с редкой сединой, в бывшем наверняка первый парень на «деревне», ныне же и его лицо пересекал шрам по правому глазу, скрытому чёрной повязкой – сидел будто бы на светской пирушке, вертя в руках шкатулку из красного дерева. Марий же, заняв место подле, напротив другого, черноволосого, чародея, развалился в непринуждённой позе, закинув ноги на левый подлокотник. Он снял повязку, обнажив до сих пор красные рубцы, представлявшие жуткое зрелище. «Магия, как же она опасна», – подумал Антониан, приветствуя кригаалена и его господина.
