Текст книги "Печать Древних (СИ)"
Автор книги: Johann Walcvur
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)
– Наконец-то, пришли, – махнул рукой Эриганн. – Что-то вы не торопились. Неужели вам больше не нужна моя поддержка?
– Мы прибыли, как только смогли, господин Эриганн, – сказал Антониан. – Магистр Ветер в городе.
– Да знаем уже, – бросил третий чародей по имени Деглас. – Мне довелось послушать, как она напускала пустые угрозы на нашего дорогого префекта.
– Ветер давно вставляет мне палки в колёса, – сказал Эриганн. – Да сядьте уже!
Брат и сестра повиновались. Антониан проглотил ужас перед этим человеком, и тому виной не только его истерзанное лицо – он просто-таки излучал злобу. Деглас с непринуждённым видом поднёс кубок к губам, отпил и потянулся к винограду. Марий взял столовый нож и с деловитым выражением лица проверил его остроту.
– Но она стала другой, – Эриганн продолжил, мрачно взглянув на занятие кригаалена. – Раньше магистр была тупой воякой, зажатой в силках правил, чести и законов империи. Тведолобой сукой… Статусом и влиянием она явно прикрывала свою фригидность. Но сейчас… кхм, – он исподлобья посмотрел на Антониана и Сандрию. – Пока что мои войска только-только добрались до Кеинлога и осматривают то, что осталось от Каменщика, я не могу бороться с Ветер на равных. Придётся действовать осторожнее…
– И мы вам нужны, чтобы убрать её? – Антониан был готов схлестнуться даже с драконом Мощи, чтобы не лишиться протектората.
– Это магистр Коллегии, – небрежно ответил Эриганн, – от тебя и места мокрого не останется от её простейшего заклинания, да и легионеры у неё не прыщавые мальчишки. Дело тут такое, Антониан… Вместе со своими солдатами Ветер притащила телегу.
– Да, – кивнул Марий, и все трое чародеев переглянулись, – я видел там множество вещей и почувствовал силу, которую уже чуял, – он осёкся, посмотрел на господина.
– Разузнайте, сколько у неё точно людей, – закончил Эриганн. – Что они могли с собой привезти. И наёмников… с ними следует покончить.
– Там кровавый чародей, – Марий встал. – Он должен мне кое-что…
– Начинается, – выдохнул Деглас.
– Успокойся, кригаален, – отрезал Эриганн. – Ты мне нужен для более важных дел, чем схлёстываться с вонючими ренегатами из Рубинового Войска.
– Сколько их? Как нам на них напасть? – Антониану всё меньше хотелось лезть на рожон.
– Пятеро, судя по всему, – произнёс Эриганн. – Рунарийца из семейства Деллан они потеряли, к счастью. Прибавилась девчонка… её, кстати, необходимо взять живой… Я дам вам людей, Антониан. Сделайте всё, как надо. Каштановолосую девку убивать нельзя. Сделайте это, но успех всего равно не окупит того, что я тебе пообещал. Надеюсь, ты понимаешь?
Антониан проглотил это. Ему был жизненно необходим протекторат влиятельного человека, если он хотел претендовать на престол в Норзесилле, городе его деда. Он, имперский наместник, верный клятве человек, не одобрил бы, что его внук бегал на побегушках у ренегатов и интриганов. Сандрия тоже не разделяла путь, по которому решил двигаться брат, но что ей? Она даже ни разу не видела Норзесилл, этот воистину северной красоты город. Антониан был готов на всё, лишь бы вернуться. Вернуться как правитель.
Телега, пять наёмников, каштановолосую женщину доставить сюда. Антониан и сам видел её – ничем непримечательная странница; сложно сказать, что она наёмница. Чем она могла заинтересовать Эриганна? Нет, это не его дело. Юноша лишь хотел быстрее закончить сделку, хотел быстрее получить то, что принадлежало ему по праву.
– Хорошо, – сказал задумчиво он. – Мы что-нибудь придумаем.
– И поживее, Антониан, – проговорил Эриганн. – Разберитесь со всем к вечеру.
Юноша поклонился.
– Лицедей скоро начнёт рвать и метать, – лениво размял шею Эриганн. – Срок якобы истекает в следующем месяце. А Ветер только и делает, что ставит палки в колёса. У нас хотя бы появился один из компонентов…
– Который, впрочем, мы не можем достать, – буркнул Деглас. – У меня совершенно закончились идеи, как открыть эту проклятую шкатулку.
– Лицедей что-нибудь придумает, – фыркнул Эриганн. – Только выскажет, что мы много времени потратили впустую на Путеводитель…
– За срок братья ничего не говорили, – ответил Марий. Кажется, чародеи потеряли всякий интерес к гостям. – Гермильяр с двадцатью лучшими воинами будет в предместьях только через два-три дня…
Сандрия взяла Антониана за плечо, кивнула в сторону выходу, где их нетерпеливо ждал Керн, чтобы выставить за территорию поместья.
***
Муниципалитет гудел, и всё началось с самого утра, когда на городской совет прибыл Ройд Катилус. Аристократы вцепились в него с порога, часть (правда, меньшая) с гневными упрёками из-за чрезмерной, как им казалось, враждебности к Ветер, часть – с многочисленными и порою бессвязными расспросами, касающимися не только последних новостей, но и хозяйственных вопросов. Клемес, капитан гвардии, принялся даже расталкивать представителей знати, за что, естественно, получал пустые угрозы и чуть ли не змеиное шипение.
Ройд смеялся в душе. Себя он причислял к новой, военной аристократии: начиная с центуриона в легионе, Катилус встал во главе города, пусть и не самого крупного, но всё ещё пытающегося жить так, как будто нет никакой алой ночи.
В каменном зале с большим камином, не способным, однако, обогреть комнату, собирался городской совет. Дубовый стол, видавший века два, тринадцать стульев с высокой спинкой; в полном составе муниципалитет собирался раз в месяц, но в этом – уже во второй. Знать разбежалась по местам: наиболее богатые и влиятельные стремились сесть поближе к префекту, часто доводя споры за стулья чуть ли не до драки. Лишь один из их числа, Ганард Анахет, аристократ старой закалки, вёл себя достойно, но с ним у Ройда не нашлось общего языка, и тот ушёл в этакую колонну недовольных, собрав вокруг себя ещё троих.
– Доброго утра, господа, – поприветствовал совет Ройд. – Не будем любезничать, давайте сразу к повестке дня.
– Господин префект, магистр Ветер в городе, – встал один из аристократов с весьма причудливой причёской, делающий его голову схожей с луковицей.
– Я знаю, господин Енеца, знаю, – бросил префект небрежно. – С ней вчера довелось пересечься в приёмной зале моей крепости.
Никто попытку сострить не оценил, и Ройд пробежался пальцами по гладкому столу.
– Господин префект, – произнёс спокойно, с привычным холодком Ганард. Ройд еле заметно поморщился. – Как имперские подданные, мы должы были оказать магистру любую помощь, какую только она запросит.
– В условиях войны, – ответил Катилус. Он готовился к таким речам. – Тогда мы должны оказывать помощь и подчиняться. Но войны более нет. Нет ни войска мятежников, ни легионов, нет приказов из Рунайро и Норзесилла, а у Ветер нет депеши с печатями Капитула. Понимаете, господин Анахет, к чему я веду?
– У Ветер Мёртвый Легион, – парировал Ганард. – А в Эливии собирается войско наёмников и бандитов. Вы, между тем, господин префект, уже нашли себе друга, я правильно полагаю? Город заполонили дезертиры, контрабандисты и спекулянты.
Ройд замер, смерив аристократа испепеляющим взглядом. «Это я, и только я удерживаю город от ужаса, что схоронился за его стенами», – так и хотелось швырнуть в лицо старику эти слова. Но префект удержался, снова надел маску безразличия и сказал:
– Мой друг не требует войск, господин Анахет. Только рынок для сбыта товаров и услуг. Надеюсь, вы понимаете, почему я не отдаю солдат на сомнительные цели якобы имперских командиров. Ведь если бы не они, Ветмах давно бы превратился в мёртвый город, которых десятки в Эливии. Моё последнее слово, – он встал. – Магистр будет нашей дорогой гостьей, как имперский вестник, но не более. Она и её легионеры подчиняются закону Ветмаха. Любые сношения с ней у меня за спиной будут считаться изменой и караться соотвественно. А теперь я ухожу, господа. У меня ещё много работы.
Это победа: никто и рта открыть не посмел. Ройд Катилус здесь закон. Префект, удовлетворённо улыбнувшись, обошёл стол с притихшими аристократами и спешно покинул муниципалитет, пока кто-нибудь бы не попробовал продолжить бессмысленную дискуссию. Его карета до сих пор ждала у самых ступенек.
– Клемес! В крепость!
***
Ночью Ринельгеру снова приснилась Нелла и загадочная башня, скрытая среди великолепных древних дубов. На этот раз девушка, передохнув, наутро словно пришла в себя и поспешила убраться от пустыря, где ещё ночью к небу тянулась зубчатая чёрная башня. Во сне Нелла бежала обратно к Рее, но затерялась. Страхи терзали её – и Ринельгера, который в этих сновидениях становился с ней единым целым. Когда она умылась в холодной воде и осмотрелась, ей открылся вид на далёкий Ветмах, стены которого еле заметно выделялись на фоне редкого леса. Ринельгер запомнил ещё одну деталь – Нелла забрала серп, что был частью двери в прошлом сновидении, и девушка, если чародей не ошибался, сама не замечала, что тащит его в правой руке.
Заселение в трактир отряд почти не отметил – пару пинт, сытный ужин да сон. Потому утро оказалось не столь паршивым. По привычке Ринельгер начал день с того, что обследовал соратников, особенно Сенетру – он нащупал жар, её организм ослабел совсем чуть-чуть, и медленно подступал главный недуг, энергетическое голодание.
Отряду выделили отдельную комнату, небольшую, за двойную цену, где можно было обсуждать приказы и задачи, не боясь быть подслушанными.
– У госпожи есть круг аристократов, что поддержат её, – говорил Ардира, пока Ринельгер в задумчивости разламывал хлеб и пододвигал миску с яичницей. – Так что от политики мы избавлены, слава богам. Нам нужно искать башню.
– И где мы, мать её, будем искать вашу башню? – возмутился Фирдос-Сар. – Будем искать в окрестностях, пока не поймаем какую-нибудь здоровенную тварюгу?
– Нет, – Ардира закурил. – Сначала пройдёмся по городу. Соберём слухи, поспрашиваем.
– Мне снилась башня, – сказал Ринельгер. – В дубовой роще, на берегу Реи. Оттуда видно Ветмах, даже в ночи.
Ардира пожевал челюстью, затянулся.
– Значит, спрашиваем о дубовой роще, – проговорил он. – О ней и о Рубиновом Войске. Скажу вам прямо, бойцы, я собираюсь вернуться туда. Своих мы не убивали, почти… но Каменщик первым начал. Платили нам хорошо, уважали. Незачем терять такое покровительство. В общем, задача ясна? Соберём слухи, рассказы. И будем думать, что делать дальше. Собираемся после захода солнца у магистра. Отчитаемся сразу.
Рыскать в поисках сведений, отслеживать жертв и убивать их отряду приходилось в половине выполненных за четыре года заказах, и опыта они, слава богам, имели предостаточно. Командир решил разделиться: в одиночку отправил Ринельгера, сам вместе с Сенетрой, а к Фирдос-Сару прикрепил Ирму – из сарахида следок совсем никакой, потому как привлекал внимания он ого-го, но на ошивающуюся рядом девчушку никто не посмотрит, разве что те, у кого давно не было женщины, но для таких случаев в нескольких шагах будет Фирдос-Сар.
Ринельгер доел завтрак медленно и ушёл на выполнение задачи последним. Ардира и Сенетра отправились рыскать по страже, уж они-то имели в запасе кучу баек и городских легенд. Командир облачился в привезённую утром гвардейцем форму легионера, чтобы лучше находить общий язык с вояками Катилуса. Фирдос-Сар оделся в привычные одежды: шаровары, потрёпанную куртку, обвешанную ремнями – ему скрываться под личиной кого-то другого было бесполезно. Ирма накинула простой сарафан и завязала платок на голове, прихватив полную корзинку выпечки, что заготовили на кухне поместья. Они собирались обойти рынки, ростовщиков и таверны в западной части города. Ринельгер же замаскировался под странствующего воина, приняв роль давешнего дезертира, подрабатывающего наёмником-одиночкой. Ему достались особенно притягательные места: бордели и таверны восточного Ветмаха.
Задача для Ринельгера оказалась более чем лёгкой: в первой же таверне под названием «Дырявая бочка» он узнал, что всего в Ветмахе пять гостиниц, две из которых оставались за чародеем, и порядка трёх борделей, из которых только один работал с разрешения властей. День Ринельгер, в сущности, проболтался в тавернах, подслушивая разговоры, иногда с большой неохотой вступая в них сам. Всё, что он узнал, это городская легенда о загадочном убийце из предместий да беседы о прибытии Ветер в город и об одобрении горожанами присутствия имперского магистра. Сведения скудные, но, быть может, госпоже они поднимут настроение. Раза три в «Пьяном отшельнике», что находилось почти у восточных ворот, в трущобах, на него поглядывала служанка – черноволосая девка с большими выразительными глазами, казавшаяся ему до боли знакомой.
– Вам бы расслабиться, – под вечер она, наконец, заговорила с Ринельгером. – Выпили уже столько, а так напряжены…
Девка не знала, что большую часть этих помоев чародей испарял заклинанием, лишь изредка попивая, чтобы ещё раз удостовериться, что ни за какую монету он не выпьет пинту эля целиком.
– Хорошо бы, – Ринельгер изобразил слегка пьяного. – Только что расслабляет лучше, чем женщина, а?
Он понял слишком поздно – его слова прозвучали явным намёком. Девка отряхнула сарафан, оглядевшись на кабатчика, и еле заметно улыбнулась.
– Ещё часик, господин, – тихо произнесла она и развернулась на кухню, поигрывая бёдрами.
«Командир с меня шкуру снимет, а магистр её высушит, – подумал Ринельгер, провожая взглядом девушку. – А и демон с ними, всё равно я ничего стоящего так и не узнал. Да и с женщиной не был уже очень давно. С Анхаела ещё».
Час прошёл невообразимо долго, Ринельгер даже допил последнюю пинту полностью, не уничтожив магией ни капли эля. Девка накинула на себя серую шаль, попрощалась с кабатчиком и подошла к Ринельгеру.
– Пойдём в укромное место, – прошептала она. – Я знаю одно, за углом.
Ринельгер задумчиво кивнул, поднимаясь. Отличнейшая ловушка, если посудить, особенно, если эта девка состояла в Рубиновом Войске. Чародей оставался настороже всю дорогу, чувством крови проверяя не увязался ли кто за ними. Но всё было чисто. Девка действительно отвела его за угол таверны, к старому сараю с замком на двери. Девушка достала ржавый ключ, открыла его и поманила за собой.
Они зашли внутрь, тьма стояла такая, что Ринельгер пару раз споткнулся, выругавшись. Девушка рассмеялась, что-то сказала и зажгла маленькую свечку на старом, но крепком столе. На нём, кроме свечи, лежала потрескавшаяся глиняная миска с ржавыми гвоздями, расстеленный кусок серой ткани и чуть заметно торчало лезвие серповидного меча, знакомого Ринельгеру по сну.
– Вы не подумайте, господин, – сказала девушка, – я таким занимаюсь редко. Всем нужны деньги… а вы мне ещё и понравились.
Она ловко развязала верёвки сарафана, сбросила его, пока Ринельгер пристально смотрел на меч.
– Что-то не так, господин? – спросила девушка.
Её худенькое бледное тело подрагивало от холода. Чародей перевёл взгляд на прекрасные маленькие груди, во рту скопилась слюна. Как же он изголодался по женскому телу!
«За клинок спрошу потом, – подумал Ринельгер. – Сначала дело».
Он расстегнул ремень с мечом, и стук железного кончика стал последним, что он услышал. Шёпот, снова этот демонический шёпот. Ринельгер растерялся, но, словно повинуясь инстинкту, продолжал возиться с плащом. Девка притянула его к себе, помогая раздеться. И вдруг шёпот превратился в пение – красивейшую мелодию, между строчками которой прозвучала, будто приказ, фраза: «Ver dis rauh!» Слова заняли его разум, он сам не заметил, как схватил левой рукой рукоять меча, обхватил второй и обрушил лезвие на голову глухо вскрикнувшей девушке. Сталь была крепкой и демонически острой, Ринельгер прочувствовал, как она рвала кожу и расколола череп.
Чародей не слышал, как простонала черноволосая девушка; тяжело дыша, он повалил её на бок – со звоном разбилась упавшая на пол миска и разлетелись гвозди – и вырвал меч из головы. Какой же он был короткий, словно мясницкий нож! Пение стало ещё отчётливей, когда ручеёк свежей крови, пропитав волосы, потёк на стол. Ринельгер поднял оружие, сжал его и, не помня себя, вспорол девушке горло. Кровь заливала стол, дрожащими пальцами чародей притянул струйки к себе. В глазах вспыхнул свет, и наступила абсолютная темнота.
***
Антониан и Сандрия долгое время сидели в засаде, скрываясь в высоких кустах одного из поместий, ожидая удобный случай, чтобы проникнуть на территорию Ветер. Магистр куда-то отправила трёх солдат с большим сундуком и служанку; последнюю, видимо, на рынок, хотя лицо у той явно выдавало, что купить предстояло не что-то, а кого-то.
– Что-то она замыслила, – Антониан порой поражался тому, как он подмечивал довольно очевидные выводы.
– Наёмников не видно, – произнесла Сандрия. – Скорее всего, она их отправила подальше от себя.
– Сходи и поищи их, – протянул Антониан. – Найди каштановолосую девку… а потом за отрядом к Эриганну.
– Я? – Сандрия никогда не отличалась энтузиазмом в деле по возвращению Норзесилла. Ей было всё равно.
– Да, демон побери, ты! – Антониана это раздражало: будто бы он старается только ради себя. – Всё равно ты своими неуклюжими руками и ногами в поместье только мешаться будешь.
Сандрия обиделась, но препираться не стала. Антониан помнил, какой пухлой она была лет пять назад. Тогда он часто её дразнил, и она сильно злилась, угрожая, что отрежет ему голову, пока он будет спать. Но пять лет выдались голодными, особенно после потери матери в конце Века Слёз. Антониан заботился о сестре, а сестра старалась не быть лишней нагрузкой. Теперь они команда, правда, частенько друг друга не понимали.
Караул из пяти легионеров сменился. Свежая стража распределилась точно так же, как и прошлая смена: двое у парадной, один (скорее всего, офицер) у решётки ворот, а оставшиеся обходят территорию. Легионеров Ветер отобрала, видимо, лучших из своего войска: офицер постоянно провожал взглядом случайных прохожих, а его солдаты реагировали на каждый шорох. Алая тьма не позволяла Антониану более детально рассмотреть маршрут патрулирующих легионеров, как только они отходили от освещённой факелом парадной, сливались с сумраком.
Антониан не был готов следить за поместьем целый день и молил богов, чтобы они дали ему шанс. Но боги не славятся своим вниманием к судьбам смертных. За всё время ничего не изменилось, только один раз поменялся патруль. Ближе к вечеру Антониан, сильно уставший и потерявший последние капли терпения, прикидывал другие варианты проникновения в поместье. Должен был быть другой ход: богачи всегда готовят пути к отступлению, зачастую из своих домов они строят тайные выходы. С наступлением ночи, когда светло-алое небо почернеет, он сможет порыскать вокруг ограды. А воевать с наёмниками Ветер Антониану что-то не слишком хотелось.
Ещё неизвестно, как охраняется внутреннее убранство поместья: у чародейки из Коллегии здесь двадцать легионеров и несколько гвардейцев, плюс наёмники. Почему бы и самой магистру не поставить защитные чары? Идея с проникновением всё меньше нравилась Антониану – очевидное самоубийство лезть туда, чтобы узнать, что Ветер везла в повозке. Юноша замешкался: если он не выполнит задание, помощи от Эриганна в захвате Норзесилла ему не видать. Может быть, Сандрия что-то сумела узнать и уже вместе с бойцами перебила вшивых наёмников? Он не видел сестру целый день, и, признался он сам себе, сильно соскучился по ней.
Кто-то приближался. Антониан схоронился, затаив дыхание. По дороге, под светом фонарей поместья двигались пятеро – бородатый норзлин и каштановолосая женщина в сарафане подгоняли блондинку, а за ними шёл здоровый и словно высеченный из камня сарахид, а в его руках лежала без сознания тонкая бледная, что было видно даже в алом мраке, женщина.
– За что за мать твою? – присмотрелся Антониан. – Сандрия… проклятие…
Множество безумных идей пробежали в его голове. Юноша прикусил язык, размял шею и приготовился бежать на выручку. Безумие… но отдать Мёртвому Легиону сестру Антониан не мог.
– И долго ты уже тут сидишь? – холодная сталь лизнула его по щеке и прижалась к горлу.
***
Видение на этот раз оставило после себя головную боль, будто это Ринельгеру раскололи череп серповидным мечом. Снова башня, вокруг танцующие огоньки. Среди зубчиков мелькнула тень в балахоне, она нашёптывала на современном языке три слова: «семя», «клинок», «кровь». Существо было поглощено своим занятием: оно копалось в земле возле башни и повторяло без конца: «семя в начале пути, открыть сокровенное клинком, вылить кровь в бездну». Нелла испугалась и зареклась больше сюда приходить. Но призрачный зов, исходящий от тёмной башни, не отставал от неё до последнего часа жизни.
Ринельгер взглянул на дрожащий в его руках клинок. Догадка пришла сразу – на какое-то время он оказался одержим. Кем-то могущественным, древним и очень злым. Он перевёл взгляд на окровавленную Неллу, и его сердце сжала жалость, что почти сразу превратилась в злость. В злость к себе, к ней, к Ветер, к Эриганну. Могущество ли они преследуют или приняли роль адептов высших сил, пытающихся пробиться к ним через энергию?
Конклав, имперское духовенство, твердило, что высшим разумам, распылённым в Потоке, нет дела до судеб жалких смертных. И могущество обращалось лишь во имя поддержания стабильности энергии и гармонии в материально воплощённом мире. Боги-прародители, Лерон и Залас, дали Цинмару четверых детей, драконов-полубогов, что повлияли на живущих по-разному, но высшей целью для них всегда было установление равновесия между Порядком и Хаосом. Справились ли боги? Очевидно, что нет. Их могущество рассыпалось по неведанным причинам, корень которых лежал в землях доминиона Рунайро. Быть может, теперь-то им есть дело до смертных? Или Конклав с самого начала либо лгал, либо просто не знал истины…
В свободной руке Ринельгер зажёг пламя – как-то слишком легко это получилось, но и заклинание само по себе не являлось чем-то особенно сложным. Он поджёг сарай, и скоро к нему сбежится стража и зеваки, но к тому времени чародей уже вернётся в поместье. Вряд ли инцидент свяжут с присутствием магистра, а солдата-дезертира, коим притворялся Ринельгер, кто-то будет активно искать: таких в Ветмахе много.
– Зачем было её убивать? – голос судьи возник в голове. – Достаточно лишь капли крови…
Нет, не достаточно. Он был сам не свой, когда обрушил на Неллу клинок. И всё же, что помешает ему убить в приступе кого-то ещё? Сенетру или Ирму? Ринельгер отогнал страшную мысль. Усталость не позволяла осознать всю глубину совершённого. Он видел много смертей, они закалили характер, сделали его циничнее. Недостаточно. Зерион, Каменщик, Нелла… – список полнился.
Видение вывело из него остатки хмеля и сил, Ринельгер с полчаса добирался до поместья, свернув всего пару раз в проулки, чтобы замести следы, и вышел в квартал богачей. Всю дорогу он отгонял от себя всякую мысль, голова немного побаливала. Находясь уже у ограды резиденции магистра, чародей почувствовал на противоположной стороне возмущение энергии в чьей-то крови. Ринельгер присмотрелся к тому месту, не пытаясь даже скрыть, что он что-то обнаружил: алая ночь маскировала намного лучше, чем что-либо ещё. Чародей видел тёмные очертания поместья – именно оно, если он не ошибался, выделялось на фоне других тем, что хозяева совсем не тратились на услуги садовника.
Ринельгер нащупал меч, перешёл на другую сторону улицы и вынул его. Кровь до сих пор чувствовалась, шпион ничего не заметил. Позиция оказалось довольно примитивной, и поначалу Ринельгер подумал, что там просто-напросто прячется какой-то вор, однако, когда чародей подкрался сзади, он обнаружил лежащего на животе юношу, уткнувшегося в небольшом проём у корней куста. Юноша вдруг начал подниматься, и тогда Ринельгер приставил к нему меч, царапнув по щеке.
– И долго ты уже тут сидишь?
Юноша на выдохе вскрикнул. Сомнений не оставалось – шпион, только какой-то слишком неопытный.
– Я не слышу ответа, – Ринельгер сам не узнавал свой голос: резкий и скрипучий, больше похожий на голос Фирдос-Сара. – И руки подними так, чтобы их было видно.
Юноша помедлил, шевельнул правой рукой, и тогда чародей пустил в ход кровавые чары. Одно из последних заклинаний, что он вывел, слетело с его пальцев и парализовало шпиона. Ринельгер взял его за капюшон, дёрнул – тело полностью обмякло – и пнул его вперёд. Кусты росли на небольшом склоне, и юноша кубарем покатился на середину улицы. Командир патруля у ворот заметил это, свистнул, призывая одного из легионеров. Ринельгер вылез из кустов и медленно побрёл к шпиону, махнув рукой солдатам.
– Господин Ринельгер, – узнал его командир. – Это?
– Шпионил, – ответил чародей. – Занесите в дом, думаю, Ветер им заинтересуется. Кто-нибудь из моих вернулся?
– Все вернулись, – сказал командир. – Заноси его.
Легионер взял юношу под плечи и небрежно поволок. Ринельгер огляделся – больше никого подозрительного он не почувствовал.
В гостиной зале горели свечи и стоял ужин, но никого, кто бы мог есть, здесь не было. Ринельгер пропустил легионеров с пленником, огляделся.
– Чародей! – Ардира возник из коридора на лестнице. Вид у него был растрёпанный, точно он снова наскочил на стаю гарганкенов.
– Что случилось? – Ринельгер медленно направился к нему.
– На нас напали, – протянул командир, пробежав глазами по юноше, которого привязывали к стулу прямо в гостиной зале. – Сенетра ранена. Ты там нужен…
Ринельгер проскрипел зубами: этого только не хватало! Он хотел уже бежать наверх, как Ардира перехватил его локоть:
– Кто это?
– Шпионил за поместьем.
– Хорошо, – Ардира отпустил чародея. – Сейчас мы повеселимся… За моих бойцов враг платит большую цену.
Ринельгер оставил командира, бегом пересёк лестницу, наткнулся на служанку – девка поняла его сразу и отвела в гостевую комнату, где над кроватью склонились Фирдос-Сар и Ирма. Остварка держала Сенетру за руку, водила тряпкой по лицу, смывая грязь и кровь. Чары применять она, к счастью, не решалась.
Ринельгер молча подвинул сарахида, сел рядом с Ирмой, приложил палец ко лбу рунарийки. Мало энергии, очень мало. Туника была раскрыта, чуть выше груди торчал обломок стрелы. Чародей взялся за него, пустил чары, ощущая всю слабость, отчаяние и страх, сочившиеся вместе с кровью из раны. Он выдернул стрелу, откинул её.
– Скорее, – произнёс Ринельгер, обращаясь ко всем сразу. – Несите травы, настойки. Живее!
Вместе со служанкой комнату покинул Фирдос-Сар. Пока они копались, набирая всё, что было в закромах поместья, Ринельгер ножом разрезал ладонь, потянул собственную кровь к ране Сенетры – мало поможет, но это не даст ей погибнуть.
Фирдос-Сар принёс целый ящик, использовавшийся скорее для овощей, чем для лекарств. Ринельгер бесцеременно разбрасывал вокруг неё ненужные пузырьки и кошели с травами. Кое-что он всё-таки нашёл, смешал и залил рунарийке в рот.
– Проклятие, – прошептал Ринельгер, хватаясь за переносицу. – Рану я сейчас обработаю, но нужна мазь, особая, такой здесь нет, зато у меня в сумке есть.
– Она в предместьях? – сплюнул Фирдос-Сар. – Я сбегаю.
– Будь осторожен! – успела сказать Ирма, прежде чем Фирдос-Сар скрылся в тёмном коридоре.
– Принесите воды, – бросил Ринельгер служанке. – Тряпок, бинтов. И выпить. Стоимость всего я обсужу с магистром.
Наступила тишина. Чародей снова прикоснулся ко лбу Сенетры – кажется, ей стало немного лучше. Ей снова помогли выжить чары. Ринельгер ощутил остатки заклинания, пожравшего наконечник стрелы.
– Что произошло? – он повернулся к Ирме.
Остварка растерянно взглянула сначала на чародея, потом на Сенетру.
***
Таверна «Громовой Рог» стала последним местом, которое решили посетить Ирма и Фирдос-Сар. Большую часть дня они провели на рыночном форуме, слушая и расспрашивая о Рубиновом Войске и делах префекта. В целом, горожане оставались довольны властью Катилуса, а вот о картеле словно слышали впервые. Некоторые из купцов твердили, что в город заглядывали контрабандисты Серой Полоски, торгуя черномарой, чёрной жижой-накротиком, и поставляя кое-какие товары. Часто народ упоминал хозяина «Громового Рога», чуть ли не причисляя его к контрабандистам.
Фирдос-Сар слушал и запоминал, иногда отпуская похабные шуточки, а вот Ирме было абсолютно наплевать на задание. Она исполняла роль магической защитницы. Дела отряда остварка до сих пор не считала за собственные. У неё были иные планы. Но из всех сплетен да баек Ирму заинтересовал рассказ о загадочном существе с окрестностей Ветмаха.
– Точно говорю вам, господин, – говорил хозяин бакалеи. – Не что иное это, как призрак того чародея, который ещё в Век Гнева поселился рядом с Ветмахом да сгинул в конец эпохи. С тех пор по берегу ходит его неприкаянный дух вместе с блуждающими огоньками. Нападает на запоздалых путников, рубит их и сжирает али чего хуже. Некромантом был чародей, зуб даю. Всё искали его логово-то, когда Ветмахом правил старый Енесум, но впустую.
Более ничего интересного. Фирдос-Сар, подытоживая, выразился в самую точку:
– Этот пялит мужиков, та торгует собой – слухи, сплетни да сказки.
– А как же эти… – Ирма замялась. – Серые Полоски?
– Серые Полоски не такие нам большие друзья, Каштанчик, – махнул рукой сарахид. – И скрываются они… будто под шапкой-невидимкой. Ладно, пойдём, проверим одно местечко. Выпьем, поедим, а то меня уже блевать тянет от голода.
Усталость взяла своё, и Ирма без раздумий приняла предложение сходить в таверну за казённые деньги, выданные магистром для подкупов и личных расходов. «Громовой Рог» – вторая по величине таверна Ветмаха, и, в отличие от самой крупной, «Астарессы», позволила войти внутрь сарахиду и простой торговке выпечкой, которую, кстати, они умяли уже к полудню.
«Громовой Рог» под вечер была набита постояльцами сомнительного характера, и Ирма про себя поблагодарила Фирдос-Сара за то, что тот взял с собой секиру. Как только они вошли, многие обратили внимание на остварку и её необычного спутника. Фирдос-Сар знал, как себя вести в цинмарской гостинице, и, проигнорировав всех и всё, просто направился к кабатчику.
– Чем могу служить? – Сев с опаской рассмотрел гостей.
– Как тебя зовут, хозяин? – Фирдос-Сар расслабил костные наросты в попытке показать из себя добродушного посетителя. Ирма не сдержала смешок – получалось у него не очень.
– Сев, господин.
– Налей мне эля, Сев, а для Каштанчика что-нибудь сладкого, как она сама, – бросил сарахид. – И пожрать. Не слишком дорогого. Мы за тот столик, у камина.
– Дурная у него слава, – протянул Сев.
– Насрать.
Сказал, как отрезал. Кабатчик удалился выполнять заказ. Фирдос-Сар, сощурившись, пропустил Ирму перед собой, озираясь на других постояльцев, что теперь начали рассматривать его спутницу.
