Текст книги "Печать Древних (СИ)"
Автор книги: Johann Walcvur
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)
Темноволосая девка по имени Беллис принёсла пинты эля и виноградного нектара почти сразу, и уже потом жаренного цыплёнка. Фирдос-Сар голыми руками оторвал себе половину и жадно приступил к еде. Ирма ограничилась только ножкой, всё время рассматривая заведение. Большинство постояльцев носили оружие, а их мрачные, некоторые особенно похотливые взгляды часто скользили по ней и сарахиду. За всё время в «Громовой Рог» вошла лишь светловолосая воительница с почти незаметным, стёртым гербом орла на нагруднике – скорее всего, дезертировала и теперь подрабатывала наёмником, как и большинство тех, кто ушёл из войска, но не распрощался с мечом.
– Ещё эля, хозяин! – крикнул Фирдос-Сар. Ему было плевать – никто бы не осмелился даже втроём нападать на сарахида, только если все постояльцы объединятся, но, как заметила Ирма, они и друг друга не очень жаловали.
– Нам бы расспросить этого Сева, – проговорила Ирма, делая короткие глотки горячего нектара.
– Не думаю, что он сдаст нам поставщиков, – бросил Фирдос-Сар и вдруг широко раскрыл глаза. Его осенило. – Чтоб я рунарийцем стал… Рубиновое Войско не Серые Полоски… Хозяин! Подойди сюда!
Сев принёс пинты, и Фирдос-Сар подвинул к нему стул. Кабатчик сразу смекнул что к чему и с грустным видом подсел рядом.
– Слыхал я, будто Ветер с префектом повздорила, – начал Фирдос-Сар. На рынке уже вовсю судачили о том, что произошло в крепости, потому сарахид решил, что некоторые детали нечего утаивать. – Не догадываешься почему?
– Не имею представления, господин, – до Сева тоже доходили слухи. – Только додумываю сам.
– Ну, и?..
Фирдос-Сар вынул из кошеля серебряный миртил и положил на стол, прижав толстым пальцем.
– Думаю, – немного оживился Сев, – что он просто не хочет встревать в новую войнушку. Здесь уже несколько лет мирно, господин.
– Пошевели мозгами лучше, мужик, – Фирдос-Сар достал ещё одну серебряную монету.
– Хм… – замялся Сев, и сарахид подвинул к нему деньги. – Послушайте, господин, – он сказал тихо, – здесь уже как две недели понабралось гостей. Некоторые пришли в чёрных плащах, некоторые вооружённые до зубов. Я видел знаки Рубинового Войска. Аристократию медленно подкупают. Эти люди встревожены тем, что прибыла магистр Ветер.
Фирдос-Сар перевёл всё внимание на рассказ кабатчика, но Ирма продолжала незаметно оглядывать постояльцев. Воительница, что вошла последней, часто озиралась на них, сидя за стойкой и потягивая эль. Двери снова раскрылись, в таверну забежали четверо с оружием наизготовку. Светловолосая женщина сложила руку на меч, встретилась взглядом с Ирмой.
– Фир!
Остварка вскочила – заклятие ударило прямо в доспех воительницы, повалив её на стойку. Четверо наёмников добрались до столика быстро, расталкивая вскочивших со стульев постояльцев. Фирдос-Сар всегда казался Ирме слишком крупным для быстрых атак, он был огромен, мощен, но она представить себе не могла, что он может быть настолько стремителен. Секира просвистела над столом перед лицом Сева в мгновение ока, и голова первого же наёмника слетела с плеч и упала прямиком в потрескивающий пламенем камин.
Остальные опешили, но не отступили. Зазвенела сталь, Фирдос-Сар одним ударом выбил топорик из рук второго нападавшего и следующим разрубил ему грудь. Ирма пустила энергетический импульс в третьего наёмника – его тело перевернулось в воздухе и рухнуло на деревянный пол, жутко хрустнув костями. Сарахид взмахом секиры отсёк руку с мечом последнего и распорол ему шею. Поверженный чарами наёмник стонал, пытаясь пошевелиться; Фирдос-Сар подошёл к нему и с размаху расколол тому голову надвое, словно подгнившую тыкву.
– Неплохая разминочка, – прорычал сарахид, хватая за нагрудник женщину и готовя острую рукоять к удару.
– Подожди! – крикнула Ирма. – Давай её к нам, допросим. За это нам будут очень благодарны.
Женщина пришла в себя и, поняв, что её схватили, и, нахмурив тонкие брови, попыталась вырваться, но Фирдос-Сар прижал её к стойке:
– Успокойся, сука! Кто послал? Это все твои дружки?
Она взглянула на Ирму, потом, с ненавистью, на сарахида.
– Хочешь ещё раз на себе испытать мои чары? – вступила остварка. – Выкладывай!
– Вторая группа, – произнесла женщина. – На бородатого стражника и его напарницу…
– Где? – Фирдос-Сар надавил.
– У храма….
Храм в городе был всего один. Фирдос-Сар дёрнул пленницу на себя, ударил тыльной стороной рукояти, и она потеряла сознание.
– Может, командирша какая, – он взял её на плечо. – Пригодится…Ах, да, – буркнул сарахид, кидая на стол четыре серебряных монеты перед побледневшим лицом кабатчика. – За неудобства.
Он с ухмылкой оглядел молчавшую всё это время толпу, залпом допил эль, и они вместе с Ирмой покинули затихшную таверну. Улица встретила их вечерним спокойствием: большинство постояльцев уже пили, а горожане разбредались по домам. Фирдос-Сар тряхнул плечом с пленницей, гнусно хохотнул и свернул в проулок.
– Мы отличная команда, Каштанчик, – произнёс он.
Ирма улыбнулась, но сарахид этого не видел. Они пробежали несколько улиц, пока не вышли к храмовому комплексу – расписному зданию с двумя башнями, символизирующими Порядок и Хаос. Храм был словно высечен из горы: бурый, громоздкий, монолитный; от полного уродства его спасали только архитектурные причуды, вроде фасадов и колон. Символ, олицетворяющий разложившуюся веру империи. Ирма надеялась, что часовни аромерони никогда не станут такими же, как святыни Конклава.
На площади перед храмом заканчивался неравный бой: наёмники, тоже четверо, имели глупость напасть на облачённых в броню стражи Ардиру и Сенетру. На помощь пришли стражники, собралась толпа зевак. Фирдос-Сару пришлось расталкивать народ, чтобы добраться до ступенек, где умирали рубиновые наёмники.
На помощь отряду пришли несколько солдат префекта, а в руках командира лежала Сенетра с изумлённым лицом, чуть выше груди росло кровавое пятно. Фирдос-Сар еле унял крик, Ирма поморщилась. Ардира поднял голову, волчьими глазами оглядел окруживших его стражников и кивнул будто бы им, но его белесые глаза смотрели точно на соратников.
***
– Стража сопровождала Ардиру, – заканчивала Ирма, – пока он не скрылся от них в неосвещённом проулке.
– Бой, значит, вы не застали? – Ринельгер прикрыл уставшие глаза. День выдался долгим, сложным, но, кажется, сейчас он успокоился, наложив на Сенетру нужные чары. Скоро вернётся Фирдос-Сар с мазью, и тогда всё позади.
– Нет, – Ирма взглянула на рунарийку. – Но они нас выследили. Всех нас. Кроме, разве что, тебя.
Ринельгер повернулся к ней – остварка отвела взгляд. Нет, она не знала. Не могла знать. Или, быть может, лицо чародея всё выдавало. Он встал, подошёл к двери:
– Сарахид принесёт сумку, в ней флакон с фетезной мазью, подписан. Нанеси на рану Сенетре и пусть спит. Я распоряжусь, чтобы здесь поставили ещё одну кровать… буду присматривать за её состоянием.
Ирма ничего не сказала – ответов и не нужно. Ринельгер, словно во сне, прошёл по коридору и спустился в гостиную залу. За столом сидела Ветер и скучающе тыкала вилкой ужин, наблюдая за тем, как Ардира молча ходил вокруг пленника.
– Чародей! – оживился командир. – Сними чары с этого сукина сына!
Ринельгер выругался про себя: он совсем забыл снять паралич. Он махнул рукой, ослабляя контроль над кровью, и потянулся к кувшину с кубком на столе. Делая первый глоток вина, чародей отметил, что начал находить в такой власти некоторую радость. Мощь, о которой он мечтал всю жизнь, почти в его руках.
– Что с Сенетрой?
– Всё будет хорошо, – ответил Ринельгер. – Только восстанавливаться будет дольше.
– Ладно, – кажется, ответ Ардиру не удовлетворил. – Теперь займёмся мальчишкой. С вашего позволения, госпожа…
– Да, начинай, – Ветер устроилась поудобнее.
Глаза юноши приобрели форму блюдцев.
– Как зовут? – глухой удар в челюсть.
– Антониан, – простонал юноша.
Ветер отвернулась, видимо, разочаровавшись в пленнике. Ардира навис над ним, сжал стальной кулак: в пытках он мастер.
– А теперь расскажи мне историю, Антониан, – холодным голосом проговорил командир.
– Госпожа, могу ли я с вами поговорить? – сказал Ринельгер. – Наедине.
Ардира будет долго обрабатывать пленника. На них он получал самую лучшую разрядку, выплёскивая на головы всю злость и раздражение, копившееся у него днями, неделями, месяцами. Ветер, отделавшись от желания наблюдать за зрелищными пытками, ответила на предложение Ринельгера нетерпеливым кивком. Они поднялись в её покои, и магистр закрыла за собой дверь.
В центре комнаты была расчерчена круговая руна, на четырёх точках которой стояли постаменты с чёрными кристаллами. Ветер готовила портал. Магистр указала Ринельгеру на кушетку, сама же обошла руну и села на стул, сложив ногу за ногу. Чародей помедлил – портал был почти готов, оставалось лишь произнести формулу заклинания перемещения.
– Присядь же, – она сложила руки в замочек, облокотившись о стол. Ураган в маске медленно кружился и уменьшался, будто бы отдаляясь.
Ринельгер подчинился: сел и сложил руки на груди, собираясь с мыслями.
– Хорошая работа, – сказала Ветер. – Двое пленников, коим известно, где сидит этот проклятый пёс, Эриганн.
– Думаю, госпожа, о пленниках больше расскажет командир, когда закончит с мальчишкой.
– В самом деле, – она усмехнулась. – Удивительно, что вашим отрядом управляет норзлин. Но не моё это дело. Ты хотел со мной поговорить?
– Да, госпожа, – протянул чародей. – Насчёт моей соратницы, Сенетры. Я использовал кое-что из ваших запасов. Я поищу на рынке всё необходимое и пополню их. Но Сенетра пока не может ходить, ей нужен покой и моё внимание.
– Не стоит, я всё оплачу, – Ветер очаровательно улыбнулась. – Пользуйся всем, что тебе понадобится, – она устроилась поудобнее, – отрядный лекарь. Всегда главное – здоровье солдат. Но я видела твои записи, Ринельгер. И большая часть из них – совершенно не о врачебном деле.
Чародей сглотнул, в горле вдруг пересохло. И что ей сказать? Что экспериментировал и совершенно забыл об опыте некромантии? Капитул издал указ, ещё в 13 году Века Гнева, о запрете магии мертвецов, проклятий и хвори. Мнимым волеизлиянием Коллегии установился запрет в сознании чародейского сообщества на новые ветви магии. Нет, прямых не существовало, но всегда находились поводы отправить в темницу экспериментаторов.
– Мне нужно как-то защищаться, госпожа, – произнёс Ринельгер. – В мире стало совсем небезопасно.
– О, я и не собиралась наказывать тебя, – рассмеялась Ветер. – Твоя подруга, мой адъютант Кассия, тоже занималась «исследованиями». Мне это показалось, как минимум, полезным, – магистр вытащила маленькую книжечку и положила перед чародеем. – Я не против того, чтобы ты этим занимался. И подумай над вступлением в Мёртвый Легион. Нам нужны талатливые «исследователи».
Ринельгер осторожно раскрыл книжку: на пожелтевшей бумаге бежали кривые строчки с маленькими буквами. Почерк Кассии словно окунул его обратно в Анхаел, в холодные и одновременно тёплые стены анклава. Она писала быстро, вдумчиво, перебирая в голове следующие тезисы. Ринельгер посмотрел в лицо Ветер, встретился с её глазами:
– Спасибо.
Всё, что он сумел из себя выдавить хриплым голосом. Магистр шевельнула губами, словно что-то хотела сказать, но не смогла. Только кивнула. Ринельгер взял записную книжку Кассии, прижал к себе и, поклонившись, покинул госпожу, оставив ту в глубокой задумчивости.
***
Антониан почти сломался. Больше боли он вытерпеть просто не мог, а сознание предательски не покидало его. Бородатый солдат знал, куда бить. Вид собственной крови на коленях заставил юношу вздрогнуть.
– Где прячутся твои хозяева? – солдат поставил стул перед ним и оседлал его, сложив руки на спинку.
Антониан сплюнул кровью. Он был готов говорить, но остатки гордости, так и не выбитые кулаком в стальной перчатке, комьями занимали горло.
– Послушай, приятель, – совершенно спокойно сказал солдат. – Ты рассчитываешь, что тебя кто-нибудь из твоих друзей назовёт героем, если ты сдохнешь здесь? Не начнёшь говорить, я обещаю тебе – отправишься ты к богам совсем не по-геройски. Как тебя зовут, парень, напомни?
– Антониан, – прохрипел он.
– Ты ещё совсем молодой, Антониан, – сказал солдат, – совершаешь много глупостей, но, можешь поверить, игра в молчанку – твоя самая большая глупость, – он вытащил кинжал с широким лезвием. – Не заставляй меня отрезать тебе пальцы. Когда я служил в Святом Воинстве, – солдат поднялся, – один из моих соратников посоветовал мне не рубить сразу весь, от самой ладони то есть, а начинать с ногтей. Потом кусочек за кусочком, – он присел на корточки перед Антонианом и схватил его правую руку, поднеся лезвие к ногтю указательного пальца. – Ну?
– Господин, не делайте этого, – страх перед новой мукой заглушил остатки прежней. – Я всё скажу!
– Ну же, говори.
– Они прячутся в имении Нарданкен, – выпалил Антониан, когда солдат провёл кончиком кинжала под ногтем, неприятно царапая плоть. – Я видел только десятерых… но их в городе намного больше. Самый главный там Эриганн из Ласанны, чародей… ещё Марий, кригаален, и Гермильяр, из Рубинового Войска.
На последнее имя солдат отреагировал совсем неожиданно, на его лице мелькнула тень страха. Сжав скулы, он спрятал кинжал, прошёлся от стола к камину и обратно.
– Когда вернётся Гермильяр? – спросил, наконец, солдат. – Ну, живее!
– Послезавтра, господин, – Антониан сдерживал слёзы. Никогда юноша не думал, что будет пойман. Как же глуп и неосторожен он оказался! – Они хотят узнать, что ваша госпожа привезла в повозке, убить вас и госпожу магистра.
– В повозке? – солдат посмотрел на него с недоумением. Наступила тишина, нарушаемая разве что тяжёлым дыханием Антониана. Наконец, солдат снова оседлал стул. – Значит так, приятель, ты ведь хочешь выйти из этой заварушки живым?
Антониан кивнул.
– Хорошо, – солдат был удовлетворён ответом.
Заскрипела лестница, Антониан увидел, как по ней по очереди спускались сарахид в довольно мрачном расположении духа и тот самый наёмник-чародей, что его поймал. Чародей переставлял ноги медленно, двигался уставшим шагом, а сам так погрузился в мысли так, что, казалось, отсутствовал в реальном мире. Солдат посмотрел на чародея как-то совсем недружелюбно, его взгляд застыл на некоторое время, но потом он дёрнул головой, словно избавляясь от наваждения.
– Займёшься им, Ринельгер? – слова солдата резанули по сердцу Антониана, а надежда глубоко внутри получила глубокую рану. Всё кончено. Чародей прикончит его самым изуверским способом.
– Ты хочешь, чтобы я его добил?
– Нет, – солдат осушил кубок с вином. – Я хочу, чтобы ты его подлатал. Так, чтобы не осталось следов. А я схожу к госпоже.
Чародей кивнул и взглядом мясника оценил Антониана, не понимающего, что происходит, лишь догадывающегося, что его жизнь сейчас висит на волоске. Чародей долго водил руками у лица Антониана, и он чувствовал какое-то шевеление внутри себя, будто незримые лапки копошатся в его плоти, гонят кровь по жилам, и приятное тепло. Наёмник закончил и отошёл на пару шагов, присмотрелся и удовлетворительно кивнул самому себе.
– Что-то командир для тебя готовит, парень, – со зловещей улыбкой протянул он.
***
В этот раз Ринельгеру снилась Кассия – сон нарисовал её такой, какой чародей видел её в последний раз. Она висела на обрывке моста, буря срывала с неё мантию, пальцы скользили, а под ногами ревела разгневанная ураганом Рея. Кассия сорвалась. Потом пришла Нелла и поманила Ринельгера к себе. Когда он приблизился, голова девушки громко хрустнула, с волос потекли капли крови, неестественно быстро раскрасив её тело в красный.
– Разве это моя участь? – спросила Нелла. – Разве такой конец завещали мне боги? После всего того, что я пережила?
– Прости меня, – прошептал Ринельгер. – Прости… я не осознавал, что творил. Я бы хотел повернуть время вспять, чтобы только не приходить в ту таверну…
– Ты не виноват, – глаза у Неллы стали глянцево-чёрными. – Это всё они… их воля. Мужайся, кровавый чародей, скоро с тобой заговорят. Будь готов…
Тьма накрыла Ринельгера, он упал, и падение это резануло болью всё его тело. Чародей проснулся во мраке, тяжело дыша, привыкая к темноте. Комната поместья, рядом сопит Сенетра – сон ушёл. Больше Ринельгер не спал.
Он положил на столик серп, зажёг свечу. Об этом мече говорил Ардира, ещё в подземелье с Путеводителем. Ринельгер был в этом уверен. Рассказывать о найденном артефакте командиру ему не хотелось. Странное ощущение, будто бы страх и ненависть сплелись вокруг его сердца. Отражение света переливалось на тёмной поверхности – чёрная сталь, редкая в эти годы и безумно дорогая. Не самый лучший материал для усиления заклинаний, больше бы тут подошла красная. Ринельгер осмотрел лезвие – острое, будто бы не тронутое временем. И ни следа крови.
– Ver dis rauh, – прошептала сталь.
Ринельгер прикрыл серп тряпкой. Хватит с него. Шёпот крови, пророческие и жуткие сны, теперь ещё и проклятый серп, приведший Неллу к смерти. Но и это ещё не конец: очевидно, что всё, что происходит сейчас, неспроста.
Остаток времени до завтрака Ринельгер решил провести в библиотеке поместья, надеясь найти алхимические трактаты. Хотя книги там по большей степени предназначались скорее для досуга, чем для научных поисков, чародею удалось найти полку, заполненную магическими фолиантами. Очевидно, конечно, что большинство приезжающих высоких шишек Ригальтерийской империи так или иначе обладали даром тонкого восприятия энергии. Но даже среди этих книг Ринельгер не нашёл ни одной, связанной с медициной или алхимией.
Ему не хватало для эликсира компонента, обладающего свойствами регенерации энергии. Достаточно редкий ингредиент, самый известный – ротовая трубка дракона. К ним ещё можно отнести рог лазурного единорога, который встречался ещё реже, чем дракон. Больше подходящих компонентов Ринельгер припомнить не смог.
Вряд ли такие компоненты могут продаваться у ветмахских знахарей, да и трактаты-справочники городских торгашей почти не встречаются. Чародея, который мог содержать собственную библиотеку, у префекта нет, а если бы и был, он не поделился бы.
Прокляв Ветмах и все книги в библиотеке, Ринельгер с пожирающей его сердце грустью спустился в гостиную, где прислуга потихоньку накрывала на стол. Всё оставшееся время он просидел там, погрузившись в собственные мысли.
Вскоре спустился Фирдос-Сар, и между ними завязалась беседа о прошедшем дне. Ринельгер ещё раз попросил пересказать всю историю, а сарахид спросил про состояние Сенетры.
– Что-то мне кажется, чародей, что рок движется на нас, – протянул Фирдос-Сар. Совсем как Ардира. – Всё было хорошо, пока командир не украл карту. С тех пор смерть следует за нами. Теперь мы играем тут в политику, а в мире происходит что-то паршивое.
Ринельгер не ответил. Сарахид порою видел то, что иные не замечали. Читал общее настроение, складывал вероятность успеха и провала.
– Что с Ирмой? – спросил чародей, надеясь, что Фирдос-Сар разгадал её характер. Он был мастером. – О себе не рассказывала?
– Подозреваешь её в чём-то? – сарахид усмехнулся. – Нет. Милейшее существо, только кусает больно. Способности у неё для такой малышки ого-го. Но, скажу тебе, путешествие на галере она не забыла и, кажется, забудет ещё не скоро.
Ардира и Ирма спустились друг за другом в тот момент, когда подали тарелки с кашей. Впервые в жизни Ринельгер видел, чтобы заказчик так заботился о наёмниках, но Ветер личным присутствием отряд не осчастливила. Быть может, отчёт командира затянулся настолько, что магистр до сих пор набиралась сил.
Начали завтракать молча, изредка поглядывая друг на друга.
– Ветер нас сильно хвалит, – сказал Ардира, когда закончил с основным блюдом. – Сведения, полученные от захваченных в плен, оказались на удивление ценными. И не только госпоже магистру, – командир поднял кружку с чаем. – Нам выплатили, скажем, премию.
– Думаю, премия только за то, что наш чародей развлёк госпожу, – ядовито улыбнулся Фирдос-Сар.
«Сучье же племя», – подумал Ринельгер, косо глянув на него. Совсем недавно говорили серьёзнейшим тоном, а теперь пошли дурацкие шуточки.
– Прикуси язык, сарахид, – Ардира одарил чародея не самым ласковым взглядом. – Что вы там обсуждали?
– Расходы на лечение Сенетры, – ответил Ринельгер безразлично. – Я воспользовался её реагентами и зельями, когда вытаскивал её из Потока.
Ардиру ответ не совсем удовлетворил, но продолжать расспросы он не стал. Не место для такого. В гостиную вошёл Энард с двумя гвардейцами.
– Отряд, – он приложил руку к груди в качестве приветствия, – срочно заканчивайте с едой. У нас гости.
Капитан поднял на второй этаж. К столу потянулись служанки.
– Опять что-то назревает, – протянул мрачно Ардира.
Гостиную залу наполнила суета, и Ринельгер решил выйти во двор, чтобы подышать свежим воздухом. Глаза после множества свечей ещё долго привыкали к утренней тьме алой ночи. Патруль между тем выстроился у крыльца поместья, ворота с глухим скрипом раскрылись, и в них нырнули трое гостей в капюшонах, натянутых на самые глаза. Их встретил Энард, молча и с каменным выражением лица.
Ринельгер закутался в мантии – ветер был холодным – и вернулся в гостиную залу. Один из пришельцев присел ближе к голове стола, где сидела магистр, двое других встали позади его стула – видимо, телохранители. Главный снял капюшон – по лицу и ухоженным седым волосам было видно, на приём к Ветер тайно пришёл аристократ. Ринельгер мог поспорить, что это тот самый, пославший мальчишку-гонца позавчера, когда магистр только прибыла в Ветмах.
Ветер спустилась в ту же минуту, маска скрывала её лицо, эмоции и настроение. Но походка была не такая уверенная, как обычно.
– Миледи, – аристократ поднялся. – Я рад встрече.
– Приветствую вас, господин Анахет, – ответила устало магистр.
– Простите, что без предупреждения, – аристократ сел. – Префекту совершенно безразлична судьба города.
– А вы о нём больше всего беспокоитесь? – Ветер взяла чашу с чаем и поднесла к губам. – Что ж… расскажите, с чем вы ко мне пришли, ещё и так рискуя?
– Миледи, я опасаюсь того, что город достанется в руки наёмничьим шайкам, – произнёс Ганард Анахет. Ему поставили чашу с вином и фрукты. – Ветмах уже наводнили контрабандисты и товары сомнительного качества. Народ пьянствует, и одним элем дело не обходится.
Фирдос-Сар, стоявший рядом, тихо усмехнулся. Видимо, что-то уже достал из «товаров сомнительного качества».
– Катилуса в городе уважают, – сказала Ветер. – Большинство аристократии на его стороне. Одного вашего влияния и моего протектората не хватит, чтобы усадить вас на стул префекта Ветмаха.
– Нет, миледи, мне незачем управлять городом в открытую, – протянул Ганард. – А вот если посадить марионетку, которую поддержат горожане… вы слышали о наместниках Норзрины?
– Слышала, – Ветер посмотрела на Ринельгера. Вокруг её глаз, на коже, не скрытой под маской, расползались тёмные круги. Чародей отвёл взгляд. – Последний наследник крайнего законного наместника Норзрины перешёл на сторону мятежников и был убит в Сражении при Тирабуте.
– У крайнего наместника остались сын и дочь, миледи. Мои шпионы сообщают, что их далеко искать не надо. Они в Ветмахе.
– Продолжайте…
– Если вы уберёте Ройда Катилуса, а я найду Ренелькамов, мы сможем бескровно, почти бескровно, завладеть Ветмахом. А потом дать отпор Рубиновому Войску. Моя выгода, опережая ваш вопрос, в том, что префект Ренелькам будет управлять городом с моей подачи, а рынок и закон останутся без бандитского контроля. Мы вместе уничтожим наёмников, ещё на подходах к городу.
– Не хотите отдавать город другим бандитам, – фыркнула Ветер. – Не думаете ли вы, господин Анахет, что Ренелькамы окажутся покладистыми?
– Я более чем уверен, – на лице Ганарда не было и тени улыбки, – они не знали, что такое жить при дворе, а потому не слишком-то знакомы с правилами игры. Так что, миледи, вы согласны на такое сотрудничество?
– Согласна, – протянула Ветер. – Найдите Ренелькамов. А я позабучь о префекте…
Как же её оживляли заговоры. Неудивительно, что магистр и Кассия нашли общий язык. Ринельгер улыбнулся собственным мыслям. Ветер и Ганард пожали друг другу руки, и аристократ поспешил убраться, пока патруль лояльной ему стражи не сменился. Служанки снова запорхали, словно бабочки, над столом, прибирая его. Фирдос-Сар и Ирма, о чём-то тихо переговариваясь, направились наверх. Ринельгер почесал переносицу – нужно было проверить Сенетру и спросить у командира, какие будут задачи на день. Но Ардиры в зале не оказалось.
***
В подвале было так тихо, что Антониан слышал собственное сердцебиение. Его привязали к стальному кольцу, предусмотрительно вмурованному в пол. Видимо, всегда предполагалось, что ринальтерийские властные натуры могут брать пленников когда угодно, и это было для них своего рода развлечением. Юноша усмехнулся собственным мыслям.
– Тебе весело? – недовольно буркнула Сандрия.
С тех пор, как её приковали напротив брата, она не сказала ни слова. В темноте Антониан чувствовал её осуждающий взгляд, может, даже презрение. Они попались и теперь сгинут тут за просто так.
– Мне страшно, – признался Антониан. Страх до сих пор сжимал его сердце, страх за несбыточную мечту, за будущие пытки, за мучительную смерть, которую пророчили ему люди Ветер.
– Ты дурак, – Сандрия поёрзала. – Ты глупый дурак! Стал наместником Норзесилла, а? Как тебе твои апп… аппарту… тьфу!
– Да, дурак, – произнёс Антониан. – Прости меня, Сандрия. Я ошибся. Потерял бдительность и попался. Но и ты тоже не лучше.
– Заткнись, мать твою, – бросила Сандрия. – Демон бы тебя побрал, Антониан! Вечно ты носишься с грандиозными планами и вляпываешься во всякое дерьмо, затягивая и меня. Ты хоть раз подумал о том, что мне приходится делать, чтобы тебя просто за угол не завели и не выпотрошили? Знаешь, скольких ублюдков пришлось от тебя отвести? Но ты находишь на свою голову новых. Связаться с имперскими магистрами было твоей самой глупой ошибкой, Антониан. И теперь нас обоих убьют.
– Да что ты понимаешь?! – крикнул Антониан скорее от страха, чем от злости. – Ты родилась и выросла в хлеву. Ты не знаешь, что потеряла наша семья. Мы были первыми в этой провинции, первыми на всём севере империи! С нами считались и долбаные магистры, и даже Капитул. Мы столько потеряли, и я, именно я, пытаюсь вернуть честь семейства. Чтобы наш герб на твоих доспехах снова блестел.
– Пошёл ты к демону, – фыркнула Сандрия. – Можешь врать мне, но не ври самому себе. Тебе просто, кроме меня, нужны ещё и те люди, что будут вылизывать тебе задницу. Ни о какой семейной чести на самом деле ты не думаешь.
– Закрой рот! – теперь-то гнев взял контроль над Антонианом. – Что ты себе позволяешь?! Если бы не я, тебя бы ещё девочкой изнасиловали и превратили в грязную шлюху! Ты бы торговала собой на улицах этого паршивого города, получала бы гроши и сдохла от сифилиса!
Сандрия заскрипела зубами. Если бы она не была прикована, то задушила бы его. Двери в подвал открылись, кто-то тяжело спускался по лестнице.
– Хватит, – факел осветил лица брата и сестры. К ним пришёл бородатый наёмник, тот самый, что пытал Антониана в гостиной. – Орёте вы так, что вас услышат магистр и кто-то из аристократов… а уж у них-то вредности хватает…
– И что? – бросила Сандрия. – Сегодня-завтра, вы нас всё равно убьёте.
– Ты так этого хочешь, девка? – наёмник вставил факел в держатель и присел на голый пол между пленниками. В зубах он сжимал трубку, которую с любовью наполнял сухой травой. – Зачем вас убивать?
– В смысле? – заморгал от яркого света Антониан: держатель находился прямо над его головой. – Разве мы не враги Ветер?
– Вы? – усмехнулся наёмник, затягиваясь. – Магистру Ветер? У неё есть враги посерьёзнее. Рубиновое Войско, слышали?
– Тогда что нас ждёт?
– Что-то да ждёт, – спокойно сказал наёмник и повернулся к Сандрии. – Это зависит от вас. Скажи-ка, девочка, что за герб был на твоей броне?
Сандрия не ответила, перевела глаза на Антониана – тот покрутил головой.
– Я не хочу тебя бить, – протянул наёмник. – Просто скажи, откуда у тебя герб наместников Норзрины?
Сандрия вновь промолчала. Сейчас мучитель начнёт её избивать, но Антониан знал – сестра выдержит больше него и ни за что не раскроется.
Наёмник, не дождавшись ответа, встал, демонстративно медленно снял с пояса широкий кожаный ремень с большой стальной бляхой.
– Иногда мне кажется, – спокойно произнёс он, сжимая зубами трубку, – что в мире много жестокости, насилия. Смерти.
Антониан уже приготовился к тому, что увидит пытку, какую пережил он сам, над своей сестрой. Сандрия зажмурила глаза, прижала ноги к груди – наёмник размахнулся ремнём и ударил по лицу юноши. Антониан крикнул больше от неожиданности, чем от боли.
– Но как иначе мне добиваться ответов? – наёмник размахнулся ещё раз. – Скажите мне?
Антониан не успел прикрыться, бляха зацепилась за нижнюю губу и разорвала её. Тёплая кровь полилась ручейком по подбородку, мучитель занёс ремень ещё раз – на этот раз юноша сжался. Резкая боль по затылку вызвала искры в глазах. Антониан всхлипнул.
– Нет, хватит! – не выдержала Сандрия. – Мой нагрудник, это мой нагрудник и мой герб!
Удара больше не последовало. Антониан, тяжело дыша, с опаской раскрылся – наёмник опустил ремень и присел на пол.
– Последним признанным наследником Норзесилла был Эремис Ренелькам, – сказал он. – Кем ты приходишься ему?
– Дочерью, господин.
– Хорошо, – кивнул наёмник. – А это твой брат?
– Да, господин.
– Понятно…
Наёмник выпустил клубок дыма, поднялся и забрал факел. Антониан прижал голову к прикованной руке, вытирая рукавом куртки слёзы и кровь с лица. В быстро удаляющемся свете он успел заметить перекошенное от страха лицо Сандрии, а потом наступила кромешная темнота.
– Что ты наделала? – дрожащим голосом сказал Антониан, успокоившись. – Нам теперь конец…
– Замолкни, – бросила Сандрия и откинулась спиной на холодную стенку. – Ради Аромерона, закрой рот…
***
Остаток дня Ринельгер провёл, ухаживая за Сенетрой. Её состояние постепенно улучшалось, но прогресс был несоизмеримо мал, и потому раз в два часа чародей вливал ей в рот раствор из корня анисима и листьев мелиссы. В перерывах он заполнял дневник, но уже лекарскими заметками, а также написал список трав и настоек для служанок, но, к глубокому своему разочарованию, понял, что девочки не умели читать. Потому было решено одному, чтобы не привлекать внимания, сходить на рынок, хорошо замаскировавшись.
За целый день Ринельгера никто особо не беспокоил: Ветер после встречи с Анахетом заперлась в покоях, и чародей чувствовал искры от её заклинаний, а командир приходил утром, чтобы проведать Сенетру и передать, что сегодня отряд для осторожности не будет покидать территории поместья. Часто заглядывали Ирма и Фирдос-Сар – эти двое нашли общий язык, играли в кости, точнее сарахид учил азартным партиям остварку, а та пыталась с ним философствовать. «Прекрасная парочка», – по-стариковски хмыкнул Ринельгер, когда дослушивал очередной рассказ Фирдос-Сара о пылкости новой соратницы.
