Текст книги "Печать Древних (СИ)"
Автор книги: Johann Walcvur
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)
– Заперто, – протянул он находку Зериону.
– Магический замок, – недолго думая, пробубнил рунариец. – Открыть… нужно подумать. Такие вещи щелчку пальцев не поддаются.
– Херню под защитой магии не хранят, – бросил Фирдос-Сар. – Наверняка что-то ценное…
– Не думаю, что это будет стоить тысячи золотых монет, – бросил разочарованно Ардира.
– Может, и будет, – протянул Зерион, всё ещё осматривая замок.
Ринельгер и Сенетра переглянулись. Фирдос-Сар насмешливо что-то пробубнил и развернулся к берегу, что-то высматривая. Ардира грязно выругался и пнул голову Ритта, она отлетела куда-то в кусты.
– Сука, – взялся за переносицу командир. – Тысяча, мать вашу, дар миртил пошли на корм рыбам! Спасибо, боги…
– Что мы шефу скажем? – прервала тираду Сенетра.
– Что мы Каменщику скажем, – процедил Ардира. – Репутацию отряда в картеле мы этой выходкой можем знатно подпортить. Ладно… – он выдохнул. – Фирдос, берём с тобой сундук… доставим хоть это треклятому Каменщику.
***
За окном, плотно закрытым ставнями, послышались торопливые шаги – намного торопливее обычного, и возбуждённые голоса. Ринельгер зажёг свечу и недовольно пробурчал себе под нос все известные проклятия. В его небольшой коморке, где помещалась кровать да кое-как сработанный столик, заваленный, как всегда, исписанными листами пергамента и толстыми книгами, царил полумрак, разгоняемый слабым огоньком свечи.
Возню на улице сменил грохот молнии и стук дождя, а потом, почти сразу же, эти звуки дополнил пронзительный вопль псины, не укрывшейся от смертельно опасной непогоды. Мир подрабсывал множество способов умереть, один глупее другого, и к, верно, величайшему ужасу – смерть вошла в привычку. Быть растворённым ядовитым дождём, капли которого падали из пропитанных первозданной энергией, смертельно опасной в чистом виде, облаков, не самая глупая погибель. Хотя многие «герои» могли бы поспорить.
Ринельгер смахнул ладонью остатки сна с лица и потянулся за серой, чуть потрёпанной мантией. Ночка выдалась что надо, после выпитого вместе с соратниками чародей долго не мог уснуть – аура полузаброшенного города Кеинлог тяжкой ношей легла на охмелевший рассудок. А потом приснился очередной странный и обрывчатый сон. Чародей видел тёмное лезвие, переливающееся кровавыми рунами, чуть загнутое, напоминающее боевой серп, что был достаточно распространён в позапрошлой эре. Меч во сне лежал под тряпкой на столе, на котором сидела полуголая темноволосая незнакомка. Странное наваждение овладело Ринельгером во сне – желание схватить ручку клинка, пустить кровь, а потом вкусить её. Нет, чародей был не из тех, кого одолевала жажда крови в битве, не терзали его душевные расстройства, во всяком случае, Ринельгер не отмечал в себе ничего серьёзного. Кроме странных снов, пытавших его ночами два с лишним месяца.
Ринельгер заправил волосы назад, представляя, какую картину сон оставил на его лице. Сон и вчерашнее вино, изрядно выпитое после возвращения в целости и сохранности. Чародей присел за столик, покопался в бумагах: хаотично исписанные листки с размытыми чернилами – весь бред, что снился ему, Ринельгер записывал, чтобы потом собрать всё воедино. Пользы, впрочем, от этого действа никакого не было – бумага шла на растопку, а чернила тратились впустую. Смысл тоже потерялся, и чародей писал уже по привычке. Правда, из всей кучи он вытащил парочку интересных пергаментов, быстро пробежал глазами по скачущим строчкам. Почерк был до боли знакомым. Ринельгер аккуратно сложил их в сумку, тяжело поднявшись, вышел из своей спальни и спустился по ветхой лестнице вниз, где располагалась гостиная. Там за столом сидели двое: Сенетра, сложив ногу за ногу и поигрывая носочком правого сапога, скучающе трясла стаканом с костями, напротив неё нетерпеливо ожидал броска Фирдос-Сар, время от времени поднося ко рту пинту.
Ринельгер сел рядом, пододвинул к себе кувшин и понюхал.
– Эль? – поморщился он. – Ну, конечно… почему бы и нет…
– Всё вино вышло вчера, – мрачно констатировала Сенетра и бросила кости. – Ха! Всё, сарахид, две следующие пинты на твой счёт.
– Да-да, чудесно, мать твою, – фыркнул Фирдос-Сар. – Ты как-то заколдовала их, пташка?
– Думай, что болтаешь, сарахид, – процедила Сенетра.
Снова зашумели кости в стакане. Азарта этим двоим не занимать.
– Где Ардира и Зерион? – Ринельгер всё же наполнил свою пинту.
– Командир у Каменщика, – протянул Фирдос-Сар, передавая кости и стакан Сенетре. – Рассказывает, почему Ритт и Фаррис остались в Лисьей бухте кормить падальщиков.
– Неудачники, – хохотнула Сенетра. – Как вспомню эти удивлённые рожи…
– Да, пташка, – кивнул сарахид. – В кровожадности тебе не откажешь. Перебрасываю.
Ринельгер скупо улыбнулся – что-что, а убивать представителей разумных рас Сенетра любила больше, чем охоту на чудовищ. Любила смотреть, как маска смерти закрывала их лица, и демонстрировать, что её мастерство лучше навыков других.
– Зерион у себя, ещё не выходил, – сказала Сенетра, не отрываясь от игры.
– Лишился Каменщик своих любимцев, – продолжал Фирдос-Сар. – Ага… пас, мать твою. Помню, видел у него в служанках девку, такую сладкую, слаще тебя, пташка.
– Заткнись, сарахид, – фыркнула Сенетра. – Плохо ты меня знаешь…
Фирдос-Сар улыбнулся воспоминаниям – его тонкие губы цвета кожи в точности повторили костный нарост вокруг рта – жуткая картина, к которой сложно привыкнуть.
– Что, чародей, опять не спалось? – Фирдос-Сар отпил из огромной, больше раза в два, чем у Ринельгера и Сенетры, пинты.
– Поспал бы ещё немного, – сказал чародей, зевнув, – если бы не проклятый дождь. Местечко тут, если уж быть откровенным, паршивое.
– Весь Цинмар запаршивел, – пробормотала Сенетра. – Ни солнца, ни нормального дождя – нихрена…
– Тебе нужно расслабиться, пташка, – вставил Фирдос-Сар, продолжая расплываться в хитрой чудовищной ухмылке. – Может быть, сыграем на ещё одну, хоть одну жаркую ночь?
– Тебе не фартит, сучье семя, – бросила Сенетра. – Готов поставить на кон собственную жизнь?
– Остыньте, – сказал Ринельгер твёрдо. – Поберегите силы, вдруг вместо Ардиры сюда придёт Гермильяр и его проклятые норзлины.
– Надеюсь, – произнёс спокойно Фирдос-Сар, – что наш путь ляжет на восток. Золота там больше.
– А я бы так не радовался, – мрачно протянул Ринельгер. – На востоке и воздух тяжёлый, и чудовища опаснее. А ещё, позволь напомнить, там проходили основные сражения ригальтерийского легиона и Святого Воинства. Быть может, до сих пор они режут там друг друга.
Минуло четыре года с последних вестей из Рунайро – Святое Воинство начало штурм города, не осаждавшегося тысячу лет. Ринельгер тогда только покидал своего чародея-наставника, чтобы присоединиться к войне, конец которой казался далёким, словно звёзды небосвода. Он получил письмо и приказ двигаться через лес Маредор к Эльинстаду, где второй верховный лорд Ригальтерии, Аллесиос, собирал легионы на помощь столице.
Было пройдено более трети пути, когда в середине эрениля – первого месяца осени – колона остановилась из-за внезапного землетрясения – оно было воистину неожиданным, ибо никто из чародеев-адептов земли не давал прогнозов о движении земной коры. Землетрясение, убившее сотни две легионеров, чародеев и прислуги, оказалось только началом. Вскоре загорелся Маредор и погасло солнце. В багряном зареве пожара затерялось всё, большинство из колоны погибло, но Ринельгеру повезло выбраться на открытое поле, и тогда он увидел, что голубые небеса и весь свет накрыла алая пелена. Как чародей, он почувствовал небывалый прилив сил, захлестнувший его настолько, что, как бы стыдно признаваться ни было, испытал блажество, сходное с тем, что получаешь в самую жаркую ночь с женщиной. Чудо, подумал он, когда блаженное чувство отступило от него, что всплеск Мощи не оказался смертельным.
– Чистая, первозданная энергия Хаоса, – написал Ринельгер заметку позже, – поглотила ауру Порядка, где та оставалась, даже в большом количестве. Если верить слухам, нечто, что высвободило Хаос и разрушило стабильность Потока энергии, находится в землях, окрестных Рунайро, а ещё, если, опять же, полагаться на эти слухи, провинция Роммилин, прилегающая к владениям столицы, ушла под неизвестно откуда взявшуюся в тех краях морскую воду. Любопытно, могло ли сражение за Рунайро вызвать такого масштаба катаклизм?
– Я был бы просто счастлив, – проговорил Ринельгер, – если бы нам нужно было пройти через магические анклавы на западе, – Фирдос-Сар показушно зевнул. – Уж там-то цивилизация…
– Всё ещё дуешься, что я сжёг те книги? – сарахид сделал каменное лицо, налил себе и Сенетре эля. – Нужно же было чем-то топить очаг.
– Ценнейшие труды имперских чародеев, алхимиков и жрецов, – процедил Ринельгер, посмотрев в сторону горящего пламени в очаге, где догорали остатки книг, найденных на Пустынном берегу, – были написаны не ради того, чтобы какой-то невежественный мясник согревал свою задницу. Я просто восхищён, Фирдос-Сар.
– Ладно вам, – вмешалась, пока конфликт не созрел, Сенетра, – ещё тут друг другу глотки перережьте, Ардира тогда меня насадит… – глаза сарахида сощурились, и она спешно добавила, – на пику.
– Ничего до сих пор не понятно, – сказал Ринельгер с бесконечной усталостью в голосе. – Что случилось… как, когда? А мы бросаем на растопку, быть может, полезные сведения.
– Срань случилась, чего тут разбирать? – махнул рукой Фирдос-Сар. – Да и много пользы от нас будет, чародей, если замёрзнем насмерть?
– Всё равно, – кивнул Ринельгер, допивая эль. – Есть кое-что и поважнее. Кстати, Сенетра? – рунарийка оторвалась от костей. – Мне нужно ещё немного твоей крови…
– Что? Опять? – рунарийка не успела даже рот раскрыть – первым возмутился Фирдос-Сар. – Посмотри на бедную пташку, её будто из могилы подняли.
– Спасибо за беспокойство, – Сенетра же была невозмутима, – но не думаю, что несколько капель убьют меня, – она потянула правую руку к чародею. – Всё продолжаешь исследовать?
– Ага, – Ринельгер вытащил из кармашка в мантии колбу, – почти вывел формулу эликсира, что поможет тебе… как твоё самочувствие?
– Твои заговоры избавили меня от головной боли, – Сенетра внимательно наблюдала, как чародей аккуратно проколол иглой, что носил всегда в своей мантии вместе с колбой, небольшой записной книжкой и щипцами, её указательный палец и чарами медленно, каплю за каплей, выводил из ранки кровь. – Но голод чувствую до сих пор.
– Своей Мощью не пользуешься совсем? – Ринельгер спросил скорее себя, чем Сенетру. – Ничего… скоро эликсир будет готов… благодарю за кровь.
– Тебе спасибо, – слабо улыбнулась рунарийка, осматривая ранку на пальце.
Ринельгер закупорил колбу и спрятал в мантию. Фирдос-Сар внимательно проследил за действиями чародея и налил в пинты эля. Дождь барабанил ещё некоторое время, за которое троица успела осушить весь кувшин. Наконец проскрипела дверь, и в комнату вошёл Зерион с уставшими, будто всю ночь не сомкнувшимися глазами.
– Что, проснулись все? – сквозь зубы произнёс он.
– Что-то не так, рунариец? – Фирдос-Сар даже не повернулся к нему.
– Ночь тяжёлая, – сказал Зерион. – Пора бросать пить…
– Без такой привычки, – покачал головой сарахид. – Долго ты не протянешь… в Цинмаре не пьют только мертвецы.
– Где-то полдень, – Зерион посмотрел в заколоченное досками окно и прислушался. – Дождь кончился… нужно пройтись в парк. Райана прибыла.
– Я выиграл! – взревел Фирдос-Сар, вскакивая.
– Проклятие, – Сенетра отстегнула ремни.
– На что играете? – Зерион подошёл ближе.
– Подождите, – Ринельгер встал. – Райана тут?
– Да, думаю, уже тут, – кивнул рунариец. – Так на что?
– На раздевание, – криво улыбнулся Фирдос-Сар. – Ремни вместе с курткой…
– Вижу, вы заняты, – протянул Зерион, наблюдая, как, закатив глаза, Сенетра расправлялась со шнурками на куртке. – Ринельгер, давай со мной.
– Боги, я и забыл совсем, что Райана в Кеинлоге, – пробурчал чародей. – Со всеми заказами…
Ринельгер отложил пинту и поднялся в комнату. Закрепив мантию ремнями, он повесил на плечо сумку с дневником и зельями, проверил в ножнах короткий кинжал и закинул его туда же.
Райана всегда была вестницей из большого мира – занимаясь контрабандой от Серых Полосок, она путешествовала по всему западному и центральному Цинмару и неофициально служила кем-то вроде гонца, передавая разрозненным группам картеля сообщения и вести.
Угрюмый Кеинлог – последнее место, которое посетил бы в следующий раз Ринельгер. В Век Слёз город несколько раз подвергался опустошительным штурмам, а во время двухмесячного правления Ордена Драконьей Погибели в середине войны был наполовину уничтожен атакой грифоньей кавалерии. В итоге городом завладело Святое Воинство, окончательно выбившее Орден и имперцев на восток. Их владычество, впрочем, никак не сказалось на положении города – минул предпоследний год Века Слёз, основные силы ушли к Рунайро, а Кеинлог остался на поругание банд разбойников и мародёров.
От портового города к Тёмному Веку остался только один квартал, расположенный ближе к северным укреплениям, основанием которых служил Высотный Бастион. Порт, парк и храмовые комплексы вместе со зданиями городского управления и стражи подвергались особым нападкам во время битв, ныне это руины, покинутые горожанами и заново заселённые дикими зверями и чудовищами.
Кеинлог, погружённый в долгую алую ночь, однако оставался единственным поселением на сотню вёрст вокруг, а в новых реалиях тем, кто остался без дома, приходилось совсем туго. Либо живёшь в полумёртвом разрушенном городе с тысячей таких же несчастных, как ты, либо умираешь в зубах озверевших тварей – выбор небольшой и очевидный.
Зерион спрятал голову в капюшон, закрепил лямки сумки на плечах и, взявшись за деревянный посох, вышел во двор хижины. Они вышли через чёрный ход, чтобы никто из патрульных Каменщика их не заметил. Ринельгер не знал, какие были отношения между новым хозяином Кеинлога и Райаной, но та предпочитала не попадаться на глаза властьимущим, даже тем, кто подчинялся Триумвирату.
Путь лежал через руины в сторону западных ворот, где располагался единственный в городе парк. Среди имперских городов наличие таких мест было роскошью, а Кеинлог во времена процветания являлся своего рода центральным портом северного побережья Внутреннего моря. Как же безжалостно его уничтожили два самых страшных разрушителя – время и война!
Райана ожидала в развалинах заброшенного парка, который медленно, несмотря на частые в последнее время ядовитые дожди, превращался в дикий лес. Деревья отчаянно сопротивлялись смерти, подстраиваясь к непогоде и остальным всевозможным вызовам природы Цинмара. Парк Каменщик не контролировал из-за нехватки людей, хотя местность была на удивление спокойная.
Деревья здесь обросли жёсткой, эластичной листвой, а те, которые не приспособились, превратились в торчащие из земли облезлые палки. Беседки обрушились и представляли собой уродливые груды камней. В районе высохшего пруда из затвердевшего ила торчали кости несчастных брошенных в воду в особенно тяжёлые для города времена. Несколько площадок, огороженных низкими кирпичными заборами, заросли колючим бурьяном.
На одной из таких, самой, пожалуй, чистой, стояли пятеро вооружённых контрабандистов, охранявших кучу сумок, поверх которых сидела Райана, бледная и рыжая девчушка, выглядевшая намного младше своего возраста. Одежды контрабандистов носили серые и белые полоски, поверх них лежали стальные пластины, а в руках они держали копья, самострелы – чудное приспособление гномов Орицвала – и мечи. Райана была в плаще, а под курткой, как знал Ринельгер, носила кольчугу. Бывшая воровка, она отлично владела короткими кинжалами и как-то раз подарила один из них Ринельгеру.
Зерион снял капюшон, контрабандисты немного расслабились, и чародеи обошли их. Райана сползла с сумок, пнула одну, что выпала из общей кучи – Ринельгера иногда забавляло её пренебрежительное отношение к товару – и подошла ближе.
– Здравствуй, Райана, – сказала Зерион, скупо улыбнувшись.
– Давно не виделись, – она как-то странно на него посмотрела.
– Добро пожаловать в Кеинлог, – Зерион продолжал натянуто улыбаться.
– В хер мне не упёрлись твои радушные приветствия, – огрызнулась контрабандистка. – Я еле уговорила парней уйти с намеченного пути. Ещё и прождала вас столько. Привет, Ринельгер.
Чародей поклонился.
– Уверен, твои парни простят тебя, – Зерион вложил кошель ей в руку. – Давай сразу к делу. Что тебе удалось узнать?
– О, если бы одну херню, меня бы здесь не было, лысик, – произнесла Райана. Рунариец поморщился – ему жутко не нравилось подобное обращение. – Сначала с обстановки… вам же скоро на восток, как я слышала.
– Интересно, от кого же? – нахмурился Ринельгер.
– От Нетиаса, конечно, – рассмеялась Райана. – Он же вам передал последний контракт. Кстати, что с ним?
– Передай Аорину, – беззлобно ответил Зерион. – Что заказчики затонули в недавнем шторме. Нашей вины в этом нет.
– Прекрасно, – покачала головой контрабандистка. – Ваш шеф будет недоволен…
– Что там с обстановкой? – не терпелось Ринельгеру.
– В районе Реи, в трёхстах верстах отсюда, появился целый легион. Да, не удивляйтесь. Потому что сейчас ваши челюсти отвалятся – они под штандартом магистра Ветер, мёртвым знаменем.
– Проклятие, значит, это правда? – Зерион сжал переносицу – он до сих пор не смог прогнать остатки сна. – Мёртвый Легион движется на запад?
– Кажется, да, – ответила Райана. – Я слышала, их командир приказывает вырезать всех неугодных, будь то хоть воин, хоть дитя.
– Командир? Ветер? – резануло по сердцу Ринельгера. – Но она же… погибла в битве на Верховье семь лет назад.
– А я говорила, что ими командует Ветер? – приподняла тонкую бровь Райана. – Кто знает… хотя долго считалось, что её войско перебито. Народ зовёт их Мёртвым Легионом, вы знаете. Как бы они мертвы для всех «смертных». А кто ими руководит… может, магистр, может её адъютант или легат.
– Магистр могла бы вернуться в Анхаел, – протянул задумчиво Зерион. – Но до сих пор удерживает Норзрину? Странно это всё, очень странно.
– Я же говорю, – сказала недовольно Райана. – Фактов, опровергающих гибель Ветер, нет. В общем, они очень злые и что-то ищут. Мне это рассказали в трёх разных местах. Половина Эливии сгорела.
– Это плохо, – покачал головой Зерион. – Они тут могут все гнёзда разворошить, устанавливая… а что они хотят?
– Хрен его знает, – пожала плечами контрабандистка. – Что-то ищут и всё, мой лысый друг.
– Клянусь Лероном и Заласом, ещё раз меня так назовёшь, узнаешь как больно бьёт разряд молнии, – прошипел Зерион и чуть спокойнее добавил: – что там с остальным?
– А где Ардира? – осклабилась на угрозу Райана. – Наконец, наскочил на меч?
– Нет, он у Каменщика, – отмахнулся Зерион.
– А Сенетра? Жива? Я так хотела…
– Не заговаривай зубы, демон побери, – нетерпеливо произнёс рунариец, достал небольшой мешочек и сунул Райане в руки. – Каменщик скоро возьмёт нас за яйца.
– Ладно-ладно, – рассмеялась контрабандистка. – Знаешь, времена идут, а вы всё в той же заднице… – Зерион смерил её тяжёлым взглядом, и Райана серьёзным тоном продолжила: – у меня весть от Алормо. Он передаёт Ардире привет и говорит, что нашёл кое-кого, и ему нужна помощь вашего отряда. Что именно он имел в виду, – опережая вопросы, произнесла она, – я не знаю. Ничегошеньки не разъяснил, но утверждал, будто дело серьёзное. Группа Алормо сейчас около Сумеречного леса, а там очень много, скажу тебе, духов и демонов. Видимо, помощь связана с этим… В общем, будет ждать вас Алормо в Теневале месяц или, если обстановка будет спокойной, два, а потом уйдёт в Норзесилл. Здесь цитирую: «Если не успеют, то и нахрен уже никто не нужен будет». Так что торопитесь, вынимайте, что ли, яйца из рук Каменщика и мчите во весь опор.
– Удивительно, – протянул Ринельгер, – как ты запоминаешь все послания… а ведь ты даже читать не умеешь. Как ты стала командиром группы?
– У меня есть писарь, – обиженно сказала Райана. – И я уже немного научилась… ой, пошёл ты в задницу, кровавый чародей. Не все, знаешь ли, учились в этих ваших анкавах.
– Заткнись, Ринельгер, – бросил Зерион, снова оглядываясь. – Я хочу побыстрее закончить… Неуютно мне здесь…
– Короче, – продолжила Райана. – С юга по-прежнему никаких вестей… Говорят, в Теларии стоят пять легионов, и на границе охрана такая, что даже мышь без ведома не проскочит… Всем «северянам», то есть нам, путь по суше к Эльинстаду закрыт.
– А Рунайро? Оттуда есть вести?
Контрабандистка покачала головой. Рунайро молчал уже четыре года.
– Понятно, – протянул Зерион. – Благодарю тебя, подруга. Жаль, мы не сможем все вместе выпить.
– Жаль да не жаль, – фыркнула Райана. – Меня от вашего сарахида в дрожь бросает. Сенетре мой горячий привет. А Ардира пусть пойдёт в жопу. Я всё ещё помню, как вы прикрывали нас от виверна.
– Мы же уже извинились, – развёл руками Зерион.
– Да-да, – кивнула Райана. – Удачи вам, наёмники. Не пропадайте.
– И тебе, денежной дороги, – сказал Зерион.
– Удачи, – задумчиво бросил Ринельгер.
Райана по очереди обняла чародеев и командирским голосом приказала контрабандистам обвешиваться сумками. Зерион и Ринельгер покинули их, вышли из парка и направились по широкой улице в подконтрольную Каменщику часть города.
Возвращение в хижину оказалось своевременным: Ардира сидел за столом и задумчиво жевал чёрствую лепёшку, запивая вонючим и паршивым кеинлогским элем. Ринельгер присел рядом с Сенетрой – она и Фирдос-Сар, видимо, не доиграли и теперь скучали, поглядывая на погружённого в собственные мысли командира. Зерион занял место во главе стола и быстро пересказал услышанное от Райаны.
– Проклятие, – дожевал Ардира и залпом осушил пинту, чуть сморщившись. – Значит, пора уходить из Кеинлога. Причём сегодня же.
– В чём дело, командир? – Фирдос-Сар нахмурился. Его костные наросты на месте бровей закрыли глаза. – К чему такая спешка? Ты ведь всё уладил с Каменщиком?
– Уладил, но напортачил снова, – Ардира занял место рядом с Ринельгером и начал доставать из карманов куртки трубку. – Мёртвый Легион рядом, а нам тут ловить больше нечего, и любой новый день только будет подогревать Каменщика отделить наши головы от шей. Нет, – поглаживая пышную тёмную бороду, он заправил трубку каким-то душистым табаком и закурил, – не потому, что Ритт и Фаррис нарвались на песчаную ловчую, по другому поводу, – командир улыбнулся, выпуская клубы дыма. – Пока этот сукин сын думал, что с нами делать, я одолжил с его стола интересную бумагу, – Ардира достал скомканный лист и протянул Ринельгеру и Сенетре. – Посмотрите.
– Что это? Тайник? – Сенетра прищурилась, осматривая аккуратно выведенные линии, в общей экспозиции складывающиеся в Пустынный берег. – Это же недалеко от того места, где мы как-то провожали караван…
– Точно, – кивнул Ринельгер, вспоминая невысокие обрывистые скалы, видимо, бывшие сотни тысяч лет назад горами, полные, по рассказам местных жителей, извилистых и глубоких пещер.
– Его тайный склад, я в этом уверен, – улыбнулся Ардира, потягивая трубку. – Там мы возьмём то, что нам причитается, да и сверх этого.
– Такие карты, – протянул недоверчиво Ринельгер, – должны храниться строжайшим образом, командир.
– Чародей, ты видел берег? – Ардира был взбудоражен находкой и уступать не собирался. – Кто туда сунется по доброй воле лишний раз?
– Это не объясняет, почему карта просто валялась на столе, – продолжал гнуть свою линию Ринельгер. – Может быть, там прячется опасное чудовище или какая-то сверхмощная энергетическая аномалия.
– Каменщик такие вещи отмечает крестом, – сказал Ардира, вычерчивая трубкой в воздухе крестик, – а тут что? Галочка. Он так же нам торговую ладью отмечал. А как карта попала на стол, уже неважно. Так, господа, – он поднялся. – У нас есть время, пока не начался снова дождь, собрать вещи, добраться до тайника, обчистить его и как можно дальше свалить из Кеинлога навсегда. Чем дольше будете сидеть и препираться, тем меньше шансов у нас успеть всё это сделать.
Недовольство внезапными планами выразили все: Сенетра громко вздохнула, Фирдос-Сар тяжело поднялся, сплюнув, Зерион что-то пробурчал себе под нос, а Ринельгер нахмурился и направился в свою комнатку.
– Выше нос, бойцы, – послышались напутственные слова Ардиры.
Хотя не всегда отряд относился к приказам командира с энтузиазмом, слово Ардиры было железным, даже если задание граничило с отчаянным безумством, какое за последний год стало постоянным спутником отряда. Ардира обладал отличной интуицией, как он называл её – чутьём, и почти все аферы, на которые выходил отряд, заканчивались сравнительно неплохо. За три года группа не похудела ни на одного бойца, что, опять же, в сравнении с другими наёмничьими шайками, было гарантом успешности в сочетании с осторожностью. И если Ардира сказал, что на Пустынном берегу есть тайник, бойцы его отряда ответили – указывай, лишь изредка ради какого-никакого приличия тяжело вздыхали, а уже в битве в вечной алой ночи, отринув все эти мелочи, сражались, как в последний раз.
Отряд оставил полуразвалившийся дом, любезно выделенный Каменщиком на время работы на него, к полудню, когда солнечный свет особенно отчаянно пытался пробиться через плотную алую пелену на небесах. На сумеречных улочках горели жаровни, слабо разгоняя красный мрак; около них всегда дежурили по два ополченца, следившие по большей части за тем, чтобы огонь не погас.
По разбитой дороге, ведущей к воротам деревянного частокола, недурно сработанного местными властями, чтобы отмежевать безопасную территорию Кеинлога, таких жаровень было всего три штуки на версту, причём лишь две находились в охраняемой части города, третью же обосновали за ней, на засыпанном пеплом и камнями форуме. Как представлял Ринельгер, патруль около неё был самым опасным, и ставили туда тех, кого Каменщик несильно жаловал в рядах своего небольшого войска.
Отряд направился в сторону порта, не встречая на улице почти никого – как было заведено в Кеинлоге, народ не высовывался на улицу после дождя до того, как не прозвенят в колокол. У первой же жаровни стояли стражи, поддерживающие только что зажжённый слабый огонёк, полностью поглотивший всё их внимание.
Не останавливаясь, отряд добрался до частокола, где на них впервые обратили внимание. Каменщик ставил у ворот своих самых крепких наёмников, всегда не меньше пяти человек, вооружал их до зубов и каждый день требовал отчёт, боясь, видимо, нападения крупной твари, такой, как, например, дракон, или ожидал прибытия Святого Воинства, или, на свой ужас, ригальтерийского легиона.
– Ардира! – бас Гермильяра встрепенул окрестности. – Уже уходишь?
Командир не подал виду, когда остальной отряд слегка занервничал: Фирдос-Сар крепче сжал секиру, которую нёс левой рукой, Сенетра взялась за длинную рукоять рунарийского меча на поясе, остановился Зерион, стукнув деревянным посохом о разбитую плитку. Ринельгер напряжённо застыл, он не боец в отряде Ардиры – его кровавые чары сгодились бы разве что остановить кровотечение прямо в бою или пустить отталкивающие и защитные заклинания.
Гермильяр был необычайно крупным даже для норзлина: широкоплечий верзила ростом достигал два аршина и был способен своим топором разрубить человека пополам. Его мощную челюсть скрывала запутанная чёрная борода, растрёпанные волосы выглядывали из-под ригальтерийского шлема, носившегося в легионе остварами, только рог Гермильяра, идущий от переносицы, был сломан – так метили свои трофеи солдаты Святого Воинства.
Гермильяр обошёл отряд, внимательно присмотрелся к рунарийцам и встал у выхода, заслонив собой проход за частокол. Ардира поставил каплевидный щит на землю, прислонив к ногам, и оглядел нозрлина, служившего главной гончей у Каменщика, сверху вниз.
– Да, Гермильяр, – ответил простодушно он и дёрнул себя за бороду, даже не осознав этого. – С Каменщиком все дела закончили, пора двигаться дальше.
– И куда ты теперь? – в голосе Гермильяра проступала болезненная хрипота.
– На запад, – Ардира говорил спокойно, крепко взявшись теперь уже обеими руками за щит, и делал вид непринуждённый, хотя, Ринельгер мог поклясться, сделай Гермильяр шаг к командиру, тот снова схватился бы за бороду. – Туда, где тепло и шлюхи. А ещё целое море изысканного вина, способное прочистить горло от вашей мочи, кою вы зовёте элем.
Лицо Гермильяра застыло в холодной усмешке, после чего он одобрительно покивал и отошёл, пропуская отряд.
– Мои наилучшие пожелания Каменщику, – сказал напоследок Ардира с лёгкой улыбкой.
– Этот выродок на воротах? – спросил Фирдос-Сар, когда они свернули, скрывшись за руинами домов. – Как-то это… неожиданно.
– Согласен, – поддержал соратника Зерион, – Каменщик всегда держит Гермильяра около себя…
– Шеф мог отправить его до ребят у частокола, – процедил Ардира. – Проверить укрепления. Тьфу, бойцы! – он остановился и посмотрел каждому в лицо. – Каменщик позади. Сейчас всё сделаем и сразу же уйдём, и больше никогда здесь не появимся. Ясно?
Разрушенный порт Кеинлога открывал вид на Пустынный берег – побережье Внутреннего моря, тянувшегося от Ередисаанского полуострова на востоке до Даренейского нагорья на западе целых сотни три вёрст. Несмотря на название, данное, впрочем, ещё до войны Века Слёз, Пустынный берег был усыпан останками морских обитателей и частями кораблей, разбившихся в непрерывном шторме Тёмного Века: оборванные мачты и носы галер чёрными тенями застыли на алом фоне, а жуткий смрад разносился яростными ветрами на много вёрст вглубь Цинмара.
Ринельгер не мог представить, чем руководствовались те безумцы, что решились пересекать Внутреннее море: их останки, остатки их кораблей лежали на Пустынном береге длинной вереницей, а ценный груз, что пережил бурю и крушение, растаскивался жителями Кеинлога. Впрочем, галеры и гружённые суда в последний год перестали появляться в этой местности в большом количестве – слухи о гиблых берегах достигли всего побережья Внутреннего моря и, быть может, Бушующего моря на западе.
Отряд спускался с крутой дорожки вниз к разбившимся кораблям, граница Пустынного берега по востоку проходила по обрывистому каменистому склону, в котором как раз и располагались подземелья с тайником Каменщика.
Возвращение сюда Ринельгеру давалось с трудом: за годы, проведённые в странствиях по погружённому в алый мрак Цинмару, он до сих пор не отвык от прелестей жизни при магических анклавах, где царили тишина, уют и чистота. Там чародей проводил все дни, обучаясь и усердно тренируясь, постигал тайны мироздания из трудов великих предшественников. Такой образ жизни не предполагал мирские заботы: постоянную нехватку еды и питьевой воды, туманного завтрашнего дня, опасности для жизни и здоровья. «Было бы здорово вернуться домой», – иногда думал Ринельгер. Но вернуться ни с чем он не мог.
